Письмовник

Скачать 0.71 Mb.

Название	Письмовник
страница	1/5
Дата публикации	23.12.2014
Размер	0.71 Mb.
Тип	Реферат

100-bal.ru > Культура > Реферат

1 2 3 4 5

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Михаил Павлович Шишкин родился 18 января 1961 года в Москве. В 1982 году окончил романо-германский факультет Московского государственного педагогического института. Работал три года в журнале «Ровесник», писал об искусстве, переводил с немецкого языка. Затем в течение пяти лет работал школьным учителем немецкого и английского языков. С 1995 года писатель проживает в Швейцарии, в Цюрихе¹.

Творчество М. Шишкина принадлежит к двум литературным направлениям. Первый роман 1993 года «Всех ожидает одна ночь» содержит в себе черты модернистского направления в литературе. Следующие три романа, публикующиеся с разрывом почти в пять лет, - это опыты постмодернистского письма: «Взятие Измаила» публикуется в 2000 году и получает Букеровскую премию, роман «Венерин волос», вышедший в 2005 году, награжден премией «Национальный бестселлер», а в 2006 – «Большая книга». Последний роман М.Шишкина «Письмовник» издается в 2010, и снова ему присуждается премия «Большая книга». Многое о творчестве М.Шишкина мы узнаем от самого писателя. Так, одно из высказанных в интервью суждений М.Шишкина можно считать программным для его творчества: “Конечно же, я пишу не романы, а один текст, в котором я пытаюсь ответить на одни и те же вопросы». Одним из таких вопросов, проходящих через всё творчество и являющимся одним из главных проблем в осмыслении художественного своеобразия и мировоззренческих взглядов писателя, является тема смерти.

Проблема смерти непрерывно разрабатывалась в рамках философских учений Сократа, Эпикура, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, М. Хайдеггера и многих других. В начале XX века приоритетным был медицинский смысл понятия. В медицинский обиход термин «танатология» был введен по предложению И. Мечникова. В 1925 году профессор Г. Шор, ученик Мечникова, издает в Ленинграде работу «О смерти человека». Ученый создает типологию смерти («случайная и насильственная», «скоропостижная», «обычная»), образует новые слова – терминологический аппарат появившейся дисциплины (такие как «танатолог», «танатологическое мышление», «танатологические задачи», «танатогенез»). Вместе с тем началось и этико-философское переосмысление самого феномена смерти, обусловленное спорами о проблеме эвтаназии (практика прекращения жизни человека, легкая, безболезненная смерть) и положении умирающего в современном обществе.

В конце 1960-х годов начался важный процесс, завершившийся в 1970-1980-е годы: танатологией стали заниматься гуманитарные науки, прежде всего философия и история. К трудам такого характера относятся работы В. Янкелевича «Смерть» (русский перевод – 1999). Появляется интерес к проблеме восприятия смерти в разных культурах, публикуются книги Ф. Арьеса «Человек перед лицом смерти» (1977), и М. Вовеля («Cмерть и Запад с 1300 г. до наших дней» (1983). Несмотря на то, что в указанных работах термин «танатология» практически не употреблялся, можно говорить о нарастании новых тенденций в этой области: постулируется историческая неоднородность в отношении к смерти, новая волна ее философского осмысления. 1990-е годы знаменуются всплеском внимания к гуманитарной танатологии в России. Организуется Ассоциация танатологов Санкт-Петербурга, издается альманах «Фигуры Танатоса», выходят книги А. Лаврина («Хроники Харона. Энциклопедия смерти», А. Демичева «Дискурсы смерти: Введение в философскую танатологию».

Литературоведческая танатология развивалась параллельно с литературоведением в целом. Первые исследования образа смерти датируются первой половиной ХХ века. В 1902 году в Мюнхене выходит диссертация «Танатос в поэзии и искусстве греков» К. Хайнемана, в 1922 году в Лондоне – книга «Аспекты смерти и связанные с ними аспекты жизни в искусстве, эпиграммах и поэзии» Ф. Вебера, в 1934 году в Нью-Йорке – «Танец смерти и дух Macabre в европейской литературе» Л. Курца. Отечественной ключевой танатологической работой в первой половине ХХ века стала статья П. Бицилли «Проблема жизни и смерти в творчестве Толстого», опубликованная в 1928 году и давшая толчок к изучению произведений этого писателя в соответствующем ракурсе. Примечательны также эссе И. Анненского «Умирающий Тургенев» и И. Бунина «Освобождение Толстого».

