Вместо предисловия





НазваниеВместо предисловия
страница1/10
Дата публикации23.08.2013
Размер1.82 Mb.
ТипДокументы
100-bal.ru > Физика > Документы
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   10
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Дорнах, 8 августа 1921 года

Госпожа доктор Рабель в заключение своего весьма примечательного выступлеaния напомнила о том, как я однажды заметил, что новые опыты могут служить подтверждением гётевского учения о цвете. Тогда же госпожа доктор Рабель дала мне одну из своих статей, написанных непосредственно в русле этих исследований, и я сказал ей, что факты, полученные благодаря современной физике, на самом деле соответствуют тому направлению, которое постепенно должно привести к учению Гёте о цвете.

Сегодня не существует никакой возможности входить во все "за" и "против" гётевского учения о цвете, а также во все "за" и "против", скажем, антигётевского учения о цвете.Вопрос ведь ставится так: прежде всего физические представления, являющиеся сегодня обычными, исходят из таких теоретических предположений, когда в самом деле правильным является то, что я однажды услышал от одного физика, обсуждая с ним учение Гёте о цвете. Он сказал просто и, я должен безусловно подтвердить, вполне честно: современный физик — подразумевая себя в числе таких физиков — может вообще никак не касаться учения Гёте о цвете! — И это, по существу, вполне правильно.

Мы не должны забывать о том, что существуют определенные моменты, которые еще нужно преодолеть, прежде чем учение о цвете Гёте будет принято со стороны физики серьезно и только серьезно. Не правда ли, физик в настоящее время хочет прежде всего исследовать по возможности то, что он называет светом, исключив из поля исследования субъективное; оно не играет больше никакой роли, являясь некоторым образом лишь таким переживанием, которое всецело служит более внимательному наблюдению того или иного светового явления. И то, что физик хочет включить в свою интерпретацию световых явлений, распространяемую и на цветовые явления, должно быть сущностью, вполне независимой от субъективного переживания.

Гёте в своем мышлении исходит совсем из других предположений. Поэтому я считаю в известном смысле еще и сегодня верным то, что я сказал о воззрении Гёте на природу в 1893 году в одном докладе во Франкфурте-на-Майне: можно говорить о высказываниях Гёте в области морфологии — об этом я также в то время прочел доклад, — потому что в определенном смысле уже сегодня представления Гёте о метаморфозе и о происхождении видов в связи с метаморфозом согласуются с теми представлениями, к которым, разумеется, совсем другим способом приходят из воззрений Дарвина — Геккеля. Итак, существует, по крайней мере, в известном смысле, область, где такие воззрения могут взаимодействовать. В отношении гётевского учения о цвете, с которым скорее всего не хочет иметь дела никакая оптика, все обстоит иначе. Поэтому хотя возможно, скажем, обсуждать учение Гёте о цвете на антропософской почве — тут вполне можно говорить об этом, — но сегодня будет еще совершенно бессмысленной диску сия о том, что в настоящее время должен сказать о цвете физик, исходя из своих физических оснований. К тому же необходимо, чтобы еще выявились определенные основные представления, которые неявно присутствовали у Гёте и которые можно действительно взять за основу его учения о цвете.

Поэтому все, что сказано в моих книгах в связи с учением Гёте о цвете, я считаю чем-то предварительным, однажды брошенным в мир и, собственно, никак не претендующим на то, чтобы вступать в плодотворную, я подчеркиваю — плодотворную дискуссию о представлениях физики, которые не находятся в оппозиции, но просто приходят с совсем другой стороны. Тем не менее вы можете быть уверены — и об этом уже очень много было сказано предыдущим оратором, — что Гёте во всех явлениях, описанных сегодня госпожой доктором Рабель достойным благодарности образом, нашел бы подтверждение своим основополагающим воззрениям. Именно это я хотел бы полностью поддержать.

