Рискну утверждать, что взаимонепонимание культур значит больше, нежели их дружное согласие. До тех пор, пока одна культура смотрится просто в зеркало, она
Скачать 2.89 Mb.
|
| ЯЗЫК И КУЛЬТУРА Рискну утверждать, что взаимонепонимание культур значит больше, нежели их дружное согласие. До тех пор, пока одна культура смотрится просто в зеркало, она ничего, кроме себя, не видит. По-настоящему интересно становится, когда зеркало — кривое. В сущности, искусство — и есть королевство кривых зеркал. Мы сталкиваемся с искаженными отражениями, с издержками перевода: любой контакт разных культур сопряжен с плодотворными недоразумениями. Самое интересное тут — сюрпризы, которые нам кажутся парадоксами, несовпадение ожидаемого с действительным. А. Генис ОГЛАВЛЕНИЕ Предисловие Интерес к проблеме «язык и культура» обусловлен усиливающимся в последнее время интересом к вопросам диалога культур, межкультурной коммуникации, восприятия речи, когнитивной парадигмы знания. Антропоцентрическая тенденция в развитии современной научной мысли, а также когнитивный подход к языку предполагают обращение к человеку как носителю языка. Носитель языка — это носитель определенной культуры. При коммуникации, таким образом, сталкиваются представители или одной и той же, или разных культур. По словам Л. П. Якубинского, любое взаимодействие людей есть именно взаимодействие: оно по существу стремится избежать односторонности, хочет быть двусторонним, диалогичным и бежит монолога (Якубинский 1986: 32). Диалог подразумевает, что говорящие понимают друг друга. Одного знания здесь не хватит, необходимо единство той внутренней стороны речи, которую в современной лингвистике называют фоном. Взаимопонимание в сущности опирается на общность культуры. Если этого нет, то нет и настоящего общения, а значит, и настоящего знания языка. Необходимо, в том числе, представлять себе, какой смысл вкладывают носители языка в то или иное слово, в ту или иную фразу. По мнению современных философов, результатом действия законов смыслообразования и является культура. Настоящее пособие на примере русского языка имеет своей целью доказать, что исследование элементов культуры, актуализированных в языке, может и должно определяться когнитивным и контрастивным принципами, что позволит учитывать знания носителя и не-носителя языка, обеспечив тем самым базу для взаимопонимания представителей культур. Такой аспект проблемы имеет и теоретическое, и практическое значение. Рассуждения об отражении в языке культуры общества имеют, по нашему мнению, смысл только тогда, когда эта информация востребована в процессе коммуникации. Что и как отражается в языке, важно, если есть ответ на вопрос: зачем это надо знать? В этом смысле проблема взаимодействия языка и культуры как коммуникативных систем предстает в совершенно ином ракурсе. Лингвокультурологический подход, применяемый в методике преподавания языков, не только позволяет укрепить базу для межкультурного общения, но и решает многие воспитательные, в том числе патриотические задачи. Пособие предлагает читателю взглянуть на свой язык с другой стороны – со стороны не-носителя языка и культуры. Такой поворот темы поможет увидеть в родном языке то, что не замечается или забыто, а тем не менее для общения и понимания (например, художественной литературы) необходимо. В предлагаемом издании имеются задания для самостоятельной работы, которые новизной иллюстративного материала позволят, как надеется автор, стимулировать читателя на поиск новых «загадок», которые задает язык. Пособие адресовано студентам вузов, изучающим курс «Введение в языкознание», а также аспирантам и всем интересующимся вопросами теории языка, межкультурной коммуникации и культурологии. Глава I Язык и культура в их взаимодействии Соотношение языка и культуры Вопрос о соотношении языка и культуры не новый в истории лингвистики. Идеи об одностороннем воздействии культуры на язык или языка на культуру cменяются идеями о взаимосвязи и взаимодействии языка и культуры, их онтологического единства. Как отмечает И. Г. Ольшанский, существует три подхода в изучении проблемы «язык и культура». Первый подход, разрабатываемый философами (С. А. Атановский, Г. А. Брутян, Э. С. Маркарян), исходит из одностороннего воздействия культуры на язык. С изменением действительности меняются культурно-национальные стереотипы и сам язык. Второй подход ставит своей задачей решение вопроса об обратном воздействии языка на культуру (В. Гумбольдт, А. А. Потебня, Й. Л. Вайсгербер). Третий