Учебник желтой журналистики

Скачать 1.99 Mb.

Название	Учебник желтой журналистики
страница	3/13
Дата публикации	21.08.2013
Размер	1.99 Mb.
Тип	Учебник

100-bal.ru > Журналистика > Учебник

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 13

Глава 2

Пишем бестселлер

Для начала предлагаю вам прочесть следующий материал:

Как я посетил женский католический монастырь

Что за ассоциации возникают лично у вас при словах «Католическая Церковь»?

Готов держать пари – это будет одно из трех несимпатичных слов, начинающихся на букву «и»: «иезуит», «индульгенция» или «инквизиция».

Что ж, резон здесь есть. Тем более что и то, и другое, и третье имеют к нашей жизни самое непосредственное отношение.

Знаете ли вы, например, о том, что когда в XVIII веке «Общество Иисуса» (так официально именуется орден иезуитов) было повсеместно запрещено, то единственным городом в мире, где иезуиты сохранились, был Петербург?

Именно здесь жил в те годы глава всех иезуитов планеты Станислав Черневич. Именно из церкви Св. Екатерины на Невском проспекте иезуиты начали заново распространяться по миру.

Распространение прошло успешно. Сегодня в иезуитской семинарии в Новосибирске учится сразу несколько юных петербуржцев.

Получали петербуржцы и индульгенции. Последний раз – в 1993-м. По случаю первого после революции рукоположения католического священника в России Ватикан тогда даровал отпущение загробного воздаяния всем прихожанам петербургского храма Лурдской Божьей Матери, или как именуют его сами прихожане, – Notre Damme d'Lourde, расположенного в Ковенском переулке.

Что же касается инквизиции – о ней чуть позже.

ROMA – AMOR

А началось все с того, что как-то раз царь Петр, будучи проездом в провинции, повстречал на пути троих священников Греко-Католической церкви.

Что уж между ними произошло – об этом история умалчивает. Известен лишь результат. Осерчав зело, молодой и горячий самодержец встреченных священников собственноручно зарубил.

Заинтересованному в сближении с Европой Петру международный скандал был в тот момент ни к чему. Чтобы загладить неприятное впечатление от инцидента, 2 декабря 1705 года царь публикует указ, впервые в отечественной истории дозволяющий строительство на территории России католических храмов и проезд через земли империи священников, монахов и миссионеров этой церкви.

Так в России появились первые легальные католики.

Собственно русских этот указ не касался. Как до, так и после него переход русских в лоно Католической Церкви рассматривался как государственная измена и карался ссылкой в Сибирь.

В УК дореволюционной России имелась даже особая статья для тех, кто решится дать своим детям неправославное воспитание. Так что первыми католиками в Северной Венеции были исключительно приезжие: немцы, французы, итальянцы, армяне и огромное количество поляков.

Для них в городе имелось более двадцати храмов, семинария, несколько школ, приютов для бедных и даже особое католическое кладбище. В самом конце XVIII века в Петербург была перенесена резиденция митрополита Католической Церкви всея Руси.

Небольшая церквушка Св. Екатерины Александрийской, построенная при Анне Иоанновне прямо на Невском, была перестроена и превратилась в главный католический храм страны.

Число ее прихожан доходило до нескольких десятков тысяч человек. Был среди них и Дантес, венчанный здесь по католическому обряду со свояченицей Пушкина Александрой Гончаровой.

Впрочем, уже к середине ХХ века от всего этого остался лишь один действующий храм – уже упоминавшийся Нотр-Дам де Лурд.

Храм выжил благодаря личному заступничеству генерала Де Голля. Остальное имущество католиков было национализировано. Священники как агенты Ватикана высланы из страны.

И вот сегодня католики возвращаются.

Небеса, увенчанные Распятием

Чтобы показать мне обычно запертую в середине дня церковь, отец Стефан Катинель своим ключом отпер дверь и сказал: «Заходите!»

Внутри было светло, чисто и тихо. Поэтому мы разговаривали почти шепотом.

