Отар Кушанашвили я и Путь in… Как победить добро
Скачать 3.89 Mb.
|
...Мы с ней любили одну и ту же песню: «Такого снегопада, такого снегопада…» – на речитативе я жмурился, воображая поцелуй, после чего следовало медленное восстановление личности. Мы часто ссорились, потому что мне казалось, что она помыкает мной, а это для кутаисца неприемлемо. Но я всегда первым шел мириться, что для кутаисца немыслимо. Я всерьез думал тогда, что она будет матерью моих деток, и сладостно мучился и живописно страдал тогда от этой думки. Я часто хотел взять ее за руку, чтоб потом мы часами гуляли по нашему Кутаиси, но, во первых, по Кутаиси так не погуляешь, во вторых, меня смущало, что я смотрюсь с ней как Вуди Аллен при Монике Белуччи. Однажды я подарил ей котенка. Если бы мог, подарил бы ей море. Вот где бы я подарил ей все признания, и она бы растаяла! Но у меня не было денег даже на цветы, какое там море! Оставалась спасительная болтология, мой стремительный способ приблизиться к тому, чтобы растопить сердце Балерины. Меня спасало то, что я много читал, избегал сленга и имел свое мнение по любому вопросу. Уже тогда еще короткая жизнь научила меня: девушкам должно быть интересно. Ты хоть козликом прыгай. Мы играли с ней «в города», и она все время выигрывала, произнося названия с мечтательной интонацией человека, мечтающего эти города посетить. ...Моя балерина жила в своем мире, в этом мире как будто бы не было воров, убийств, подлости, о людях она думала хорошо, о грядущей жизни – высоко. Если я был: «Коснуться до всего слегка, с учёным видом знатока», она была сторонницей глубокого бурения и перемигивания с Цветаевой (о, вы не знаете, что такое Цветаева в переводе на грузинский!). Мне казалось, что в ее случае имеет место какая то слегка неразумная трата ресурсов, когда она объясняла на пальцах маргиналу «с Камчатки» смысл прочитанного. Она пеняла меня за разделение людей на «людей» и «людишек». К ее пылкому и проницательному уму нелегко было приноровиться. Но я старался, подстрекал ее интерес ко мне попытками читать пахнущие пылью фолианты, игрой мудреных слов и подчеркнутой вежливостью; записками, призванными породить душевную смуту. ...Ее имя было для меня синонимом воображаемого поцелуя, фамилия – Поплавская – звуком волны, до которых мы так и не доехали. Ради нее я стал грамотеем (по грузински эквивалентное слово звучит смешно), но когда нет способа, помимо одного танца в месяц, причаститься к счастью – зачем мне такая грамота?! Сейчас, когда все чаще в орбите моих личностных и межличностных, а также просто отношений в рамках променада или курилок появляются барышни с вымученными улыбками заранее всё просчитавших охотниц, я вспоминаю улыбку балерины, тоска по этой улыбке выедает душу, как ложь, только, в противность противной лжи, сладенько, даря воображению простор. Она была сообразительной и доброжелательной, а теперь попадаются только сообразительные – и то лишь при виде денег. Только при виде денег они имитируют культурность и артистичность, моей балерине это было ни к чему: врожденное не имитируют. Я уже не помню сейчас, когда тень безграничной усталости омрачила мое лицо, как все закончилось с моей балериной. Скорее всего, дело было так: я напился пьяным и пытался ее облапать. А следующим, как всегда у меня, актом НЕ любви были жаркие, жалкие, горячечные слова. Это когда классной девчонке ты, заведенное пубертатное чмо, кричишь в беспамятстве, что она шлюха. Началось как у людей, закончилось как у обнюханного Бегбедера. ...Не умерив нетерпение, я убил эти отношения, будучи заурядным представителем бессилия, тупости и бунтарской физиологии. Вот эта идиотская погоня за хотя бы частичным осуществлением подростковых и мужских фантазмов отняла самое дорогое, что у меня было, – симпатию моей балерины, с таким трудом мною завоеванную. Вот парк, здесь налево, здесь я, хиляк, пытался ее оборонить от меднолобых гашишников, тут, у футбольного поля, вымаливал поцелуй, сетуя на тяжкую долю; на этой скамейке я КЛЯЛСЯ. Клятва была напрасной, балериной она не стала, вышла замуж не по любви и, говорят, в прошлом году умерла от сердечной недостаточности. Я не верю. P.S. Я держал в голове эту историю, и она сжимала мое сердце, и не находил я себе места. Теперь тоже не нахожу, но хотя бы выговорился. Начало отложенного романа Надо ли вспоминать о пасмурном, крикливом, отзывающем цитрусами, чачей и аджикой перроне, где юноша, охваченный позорным страхом, обнимал маму и говорил: «Я вернусь, я вернусь, я вернусь». Надо ли вспоминать, о чем говорили отец с мамой, и папа, не знавший, что сын за углом, повторял: «Ничего, армия только на пользу». «Ты мне обещал», – медленно сказала мама. Надо ли вспоминать о сентябре, сверзившемся с высот дождями – и сразу под ноги? Чистилище Я был очевидцем ссоры, благодаря небесам и мне, очевидцу, не переросшей в махаловку патентованного лузера, которого я знаю со времен восстания Спартака, и патетичного нытика, которого знал с момента начала знатного выпивона и который тоже внушал отвращение. Обижали они друг друга на тему «Что делать с афронтами, с неудачами, с невезением? Какое тут может быть противоядие?» Наглая ухмылка в ответ; вот какое противоядие. Взять и с радостью махнуть неудачу в помойку, потоптаться на ней, радостно визжа. ...