подход основан на идее взаимосвязи и взаимодействии языка и культуры: с одной стороны, язык – составная часть культуры1, с другой – культура включена в язык (Ольшанский 1999: 18-19). В этом случае возникают вопросы, на которые ученые ищут ответы: включен ли язык в культуру, и если да, то как? Включена ли культура в язык, и если да, то как? Е. Ф. Тарасов в связи с этим приходит к мысли об онтологическом единстве языка и культуры, что обеспечивается идеальным, входящим как в язык, так и в культуру. Так как идеальное возникает только в деятельности человека, то онтологическая картина, в которой может быть вычленено и исследовано идеальное – звено, интегрирующее язык и культуру, - может быть только деятельностной онтологической картиной. В соответствии с деятельностной онтологией идеальное возникает только у человека, совершающего определенную деятельность, и возникает в форме образа результата деятельности, т.е. в форме, которую примет объект деятельности в процессе воздействия на него (Тарасов 1994: 106-107). Чтобы разобраться в сути взаимоотношений языка и культуры, необходимо определить понятие «культура». Понятие «культура» относится к разряду фундаментальных, исключительно важных, но терминологически неопределенных, широких, многозначных, т. е. таких, в которых каждый вкладывает свой смысл. Ср.: Что такое «культура»? Существовало ли нечто как «советская культура»? Что осталось от нее после крушения коммунизма в России? Существует у антропологов несколько разных определений понятия «культура». Культура — это сочетание моделей поведения, приобретенных и унаследованных, которые определяют группу людей, отличают их от других групп или наций и олицетворяются в специфических артефактах. Спорят о навязанном, принудительном характере любой культуры и о ее символической природе. Была советская культура. Это была не только идеологическая, навязанная модель, но и ансамбль символов, сумма фактов и артефактов. Даже диссиденты в некоторой степени жили той советской культурой: не «Кратким курсом», а бытовой культурой, не книгой «Как закалялась сталь», а мифом и анекдотами о Чапаеве, не Седьмой симфонией Шостаковича, а советской опереткой, романсом, «Двенадцатью стульями» и «Золотым теленком» Ильфа и Петрова (Нива, 201). Культурологи разделяют понятие «культура» (как исторически определенный уровень развития общества, творческих сил и способностей человека) и понятие «национальная культура» (как совокупность традиций, обычаев, норм, ценностей и правил поведения, общих для представителей одной нации, государства), утверждая, однако, что «ничейной» культуры или «культуры вообще» в принципе быть не может (Культурология 1997: 205). Ссылаясь на мнение Д. С. Лихачева о разграничении национального идеала и национального характера, Ю. Н. Караулов делает вывод о том, что национальный идеал – это идеал культуры, а культура всегда национальна. Это не значит, что нет понятия общечеловеческой культуры, но в нем не содержится ничего, чего не было бы в культурах национальных (Караулов 2002: 47). Знание культуры предполагает принадлежность человека к данной нации. «Человеку должно быть неловко, если он не знает, кто такой Ломоносов, и не читал “Евгения Онегина”. По подобным признакам человек не может быть отнесен к русской культуре. Его считают либо иностранцем, либо невеждой» (Рождественский 2000: 83). Современный французский исследователь К. Ажеж коротко и ясно, на наш взгляд, отразил важность культуры в жизни языка: «…смерть языка – факт культуры…» (Ажеж 2003: 44). Значение культуры для всестороннего понимания поведения человека, его психологии и языка больше не оспаривается современной наукой. Хотя в самом понимании этого слова многое неясно и спорно. Причина этого заключается в размытости самого объекта и в несовершенстве методов его исследования. Как известно, не определено само содержание понятия «культура». Культурой традиционно называют то, что не относится к природе, а значит, здания, орудия, одежда, способы приготовления пищи, социальное взаимодействие, вербальная и невербальная коммуникация, воспитание детей, образование, религия, эстетические предпочтения, философия и многое другое. Разделение культуры на материальную и духовную во многих случаях искусственно. Называя разделение культуры на материальную и духовную научной абстракцией, исследователи отмечают единство культуры, где каждый материальный предмет, прежде чем он был создан, должен был сначала стать «идеей» в мозгу