Я спросил, сколько в их красивом храме стоит покреститься? Отец Стефан ответил, что за таинства католики денег не берут.

И вообще – если креститься пожелает взрослый, то дело это долгое. Прежде ему придется ходить на занятия, изучать катехизис, знакомиться с приходом и священниками.

– Долго ходить?

– Долго. Может быть, год. Ну или полгода.

– А раньше никак не покрестят?

– Никак.

Сам католический батюшка был молод и невысок. Пахло от него не ладаном, а хорошим афтешейвом. На левом веке виднелся шрам: несколько лет назад попал в автокатастрофу.

Разговаривал он с симпатичным прибалтийским акцентом.

– Вы ведь родились не в Петербурге?

– В Белоруссии. В маленькой деревне. Семья была очень верующей. Каждое воскресенье мы ходили за семь километров в храм.

У меня четыре сестры и брат. Мама очень хотела, чтобы я помогал священнику во время службы. А я спорил, говорил, что недостоин, был драчуном, домой приходил с синяками. Обо мне говорили, что в приличной семье растет неизвестно кто.

Потом за компанию с приятелями как-то все-таки пошел прислуживать к алтарю – и упал в обморок. Когда вернулся домой, сказал: «Все! Больше не пойду!»

– Но все равно пошли?

– После армии мне уже совсем не хотелось ходить в храм. Я переехал в Вильнюс… и вот там случился перелом.

Не могу объяснить, что произошло. Призвание – это всегда тайна. Это было, как будто Бог просто взял меня за руку.

Уже в Петербурге одна монахиня-францисканка нарисовала мне в подарок картину: большая рука ведет маленького мальчика. Хотя я никогда не рассказывал ей свою историю.

– И вы поступили в семинарию?

– В те годы в СССР было только две католические семинарии. Одна для литовцев, вторая для всех остальных. Чтобы поступить туда, нужно было разрешение КГБ. Я четыре года ждал, прежде чем этот порядок отменили и я смог поступить.

– Каково это – круто поменять жизнь… стать священником… знать, что больше никогда не будешь делать того, что хочется?

– Сегодня в семинарию поступает шестнадцать-двадцать человек. До рукоположения доходят один-два. А на наш курс поступило двадцать человек. И восемнадцать были рукоположены! Все-таки в советское время этот шаг делали более осмысленно.

А вообще, учеба в семинарии – лучшие годы моей жизни. До сих пор благодарю за них Бога.

Помню, с другом начали посещать детский дом под Ригой. Мы приехали поговорить с директором, а он сказал, что воспитывает преступников. Что четверо из пяти выпускников становятся уголовниками. Но встречаться с детьми разрешил.

Мы поехали туда первый раз на велосипедах, в спортивных костюмах, с гитарой. Дети обалдели. Потом они рассказывали, что представляли священников, как угрюмых бородатых дядек.

Сперва мы просто пытались стать им друзьями. Потом дети сами попросили научить их молиться. Поработать удалось только два года. Может быть, не все те дети сейчас живут правильно. Но верю, что что-то мы сделали.

По крайней мере одна девочка, я знаю, уехала к монахиням во Львов. Кстати, она была совсем не лучшей ученицей в школе.

– В Петербурге у вас много работы?

– Католиков в городе немного. От силы пятнадцать тысяч на пятимиллионный город. Но священников – только двенадцать человек. То есть… ну, сами считайте, сколько на каждого приходится прихожан.

Я живу при церкви. Посетители идут круглые сутки. Иногда нет возможности даже толком помолиться.

Год назад нас пытались довольно серьезно обворовать. Некоторые приходят, сами нетвердо понимая, зачем. Некоторые – наоборот, твердо понимая. Один раз пришла женщина, сказала, что в нее вселился бес. Попросила изгнать.

– А вы?

