В. Э. Шарапов
Скачать 189.91 Kb.
|
В.Э.ШараповИмя, отражение и тень: приемы любовной магии в традиционной культуре коми // "Адам и Ева". Альманах гендерной истории. (Под ред. Л.П. Репиной), №2. Москва, 2001, с. 57-70. В современных исследованиях по фольклору и этнографии финно-угорских народов гендерная проблематика рассматривается преимущественно в плане изучения субкультуры женщин в той или иной этнической традиции (женский идентитет, женские праздники, женская традиция рассказывания сновидений, женская магия)1. Более перспективными представляются подходы, предлагаемые в исследованиях по гендерным проблемам русской этнической культуры, в которых акцентируется дихотомия «мужественности» и «женственности» в рамках традиционной культуры2. В настоящей статье приводятся фольклорные и этнографические материалы по традиционной культуре коми, представляющие интерес для обсуждения гендерных моделей. Для традиционного мировоззрения коми характерны не только определенные этикетные нормы выражения симпатии между парнями и девушками, супругами и любовниками, но и представления о достаточно разнообразных приемах целенаправленного регулирования характера этих отношений посредством совершения тех или иных магических действий. В коми языке существует понятие «смилитны» (смилитчыны – заниматься привораживанием, смилитны нимкыв – приворотный заговор), которым обозначаются колдовские действия (ворожба взглядом, словом или действием), направленные на достижение любовных отношений между мужчиной и женщиной. Противоположным по значению понятием – «кидтыны» – обозначаются колдовские действия, направленные на отвод, отворот, преодоление любовного влечения (кидтысьны – преодолеть любовное влечение, охладеть), либо на провоцирование у влюбленных или супругов чувства неприязни друг к другу. Считается, что отмеченные выше колдовские действия может с успехом совершать не только колдун или колдунья, но и любой человек, который страдает от неразделенной любви или переполнен чувством ревности. При этом подчеркивается, что в стремлении поссорить влюбленных, на женщину скорее может оказать воздействие другая женщина, а на мужчину – мужчина. По наблюдениям известного этнографа В.П.Налимова «вера в бессилие испортить человека противоположного пола» является характерной особенностью магии и колдовства у коми. Считается, что в ходе свадьбы колдун может навести порчу только на жениха (например, вызвав у него импотенцию), но не может нанести вред невесте. В то же время колдунья может вызвать у невесты заболевание, которое непременно скажется на её красоте3. Согласно традиционным представлениям коми, управлять любовными симпатиями человека можно через слово, взгляд или действие, открыто обращенные непосредственно к нему, либо тайно направленные на его тень, отражение или на пищу, приготовленную специально для него. Приведем описания некоторых традиционных для коми приемов магического регулирования любовных отношений. Девушке на выданье советовали остерегаться принимать пищу в чужой семье, где есть неженатые сыновья, поскольку участие гостя в семейной трапезе традиционно рассматривается как временное включение его в структуру семейного коллектива4. Считается, что усадив уговорами молодую девушку за стол в доме родителей предполагаемого жениха и «правдами и неправдами» убедив её отведать рыбы5, можно не только добиться её доброго расположения, но и навсегда оставить в этом доме. К такому приему традиционно обращались у прилузских и удорских коми родители будущего жениха с целью получить согласие девушки в ходе ритуалов сватовства. Примечательны в этой связи и слова героя эпических песен коми Евлёхуплё в адрес девушки, которую ему предлагают в жены: «Хлеб с ней некогда вместе едали, мясо с ней некогда вместе едали – совсем как родня наша». Подобные представления о ритуальных функциях совместной трапезы в чужом доме нашли отражение и в быличках коми об унесенных Шувгеем или плененных Лешаком. Пострадавший, как правило, находит возможность в той или иной форме предупредить людей ни в коем случае не принимать пищи в стане нечисти: «не ешьте – не пейте там – иначе никогда не сможете вернуться в родной дом». У прилузских коми считалось, что помочь в сватовстве девушки, которая отказывается выходить за немилого сердцу парня, может и пришлый «кöнöвал» (полагали, что пастухи, которые занимаются лечением домашнего скота, владеют и колдовскими секретами). Чтобы приворожить