человека (Стефаненко 2004: 32). Компоненты культуры в связи с этим перечислить невозможно. Есть мнение, что под культурой «подразумевают очень широкий круг явлений, событий, признаков, предметов. Например, в рубрикацию «культура» включают такие слова, как Волга, тайга, соболь, Урал, Транссибирская магистраль, леший, русалка, ковер-самолет, пятибалльная система, рубль, копейка, Правительство Российской Федерации, восстание декабристов, Отечественная война, свекровь, щи, осел, лиса, аэропорт Внуково, Чехов, картина Левитана «Март», Мамаево побоище, работать спустя рукава и др. С лингвистической точки зрения слова, имеющие эти референты, обоснованно зачисляются в разряд безэквивалентных, фоновых, коннотативных слов, фразеологизмов. С логической точки зрения такое пестрое соединение неубедительно: вводятся весьма разнородные дефиниции» (Имплицитность в языке и речи 1999: 125).2 Из всего многообразия определений культуры3 в целях нашего исследования будет использоваться понимание культуры, предложенное Ю. М. Лотманом, который рассматривает культуру как совокупность всей ненаследственной информации, способов ее организации и хранения (Лотман 2000: 395). Диалог культур как основа коммуникации Трудности изучения понятия культура связаны еще и с тем, что исследователь — представитель одной культуры. Это «мешает» изучению собственной и чужой культуры, так как трудно принять позицию внешнего наблюдателя. Существует опасность, что собственная культура окажется основой для сравнения. Кроме того, поскольку мы мыслим посредством культуры, осознать собственную культуру также достаточно сложно. Культура устанавливает рамки восприятия при определении значимого, актуального и существенного (Психология и культура 2003: 110). В разных культурах в одни и те же понятия подчас вкладывается разный смысл. Так, семья для китайцев — это «счастье, гармония», а деньги — «важные, больше, мало, хорошие, драгоценные» (Ван Эрдон 2000), а для русских деньги, по словам Т. Толстой, «зло, но зло — вожделенное», а семья играет для разных поколений объединяющую роль (Сергеева 2004: 107–109; 260–263). Примеров различий между культурами можно привести огромное множество. Мы наделяем разной ценностью различные стороны жизни. Для шведа чиновник, одетый в рубашку без галстука, джинсы и сабо (träskor), — это нормальное явление, а для русского он выглядит по меньшей мере странно, а, напротив, русский, не сказавший «спасибо», когда его спросили, будет ли он чай, у шведов будет считаться невежей (традиционный ответ на вопрос, будете ли вы чай, в шведском языке предполагает ответ: «Да, спасибо» или «Нет, спасибо»). Поэтому знание культуры необходимо, чтобы понимать друг друга. Не случайно, важным моментом функционирования языка культуры является понимание (Культурология 1997: 588). По мнению А. А. Брудного, понимание составляет условие существования культуры, понимание присоединяет человека к культуре и находит в ней свою опору (Брудный 1998: 33). Между тем разница между «понимать» и «знать», а значит, «изучать» существенна. «Одно дело — изучать, другое — понимать», — замечал М. И. Стеблин-Каменский, говоря о мифе (Стеблин-Каменский 2003: 225). Действительно, понимать — значит воспринимать как есть, сразу, в целостности, без анализа и расчленения. Знать и изучать — это пытаться постигнуть постепенно, поэтапно, сравнивая и анализируя. В этой целостности и расчлененности и заключается главная проблема — как представить элементы культуры одного народа носителю другой культуры так, чтобы по возможности соблюсти баланс между «понимать» и «знать». Понятие «понимание» многогранно. В. В. Знаков в своей монографии, в частности, указывает на два подхода к его содержанию: познавательный (гносеологический) и историко-культурный (герменевтический). В теории познания понимание анализируется как одна из процедур человеческого познания, а в герменевтике — как «вживание»: постижение человеком мыслей и чувств других людей (предыдущих поколений и современников), воплощенных в текстах, картинах, архитектурных сооружениях и других культурно-исторических памятниках. Во второй половине XX века понимание стало интерпретироваться более широко: как универсальная психическая способность и даже как способ бытия человека в мире (Знаков 2000: 10). Поэтому в современной педагогике понимание трактуется как мыслительный процесс, направленный на выявление существенных свойств предметов и явлений действительности, познаваемых в чувственном и теоретическом опыте