Вы же, как и я, всегда преувеличиваете стабильность Удачи, ее перманентность. Все мы в определенный момент времени думаем, что делаем честь человеческой расе. А потом р раз – и ты на дне! Я про себя. И про свои семь лет не то что забытья – небытия. Когда ночью комната заполонялась призраками, а бытовые неурядицы сомкнули ряды, делая меня похожим на скукожившегося от страха лузера. Семь лет сильнейшей ненависти к своему отражению. Семь лет беспрестанных мыслей о…банных деньгах. Семь лет записывания всех, у кого брал в долг, в списки инфернальных ублюдков. Семь лет медленного обдумывания, когда все крахнуло, и стремительного превращения в парию. Семь лет бесспорного, химически чистого гузурства. Оазис сменился чистилищем. И я чуть не сдох. С Мамой я ничего не боюсь В ясные дни Она мне не снится. Она снится мне, когда ветер гнет деревья в саду. Когда бесконечное взаимодействие тысяч переплетающихся причин опустошало меня. Когда над домом нависала огромная грозовая туча аспидного цвета. Когда подступает решающий ком к горлу, и дышать становится невозможно. Когда кажется, что я не тот, не туда иду, не то и не тех избрал. Когда чувства слова, меры, композиции отказывают. Когда никакого воспитания, никакой силы воли не хватает, чтобы терпеть эту темень. Когда голова трещит от двухкопеечных мыслей о конце. Когда кажется, что весь факинг мир предал тебя. Вот тут то… Тут, либо в морозном окне, либо в летний дождь, либо под песенку ветра, появляется Мама моя, и на шкале труднопроницаемости ее визиты до недавнего времени для меня, тупицы, находились между роковым невезением и Кафкой – вот в таком диапазоне. Страх видеть ее и восторг видеть ее; испуг, смешанный с недолюбленностью, испытываю я всякий раз, когда Она навещает меня. …Она приходит ко мне в дни, воплощающие безнадегу, затем, чтобы отвести эту безнадегу, отвадить ее, заступиться за меня. Можно быть старым для многих вещей, но только не для страха, и Она приходит ко мне, трусишке, чтобы развеять страхи своего маленького беззащитного сына, моя мама. Это Я, когда мне было пятнадцать Если не читали «Корабль дураков», еще есть время почитать: книга дает иную оптику во взгляде на сегодняшнее. Труднопроницаемая проза – но только для дураков, для токсикозных высерков; чтобы проникнуться ею, необязательно знать, кто такая есть дочка фараона ЭХНАТОНА АНХЕСЕНПААТОН. Нет места душевному холоду, когда думаешь об эпохе Возрождения. Кто станет отрицать, что выбираться из зарослей догм мучительно, но надобно, ибо иначе только академическим отрицанием не избежать участи пасть жертвой мрака и бесов, изуверского мракобесия. Во мраке трудно, невозможно двигаться к Абсолюту, можно только нести про этот Абсолют высокопарный вздор. Ага, еще поводыри нужны: художники, пииты, менторы, ученые мужи с богатой фантазией. Нужен новый язык, который способен сам перекодироваться. Человек и человечность – одного корня, душа есть даже у воды, горизонт относителен, а формула всего проста: свобода плюс любовь, причем первее – любовь. ...Неплохо было бы об этом помнить сегодня, когда та самая любовь – не более чем артефакт из этнографического музея, предоставляющий интерес только для схоластов. Дайте отдохнуть своей карьере и найдите три, всего три строки Себастьяна Бранта. Они кажутся банальными, но пропишутся в вашем сознании, примут участие в выработке элементарных моральных представлений – и для колоссов, и для смердов (меня – колоссального смерда). Говорят, что вы ищете смысл жизни и ведете себя, как свиньи. В обратном порядке. ...Ребенок учится тому, Что видит у себя в дому: Родители – пример ему. Набор простых слов. Почему же обмираешь перед открывающейся перед тобой ответственностью? Озвучьте эту агитку всякий раз, когда лень быть папашкой или матюхой. Три примитивных строки, долженствующие образовать бронебойное кредо жизни, складное, потому что простое. В них простой, до элементарности, ответ. Разгадка секретов белокурых ангелов с тяжелым взглядом капрала, в жизни которых всё, что происходит, происходит не просто так, а для того, чтобы после этой минуты ничего не осталось по прежнему, голые воспоминания разве. Вы заранее победите, предотвратив ситуацию, когда с губ слетает: «Ох!»; тогда и вы, и ваше чадо будете парить над миром, а не ковылять, отягощенные мыслями: «Что не так?» Тогда не придется держать дистанцию на одной обесцененной лексике. ...Никогда не жалейте человека, у которого были и есть родители. Эй, это Я, когда мне было пятнадцать: я вернулся, что то забыв, взмыленный, домой и увидел, как мама с папой танцуют, при нас они стеснялись. Я снова и снова закрываю глаза, вызывая из неостывшей памяти их лица, папину улыбку и мамин смех. Не спрашивайте меня, как я умудрился в телецентре не стать законченной свиньей. P.S. Всякий раз, когда я думаю о родителях, я не могу побороть желание заплакать. Но это светлые слезы. Мне же нужно язык отрезать! – Ты работаешь в Киеве, потому что на российское ТВ больше не пускают? – В России у меня пауза. Был период невостребованности после того, как я на Первом канале выругался матом (это случилось в 2004 году во время трансляции «Евровидения». – Прим. Star). Месяцами не звонил телефон… Ощущение своей ненужности просто убивало. Со мной не хотят связываться: я часто провоцирую людей, мне же нужно язык отрезать! – Значит, время тебя не лечит? – Все по прежнему считают меня редким подонком. Но это не мешает мне быть везде как дома. Моя колхозная манера поведения, сдобренная доброжелательством, никогда не встречает сопротивления ни в одном месте. Дурака я валяю, мой друг. – Не обижаешься, когда тебя называют клоуном? – Обижаюсь?! Я горжусь! Моя мама – пусть земля ей будет пухом – была настоящим коверным: считала необходимым всем поднимать настроение. В 57 лет, случайно попав в знаменитый московский клуб «Метелица», она обвела глазами публику и резюмировала: «Злые все!» Потребовала микрофон и тут же объединила людей, столы, и началось веселье. Управляющий клуба подошел ко мне: «Можно ваша мама будет у нас работать?» Она не согласилась, у нее же семья, нас девять детей! ...