 | Поиск |
Скачать 0.53 Mb.
|
КАТЕРИНА: Мне так не кажется. ОЛЕГ: А мне кажется! Что ребёнок подумает?! Мы теперь вроде как родственники. При нём вы же обращались ко мне на «ты». КАТЕРИНА: С этой точки зрения… Да, пожалуй. Просто мне не хотелось бы, чтобы вы, чтобы ты думал, что я хочу какого-то панибратства. ОЛЕГ: Упаси Господи, меня вообще думать, над тем, что говорят женщины. В особенности, такие э-э-э оригинальные, как ты. КАТЕРИНА: Ну вот и хорошо. ОЛЕГ: Знаешь, а ты просто прирождённая актриса! Ха-ха! «Миша, познакомься, это твой дядя». Ты хоть понимаешь насколько это серьёзно! Хорошо хоть версию об отцовстве отклонила в последний момент! Разве можно доверять судьбу ребёнка первому встречному?! КАТЕРИНА: Конечно, нельзя. Но у меня ограничено время. Да и ты вот как-то внезапно подвернулся. ОЛЕГ: Хм, подвернулся. КАТЕРИНА: (улыбаясь). Практически валялся на дороге. ОЛЕГ: А как у тебя вообще родился этот план?! Неужели ребёнок никогда не спрашивал о своём отце? КАТЕРИНА: Знаешь, когда маленький был, спрашивал, а потом перестал. По этому поводу как-то замкнулся в себе. Но я же понимаю насколько это болезненная для него тема. ОЛЕГ: Он вас бросил? КАТЕРИНА: Нет, он умер…Погиб. Пьяный водитель «Камаза» выехал на встречную полосу. Серёжа наших друзей домой отвозил… Весь удар принял на себя…Мишке полтора года было… ОЛЕГ: Сын об этом знает? КАТЕРИНА: Сын знает, что его отец был светлым, порядочным человеком. Но я не углубляюсь. Больно это. Да и мама была против того, чтобы культивировать имя отца. Всё надеялась, что я замуж выйду, и его усыновят. ОЛЕГ: А почему бы нет? Катя, ты же - интересная женщина. Только… КАТЕРИНА: Что только?! ОЛЕГ: Уставшая очень. И ещё заметно, что тебя что-то тревожит. КАТЕРИНА: (задумчиво) «Надо следить за своим лицом»... Знаешь, мне всегда казалось, что чужой человек, отчим, не сможет стать Мишке отцом. ОЛЕГ: Может быть, это он ревнует тебя к другим мужчинам? КАТЕРИНА: Нет, ты знаешь, даже наоборот. Всё хочет меня с кем-нибудь познакомить. Представляешь, когда ему было пять лет, прямо на улице разговорился с каким-то человеком моего возраста и говорит: «Мама, познакомься, это - мой друг». ОЛЕГ: Ха-ха! Хотя сейчас такие времена. Может педофил какой-нибудь?! КАТЕРИНА: Вряд ли. Оказался директором кирпичного завода. ОЛЕГ: А что директор кирпичного завода не может быть педофилом? КАТЕРИНА: Да нет, просто Мишка его мало интересовал. ОЛЕГ: Ага, значит, его интересовала ты? КАТЕРИНА: Ну, может быть. Это не единственный случай, когда Мишаня пытался меня пристроить. ОЛЕГ: Так в чём же дело? КАТЕРИНА: Когда Серёжи не стало, я несколько лет вообще ни о ком думать не хотела. А потом… Потом привыкла, наверное. Мне кажется, начинать вместе жить с кем-то надо не потому, что так принято, а если понимаешь, что не можешь без этого человека. А я наверное слишком независимая и самостоятельная… Да, что я всё о себе. Расскажи, как вы пообщались. ОЛЕГ: Пообщались мы отлично. Слушай, а почему ты его в компьютерный клуб неохотно пускаешь. КАТЕРИНА: Уже наябедничал. Потому, что он готов сутки напролёт за этими стрелялками сидеть. ОЛЕГ: Ну, по-моему, ничего страшного. Координацию, реакцию развивает и всё такое. КАТЕРИНА: Ну, реакцию надо в реале развивать. Он вот на карате ходит. Да и на шахматы… Сейчас уже на первый разряд будет играть. ОЛЕГ: Ага, куёшь из ребёнка гормоническую личность? КАТЕРИНА: А что тут плохого? ОЛЕГ: А ему-то это нравится? КАТЕРИНА: Конечно, я бы не стала заставлять делать то, что ему неинтересно. Но подстёгивать иногда надо. Например, когда тренировку хочет пропустить или уроки не сделать. А почему ты так заинтересовался? ОЛЕГ: Вхожу в роль близкого родственника. Тебе не нравится? КАТЕРИНА: Нет, что ты. Нравится, конечно, только ты его потом не бросай. ОЛЕГ: Когда потом? (не дожидаясь ответа). Не брошу… Он так меня напоминает в детстве. Интересный парень! Всем интересуется и рассуждает, как взрослый. КАТЕРИНА: Да уж! Глаз да глаз за этим взрослым… Недавно полетать захотел. Купил в аптеке резиновые перчатки. Решил надуть их горячим воздухом и полететь с нашего пятого этажа. А надувать начал над кипящим чайником. Перчатки загорелись, перепачкали всю кухню, но полёт, слава Богу, не удался. ОЛЕГ: Во даёт! Звонит телефон. Катерина берёт трубку: КАТЕРИНА: Господи. Мам, ну не волнуйся ты так, что ты своего внука не знаешь. Дай ка мне его… Миш…Чтоооо? Повтори ещё раз. (Хватаясь за голову, поворачивается к Олегу). Он говорит, что лишил девочку чести… Как это?? ОЛЕГ: Хм…Бывает… КАТЕРИНА: И всё?! Точно? И больше ничего? Уфффф! Слава Богу. То есть, конечно, ты был неправ и должен будешь извиниться. Нет, жениться на ней не надо… Даже, когда получишь паспорт… Миш, я попозже позвоню. Всё целую. Слушайся бабушку. Кладёт трубку. ОЛЕГ: Что маленькие трагедии? КАТЕРИНА: Да уж. Обожает все эти истории про рыцарей Круглого стола, поединки из-за прекрасных