девушку к жениху во время «торгов», коновал садился за стол рядом с ней и незаметно плескал хмельной напиток из своей посуды в её чашку с чаем. По поверьям, девушка, невольно отведавшая колдовского зелья, не могла отказать сватам и соглашалась на замужество даже против своей воли. У коми-пермяков считается, что «присушить» к себе человека можно и с помощью «смилитчан юан» (приворотного любовного напитка) приготовленного из высушенных листьев банного веника, которые пристали к собственному телу во время парения в бане – сравни известную поговорку: «пристал, как банный лист». Желая заинтересовать и увлечь любимого человека, девушки и парни прибегали к помощи специально приготовленного магического угощенья. Например, брали ломтик хлеба, прятали его у себя на груди или слева подмышкой (ближе к сердцу) так, чтобы он соприкасался с телом, и носили три дня и три ночи. Считалось, что если удастся угостить этим хлебом человека, которого хотят приворожить, то он обязательно почувствует непреодолимую симпатию и любовь к тому, кто пропитал хлеб «духом своей страсти»6. Отметим, что привораживание «плотью через пищу», известное у многих народов, основано не только на традиционном восприятии символики человеческого тела7, но и на некоторых физиологических реалиях8. Один из традиционных у коми способов приготовления «любовного гостинца» основывался на представлениях о чудодейственной приворотной силе «сладкой слюны» и осуществлялся парнями следующим образом: конфета разворачивалась, ненадолго помещалась в рот, а затем снова заворачивалась в тот же фантик и предлагалась в качестве угощения ничего не подозревающей девушке9. Для совершения приворотного наговора над другими сладостями или продуктами, приготовленными для девушек, молодые парни обращались за помощью к знахарю.10 Аналогичные процедуры были характерны и для девичьей обрядности венгров и народов Карелии: для пробуждения любовной страсти девушки примешивали в угощения и напитки, приготовленные для возлюбленного, потовые и месячные выделения, а иногда и кровь, выдавленную из пальца11. У печорских коми девушки, в надежде приворожить парня, держали дома ведро с водой, к которому замком примыкали кружку. Когда в дом заходил любимый парень, девушка должна была открыть замок, зачерпнуть этой кружкой воду из ведра и предложить милому утолить жажду. Считалось, что парень, испивший такой воды, непременно должен стать её женихом. У прилузских коми девушки ставили ведро «с водами, закрытыми на замок» на ночь к себе под кровать, в надежде встретиться с милым в своих снах. При этом считалось, что приснившегося избранника можно легко приворожить к себе, если сразу после сна встать, умыться и произнести заговор: «Как я, раба Божья... без этого сну не могу жить – ни быть, как мне этот сон на свете всех милее, так пусть раб Божий... будет моим. Слова мои крепки, лепки отныне да вовек. Аминь». Представляется вполне допустимым отнесение к любовной магии и некоторых вариантов традиционных святочных гаданий девушек о будущем избраннике12. Стараясь услышать голос и увидеть «тень» будущего супруга в ходе проведения того или иного ритуала, девушки определяли, кто именно будет этот человек, причем не только для себя лично, но и для всех своих подруг. При этом, нередко, по различным внешним приметам определялось и конкретное имя избранника. Очевидно, что участвуя в гадании и обсуждая его результаты с подругами, девушка стремилась символически предопределить не только своё будущее в пространстве-времени мира сельской общины, но и судьбу своего избранника через публичное произнесение его имени. Показательно в этом плане и поверье о том, что девушка, увидевшая в ходе гадания своего избранника и определившая его имя, в течение года обязательно должна выйти за него замуж. Упомянутые выше гадания могут быть соотнесены с одним из вариантов качельных игр у вымских и печорских коми: в момент максимального раскачивания на пасхальных качелях девушки должны были назвать окружающим имена предполагаемых мужей – иначе их просто не отпускали с качелей и продолжали раскачивать еще сильней. Операционный план отмеченных мантических ритуалов и игр, вероятно, основывался на представлениях о неконтролируемости выбора ответа девушек и информации, поступавшей из «иного мира». Показательна в этом плане и традиционная игра коми в «поиски девушки, завладевшей собственным именем парня»13. С целью расположить к себе девушку, парень