Влияние нефти на геополитику
Впервые фундаментальный сдвиг, ознаменовавший начало перехода от монополистического нефтяного рынка с фиксировано низкими ценами к рыночной торговле этим важнейшим углеводородным ресурсом, произошел в начале 1970-х годов. Формальным поводом для «революции нефтяных цен» (их многократного повышения в одностороннем порядке странами-экспортерами) послужила арабо-израильская война 1973 года. Арабские страны применили нефтяной бойкот против государств, поддерживавших Израиль, а сопутствующие всеобщие страхи по поводу нехватки нефти позволили резко взвинтить цены на нее.
Но на более глубоком уровне попытки арабских стран применить «нефтяное оружие» отражали накопившееся у них недовольство тем обстоятельством, что цены на их природное богатство, по сути, произвольно устанавливались американскими нефтяными компаниями. В нефтяном секторе развивающихся стран господствовали «семь сестер» – крупнейшие транснациональные корпорации того времени, большая часть которых базировалась в США. Даже близкий союзник Соединенных Штатов иранский шах Мохаммед Реза Пехлеви в 1973 г. в интервью американской газете «The New York Times» сказал: «Вы покупаете нашу сырую нефть и продаете нам нефтепродукты по цене в сотни раз выше, чем та, которую вы заплатили нам. Будет справедливо, если теперь вы начнете платить за нефть, скажем, в 10 раз больше». Характерно также, что «революцию нефтяных цен» 1970-х годов возглавил другой ближайший союзник США на Ближнем Востоке - король Саудовской Аравии Фейсал. Именно он инициировал введение полного эмбарго на поставки нефти в Соединенные Штаты и некоторые другие западные страны. В итоге, в начале 1974 г. случилось четырехкратное повышение мировых цен на нефть.
С тех пор непосредственная инициатива и главная роль в процессе ценообразования перешла в руки ОПЕК – созданной в 1960 г. Организации стран-экспортеров нефти. События той поры также послужили стимулом к национализации нефтяной отрасли в большинстве стран-экспортеров. Формально крупные западные нефтяные корпорации были потеснены национальными, в основном государственными, компаниями государств-экспортеров. Однако вследствие технологического и менеджерского превосходства транснациональные компании (ТНК) сумели сохранить существенную часть косвенного контроля над мировым нефтяным сектором и почти абсолютное доминирование в сфере международной торговли нефтью.
Фактически итогом того исторического этапа стал компромисс между ТНК и странами-экспортерами. В сфере политики этот компромисс находил выражение в военно-политическом сотрудничестве США с арабскими монархиями. Несмотря на «революцию нефтяных цен», Вашингтон не мог позволить себе в обстановке биполярного противостояния сколько-нибудь серьезного осложнения отношений со странами Ближнего Востока. США были вынуждены проводить политику «косвенного присутствия» в регионе через укрепление позиций двух своих главных союзников – Ирана и Саудовской Аравии. Эти страны получали от США самое современное оружие, американские инструкторы обучали саудовский и иранский офицерский корпус и содействовали совершенствованию их вооруженных сил. Эти шаги, однако, не предотвратили повторного повышения цен на нефть на рубеже 1970-х и 1980-х годов, когда в результате исламской революции в Иране в мире повторно возникла паника в связи с угрозой нехватки нефти. Цена на баррель нефти выросла на мировом рынке с 3-4 долларов в 1972 г. и 12 долларов в 1974 г. до 36-40 долларов в 1980 году. В последующие годы цены на нефть существенно колебались (в том числе - сильно снижались!), снова выйдя на устойчиво повышающуюся траекторию в начале 2000-х годов.
4Современный тектонический сдвиг в мировом нефтяном секторе протекает внешне в формах, менее драматических, чем 20 и 25 лет назад. Но, по сути, нынешние изменения знаменуют более крупный этап в процессе становления глобального нефтяного рынка.