Когда, имея в виду учение Гёте, говорят о том, что одна сторона спектра, заключающая в себе так называемое длинноволновое излучение, в противоположность коротковолновому излучению, находится в отношении полярности к другой стороне , — это, конечно, отвечает фактическому положению вещей, но недостаточным образом. Полярность является очень абстрактным отношением, которое может подходить к самым разным противоположностям в спектре. Только здесь это совсем не то, что, собственно, получается у Гёте [...]'. Но думают, что можно избежать ошибки в опыте, если взять пучок лучей и сужать его до тех пор, пока, наконец, толщина пучка лучей не будет сведена на нет, — это не мое выражение, однако я вправе употребить его здесь. И тогда говорят об одном луче. Думая так, приходят к тому, что нет действительно никакой разницы, никакой принципиальной разницы, имеют ли дело с широким пучком лучей или с узким. Но Гёте указывал на принципиальную разницу, проводя опыт, пользуясь узкой щелью, — и в этом все дело.

В опыте с призмой нельзя исключать того, что хотела бы исключить современная физика, потому что невозможно ввести в эксперимент тем или иным способом так называемый луч нулевой толщины. Зато можно внимательно рассмотреть четкую границу между темной областью и светлой. Действительно, такая граница имеется. Когда говорят об этой четкой границе, тогда из опыта Гёте извлекают то, что хотела бы получить и новейшая физика. Гёте работал именно с границей, а не с пучком лучей, и это самое главное. Это требование, которое выдвигается с правом скорее в идеальном плане, оно, собственно, принципиально осуществимо потому, что Гёте работает с границей, а не с одним лучом или с пучком лучей. Он пытается осуществить свой опыт, исходя из того, что как феномен имеет место на границе; хотя, если бы надо было, в смысле Гёте, воспроизвести этот опыт сегодня, то, разумеется, он должен был бы выглядеть совсем иначе, чем у Гёте.

Я надеюсь, что именно в этом отношении удастся поставить принципиальные опыты в нашем физическом институте в Штутгарте, поскольку мы действительно научились точно таким образом работать с границей, исключив в известном смысле также и то, что доктор Шмидель называл "вуалированием". И тогда мы сможем понять спектр как такой феномен, при котором граничные явления выступают как прафеномены. Именно о подобном подходе идет здесь речь.

Когда в этом роде работают с границей, тогда и получают полярные отношения, как их обозначил доктор Шмидель, между одной и другой частями так называемого спектра.

"Полярность", в смысле Гёте, представлена здесь в слишком абстрактном виде! Она может быть использована для выражения самых разных природных явлений. Гёте же на основе постоянно проводимых им опытов приходит к принципиальной противоположности (сегодня вечером из-за недостатка времени я, конечно, не могу входить в подробности), которая, по его предположению, существует между природой красного цвета и природой синего цвета, причем надо принять во внимание, что Гёте не говорит о красном и синем свете (на это как раз можно было бы возразить, в смысле Гёте), но о природе красного цвета и о природе синего цвета. Свет, безусловно, есть недифференцированное образование, а дифференциация возникает как явление, сопутствующее свету. Можно по праву отнести к новым достижениям физики ту противоположность, которую Гёте находит между тем, что он называет сущностью света, и тем, что есть сущность тьмы как действительная сущность, а не как ничто. Теперь я могу довольно сложное представление Гёте обрисовать, собственно, только в общих чертах примерно таким образом: как в красной, так и в синей части цветовых оттенков имеют дело не со смешением, но с динамическим взаимодействием света и тьмы. В красной части это взаимодействие таково, что красное есть до известной степени активность света во тьме. Таким образом, имеют дело с взаимодействием света и тьмы. Но если мы ведем речь о красном цвете, то есть говорим о какой-то области красного цвета, то перед нами свет, активный в темноте; если же мы рассматриваем область синего цвета, то речь идет об активности тьмы в свете. И это есть точное выражение для полярности. Конечно, я охотно допускаю, что современный физик немногое может связать с таким представлением. Но для Гёте красное — это активность света во тьме, а синее — активность тьмы в стихии светлого, стало быть, в самом свете. И это можно назвать полярностью, это есть некая полярность. Гёте проводит ее в отношении физического или природного цвета, то есть в отношении спектрального цвета, а также имея в виду химический цвет, и он, вероятно, осознает при этом, что всюду продвигается на ощупь, ибо он не может, конечно, довести этот принцип до частностей. Но если теперь принять бегло намеченное мною, то там, где выступят цвета, всюду мы будем иметь нечто качественное. И тут мы находимся в точке, где однажды в этом отношении будет получено решение.

