Постмодернизм Илья Ильин Ильин Илья Постструктурализм, Деконструктивизм,
Скачать 4.51 Mb.
|
| сти" -- там же, с. 128), Кристева все же считает, что она не способна объяснить, как отмечает Мой, "перемены и трансфор мации в социальной структуре" как раз из-за ее (грамматологии -- И, И,) фундаментальной неспособности объяснить субъект и расщепление тетического, которые они порождают" (279, с. 16). "Иначе говоря, -- уточняет свою позицию Кристева, -- грам матология дезавуирует экономию символической функции и открывает пространство, которое не может полностью охватить. Но, желая преградить путь тетическому (от тезиса -- одно значного полагания смысла. -- И, И.) и поставить на его место предшествовавшие ему (логически или хронологически) энерге тические трансферы (т. е. переносы значения. -- И, И,), сырая грамматология отказывается от субъекта и в результате вынуж дена игнорировать его функционирование в качестве социальной практики, также как и его способность к наслаждению или к смерти. Являясь нейтрализацией всех позиций, тезисов, струк ____________________________________ 11 Напомним еще раз: вся эта борьба мыслилась исключительно в сфере языка, где традиционная логика, упрощенно говоря, была на стороне буржуазного порядка, а "поэтический язык авангарда" расценивался как подрывная сила", против этого порядка направленная. всех позиций, тезисов, структур, грамматология в конечном счете оказывается фактором сдерживания даже в тот момент, когда они ломаются, взрываются или раскалываются: не прояв ляя интереса ни к какой структуре (символической и/или соци альной), она сохраняет молчание даже перед своим собственным крушением или обновлением" (273, с. 130). Как отмечает Торил Мой, в этой критике того, что позднее стало известно как деконструкция, "мы видим озабоченность проблемой, как сохранить место для субъекта, хотя бы даже и для субъекта-в-процессе, прежде всего только потому, что он является той инстанцией, которая позволяет нам объяснить раз личные гетерогенные силы (стимулы, импульсы), подрывающие язык"(279,с. 16). Проблема заключается еще и в том, что Деррида стремится остаться (по крайней мере, в свой первый период) в пределах уровня взаимоотношений означающих и означаемых (идей, по нятий, логически обосновываемых представлений), в то время как Кристева практически с самого начала концентрировала свое внимание на воздействии импульсов бессознательного и на их психосоматической природе. Очевидно, можно согласиться с Торил Мой, что именно "настойчивое утверждение Кристевой реальности импульсов Воображаемого и вынуждает ее встать в оппозицию к грамма тологическому проекту Дерриды, не столько потому, что она не соглашается с его анализом, сколько потому, что последний не идет достаточно далеко, оставаясь замкнутым в сфере действия одного означающего" (279, с. 16-17). Как пишет Кристева в характерной для нее манере: "Разряд гетерогенной энергии, сам принцип которого заключается в расщеплении и разделении, вступает в противоречие с тем, что остается в качестве следа, порождая вместо этого лишь только вспышки, разрывы, внезап ные смещения, собственно и являющиеся условиями для новых символических порождений, в которых экономия различения главным образом и находит свое место. Но ничто не может гарантировать способность отказа поддерживать сцену различе ния: ослабление его энергии может прекратить ее (т. е. сцены различения -- И. И.) существование, тогда прекратится и вся кое становление символического, открывая тем самым дорогу "безумию". В то же время, без отказа, различение замкнется в непродуктивной, не способной к обновлению избыточности, в чисто прециозную изменчивость внутри символической замкну тости: в созерцание, бездумно плывущее по течению" (273, с. 133). 149 ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ Такое прочтение Дерриды имеет, или имело, свои основа ния в начале 70-х гг., и хотя определенная пристрастность Кри стевой слишком ощутима, в одном она несомненно права: Дер рида того периода в своей теории действительно все разрушал, в то же время оставляя все на своих местах. Иными словами, Кристева 70-х гг. упрекала Дерриду в том, что его концепции исключали возможность политической ангажированности, не оставляли никакого "теоретического пространства" для созна тельного действия субъекта, фактически лишали его свободы выбора. Нельзя сказать, что и в концепции самой Кристевой эта "свобода" получила достаточно