НОВОСТИ ПЕНСИОННОЙ ОТРАСЛИ СТРАН СНГ Украина Левый Берег (lb.com.ua) (Киев); 05.08.2013, Повышение пенсионного возраста ведет к росту молодежной безработицы Повышение пенсионного возраста, которое Кабмин рассматривает как средство сокращения дефицита государственного бюджета, может вызвать рост молодежной безработицы. Такое мнение высказал преподаватель Киевской школы экономики в колонке для украинского Forbes
«Совет насчет рынка труда правительству, которое подумывает о повышении пенсионного возраста, намереваясь таким образом сбалансировать бюджет. В развитых странах подобные меры зачастую приводили к росту безработицы среди молодых специалистов, но, может быть, в развивающейся экономике Украины, где возможностей для карьеры вроде бы больше другой эффект? Тот же. Рост занятости представителей старшего поколения (55 и более лет) на 1 п.п. ведет к повышению безработицы среди молодежи (15-24 года) на 0,2 п.п. Хороший повод задуматься, какой должна быть пенсионная реформа», - отмечает он.
Напомним, пенсионная реформа в Украине предусматривает постепенное повышение возраста выхода на пенсию для женщин с 55 до 60 лет с ежегодным его увеличением на шесть месяцев, начиная с осени 2011 года. Такой шаг объясняют огромной недостачей в Пенсионном фонде.
Как сообщал LB.ua, сейчас Украина тратит на выплату пенсий 16% своего ВВП, хотя еще нулевые годы страна начинала с долей пенсий в ВВП на уровне всего 7%. Однако на фоне обострения политической конкуренции и постепенного старения населения рост пенсионных расходов в 2000-е годы значительно превышал как инфляцию, так и экономический рост.
Уровень безработицы в Украине сейчас составляет 8,6% для трудоспособного населения. Это 1,76 млн человек.
Казахстан Forbes Kazakhstan; 05.08.2013, «Пенсионка» в зеркале кризиса Конец знойно-сонного июля ознаменовался несколькими информационно-экономическими выплесками тревожного характера. Правительство отчиталось по итогам первого полугодия: экспорт снизился на 10,8%, импорт вырос на 10,3%, сальдо текущего счета просело сразу на 42,6%. Курс тенге пошел вниз, Национальному банку пришлось выступить с заявлением насчет слухов» о девальвации
Чуть раньше глава финансового регулятора Григорий Марченко представил график поэтапного повышения пенсионного возраста казахстанских женщин. На полгода больше нынешнего пенсионного возраста в 58 лет придется работать тем, кто будет оформлять пенсию после 1 января 2018 года, и дальше с каждого следующего января будет накидываться по полгода. Таким образом, равенства с мужчинами в пенсионном пороге женщины достигнут к январю 2027 года, и будут они 1964 года рождения.
На фоне поимки бывшего главы БТА Банка Мухтара Аблязова, официальных заявлений и разговоров о возможной девальвации пенсионная проблематика на повестке дня как-то замылилась.
Между тем, начатая еще в прошлом году эпопея с инициированием Нацбанком и правительством поправок в пенсионное законодательство, встретивших дружное неприятие общественности и СМИ, закончившаяся специальным обращением президента и возвращением закона «на доработку», стала, несомненно, главным событием этого года в стране. Именно она вызвала наибольший политический и информационный резонанс, повлекла за собой показательные кадровые замены и репутационные потери. По сути, именно на попытке поднятия пенсионного возраста женщин напрямую пересеклись и впервые получили публичное оформление наступившие после «тучных лет» кризисные реалии.
Так оно и остается: как раз пенсионная проблема наиболее выпукло отражается в ухудшающихся экономических показателях, а они – в ней. Подписание президентом закона поставило не точку, а неопределенное многоточие. Отсрочка повышения пенсионного возраста оставляет правительство наедине с проблемой дефицита фондов соцобеспечения, уже вставшей в полный рост. Но главное - суть вообще не в законе, который традиционно является «рамочным» и отдает формирование и начисление пенсий на откуп ведомственным актам. Поэтому, несмотря на подписанный закон, на осень правительством запланировало рассмотрение новой Концепции пенсионной реформы.
Так что самое время посмотреть, что и как не наладится в пенсионных делах на фоне кризисов - сгущающегося мирового и нашего собственного. А поскольку оба эти кризиса завязаны на сырьевом положении Казахстана на мировом рынке, с этого и начнем.