дам и прочее. Хотя читает, вобщем, мало. Назвал соседку по парте «тупицей». Потом пожалел и решил, что непоправимо задел её девичью честь. Вот, даже жениться готов. ОЛЕГ: Забавный парень… А кто такой дядя Джон? КАТЕРИНА: (смутившись). С Джоном мы познакомились позапрошлым летом в Уэльсе. Он - директор частного колледжа, на базе которого и располагается скаутский лагерь. ОЛЕГ: А-а-а, понятно… Мишка от него в восторге… КАТЕРИНА: Да, он вообще тянется к мужчинам. Оно и понятно: мальчишка. ОЛЕГ: Удивительный сегодня день. У меня всегда так в жизни: вроде бы ничего не происходит, а потом ррраз и…. КАТЕРИНА: И что? ОЛЕГ: Ну как же! За сутки с небольшим столько всего: Новый Год, Кейн, Мишка… И вот ты. Ты очень необычная, Катя…(придвигаясь ближе и беря её руку). Подумать только, сегодня утром я был в полной уверенности, что ты сумасшедшая… КАТЕРИНА: А теперь? ОЛЕГ: А теперь…Теперь я думаю… Катя, ты не устала быть сильной? КАТЕРИНА: А я разве сильная? ОЛЕГ: Очень. КАТЕРИНА: Наверное, устала. ОЛЕГ: (спохватившись). Да, я вот принёс вам с Мишкой пригласительные на спектакли нашего театра. Да, и я, пожалуй, приду к нему в класс, выступлю перед ребятами. Могу даже фильм привезти. КАТЕРИНА: Правда? Ты не представляшь как это здорово. Мне признаться этого очень хотелось, но… Да, хороша же я была сегодня утром. ОЛЕГ: Комиссаржевская! КАТЕРИНА: Смейся… Да мне и самой смешно и неловко теперь. ОЛЕГ: Не бери в голову. Мы ходим все какие-то заскафандренные, застёгнутые на все пуговицы. Улыбаемся, когда хочется плакать. Да что там плакать, выть! Постоянно что-то демонстрируем: толерантность, терпимость, отличное самочувствие. Полный окей! И всё боимся… Боимся выпустить на волю джина своих эмоций. Вдруг кто-то узнает и поймёт, что мы на самом деле представляем. Чего хотим, о чём мечтаем. Как же! Нельзя. Мы же неуязвимы! Этакие люди-киборги… Так и живём, не успев побыть настоящими. Так и не узнав, какие мы есть на самом деле… Как ты смогла? КАТЕРИНА: Что? ОЛЕГ: Как ты смогла остаться такой настоящей? КАТЕРИНА: Не знаю…У меня ведь тоже хватает всяких зажимов. Только иногда происходит нечто, и человек может раскрытся. Любой, даже самый зашоренный. ОЛЕГ: Да? Но что же произошло с тобой? КАТЕРИНА: Когда-нибудь узнаешь… ОЛЕГ: Любите вы, женщины, всякие секреты. Катерина смотрит на часы. Олег наблюдает за ней, не решаясь что-то сказать. ОЛЕГ: Ну, мне пора… Пожалуй. КАТЕРИНА: Ты наверное устал… Да и я признаться тоже. Он медленно, словно нехотя одевается. ОЛЕГ: А может быть… КАТЕРИНА: Что? ОЛЕГ: Да нет…Ничего. Ну я зайду завтра? После обеда? У тебя же выходной? С утра хочу посмотреть на кастинг партнёров. А после обеда, сюда. Заедем за Мишкой, давайте сходим куда-нибудь. А вечером у меня спектакль. КАТЕРИНА: Ой, как в сказке. Я так рада за Мишку. ОЛЕГ: А за себя? Ты за себя то рада? Катерина неопределённо пожимает плечами. Олег уходит. Она закрывает за ним дверь. Тринадцатое января. Старый Новый год. Лестничная клетка, исписанная различными надписями. Дверь в квартиру Катерины. Появляется Джон в длинном кашемировом пальто и шляпе, с чемоданом и цветами. Звонит в дверь. Никто не открывает, он звонит настойчивее. Говорит с приятным британским акцентом, иногда затрудняясь подобрать слова, но в общем вполне понятно. ДЖОН: Катя. It‘s me Jonh. Открывается соседняя дверь. Появляется Мила. Ой, а я думала ко мне. ДЖОН: Оh, sorry. Скажите плиз, могу я видеть Катерину. МИЛА: Ой, а её нет. А вы, наверное, Джон? ДЖОН: (улыбаясь). Yes, Да. МИЛА: Ух, ты. Очень приятно, сэр. ДЖОН: О, нет, я не сэр. МИЛА: Как не сэр? Вы англичанин? ДЖОН: Я - брит. Я только джентельмен. МИЛА: А я думала в Англии все - сэры. ДЖОН: О, нет. Я из Уэльс. Это не есть Англия, это - часть Great Britain. МИЛА: Ах, да, конечно. (В сторону). Хрен редьки не слаще. Знаете что, у меня есть запасной ключ, я вам сейчас открою. А Катерине я звякну на мобильник, пускай спешит домой, вот обрадуется. Я сейчас. Уходит к себе за ключом. ДЖОН: (Изучает настенные надписи. Медленно читает) Бей чу-рок. Все каз-лы. (задумчиво). Казлы. Какие незнакомые слова. (Достает блокнот, записывает). Как это всё интересно. Появляется с ключами Мила. Открывает квартиру Катерины. Входят. Мила включает свет. Джон снимает и вешает пальто и шляпу. МИЛА: Вот, располагайтесь, будьте как у себя дома. Катерине я позвонила, будет с минуты на минуту. Ах да, я не представилась. Мила. Вообще-то меня звать Милица, папа - поляк, но Мила, так проще. Давайте я в воду поставлю. (берет у Джона цветы, ставит в вазу). ДЖОН: Как интересно. Милиция. Значит on English вас называть polis. Скажите плиз, что есть чурок. МИЛА: Не поняла. ДЖОН: (читает в блокноте). Вот. Бей чу-рок. МИЛА: А-а «Бей чурок». (В сторону). А черт, когда, наконец, подъезд покрасят. (Джону). Чурки - это наши братские кавказские народы. Ферштейн? ДЖОН: Зачем тогда их бить? МИЛА: (неуверенно). Ну это так, в