У меня мамины глаза, волосы, но, к сожалению, нет ее умения влюблять в себя людей. – А хочется? – Еще как хочется! Я стараюсь. Но мама всегда говорила: «Ты не можешь о себе заявить! В Кутаиси ты был веселый, а в Москве как замороженная рыба». На все мои робкие возражения, что меня считают скандальным и эпатажным enfant terrible, она только смеялась. Меня это подстегивало. В шоу бизнесе выживает тот, кто понимает, что он клоун. И при этом не переступает грань, за которой дуракаваляние переходит в юродство. Готов унижаться ради детей! – Тебе идет пятый десяток. Чего в жизни уже никогда не будет? – У меня уже не будет больших денег. Никогда не будет яхты. И в журнале «Форбс» я не появлюсь. Ну и ладно, свобода дороже! Тем более у богатых нет ни семьи, ни друзей – ничего, что по настоящему ценно. – А у тебя это все есть? – У меня всего четыре друга, которые идут со мной еще из старой жизни. В шоу бизнесе дружить ни с кем нельзя. Вот и Киркоров мне говорит: «Я все понимаю, но как горько, когда предают друзья». Правда, встречаются люди, которым я благодарен. Когда в 1995 году родилась моя старшая дочь Даша, у меня не было денег на такси, чтобы забрать ее из роддома. И тогда мега популярный Александр Барыкин, царствие ему небесное, сел за руль своей черной «Волги» и поехал со мной. А еще он сунул мне денег в карман – незаметно, чтобы я, грузин, не оскорбился… – Ты вот уже шестой раз женат… – Нет, официальный брак у меня был всего один – с Машей Якимовой. Остальное – гражданские браки, в которых рождались дети. Их у меня семеро. Сейчас я живу с Олей Фроловой. Она хочет, чтобы мы расписались. Это самый болезненный момент наших отношений. Понимаю, что обижаю хорошую девушку, но я дико боюсь снова идти в загс. – Так не понравилось быть женатым человеком? – О бывших женщинах я говорю или хорошо, или никак. Если ты предъявляешь претензии к той, которая девять месяцев под сердцем носила твое дитя, ты чмо и ублюдок! В моем единственном браке все начиналось красиво. Помню день, когда мы расписывались с Машей: шел дождь, и мы танцевали под ним во дворе. Ради нее мотался по разным городам, за 500 долларов вел какие то презентации. Я маниакально много работал и построил для семьи пятиэтажный дом в подмосковном поселке Булатово. Мы прожили вместе около 10 лет… – А потом она из ангела превратилась в ведьму? – Нет, просто у Маши появилась на стороне какая то голливудская история, я стал ее раздражать, мы ругались. Однажды вечером наш сын Федор, ему года два с половиной было, полез в холодильник за сосиской. Кушать хотел, а Маша его ударила по лицу. Был конфликт, и она сказала мне: «Да пошел ты! Ты здесь лишний». Когда мы разводились, в зале суда услышал, что я – ничтожество. Было невыносимо больно, я плакал на глазах у всех. Для грузина разрушенный брак – это конец жизни! Но самое страшное, что дядю Федора, ему седьмой год идет, я уже несколько лет не вижу. Я готов унижаться, лишь бы общаться с ним, но Маша не дает. Я переборщил, обеспечивая свою родню. – А как складываются отношения с остальными детьми? – Мои 13 летние близнецы Георгий и Николоз живут в Киеве, могли бы видеться, но их мать тоже не хочет, чтобы я с ними общался. С остальными встречаемся: собираю их где нибудь на семейный обед в ресторане и под соусом «хи хи ха ха» веду нравоучительные беседы. – Дети все в папу? – В каждом есть что то от меня, видимо, отношение к жизни через гены передается. ...Спрашиваю Николоза: «Зачем ты всех смешишь?» Он удивляется: «А чего они грустные ходят?» Он чувствует свою миссию, и я невероятно этим доволен. Младший Даниил вообще чистый слепок с меня, такой же искренний. Приходит к нему сестра Даша в гости, он к ней подбегает: «Машинку принесла?» И если нет, сын сразу спрашивает: «Пап, когда она уйдет?» – Алименты всем детям платишь? – Для меня важно, что они едят на завтрак, во что одеты. Поэтому и детей всех содержу, и их мамам помогаю, когда могу. Вот сейчас одна из бывших звонила: она в Ростове разбила машину. Я очень ее обижал, поэтому буду всегда решать ее проблемы и давать деньги. – Говорят, ты еще и кучу родственников в Москве содержишь? – Болезненная тема. Многие годы я полностью обеспечивал 24 человека – кормил, поил, снимал всем жилье. Пятеро наконец то нашли работу, остальные пока висят у меня на шее. Я переборщил, но не умею говорить «нет» семье. – Самому на жизнь что то остается? – Я живу в съемной квартире в Медведково. Думаю, что пройдет немало времени, прежде чем куплю что то свое. Я не умею копить – лучше устрою для своих друзей праздник, пусть всем будет хорошо. А еще Дашка мечтает, чтобы у нее была свадьба, как у Кейт Миддлтон. Вылезу из кожи, но постараюсь! Текст: Ольга Киц Ковязина Клуб бывших У Отара семеро детей от шести женщин. Вопрос о возрасте отпрысков заставил его задуматься. С помощью старшей дочки Даши вспомнил и сказал: «Спасибо, кстати, что напомнили… Надо им всем алименты послать!» Наталья Мельник родила Отару дочку, в этом году 16 ЛЕТНЯЯ ДАША заканчивает школу в Москве. Ольга Курочкина в Киеве воспитывает 15 летних близнецов Георгия и Николоза. У Елены Ростовцевой от Отара 13 летняя Арина. Юрист Мария Якимова была единственной официальной женой журналиста. Она – мама 6 летнего Федора. Юрист Ирина Киселева растит 3 летнюю дочку Эллину. Нынешняя гражданская жена Отара – Ольга Фролова, их сыну Даниилу два года. Прости Я помню ее дерзкую улыбку в первый день, и ее слезы в последний. Ее смех в первый и – после слез – выражение ледяное, как будто, листая каналы, переключился со жгучей мелодрамы на скучное интервью надменного политика, участвующего в вашей жизни только секундным «зырком» лживых глаз. Она меня любила, я ее тоже, но я и других хотел любить: сил было много, глупости – вагон, бессердечия не меньше, и все силы тратились на жестокие художества, известную дребедень самоутверждения. И лгал беспрестанно, преувеличивая свои добродетели (якобы все время, пока манкировал ею, я спасал человечество), делал ее своими россказнями все более и более печальной. Я был умничающим придурком, что тут скажешь, требовательным и распущенным; с эго, абсолютно несоразмерным дарованию; стрелявшим не метко, но из пушки; не тонким, эдаким принципиальным говнюком, не умеющим справиться со своими фрустрациями. Я всегда буду виноват перед ней. Женщина тоньше чувствует, как назвать ребенка У меня столь странные имена детей звезд вызывали иронию до той поры, пока я не съездил на свою малую родину в Очамчири, что в Абхазии. Там имя Луиза считается самым обычным. В тех краях, далеких от Голливуда, Болливуда и Мосфильма, имена выбирают так, чтобы они были красивым для уха. Что касается детей Тома Круза с именами в четыре слова – наверное, он думал, что, вписав такое имя в метрику, паспорт, увековечив ребенка так, он сделает его обеспеченным и счастливым. По мне лучшие односложные имена – Мария, Елена или Георгий. ...