Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции с международным участием. 11-13 ноября 2010 г. Нижний Новгород. Нижний Новгород: Изд-во , 2011. с. Редакционная коллегия
Скачать 4.38 Mb.
|
Л.В. КулиничЭПИСТОЛЯРНЫЙ КОДВ ПОВЕСТИ И.С. ТУРГЕНЕВА «ДВА ПРИЯТЕЛЯ»Повесть «Два приятеля» написана И.С. Тургеневым в 1853 году (октябрь/ноябрь во время ссылки в Спасском) и опубликована в первом номере журнала «Современник» за 1854 год. Готовя повесть к публикации в собрании сочинений 1869 года, Тургенев изменил ее финал, сцену гибели Вязовнина, которая, по справедливому мнению критики, была написана спешно и небрежно [2:347]. Возвращение к тексту повести в 1869 году, почти через полтора десятка лет свидетельствовало о серьезности намерений писателя, продолжавшего размышлять над поднятыми в повести вопросами. Следует отметить, что ссылка в Спасское и предшествующие ей события оказали на писателя сильное влияние. Этот период творческой жизни писателя характеризуется им как время перехода от «старой манеры», по выражению писателя, 40-х начала – 50-х годов, включая «Записки охотника») и поисков новых художественных форм. Этот период завершается появлением в творчестве Тургенева романа «Рудин» [3:479]. Письма Тургенева начала 1850-х годов представляют безусловный интерес в плане анализа художественных произведений, созданных в названный период времени. Сопоставление переписки Тургенева и текста приводят к весьма любопытным выводам, дающим основание для суждения о характере протекания творческого процесса художника. В этот период И.С. Тургенев, ведя вынужденную затворническую жизнь в деревне, активно переписывается со своими литературными единомышленниками, сотрудниками «Современника» И. Панаевым и Н. Некрасовым, с друзьями-литераторами П. Анненковым, С. Аксаковым и его сыновьями. С последними его сильно сблизила общая утрата – смерть Гоголя. Находясь в вынужденном уединении, Тургенев много размышляет над новым методом художественного изображения, считая предыдущий период своего творчества законченным. Он работает над большой вещью, которую сам в письме к С.Т. Аксакову называет романом «Два поколения» [4:308], и постоянно в письмах упоминает об этой работе. Кроме того, в письмах этого периода можно обнаружить автокомментарии к другим его произведениям, суждения о творчестве других литераторов, мнения о способах ведения хозяйства в России и т.д. Письма к Аксакову свидетельствуют о том, что в этот период Тургенев активно читает Гоголя. Однако в письмах этого периода практически нет упоминаний о работе над повестью «Два приятеля», хотя из письма к Анненкову после её окончания известно, что после завершения этой «довольно большой повести», которая была написана за короткий срок, что И.С. Тургенев сомневался в ее идейной и художественной значимости. «Мне кажется, – писал Тургенев Анненкову, – это вышел вздор – и я прошу Вас, если Вы найдете, что не стоит это печатать, бросьте это в огонь, но скажите свое мнение. Вещь эта называется – «Два приятеля» [3:502]. Несмотря на фактическое отсутствие свидетельств о ходе творческого процесса создания «Двух приятелей», мы можем отчасти восполнить этот пробел, обратившись к сведениям, содержащимся в письмах того периода, с тем, чтобы попытаться обнаружить в них «код» чтения произведения и выявить основания для новых интерпретаций содержательных и художественных особенностей повести. Действие повести И.С. Тургенева происходит в деревне. События, описанные в повести, случаются с человеком далеким от управления поместьем и постоянной жизни в деревне. Главный герой – «Борис Андреевич Вязовнин, молодой человек лет двадцати шести» – точно так же, как и сам Тургенев во время вынужденной жизни в Спасском, не мог наладить свою жизнь в деревне; он грустил и мучился управлением собственного имения. «Вот он и принялся узнавать хозяйство, начал, как говориться, входить в сущность дела. Должно признаться, что входил он в сущность дела без особого рвения и не торопясь. С непривычки он скучал в деревне сильно и часто не мог придумать, куда и на что употребить целый длинный день» [3:18]. Примерно такое же состояние духа писателя передано в письмах к С.