Видите ли, ныне складывается так, что люди, можно сказать, переживают целый мир явлений. И сегодня вам было представлено достойным благодарности способом все богатство явлений, которые побуждают к тому, чтобы прочитать серию докладов, в которых было бы показано, как такие явления могут входить в учение Гёте о цвете и во всю область естествознания. Но пережитые нами сегодня явления должны вносить коррективы совсем иначе, чем это происходит, например, в рассуждениях из области теории относительности и других теорий, касающихся скорости света. Благодаря имеющим здесь место переживаниям — и это было сказано самой госпожой доктором Рабель — физик чувствует себя вынужденным вернуться к теории излучения Ньютона, разумеется, в очень модифицированной форме. Имеется очень большая разница между ньютоновской теорией, которая была выведена из сравнительно простых феноменов, и теорией излучения настоящего времени. Ибо, я думаю, современная точка зрения основывается, главным образом, на том, что невозможно из обычных теоретико-волновых представлений, например, создать никакой картины в отношении следующего: если мы направим ультрафиолетовый свет на металл, то получим электроны, которые можно исследовать. Они показывают определенное напряжение. И это напряжение не зависит от удаленности источника ультрафиолетового света от металла. Электроны могут находиться далеко от источника света и все-таки иметь то же напряжение в вольтах. Интенсивность света должна была бы убывать с увеличением расстояния от источника света, если, как предполагается, сила света остается постоянной. Но этого не происходит в случае с электронами, испускаемыми из металла. Можно видеть, что их напряжение совсем не уменьшается с удаленностью, но зависит только от цвета. Если у вас есть какой-то определенный цвет, то результат будет один и тот же: находится ли этот цвет вблизи или на более значительном удалении. Все это вынуждает иначе думать о том, что вообще называется светом. Сегодня за основу рассуждения берут квантовую теорию и с ее помощью утверждают, что свет распространяется не непрерывно, как, например, тяготение, но атомарным образом. Если свет распространяется атомарно, то, значит, имеется в каком-то месте данный квант, и он действует. Здесь не идет речь о том [...], что квант может быть только в одном месте. Если он вообще здесь есть, то он действует, вызывая фотоэффект.

Итак, эти вещи снова возвращают к теории излучения. В то время как Ньютон представлял себе, что субстанции, реальности распространяются с помощью тяготения таким образом, что можно было бы сказать: сила тяготения убывает с квадратом расстояния, — теперь это заменяют электромагнитными полями, которые, распространяясь, действительно движутся в пространстве в соответствии с квантовой теорией. Итак, теперь имеют дело, собственно говоря, с излучением электромагнитных полей. А в волновой теории, общепринятой в то время, когда я, например, сам был молодым, речь шла о поступательном движении; при этом, по существу, ничто не излучается в пространство, но имеет место только поступательное движение. Собственно, представления об объективно существующем находятся в настоящее время (по крайней мере, я так смотрю на это) в непрестанном изменении; эксперименты же, предложенные здесь, указывают на то, что справедливо подчеркнула госпожа доктор Рабель: одним предположением о длинах волн не обойтись, оно содержит в себе некий род противоречия. Но именно об этом и идет речь. Ибо по существу на протяжении долгого времени имеют дело и привыкли считаться только с длинами волн и подобными вещами как с единственной реальностью. Ведь такое представление было очень простым. Вообще, объективно считались только с волнами определенной длины и с колебаниями определенной частоты и, характеризуя спектр от фиолетового цвета до красного, говорили, что именно они воздействуют на сетчатку глаза. По другую сторону красного цвета имеются колебания, которые не оказывают никакого действия на глаз и качественно не отличаются от того, что находится также и по другую сторону фиолетового цвета. Отдельные ученые противились такому пониманию, некоторые из них, отклоняя его, искали какое-то другое; так, в 70 — 80-х годах прошлого века Евгений Дреер сделал очень много опытов, доказывающих, что свет, тепло и химизм являются тремя совершенно различными реальностями. До известной степени это вполне доказуемо. Сегодняшнее состояние дел таково, что весь комплекс вопросов, по существу, находится в движении. Как только придут к тому, что, отказавшись от субъективного и обобщив под комплекс "световых явлений"[...]. Главное, что внес Гёте в физику, с,егодня возникает в ней как результат ее собственного развития. Конечно, его результаты надо рассматривать в связи с неудовлетворительным состоянием физики конца XVIII века. И тем не менее это были определенные результаты.