Простое поэтическое имя звучит лучше, чем имя из четырех слов, да еще с нелепыми объяснениями, что прапрадедушка ребенка во время гражданской войны в США встретил девушку по имени Консуэла. И поэтому теперь это одна из частей длинного имени. К счастью, наши звезды дают детям нормальные имена. Почти у всех они Иваны, Лены и т. д. Правда, мне казалось, что очень диковинно должны были бы назвать своих детей Лада Дэнс и Алика Смехова, сами по себе будучи претенциозными дамами. У них самих путаница имен и псевдонимов. И вдруг я узнаю, что их детей зовут самым банальным образом – Илья, Лиза, Артем и Макар. ...Я всегда, за исключением одного раза, когда моя мама умирала и я захотел назвать сына Георгием, как ей нравилось, давал право сочинения имени на откуп своим половинам. Ведь женщина тоньше чувствует, как назвать ребенка. При всем том, что я много выпендриваюсь и много о себе воображаю, я никогда не думал назвать ребенка как нибудь претенциозно: например, сначала грузинское имя Николоз, а потом через дефис Гарольд. Мне кажется, в стыке с моей фамилией он был бы обречен. Лес Мои дети, ни один, никогда не ходили в лес за грибами. А тут пошли. Двое с сестрой. Там компания какая то была, они вбежали, заголосили, можно ли. Я, например, от лесных променадов никогда никакого наслаждения не получал. Ну какая там – о которой любят говорить! – полнота жизни? Объясните мне, урбанисту, в чем смысл? А эти сопливые задаваки взяли и пошли. (Так зарождается Фронда.) И я, вечно балансирующий между отцовскими страхами и необходимостью не мешать им расти, вынужден был согласиться, ибо, раздираемый неприязнью к бурелому, я понимал, что поход в лес тоже основание для получения патента на звание взрослого. Они ведь уверены, что смоделированы для великих дел, затеяны мною же, папой, не для мелкой суеты, а тут даже в лес не пускают; это вершина сатрапства и самодурства, по их разумению! Подтверждаю: они пошли в лес с ликами самых счастливых бес смертных! А я до конца подленько верю в то, что им там станет страшно, они получат царапину – и разлюбят лес, еще его толком не познав. Во имя неба: лес – это ведь страшно?! Но их моим страхом было не пронять. … Пробил час. Меня с собой не брали. Ну что моим харизматичным – в меня! – детям лес?! Пошли. Вернулись счастливые. Шоколадка укрепляет дух Я морщусь, когда детей зовут «мелкими». Так выразился даже полуизвестный ведущий канала про трупы, ставший полуизвестным с помощью известных трупов. А я сижу в питерской гостинице, и блики от мелких волн канала колышутся на потолке, на стенах и фотографиях моих детей, которые я вожу с собой и глядя на которые мне хочется плакать, потому что я их давно не видел. ...Среди моих нет ни одного мелкого, есть крупные будущие музыканты, врачи, юристы и журналюга Даша, от напора которой даже сверхтерпеливому захочется приставить пистолет к виску. Мой младший, Даниил, ему и трех нет, а уже крупный интриган – когда его что либо не устраивает, говорит: «Отправляйтесь туда, откуда пришли». Но сначала он дипломатичен: «Боже мой, что вас сюда принесло?» А после уже, когда человек без подарка оказывается, следует та самая реплика главврача районной больницы. Он воплощенная гениальность, автор сумбурно вырабатываемых финансовых схем перед отправлением в парк или магазин. Посредственность мелкая в неполные три не спросит для начала: «Папа, ты работаешь?», а потом: «Можно мелкими купюрами?», добавив через паузу: «Побольше». При этом он с достоинством носит свою полураблезианскую толщину, обожая мясное и отвергая супы. Про шоколад он услышал где то, что тот «укрепляет дух». Я без плитки домой не хожу. Если спрашиваешь, что у него болит, он – очи долу – произносит: «Травма». Когда неприятности, он всплескивает ручками и голосит: «И что теперь мне делать?!» Рулады, источаемые телесным низом, он, самую малость сконфуженный, перекрывает – какой песней? Правильно: «Сердце красавиц склонно к…» Когда гость надоедает Дане, он не упускает случая блеснуть мизантропией вопросом в лоб: «Когда вы уйдете?» Он тонко чувствует момент, когда нужно учинить дивертисмент, рассчитанный на вау эффект. Я жалуюсь за столом, что голова отказывает, мысли разбегаются. Он добавляет: «…как блохи». Ему трех нет еще! За окном порхают снежинки, сегодня я прилетел, чтоб обниматься с детьми, солнца нет и долго не будет, но у меня есть кем его компенсировать, у меня семь светил, одно светило, попастое, уже издает звуки. Так. Шоколадку не забыл, машинку не забыл. К встрече я готов. Не буду У меня горе, мой младший выучил, вызубрил, затвердил НЕ БУДУ! Он бесконечно экспрессивен, я был таким, но это было давно, теперь я тюфяк, и он из меня верёвки веет. – Поешь, Великан. – Не буду. – Сколько тебе лет, верзила? – Не буду. – Давай почитаем экзорцист? – Не буду. – Айда, помоем руки, живчик? – Не буду. – Посмотрим про «Белоснежку и Семь гномов», эротоман? – Не буду. – Убирать за собой не собираешься, Сокол мой ясный? – Не буду. – Споем, Карузо? – Не буду. – Пойдем погуляем, интернациональный Странник? – Не буду. – Мусор выношу. Составишь компанию, чистюля? – Не буду. – Может, стоит расширить кругозор, а заодно и словарь, филолог? – Не буду. – Всё для тебя, турист? Поедим со мной в Киев на съемки? – Не буду. – Отдай девочке игрушку, эротоман! – Не буду. – Садись на горшок, Какашкин! – Не буду. – Сделай потише радио, поклонник девственного психофолка! – Не буду. ...