порядок производства по уголовным делам, противоречат УПК. Если же в ходе производства по уголовному делу будет установлено несоответствие между федеральным конституционным законом (либо международным договором РФ) и УПК (который является обычным ФЗ), применению подлежит именно федеральный конституционный закон или соответственно международный договор РФ, как обладающие большей юридической силой по отношению к обычному федеральному закону <1>. Вместе с тем, в уголовном судопроизводстве могут решаться вопросы, связанные с применением гражданского права (разрешение гражданского иска, возмещение имущественного вреда при реабилитации). Следует иметь в виду, что и в ГК (ч. 2 ст. 3) имеется норма о приоритете Гражданского кодекса над нормами гражданского права, содержащимися в других законах, т.е. и в таком, как УПК. Однако некоторые важные вопросы, связанные с возмещением имущественного вреда при реабилитации, в УПК решаются существенно иначе, чем в ГК РФ (см. об этом ком. к статьям главы 18). Следует исходить из того, что в случае коллизии между различными законами равной юридической силы приоритетными признаются последующий закон и закон, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений <2>. О безусловном приоритете норм УПК не может идти речь в случаях, когда в иных (помимо УПК, закрепляющего общие правила уголовного судопроизводства) законодательных актах устанавливаются дополнительные гарантии прав и законных интересов отдельных категорий лиц, обусловленные в том числе их особым правовым статусом. Так, в частности, применяется ст. 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", которая допускает производство обыска в служебном помещении адвоката только по судебному решению, а не ст. 450 УПК, позволяющая проводить такой обыск на общих основаниях.
--------------------------------
<1> См.: Постановление КС РФ от 29.06.2004 N 13-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. ст. 7, 15, 107, 234 и 450 УПК РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы // РГ. 07.07.2004. N 143.
<2> См.: Определение КС РФ от 08.11.2005 N 439-О по жалобе гр. С.В. Бородина, В.Н. Буробина, А.В. Быковского и др. на нарушение их конституционных прав ст. ст. 7, 29, 182 и 183 УПК РФ // РГ. 31.01.2006. N 18.
2. Часть третья ком. статьи содержит положение, аналогичное тому, которое зафиксировано в п. 2 ст. 50 Конституции РФ и ч. 1 ст. 75 УПК РФ. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в названной статье Конституции РФ речь идет о недопустимости использования при осуществлении правосудия доказательств, полученных с нарушением любого федерального закона, в то время как в УПК говорится о нарушении лишь норм самого Кодекса. Однако известно, что доказательства могут быть получены и в итоге некоторых оперативно-розыскных мероприятий (проверочная закупка, оперативный эксперимент и т.д.) в случае, когда результаты такой деятельности (изъятые наркотические вещества, акты о передаче участникам закупки меченных денежных купюр, аудио- и видеозаписи и т.п.) в дальнейшем оформлены и приобщены к делу в соответствии с процессуальными требованиями, предъявляемыми к доказательствам. Процедура проведения подобных оперативно-розыскных мероприятий регулируется нормами Закона "Об оперативно-розыскной деятельности" (ст. ст. 6 - 9, 11). Если в процессе проведения оперативно-розыскных мероприятий нарушены требования данного Закона (например, мероприятия, ограничивающие конституционные права граждан, проведены без получения судебного решения), полученные материалы в соответствии с ч. 2 ст. 50 Конституции недопустимы. По буквальному же смыслу соответствующих норм УПК их можно использовать в качестве доказательств, ибо формально они добыты без нарушения норм Кодекса. Представляется, что положения ч. 3 ст. 7 и ч. 1 ст. 75 необходимо толковать расширительно в том смысле, что к недопустимости доказательств ведет получение их с нарушением требований не только УПК, но и любого федерального закона. Более подробно о недопустимости доказательств, полученных с нарушением закона, см. ком. к ст. 75 настоящего Кодекса.
В части 4 данной статьи содержится требование законности, обоснованности и мотивированности процессуальных решений. К сожалению, в ней указаны далеко не все виды процессуальных решений, которые должны отвечать указанным требованиям. Так, не только определения суда и постановления судей, но и постановления президиумов судов, вынесенные при пересмотре судебных решений, вступивших в законную силу, безусловно, также должны быть законными, обоснованными и мотивированными (ч. 3 ст. 408 УПК). То же самое относится к обвинительному заключению и, конечно, к приговору. С учетом данного положения следует толковать нормы, содержащиеся в ч. 3 ст. 159 и ч. 2 ст. 271 УПК, где речь идет о решениях следователя, дознавателя и суда в отношении заявленных ходатайств. В указанных статьях ничего не говорится о том, что постановления следователя, дознавателя, определения суда, постановления судьи об отказе в удовлетворении ходатайств должны быть мотивированными. Как следует из ч. 4 ст. 7 УПК, эти решения также должны быть мотивированными, что неоднократно было отмечено КС РФ (см.: Определения от 08.07.2004 N 237-О и от 25.01.2005 N 42-О).