– А я изгонял. Когда кропил ее после молитвы святой водой, то ее действительно… только что наизнанку не выворачивало. Очень неприятное зрелище. Только не подумайте, что раз мы католики – значит, у нас тут всякие ужасы. У нас вот детская воскресная школа есть.

– Чем, кроме изгнания бесов, обычно занимаются священники?

– У каждого свои обязанности. Кто-то работает в приходе. Кто-то ходит в тюрьмы или к умирающим. Другие ремонтируют возвращенные храмы. На самом деле работы много. У нас есть летний лагерь для подростков, маленькая газета и своя футбольная команда.

– С кем играете?

– В следующий раз у нас матч с православными из Чесменской церкви. Пока что молимся: хотим выиграть.

– Всегда хотел узнать: на какие деньги вы живете? Что записано в вашей трудовой книжке? Случается ли, что пятого и двадцатого числа каждого месяца священники в сутанах выстраиваются перед окошечком «КАССА» и расписываются в ведомости за зарплату?

– У священников не бывает зарплаты. Тем более у католических священников в России. Честное слово: живем на то, что подают прихожане. И из этих же денег нам нужно оплачивать электричество и коммунальные услуги в храме.

– Кроме футбола у вас есть какие-нибудь отношения с православными?

– Папа Иоанн-Павел II называет православных не иначе, как «наша дорогая Церковь-Сестра». Мы часто пьем с православными священниками чай, ходим друг к другу в гости.

И вообще. Русь была крещена за двести лет до того, как Вселенская церковь разделилась на православных и католиков. Может быть, когда-нибудь мы снова будем вместе…

По крайней мере, мы об этом молимся постоянно.

Невесты Христовы

В средневековой Европе люди шутили: Всеведущий Бог, разумеется, знает все на свете. Но даже Ему не известно, сколько на свете существует монашеских орденов.

По очень приблизительным оценкам, в ватиканской канцелярии их зарегистрировано около десяти тысяч. Включая такие, как «Белые Рогационисты святого Гормисдаса» или, скажем, «Африканские миссии Божественного Усердия».

Из этого числа в Петербурге представлено пять орденов.

Один монастырь мужской. Называется «Дон Боско». Тамошние монахи, посвятившие себя работе с молодежью, за свой счет оборудовали при одном из ПТУ полиграфический центр и обучают местных подростков профессии печатника.

Придет такой выпускник ПТУ устраиваться на работу, его спросят: «Где учились?», а он в ответ: «Да так… в католическом монастыре».

Женских же монастырей четыре. Первыми, еще шесть лет назад, в Петербурге появились сестры из «Ордена Миссионерок Божественной Любви матери Терезы Калькуттской».

Монахини в белых с синими одеяниях родом были в основном из Индии и занимались тем, что помогали собесу Центрального района управиться с подопечными старичками и инвалидами. Сегодня они открыли собственный приют для больных и бездомных.

Режим дня у сестер жестче некуда. В полседьмого утра, в час когда даже фонари еще не зажжены и на улицах воют замерзшие собаки, в приюте служится месса. Ложатся спать монахини за полночь.

А четырнадцать часов между этими крайними точками они занимаются тяжелым физическим трудом: носят продукты, драят полы в больницах, выносят мусор и «утки».

Вслед за «Миссионерками» появились монашки-францисканки. Францисканский Орден – наверное, самый известный монашеский орден в мире. В нем в свое время состояли Данте, Христофор Колумб, король Людовик IX, и даже город Сан-Франциско назван в честь основателя этого Ордена.

Петербургские францисканки взялись за дело активно. Они работали в больницах, проводили собрания студентов из Африки, вели молодежные кружки при Нотр-Дам де Лурд.

Пару лет назад добрались до Петербурга трое сестер из Испании, представляющих конгрегацию «Verbum Dei» – «Слово Господне». Их фронт работ – подготовка начинающих католиков к таинству крещения.

Четвертым же, и самым экзотичным из всех петербургских женских монастырей, является монастырь доминиканский.

По-латински доминиканцы пишутся «Dominicanes». Было время, когда острословы расшифровывали это название как «Domini Сanes» – «Псы Господни».