Т. Аксакову, где Тургенев жалуется: «А я все ленюсь и ничего делать не могу. <…> Знаете ли, в чем состоит главное мое занятие? Играю в шахматы с соседями или даже один, разбираю шахматные игры по книгам» [4:317]. Здесь же писатель сообщает: «…что же касается до управления дел моих, то я призвал на помощь дядю…» [4:324]. Однако И.С. Тургенев активно использует любую возможность знакомства с провинциальной действительностью. «Могу сказать, что я стараюсь не упускать никакого случая извлекать из провинциальной жизни всевозможную пользу. Я познакомился с великим множеством новых лиц и ближе стал к современному быту, к народу» [4:323]. Именно это и стало основанием для детального и правдивого изображения жизни и быта помещиков в рассказе «Два приятеля». Повесть написана в форме неторопливого рассказа. Подробное и основательное описание времяпрепровождения двух товарищей – Бориса Андреевича Вязовнина и Петра Васильевича Крупицына, их взаимоотношения и манеры вести разговор, – все это очень напоминает гоголевских героев «Мертвых душ». «Повесть «Два приятеля» написана в Гоголевской манере – это мнение не раз высказывалось критиками» [3:508]. И это не случайно. Именно в этот период своей жизни Иван Сергеевич с наслаждением перечитывал первый том «Мертвых душ» Гоголя и знакомился с присланной ему рукописью второго тома, о чем свидетельствует его переписка: «…про Гоголя найти и вставить…» «Доставили мне 3-ью и 5-ую главу «Мертвых душ» (2-ой части). 3-ья глава, где Петух и Костанжогло – удивительна…» [4:324]. В целом, надо сказать, что влияние Гоголя сказалось не только в манере изложения, но и в других литературных приемах Тургенева. Мотив дороги в архитектонике повести, как и у Гоголя в «Мертвых душах», имеет особое значение. Знакомство с новыми персонажами происходит по дороге в гости, когда герои ведут между собой разговор, имеющий важное характерологическое значение, а на обратном пути приятели делятся впечатлениями о посещении соседей, как бы подводя итог определенному сюжетному витку. Гоголевский прием постепенного приближения персонажа к читателю – последовательное изображение усадьбы, дома, описание бытовой обстановки, внешности помещиков, беседа, застолье…и т.д. – также отсылает к сюжетным ситуациям помещичьих глав «Мертвых душ», где порядок описания посещаемых приятелями соседей мотивирован идейным замыслом автора. Кроме того, можно отметить некоторые частные моменты, которые, на наш взгляд, вызывают аллюзии на 3-ю главу второго тома «Мертвых душ», которую И.С. Тургенев (о чем свидетельствует его письмо к Аксакову) читал именно в момент написания «Двух приятелей». Например, мотив женитьбы, положенный в основу сюжета повести, возникает у приятелей в беседе от нечего делать. Возникнув как шутливый намек, тема брака в результате беседы мотивирует ряд сюжетных ходов: изображение ряда приятных посещений гостеприимных соседей с целью подыскать Вязовнину невесту. Идея поиска невесты в поездках по соседям, на наш взгляд, может быть интерпретирована как аллюзия на беседу Чичикова с Платоновым. Женитьба воспринимается главным героем как средство избавления от скуки, дабы придать смысл собственному существованию. А сам мотив деревенской скуки является едва ли не ведущим мотивом как в третьей главе «Мертвых душ», так и во всей повести «Два приятеля». В «Мертвых душах» Павел Иванович Чичиков предлагает в беседе Платону Михайловичу Платонову, гостю Петра Петровича Петуха, женитьбу в качестве одного из средств от скуки: – Против скуки есть так много средств. – Каких же? – Да мало ли для молодого человека! Можно танцевать, играть на каком-нибудь инструменте… а не то – жениться. – На ком? – скажите. – Да будто в окружности нет хороших и богатых невест? – Да нет. – Ну поискать в других местах, поездить. …» [1:82]. Другое средство от скуки, которое предложил Чичиков Платонову, – путешествие, возможно, тоже имеет аллюзорное проявление в сюжетном моменте отъезда Бориса Андреевича Вязовнина из имения в Петербург «под предлогом какого-то важного и безотлагательного дела». «…его просто начала занимать мысль: как бы уехать куда-нибудь, разумеется на время. «Путешествие!» – твердил он вставая поутру. «Путешествие!» – шептал он, ложась в постель, и в этом слове таилось обаятельное для него очарование» [3:72]. Рассматривая письма И.