Если посмотреть сегодня на данный вопрос, то скажешь себе: несомненно, все это чрезвычайно интересно. Но следует признать, что, когда я был молод, обсуждение волновой теории представляло больший интерес; ибо в то время волновая теория выражала себя в своем высшем проявлении, в ней было вполне точно вычислено действительно все, вплоть до мельчайших подробностей. Теперь же молодые люди совсем не мучаются с этой уже немодной волновой теорией. И возникает нечто другое: вычисляют колебания, исходя из теоретической механики и привлекая какую-либо гипотезу эфира, или основываются на принципе действия электромагнитных полей. Здесь все становится чем-то более неопределенным. Не имеют потребности делать точные, прямолинейные вычисления в области световых явлений, как это происходило 35 — 40 лет назад. Конечно, очень интересно вникать во всякого рода тонкости, но ведь они являются как результат вычислений, и, собственно, решающее доказательство этого результата вычислений заключено в опыте с интерференцией. В настоящее время опыт с интерференцией ставят таким образом, что он требует нового объяснения. Современная физика признает это. И тут действительно квантовая теория достигла немногого. Вопрос стоит так: становится все более и более очевидным то, что общеизвестные числа имеют вспомогательное значение при исчислении колебаний или длин волн, они — как хорошие разменные монеты. Но никто, собственно, не может сегодня утверждать, что в их основе лежит нечто реальное. Я хотел бы сказать, что если указывают число колебаний для так называемых красных и синих лучей, то получают при этом некое определенное соотношение, которое существует между красным и синим, выраженное так, как относятся эти числа между собою. Уже сегодня можно говорить о том, что намного более важным, чем абсолютная величина отдельных чисел колебаний, является отношение этих чисел друг к другу. И это ведет от количества к качеству. Сегодня мы все-таки приближаемся к тому, чтобы сказать себе: одними длинами волн не обойтись, нужно нечто другое.

Это другое становится все более похожим на то, что искал Гёте и что сегодня еще нельзя строго определить. Но кто действительно знаком с подобными вещами, тот непременно заметит, как физика постепенно ведет к этому; ведь уже говорилось, что явления, которые были показаны сегодня, Гёте воспринял бы в качестве подтверждения своего воззрения.

Входить в подробности, конечно, трудно, так как для этого в настоящее время не созданы основы. И мне не хотелось бы заниматься обсуждением, можно ли, например, употреблять слово "поглощенный" или нет. Когда это слово используют для обозначения того, что существует, я ничего не имею против. Однако если здесь, например, падает свет, а на его пути поставлено стекло, позади которого образуется область красного цвета, то, не правда ли, вопрос слишком упрощается, когда говорят: проходит только красный цвет, все другие цвета поглощаются стеклом. В этом случае на место констатируемого феномена ставится некое вздорное объяснение, не несущее, собственно, в себе ничего реального. Можно вполне оставаться в пределах феномена. Это правильно. Но возьмем то, что, вероятно, еще так несовершенно выражено у Гёте: активность света, активность света во тьме лежит в основе красного цвета; активность тьмы в светлом, в свете, лежит в основе синего цвета. Речь сейчас не идет об оттенках зеленого или оранжевого. Я не буду касаться того, что лежит в их основе. Я указываю только на главный феномен. Только теперь я смог хотя бы приблизительно обрисовать его, говоря, что тут вы, разумеется, имеете дело с темнотой как с чем-то реальным; вам следует уяснить себе, что эта тьма определенным образом противостоит светлому. Конечно, многое можно привести^ доказательство того, о чем я сейчас скажу, но это становится ясным и при самом поверхностном рассмотрении вопроса. Имеется субъективное ощущение, но есть и объективные факты. — Тут как раз надо предположить наличие полярности, если мы хотим отказаться от абстракций в пользу конкретного. Думая о полярности светлого и темного, вы приближаетесь постепенно к представлению о том, что невозможно одинаковым образом говорить о распространении некой сущности в темном и в светлом. Проведенные на сегодня эксперименты совсем никак не решают этого вопроса! Конечно, такое представление покоится на сверхчувственном или наполовину сверхчувственном наблюдении, но примите это прежде всего лишь как некую возможность, как некую гипотезу. Видите ли, схематически свет можно представить себе как некое распространение. Но нельзя подобным образом охарактеризовать темноту посредством того, что она распространяется, — необходимо указать здесь на нечто, действующее некоторым образом из бесконечности как всасывание. Следовательно, о помещении с черными стенами вы не скажете: здесь имеется распространение, излучение или что-то подобное. Наоборот, здесь происходит нечто вроде всасывания, действия всасывания, у которого, конечно, должен быть свой возбудитель, некий центр всасывания. Возможность действия всасывания представляет собой прежде всего то, что существует, говоря тривиально, в черном помещении, а не в освещенном, где мы имеем дело с активностью распространения.