мог подарить ей расписную прялку или трепало с врезанным зеркальцем или зеркальным осколком. Согласно народным поверьям, дарить обычное зеркало – плохая примета, поскольку образ «бытового» зеркала в фольклоре имеет чаще негативные характеристики. В них подчеркиваются не только пограничность зеркала с иным миром, но и «мертвенная» природа зеркального отражения (так, например, в загадке о зеркале угадывается, в частности, и образ могилы, обнесенной деревянной изгородью)14. Однако в рассматриваемом случае дарилось орудие труда, которое лишь наделялось символическим статусом зеркала. При этом и сама вещь, и врезанное в неё зеркало могли полностью утратить свое функциональное назначение: фактически дарился знак «зеркала», способного показать не только действительность, но и иное пространство-время – в частности, будущее девушки. Неслучайно, зеркало является одним из атрибутов святочных гаданий девушек о будущем избраннике. Соответственно, преподнося девушке такой подарок, парень стремился символически предопределить предстоящий ей выбор избранника, а значит и её судьбу. Примечательно, что у вычегодских коми в с. Керчемья принятие девушкой такого подарка от будущего жениха расценивалось и как знак её полного согласия выйти за него замуж15. Представления о магической природе реального зеркала могли актуализироваться и в ритуальном использовании его символических заменителей. Считалось, например, что с помощью так называемого «льняного зеркала» девушка, при желании, может приворожить не только парня, который не обращает на неё никакого внимания, но даже того, кто гуляет с другой. Для этого предписывалось совершить следующие действия: взять пучок стеблей льна, разложить их на лугу по кругу так, чтобы верхушки стеблей были в центре, а корни снаружи, и убедить парня посмотреть в это «зеркало»16. Если в ходе проведения календарных гаданий девушки лишь наблюдали за образом избранника, либо за кажущейся его тенью, то в «повседневной» любовной магии доминировали методы активного воздействия. Как правило, эти действия носили тайный для адресата характер и были направлены на его одежду, тень или имя. Следует подчеркнуть, что в традиционных представлениях коми понятием «тень человека» (морт вуджöр) определяется не только физическая тень, неразрывно связанная с ним, но и некоторые части тела, которые могут быть отделены от человека (например, волосы и ногти), а также любое символическое изображение человека (рисунок, кукла, фотография). В контексте одного из вариантов святочных гаданий у ижемских и печорских коми «вуджöром» будущего жениха девушки называют фигурный след, который остается в устье печи или на столе от листа сгоревшей бумаги. Символическим воплощением реальной тени человека считаются и оставленные им следы от ног, и носимая им одежда. У коми говорят, что одежда, пропитанная духом человека, так же неразрывно связана с ним, как и его «вуджöр». Именно поэтому одежда и следы человека рассматривается как наиболее доступные средства для оказания на него определенного влияния (например, для нанесения порчи), либо для определения его психологического состояния и намерений. Так, например, считалось, что по следу парня девушка может легко определить любит он её или нет: для этого надо было взять комок земли с его следов и при встрече незаметно бросить у своих ног – если парень наступит на этот комок и превратит в пыль, значит – действительно любит. У вымских коми считалось, что девушка могла «подцепить» парня, если ей удавалось скрепить своё платье и надетую на нем одежду с помощью магической косточки от черной кошки17. По данным фольклориста О.И.Уляшова на Вычегде, парни старались приворожить к себе любимую, написав песком или глиной имя девушки у себя на груди и оттенив его с помощью солнечного загара – соответственно, неразрывно связав имя возлюбленной со своей плотью не только символически, но и «физически». Многочисленные приемы «активной» любовной ворожбы были основаны на оказании влияния на любимого человека магическим предметом через прикосновение к его одежде. По наблюдениям Г.А.