С. Тургенева периода Спасской ссылки как один из возможных кодов чтения повести «Два приятеля», можно сделать следующие выводы о процессе формирования замысла повести и его воплощения. Во-первых, создание повести происходило под сильным впечатлением Тургенева от смерти Гоголя, которая косвенно (из-за публикации Тургеневым некролога о Гоголе) стала причиной ссылки писателя в родовое имение. В тексте повести аллюзорно отразилась стилистика поэмы Гоголя «Мертвые души», как на уровне сюжетно-композиционном, так и на речевом. Смерть литературного кумира и вынужденное уединение вызвали серьезную рефлексию писателя и подвигли его на поиски новых художественных форм для выражения волнующих его современных общественных проблем. Длительное пребывание в деревне позволило Тургеневу внести существенные коррективы в изображение жизни провинции и помещичьего быта, в чем, безусловно, сказалось влияние гоголевской нравоописательной манеры, ссылки на художественное достоинство которой мы обнаруживаем в связи с упоминанием имени Гоголя в письмах Тургенева этого периода. ЛИТЕРАТУРА
О.В. Макаревич ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ СКВОЗЬ ПРИЗМУ КНИЖНОЙ «КУЛЬТУРЫ ПОВСЕДЕНЕВНОСТИ» (НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНА-ХРОНИКИ Н.С. ЛЕСКОВА «ЗАХУДАЛЫЙ РОД») Художественное пространство литературного произведения многомерно и многопланово. Окружающий героя мир – это определенная семиотическая структура, система дополнительных мотивов и образов, обладающих смыслопорождающим эффектом и выражающих авторскую концепцию человека и мира. Биполярность является основной отличительной чертой организации пространства в романе-хронике Н.С. Лескова «Захудалый род»: в нем можно выделить два противостоящих друг другу центра – Петербург и провинцию, которые последовательно противопоставляются в произведении. Противопоставление столицы и провинции в творчестве Н.С. Лескова осмыслялось неоднократно: оно исследуется в работах А.А. Горелова, В.Н. Гебель, И.В. Столяровой, Е.А. Макаровой, Н.Ю. Заварзина и др. Мы попытаемся рассмотреть эту проблему через понятие книжной «культуры повседневности» (1). Противопоставление культуры столицы и провинции может быть описано в рамках дихотомии «сакральное – профанное». Характер веры является тем основанием, которое позволяет Лескову вывести два типа мировоззрения персонажей – столичный и провинциальный. Каждый герой романа-хроники так или иначе проходит «испытание верой», благодаря чему определяется искренность и, как следствие, истинность его веры. Концепт лесковской «праведной веры» здесь предстает в своих основополагающих чертах, из которых наиболее значимой оказывается действенная, созидающая сторона веры героя. Наиболее ярко противопоставление истинного и ложного благочестия прослеживается в диалогах княгини Протозановой и графини Хотетовой: «Надо бедным тяготы посбавить, а не гробы золотить и не башни строить, тогда скорее начнется Христово царствие» [1:109]. Отметим, что именно в речи княгини Протозановой встречаются постоянные реминисценции к религиозным, священным текстам. Хотя графиня Хотетова и кичится своей религиозностью, в ее словах ни разу не встречается сопоставление профанного и сакрального миров. Ее действия остаются фактами посюстороннего мира, в то время, как истинное благочестие «бабушки Варвары Никаноровны» постоянно сопровождается