шутку, чтоб не забывали, приезжали почаще. ДЖОН: А это что? (показывает Миле запись в блокноте). Видите Икс, игрек… МИЛА: Гм-м, Дорогой Джон, не надо запоминать все, что пишут хулиганы. Понимаете, у нас в России тоже есть нехорошие люди. Конечно, их не так много, как у Вас там на Западе… Вобщем, читайте классику. (Подходит к полке, перебирает книги, достает одну). Вот Есенин, хотя бы. Это - наша гордость. ДЖОН: Да? Я знать чуть-чуть. (Берет книгу, с интересом перелистывает, затем начинает медленно читать вслух). Бродит чёрная жуть по холмам, Злобу вора струит в наш сад, Только сам я разбойник и хам И по крови степной конокрад. М-да. Сложно. (Листает дальше. Опять читает). Я одну мечту скрывая нежу - Что я сердцем чист. Но и я кого-нибудь зарежу Под осенний свист. За-ре-жу. МИЛА: Ну это значит ножиком покоцать… Ну резать. Андестенд? ДЖОН: Да. Я имел всегда хорошая память. Год назад я нанимать лучший спешилист по-русски. Он говорить слова на каждый день. Минимум две тысячи слов. Я выучить четыре и мало понимаю. Что это: Там, где капустные грядки Красной водой поливает восход, Клененочек маленький матке Зеленое вымя сосет. МИЛА: Ну как бы…. Ну сложно, вобщем. Но мы ж не так говорим в жизни-то. Мы ж говорим просто. А это поэт. Он умер давно. Поэты всегда говорят непонятно. ДЖОН: Грэйт. Великий язык. Но тяжелый. Почему у вас одна - комната, две -комнаты, а пять - комнат? МИЛА: Бывает… А как же вы с Катериной говорили? ДЖОН: О, Катя очень хорошо говорит по-русски, слова понятные, без сленг. Она старается всё объяснять. Конечно, она говорить по-английски лучше, чем я по-русски. Но я стараюсь. Кто-то отпирает дверь ключом. МИЛА: А вот и Катерина. Входит Катерина. Растерянно смотрит на Джона. Мила пытается незаметно уйти. МИЛА: А у нас гости. Ну я пойду, не буду вам мешать. (В дверях). Кать, ну мы придем попозже, как договорились… Ладно? КАТЕРИНА: (Растерянно) Да, да конечно. Мила уходит. ДЖОН: (Подходит к ней. Целует). Здравствуй, Катя… Твой звонок две недели назад… Почему ты не брала трубку все дни? Я не понял ничего… Что-то случилось? У тебя был такой убогий голос… КАТЕРИНА: Что-о? Убогий?! ДЖОН: (помогая ей снять пальто). Убогий, значит несчастный. Is it really? КАТЕРИНА: Ну, в общем да, но это слово устарело и имеет негативный оттенок. ДЖОН: Окей. У тебя был несчастный голос… КАТЕРИНА: Джон, давай попозже поговорим о нас. Я очень, очень рада тебя видеть… Правда ДЖОН: Well. КАТЕРИНА: Как тебе Москва? ДЖОН: Fine. Очень интересно. Такая экзотик. Я просил водитель, и мы ехали через центр. И я видел на церковь золотые… (показывает руками купол) КАТЕРИНА: Купола. ДЖОН: Катя, а мы пойдем в Большой Театр? КАТЕРИНА: Конечно, если хочешь. ДЖОН: Можно заказать билеты по телефон, да? КАТЕРИНА: Да, конечно. Я сама позвоню… ДЖОН: Где, мой лучший друг - Майкл? КАТЕРИНА: У бабушки. ДЖОН: Как я люблю эти слова: бабушка, подушка, пушка. Как он? КАТЕРИНА: У него все хорошо. Занял первое место на районной олимпиаде по английскому. ДЖОН: Very good. Какой я хитрый. Я получу уже большой сын. Я мечтал о мальчик и девочка, и еще один мальчик. Майкл, я полюбить его… КАТЕРИНА: (замявшись). А он все время спрашивал, когда ты приедешь. ДЖОН: Я тоже очень скучал без вас. Мы в Британии такие…такие несмешные люди. КАТЕРИНА: Серьезные. ДЖОН: Да, серьезные… Катя, помнишь мы говорили о детях… Мы будем иметь еще? Мы будем их …делать? КАТЕРИНА: (улыбаясь). Прямо сейчас? ДЖОН: О, нет… Потом. КАТЕРИНА: (вздыхая). Потом… Какое хорошее слово по-том. Как тебе моя квартира? Скромно, да? ДЖОН: Да, очень скромно. Я знаю, ты - очень хороший доктор. У нас хорошие докторы живут очень престижно. КАТЕРИНА: (улыбаясь). Да, это не про нас. ДЖОН: Тогда по телефону ты так быстро говорила… Я плохо понял. Думаю это шутка… Бывает ты так смешно шутить… Но сейчас ты грустная, Катя. Как твой бизнес? КАТЕРИНА: Я устала просто. Мой бизнес в реанимации, как всегда. Кто-то выздоравливает. Кто-то уходит навсегда... А в новогоднюю ночь, за полчаса до Нового Года, поругалась с хирургами. К нам положили их больного. Острая кишечная непроходимость, нужно срочно оперировать. Представляешь, в Новогоднюю ночь? ДЖОН: И что? КАТЕРИНА: Ну как что, у хирургов стол накрыт, а тут я с этим стариком. ДЖОН: Не понял. Это есть их работа. Ты хочешь сказать, что врач может пить алкохоль на работе? КАТЕРИНА: В Новогоднюю ночь может. ДЖОН: Хирург?! КАТЕРИНА: Да. ДЖОН: Это ужасно! КАТЕРИНА: Увы. Традиции. Новогодняя ночь не бывает без шампанского. ДЖОН: У нас врач после этого остаться без работа. КАТЕРИНА: Так у нас вся страна останется без работы. ДЖОН: Да, необычно тут. КАТЕРИНА: Да, что мы все о проблемах. Давай пить чай. Мила в честь Старого Нового года испекла замечательный пирог. Сейчас я ее позову. (Подходит к стенке стучит). Так даже быстрее, чем по телефону. Представляешь, она собралась замуж за китайца. Вот собиралась придти с ним. Она тебе