Когда-то именно доминиканцы заведовали инквизицией – я же обещал, что и до нее доберемся! Однако в Петербурге сестры появились с миролюбивыми намерениями. Со временем они хотели бы открыть здесь детский сад.

Когда в полном монашеском облачении они идут по Невскому на вечернюю мессу в собор Святой Екатерины, то способны парализовать движение одним фактом своего появления.

В черных плащах и белых передничках, с четками у пояса и молитвенниками в руках. Впереди – матушка-настоятельница. За ней, гуськом, – остальные сестры.

Пешеходы сворачивают себе шею. Гибэдэдэшники застывают с открытыми ртами. Водители, засмотревшись, таранят впереди стоящие автомобили…

Сестры не обращают внимания. Все – суета сует. Они – заняты делом.

То, что сестры именуют «наш монастырь», еще не так давно являлось расселенной коммуналкой на втором этаже дома по Владимирскому проспекту.

Внутри не просто чисто – стерильно. По дому монахини ходят в теплых шлепанцах и особых домашних плащиках. Их пятеро: четверо из Латинской Америки и итальянка сестра Матильда. Она же – настоятельница монастыря.

«Холодно вам здесь после тропиков?» – спросил я. «Ой, не спрашивайте!» – замахали руками улыбчивые монашки.

Квартира тесна для сестер. Насколько я понял, одна из них ночует прямо в коридоре. Но самую большую и светлую комнату сестры оставили незанятой. Это часовня. Здесь начинается и заканчивается их день.

Все монахини приносят три обета: бедности, целомудрия и послушания. Наверное, по причине послушания, сестры решили, что разговаривать со мной должна именно настоятельница.

Сестра Матильда была дородна, немолода и носила очки.

– Если не секрет, как получилось, что вы вступили в Орден?

– Я хотела быть монахиней с детства. Мой отец рано умер, в семье было еще несколько маленьких детей. Так что воспитывалась я в монастыре. В 14 лет сказала сестрам, что хочу вступить в Орден, и начала готовиться к монашеской жизни.

Через четыре года я принесла первые обеты – для начала на год. Вечные обеты, обеты на всю жизнь, смогла принять только в 26 лет, пройдя несколько этапов подготовки.

Вообще, стать монахом трудно. Не думайте, что это – будто ты пришел, постригся, и обратного пути уже нет. Двое из трех, кто решился на этот шаг, не выдерживает и спустя год-три все-таки возвращается к жизни в миру. Я не вернулась…

– Как происходит сам обряд пострижения в католические монахини?

– Ой, это очень красивый обряд! Девушка, одетая в белое платье невесты, входит в храм, а там сестры уже ждут ее и все вместе молятся. Ей вручают черно-белое одеяние нашего Ордена. Пока она переодевается в особом помещении, хор поет древние латинские гимны.

Затем монахиня зачитывает свои обеты. Священник обстригает у нее немного волос и вручает обручальное кольцо. Теперь она – невеста Христова. Можно начинать работать…

– Интереснее узнать, как сестры отдыхают.

– А времени на отдых почти не остается! Нужно учить русский, работать по дому, встречаться с людьми, успевать помочь бедным и одиноким. Плюс не забывать о том, зачем вообще мы приехали в Россию…

Если и остается время, то от силы час-полтора перед сном. Тогда мы беседуем. Читаем вслух, стараемся лучше узнать друг друга… Монастырь – это ведь как большая семья.

– Можно ли монахиням смотреть телевизор? Вы родом из Италии, сестры – из Латинской Америки. А по телеку полно итальянских и латиноамериканских сериалов.

– Серьезно? Есть такие? Иногда мы смотрим телевизор. Но не сериалы, а в основном новости. Хотим узнать, что происходит в мире, чтобы молиться о тех, кто попал в беду.