…Вот так целыми днями он без ножа кромсает меня «небуками». Но он свет в окошке моём, он волен ломтями меня резать, посему в агитации с ним я беспомощен! Общее правило «не потакай!» с ним не работало. Именно потому что он маленький самый. Этот далеко не самый экзистенциальный поединок его мама выиграла очень просто: она просто приказывает, не приемля «не буду». И главное, этот гад с улыбкой на все отвечает: – Да! P.S . Мой младший, Данька, способен, если захочет, заставить вас пройти через ад. Нет, не так. Если захочет, он вас туда отправит. Лекции сыновьям пусть читает жена Даша: – Знаешь, Отар, в детстве я думала, что умру ребенком – так не хотела взрослеть. А что для тебя детство? Отар: – Мой друг, я – такой сентиментальный человек! Не представляешь, насколько я домашний беззащитный паренек! До известных пределов, разумеется. Детство для меня – это мамина рука, пахнущая молоком, ерошащая мне загривок – всегда был волосатиком. Мама каждый день меня целовала. А папа работал трактористом – он пах бензином и всегда был небрит. Даша: – Они дали тебе много любви? Отар: – Неоправданно много! Думаю, не заслужил ее ни капли. Я – самый любящий сын. Хотя понимаю: какой был мразью, когда повышал голос, грубил – зачем? Даша: – Как воспитываешь своих детей? Отар: – Я из тех, кто балует. И не вижу в этом опасности. Одного балуешь – и он полон любви. А другой, недавно мной виденный ребенок очень известного артиста, полон дерьма, высокомерия и надменности. Никаких разговоров о работе отпрыски от меня не слышат. Старшие прочли мою книгу «Я». Но чтобы мы говорили о моем вкладе в румынскую культуру? Никогда! Только одно: папе 41 год, а он пошел играть в футбол. Это с каждым годом дается тяжелее, однако хочу, чтобы сыновья иногда видели: я поддерживаю форму. Встаю в 4 утра. Независимо от того, расстался я с Рыжим «Иванушкой» в 3.30 после пьянки или нет. ...Не читаю детям лекций, но они не должны видеть, что папа из за тяжелейшего похмелья пропустил подъем в 4.00. А лекции им пусть мама читает. У них такая мама, что… я готов для нее отжаться! Даша: – Ты сказал о перепое… Я, дочь известного режиссера и актрисы, потеряла маму в борьбе с алкоголем. Поэтому этот вопрос для меня очень болезненный. Что для тебя алкоголь? Отар: – Еще лет пять назад это был способ стать веселым. Сейчас такой необходимости нет. Разве что, когда очень устаю – пью, чтобы не злиться на все вокруг. Тем не менее имею наглость причислять себя к неплохим парням и экономлю силы: у меня же утром Литвиненко, днем Литвиненко, вечером Литвиненко, а ночью – Янукович по телевизору. ...На съемках я – очень скучный дядя Отар. Это то, что объединяет меня, Марата Сафина и Брэда Питта. Марат – мой второй лучший друг. Спрашиваю его: «Как ты расслабляешься?» Отвечает: «Вот отыграю турнир в Австралии – и буду пить!» Есть одно правило парней: если работаешь – у тебя жесткая дисциплина. Но если пьешь – то нажираешься. В общем, когда отдыхаешь – сделай так, чтобы вызвали полицию! Даша: – Ты плотно связан с шоу бизнесом. Трудно общаться со звездами? Отар: – Никогда не поддерживал разговоров о том, что там работают поганые люди. Кто? Жанна Фриске, которая принесла в жертву карьере личную жизнь? Раньше она у меня, грузина, вызывала усмешку: как может женщина быть не замужем? А теперь понимаю: хочет зарабатывать сама и ни перед кем не стоять на коленях. Но у нее глаза, полные грусти! Не понимаю, как этого никто не видит! Шоу бизнес для меня – это Жанна Фриске, которая бьется за свой кусок счастья. Это носительница громкой фамилии Собчак , это Игорь Матвиенко , который зарекся продюсировать «Фабрики звезд», потому что считает их бесовщиной. Это Юрий Айзеншпис , который умер и лишил меня права называть себя его сыном… И каким то странным образом шоу бизнес – лучшее, что есть в моей жизни. Даша: – Ох, но шоу бизнес все равно ассоциируется с грязью. Разве нет? Отар: – Грязь – это вранье Лёни Агутина , что он не променял свою жену на шлюху, которую я знаю с 95 года. При наличии видеохроники и фотографий! Лёня – один из моих лучших друзей. Но нет в мире ни одной девушки, которая была бы достойна, чтобы из за нее изменить Анжелике Варум . Не существует ни одного повода, чтобы в дешевом баре целоваться взасос, если тебе дарована небесами Анжелика. Ладно, ты пытаешься поддерживать репутацию, что у тебя до сих пор все в порядке. Но, во первых, ты нелеп. Во вторых, зная, как Варум бьется над этим союзом, пытаясь его сохранить, ты серьезно ее оскорбил! Да если бы любому парню на земле повезло так, как повезло Лёне! А он при мне в глаза ей говорил: «Это не я!» Красивейшая и нежнейшая женщина, мать его ребенка, поворачивается ко мне: «Отар, скажи ему что нибудь». И я говорю: «Ты – ублюдок!» Даша: – Знаешь, а у меня вызывает грусть украинский шоу бизнес… Отар: – К нам на съемки приходил этот, как его… Ваня Дорн! Он самовлюблен в той мере, в которой должен. Но я смотрел, как он ведет «Фабрику звезд». Видно было, что ему в разные уши поступали разные команды. И если парень в 23 года умеет так выкручиваться – он достоин уважения. ...А за одну песню Ирины Балык «Снек» я прощаю украинскому шоу бизнесу все! Песни лучше за последние 40 лет не написал даже Матвиенко! Паша Шилько дал мне диск с записью вечера памяти Майкла Джексона. Смотрю – выходит Тина Кароль , над которой всегда смеялся. Я ведь не слышал, как она поет! Услышав, понял, что должен как минимум принести извинения. А когда парень – 29 е место на «Фабрике звезд» – спел Thiriller на домашний манер, понял, что схожу с ума! Я же из страны, где каждое самовлюбленное чмо думает, что оно – звезда! Надеюсь, все будет очень сильно через 2–3 года. Даша: – Скажи, а что для тебя еда? Отар: – В этом смысле я – не грузин. Еда для меня – то, как человек это преподносит. Вот почему никогда не разделял восторгов по поводу Юлии Высоцкой. Дело не в классовой ненависти к жене Кончаловского. Человек настолько явно выполняет контракт! Пусть качество еды будет не самым высоким, но хочу услышать: «Только для тебя, мой обожаемый Отар, эта овсяная каша!» Люби меня! Высоцкая не любит ничего, кроме контракта в Киеве. Собственно, как и все понаехавшие к вам из Москвы телеведущие. Кроме меня. Я очень внимательно изучил все киевские программы москвичей – г… редчайшее! Только «Разбор полетов!». Даша: – Вижу, у вас с «Интером» взаимная любовь! Отар: – Считал, считаю и буду считать, независимо от взаимности, что мне очень повезло. Никогда не скрывал, что у меня была 6 летняя безработица. А я – многодетный папа. И предложение, в свое время поступившее от Зеленского и телеканала «Интер», спасло мою карьеру и, в какой то степени, жизнь. Не говоря уже о том, что такая партнерша, как Юлия Литвиненко, – подарок небес. Даша: – Знаешь, я позавчера была у психотерапевта, мне назначили антидепрессанты. И я поняла, насколько я счастливый человек, что они мне не нужны – просто специалист меня не понял. Что для тебя – счастье? Отар: – Даша, нет никакого другого способа быть счастливым, кроме как объятия с родными людьми. Мне кажется, мы с тобой уже стали родными и можем начать обниматься. Скажи, ты свободна? Даша: – Вообще то у меня муж, ребенок. Но только ради тебя сегодня могу быть свободной. Отар: – Отлично! Ты – хорошенькая! А у меня в номере есть Бродский! Пошли!.. «Надо» и «Хочу» Вам тоже кажется, что объяснить разницу между «хочу» и «надо» – самое сложное? С моими, например, утверждение приоритета «надо» происходило, происходит и будет происходить через лекции и следственные будни. Мои то с самого нарождения славятся бескомпромиссным – в свою пользу – мировидением. Мои мне многажды заявляли, что им претит слово «надо». С моими говорить о «надо» авторитарным голосом – все равно что плясать во тьме без музыки или вычитать из нуля. Надо одеваться теплее, застегиваться на все пуговицы, а ведь хуже ничего нет. Мои дети (так каждый папа скажет) одарены таким тонким умом и самой раздражительной чувствительностью одарены! Каких усилий стоит приучить присовокуплять к «хочу!» нежное или (к разговору о специфике моих отпрысков) подхалимское «пожалуйста!». Одной власти тут мало, тут уже от меня требовалось на каком то этапе раболепие. Чтобы не доходить до истерического напряжения, надо быть по весеннему улыбчивым. Классическое «надо умыться!» надо сдобрить обещанием почитать про божью коровку, сказанным елейным голосом. Чеканный голос мне не помог ни разу. Выцветший – тем паче. Если вы, как я на первых порах, будете приказывать, вы окажетесь последним человеком, с которым чадо захочет общаться. ...Я однажды гаркнул на Георгия (13 лет, живет в Киеве), он остолбенел и выдал: – Это что значит? Мне бы ответить, что это значит, что я идиот, потому что я не в духе и срываюсь на нем, но мудрости мне и сейчас то недостает. Я и сам поклонник умеренно мракобесной музыки, но они… 5 °CENT, Леди Гага, брит чертов поп. Не хочу слышать. Но надо (после четырехсотого прослушивания ТОКIO HOTEL даже Троицкий прошипит: «Без сомнения, в этом что то есть»). А. спросила меня однажды про подростковую беременность. Я устоял на ногах. – Столько публикаций на эту тему! Я устоял на ногах. – Все девчонки это обсуждают. Ей богу лучше б меня ударил Валуев (который за 60 лет карьеры так никого и не ударил). Или я кого нибудь ударю. – Я считаю, что непременно! Ах ты, моя ласточка! – Что ты говорила про поход в кафе? Держи монету. – НЕ НАДО – столько. – А я ХОЧУ сделать тебе приятное. Я выбежал из залы со всею легкостью дикого козла, несообразной моим летам, думая о том, что между ключевыми, неизбежными и очень неприятными словами тоненькая демаркация. Каждый должен ловчить, как умеет. Иногда сил нет, слов нет, не хочется. А Надо. P.S. Еще большой вопрос, что мне больше удается – памфлеты или семейная хроника. Знаки препинания Мой самый любимый момент в разудалой жизни детишек – это когда они всерьез и до обмороков взрослых увлекаются изучением слов, букв, предложений. Если вы мою симпатию не разделяете, у вас преждевременная старость, и вы жертва вульгарной социологии. Из любви к словам они играют ими, как кубиками, и я неделями разгадывал, что общего между «бусями» и «автобусом». У моих детей просто моторика такая (приятно думать, что унаследованная от меня) – в руках должна быть книжка. – Что ты делае? – традиционный вопрос в семь утра (Даниил делает на «делае» именно такой удар). – Видишь ли, егоза, работаю! Судя по хохоту, он нравится сам себе в качестве интервьюера, а больше всего ему нравится новое слово «егоза». Я слушаю, чтобы настроиться, U 2, вслух комментирую специфический голос Боно, он фиксируется, как Бу у у у, что, в общем, вписывается в специфику парня, обедающего с президентами, выбивающего деньги для стран третьего мира и в уикенды кутящего на яхте со… специфическими девушками. Они даже отвечают, перебирая –это видно и слышно – варианты ответа. Учебные пособия по грамматике всегда были (в шести случаях) за ненадобностью (седьмой, Данька, еще махонький), для полной симметрии не хватало только инквизиторских методов борьбы с ними, потому что общение – всё, пособия – пшик. Вот, кстати, коробки – другой коленкор. На коробке, что доставила горячую пиццу, есть красивая буква «П». Я тут же начинал пропагандировать слово «Папа», а с дочерьми – «Прелесть»! Непостижимо постижимой, иррационально рациональной природе языка мешают только знаки препинания. Я, как дурак, всегда говорю в связи с ними об «эмоциональном подтексте», но мой последний Николоз (Коля) однажды оборвал меня, зевнув и, хлопая себя по брюшку, сказав: «Хорошо покушал». Он же спросил, почему «не наши буквы красивее наших». Я, сочетающий квасной патриотизм с теми еще задатками того еще Макаренко, промямлил что то про «видимость». – Очень даже видно, – отрезал Ника, приобретавший похвальную собранность, когда водил пальчиком по аршинным заголовкам. (Особенно его забавлял вопросительный знак.) Еще блаженно, не ведая про экзистенциальную силу знака, он показывал его гостям, гордясь и хихикая. Теперь он относится к вопросительному знаку иначе. Стратегически. Когда одна девочка кричит во дворе другой: «Сука!» мой рыцарь смотрит на нее и сам себя спрашивает: «Дура?» И сам себе отвечает: «Дура». Негромко. Он еще не знает, что уверенная спокойная точка, иногда она еще более убедительно доказывает, что жизнь полна, и даже восклицательный знак, граничащий с истерикой, ни к чему («Истерику оставьте папе, – говорю я, вздыхая»). Кто на свете всех милее? Мои дети не отходят от зеркала, не зная еще, что зеркала – самая вероломная штука на Земле, на свой салтык выстраивающая твои отношения с миром. Прежде зеркало ведь было инструментом воспитания, вторым после ора по очередности. Теперь у детей появилась (я говорю, понятно, про младших) вера в то, что зеркало – лучший фиксатор их великолепия, инструмент окучивания потенциальных обожателей (это я о девочках) и расстройства супостатов (это я о пацанах). Если не нравится одежда, мои тут же занимают на диване позицию «отрешенный от мира повелитель». ...