Старцева, в поверьях коми функциями таких «любовных талисманов» наделялись вилкообразные косточки глухаря, тетерева, утки, зайца, куропатки, а также дугообразная кость лягушки или «магическая» кость, добытая из тела черной кошки, сваренной в банном котле на крещенскую ночь. Исследователь обращает внимание на полную идентичность у коми талисманов, обеспечивающих удачу в охотничьем промысле и в любовных отношениях. С той лишь разницей, что в первом случае к магической силе талисмана обращается мужчина или парень, а во втором – в роли «охотника», как правило, выступает девушка. Отметим, что большинство, из упомянутых выше (и поддающихся в той или иной степени идентификации) костей-талисманов напоминают по форме символическую фигурку человека. Интересно, что грудная вилкообразная птичья кость в коми языке имеет название «морт», т.е. «человек», и традиционно используется не только в любовной магии, но и в гаданиях и различных состязательных играх, которые объединяются названиями «чегны» (ломка) и «босьта да помнита» (в значении «бери да помни»). В традиционных детских играх грудные кости птиц исполняют роль антропоморфных кукол. Согласно мифам коми, птицы, сотворенные Еном, отличаются от летающих тварей, порожденных Омöлем, именно наличием такой кости в груди. По этому поводу Ен говорит Омöлю, который боится перепутать своих птиц с божьими птахами: «У меня глухарь с «человеком», и рябчик тоже с «человеком»...»18. Можно предположить, что упомянутые выше кости в контексте ритуалов любовной магии у коми выступали «вуджöром» или образом конкретного человека. Примечательно, что такие универсальные для многих культур любовные талисманы, как летучая мышь и лягушка, по структуре своего скелета также напоминают фигуру человека. Летучая мышь, которую ловят и сушат, служит талисманом в любви19. По поверьям, лягушка в прошлом тоже была человеком, но за свою мстительность и злопамятство (ср.: коми игры с «вилкообразными» или «дуговидными» костями «на запоминание») была обращена Богом в болотную тварь20. У коми считается за грех убивать лягушку, поскольку это творение Ена. Представления о магической способности повлиять на выбор человека, вероятно, нашли отражение и в одном из диалектных названий лягушки – «матка» (так же в коми языке называется охотничий компас, функциональное назначение которого, как известно, заключается в определении верного направления пути). Предположение о соотнесенности любовного талисмана с образом-тенью конкретного человека косвенно подтверждается и описанием одного из способов добывания и магического использования костей лягушки. Предписывалось отыскать обязательно двух лягушек – самца и самку, затем опустить их в горшок с дырками, просверленными на дне, и отнести на ближайший муравейник, а через три дня достать искомые косточки21. Традиционные магические методы преодоления любовных связей тоже основывались на представлениях о возможности тайного воздействия на разум и чувства человека через его тело и тень. Считалось, что девушка, ревновавшая парня к подруге, может поссорить их, подбросив к милому в карман куриный помет или дождевого червя. Данный рецепт, вероятно, можно расценивать и как приворотный. Наиболее действенным в подобных случаях считался «отвод глаз» – «син вежöм», причем направленный непосредственно на соперницу. Желая девушке зла в предстоящем замужестве, подруги могли воздействовать и на её жилую среду: например, воткнуть иглу в наличник окна в доме родителей будущей невесты – «чтобы вышла за черта» (окно в данном случае выступает метафорой глаза). В финской традиции известны типологически близкие символические действия, направленные на жилое пространство будущей невесты22. Отметим, что сопернические отношения парней традиционно разрешались отнюдь не символически – отворотные действия с их стороны (точнее между ними) носили не столько магический, сколько физический характер. Темой специального рассмотрения является комплекс магических приемов, направленных на регулирование любовных отношений между супругами. По поверьям, в крепкую семью можно легко внести разлад с помощью горсти сапожных гвоздей, невзначай оставленных или подброшенных в доме – «чтобы жили как на иголках». Для того, чтобы погубить обоих супругов, не поддающихся воздействию любовного отворота, надо взять их нательные кресты, сломать их, а затем связать вместе ниткой и положить в деревянный пенал-колоду, предназначенную для хранения церковных свечей (пенал выступает метафорой долбленного гроба). У удорских коми считается, что нерадивого супруга можно погубить, поставив в церкви свечу «на помин его души». У печорских и вычегодских коми бытовало поверье, что женщина может заставить блудливого мужа вернуться в семью, записав его имя в поминальную книгу. По материалам В.П.