– Как вы ходите по улицам, не страшно? Вы, хоть и монахини, но все-таки женщины… а у нас – преступность… нет ли в вашем кармане чего-нибудь вроде газового баллончика?

– У нас есть молитва и упование на волю Божию. Это посильнее, чем баллончик.

Я взглянул в окно. Снаружи, на Владимирском проспекте, своим чередом шла жизнь. Какая-то другая жизнь. Я задал последний вопрос сестре Матильде.

– Надолго ли вы в Россию?

Она улыбнулась:

– Лично я готова прожить здесь и три года, и десять лет… и всю жизнь. Основательница нашей ветви Ордена всегда мечтала о том, чтобы сестры-доминиканки жили в России и помогали православным братьям.

Если здесь я смогу быть кому-то полезной… смогу облегчить чью-то боль… скрасить чье-то одиночество… куда я отсюда поеду?

С этой статьей в свое время я, завязав с журналами, дебютировал в ежедневной прессе.

Понятно, что «первая» и «лучшая» – не однокоренные слова. Тем не менее на примере именно этой статьи продемонстрирую вам три главных правила, вернее, приема написания бестселлера.

Таких правил существует больше, чем три. Но остальные будут моим секретом, ладно?

Правило номер один: правильная первая фраза.

Стандартные ВУЗовские учебники журналистского мастерства рекомендуют изложить в первой фразе суть вашего материала.

Например, так: «Вчера возле проходной N-ского завода рабочие видели лося». Дальше – развернутое изложение события (какого лося, куда лось направлялся, как именно рабочие отшибали ему рога и т. д.).

Мне такой путь не кажется привлекательным. Я считаю, что стартовая фраза должна не рассказывать читателю, о чем он прочтет, а всего лишь заставлять читать дальше.

Фраза совсем не обязательно должна иметь отношение к тому, о чем пойдет речь. Самая первая статья, написанная мною, была о панк-роке. Начиналась она так:

Году в 1986-м меня часто били по уху. Ухо страдало из-за того, что в него была вставлена сережка…

Знали бы вы, какой резонанс вызвала статья в те годы, когда ношение сережки считалось актом личного гражданского мужества!

Впрочем, перебарщивать со стилистическими изысками тоже не следует.

В петербургской газете «Смена» работает репортер Алексей Орешкин. Он считается очень хорошим журналистом. Каждый раз, начиная читать его репортажи, я внутренне содрогаюсь.

Один из репортажей описывал открытие выставки лодочных моторов. Не ручаюсь за точность, но начинался он приблизительно так:

Пришла весна. Масленица кончилась. Все блины съедены. Так что о блинах говорить не станем. Станем говорить о лодочных моторах, тем более что вчера открылась их, моторов, выставка.

Как вам?

Правило номер два звучит так: с какой бы громкой фразы ни начиналась ваша статья, материал для нее собирать все равно придется.

Журналюги пытаются обойти это правило всеми возможными способами. Рассмотрим простой пример.

В начале 1990-х считалось модным писать о проституции. Кое-кто тешится этой темой до сих пор. Наверняка и вы читали подобные сочинения. Вспомните, как они построены.

Во-первых, очень часто материал о проститутках является чистой фантазией, основанной на просмотре пары киношек и не дочитанном в ВУЗе Достоевском.

Случалось мне читать красочные рассказики на тему, как по заданию редактора журналист отправлялся в ночь, платил проститутке, она приводила его домой, где (как без этого?) за занавеской плакала маленькая проституткина дочка, а распутная мама всю ночь пила с журналистом водку, играла на гитаре и, рыдая, задавала вопрос: где еще, как ни на панели, ей брать деньги для воспитания детей?

Во-вторых, материал о розничной любви может быть составлен на основе беседы с действительно пойманной на улице тетечкой и слово в слово воспроизводить ее речь.

То есть из редакции выползти журналист себя заставил. Но на этом сломался, плюнул и все равно пошел попить пива.

Это лучше, чем во-первых, но не намного. Только очень глупая женщина может зарабатывать на хлеб таким образом. И слова глупой женщины тоже глупы, неинтересны. А ваша задача – написать интересно.