человека (РПЭ: 172). В литературе указывается на диалектическую связь понимания и знания. Предполагается, что понимание представляет собой некоторую форму «знания о знании», результат знания о знании. Знание можно представить и как определенный продукт познавательной деятельности, и как результат понимания. Если знание характеризует определенное отношение к объекту, то понимание выражает знание о нем. При этом само знание также нуждается в понимании. Общепризнанно, что понимание достигается только на базе знаний и умений, уже добытых в предшествующем опыте. При общении такая база должна в определенной степени совпадать. Понимание и происходит потому, что люди думают «о том же», т. е. понимание определяется содержанием психики воспринимающего в момент восприятия (Якубинский 1986: 38, 41). По словам Л. С. Выготского, «при одинаковости мыслей собеседников, при одинаковой направленности их сознания роль речевых раздражителей сводится до минимума» (Выготский 1996: 438–439), а взаимопонимание — это такая деятельность, где «никто не может говорить с другим иначе, чем этот другой при равных обстоятельствах говорил бы с ним» (Гумбольдт 2000: 71). Предметом понимания, по мнению ученых, является не только уже отраженное в опыте человека, но и еще непознанное, новое. Когнитивная психология трактует понимание как объединенный продукт входной информации и предыдущего знания (Знаков 2000: 18–19). Между тем исследования показывают, что понимание не следует отождествлять со знанием, поскольку возможно знание без понимания и понимание без знания. М. К. Мамардашвили и А. М. Пятигорский, рассуждая о проблеме двойственности понимания и знания, отмечают, чтобы среднему культурному человеку войти в ситуацию понимания, ему нужно заменить прежние привычные оппозиции новыми, и такая замена есть постоянное условие расширения сферы сознательного опыта, условие постоянной открытости к непредсказуемому сознательному опыту, опыту, который как результат не выводим ни из какого предшествующего сознанию опыта (Мамардашвили, Пятигорский 1999: 103). При коммуникации неизбежно присутствует определенная неадекватность понимания, обусловленная различием индивидуального опыта, степенью знакомства с языком и т. п. (Культурология 1997: 588). Но особую остроту непонимание приобретает при общении представителей двух разных культур. Диалог культур как непременный аспект существования этнических культур подразумевает, по мнению Е. Ф. Тарасова, анализ взаимодействия этнических сознаний участников межкультурного общения (Тарасов 2002). Между тем попытка понять «другого» слишком часто оборачивается навязыванием ему своей привычной точки зрения. В своей книге «Смысл возможного: Коннотационная семантика» С. С. Гусев видит причину невозможности диалога культур в том, что в современном обществе преобладает стандартизированное общение, которое ориентировано на стандартные, автоматически применяемые формулы, рассчитано на простое повторение внешних действий окружающих. При таком общении достигается такая ситуация, когда коммуникация исчерпывается, а с нею распадается и возникшее на время объединение людей. Для большинства современных культур характерно такое эгоцентрическое отношение к действительности, когда носители убеждены в том, что привычные для них каноны и стандарты являются единственно правильными и успешными, тогда как ситуация настоящего диалога должна открывать для каждого из его участников все новые и новые способы видения мира (Гусев 2002: 329-334). Кроме этого, психологического, аспекта проблемы существует еще и лингвистический аспект. Как известно, и культура, и язык выполняют коммуникативную функцию, которая представляет собой процесс передачи информации (см., напр.: Герасимова 2007: 5-10) Делая акцент на коммуникативной функции, мы принимаем позицию человека «диалогизирующего», то есть передающего информацию. Как и какую информацию человек хочет передать, в том числе зависит от той социальной и культурной (в том числе национально-культурной) среды, в чьих ценностных ориентирах воспитан говорящий и которые должен правильно воспринять слушающий, иначе коммуникация не состоится. Отражение в языке культуры общества За словом у носителя языка «скрывается» многое: ассоциации социальные и индивидуальные, детские и взрослые, бытовые и литературные. Д. А. Гранин точно описал разницу в представлениях людей разных поколений в книге «Керогаз и все другие. Ленинградский каталог»: «Спросите, например, про гамаши. Мало кто знает и