Налимова, относящимся к началу XX века, аналогичным образом у коми поступали матери, тоскующие по оставившим отчий дом и не подающим никаких известий о себе сыновьям, либо в случае внезапного исчезновения родственника, который считался унесенным нечистой силой. Имя такого человека включалось в общий поминальный список для церковной панихиды по всем усопшим. Имя живого человека, находящегося вдали от дома – в ином мире, ставилось в один ряд с именами усопших, с целью символической локализации его в ином мире навсегда, либо для приглашения домой, пусть даже вместе с душами умерших. В.П.Налимов подчеркивает, что описанные выше символические действия с именем живого человека, характерны для «женской магии» и вызывали негодование со стороны мужчин. По традиции, крах добрых супружеских отношений в любой семье у коми объясняется, как правило, злонамеренными действиями сторонней женщины или близкой родственницы, которые считаются способными на колдовство и порчу. Надо признать, что в такой логике заложен один из вариантов позитивного преодоления конфликта – через поиск общего, пусть даже мнимого, врага. По данным В.П.Налимова, для традиционной морали коми характерны представления о том, что человек, совершивший колдовские действия, направленные во вред кому-либо, неминуемо сам пострадает от этого – ему грозит потеря жизненных сил и творческих способностей. К тому же он подвергает себя опасности стать легко уязвимым объектом для мести. Исследователь также отмечает, что навыки «негативной» отводной ворожбы и порчи у коми считались доступными для каждой девушки, но большинство из них никогда не решалось на применение их на практике, поскольку это грозило приобретением дурной славы, а значит и риском навсегда остаться старой девой23. Как правило, девушки обращались за помощью к колдунам (для воздействия на парня) или к пожилым, одиноким женщинам, которые считались колдуньями, либо способными на ворожбу (для воздействия на соперниц). С известной мерой условности большинство из описанных выше приемов любовной магии можно отнести и к традиционной технике психотерапии, поскольку осуществление этих символических действий на практике, несомненно, способствовало преодолению состояния психологической нестабильности и неопределенности, либо снимало нервное напряжение у ревнивого человека, а порой и упреждало его неуемное стремление к мести или суициду. Показательны в этом плане традиционные представления о возможности преодоления любовных переживаний. Считалось, например, что мучительные страдания от нераздельной любви можно снять подобно избавлению от порчи, сглаза или любой другой болезни. Для этого обращались за помощью к знахарю, который снимал «любовную болезнь» с помощью определенного заговора. Так, у удорских коми до настоящего времени широко известен следующий текст «наговора от печали»: «Буйная гора, высокая гора, быстрая вода, унеси тоски и печали от ретивого сердца, от буйной головы, от раба божья... Аминь». По поверьям вычегодских коми, девушка могла найти успокоение от страданий нераздельной любви у обетного креста, который установлен на месте, где в прошлом стояла часовня, построенная на «водах источника явления чудотворной иконы Божьей Матери» (такой обетный крест сохранился в местечке Нюр Курья в трех километрах от села Усть-Кулом). Совершив пеший путь к этому месту, девушка должна была поставить себе на голову «Вежа из» (священный белый камень, похожий на челпан – круглый хлеб), покоящийся у подножия креста, и обойти священное место три раза по солнцу, читая молитву во славу Пресвятой Богородицы Девы Марии, а затем умыться в водах священного источника24. Описанные выше действия типологически сопоставимы с ритуалами повышения девичьей красы и привлекательности у вепсов, карел и заонежских русских: девушки совершали омовение в водах священных источников с произнесением определенных заговоров25. Не вызывает сомнения и тот факт, что процесс обсуждения с близкими и родственниками возможности применения тех или иных магических приемов на практике имел «профилактическое» значение, поскольку вселял в страдающего человека определенную надежду на достижение желанной цели и уверенность в свои силы в переживании любовных перипетий и невзгод. В рамках социума сельской общины «тайный язык» любовной магии являлся, прежде всего, традиционным способом подчеркнуто символического выражения личных симпатий и антипатий, и объективно способствовал регулированию семейно-брачных отношений. Представляется, что тайна магии человеческих отношений может быть легко доступна каждому искренне любящему сердцу (по известному определению А.