понравилась? ДЖОН: Милая… КАТЕРИНА: Вот и славно. Мы с ней почти, как сестры. Вроде и разные совсем… Как она там будет. Кто обидит и пойти некуда…М-да. Звонок в дверь. Катерина открывает дверь. Медленно входит Мила. Она плачет. Катерина обнимает ее. КАТЕРИНА: Мил, ты чего? Что случилось? ДЖОН (идет на кухню приносит воду). Не волновайтесь. МИЛА: (сквозь слезы). Его могли убить. Понимаешь? Его могли убить. КАТЕРИНА: Что? Кого? Кого могли убить? МИЛА: Вана. Понимаешь. Он в больнице. КАТЕРИНА: Господи, что случилось? МИЛА: На него напали восемь человек. У одного был нож. Они могли его зарезать. Понимаете? ДЖОН: Покоцать! Oh my gad! КАТЕРИНА: Что с ним?! МИЛА: Он в больнице. Сотрясение мозга и рука сломана. Он мне сам позвонил. Слава Богу, что жив. Могло быть гораздо хуже. Ну за что, господи?! Что за страна, по улицам пройти страшно… КАТЕРИНА: Кто это был. Их поймали? МИЛА: В том то и дело. Скины это были, кто ж еще. А он защищался. Ну ты ж видела тогда его выступление. Он их так уделал. Кому-то челюсть сломал. А один в реанимации. Вдруг умрет. Менты уже тюрьмой пугают. Караул у палаты выставили. КАТЕРИНА: Мил, ты только не волнуйся. Главное, что твой жив. Он же защищался… Один против восьмерых. Да кто им поверит, бандитам этим. Может быть, у них раньше приводы были. Вот увидишь, если до суда дойдёт, там обязательно истина всплывет. МИЛА: (зло). Знаешь, что всплывает?! Кому тут вообще нужна истина. Им бы выдоить побольше денег. Сразу узнали, что у него своя школа. Уже пригрозили закрыть. Уже представили все по-своему: злобный китаец напал на невинного юношу и зверски избил. А остальные в качестве свидетелей. КАТЕРИНА: Да нет, Мил, конечно, много несправедливости. Но кто-то же должен быть честный. Ты только успокойся. Бритоголовые - есть бритоголовые. К ним, знаешь, какое отношение… МИЛА: Да, знаю. Все небось стояли и смотрели…Быдло. «Россия для русских», да?!…(залпом пьет воду, понемногу успокаиваясь). Так, еду в больницу. Кать, Джон вы уж простите, что я вам встречу испортила. Разоралась, как дура. Я, правда, так испугалась… КАТЕРИНА: Знаешь, Мил, я никогда не беспокою своих пациентов, но…. Одним словом, если твоему Вану будет угрожать тюрьма или депортация, я побеспокою одного человека из УВД. Так, что не волнуйся, Новый Год все-таки. МИЛА: (бросается ей на шею). Кать, как я люблю тебя. Спасибище, подруга. Я побежала ладно. Уходит. ДЖОН: Катя я не понял, ты обещать помощь? Катерина молча кивает. ДЖОН: Но как? Это дело - polic. КАТЕРИНА: Мой бывший пациент - большой чин в милиции. Я обращусь к нему. ДЖОН: Катя, это есть crime. Ты делать себе проблему. Всё решать закон. КАТЕРИНА: Это у вас все решать закон. А здесь - совесть. Понимаешь? Восемь против одного. Это по совести? Нет. Значит надо ему помочь. ДЖОН: Да, надо помочь. Согласен. Я могу взять хороший адвокат. Просто бояться за тебя. В Британии врач не может ломать карьера. КАТЕРИНА: Ну это в Британии. Не волнуйся, мне ничего не грозит. Звонок в дверь. Катерина открывает. Входит Олег. ОЛЕГ: Вечер добрый. Пришел как и обещал. (Увидев Джона, заметно смущается). Ты не одна. КАТЕРИНА: Да познакомьтесь. Это - Джон. Джон, это - Олег. Мужчины жмут друг другу руки. ДЖОН: Очень рад. Я совсем не знать друзей Кати. КАТЕРИНА: Олег - просто знакомый. Дольцов вопросительно смотрит на Катерину. Джон немного смущен. ДЖОН: Тогда надо выпить. Как говорят в России. За знакомство. КАТЕРИНА: (пытаясь свести на нет инициативу Джона). Знаешь, Джон, а Олег не пьёт. (Выразительно глядя на Дольцова и, забирая у него из рук фужер). Ни капельки. Я лучше чай поставлю. Начинает накрывать чаепитие. ДЖОН: Тогда давайте просто разговаривать. Я знать очень мало русских. С вами интересно разговаривать. Я так счастлив. Раша - такой адреналин. Я как пьяный. И Катя…happyness. ОЛЕГ: Так вы впервые в России. Наверное бизнес? ДЖОН: Да, я впервые. Нет, мой бизнес сугубо British. Я есть директор элитного частного колледжа. Мы иметь очень почтенные традиции. Если бы не Катя, я мог не видеть вашей страны никогда. ОЛЕГ: Катя? ДЖОН: Вы не знать? О, Катя, я не есть секретное оружие. Ты меня скрывать? КАТЕРИНА: (Смутившись). Нет, что ты. Просто… Просто, так получилось. Знают только мама, Мишка и Мила. И на работе я никому не говорила. Знаешь, примета есть такая: если чем хвастаться, не сбудется. Вот собиралась… ДЖОН: Олег, мы и Катя будем жениться! ОЛЕГ: (Озадаченно, пытаясь скрыть удивление). Правда? Что ж, поздравляю вас от души. Очень за вас рад... Правда. ДЖОН: Знаете, русская жена - сейчас это модно в Европе. Мы должны разбавлять наш вялый англицкий кровь. ОЛЕГ: Да, да я понимаю. В животноводстве это называется «на племя». ДЖОН: Не совсем понял. Окей. Пускай будет «на племя». А как вы познакомились с Катей? КАТЕРИНА: Олег - мой пациент. ОЛЕГ: (в сторону). Она еще и лгунья. (Джону). Мы, знаете ли, случайно познакомились. КАТЕРИНА: Олег упал со сцены