Во-первых, уменьшилось влияние группы стран ОПЕК. Усилия развитых стран-потребителей нефти диверсифицировать источники импорта нефти, с одной стороны, и стремление новых развивающихся стран приобщиться к доходному и привлекательному нефтяному бизнесу - с другой, значительно расширили круг стран-экспортеров, не являющихся членами ОПЕК. Соответственно, уменьшились удельный вес и влияние этой группировки на нефтяном рынке. В 2004 г. на долю стран ОПЕК приходилось 41,1% мирового производства нефти. Из этой доли на страны Ближнего Востока приходилось 30,7%. Правда, ближневосточные государства и Иран контролировали 40,8% мирового экспорта, но этот показатель заметно сократился по сравнению с 1994 годом (46,2%). Позиции ОПЕК понесли существенные потери прежде всего на «азиатском фронте». В 1960-1970-х годах Индонезия была влиятельным членом этой организации и находилась в центре мировых баталий за повышение нефтяных цен. Эта страна первой прорвала блокаду «семи сестер», заключив серию прямых контрактов, предусматривавших раздел продукции с рядом независимых компаний стран-потребителей нефти. Но в 2000-х годах Индонезия оказалась перед дилеммой - «быть или не быть» ей далее членом ОПЕК. Добыча нефти в этой стране стала падать - с 1,589 млн. баррелей в день (б/д) в 1994 г. до 1,126 млн. в 2004 году. Индонезия сама давно стала нетто-импортером нефтепродуктов, так что повышение цен на нефть в 2004 - 2005 годах поставило ее на грань острейшего финансового кризиса. В 2004 г. правительство Индонезии потратило 7,4 млрд. долларов на бензиновые субсидии. Ожидается, что в 2005 г. расходы по этой статье могут составить уже 14 млрд. долларов - почти треть расходной части всего бюджета.
5На снижение эффективности ОПЕК влияет разнородный состав ее участников, их внутренние разногласия и систематическое несоблюдение договоренностей по квотам добычи и экспорта нефти. Организация фактически расколота на сторонников компромиссной линии в отношении потребителей (ее возглавляет Саудовская Аравия, часто призывающая наращивать производство нефти ради некоторого снижения цен на нее) и противников подобных мер (среди них лидирует Иран). А США с 1990-х годов систематически оказывают давление на некоторых членов ОПЕК (например, Нигерию), побуждая их выйти из организации, отказаться от квотирования производства нефти и кратно увеличить его с американской помощью.
Во-вторых, возникла многочисленная группа «новых потребителей нефти». Прежде главными потребителями нефти в целом (и импортной, в частности) были высокоразвитые западные страны и Япония. Теперь к ним присоединились крупные быстроразвивающиеся страны - Китай, Индия, Бразилия, а также многие другие государства Азии, Ближнего Востока, Латинской Америки. В 2004 г. на развитые индустриальные страны Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) приходилось 59,8% мирового потребления нефти (64,6% в 1994 г.). Соответственно, увеличилась за тот же период доля развивающихся стран (без учета республик бывшего СССР) - с примерно 27% до 35,3%. В абсолютных показателях страны ОЭСР увеличили потребление нефти на 4,67 млн. б/д, а развивающиеся государства - на 8,86 млн. Еще более впечатляющая картина возникает при сопоставлении десяти наиболее крупных потребителей нефти из развитых и развивающихся стран. Бросается в глаза, что по потреблению нефти Китай обошел Японию и вышел на второе место в мире. Особенно впечатляет динамика роста этого потребления: в 1990 г. Китай потреблял всего 2,3 млн. б/д против 5,1 б/д в Японии. Таким образом, с 2003 г. Китай стал обгонять Японию, а в 2004 г. разрыв стал весьма существенным: около 7 млн. б/д против менее 5,3 млн. б/д соответственно. По официальным данным министерства торговли КНР, в 2005 г. производство нефти в этой стране вырастет на 3% и достигнет 180 млн. тонн, в то время как спрос на нефть увеличится на 6% и составит 310 млн. тонн. Таким образом, Китаю потребуется дополнительно импортировать 130 млн. тонн. Стоит заметить, что и Индия, уверенно обойдя Южную Корею, вплотную приблизилась по уровню потребления нефти к ФРГ – крупнейшему потребителю среди европейских стран. При этом динамика потребления у этих государств была разнонаправленной: в Германии потребление сократилось более чем на четверть млн. б/д, а в Индии – выросло на 1,142 млн. б/д. Существенно увеличилось потребление нефти в Бразилии, Иране, Саудовской Аравии, Индонезии.
Есть основания полагать, что тенденция опережающего роста потребления в развивающихся странах будет нарастать, и к концу нынешнего десятилетия соотношение между рассматриваемыми группами стран изменится в пользу «новых» потребителей. Сегодня можно констатировать важный сдвиг. Раньше в мире существовало три главных группы потребителей нефти – страны и территории Северной Америки (США и Канада главным образом), Западной Европы и Северо-Восточной Азии (Япония, Южная Корея и Тайвань). Теперь к ним добавилась четвертая – довольно многочисленная группа быстроразвивающихся стран.