Как это сделать? Только одним способом: собирать материал!

Возьмись писать о проституции, я бы:

а) прочел об истории феномена и запомнил самые интересные факты (типа: «До революции падшие женщины обращались к состоятельным господам с фразой „Я – Незнако-умка. Не желаете ознако-умиться?"“);

б) постарался бы найти хоть какие-нибудь цифры. Цифры – это очень важно. Именно они придают материалу достоверность. В данном случае за цифры могут прокатить расценки услуг, количество возбужденных уголовных дел, частота коитусов у среднестатистической дамы и все в таком роде;

в) сходил бы посмотреть, что НА САМОМ ДЕЛЕ происходит в квартале Красных фонарей. Описывая же увиденное, внимание стал бы обращать лишь на то, что НЕ укладывается в рамки стереотипа (например на то, что обещанный секс проститутки… поганки!… делают крайне неумело);

г) осветил бы вопрос не с одной, а с РАЗНЫХ СТОРОН. Если кино снято с одного ракурса, значит, это фуфло, а не кино. Занимаясь проститутками, спросите о них у ментов, врачей-венерологов, покупателей их услуг и т. д.

Запомнили?

Правило номер три вытекает из правила номер два: материал нужно СОБИРАТЬ, а не переписывать из других статей и тем более книг.

Все, что можно сказать, давно сказано. История письменности – это история бесконечного цитирования. Все переписывают у всех. Каждый новый текст – лишь полемика с предыдущим текстом на ту же тему.

Никто не смотрит на жизнь. Все смотрят в книгу, которую читает сосед в метро.

Все – кроме вас. Вы – исключение. Журналист – это тот, кто стоит в этом ряду под номером один. Только он смотрит на жизнь… а уже у него переписывают те, кто идет дальше.

Именно в том, чтобы слепить из окружающей реальности материал на 250 строк (и получить за свое умение как можно больший гонорар), состоит ваша работа. Тот же, кто говорит: «Вчера прочел такую книжечку! Буду писать на ее основе статью!» – тот не журналист, а так… тупица с амбициями.

Впрочем, из правила три, разумеется, есть исключения. Если вам очень хочется списать статью не из жизни, а из чужой книжки, то ни в чем себе не отказывайте.

Только в этом случае постарайтесь статью актуализировать. Приблизить прочитанное к окружающей реальности.

Например так, как это сделано в предлагаемом ниже материале.

Три легенды о Железном Хромце

Когда-то реклама банка «Империал» утверждала, что великий завоеватель Тамерлан любил беседовать с камнями. Так ли это – никто на самом деле не знает.

Нам вообще мало что известно об этом человеке. Даже дату его рождения историки установили лишь приблизительно: 1334 год. Если это правда, то на этой неделе можно отмечать 666 годовщину со дня рождения самого кровавого деятеля в человеческой истории.

Легенда первая: чудесный младенец

Рассказывают: когда в ночь на 7 сентября в селении Ходжа-Ильгар, что неподалеку от города Шахрияза, в семье местного князя Амира родился сын, то принимавшая роды повитуха упала в обморок.

Волосы у новорожденного были белые, как у старика. В плотно стиснутых кулачках ребенок сжимал куски кровоточащего мяса.

Семья, в которой родился Тимур, была хоть и бедной, но знатной. Его мать приходилась праправнучкой великому Чингисхану.

Ребенком будущий покоритель Вселенной заставлял товарищей по играм, даже тех, кто был гораздо знатнее его, присягать себе в вечной покорности.

Один из подростков присягать отказался. Тимур просто показал на него пальцем, сказал: «Убейте его!» и никто не осмелился ослушаться. В тот момент Тимуру едва исполнилось девять лет.

В семнадцать он возглавил отряд, терроризировавший города между Сыр– и Амударьей. К девятнадцати отряд превратился в маленькую армию. Некоторые бойцы годились предводителю не то что в отцы, а даже в деды. Но главным всегда был он, Тимур.