отсылками к текстам духовной литературы и строится по принципу imitatio, который лежит в основе житий святых. Как и святые, она выбирает для себя сознательный пример для подражания: для нее таким является, прежде всего, Дмитрий Ростовский, который также станет образцом imitatio для протопопа Савелия Туберозова в романе-хронике «Соборяне». Сама княгиня, давая оценку духовенству, отмечает не только «лень и алчность», но и «неискусность в Писании», утверждая тем самым необходимость действенного знания духовной литературы. Рассказывая о детстве княгини и полученном ею воспитании, княжна В.Д.П. в своих «записках» отмечает, что «изучением же она знала, кажется, только Священное Писание да французский язык» [1:7]. Знакомство с фактами и событиями христианской истории постоянно демонстрирует речь княгини: она ссылается на житие Дмитрия Ростовского [1:109], житие Ульяны Ольшанской, Библию (Вторую Книгу Царств, Книгу Исход) и др. тексты. Особое отношение главной героини к книге подчеркнуто и в описании ее способа решать спорные вопросы: ««Владыка», при малейшем сомнении, сама бралась за Кормчую и, рассмотрев дело, решала его так, что оставалось только исполнять, потому что решение всегда было правильно» [1:56]. При этом отношение княгини к книге – это не слепое следование напечатанному или написанному слову, это именно стремление к его осмыслению, а ее справедливость основана на ее внутреннем чувстве праведного, подтверждение истинности которого она ищет в книге. Мотив мудрого отношения к слову, книге подтверждается и рассказываемой притчей о мудреце и ученом, «который сто книг выучил», но «истинной мудрости так и не познал и, услышав единственное обидное слово, «полез драться». Благодаря этой притче в повести возникает мотив «запоминания прочитанного». Важно не столько прочитать, сколько «помнить» книгу: «А Червев что выучил, все постоянно помнит» [1:145]. Представляется, что глагол «помнить» в подобных контекстах имеет не столько значение «не забывать», сколько «следовать», что подтверждается контекстом. Круг провинциального чтения – это круг, прежде всего, христианской литературы. Чтение религиозных книг, по Лескову, – занятие, которому предаются только находясь в деревне, в имении, в ссылке. Вспомним князя Якова Львовича, который, оказавшись в Оренбургской ссылке, «весь погрузился в чтение религиозных книг, с которыми не успел познакомиться в юности» [1:4]. При описании жизни в столице тема чтения книги вообще исчезает. Элементами культуры повседневности здесь становятся бал, живопись (написание портретов выпускниц О.А. Кипренским) и музыка. Музыка оказывается также средством самораскрытия героев и, как следствие, авторской оценки, прежде всего потому, что Лесков говорит о духовной музыке. Речь идет о византинизме и попытках привнести в церковную музыку восточные мотивы, упоминается также и Бортнянский, который, несомненно, был близок автору еще и тем, что в свои хоровые концерты привносил традиционные русские народные мелодии. Через тему музыки в произведение вводится мотив «своей веры». В доме графини Хотетовой была своя домашняя церковь, для которой графом Функендорфом была создана собственная «Херувимская», «весьма недурно подделанная венским евреем»[1:151]. Нам представляется возможным сопоставление отношения графини Хотетовой как к вере, так и к искусству. Религия для нее важна не своими основными постулатами, а «свей верой», так же, как и в музыке ей важно не авторство музыкального сочинения, а то, что оно звучит в ее доме. Провинцию и столицу связывает мотив переписывания книг, писем. Впервые в тексте хроники он появляется при описании Доримедонта Рогожина, называемого самим автором не иначе как Дон-Кихотом, который «умел быть не в тягость обителям, напротив, делался везде полезным человеком» [1:72] благодаря умениям, унаследованным от матери монастырки. Знания свои Дон-Кихот также получает из книг, которые «никто кроме него не читал», как отмечает княгиня Протозанова. Однако сам по себе мотив чтения книги оказывается связан только с героями, получающими положительную авторскую оценку. Переписывать письма Сперанского в особую тетрадь в Петербурге будет потом и сама княгиня. С образом Дон-Кихота связывается также упоминание о русской истории, причем истории по большей части легендарной. Н.