В целом совокупная доля развивающихся стран в мировом потреблении нефти (25,7%) уже сопоставима с долей североамериканской группы (27,5%). При этом доля «новых потребителей» из числа стран Северо-Восточной Азии (10,3%) тоже ненамного меньше доли западноевропейских государств (15,5%). А если взять долю всех азиатских потребителей нефти, то она окажется значительно больше доли западноевропейских.
В такой ситуации страны-экспортеры нефти перестают зависеть, как это было прежде, от своих традиционных покупателей в лице развитых стран Запада. Экспортеры могут осваивать совершенно иные направления кооперационных связей. Вопреки неудовольствию США, Иран ведет переговоры об экспорте нефти и газа в Пакистан и Индию. Саудовская Аравия сотрудничает с Китаем. Она уже стала главным поставщиком нефти для Китая, который быстро превращается для нее в крупнейшего покупателя. Одновременно КНР стала вторым по значению покупателем нефти из Ирана: в 2003 г. на долю этой страны пришлось 14% нефтяного импорта Китая. Не удивительно, что КНР превратилась для Ирана и в главного поставщика вооружений.
Таким образом, формирование совершенно новой конфигурации позиций главных участников взаимодействия в сфере мирового снабжения энергоносителями. Дипломатическое и силовое давление «супердержавы», угрозы санкций утрачивают эффективность, а возможности односторонних акций сужаются, хотя не исключаются вовсе.
Фактор энергоносителей» проявляет способность не только провоцировать конфликты, но и работать на их замораживание, если не на урегулирование. Об этом отчасти свидетельствует согласие индийского правительства принять участие в строительстве газопровода через Иран, Пакистан и Индию (в дальнейшем, возможно, и в Китай) стоимостью 4,5 млрд. долларов. Интересы энергетической безопасности, похоже, становятся для Дели не менее важными, чем интересы безопасности военной, и разногласия с Пакистаном, бывшие причиной трех индо-пакистанских войн, не мешают проработке договоренностей о совместном крупном энергетическом проекте. При этом важно, что, как верно отмечалось в прессе, этот контракт «означает крушение всей стратегии США по изоляции Ирана, а также существенное уменьшение возможности контролировать поставки углеводородов из Персидского залива.
6В-третьих, ведущие «старые» потребители нефти стали существенно больше зависеть от ее импорта. Нарастив потребление нефти до четверти от мирового показателя, Соединенные Штаты производят ее «у себя дома» все меньше. Некогда крупнейший производитель этого углеводородного продукта, США сначала переместились по его добыче на второе место в мире (после Саудовской Аравии), а с 2002 г. и эту позицию уступили России - причем и в дальнейшем разрыв продолжал быстро увеличиваться.
В 2004 г. США производили в среднем в день 7,241 млн. баррелей, что на 2,5% ниже показателей предшествующего года. Россия добывала в том же году 9,285 млн. - на 8,9% больше, чем в 2003 году. При этом в последние два года российская пресса внушала читателям, что нефтяная промышленность страны находится в застое или даже переживает спад. Не очень хорошо обстоят дела и у Великобритании - второго (после Норвегии) относительно крупного европейского производителя нефти. В 2004 г. она добывала в среднем 2,029 млн. б/д, что не только значительно меньше пикового уровня 1999 г. (2,909 млн.), но и на 10% меньше предыдущего 2003 года. В отличие от США Великобритания производит больше нефти, чем ее потребляет, но она уже подошла очень близко к грани, за которой стране предстоит стать нетто-импортером. При этом в 2005 г. Великобритания уже фактически стала нетто-импортером природного газа – вопреки прогнозам, согласно которым это могло произойти не ранее 2006 года.
В-четвертых, резко обострилась конкуренция на мировом инвестиционном поле в нефтегазовой сфере. «Новички» (крупные развивающиеся страны) проявляют себя и здесь, причем самым энергичным образом. Их нефтегазовые компании активно действуют в буквальном смысле слова по всему миру – «где только пахнет» нефтью и газом. Четыре крупные нефтяные корпорации КНР успешно осваивают месторождения китайского континентального шельфа, вступая в сотрудничество с западными ТНК на основе создания совместных предприятий и соглашений «о разделе продукции». И таких смешанных предприятий существует уже около трех десятков.