Они смотрят в зеркало, мои боги, и их не оторвать; из собственного опыта мне известно, что оторвать мало кого возможно вообще. Только девочки мои плакали иногда: «Я некрасивая!» Я настаивал, что как раз наоборот, а если врут, пусть меня сошлют на остров проклятых. Уговор работает: как же не будет работать вкусный комплимент? А уже со способностью предолго изучать себя у моих (да и у ваших) детей всегда все в порядке; они у меня страшно красивые, с печатью светозарности на челе. Для них получать подтверждение своей неотразимости – живая вода, усвоенная дорога к барже с сахаром. К зеркалу они подходят всё чаще, летая, судя по глазам, во время подходов. Торопить их в это время кажется им проявлением фашизма. «Как красив человек!» – думают мои, когда приподнимаются даже в машине, чтобы себя разглядеть. ...Зеркало помогает им истребить все худые мысли о жизни; не зеркало принимает у них экзамен, зеркало сдает экзамен. Тут бабушка пыталась прервать акт самолюбования: вот еще! На какое то время унылый мир спарен главным развлечением, как праздник – цветами и руладами птиц. И конечно, из всего дяди Меладзе им нравится «отчаянно красива» – этот оборот. Во всем этом чувствуется явный дефицит любви и восхищения, но и тут помогает дядя Меладзе (вернее, дяди): «Как ты красива сегодня, нет в моем сердце ни боли, ни зла». Только восхищение и гордость, ВАВУ! Никакого многоточия, сплошь восклицательные знаки! P.S. Я вместе с детьми прохожу этот длиннющий путь. Не хоху Мой идол Даниил, в чьем голосе всегда чувствуются две странно сочетаемые тональности: восторженная и нигилистическая, вместо «Хочу!» орет «Хоху!», кричит «Па а ап!», не ожидая ответа, и, вдруг, два года спустя, начинает любить плюшевые игрушки. Последнее особенно не смешно, учитывая, что ему уже без малого два года, а для кутаисца это… На моей памяти впервые столь брутальные перемены случились с одним взрослым человеком за одно утро. Бесспорно, Даниил Отарович задался целью развиваться раз в семьсот быстрее в насмешку над положенными нормативами. Полагаю, он слишком занят получением всего, что он «хохет», чтобы беспокоиться о такой мелочи, как «П а а а!», который устал по семь раз на неделе покупать плюшевых медвежат, кенгуру и солдатиков. То есть я физически страдаю (правда, улыбчиво), а он заладил свое «Хоху!» – эту начальную стадию злокачественного гедонизма. Вчера, правда, когда я был уже на пороге, отдумал: «Не хоху!» То то осчастливил. При любом раскладе ему полагается шипеть, а мне – шаркать ножкой. В общем, этого парня не разберешь, а посему с ним надо быть начеку, дополнительно беря во внимание его переговорную неуступчивость, выражающуюся в манерном поджимании губ. Апеллировать к нему в такие моменты смысла нет никакого, он всесильный жулик: может сразу после истерики улыбнуться – и всё, прощай, воля к сопротивлению. Мой лицедейский опыт в общении с источником «Хоху – не хоху!» не приносит облегчения. Мой подхалимаж, порой чрезмерный, выходит мне боком. «– Я не говорил, что у меня клаустрофобия?» «– А я не говорил, что мне плевать?» Можно, конечно, выписать шалабан. Но я не хочу. P.S. Рядом с моим Даньком, венцом творения, я часто чувствую себя ничтожеством, напрочь лишенным обаяния. Купи! Моя юная армия очень трепетно относится к деньгам. Но сначала про то, как этот травящий нам жизнь элемент появился в их сознании. (Этот текст, скажу сразу, для тех, кто не различает слов «продать» и «купить» и не очень их вообще любит; для тех, кто готов при звуке этого слова, разрушающего рассудок, сорваться куда то в область неприличных междометий.) ...До момента практического понимания их (денег) важности я был со старшей Дарьей идиотом и, толкая речи вроде «Деньги – крупнейший источник добра, но и зла», полагал себя крупнейшим источником познания жизни для своего дитя. Вспомните себя: как вы перекодировали на детский язык это жестокое слово? Тоже кубарем катились с вершины своего ложного всезнайства? ВСЕ мои дети к двум годам знали, что такое есть деньги; я не уверен, но, быть может, причина крылась в биохимическом факторе. Мои грузинчики до поры не говорили: «Доброе утро!» и «Мне приснилось то то и то то», они начинали с: «Купишь машинку?» Или – в случае с леди – шоколадку. После этих ритуальных триз день считался официально открытым. Но каждый ребенок, а тем более мой – это ходячий сплав благих намерений и дурных привычек. Рано или поздно в ответ на «Доброе утро!» ты получишь «Купи!», и в голове твоей заиграет генсбургская песенка «Реквием по мудаку». А ты молчишь. И становится ясно, что молчать придется долго. Вечность. На самом деле, это не странно, это нормально. Они тебе: «Купи!», а ты к ним – раздражает! – с политесом. Потом они выходят завтракать и можно услышать бурчание: «Спасибо. И тебе доброе утро, пап». Вот такими они – еще сентиментальные, но уже прагматичные! – возвращаются в мир, который целуется с деньгами. Возвращаются, безумно ищущими денег, к нам. ...Не докучая моралью строгой, надо помнить, что материальный вопрос будет возникать при каждом вздохе; ответ «нет» принимается с надутыми губами и холодной рожицей. Именно летом они в три часа пополудни захотят бенгальский огонь, и вон те ботиночки, и вон тот автомат, и ту Золушку с потерянными глазищами. Вам непросто будет уговорить отложить покупку, и цицеронство с нравственным стержнем здесь ни при чем; кассиры в магазине будут оккупированы, и «детства чистые глазенки» тебя обезоружат ясным, прицельным светом. ...