Во второй половине ХХ века танатологическая литературоведческая библиография значительно расширилась. Танатологические мотивы связываются с другими темами и образами – жизни до и после смерти, любви, бегства от реальности, гендерными вопросами. Основные отечественные изыскания в этой области датируются 1990-ми годами. Прежде всего, стоит отметить статью Ю. Лотмана «Смерть как проблема сюжета», которая положила начало структуралистскому подходу к танатологическим мотивам. Также в это время защищаются диссертации: «Проблема смерти и бессмертия в лирике М.Ю. Лермонтова» Г. Косякова, «Художественная танатология в творчестве Л. Н. Толстого 1850-1880-х гг.: Образы и мотивы» Ю. Семикиной, «Танатологические мотивы в прозе Л.Н. Андреева» Р. Красильникова.

В результате этого краткого обзора источников становится понятно, насколько развита данная область науки. И все же количество монографий по литературоведческой танатологии чрезвычайно мало, большинство современных работ «разлито» по различным тематическим сборникам и альманахам.

Вторым важным теоретическим вопросом для нашего исследования является понятия «мотива» и «танатологического мотива».

Теория по данному вопросу представлена в трудах А. Веселовского, В. Проппа, А. Бема, Б. Томашевского, Н. Тамарченко, И. Силантьева и др. В данной работе мы будем опираться на теорию, разработанную И. Силантьевым в его монографии «Поэтика мотива», где данный термин понимается как минимальная семантическая единица.

Термин «танатологический мотив» имеет свои особенности, обусловливающие его использование. Оно довольно широко и может применяться к различным типам смерти и смежным образам: «естественная» смерть, самоубийство, убийство, похороны, война и пр. Мотив может пониматься как краеугольный камень практически всех уровней произведения: идейно-тематического, сюжетно-композиционного, персонажного, пространственно-временного и т. д. При этом он тесно связан с другими литературоведческими понятиями (темой, проблемой, образом, сюжетной ситуацией и т. д.). Мотивом может считаться любой танатологический элемент: танатологические персонажи, танатологические хронотопы, предметы, рефлексия и т. д. Танатологическим мотивам в художественной литературе посвящено диссертационное исследование Р. Красильникова, где теория данного вопроса рассматривается с разных сторон. («Танатологические мотивы в художественной литературе»).

Не смотря на то, что мотивы смерти представлены в большей части произведений М. Шишкина, исследований по данному вопросу на сегодняшний день не существует, чем обусловлена новизна данной дипломной работы.

Из исследований, посвященных творчеству М. Шишкина можно выделить монографическое исследование С. Оробия «Вавилонская башня Михаила Шишкина: опыт модернизации русской прозы», посвященное комплексному описанию творчества автора. Диссертационное исследование С. Н. Лашовой «Поэтика Михаила Шишкина: система мотивов и повествовательные стратегии», а также статью С. Оробия «Словом воскреснем»: истоки и смысл прозы Михаила Шишкина».

Актуальность данного исследования обусловлена повышенным интересом в последнее время в России к проблеме смерти. Особенно ярко выражены в эпоху XXI века эсхатологические умонастроения. Сложившуюся ситуацию можно охарактеризовать как «танатологический ренессанс», - отмечает В.В.Варавва («Современная российская танатология (опыт типологического описания)».

В связи с вышесказанным, объектом исследования выступают романная проза М. Шишкина. Предметом дипломной работы являются танатологические мотивы в прозе М. Шишкина. Материалом исследования служат такие романы писателя как «Взятие Измаила», «Венерин волос» и «Письмовник». Выбор именно этого материала обусловлен наиболее полной репрезентацией в нём мотивов смерти.

Целью исследования является изучение специфики танатологических мотивов в прозе М. Шишкина.

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд конкретных задач:

1. Определить специфику литературоведческой танатологии XIX-XX вв.

2. Выявить сущностные характеристики танатологических мотивов в художественной литературе XIX-XX вв.

3. Критерии типологии танатологических мотивов в прозе.

4. Исследовать танатологический мотивный комплекс в прозе М. Шишкина.

5. Выделить функции танатологических мотивов в прозе М.Шишкина.

6. Типологизировать танатологические мотивы, представленные в прозе М. Шишкина.

Методология исследования опирается на мотивную модель анализа, разработанную в работах И. Силантьева, В. Тюпы, Е. Фариньо, а так же на семантическую модель, представленную в монографии Р. Красильникова «Образ смерти в литературном произведении: модели и уровни анализа». Семантическая модель опирается на традиции герменевтики, описывая и интерпретируя смыслы, заложенные в образе смерти (искусство толкования, теория интерпретации и понимания текстов). Смыслы реконструируются в танатологическую концепцию, принадлежащую эпохе, автору или персонажу.

Дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Первая глава посвящена обзору художественной литературы XIX-XX веков, содержащей в себе танатологические мотивы. Будут рассмотрены произведения таких авторов как «Смерть» И.С. Тургенева, «Три смерти» и «Смерть Ивана Ильича» Л.Н. Толстого, «Красный цветок» и «Ночь» В.М. Гаршина, «Рассказ о семи повешенных» Л.Н. Андреева.

Во второй главе исследованы мотивы смерти в прозе М.Шишкина. Предполагается разработка классификации танатологических мотивов. С литературоведческой точки зрения данные элементы могут разделяться на динамические и статические, индивидуально-авторские и специфические для отдельного произведения, архетипические и мифологические, фольклорные и литературные, интертекстуальные и внутритекстовые (лейтмотивы) и т. д. С танатологической точки зрения, разграничиваются мотивы ненасильственной («естественная» и случайная кончина) и насильственной (убийство и самоубийство) смерти; «известной» и «неизвестной» смерти; состояния до (умирания), во время и после (загробного существования) смерти; начальные, срединные и финальные и т. д. Будет определено семантическое и формальное воплощение мотивов смерти в романах М.Шишкина, а также будут выделены основные функции танатологических мотивов. Специфика мотивов смерти заключается в их «стремлении к завершению». В то же время танатологические элементы способны выполнять не только сюжетопрерывающие функции в конце произведения, но и сюжетообразующие, давая толчок к развитию семантики и повествования в начале или середине текста, формировать тему произведения (темообразующая функция) и т.п.

Предметом анализа являются такие мотивы, наполненные танатологической семантикой, как мотив рождения, непорочного зачатия, мотивы времени, иллюзорности, пути, мотивы сотворения мира и его уничтожения, пребывания в ином мире, мотивы памяти и воспоминания и т.п. А также мотивы, непосредственно связанные со смертью, описывающие определенную танатологическую ситуацию: мотивы болезни, постепенного умирания, мгновенной смерти, случайной смерти, пребывания между жизнью и смертью, смерти нерожденного, естественной смерти, самоубийства и др.

ГЛАВА 1. ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ЛИТЕРАТУРНОЙ ТАНАТОЛОГИИ

XIX-XX ВЕКОВ

1. 1. СПЕЦИФИКА ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКОЙ ТАНАТОЛОГИИ XIX-XX ВВ.

Термин «танатология» используется в нескольких научных дисциплинах. Существует философская танатология, религиозная, этнографическая и т.д. В нашем исследовании нам понадобится понятие литературная танатологии. Она представляет собой литературный опыт осмысления феномена смерти, должна изучать область литературоведения, которую можно условно назвать литературоведческой танатологией².

Описание танатологических элементов можно обнаружить уже в «Поэтике» Аристотеля. Рассматривая фабульную структуру трагедии, он, вслед за «перипетией» и «узнаванием», ее третью часть обозначает как «страдание» («страсть») — «действие, причиняющее гибель или боль, как, например, всякого рода смерть на сцене, сильная боль, нанесение ран и тому подобное»³. Он рекомендует поэтам изображать не отношения людей, относящихся друг к другу безразлично, а страдания «среди друзей, например, если брат убивает брата, или сын — отца, или мать — сына, или сын — мать, или же намеревается убить, или делает что-либо другое в этом роде…»⁴.

Танатологические элементы у Аристотеля не становятся предметом специального анализа. То же самое можно сказать о различных последующих эстетических и критических парадигмах, которые проявляли интерес к мотиву смерти, давали рекомендации или оценку относительно создания танатологических сюжетных ситуаций: классицистической (относительно все той же трагедии), романтической (относительно смерти романтического героя), реалистической (относительно социальной и психологической правды умирания) и т.д. Тем не менее, как уже отмечено ранее, спецификация танатологического научного знания в целом произошла лишь во второй половине XIX — первой половине XX вв. По мнению Р.Л. Красильникова, первые танатологические исследования, соответствующие современным представлениям о научном литературоведении появляются также в начале ХХ в. В это время наблюдается выделение из литературной критики литературоведения, с его стремлением к безоценочным, беспристрастным суждениям и применением специфического терминологического аппарата⁵.

На грани указанных двух смежных областей создаются эссе танатологического характера И. Анненского «Умирающий Тургенев» (1906)⁶, Р. Иванова-Разумника «О смысле жизни. Ф. Сологуб, Л. Андреев, Л. Шестов» (1908)⁷, Д. Святополка-Мирского «Веяние смерти в предреволюционной литературе» (1927)⁸ и многие другие.