объяснит, что это такое, их давно не носят. А носили на ботинках и туфлях, прикрывая ими шнуровку. Зачем нужны были гамаши, этого в точности мы сами не помним, поскольку мы были тогда детьми и гамаши видели на ногах у взрослых» (Гранин 2003: 9). Для лексикографирования реалии необходимо выбрать нечто важное, устоявшееся, типичное. На практике осуществить этот принцип чрезвычайно трудно. Элементы материальной культуры иногда заключают в себе для носителя языка нечто большее, чем это кажется на первый взгляд. Стул для представителя европейской культуры является просто мебелью, то, на чем можно сидеть, а в африканских племенах стул считается неотъемлемой частью души вождя (Шейнина: 288). Наличие у человека автомобиля и дачи в нашей стране, особенно в советские времена, означало определенный социальный статус, а в скандинавских странах это обычный уровень жизни, хотя тип дома или марка машины, безусловно, свидетельствует о той или иной социальной роли человека. Разумеется, представление о социальной значимости исторически изменчиво. Шведские исследования, касающиеся новых реалий и их роли в социальной культуре жителей северных областей Швеции, освещают факты, связанные, например, с ролью автомобиля в жизни шведов 20-40-х ХХ века. Социальная значимость понятия автомобиль, а значит, и слова, его обозначающего, складывалась из представления о реальной жизни северной Швеции в начале века. Огромные по меркам Европы расстояния, малонаселённость, отсутствие развитой системы коммуникаций - факторы, создающие большие проблемы для нормального существования людей, и эти проблемы легко решались с помощью автомобильного транспорта. Кроме того, автомобиль был для молодого поколения средством разрушить стереотипы мышления, подразнить старшее поколение (Sjöström 1998: 21-22). Социальная значимость, свойственная шведскому слову bil (автомобиль) в 20-40 годы ХХ века, меняет своё содержание. Сейчас автомобиль в Швеции «не роскошь, а средство существования». Шведские семьи, как правило, имеют автомобиль, а то и два. Правда, в последнее время шведская молодёжь в том числе по причине высокой стоимости курсов при автошколе предпочитает другой «фетиш» — хороший компьютер и мобильный телефон. Язык и «картина мира» Слово как хранилище материальной и духовной культуры народа заключает в себе такие глубины национального восприятия действительности, которые в современной лингвистике связываются с понятием языковая картина мира (см., напр.: Апресян 1995б; Гачев 1998; Вежбицкая 1999; Касевич 1996; Колшанский 1990; Корнилов 1999; Максимчук 2003; Маслова 2001; Щерба 1974). Языковая картина (модель) мира – это отраженные в категориях (отчасти и в формах) языка представления данного языкового коллектива о строении, элементах и процессах действительности в ее соотношении с человеком (Васильева, Виноградова, Шахнарович 2003: 179). В. Б. Касевич, отличая языковую картину мира от текстовой, говорит о знаниях энциклопедического характера, которые закодированы в совокупности текстов, отражающих все аспекты познания мира человеком, данным историко-культурным сообществом. Текстовая картина мира – понятие широкое. Оно включает в себя и научную картину мира как логизированный свод дискурсивных знаний о внешней действительности, человеке, обществе, которые на данный момент утверждаются в науке. Ее функция отличается от функции наивной картины мира, которая складывается как ответ на практические потребности человека, как необходимая когнитивная основа его адаптации к миру (Касевич 1996: 77-79; 179). Как известно, Л. В. Щерба называл наивные представления обывательскими: «Прямая [линия] определяется в геометрии как ‘кратчайшее расстояние между двумя точками’. Но в литературном языке это, очевидно, не так. Я думаю, что прямой мы называем в быту линию, которая не уклоняется ни вправо, ни влево (а также ни вверх, ни вниз)» (Щерба 1974: 280). Наивные знания носителя языка являются основой концепта в понимании Ю. С. Степанова. По его мнению, концепт — это тот «пучок» представления, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, который сопровождает слово. Причем он имеет три компонента: во-первых, основной, актуальный, «активный» признак, в котором концепт существует для всех пользующихся языком как средство их взаимопонимания и общения («23 февраля» и «8 марта» — праздничные, нерабочие дни); во-вторых, дополнительные, неактуальные, «пассивные» признаки, в которых концепт существует лишь для некоторых социальных групп («23 