И когда они теряют экономическую девственность, вам хана. Это как революция. Вы то небось думали, что у детей нормальные ценности, а тут «купи» и еще раз «купи и и и и и!». Фреску не намалюешь, лекция о земле и свободе не сгодится, надо разговаривать. Или взять, как я, в дорогу, в полный и безутешный рабочий день, тогда все «купи и!» отпадут с истерикой и притоптыванием. Останутся «пожалуйста» и «если можно». P.S. Каково?! Низкий папаша про высоких детей. Трепач Лично я всегда считал, что миг на вершине Виктор Пелевин уже пережил и мастерски скрывает разразившуюся сразу после личную преисподнюю. Прежде ВП относился к человеку с иронией, с годами ирония перешла в сарказм, а теперь сарказм граничит с презрением. Но ВП знает: чем гаже – тем лучше. Чем мерзче – тем больше поводов с пугающим хладнокровием, приправленным ухмылкой, спеть: «Луна убывает – такое бывает». Чтобы терпеть нестерпимо муторную прозу ВП последних лет, надо иметь мощный противовес в виде прочной иронии, прочнее авторской. Это ВП предтеча снисходительной и брезгливой матери вести диалог, этот величайший и вместе легкопроницаемый жулик, причем с оговоркой разговор ни о чем. Вы почитайте блогосферу: это ж сумеречная зона, где людей ведет не благородный порыв, а желание спешного, дешевого самоутверждения за счет многозначительной метафизической трепотни. ...Я алармист, паникер, и когда моих маленьких ведут качаться на качелях, я жду неприятностей и ору, чтоб – никаких качелей! Я их ужасно боюсь, этих качелей (не детей, конечно). Я нахожу их странным развлечением. А уж когда они с упоением начинают рассказывать, как взмывали в небеса, я прощаюсь с сердцем, шепча: «Бог Небесный, как отучить моих детей от качельного ужаса?!» Однажды Э. упала с них, а мне об этом срывающимся от слез голосом прокричала прибежавшая ее подружка Кею. Конечно, моя дочь плакала. И конечно, чуть не плакал я. Потому что я могу даже изо льда порох делать, но против детских (и женских) слез – я пас, я никто, меня нет, я убит. Когда привели мою героиню, я едва сдержался, чтоб не покалечить всех. А надо вам знать, что во всем, что касается красоты, мои сами необыкновенные истерики; если им кажется, что что то не так с личиком, или там с носиком, или с одеждой – жди воплей о конце света! А тут ни словечка, ни слезинки, как будто собралась с силами и смогла продолжить жить с осознанием этого ЧП. Только морщилась, как от морской болезни, бойцовская натура; я б в жизни так не смог! Может быть, была недовольна уровнем жалости и требовала more and more? Уж если взрослые любят попредаваться жалости к себе, хлебом не корми, то какой спрос с детишек, которые как будто из сахарной ваты сделаны. Моя порывистая, экспрессивная дочь стала образцом спокойствия, научилась останавливать боль – то, чему я никогда не научусь. |
Похожие:
 | Урок №5 «Добро и зло» Тема «Добро и зло». Понятны ли вам слова «добро», «зло» (Ответы детей, опирающиеся на жизненный опыт). Прочитайте вопросы из рубрики «Вы узнаете». Можете... | | Реферат Сальниковой Ирины Ученицы 10 класса гоу сош №1125 сао г.... В какой-то период оно становилось наиболее необходимым, как, например, во время войны, иногда непопулярным. Но потребность творить... |
 | Подготовила: библиотекарь моу сош №26 Целью программы является сохранение духовно-нравственного здоровья школьников. В реализации этой цели педагоги ставят следующие задачи:... | | Реферат: «Бородинское поле славы». Суворковой Елизаветы ученицы 7"А"... В какой-то период оно становилось наиболее необходимым, как, например, во время войны, иногда непопулярным. Но потребность творить... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... «Три пути ведут к знанию: путь размышления-это путь самый благородный, путь подражания-это путь самый легкий и путь опыта- это самый... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Цели: помочь обучающимся понять причины, по которой христиане стремятся творить добро; осмыслить понятия «добро», «самоотверженность»,... |
| Внеклассное мероприятие "И всё это о тебе…" Цель: заставить задуматься о добром отношении к жизни, о желании творить добро, помочь учащимся и их родителям найти путь к сердцу... | | Реферат Щукиной Анны на тему: «Старайся всякому делать добро, а не себе одному» Стремление делать добро другим, а не только себе одному положено в основу всей русской культуры. Это отражено во многих русских народных... |
| Реферат Эволюция звезд «умирают». Чтобы понять их жизненный путь, надо знать как они появляются. В прошлом это было загадкой, но сейчас ученые легко могут... | | Урок по курсу «Истоки-3» Тема: «Доброта истинная и доброта ложная» Карточки со словами для пословиц (добрые, добрых, добро, добро, доброе, доброты) |
| Классный час на тему «Добро и зло» (4 класс) Тема: «Добро и зло» Гареева Римма Кутдусовна, учительница начальных классов мобу сош села Суккулово Ермекеевского района рб | | Третий Путь Собственный Путь Глубинный потенциал человека и народа... Понимание жизни на Земле как Планетарной Школы приобретения человеком и народом новых свойств и качеств приводит к фундаментальным... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Три пути ведут к знанию. Путь размышлений самый благородный, путь подражания самый лёгкий, путь опыта самый горький. Конфуций | | «Они спорили о чем-то очень сложном и важном, причем ни один из них... Учебный диалог на уроке литературы как средство формирования коммуникативной культуры обучающихся |
| Урок №6 Нагорная проповедь, расширить представление о таких категориях как месть, добро, духовное богатство | | Путешествие Сократеса Перевод с английского Е. Бондаренко Миллмэн Дэн Если вы читали бестселлер «Путь мирного воина», вам будет особенно интересно узнать о прошедших в России детстве и юности таинственного... |