Если вы осознаете подобные вещи, тогда ваше представление о цвете станет конкретней и вы увидите в синем нечто от всасывающего действия (здесь говорится только о приблизительном сходстве), а в красном — нечто от самораспространения; в зеленом цвете осуществляется, в известной степени, нейтрализация. А теперь подумайте — тут мы должны войти в более глубокий слой процесса представления, — если вы рассмотрите действие всасывания в отношении существа растений, то будете иметь позади цвета действие всасывания, составляющее противоположность некоторым другим внутренним силам растения. И это действие всасывания участвует во всей конфигурации, во всей организации растения.

Мы должны, следовательно, некоторым образом выйти за пределы цветовых явлений. Мы находим в цветовых явлениях лишь симптоматическое выражение того, что лежит глубже цветовых воздействий. Таким образом, мы приходим к полярности, но рассматриваем ее не как абстрактную полярность, а вступаем в совсем особенный род полярности: если мы делаем это субъективно, то есть смотрим, например, на синий цвет, то в сущности подвергаем глаз действию всасывания; имея же красный цвет, мы, в известном смысле, подвергаем глаз воздействию давления, что, однако, нужно понимать не механически, но физиологически.

Итак, мы получаем представления, много более сложные, чем те, когда я говорю: если, поставив стекло на пути пучка световых лучей, я получаю позади стекла красную область, это значит, что все, кроме красного, поглощается. Мы приходим к совсем иной формулировке проблемы. Из данного мне феномена возникает требование исследовать природу материального объекта, поставленного на пути света. Если мы начнем отсюда, то приходим к совсем другому методу рассмотрения, скажем, поляризационных явлений. Тут в известном смысле окольным путем мы приходим к очень точному пониманию того, о чем также было сказано госпожой доктором Рабель (обратившись к ней): — Вы назвали одного английского физика. — Но уже многие физики обратили внимание на тот факт, что в явлениях поляризации есть нечто такое, что указывает не на сущность света, но фактически на сущность материи, которая в этих явлениях противостоит свету, — конечно, совсем особенной, органической материи, скажем, растений.

К этому выводу все чаще будут приходить, освобождаясь, от встраивания поляризационных фигур прямо внутрь света. Если раньше совсем удивительным образом действовало нечто из старой, чисто механической волновой теории, то при теперешнем положении вещей оно не будет иметь ценности в пределах того же самого способа. Физик приходит к тому, чтобы не просто смотреть на изменение поляризационных фигур, встраивая их внутрь света; но он видит взаимодействие света и материи, благодаря которому до известной степени обнаруживается строение материи. То, что встречается здесь, выступает также в других явлениях, в особенности там, где рассматривается излучение электромагнитных волн. Сегодня гораздо интереснее наблюдать, как постепенно уходят от механистического представления об эфире, который конструируется то как твердый эфир, то как жидкость [...]. Поистине привыкли к определенным представлениям и никак не могут освободиться от них в полной мере [...]. Когда останавливаются на волновой теории, думают о необходимости нечто дополнительное заложить в ее основу. И здесь следует обратить внимание, что Гёте был на пути исследования подоснов. Его, собственно, не интересовала вся эта волновая теория, которую он узнал за время своей жизни, но привлекало то, что я совсем недостаточно объяснил, указав конкретным образом на полярность. Мы входим глубже в то, к чему стремился Гёте, как раз когда постигаем все его "Учение о цвете", главу за главой, вплоть до чувственно-морального воздействия цветов, в котором цвета известным образом исчезают из поля зрения и выступают, можно сказать, духовно-душевные моральные качества. Мы переживаем их на месте красного и синего цветов, когда оказываемся (переносимся) в душевном. Гёте в этом случае сказал бы: собственно, здесь мы впервые познаем некое отношение к существу цвета, здесь цвет исчезает и выступает совсем иное.