Как-то, возвращаясь из набега, вместе с отрядом он оказался зажат в узкой лощине. И – как без этого? – разумеется, вскоре оказалось, что выход им перекрывает вражеская армия.

Солнце блестело в надраенных шлемах молча стоящих бойцов. Раздумывать было некогда. Выхватив кривую саблю, Тимур скомандовал: «Вперед!» И только, почти сойдясь с предводителем незнакомцев, он увидел, что перед ним его отец.

Остановить коня на полном скаку был не в силах даже такой наездник, как Тимур. Крикнув «Остановись!», он просто отбросил свою саблю и голой рукой схватил клинок отца.

Хорошая среднеазиатская шашка весит больше пудовой гири. Из седла Тимура выбросило под копыта коней. Отныне на правой руке у него не хватало трех пальцев. Сломанные кости ноги срослись неправильно, и Тимур навсегда охромел.

Именно за это его и прозвали «Тамерлан» – «Железный Хромец».

По крайней мере, так гласит легенда.

-

– Погоди! Стой! Куда ты?! Купи персики! Сладчайшие! Из Самарканда! Погоди, попробуй – отличные персики!

Молодой, одетый, как водится, в немодный спортивный костюм, а сверху дубленка, продавец на Владимирском рынке чуть не упал, перевешиваясь через прилавок.

Из Самарканда? Я спросил: узбек ли парень?

Кромсая персик ножом, парень сказал, что да, узбек. И, разумеется, знает, кто такой Тамерлан. Как можно не знать? В Самарканде его все знают. А самая любимая реклама в его городе – «империаловская».

– Говорят, он родился с окровавленными руками?

– Почему нет? У того, кто будет ученым, в детстве большая голова. У того, кто станет хорошим мужем, большой… ну, ты понимаешь… А у великого завоевателя были окровавленные руки. Мне про это даже бабушка в детстве рассказывала. Тимур был жесток – каким же ему еще родиться? Я не понял: ты будешь брать персики?

Впрочем, жестокость Тимура – это уже другая история.

Легенда вторая: жуткие башни

Рассказывают: когда Тамерлану исполнилось тридцать лет, он произнес фразу, навеки вошедшую в историю.

Восседая на троне, он сказал: «Весь этот мир слишком ничтожен, чтобы у него было хотя бы два господина!» Тем, кто, ежась от ужаса, стоял в эту минуту рядом с ним, было понятно, что означают такие фразы. В 1374 году Тимур отправился на завоевание Вселенной.

Куда бы он ни направлялся, казалось, сама земля стонет от ужаса под копытами его коней. Захватив город садов и фонтанов Исфахан, он выложил на его главной площади пирамиду из 70 000 отрубленных человеческих голов. По высоте она превышала семиэтажный дом.

Взяв Багдад, который осмелился противиться его воле, он выстроил уже не одну, а сто двадцать подобных башен.

В Малой Азии в плен к нему попало 120 тысяч христиан: армян и наемников-сербов. Тимур велел замесить глины и построить к пятничной молитве несколько минаретов.

Когда строители сказали, что не хватает строительного материала, он пояснил свою задумку: вместо кирпичей следует использовать тела все еще живых пленников.

Во время индийского похода в лагерь завоевателя было согнано до полумиллиона местных жителей. Тамерлан собирался привлечь их в качестве землекопов для осадных работ.

Потом необходимость в работах отпала. Потом выяснилось, что землекопов нечем кормить. Долго раздумывать Тимур не стал. Всех до единого индусов живьем закопали в землю.

В 1395 году он разбил хана Золотой Орды Тохтамыша и вышел на южные рубежи Руси. Люди целыми городами бежали на север. Венгры и словаки всерьез подумывали о перенесении собственных государств… ну, скажем, в Скандинавию.

Армия Хромца форсированными маршами двигалась к Москве. По сравнению с этой угрозой нашествие Батыя казалось незначительной неприятностью.