аргументированное объяснение: она лишь только декларировалась как возможность критической саморефлексии (тезис, воспринятый не столько из идейного наследия "критической философии" Франкфуртской школы, сколько подкрепляемый ссылками на высказывания Фрейда), но никак не вытекала из логики ее рассуждений и не обладала самоочевидной доказуемостью. В принципе в рамках постструк туралистской парадигмы это и трудно было бы сделать, тем более, что у Кристевой можно встретить и утверждения прямо противоположного плана. В то же время необходимо отметить: настойчивые попытки Кристевой выявить и обосновать теорети ческие предпосылки возможности существования "субъекта свободной воли" заметно выделяли ее позицию на фоне общей постструктуралистской тенденции 70-х гг. Поэтому оценивая в целом проблему ее взаимоотношений с Дерридой, можно сказать, что несмотря на все с ним разногла сия, Кристева испытывала весьма заметное его влияние: вся ее аргументация и понятийный аппарат свидетельствуют о внима тельном штудировании работ французского ученого. Другое дело, что она не могла принять тот политический индифферен тизм, который с неизбежной логичностью вытекал из его обще философской позиции рубежа 60-х -- 70-х гг. Верная бунтар скому духу "Тель Кель" того времени, она стала перекраивать его теоретические постулаты, чтобы откорректировать их в соот ветствии с требованием политической ангажированности, харак терной для телькелевцев. И с ее точки зрения, она выступала в качестве последовательницы Дерриды (хотя, как и во всем, своевольной и упрямой), "развивавшей дальше" его идеи в духе радикального авангардизма. Неизбежность субъекта В разделах о Фуко и Дерриде уже упоминался поразительный парадокс пост структуралистского мышления, 150 когда все попытки, и казалось бы весьма успешные, по теорети ческой аннигиляции субъекта неизбежно заканчивались тем, что он снова возникал в теоретическом сознании как некая неулови мая и потому неистребимая величина. Деррида, по сравнению с Кристевой, гораздо позже -- где-то в 80-х гг. придет к теоре тическому признанию неизбежности субъекта, Фуко -- в самом начале 80-х гг. Кристева при всех яростных на него нападках, не смогла от него "избавиться" и в начале 70-х. Разумеется, речь может идти лишь о совсем "другом", глубоко нетрадицион ном субъекте, лишенном целостности сознания, принципиально фрагментированном (morcele), "дивиде" (в противоположность классическому, по самому своему определению "неделимому" индивиду), и тем не менее, постоянно ощущаемая потребность в тематике субъекта у Кристевой -- неопровержимое свидетель ство неизбежного сохранения субъекта как константы всей сис темы ее теоретических построений. В предположительном, чисто гипотетическом плане можно сказать, что непрерывная, то ослабевающая, то усиливающаяся политическая ангажированность Кристевой регулярно требовала от нее осознанного акта политического и социального выбора позиции. Что не могло не порождать теоретическую рефлексию о роли, месте и философском значении индивидуальной воли человека. Происходил определенный разрыв между общепост структуралистской мировоззренческой позицией и реальной практикой общественного поведения Кристевой с ее неуемным политическим темпераментом. Эта внутренняя двойственность, возможно, и явилась одной из причин, почему ее более чем условно называемый "семанализ" не получил столь широкого распространения, проще говоря, не превратился в "анали тическую дидактику", как, например, американский деконструк тивизм. Хотя аналитический аппарат, разработанный Кристевой в ее "Семиотике" (1969), "Революции поэтического языка" (1974) и "Полилоге" (1977) более фундаментально научно и логически обоснован, но, увы! сама эта фундаментальность и тенденция к всеохватности сослужили ей плохую службу, сделав ее слишком сложной для средне-литературоведческого воспри ятия, по сравнению с относительной "простотой" и практической применимостью американского деконструктивистского анализа. Подытоживая различия, которые существовали в 70-х гг. между Дерридой и Кристевой, можно свести их к следующему: для Дерриды (как и для Фуко и Барта той эпохи) субъект (т. е. его сознание) был в гораздо большей степени "растворен" в языке, как бы говорящем через субъекта и помимо него, на сильно навязывающем ему структуры сознания, в которых субъ 151 ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ ект беспомощно барахтался, имея в качестве