февраля» — для военнослужащих, особенно старшего поколения; «8 марта» — для деятельниц феминистского движения); в-третьих, внутренняя форма, или этимологический признак, который открывается лишь исследователям (знание исторических фактов о причинах празднования 23 февраля и 8 марта) (Степанов 2001б: 43–48). Н. Д. Арутюнова связывает концептуальный анализ с определением статуса мировоззренческих понятий в обыденном сознании людей (Арутюнова 1999: 325). Таким образом, концепт как весь комплекс знаний об обозначаемом моделирует действительность, которая характеризует наивные (обыденные) представления. Языковую картину мира можно изучать, по мнению проф. Т. В. Симашко, принимая в качестве центральной или коммуникативную, или кумулятивную функцию языка. Такой взгляд на проблему дает перспективы совершенно иного направления в исследовании того представления о мире, которое создается языком и, возможно, является единственно существующей для нас реальностью (M. Heidegger, L. Wittgenstein). Описание стереотипов, образов, фоновых знаний (того, что «стоит» за словом у носителя языка) будет задачей описания фрагментов языковой картины мира с точки зрения коммуникативной функции. Научная школа, возглавляемая проф. Т. В. Симашко, руководствуется иным подходом – в качестве центральной функции исследования принимается кумулятивная функция, обеспечивающая накопление и сохранение вербализованного опыта духовной и материальной жизни народа (см.: Языковая картина мира в кумулятивном аспекте 2006). Вопросы для контроля
Темы рефератов
Задания для самостоятельной работы
Основная литература
Дополнительная литература
|
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Рискну утверждать, что взаимонепонимание культур значит больше, нежели... Мы сталкиваемся с искаженными отражениями, с издержками перевода: любой контакт разных культур сопряжен с плодотворными недоразумениями.... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Ваши знания состоят из маленьких частиц. Каждый урок вы узнаете все больше и больше, и процесс познания не остановится до тех пор,... |
 | Первая миссис рэйчел линд недоумевает Рэйчел Линд. Ручей, видимо, знал, что миссис Рэйчел часто сидит у окна и наблюдает за всеми, кто проходит (или же протекает) мимo... | | Организм в целом! До тех пор, пока он дается легко, ни у кого не возникает повода о нем задумываться. Но миллионам людей хороший ночной сон дается... |
| Игра «Счастливый случай» До тех пор, пока он дается легко, ни у кого не возникает повода о нем задумываться. Но миллионам людей хороший ночной сон дается... | | Горькая правда о пиве До тех пор, пока он дается легко, ни у кого не возникает повода о нем задумываться. Но миллионам людей хороший ночной сон дается... |
| 16 Виды запечатлевающей фотосъемки До тех пор, пока он дается легко, ни у кого не возникает повода о нем задумываться. Но миллионам людей хороший ночной сон дается... | | Викторина «В мире интересного» До тех пор, пока он дается легко, ни у кого не возникает повода о нем задумываться. Но миллионам людей хороший ночной сон дается... |
| Мониторинг сми за январь 2013г До тех пор, пока он дается легко, ни у кого не возникает повода о нем задумываться. Но миллионам людей хороший ночной сон дается... | | Воздействие пива на организм человека До тех пор, пока он дается легко, ни у кого не возникает повода о нем задумываться. Но миллионам людей хороший ночной сон дается... |
| Xii научная конференция лицеистов До тех пор, пока он дается легко, ни у кого не возникает повода о нем задумываться. Но миллионам людей хороший ночной сон дается... | | Микрообъекты, возможности их криминалистического исследования До тех пор, пока он дается легко, ни у кого не возникает повода о нем задумываться. Но миллионам людей хороший ночной сон дается... |
| Использование видеоматериалов на уроках обж До тех пор, пока он дается легко, ни у кого не возникает повода о нем задумываться. Но миллионам людей хороший ночной сон дается... | | Медицинский центр «Ихилов» Специализация До тех пор, пока он дается легко, ни у кого не возникает повода о нем задумываться. Но миллионам людей хороший ночной сон дается... |
| Пиво делает сердце дряблым До тех пор, пока он дается легко, ни у кого не возникает повода о нем задумываться. Но миллионам людей хороший ночной сон дается... | | С. С. Мбоу «Урюмская Сош» Цель урок До тех пор, пока он дается легко, ни у кого не возникает повода о нем задумываться. Но миллионам людей хороший ночной сон дается... |