Сложись все чуточку иначе, и о существовании такого странного допотопного народца, как русские, сегодня помнили бы лишь редкие аспиранты исторических ВУЗов. Однако Великие Московские князья хорошо подготовились к обороне.

Первым делом из Владимира в Москву была перенесена икона Казанской Божьей Матери. Народ как один вышел на улицы и без остановок молился Деве о заступничестве.

Спустя два дня в Кремль влетел покрытый пылью гонец: армия Тамерлана безо всякой видимой причины отступила и растворилась в тех жутких азиатских омутах, из которых и явилась.

-

Настоятеля этого небольшого петербургского храма звали отец Александр.

– Скажите, батюшка, а вы лично верите, что тогда, шестьсот лет назад, именно молитва перед чудотворным образом спасла страну от неминуемого исчезновения?

– А вы нет? С Тамерланом не могли справиться самые великие воители Азии. Татарин Тохтамыш и турок Баязет бежали от него, петляя, словно кролики. Тамерлан устроил на территории Переднего Востока такое, что региону не удалось заново отстроиться и спустя триста лет… Этот человек никогда не отступал от того, что наметил. И вдруг такое…

Каждый раз, когда я служу литургию в этот день, 21 августа, я думаю о том, что башня из отрубленных голов могла быть выстроена и на Красной площади. Но – милостив Господь! – тот, кто возомнил себя повелителем Вселенной, умер так, как умирает каждое человеческое существо.

Впрочем, о том, как умер Тамерлан, говорит уже другая легенда.

Легенда третья: проклятие гробницы

Рассказывают: когда Железному Хромцу исполнилось шестьдесят пять, он призвал писцов, продиктовал завещание, а потом велел всех их казнить.

Его империя раскинулась от Кавказа до Гималаев. В его столицу присылали послов из Лондона и Севильи. В начале 1405 года собравшимся на пятничную молитву воинам он объявляет, что осталось немного: они отправляются на завоевание Китая, последней языческой державы планеты.

Весна и лето ушли на подготовку величайшего из походов Тимура. Осенью двухсоттысячная армия отправляется в путь. Сомнений в том, что скоро Тамерлан вступит в Пекин, не возникало ни у кого.

Отъехав от Самарканда всего на две недели пути, во время привала Хромец попросил холодной воды. Вечером у него поднялась температура. Утром следующего дня Тимур умер. По заключению врачей: от обыкновенной простуды.

Тело завоевателя было пропитано мускусом и отправлено назад в столицу. Там еще при его жизни для Тимура был выстроен мавзолей. На крышке гроба лучшие каллиграфы мусульманского мира выгравировали проклятие в адрес того, кто рискнет провести эксгумацию.

Полтысячелетия покой гробницы свято соблюдался. Впервые он был нарушен уже в наше время.

В 1941-м из Москвы в Самарканд прибывает научная экспедиция во главе с известным археологом М. М. Герасимовым. Мавзолей Гур-Эмир был тщательно исследован. К концу июня руки дошли и до самого гроба.

Внутри археологи обнаружили скелет пожилого мужчины с ярко выраженной патологией левой ноги: сломанная при жизни, она неправильно срослась. На черепе сохранились остатки рыжеватых волос и надвое расчесанной бороды.

Скелет был укрыт полуистлевшим покрывалом с золотой вязью.

-

Когда я задал вопрос этому сотруднику восточного факультета СПбГУ, он усмехнулся:

– Верю ли я в проклятие Тимура? Проклятие Тутанхамона, проклятие Ивана Грозного, проклятие Тимура… Слишком похоже на кинематограф. Однако с фактами спорить не стану. По Средней Азии всегда ходили легенды об этом проклятии. А вскрыта гробница была всего один раз: 22 июня 1941 года. В восемь утра по местному времени. То есть в четыре по московскому.

Совпадение? Понятия не имею! Обычно в таких случаях говорят: есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим папарацци.