единственной своей опоры в противостоянии этим структурам лишь действие бессоз нательного. Причем последнее в большей степени характерно для Фуко и Барта, чем собственно для Дерриды, ибо, с его точки зрения, противоречивость сознания как такового была главным действующим лицом истории. Телькелевская политиче ская ангажированность Кристевой, ее нацеленность на "революционную" перестройку общества заставляли ее напря женно искать пути выхода из этого теоретического тупика, а единственно возможный источник, откуда смогли бы исходить импульсы к разрушению старых мыслительных структур и ут верждению новых, она находила лишь в субъекте. В определенном плане поиски Кристевой несомненно пере кликаются с мечтой Фуко об "идеальном интеллектуале", но в гораздо большей степени они оказываются близкими настроени ям "левого деконструктивизма" 80-х гг., а ее постоянная озабо ченность проблематикой субъекта предвосхищает ту переориен тацию теоретических исследований, которая наметилась в этой области на рубеже 80-х -- 90-х гг. (прежде всего в феминист ской "ветви" постструктуралистской мысли). Поэтому, можно сказать, что Кристева несколько "обогнала" некоторые линии развития постструктурализма, выявив в нем те акценты, которые стали предметом исследования спустя десятилетие. Для Кристевой оказалась неприемлемой сама позиция "надмирности", "отстраненности", "принципиальной исключенно сти" из "смуты жизненного бытия" со всей ее потенциальной взрывоопасностью, которую демонстрирует теория Дерриды. Для нее соучастие в процессах общественного сознания, пере живаемое ею как сугубо личностное и эмоционально-реактивное в них вовлечение, находит (и должно находить, по ее представ лению) полное соответствие в ее собственной теоретической рефлексии, которая если и не воспевала, то по крайней мере столь же экзальтированно отражала состояние умственной воз бужденности, наэлектризованности, питаемое майскими собы тиями 1968 г. Разумеется, мне бы не хотелось создавать ложное впечатление, что теория Кристевой может быть целиком объяс нена политическими событиями во Франции той эпохи. Естест венно, все гораздо сложнее и далеко не столь однозначно, про сто (если вообще это слово здесь уместно) произошло совпаде ние или наложение личностного мироощущения Кристевой, ее восприятия жизни (не забудем о ее "социалистическом болгар ском происхождении") на философско-эстетический и литера турный "климат" Франции того времени, когда подспудно вы зревавшие новые идеи и теории получили внезапный, мощный энергетический импульс, разряд политической событийности, спровоцировавший их дальнейшее бурное развитие. Место Кристевой в постструктуралистской перспективе Кристева, как и Делез, не создала ни достаточно долговре менной влиятельной версии постструктурализма, ни своей школы явных последователей (за исключением феминист ской критики), хотя ее роль в становлении постструктурали стской мысли, особенно на ее первоначальном этапе, была довольно значительной. Она активно аккумулировала идеи Барта, Дерриды, Лакана, Фуко, развивая их и превращая их в специфический для себя литера турно-философский комплекс, окрашенный в характерные для конца 60-х -- первой половины 70-х гг. тона повышенно экс прессивной революционной фразеологии и подчеркнуто эпати рующей теоретической "сексуальности" мысли. Вполне возмож но, что в атмосфере духовной реакции на студенческие волнения той эпохи консервативно настроенное американское литературо ведение постструктуралистской ориентации настороженно отне слось к "теоретическому анархизму" Кристевой, как впрочем и ко всем "телькелистам", за исключением всегда стоявшего особ няком Р. Барта, и не включило ее в деконструктивистский ка нон авторитетов. Поэтому влияние Кристевой на становление деконструктивизма в его первоначальных "йельском" и "феноме нологическом" вариантах было минимальным. Новый пик влияния Кристевой пришелся на пору формиро вания постмодернистской стадии эволюции постструктурализма, когда обнаружилось, что она первой сформулировала и обосно вала понятие "интертекстуальности", а также когда образовалось достаточно мощное по своему интернациональному размаху и воздействию движение феминистской критики, подготовившей благоприятную почву для усвоения феминистских идей француз ской исследовательницы. В частности, ее концепция "женского письма" стала предметом дебатов не только в кругах представи тельниц феминистской критики, но и многих