С. Лесков проводит параллель между сказанием о Ярле Торгнире из «Королевских саг» Снорри Стурлусона и женитьбой самого Дон-Кихота. Стоит заметить, что факт знакомства с этим произведением самого Дон-Кихота, мелкопоместного провинциального дворянина, является абсурдным, ибо сказание это на русский язык не переводилось в XIX веке. Сам Н.С. Лесков был с ним знаком, скорее всего, по трудам Ф. Буслаева. Алогизм этот оказывается значим для характеристики героя, который при всем своем внутреннем богатстве лишен какой бы то ни было силы воли и силы духа. Введение этого образа помогает Н.С. Лескову дать косвенную оценку и Дон-Кихоту, и княгине Протозановой. Он также избирает для себя образец imitatio, но, в отличие от княгини, ищет идеал в иноязычной культуре, кроме того, подражание этому образцу оказывается непоследовательным. Поэтому и сопоставление героев служит ироническому, сниженному восприятию образа Дон Кихота. Мысль об «обмельчании» дворянства, которое ведет к его постепенному исчезновению, постоянно звучит в произведении. Рассказывая историю князя Якова Львовича, писатель отмечает, что умер он в «светлый день Христова Воскресенья», читая по возвращении домой «положенное в этот день всепрощающее поучение Иоанна Богослова». Скорее всего, этим замечанием Н.С. Лесков подчеркнул, что смерти в Христов день удостаиваются только истинно праведные люди. Не менее важным оказывается указание на то, что читал перед своей смертью князь, судя по всему, Апокалипсис, т.е. ту часть Нового Завета, которая посвящена Второму Пришествию Христа и концу света. Мысль эта, выраженная в начале хроники символически, будет воплощена самим развитием сюжета. Она прозвучит в записках рассказчицы – внучки княгини Протозановой, и самой княгиней Протозановой, и другими героями. Мысль об «обнищании» дворянских родов прозвучит и в диалоге Дон Кихота и Gigot, где она будет раскрываться через сопоставление знаменитых русских дворянских фамилий с фамилиями героев французских романов: «…Gigot называл ему не исторические лица, а спрашивал о вымышленных героях третьестепенных французских романов» [1:134]. Прямо эта мысль будет выражена уже на последних страницах книги, где Н.С. Лесков сравнит княгиню с графиней Козель: «И обе стали анализировать свою религию, но Козель оторвала от своей Библии и выбросила в ров Новый Завет, а бабушка это одно именно для себя только и выбрала и лишь это одно сохранила» [1:188]. Княгиня не только отказывается от своей мысли, но и отчаивается в любой возможности «найти гармонию в устройстве отношений моих детей с религией отцов и с условиями общественного быта» [1:186]. Сама героиня признает наступающую гибель, конец родовых помещичьих «гнезд». Не случайно в тексте произведения не появляется слово «провинция», а вместо него постоянно упоминаются слова «род» и «гнездо». Может сохраниться местность, люди, уклад жизни, но уходит в прошлое та сила самосознания и самоопределения, которая отличала русское поместное дворянство. В романе-хронике «Захудалый род» основой для дворянского самоопределения Лесков делает факт обращения героя к религиозной книге, его стремление «помнить книгу», следуя ее заветам. Тема чтения книг представлена таким образом, что через нее возникает мысль о предстоящей гибели родовых дворянских гнезд. В конце рассказа перед нами появляется другой герой с книгой в руках – Червев. Этот герой чужд любого рода, любого «гнезда», но именно он подрывает своими высказываниями те основы, на которых строился этот микромир. Червев изображен как праведник, явлен почти как канонический святой, но, указывая