в оркестровую яму. И его привезли в нам в больницу. ДЖОН: О, убогий, Олег. (Спохватившись). О, sorry, несчастный Олег. ОЛЕГ: Да, Джон, Катерина просто меня спасла. И, если у меня когда-нибудь будет дочь, я назову ей Катей. И даже, если будет сын, я и его назову Катей. Так я ей благодарен. КАТЕРИНА: Да, он ударился головой, и у него теперь провалы в памяти - амнезия. ДЖОН: It‘s terrible. ОЛЕГ: Да, Джон, Катерина просто меня спасла. И, если у меня когда-нибудь будет дочь, я назову ей Катей. И даже, если будет сын, я и его назову Катей. Так я ей благодарен. КАТЕРИНА: (Олегу, вполголоса). Мог бы и не поясничать. ОЛЕГ: (не унимаясь). Джон, да вам просто повезло. Наши русские женщины такие загадочные. Просто бермудский треугольник. ДЖОН: О, да! Это называется шарм… Олег, какой ваш бизнес? ОЛЕГ: Я - актёр театра и кино. ДЖОН: Да? Как интересно! Я обязательно должен посмотреть ваши фильмы. Я никогда не говорить с живой актёр. Это очень интересно. (У Джона звенит мобильный. Он берёт трубку. Слушает). Нellо…Of course… I will… (Катерине). Катя, один мальчик сломать всю компьютерную систему в нашей школе и изменить все оценки себе и своим друзьям. Это ужасно. Я должен видеть его родители. Срочно. Это очень серьёзно. Наши выпускники… Многие идут в Оксфорд. Я не допущу mistake! КАТЕРИНА: Но сегодня Старый Новый год! Джон, ты вернёшься и встретишься с родителями этого хулигана. ДЖОН: Милая Катя, это русский мальчик. ОЛЕГ: О, молодец пацан! Билл Гейтс будет. ДЖОН: Мы иметь с ним много проблем, и я рад, что могу видеть его родителей. Они живут в Москве. КАТЕРИНА: Ну вряд ли ты их застанешь. Уехали куда-нибудь. ДЖОН: Всё-таки я им звонить. Уходит на кухню. Оттуда слышно как он с кем-то разговаривает. ОЛЕГ: Ну, Катерина Алексеевна, и как это всё понимать? КАТЕРИНА: Я тебе все объясню, но при Джоне неудобно. ОЛЕГ: М-да? Тебе бывает неудобно? Кто бы мог подумать! КАТЕРИНА: Я представляю, как это выглядит, но всё совсем не так. ОЛЕГ: Что с тобой, Катя? В какие игры ты играешь? Катерина молчит. С кухни приходит Джон. ДЖОН: Very well, они в Москве. Только что вернулись из Европы. Были в Париже. Зачем? В Париже даже снега нет. А здесь так красиво. ОЛЕГ: (Джону). Знаете, невооружённым глазом видно, что вы влюблены, поэтому вам все тут кажется в розовом цвете. ДЖОН: Да, может быть, и это еxellent! Но я должен ехать к ним немедленно. Пока они не уехали в коттедж за городом. КАТЕРИНА: Джон, но ты же директор школы. У нас родители всегда ходят к учителям, а не наоборот. ДЖОН: Катя, я очень люблю свой бизнес. Это, как мой ребенок. Inderstand me? Папа этого мальчика не входит в попечительский совет, но он очень крупный спонсор. Очень. КАТЕРИНА: А, тогда понятно. Что ж, не стану тебя задерживать. ДЖОН: (обнимает её за плечи). Я могу брать такси и все делать очень быстро. Джон уходит. Катерина провожает его и возвращается в комнату. ОЛЕГ: И что это за заявления были, что ребёнку нужен отец? Ты же замуж выходишь! Да ты просто хищница! Сначала - я. Потом - он. КАТЕРИНА: Он. ОЛЕГ: Что? КАТЕРИНА: Он сначала. Мы уже два года общаемся. ОЛЕГ: Как я сразу не понял! Задурила голову несчастному Макаренко. А потом я. Кретин наивный. КАТЕРИНА: Знаешь, я должна перед тобой извиниться. Зря я попыталась тебя втянуть. Но поверь у меня были для этого причины. ОЛЕГ: Да как ты могла?! Я же привязался к мальчишке! Мы же все каникулы с ним вместе провели! Как ты посмела вообще?! Ладно, чёрт со мной, я - мужик! Но он то... Он же - ребёнок. Я вот назавтра для всего класса сделал пригласительные. Он же всем друзьям рассказал про меня. Я же ему заместо отца. Он сам сказал. Привык. КАТЕРИНА: (Еле сдерживая слёзы). Как привык, так и отвыкнет. ОЛЕГ: Ты - чудовище, а не женщина! (Даёт её пощёчину). Быстро выходит,, хлопая дверью. Катерина плачет. Вечер того же дня. Катерина неподвижно сидит в кресле. Звонок в дверь. Она открывает. Входит Джон. Видно, что он навеселе: шляпа двинута на бок, на пальто кусочки гирлянд. ДЖОН: Катя, я есть наверное алкохолик. Мы отмечать Старый Новый год. Как это и старый и новый? И мы петь песни. (Напевает). Я спросил у ясеня, где моя любимая. Представляешь, Катя, ясень – это дерево. А потом у тополя. Но тополь тожеь дерево… КАТЕРИНА: (рассеянно). Джон, прости меня… Ничего у нас не получится. Я не могу выйти за тебя замуж… ДЖОН: Что-о-о? Катя, я оставил бизнес, чтоб приехать. Это есть убытки. Я оформил все бумаги. Даже говорить с послом. Ты очень быстро получишь визу. Катя, я все, все сделаю… Ты странно смотришь…Что с тобой? КАТЕРИНА: Джон за последние дни изменилась вся моя жизнь. Это обстоятельство сильнее нас. Понимаешь? ДЖОН: Нет. КАТЕРИНА: Понимаешь, милый у меня есть некоторые проблемы со здоровьем. Так что очень может быть, скоро я перейду реку забвения. ДЖОН: Не понимать. Что за река. В это момент через незапертую дверь входит Мила. Катерина продолжает, не замечая её. КАТЕРИНА: Ну это я образно, чтоб тебя не очень огорчать… Вот… Джон, я, кажется, скоро умру. ДЖОН: Died?! КАТЕРИНА: Врач называется. Вовремя не обратила внимания. Думала, пройдёт. Как-то незаметно получилось, кружилась голова, потом потеряла сознание. А теперь вот сделали снимки: опухоль неоперабельна. Ну то есть попытаться, конечно же можно, но шансов почти никаких, да и не берётся никто. ДЖОН: Oh my Gad! (растерянно опускается на стул). МИЛА: Господи! КАТЕРИНА: (оборачиваясь к ней). Ты все слышала? Мила кивает. У неё на глазах слёзы. ДЖОН: It‘s imposible. Это невозможно… КАТЕРИНА: (грустно улыбаясь). Ну не я первая, не я последняя. Только как же мама с Мишкой будут? Мил, не надо, не плачь. А то я тоже разревусь. МИЛА: (подавляя рыдания). Кать, как же так… Кать… ДЖОН: (постепенно приходя в себя). Здесь плохая медицина. В Великобритании тебя будут спасти. Я все узнавать. Я все делать. Я иметь отличный страховка… Катя, лежи отдыхай, не надо умирать. ЗАНАВЕСДЕЙСТВИЕ 2Прошло две недели. Та же комната, со следами сборов, на мебели чехлы. Всё готово к отъезду. У двери стоят чемоданы. Катерина ходит по комнате. Складывает последние вещи. КАТЕРИНА: Ну вот сегодня вечером в путь. Как у Джона всё быстро получилось. Каких-то две недели. Какая всё-таки любопытная вещь – болезнь. Живёшь себе, как по-накатанной. И жизни-то не очень радуешься. А так в меру. Постоянно себе какие-то цели ставишь. Вот-вот, мол, добьюсь и буду счастлива. Там за поворотом. А за поворотом снова поворот и так до бесконечности… А, когда вдруг понимаешь, что завтра не будет и поворота никакого не будет, тогда и жить-то начинаешь по-настоящему. Здесь и сейчас. Стыдно признаваться, но мне никогда так легко не было… Только бы Мишка с мамой выдюжили. Если что, Джон его оставит в своём колледже… Если что. Входит Олег. Оглядывает комнату. ОЛЕГ: Было не заперто… М-да… КАТЕРИНА: Я почему-то верила, что ты придёшь. ОЛЕГ: Да, я, собственно, не к тебе. Я с Мишкой попрощаться. КАТЕРИНА: Он внизу, у контейнера. ОЛЕГ: Странно, я не встретил. Может отошёл куда. КАТЕРИНА: Может быть. Я сейчас разыщу его. (Достаёт мобильник). ОЛЕГ: Подожди, Катя… Чччёрт, ненавижу извиняться… Но я никогда, никогда не поднимал руку на женщину. КАТЕРИНА: Не надо об этом. Я за последнее время сделала столько всего нерационального… И, как ни странно, ни о чём не жалею. И ты меня извини, если сделала тебе больно. И Мишке… ОЛЕГ: Знаешь, я вобщем-то небедный человек. Да и в Европе бываю довольно часто. Если я иногда буду его навещать, в этом вашем Уэльсе…Можно? КАТЕРИНА: Что же ты спрашиваешь?! Он ведь просто счастлив будет. За то время что вы с ним общались, Олег, ты стал для него по-настоящему близким человеком. Джон, он удивительный, но знаешь, когда Мишка говорит о тебе, у него просто глаза горят. ОЛЕГ: (берет с полки видеокассету в обложке) О, «Осень в Нью-Йорке». Наверное, обожаешь Гира, как все женщины и веришь в сказки. КАТЕРИНА: По-моему, вполне правдоподобная история. Так ведь и в жизни вполне могло быть? ОЛЕГ: Теоретически да. А на деле… Люди, в особенности женщины, далеко не так романтичны, как в прежние времена. Да и мы, мужики, признаться, не лучше. Да и что за сюжет?! Она любит его, он любит ее, но тут она умерла, и он навеки остался в печали. Брррр…. Мыло. КАТЕРИНА: Ну, ну, а вот «Подарок для покойника» - это, по-твоему, очевидно, классика. ОЛЕГ: Увы…Классика в наше время нужна все меньше… Знаешь, Катя а ты и вправду как бы не из этого времени. Несовременная. Только не подумай. В хорошем смыле несовременная. КАТЕРИНА: Да, ты прав. Иногда я думаю, что опоздала жить. То есть живу не в свое время. Я такая старомодная. Знаешь, кто был моим героем в детстве? ОЛЕГ: Ну, пионер какой-нибудь, Валя Котик, например. Мы все такие были… КАТЕРИНА: Что-то вроде того… Чапаев. У меня бабушка с дедом как раз в тех местах жили, на Урале. Так я совершенно фанатично искала в Урале скелет легендарного комдива. Извиняет только возраст. Лет в 10 поняла, что даже косточки мне не найти. ОЛЕГ: Слушай, а почему мы такие странные. Чувствуем себя смешными и нелепыми, только потому, что когда-то были проще и наивнее. Во что-то верили… У нас были идеалы. …Черт, слова какие-то говорю затертые. Ну ты же меня понимаешь? КАТЕРИНА: Да, конечно… А теперь чувствуем себя неуклюже…Все наверное потому, что никого ничему не можем научить. Ведь то, чему учили нас, устарело безнадежно. Поколения больше не связаны, сосуществуют отдельно… ОЛЕГ: Ну про вас-то с Мишкой так не скажешь. КАТЕРИНА: (улыбается). Мне кажется, это всецело Мишкина заслуга… ОЛЕГ: Катя, я хочу, чтоб ты знала, я рад, что тебя встретил. Я на многое в жизни взглянул другими глазами КАТЕРИНА: Правда? ОЛЕГ: Да, я же из очень простой семьи. Но, как оторвался от своего Челябинска в 17 лет, когда поступил в театральный, так совсем другая жизнь началась. А в последние годы, и вовсе. Главное имидж. Тусовки мерзкие, бабы