3. Требование мотивированности названных решений не случайно стоит в одном ряду с требованиями их законности и обоснованности. Мотивированность решений состоит в письменном анализе законности или незаконности, а также обоснованности или необоснованности тех или иных действий, решений и ходатайств. Поскольку обоснованность есть требование наличия достаточных данных или фактических обстоятельств, указывающих на необходимость принятия соответствующих решений и действий, мотивированное решение - лишь то, в котором приводятся эти обстоятельства, а в случаях, предусмотренных законом, - и данные (как правило, доказательства). Так, не могут считаться мотивированными обвинительное заключение, приговор, постановление (определение) о прекращении дела, если в них не указано, почему одни из имеющихся в деле доказательств были приняты за основу решения, а другие отвергнуты. В подобных случаях мотивированность есть внешнее проявление требования оценки доказательств в их совокупности (ст. 88 УПК).
Статья 8. Осуществление правосудия только судом
Комментарий к статье 8
1. Правосудие - емкое понятие, которое не сводится лишь к деятельности в судебном разбирательстве по первой инстанции. По смыслу конституционных норм, посвященных судебной власти (глава 7 Конституции РФ), термином "правосудие" обозначается содержание судебной деятельности по конкретным юридическим делам, соответствующей всем требованиям закона. Поэтому в понятие правосудия входит не только деятельность судов первой инстанции по рассмотрению и разрешению дел по существу (см. об этом: п. 28 ком. к ст. 5), но и рассмотрение дел в апелляционном, кассационном порядке, в порядке надзора и ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. Кроме того, в понятие правосудия включен в новом Кодексе и такой вид деятельности, как судебный контроль на досудебных стадиях процесса, в тех случаях, когда он осуществляется в судебных заседаниях (п. 50 ст. 5).
2. Центральным моментом судебной деятельности по осуществлению правосудия является признание подсудимого в судебном разбирательстве виновным в совершении преступления и назначение ему в случаях, предусмотренных законом, наказания либо оправдания. В части второй ком. статьи подтвержден принцип, согласно которому "никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в порядке, установленном настоящим Кодексом". Это означает, в частности, что лишь суд может признать лицо виновным в совершении преступления. Признание виновным следует отличать от установления виновности лица в совершении преступления (ст. ст. 75 - 78, 84 УК), которое может иметь место и по постановлению следователя или дознавателя, когда они с согласия руководителя СО или прокурора прекращают уголовное дело по т.н. нереабилитирующим основаниям, т.е. таким, которые не влекут за собой реабилитации подозреваемого или обвиняемого (см. об этом ком. к ст. ст. 24 - 28, 133 настоящего Кодекса). Установление следователем или дознавателем виновности не может порождать тех юридических последствий, что признание виновности судом - назначения наказания и судимости.
3. В части третьей ст. 8 закреплено положение, которое в теории уголовного процесса известно как право на естественный суд. Однако если ч. 1 ст. 47 Конституции РФ устанавливает, что данного права не может быть лишен "никто", то ч. 3 ст. 8 УПК оставляет его только за "подсудимым". Таким образом, по буквальному смыслу данной статьи может сложиться впечатление, что в ходе досудебного производства (когда еще нет подсудимого) судебный контроль может осуществлять всякий произвольно определенный судья. Однако, во-первых, в ч. 9 ст. 31 УПК оговаривается, что в ходе досудебного производства по уголовному делу решения, указанные в частях второй и третьей статьи 29 настоящего Кодекса, принимают районный суд и военный суд соответствующего уровня. Во-вторых, в ч. 4 ст. 108 и ч. 1 ст. 125 сказано, что рассмотрением вопроса о даче разрешения на заключение под стражу и жалоб на решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, прокурора занимается лишь суд по месту производства предварительного расследования либо (в случае заключения под стражу) также и суд по месту задержания подозреваемого.
4. Конституционное право на естественный суд не всегда выдерживается в УПК РФ. Так, согласно подпункту "а" пункта 2 ч. 1 ст. 35 территориальная подсудность уголовного дела все же может быть изменена председателем вышестоящего суда или его заместителем, "если все судьи данного суда ранее принимали участие в производстве по рассматриваемому уголовному делу, что является основанием для их отвода в соответствии со статьей 63 настоящего Кодекса". Как видим, подсудность здесь законом не определена - напротив, говорится о ее изменении судебным чиновником, который определяет другой суд, где будет рассматриваться дело, фактически по своему усмотрению. Согласия обвиняемого в данном случае не требуется, что также, на наш взгляд, противоречит ч. 1 ст. 47 Конституции РФ.