бабушке на путь «недеятельного православия», он, по сути, становится причиной того, что «радость покинула Протозаново». И если жизнь в Протозанове до Червева была своеобразной моделью жизни по канонам Ветхого завета, потому что покоилась на следовании древней мудрости, то вместе с Новым Заветом, который оставляет себе княгиня, в окружающий ее мир входит и идея Апокалипсиса, гибели рода. Пространства столицы и провинции в произведении также неоднородны: каждое из них имеет собственный центр и своеобразную периферию. Так, для пространства столицы художественно значимым центром является дом графини Хотетовой, для провинции же им окажется дом княгини Протозановой. Заметим, что антитеза столица-провинция реализуется не на уровне Петербург – уездный город, а именно на уровне Петербург – Протозаново, чем подчеркивается значимость и сила того микромира, который сама княгиня в тексте хроники назовет «родовыми гнездами» и мысль об обреченности которых станет лейтмотивом всего произведения. |
Похожие:
 | Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 12-14... Жизнь провинции как феномен духовности: Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 12-14 ноября 2009 г. Нижний... |  | Рабочая программа по краеведению Краеведение. 7 класс Гречухин Г. Б. // Сборник методических материалов по историческому краеведению в основной школе. 7-8 кл. – Н. Новгород: нгц, 2006.... |
| Сборник статей по Материалам Всероссийской научной конференции История и философия науки: Сборник статей по материалам Четвертой Всероссийской научной конференции (Ульяновск, 4-5 мая 2012) / Под... | | Ниу вшэ нижний Новгород. 603000, г. Н. Новгород, ул. Родионова, д.... Кафедра общей социологии и социальной работы ннгу им. Лобачевского, кафедра общего и стратегического менеджмента ниу вшэ – Нижний... |
| Рекомендовано методической комиссией финансового факультета для студентов... Ч–12 Чалиев А. А., Овчаров А. О. Статистика. Учебно-методическое пособие. Часть – Нижний Новгород: Издательство Нижегородского госуниверситета,... | | 603076, г. Нижний Новгород, 603005 г. Нижний Новгород Рио-де-Жанейро. Прибытие в международный аэропорт Рио-де-Жанейро. Трансфер в отель |
| Современное образование: научные подходы, опыт, проблемы, перспективы сборник научных статей Сборник научных статей по итогам IX всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Артемовские чтения» (16-17... | | Рабочая программа по курсу Историческое краеведение 7 класс Нижний Новгород: ниро, 2011 год, учебников Седова А. В, Филатова Н. В. Нижегородский край. Факты, события, люди. Н. Новгород: цго,... |
| Международный опыт социальной работы нижний новгород 2002 М петрова И. Э., Сизова И. Л. Международный опыт социальной работы: Учебное пособие / Нижний Новгород, 2002. – 211 с | | Проблемы теории и практики М 75 Молодежь и предпринимательство: проблемы теории и практики: Материалы II научно-практической студенческой конференции (Нижний... |
| Решение конференции г. Нижний Новгород, 21 декабря 2012 г Муниципальное бюджетное дошкольное образовательное учреждение «Детский сад комбинированного вида №48 «Журавлик» | | Г. Нижний Новгород 28. 11-29. 11. 2011 г Рабочая программа утверждена на заседании кафедры «Связи с общественностью» протокол № от 20 г |
| К уроку географии Основной курс программы Intel Обучение для будущего Нижний Новгород ниро апрель 2011 | | Методические рекомендации организация работы стационара для нетранспортабльных... Приволжский региональный центр по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий |
| Статья по следам доклада на конференции «Терапия и профилактика психологических... Предположения о когнитивных и социокультурных источниках зависимостей: теоретические модели и практические следствия | | Сборник статей по материалам Всероссийской 65-ой итоговой научной... Франц Александер, Шелтон Селесник. Человек и его душа: познание и врачевание от древности до наших дней. М., 1995 |