Экспортно-сырьевой характер экономики не обеспечивает должного числа рабочих мест
Причем даже для весьма немногочисленного населения Казахстана.
В самом деле - в структуре ВВП Казахстана экспорт (по данным Агентства статистики за 2012) составляет 48,4%, а импорт - ровно 30%. То есть, экономика страны наполовину производит то, что страна не потребляет, а страна на треть потребляет то, ее экономика не производит. И хотя сейчас почти все страны в мире работают на общий рынок, наша столь гипертрофированная экспортно-импортная зависимость – это не есть хорошо. Будь наш экспорт высокотехнологичным, и научись мы использовать экспортную выручку не для накопления иностранных долговых «фантиков», а для экономического и социального развития - другое дело. Но в нынешнем «сырьевом» варианте государственная независимость Казахстана никак не сопряжена с независимостью экономической.
Вернее, сопряжена, но – в обратном порядке. А именно: Казахстан есть государство, политика которого и само его существование обусловлены наращиваемой (и максимально удешевляемой) добычей нефти, черных и цветных металлов, а также уранового сырья для «многовекторных» поставок на внешние рынки. А уже внутренние экономическая и социальная сферы формируются и существуют по «остаточному» принципу - как обратная проекция стратегической направленности «на вывоз».
Это проецируется и на трудовую занятость. Притом, что сырьевой экспорт формирует почти половину ВВП, во всей добывающей промышленности, то есть на всех газо- и нефтепромыслах, рудниках, шахтах и карьерах задействовано, по данным статагенства РК, всего 193,7 тыс. человек. А это лишь 2,4% от всей численности занятых в экономике, которая составляет 8 млн 114,2 тыс. человек. Добавим сюда еще тысяч сорок работников перерабатывающих заводов, персонал энергетической отрасли (132,1 тыс.), всего транспорта (511,8 тыс.) и связи (109,3 тыс.) - все равно не наберется и миллиона рабочих мест, обеспечиваемых именно сырьевым экспортом. То есть почти половину ВВП производит менее 12% трудоспособного населения.
А, с другой стороны, в сельской местности, где по той же статистике проживает 7,52 млн человек, или 44,2% от общей (17, 01 млн) численности казахстанцев, агропромышленный комплекс вносит в ВВП мизерную долю - 5-6%. Максимум - 7% в урожайные годы. То есть почти половина трудовых ресурсов страны вырабатывает менее 7% валового национального продукта.
Отражением такой структурной диспропорции является и то, что из учитываемых статистиками 2,295 млн сельских рабочих мест больше полутора миллионов (1 519 533) человек, или две трети (66,2%) от всех занятых на селе, проводятся по графе «самозанятые». Иначе говоря, основная масса сельчан занята всеми видами «самовыживания», но никак не товарным производством.
Опять-таки, повышенная доля импорта исключает массу рабочих мест из производства национальных товаров, оставляя занятость лишь продавцам и перекупщикам товара, завозимого из Китая, России, Турции, Европы, Кореи и т. д. Так, строка «оптовая и розничная торговля», с добавлением тоже неслабо развитого у нас (на чужих поставках) «ремонта автомобилей», дает 1 млн 224,2 тыс. работников. Это много больше, чем во всей промышленности, но тоже маловато, хотя бы для занятости только горожан. Такие сервисы, как услуги гостиниц и всех видов общепита (105,1 тыс. человек), искусство, развлечения и отдых (90,1 тыс.), тоже добавляют не слишком много рабочих мест.
Добавим сюда строителей (570 тыс. работников) - и всё! Никакой другой производительной занятости нынешняя экспортно-импортная экономическая структура населению предложить не может.
Отсюда превращение едва ли не в массовые таких увлекательных занятий, как, например, «операции с недвижимым имуществом» (131 тыс. человек) или «деятельность в области административного и вспомогательного обслуживания» (167,4 тыс. человек).
В свете проекции занятости на структуру ВВП картина рынка труда еще печальнее. Ровно настолько, насколько Агентство по статистике аккуратно разносит по приведенным выше строчкам еще и «самозанятых», которых оно насчитывает ровно 2 693 469 человек. Другими словами, ровно треть (33,2%) всех охваченных статучетом заняты в экономике без официального оформления трудовых отношений. И, соответственно, без участия в накопительной пенсионной системе.