Блока «влюбленная душа – самая зрячая и чуткая, она видит вдаль и вширь и нет предела ее познанию»), а с точки зрения семиотики общения во многом и чрезвычайно полезна, как «составная часть социального механизма»26. 1 См. в частности: Heikkinen K. Women, marginality and the manifestation of everyday life. A study of the present-day feasts of the Veps and the Mari (in Russia) //Ethnologia Fennica. Finnish studies in ethnology. 1992. V.20; Jarvinen I-R. Mothers, Daughters, and Dreams. Family Relations Reflected by Dream Narratives in a Karelian Village //The Family as Tradition Carrier. Conference Proceedings. V.2. NIF Publications № 31, Tallin, 1997. P.45-50; Stark-Arola L. Magic, Body and Social Order. Studia Fennica, Folkloristica 5. Helsinki: SKS, 1998. 2 Щепанская Т.Б. Драки и браки: (сельские праздничные драки: по материалам поездок в Курскую, Псковскую, Новгородскую области в 1996-1997 гг.) //Материалы полевых этнографических исследований. Вып.4. СПб., 1998. С.5-21; Она же. Пронимальная символика //Женщина и вещественный мир культуры у народов России и Европы (Сборник Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого. Т. XLVII). СПб., 1999. С.149-190. Этнические стереотипы мужского и женского поведения /Ред. А.К.Байбурин. СПб., 1991; Она же. Власть пришельца: Атрибуты странника в мужской магии русских (Х1Х – начало ХХ в.) //Символы и атрибуты власти: генезис, семантика, функции. СПб., 1996. С.72-101. 3 Из рукописи В.П. Налимова «Материалы по этнографии зырян и пермяков» (1908) //Suomalais-ugrilainen seura. 1. 38. 251. 4 О ритуальных функциях совместной трапезы см.: Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. Л., 1936. С.52-68. Байбурин А.К. Об этнографическом изучении этикета //Этикет у народов Передней Азии. М., 1988. Более подробно о застольном этикете у коми-зырян см.: Шарапов В.Э. О мифологических истоках некоторых этикетных ситуаций (на примере застольного этикета в традиционной культуре коми) //Устные и письменные традиции в духовной культуре народа. Тезисы докладов. Сыктывкар, 1990. С.103-105. 5 У многих народов совместная трапеза мужчины и женщины соотносится с установлением между ними интимной близости (Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета. Л., 1990. С.137). Эротический оттенок описанных действий усиливается тем, что по нормам традиционного коми этикета рыбу полагается есть без использования вилки из общего блюда, с периодическим обмакиванием («мачатны») в него пальцами ломтиков хлеба. В фольклоре финно-угорских народов образ рыбы является устойчивой составляющей эротических метафор. Так, у салымских хантов интимный контакт с женщиной иносказательно определяется мужчинами следующей фразой – «поймать леща между бедрами»; в малых жанрах фольклора коми vagina сравнивается с «гöна ляпа» (букв. «мохнатый лещ»). Универсальный для многих культур «кулинарный» код в описании интимных отношений в коми языке представлен достаточно широко. Cравни некоторые метафорические описания женских гениталий: «манянь» (букв. «сладкий хлеб»), «пирöг» (букв. «пирог») и т.д. 6 Из рукописи В.П. Налимова «Материалы по этнографии зырян и пермяков» (1908) //Suomalais-ugrilainen seura. 1. 39. 921. Отметим, что к совершению подобного ритуала прибегали девушки, желая вызвать образ суженого в своих снах: за ужином последний кусочек хлеба тайком доставали из рта и прятали за сарафан под сердце, а перед сном говорили: «суженый-ряженый, приснись...». 7 Следует подчеркнуть, что подмышки наделяются особым статусом в символической структуре человеческого тела, в отличие от частей тела, которые могут быть охарактеризованы как «крайняя» (пальцы; гениталии) или «отторжимая» (волосы, зубы, ногти) плоть. По своему физиологическому статусу подмышки занимают пограничное положение между внутренними и внешними органами человека. Это во многом обуславливает и символическое осмысление функций подмышек, которые в фольклоре коми наделяются животворной силой и выступают метафорой детородного органа. Согласно преданию, зафиксированному у печорских коми старообрядцами: «Богородица из-подмышки Господа родила, а людям воспретила подобное» (ср. шутливые объяснения происхождения на свет детей, зафиксированные у печорских, сысольских коми и коми-пермяков: из-подмышки вышел). При этом у печорских коми подчеркивается, что «свят дух через подмышку вышел из-под правой руки. На правой руке Господь живет. А на левой бес – оттуда не выйдет». У вычегодских коми говорят, что «молния убивает человека, когда Омöль находится у него подмышкой». Считается также, что: лекарственные снадобья лучше действуют от болезней и нечистой силы, если их втирать в подмышки человека. Примечательно, что в ритуалах любовной магии у многих народов используются волосы, взятые из подмышек, в области гениталий и с головы человека. О символике подмышек в контексте космологических представлений коми см.: Конаков Н.