Статья 9. Уважение чести и достоинства личности
Комментарий к статье 9
1. Честь - это хорошая, незапятнанная репутация либо достойные уважения моральные качества человека, его соответствующие принципы. Достоинство - совокупность высоких моральных качеств человека, а также уважение их в самом себе (Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1994. С. 172, 870). Если толковать часть первую данной статьи буквально, то вынесение любого обвинительного приговора невозможно, ибо хорошая репутация человека в результате его осуждения за совершение преступления неизбежно страдает, а моральные качества подвергаются сомнению. Точно так же может страдать и уважение к самому себе (например, в случае раскаяния обвиняемого). Следовательно, данную норму необходимо толковать ограничительно: запрещаются лишь такие действия, которые неправомерно и незаслуженно умаляют репутацию человека и его самоуважение.
2. В части второй этой статьи УПК содержится конкретизация данного положения. Насилие - это по смыслу данной статьи не только физическое, но и психическое насилие, т.е. угрозы как средство подавления воли человека (действия или высказывания, выражающие намерение немедленно применить силу). Согласно ст. 3 Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка, принятого Генеральной Ассамблеей ООН 17.12.1979, "должностные лица по поддержанию правопорядка могут применять силу только в случае крайней необходимости и в той мере, в какой это требуется для выполнения их обязанностей". Подчеркивается, что "применение силы должностными лицами по поддержанию правопорядка должно носить исключительный характер; хотя оно подразумевает, что должностные лица по поддержанию правопорядка могут быть уполномочены на применение силы, какая является разумно необходимой при данных обстоятельствах, в целях предупреждения преступления или при проведении правомерного задержания правонарушителей или подозреваемых правонарушителей или при оказании помощи при таком задержании; не может применяться сила, превышающая необходимые для этих целей пределы... Применение огнестрельного оружия считается крайней мерой. Следует приложить все усилия к тому, чтобы исключить применение огнестрельного оружия, особенно против детей. Как правило, огнестрельное оружие не должно применяться, за исключением случаев, когда подозреваемый правонарушитель оказывает вооруженное сопротивление или иным образом ставит под угрозу жизнь других и когда другие меры, имеющие менее исключительный характер, недостаточны для осуждения или задержания подозреваемого правонарушителя. О каждом случае применения огнестрельного оружия должно быть незамедлительно сообщено компетентным властям".
3. Согласно ст. 1 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10.12.1984, принятой Генеральной Ассамблеей ООН и вступившей в силу (в т.ч. для России) 26.06.1987, понятие пытки "означает любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. В это определение не включается боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно... Никакие исключительные обстоятельства, какими бы они ни были, будь то состояние войны или угроза войны, внутренняя политическая нестабильность или любое другое чрезвычайное положение, не могут служить оправданием пыток. Приказ вышестоящего начальника или государственной власти не может служить оправданием пыток". Конвенция также устанавливает, что "каждое государство-участник обеспечивает любому лицу, которое утверждает, что оно было подвергнуто пыткам на любой территории, находящейся под юрисдикцией этого государства, право на предъявление жалобы компетентным властям этого государства и на быстрое и беспристрастное рассмотрение ими такой жалобы. Предпринимаются меры для обеспечения защиты истца и свидетелей от любых форм плохого обращения или запугивания в связи с его жалобой или любыми свидетельскими показаниями" (ст. 13). Статья 16 данной Конвенции предусматривает также, что "каждое государство-участник обязуется предотвращать на любой территории, находящейся под его юрисдикцией, другие акты жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания, которые не подпадают под определение пытки, содержащееся в статье 1, когда такие акты совершаются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия" (ст. 16). Выражение "жестокие, бесчеловечные или унижающие достоинство виды обращения и наказания" не было определено Генеральной Ассамблеей, но его следует истолковывать таким образом, чтобы предоставлялась по возможности наиболее широкая защита от злоупотреблений как физического, так и психологического характера. В этой связи представляются особенно практически важными положения, закрепленные в Своде принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, утвержденном Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН N 43/173. Так, согласно принципу 21 Свода "запрещается злоупотреблять положением задержанного или находящегося в заключении лица с целью принуждения его к признанию, какому-либо иному изобличению самого себя или даче показаний против любого другого лица. Ни одно задержанное лицо не должно подвергаться во время допроса насилию, угрозам или |