Здесь выступает то, что есть начало путей высшего познания. Их описание дается антропософски ориентированной духовной наукой. На этих путях фактически больше нет разделения между субъектом и объектом (о нем ведь больше не говорят на известной ступени познания), но они ведут к переживанию субъекта в объекте. Это надо принять во внимание. Если между субъектом и объектом находится абсолютная пропасть, то не может быть речи о такой теории познания, которая когда-нибудь нас удовлетворит. Ибо членение на субъект и объект есть, в сущности, лишь предварительная гипотеза, как это представляется теорией познания. Современная физика в определении, скажем, Луи Блана непременно стремится к тому, чтобы совсем исключить субъективное и представлять явления так, как они протекают в области объективного, без привлечения какого-либо внимания к человеку. Луи Блан говорит: физика должна была бы отыскивать, собственно, только то, что мог бы утверждать об объективном мире и житель Марса, если бы даже этот мир был устроен совсем по-другому. Действительно, это вполне верно. Но вопрос стоит так: не находится ли в самом человеке нечто, соответствующее результатам физики, которые отыскиваются только согласно массе, числу и весу; не соответствует ли этому также что-то в человеке на более высоком уровне познания. И тут надо сказать: да, такое соответствие имеется! В этом случае мы проходим в нашем переживании прямо через область, которой современная физика достигает, собственно, только благодаря конструкции, известной конструкции из феномена. Но эта область выделяется нами таким образом, что субстанциональное, лежащее в ее основе, не является больше материальным, но духовным. При этом оказывается правомерным употреблять до известных пределов формулы физики, в них вливается лишь другая субстанциональность. Ньютон полагал, что в уравнения, в формулы входит некий род весомой материи; в волновую же теорию Гюйгенса входит только волновое число, а в новейшую теорию — электромагнитные поля.

Итак, в этих формулах пребывает, по существу, нечто такое, что уже сегодня управляется известной свободой, как и в смене теорий. Поэтому не стоит особенно возражать, если духовная наука считает необходимым ввести теперь в эти летящие и танцующие сквозь мировое пространство уравнения дух. Не то, чего хотел Ньютон, не то, чего хочет нынешний физик, но тут входит именно дух! Только нужно сначала узнать, что есть дух. Это знание не из какой-либо теории, но из более высокого опыта.

Я думаю, постепенно образуется все более правильное понимание учения Гёте о цвете — с помощью фактов, какие были приведены сегодня госпожой доктором Рабель столь достойным благодарности способом. Сегодня я не смогу, наверное, остановиться подробно еще и на вопросах, поставленных, например, доктором Штейном. В этом случае надо было бы рассмотреть сущность электричества. Речь идет о вопросах, которые, собственно, я не хочу сказать, что могут быть решены, но могут обсуждаться только в антропософской среде. Мы входим при этом в такие понятия, которые наверняка, можно сказать, поставят с ног на голову все, что в настоящее время пользуется признанием в области теоретической физики.

Если теперь все же немного отошли от привычных представлений, то это случилось совсем недавно, ибо до сих пор считались ведь с электрическими токами и тому подобным. Но в действительности — и то, что я вам скажу, является результатом более высокого познания — в электрических токах имеют дело не с чем-то наполняющим. В том месте я позволю себе обрисовать это схематически, — где через провод проходит так называемый электрический ток, в реальности возникает некая выемка.