видных теоретиков постструктурализма в целом. Фактически лишь в начале 80-х гг. американские деконструктивисты стали отдавать должное Кристевой как ученому, которая стояла у истоков постструкту рализма и с присущим ей радикализмом критиковала постулаты структурализма, давала первые формулировки интертекстуально сти, децентрации субъекта, аструктурности литературного текста, 155 ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ ставшие впоследствии ключевыми понятиями постструктурализ ма. Что привлекает особое внимание к Кристевой -- это ин тенсивность, можно даже сказать, страстность, с какой она переживает теоретические проблемы, которые в ее изложении вдруг оказываются глубоко внутренними, средством и стезей ее собственного становления* Яркие примеры тому можно найти и в ее статье "Полилог" (271), да и во всей вводной части ее книги "Чуждые самим себе" (1988) (265). В общей перспекти ве развития постструктурализма можно, разумеется, много ска зать о том, как с нарастанием постструктуралистских тенденций изменялся и стиль Кристевой, в котором на смену безличност ной, "научно-объективированной" манере повествования, типич ной для структурализма с его претензией на "монопольное" владение "истиной" в виде постулируемых им же самим "неявных структур", пришла эмфатичность "постмодернистской чувствительности" -- осознание (и как следствие -- стилевое акцентирование) неизбежности личностного аспекта любой кри тической рефлексии, который в конечном счете оказывается единственно надежным и верифицируемым критерием аутентич ности авторского суждения в том безопорном мире постструкту ралистской теории, где безраздельно властвуют стихии относи тельности. РОЛАН БАРТ: ОТ "ТЕКСТОВОЮ АНАЛИЗА" К "НАСЛАЖДЕНИЮ ОТ ТЕКСТА" Самым ярким и влиятельным в сфере критики представите лем французского литературоведческого постструктурализма |
Похожие:
 | «Урок как произведение искусства. Евгений Николаевич Ильин» представляет... Слева направо: Ш. Амонашвили, Л. Никитина, С. Соловейчик, С. Лысенкова, В. Матвеев, Б. Никитин, В. Шаталов, В. Караковский, И. Волков,... | | Илья Ильф записные книжки (1925—1937) «Илья Ильф и Евгений Петров. Собрание сочинений в 5 томах. Том 5»: Художественная литература; Москва; 1961 |
| Славянские воины и богатыри, былина «Илья Муромец и Соловей-разбойник» Цель: знакомство с военным искусством славян и былиной «Илья Муромец и Соловей-разбойник» |  | Иван Ильин Наши задачи-Том II иван Ильин Наши задачи Том II Но разве фанатик внемлет урокам исторического опыта? Сколько раз формальные демократии вырождались, теряли свою творческую силу и... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Жданов Илья, в костюме, за ним флаг рф, в общем как президент на сцене раздвижные ширмы от квна, закрытые, за ними парта, стул, на... | | Совет Илья-Высоковского сельского поселения Пучежского муниципального... Об утверждении Порядка организации раздельного сбора, накопления, вывоза (транспортирования) твердых бытовых отходов на территории... |
| Е. Н. Ильин Ильин Евгений Николаевич учитель литературы 84-й школы... Ильин Евгений Николаевич учитель литературы 84-й школы г. Санкт-Петербурга. Создал оригинальную концепцию преподавания литературы... | | Отчет за апрель, май 2011 г сп по алгебре, геометрии Рехтиной Галины Александровны Еженедельно проводились онлайн консультации. Участвовали Прудникова Дарина и Велищенко Илья. Ученики индивидуально через сообщения... |
| О проведении аттестации муниципальных служащих Кой Федерации", Законом Ивановской области от 23 июня 2008 года n 72-оз "О муниципальной службе в Ивановской области", Уставом Илья-Высоковского... | | 3. фзк 31 мая (пт) 7 Билеты Ильин В. Ю |
| Государство и экономика Ильин В. – Эффективность государственного управления и состояние региональных бюджетов | | Образовательные технологии Ш. Амонашвили, С. Н. Лысенкова, И. П. Волков, В. Ф. Шаталов, Е. Н. Ильин, П. М. Эрдниев (уде) и др |
| Е. П. Ильин эмоции и чувства Муниципальное бюджетное дошкольное образовательное учреждение «Детский сад комбинированного вида №48 «Журавлик» | | Ильин Е. П. Мотивация и мотивы А1 «На судьбу человека влияет то, под каким зодиакальным созвездием он родился». Данное утверждение является примером |
| Ильин И. А. Что есть философия? // Путь к очевидности Апологетика в XIX-XX вв. (Эпоха великих германских философов и больших достижений науки) | | Компасов Илья (факультет прикладной политологии гу-вшэ) |