С лета 2004 г. китайское правительство приняло решение разрешить и стимулировать инвестиции этих четырех компаний в Азии (включая Ближний Восток), Африке, Латинской Америке и даже в Северной Америке. У Китая для этого есть достаточные финансовые возможности, что можно проиллюстрировать следующей таблицей: На самом деле в этом списке Китай следовало бы поставить на 1-е место, так как Гонконг фактически и юридически является неотъемлемой частью КНР. Стоит заметить, что золотовалютные резервы России также немного больше – в сентябре 2005 г. они составили 156,2 млрд. долларов. Но и в приведенном виде список показывает, что такие страны, как КНР и Индия (в меньшей степени), могут осуществлять серьезные инвестиции в энергетические проекты.
В результате крупных сдвигов конфигурация и характер нефтяного рынка изменились. Сравнительно узкая монополистическая структура его потребительской и производительной составляющих стала уступать место своеобразной «нефтяной многополярности». Из «просто» мирового нефтяного рынка он стал превращаться в подлинно глобальный.
7Ключевую роль в этом процессе сыграли изменения социально-экономического и политического характера в районе Ближнего и Среднего Востока и «сверхдержавная» реакция на них со стороны Соединенных Штатов. В конце 1970-х годов США потеряли в этом регионе одну из двух главных опор – Иран. Саудовскую Аравию в качестве союзника тогда сохранить удалось, так как в отличие от Ирана в этой стране ВВП рос небывало высокими темпами, и годовой доход на душу населения достиг в 1982 г. почти 28 тыс. долларов. Существенная доля государственного бюджета распределялась среди коренного населения и шла на поддержание традиционно сердечных отношений между монархией и ваххабизмом, которые уходят корнями в историю Саудовской Аравии.
С тех пор, однако, многое изменилось. Размер ВВП на душу населения в этой стране стал вчетверо меньше, а население удвоилось. Заметное присутствие (в том числе военно-политическое) США сильно попортило отношения саудовской монархии с радикальными религиозными кругами. Дело временами доходило даже до того, что в некоторых мечетях открыто призывали к свержению монархии. Несмотря на масштабные инвестиции в различные отрасли производства, в том числе высокотехнологичные, по своему глубинному социально-экономическому содержанию экономика страны оставалась на уровне «государственной мануфактуры»» докапиталистического характера. Иными словами, исторический процесс формационного перехода от феодализма к современному капитализму в Саудовской Аравии не продвинулся сколько-нибудь значительно. Результатом стало назревание глубокого социального кризиса, внешними признаками которого стали рост исламской оппозиции и террористические акции «Аль-Каиды».
Соединенные Штаты с тревогой наблюдали за ситуацией. Судя по всему, они готовились к худшему варианту развития событий. Вот почему – с точки зрения энергетической безопасности – Вашингтон стал исподволь наращивать закупки больших объемов нефти в других, более стабильных странах.
Очевидно, что хотя общая зависимость США от импорта нефти почти удвоилась, роли отдельных страновых поставщиков существенно перераспределились. Во-первых, преобладание государств ОПЕК сошло на нет. Поставки из стран, не входящих в эту организацию, значительно превышают поступление нефти из этой организации. Во-вторых, серьезно возросли поставки нефти из соседних или географически близких к Соединенным Штатам стран. Саудовская Аравия переместилась с 1-го на 4-е место в списке поставщиков в США. На первые три места вышли Канада, Мексика и Венесуэла, а пятая страна – Нигерия – вполне способна тоже вскоре «обойти» Саудовскую Аравию (она легко сделает это, если выйдет из ОПЕК).
В-третьих, среди американских поставщиков из государств ОПЕК уменьшился удельный вес Ближнего Востока. На них теперь приходится всего 17,6% (благодаря частичному восстановлению поставок из подконтрольного Соединенным Штатам Ирака), в том числе на Саудовскую Аравию - 11,3%. На три соседние для США страны – Канаду, Мексику и Венесуэлу – приходится теперь около 41,3% американского импорта. Таким образом, геоэкономическая стратегия США по обеспечению энергетической безопасности в случае расширения кризиса на Ближнем Востоке в общем реализована довольно успешно.