эти, то есть женщины, я хотел сказать, пустые, взбалмошные, мужики зажравшиеся, одни и те же лоснящиеся фейсы. Я так говорю… Можно подумать я – другой… КАТЕРИНА: Ты – другой. ОЛЕГ: Был когда-то. А теперь такой же, как эти… Я знаешь о чём последнее время мечтал? О том, чтобы яхту купить. КАТЕРИНА: Хорошо. ОЛЕГ: Да ничего хорошего. У меня вестибулярный аппарат слабый, вообще никакую качку не переношу. А яхту – для имиджа. Вроде, как есть яхта, статус выше. Значит я крут, востребован. КАТЕРИНА: А, глядя на нас вспомнил, что есть другая жизнь? Но ведь это бедность. Что же в ней хорошего. ОЛЕГ: Может быть и ничего. Но чувства у людей подлинные. Я ведь с Мишкой начал общаться не случайно. Не из сочувствия. В роль входил. Всё этот контракт с Парамаунт. Я должен буду играть школьного учителя в школе для трудных детей. А ведь и понятия не имел, чем живут сегодняшние тинейджеры. КАТЕРИНА: Что?! …А-а-а-а… А я то думала… ОЛЕГ: Катя, но всё изменилось. КАТЕРИНА: (с обидой в голосе). И как тебе Мишка в качестве исследуемого материала? ОЛЕГ: Ну зачем ты так. Ведь фильм нужный будет, непростой. Может быть, в умах наших чинуш, что-то и сдвинется. Помнишь «Республику ШКИД» с Юрским? А ведь с тех пор ни одного фильма на подобную тему не сняли. КАТЕРИНА: Но ведь его нельзя назвать трудным ребёнком. ОЛЕГ: Да, конечно. Но он меня познакомил с другими ребятами, с учителями. Благодаря ему, я стал многое понимать в нынешней школе. Там же просто бандиты есть. В школьном туалете гашиш курят, учителя могут матом послать, старшеклассницы на панель выходят, да всё что угодно. У нас ведь нет будущего, пока так дела обстоят. КАТЕРИНА: И это ещё лицей. Лучший в районе… ОЛЕГ: Мы с Мишкой тут к его другу ходили… КАТЕРИНА: К Вене? ОЛЕГ: Да, к Вене. Некому заказать ему нормальный протез было. А ведь мальчишка гениальный. Правда, что он занял третье место во всероссийской математической олимпиаде? Да, если б и не гениальный был… КАТЕРИНА: (внимательно всматриваясь в Олега). Но кто-то ему уникальный протез подарил. И Слава Богу. Теперь даже не заметно, что у него ноги нет. Это был ты? ОЛЕГ: Да какая разница. Дело не в этом. И вот выхожу я от этого мальчика и иду в казино. Там, в тот вечер, важная вечеринка была. Ха! Важная вечеринка. И все вижу по-другому. То есть не то, чтобы я раньше этого не знал. Знал, конечно, но оно, вроде, как меня не касалось. А теперь… Вот у этого часы, вместо них можно несколько школьных библиотек оснастить, а у того машина, наверное всем учителям района можно двойню зарплату целый год выплачивать, у этой бриллианты, а где-то ребёнку лекарства не на что купить… Да что я все чужое считаю. Ты не подумай… КАТЕРИНА: (пристально вглядываясь в него). Тут на последнем собрании к нам в класс пришла сама директор и сказала, что у школы появился какой-то удивительный спонсор. ОЛЕГ: (смутившись). Не знаю. И не надо на меня так смотреть. КАТЕРИНА: (улыбаясь). Не буду. (У неё звонит мобильник): Что? Да, Миша, тут дядя Олег пришёл. ОЛЕГ: Так я спущусь. КАТЕРИНА:Да… Спасибо тебе за всё. ОЛЕГ: И тебе. Даже если мы никогда не увидимся, я хочу, чтоб ты знала, что я всегда буду помнить о вас. КАТЕРИНА: И я… ОЛЕГ: Скажи, вы уезжаете потому, что ты не веришь в будущее этой страны? КАТЕРИНА: Нет. Нет, конечно. Будущее есть. Я уезжаю потому, что встретила Джона… ОЛЕГ: Ну что ж. До свидания… КАТЕРИНА: Прощай. Вечер следующего дня. То же самое кафе у входа в театр. Олег пьёт коньяк. На столе почти пустая бутылка. Входит запыхавшаяся Лариса. ЛАРИСА: Вот ты где. Почему мобильник не берёшь?! ОЛЕГ: (нехотя отрываясь от своих мыслей и поднимая голову). Привет, киса. ЛАРИСА: Господи, да что с тобой?! Глаза красные, небрит. (Принюхиваясь). Да ты пьян в стельку! Ты вообще спал сегодня? ОЛЕГ: (говорит медленно, неохотно. Заметно, что он пьян). Кажется, да. Немного. Вхожу в роль. ЛАРИСА: Кого? ОЛЕГ: Тристана, Ромео, Абеляра и прочих незадачливых любовников. ЛАРИСА: Не поняла? Дольцов, ты что влюбился?... Дольцов, ты это брось. Послезавтра начало съёмок. Срочно приводи себя в божеский вид. ОЛЕГ: Божеский вид… По нынешним временам это костюмчик от Борелли, парфюм от Hugo Boss и глянцевая, словно намертво приклеенная, улыбка. Да, Кисуль? ЛАРИСА: (Теряя терпение). Та-а-а-а-к. Это всё Айболитша твоя. А я думала просто благотворительность, когда видела как ты вокруг неё и мальчишки перед спекталями крутишься. ОЛЕГ: Недобрая ты, Лара… Недобрая. (Наливая себе коньяк) Хочешь? Нет? Ну и правильно. Лечишь душу – болит печень. М-да… ЛАРИСА: (внезапно смягчившись. Снисходительно.) Олежек, ну в кого ты такой чувствительный оказался. Я и не знала… Я ведь прежде думала, что ты эгоист. А ты… Это в наше время могут немногие… Теперь ты понимаешь меня? ОЛЕГ: Ты про что? ЛАРИСА: Ты когда-нибудь думал обо мне? ОЛЕГ: Ну, конечно, мы же друзья. ЛАРИСА: Друзья? М-да… Такая вот у нас эротическая дружба. ОЛЕГ: Ну, если тебе