Д. Традиционное мировоззрение народов коми. Окружающий мир. Пространство и время. Сыктывкар, 1997. С.16-18. 8 По мнению современных нейрофизиологов, сексуальные симпатии и эмоции во многом обусловлены «летучими посланцами любви» (феромонами), наибольшее количество которых вырабатывается подмышками, а также содержатся в слюне взрослого человека. 9 Старцев Г.А. К классификации пережитков и обрядов коми народа //Коми му, 1929. №13. С.47. По материалам В.П.Налимова аналогичным образом поступал коми-охотник, когда «хотел «смилитны» собаку, чтобы она следовала за ним». – Налимов В.П. К вопросу о первоначальных отношениях полов у зырян //Семья и социальная организация финно-угорских народов, Сыктывкар, 1991 (Труды ИЯЛИ КНЦ. Вып.49). С.22. 10 Личный фонд Л.С.Грибовой //Архив КНЦ УрО РАН. Ф.11. Оп.1. Д.52. С.29. 11 Логинов К.К. Девичья обрядность русских заонежья //Обряды и верования народов Карелии. Петрозаводск, 1988. С.71; Tökla Dimitir, Hungarian Folk Beliefs, Bloomingston, 1982. P.190-191. 12 О святочных гаданиях у коми смотри, в частности: Конаков Н.Д. От святок до сочельника. Коми традиционные календарные обряды. Сыктывкар, 1993. С.13-15. 13 Ее описание см.: Несанелис Д.А. Раскачаем мы ходкую качель: традиционные формы досуга сельского населения Коми Края. Сыктывкар, 1994. 14 Плесовский Ф.В. (Сост.) Коми нöдкывъя. Коми народные загадки. Сыктывкар, 1975. С.58. 15 Известный этнолог П.Г.Богатырев, рассматривая аналогичную традицию у словаков, определяет досвадебный подарок «как знак любви жениха к невесте, причем как знак социально-полового характера, указывающий на то, что женщина, получившая такой подарок, является теперь замужней» //Вопросы теории народного искусства. М., 1971. С.364. 16 Браун М.А. Краткий отчет о научной командировке сотрудников ГМЭ в Коми АССР в 1967 году //Архив ГМЭ. Ф.2. Оп.1. Д.1589. Л.21. 17 Старцев Г.А. Указ. соч. С.47. 18 Fokos-Fuchs D. Volksdichtung der Komi (Syrjanen). Budapest, 1951. P.210. 19 Старцев Г.К. Классификации пережитков и обрядов коми народа //Коми му. 1929. № 13. С.48. 20 Заварин Н. О суевериях в Вологодской Епархии //Прибавления к Вологодским Епархиальным ведомостям. 1870. N4. С.149. 21 Там же. С.99. 22 Stark-Arola L. Op. cit. 23 Из рукописи В.П. Налимова «Материалы по этнографии зырян и пермяков « (1908) /Suomalais-ugrilainen seura. 1. 38. 4. 24 Шарапов В.Э. Богородичные праздники у современных коми. Научные доклады. КНЦ УрО РАН. Вып.359. Сыктывкар, 1995. С.14-16. 25 Логинов К.К. Указ. соч. С.66-68, Винокурова И.Ю. Традиционные праздники вепсов Прионежья (конец XIX- начало XX в.), Петрозаводск, 1996. С.82, 102. Девичья «славутность» (у русских и вепсов) и «лемби» (у карел) в значении «девичья краса и привлекательность» могут быть сопоставлены с понятиями «лача» («женственность», «девичьи надежды») в коми языке. См.: Старцев Г.А. Свадебные причитания зырян //Материалы по свадьбе и семейно-родовому строю народов СССР. Л., 1926. С.203. 26 По мнению известного венгерского этнолога Б.Гунда, «традиционные формы общения между парнями и девушками направлены не только на установление или прекращение непосредственного интимного контакта, но прежде всего нацелены на получение информации относительно усилий и чувств друг друга и позволяют узнать мнение окружающих и родителей относительно возможностей заключения брака» //Gunda B. Sex and Semiotics //Ethnographica Carpatho-Balkanica. Budapest, 1979. Р.371. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Сегодня стало известно, что глава администрации Нурлатского района Наиль Шарапов подал в отставку. Ему на смену придет зам министра... |  | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Д нурлатского гровд. В церемонии приняли участие министр Асгат Сафаров, начальник угибдд рифкат Минниханов, глава муниципального... |