Однако говорить об успехе геополитической составляющей американской внешнеполитической стратегии нет оснований. Не считаясь с историческими закономерностями отставших и догоняющих обществ, ослепленная военно-политическим могуществом своей страны, администрация США задолго до 11 сентября 2001 г. начала вынашивать проект «демократизации Большого Ближнего Востока». Первым шагом в реализации этого плана должна была стать «молниеносная» военная операция против Ирака. Но эти надежды пока не реализовались. С одной стороны, сегодня против американских военнослужащих в этой стране ведется планомерная партизанская война. С другой стороны, надуманность предлогов для начала войны против Ирака в 2003 г. доказана самими американскими конгрессменами. Расчеты на то, что со свержением деспотического режима Саддама Хусейна «благодарные иракцы» тут же ступят на широкую дорогу демократического развития, тоже не оправдались.
В Соединенных Штатах стали публиковаться откровенные материалы об истинных целях администрации Дж. Буша на Ближнем Востоке. В августе 2005 г. «Нью-Йорк Таймс» поместила комментарии Боба Херберта о книге известного американского экономиста и эксперта по энергетике Даниэла Ергина. Книга вышла под характерным названием «Награда» (The Prize) и была удостоена в США Пульцеровской премии. По мнению Херберта, смысл книги передается всего одной фразой: «Все дело в нефти, глупенькие!» («It’s the oil, stupid!»). Соединенные Штаты в самом деле напали на Ирак ради «награды». Но наградой для себя они намеревались сделать не только иракскую нефть, но и контроль над всем Ближнем Востоком. Именно здесь находится «заветная подземная кладовая» - хранилище 62% доказанных мировых резервов нефти.
8Между тем, Китай с 1978 г. ступил на уникальный путь глубоких и всеобъемлющих реформ, в результате которых на протяжении 27 лет страна демонстрирует устойчивый экономический рост. Все эти годы основной головной болью китайского руководства была опасность «перегрева экономики». В связи с огромными масштабами страны предстоят еще огромные работы по модернизации хозяйства в рамках индустриальной парадигмы. Соответственно, в течение не одного десятилетия будет расти и спрос на традиционные энергоносители – нефть и газ. Сказанное во многом относится и к Индии, а также ряду других развивающихся стран. Поэтому фундаментальный экономический фактор повышенного спроса на нефть со стороны этой группы стран следует считать долговременным.
Существует еще одна важная экономико-технологическая проблема – нехватка не нефти вообще, а именно легкой, экологически более чистой нефти, «под которую» были выстроены нефтеперерабатывающие заводы во многих развитых государствах. Общее количество добываемой нефти с 2000 г. выросло, а производство легкой малосернистой нефти упало на 2 млн. б/д. Возникла нехватка нефтеперерабатывающих заводов, способных принимать тяжелую сернистую нефть. В докладе, подготовленном в феврале 2005 г. в Министерстве энергетики США, отмечалось, что если вовремя не будут предприняты необходимые меры для исправления такой ситуации, то экономические, социальные и политические последствия этого будут просто плачевными, так как получение дешевых альтернативных источников энергии – дело отдаленных десятилетий.
9Наконец, к историко-политическим фундаментальным факторам следует отнести хроническую нестабильность большинства стран Ближнего Востока, связанную с их гигантски трудным формационным переходом к современному капитализму. Сочетание этой исподволь нарастающей нестабильности с концентрацией главных нефтяных резервов мира именно в этом регионе будет постоянным фактором, способствующим росту нефтяных цен.
Особенность нынешней неустойчивости глобального нефтяного рынка в том, что на процессы созревания фундаментальных факторов накладываются еще и кратковременные, но весьма чувствительные политические и стихийные процессы. Тут и субъективизм, и недостаточная гибкость в реализации геополитических целей администрации США, и война в Ираке, приведшая к еще большей дестабилизации ситуации на Ближнем Востоке и формированию нового крупного очага терроризма в этой стране; тут и ухудшение взаимоотношений Вашингтона с Саудовской Аравией и Венесуэлой – важными источниками импортной нефти для Соединенных Штатов и многое другое.
Ущерб, нанесенный нефтяной промышленности США двумя ураганами, которые уничтожили в третьем квартале 2005 г. до 110 морских добывающих платформ, лишь дополнил общую картину неблагополучия. Все это вместе взятое создает самые благоприятные условия для обогащения спекулянтов – игроков на виртуальном нефтяном рынке. Эта конъюнктурная составляющая нынешнего кризиса может способствовать крайнему взлету нефтяных цен.
Снижение цен после преодоления последствий этих факторов, конечно, возможно и даже неизбежно. Но существует объективный предел этому снижению, диктуемый фундаментальными факторами реального, а не виртуального рынка. Поэтому дешевой нефти, скорее всего, больше не будет.
|