В критических очерках С. Андреевского, К. Чуковского, Ю. Айхенвальда, в «Русской литературе ХХ века» под редакцией С. Венгерова [Русская литература ХХ века 2004] проблема смерти так же занимает важную позицию. С методологической точки зрения, в них разрабатываются биографические и интуитивистские исследовательские приемы, в них много этических, философских размышлений, авторских отступлений от предмета изучения⁹.

Особое значение для развития литературоведения возымели открытия русской формальной школы и дискуссиями вокруг этих открытий. Как раз в данный период появляется статья П. Бицилли «Проблема жизни и смерти в творчестве Толстого» (1928), которую можно назвать литературоведческой, историко-литературной и которая дала толчок к изучению произведений этого писателя в танатологическом ракурсе. Ученый считает доминантой мировоззрения Л. Толстого «мистику смерти» и объясняет свое суждение, сравнивая его творчество с художественным миром Ф. Достоевского¹⁰. В статье П. Бицилли он не только рассматривает проблемы семантики, но и касается особенностей поэтики танатологических мотивов, например, относительно Ф. Достоевского: «Он никогда не описывает умирания. Его герои умирают мгновенно: либо их убивают, либо они убивают самих себя»¹¹.

За рубежом танатологические исследования первой половины XX в. Также не столь многочисленны. Например, В. Казак указывает в качестве одной из первых литературоведческих работ в данной области книгу В. Рем «Размышления о смерти в немецкой поэзии от средневековья до романтизма» (1928)¹², представляющую собой масштабный историко-литературный труд, где рассматриваются танатологические мотивы в ментальности и памятниках письменности древнегерманских племен, периода их христианизации, высокого и позднего средневековья, XVI в., эпохи барокко, Просвещения, сентиментализма, «Бури и натиска», классицизма и романтизма¹³. Необходимо также заметить, что в данный период танатологические мотивы в литературе активно изучаются психоаналитиками, зарубежными и российскими. В таких работах, как «Достоевский» (1923) И. Нейфельда [Нейфельд 2002], «Очерки по анализу творчества Н. В. Гоголя» (1924) И. Ермакова [Ермаков 1999, с. 208-221], «Страшное у Гоголя и Достоевского» (1927) Н. Осипова [Осипов 2002], рассматриваются особенности изображения смерти в творчестве определенного круга писателей.

Во второй половине ХХ — начале XXI вв., во время трансформации танатологии в междисциплинарную науку и усиления в ней гуманитарного начала, танатологическая литературоведческая библиография значительно расширилась. За рубежом литературному опыту осмысления смерти посвящаются специальные хрестоматии [Der Tod in Dichtung 1978; Death in Literature 1980], сборники статей [Weiblichkeit und Tod 1987; Sex and Death 1990; Death and Representation 1993; Death in French Literature 1995; Birth and Death 2007; Ende, Grenze, Schluss 2008]. Также исследуются историко-литературные эпохи, национальные школы, стили и жанры, такие как: древнегреческая поэзия [Vermeule 1979], английская литература средневековья [Tristram 1976; Galler 2007], Возрождения [Andrews 1989; Engel 2002], викторианской эпохи [Wheeler 1990; Dever 1998], французская поэзия средневековья и Ренессанса [Dubruck 1964], фантастический реализм ХХ в. [Carlsson 1978] и т.д.

По мнению Д.Л. Красильникова, значительный вклад в развитие литературоведческой танатологии внес М. Бланшо. В его книге «Пространство литературы» (1955) одна из глав посвящена соотношению художественного произведения и пространства смерти. Размышляя о текстах Ф. Кафки, Ф. Достоевского, С. Малларме, Р. Рильке и др., М. Бланшо замечает стремление многих писателей «властвовать собою перед лицом смерти», устанавливать с нею «отношения господства»: «Искусство — это самообладание у смертного предела, предел всякого самообладания»¹⁴. М. Бланшо характеризует творческий акт как «опыт смерти». Под пространством смерти, по всей видимости, исследователь понимает танатологический опыт писателя, его концепцию по отношению к гибели не столько персонажей, сколько самого себя как субъекта творчества¹⁵.

Необходимо также отметить статью Ф. Хофмана «Смертность и современная литература» (1958), вошедшую в книгу «Значение смерти» (1959) под редакцией Г. Фейфеля, которая стала знаковой для развития гуманитарной танатологии. В своей работе Ф. Хофман создает тесную связь между изображением смерти и восприятием пространства и времени: «Эпоха, когда люди мало верят в бессмертие или мало удовлетворены надеждой на бессмертие, благоприятна для создания литературы, которая делает акцент на пространственных сторонах жизни. Эта литература также интересуется концентрацией объектов с их текстурой, со специфическими ценностями, переживаемыми в опыте. Если смерть — стена, а не порог, темп переживаний уменьшается, внимание ко времени переходит в сосредоточенность на пространстве, и каждая деталь изменения фиксируется и хранится»¹⁶.