не хочется, не будем. ЛАРИСА: Ну нахал! Бездушный, бессердечный тип! Неужели ты ничего не понимаешь… ОЛЕГ: Да, нет, малыш, не настолько я пьян. Мне кажется что… Ну, вобщем, что я что-то значу для тебя. Может быть даже больше чем тебе этого хотелось… И больше, чем мне этого хотелось. ЛАРИСА (плачет): Четыре года! Ты слышишь, четыре года я была рядом. Ты же со вторых ролей поднялся… Я вдохновляла тебя, когда ты сам в себя не верил. Я выпроваживалас твоих собутыльников, не давая тебя спаивать. Я уговаривала тебя на пробы, когда ты сомневался. Ты очертил себе потолок. Маленький такой потолочек, как в хрущевках. А я все эти годы приделывала тебе крылья. С упорством, повторяя тебе, что ты - гений. Что ты можешь… ОЛЕГ: Я никогда этого не забуду. Но мне казалось, что друзья так и должны вдохновлять друг друга. Я тоже, чем мог, помогал тебе. И я всегда, ты слышишь, всегда буду тебе благодарен. Но чем я могу отблагодарить тебя. Ну хочешь процент от моего контрата с Парамаунт? Большой процент. ЛАРИСА: Значит чувства, по-твоему, можно купить? Что ж ты не купил себе счастье в личной жизни?... Женись на мне Дольцов. ОЛЕГ: Извини, Лара. Нет. Я говорю тебе «нет». И давай больше никогда не будем возвращаться к этому разговору. Поверь, ты ещё будешь счастлива. Ты же молодая, красивая, неглупая. Да ты любого мужика охмуришь. ЛАРИСА: (вся в слезах). Мне не нужен любой! Мне ты нужен! Подлец! ОЛЕГ: (обнимает, пытаясь её успокоить). Ну, если тебе станет легче, скажу, что мне тоже плохо. Очень. Я никогда не страдал от одиночества, считая себя вполне самодостаточным. Знаешь, как сказал поэт: «Одиноких в этом мире нет, потому что все мы одиноки». И вдруг… А дети… Я же никогда не питал к ним какой-то особой симпатии. Всегда знал, что успею. Вон отцу уже сорок с хвостиком было, когда я родился и ничего. А мне тридцать пять. Самый взлёт карьеры… И я всегда не понимал тех, кто воспитыавет чужих детей. Там же Бог знает, какие гены могут оказаться. Сейчас я понимаю, каким циником всегда был… Это мальчик, он, как часть меня. ЛАРИСА: А мама мальчика? ОЛЕГ: Она в первую очередь… ЛАРИСА: Значит, больно говоришь? Так я тебе сейчас ещё больнее сделаю. Может быть, ты поймёшь, что значит отдавать себя другому, зная, что ты ему не нужен. ОЛЕГ: Что ты имеешь в виду? ЛАРИСА: Умрёт она скоро. ОЛЕГ: Что?! ЛАРИСА: Что слышал! У неё рак. Говорят операции не подлежит. ОЛЕГ: Что?! Что ты несёшь! Чушь какая-то! ЛАРИСА: Вовсе нет. Думаешь, я шутила тогда, после встречи с Кейном. Я всё должна была о ней узнать. Такие бабки на кону! Пришла в отделение, поговорила с сестричками. Конфеты, шампанское, много ли им малоимущим надо. И мне твою Катерину Алексеевну как на ладони. Вот. ОЛЕГ: О, Господи... Не может быть…. Может ошибка? Это должна быть ошибка… ЛАРИСА: Нет. Ошибки нет… Да ты не думай, Дольцов, будто я чужому горю радуюсь. Нет... Баба она и вправду, видать, неплохая. Любят её там все. Но не судьба видно тебе с ней. А может ей, и вправду, в Англии легче доживать будет. Да и мальчишка. Ну какой из тебя отчим? ОЛЕГ: (размашисто ходит взад-вперёд). Ну ведь в жизни все бывает. Ошибка в диагнозе или я там не знаю… У нас же вечно всё путают. И медицина такая же. Может быть, всё-таки ошиблись… ЛАРИСА: Это жизнь, Олежек. Крепись. А совсем плохо станет… Ты только позови. Я всегда рядом. Лариса уходит Квартира Катерины. Мила делает упражнения из восточной гимнастики. Звонок в дверь. Мила открывает дверь. На пороге стоит Олег. ОЛЕГ: Здравствуйте, Мила. МИЛА: Здравствуйте! ОЛЕГ: Вот думал, вдруг Катерина ещё не уехала. МИЛА: Уехали они, с Мишкой ещё вчера… А мне ключ оставили, пожить, пока у меня ремонт. ОЛЕГ: Мне кажетс вы с Катей довольно близки… Это правда? МИЛА: Вы о чём? ОЛЕГ: О болезни МИЛА: Кто вам сказал. ОЛЕГ: Врачебная тайна нынче стоит недорого. МИЛА: Да... Сама не верю. Не хочу и не могу. Но я все равно жду, что она поправится. Вопреки всему. Знаете, как мой жених говорит: «В жизни, а тем более в медицине бывает все». Она его от тюрьмы спасла. Он тоже за неё молится. Своим китайским богам. ОЛЕГ: Китайские боги вызывают больше доверия? МИЛА: У меня почему-то да. У учителя моего Вана лет десять назад тоже обнаружили рак. И сказали, что у него есть два месяца… ОЛЕГ: И что же? МИЛА: А он собрал все учеников и сказал: «Я буду жить. Не потому, что я этого хочу, а потому что моя миссия ещё не закончена, и для того, чтобы дать вам самый важный урок: в жизни возможно всё. Вы проиграете в тот момент, когда скажете себе: «Я проиграл». Когда липкие и скользкие щупальца страха заберутся в вашу душу. Когда вы перестанете хотеть и желать. Раньше человека умирают его желания. Желайте, стремитесь, добивайтесь и смерть отступит. А ещё любите и вы обретёте бессмертие… (смутившись). Ой, какая-то я красноречивая стала… ОЛЕГ: Спасибо, хорошую вы мне притчу рассказали. МИЛА: Это не притча. Он и сейчас жив-здоров. |
| Поиск |