Из всей этой структурной диспропорции рынка труда в Казахстане вытекает и такой следующий по важности структурный фактор минимизации ресурсов пенсионного обеспечения, как низкий уровень оплаты труда в Казахстане
В экспортно-импортной экономике, которая по природе своей малопроизводительна, объективно трудно найти достаточные ресурсы для оплаты труда тех, кто создает не материальные, но тоже жизненно необходимые стране ценности. Поэтому в странах, которые во времена противостояния социалистического и капиталистического лагерей именовались «третьим миром», а ныне политкорректно переведены в «развивающиеся», собственной науки, качественного образования и здравоохранения не было и быть не могло.
Но Казахстан попал в «развивающиеся» относительно недавно, унаследовав от СССР целую армию работников образования (816,3 тыс. человек), здравоохранения (370,2 тыс.), государственного управления и обороны (376,5 тыс.), научной и технической (149,3 тыс.) деятельности. Да и число пенсионеров (хотя и уменьшилось за годы суверенитета на целый миллион) тоже остается немаленьким – 1 млн 770 тыс. на середину 2013.
Все это может являться неким объяснением не слишком высоких зарплат в Казахстане, но никак не оправданием. В самом деле, как прикажете относиться к такому статистическому факту (зафиксированному при подсчете места Казахстана в рейтинге мировой конкурентоспособности): за 2012 стоимость жизни в Алматы выросла с 86,1% до 87,6% от уровня Нью-Йорка. То есть денег на житьё-бытьё в Казахстане надо почти уже столько же, сколько и в Америке. И разница быстро сокращается.
Об этом же говорит и такой макроэкономический факт, как сближение величины казахстанского ВВП ($201,7 млрд в 2012) с его же паритетом покупательной способности (ППС). Смысл ППС – пересчет именно в американские цены производимого той или иной экономикой валового продукта, и у Казахстана на 2012 год ППС (по справочникам Всемирного банка и ЦРУ) значится $220 млрд – по стоимости всего на рынке мы быстро подтягиваемся.
Но если начать сравнивать зарплаты…
По отчетам статагентства РК, среднемесячная зарплата в Казахстане всё растет и в июне 2013 достигла уже 109 тыс. 962 тенге, - это примерно $743. А в тех же США средний уровень зарплат рядовых работников: учителей, среднего и младшего медперсонала, банковских и государственных служащих - лежит в диапазоне $3-8 тыс. в месяц. Разнорабочие и временно нанятые - и то получают примерно $2 тыс. Как можно жить «в среднем» на $743а – этого американцу не объяснить.
Но речь сейчас даже не об арифметической, а о структурной несопоставимости.
В развитых экономиках доля заработной платы в ВВП поддерживается и правительствами и парламентами на уровне 40-60%, а иногда и выше. Оно и понятно: на долю именно работники наемного труда (с учетом еще и бюджетной части) приходится не меньше трех четвертей или еще больше национального потребления. И лишь остальное достается работодателям и разным «самозанятым» (игрой на биржах, например). Такая пропорция и создает социально устойчивое общество.
У нас же доля зарплаты в ВВП не афишируется. Хотя рассчитать ее несложно, и как раз этот расчет и показывает – почему Агентство по статистике так скромничает.
Вот косвенный показатель: за 2012 в накопительную систему поступило 454,3 млрд. тенге взносов. И это, надо надеяться, ровно одна десятая часть всего, что официально начислено через бухгалтерии. Зная отчетный ВВП за тот же год (30,2 трлн тенге), получим всего-то 15% – неприлично мало.
Причина – не только в уже отмеченной выше структурно низкой занятости, в силу которой постоянными вкладчиками накопительной пенсионной системы (имеющими постоянную и официальную работу) являются лишь работники крупных предприятий, госслужащие и разного рода бюджетники. А это не более 3,5 млн человек из более чем 8,5 млн трудоспособных граждан Казахстана. И не только в объективно малом ресурсе на зарплаты в силу гипертрофированной экспортно-импортной зависимости экономики. Здесь работает и такая укоренившаяся местная традиция, как уход от налогов вообще, и от налогов на официальную заработную плату - в частности.
Конечно, через неофициальное или полуофициальное оформление трудовых отношений, «серые» и «черные» схемы оплаты труда казахстанцы получают себе на потребление гораздо больше пятнадцати процентов от ВВП. Но ведь и фонд выплаты солидарных пенсий, и поступления в накопительную систему формируются как раз от официальных зарплат. Отсюда вытекает такая двусторонняя структурная проблема: Слишком большие для правительства пенсии слишком малы для пенсионеров.
|