Если реальность — я говорю сейчас о степени реальности, с которой многие могут не считаться, — если я, например, хочу обозначить ее через "+а", то я должен буду реальность внутри провода обозначить через "-а". Тогда мы имеем здесь всасывание; а при всасывании, собственно, всегда имеет место втекание. В сущности речь идет о том, что, когда есть проводник электричества, он представляет собой не некое заполнение, а пространственную пустоту в духовном. Это подводит нас к природе воли, о которой здесь говорил, лишь предчувствуя ее, доктор Штейн. Ведь она также основывается на том, что, скажем, нервы не заполнены, а являются, собственно, желобками, пустыми трубками; через них всасывается духовное, через них проходит духовное.

Однако такого рода вопросы завели бы нас слишком далеко; сегодня же я смог только поставить перед собой задачу показать, в какой мере или, скорее, каким образом мыслилось мною то, о чем я сказал: новые явления лежат, собственно, на линии дальнейшего развития учения Гёте о цвете.
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

Добавить документ в свой блог или на сайт

Похожие:

Вместо предисловия iconВместо предисловия
Способствуйте повышению самооценки ребенка, чаще хвалите его, но так, чтобы он знал за что
Вместо предисловия iconВместо предисловия Ученый и гражданин
Ивана Михайловича Дзюбы, украинского ученого, литературоведа, критика, академика нан украины
Вместо предисловия iconУчебно-методическое пособие вместо предисловия
Над созданием методического пособия принимали участие: Васильев В. В., Рослякова, Г. Н., Кумицкая Т. М., Смольянинова Н. М
Вместо предисловия iconОглавление От семьи Никитиных вместо предисловия к шестому изданию...
Обж и музыки, оснащены ноутбуками, мультимедийными проектороми и экранами на треноге
Вместо предисловия iconВместо предисловия Глава Завоевание внутреннего рая
Методические указания предназначены для студентов, при разработке ими раздела "Безопасность жизнедеятельности" (часть 1 Охрана труда)...
Вместо предисловия iconВместо предисловия подарите мне холст, научите меня рисовать
Цель работы: практическое знакомство со стандартны­ми методами определения качества вина: органолептическая оценка качества вина...
Вместо предисловия iconНей распространиться, заранее прося извинения у благосклонного читателя,...
Израиле. Сейчас, спустя двадцать лет, когда пишутся эти строки, правительство озабочено тревожно нарастающей утечкой мозгов, которая...
Вместо предисловия iconПрограмма по формированию навыков безопасного поведения на дорогах...
Методы научного познания» вместо 4-х часов целесообразно использовать 2 часа, а освободившиеся часы распределить в последующих блоках,...
Вместо предисловия iconПрограмма по формированию навыков безопасного поведения на дорогах...
В неформальной повседневной речи «фразовики» вытеснили традиционные глаголы, например, ‘to take apart’ вместо ‘to separate’ или ‘to...
Вместо предисловия iconУроки советского опыта
Предисловие звучит как протокол судебного заседания, в котором автор книги подсудимый, а сочинитель предисловия прокурор, адвокат...
Вместо предисловия iconПрограмма по формированию навыков безопасного поведения на дорогах...
Он должен обращать вспять то, что можно назвать естественными импульсами. Вместо того чтобы надеяться, он должен бояться; вместо...
Вместо предисловия iconУчебно-методическое пособие Петрозаводск 2008 Составитель, автор...
Гвоздева М. С. зав кафедрой английского языка факультета иностранных языков кгпу, кандидат педагогических наук, доцент
Вместо предисловия iconЗаписки спутницы в место предисловия
Отмечая двадцатипятилетие страшных дней на берегу реки Дравы, я решила распространить мои записки самиздатом. Это всё, что можно...
Вместо предисловия iconПолитология вместо идеологии: необходимо ли политическое образование демократическому обществу?

Вместо предисловия iconВ. Мартынов Культура, иконосфера и богослужебное пение
Стогла­вого Собора 1555 года. И хотя цель этого предисловия заключа­ется именно в том, чтобы рассеять подобные опасения, уже по­ставленный...
Вместо предисловия iconПрограмма по формированию навыков безопасного поведения на дорогах...
Это новое, третье издание данной книги требует небольшого предисловия. Я перевёл её на английский язык в 1985 году, и сейчас, перед...


Школьные материалы


При копировании материала укажите ссылку © 2013
контакты
100-bal.ru
Поиск