Вне всяких сомнений, работа Ф. Хофмана, получает важное место в становлении литературоведческой танатологии, в осмыслении особенностей изображения смерти в современной литературе. Необходимо отметить также факт употребления исследователем термина «танатология».

В. Казак – еще один из исследователей, начавших свои танатологические изыскания, первым опытом в этой сфере стала статья «Гоголь и смерть» (1979). Эта работа вылилась в масштабный проект «Смерть в русской литературе», замысел которого окончательно оформился в 2001 г., но не был осуществлен из-за смерти литературоведа в 2003г. В 2005г. был издан сборник танатологических статей В. Казака, посвященных проблеме смерти в творчестве А. Пушкина, Н. Гоголя, Ф. Достоевского, Л. Толстого, Г. Иванова, Д. Андреева и др.

В различных сочинениях М. Бахтина тоже можно отыскать размышления о танатологических элементах в литературных произведениях. Уже в его работе «Автор и его герой в эстетической деятельности» (1920-1924) появляется разделение смерти «изнутри» и «извне»¹⁷.Вопрос о смерти оказывается поводом к осмыслению и переживанию другого, в сознании которого субъект в силах увидеть себя, понять через него ценность своей жизни и своих поступков.

В «Проблемах поэтики Достоевского» (1963) М. Бахтин, рассматривая особенности субъектной организации рассказа Л. Толстого «Три смерти», предполагает, как этот же сюжет выглядел бы у Ф. Достоевского: «Конечно, Достоевский никогда не изобразил бы трех смертей: в его мире, где доминантой образа человека является самосознание, а основным событием — взаимодействие полноправных сознаний, смерть не может иметь никакого завершающего и освещающего значения»¹⁸.

Черты методологии танатологического анализа обнаруживаются в поздних сочинениях Ю. Лотмана. Он уделяет также много внимания взаимодействию искусства и действительности и моделям жизни и умирания, которые исторические личности заимствовали из литературы (Катон Утический из трагедии Д. Аддисона «Катон» — А. Радищев¹⁹.

На рубеже XX-XXI вв. гуманитарная танатология стала очень популярной в России. Появилось огромное множество работ, посвященных этой теме. Из этого обширного корпуса исследований обратим внимание на те, что в той или иной мере разрабатывают теоретические основы литературоведческой танатологии. Например, О. Постнов, с его книгой «Пушкин и смерть: Опыт семантического анализа» (2000). Литературовед предполагает исследовать «силовые поля» темы смерти в произведениях В. Жуковского, П. Вяземского, А. Майкова, Н. Гоголя, Ф. Достоевского и др.²⁰

Еще одной важной для нас работой является статья А. Бабаянца «Несколько замечаний о категории смерти в литературе» (2002). Исследователь отмечает отсутствие методологии анализа темы смерти в искусстве, междисциплинарность танатологических исследований, интерес танатологов к творчеству конкретных писателей²¹.

Статья А. Бабаянца – одна из первых попыток систематизации всего разнообразия представлений о смерти и образов смерти в литературе, создания методологических установок для танатологического анализа²²

Большинство анализируемых нами исследований носят собственно танатологический характер, т. е. в них изучаются тема смерти, мотив смерти, категория смерти как таковые.

На сегодняшний день необходимо воспринимать вопрос о литературоведческой танатологии всерьез. Суть не столько в «погоне» за основным корпусом танатологических знаний или в очередном витке дифференциации гуманитарной науки, сколько в новых возможностях, которые предоставляет сосредоточенность на одном образе-мотиве, ключевом для мировой литературы, в новом взгляде на системный подход, позволяющий изучить функционирование этого феномена относительно различных аспектов литературного произведения, творчества отдельного автора или художественного направления в целом²³.

1. 2. СУЩНОСТНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТАНАТОЛОГИЧЕСКИХ МОТИВОВ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XIX-XX ВВ.

На сегодняшний день существует большое количество терминов, используемых для анализа художественного воплощения смерти: «философия смерти», «категория смерти», «идея смерти», «концепция смерти», «представления о смерти», «тема смерти», «проблема смерти», «мотив смерти», «концепт смерти», «образ смерти», «изображение смерти», «репрезентация смерти» и др. Некоторые из этих понятий являются общенаучными, философскими, антропологическими, культурологическими, другие — специфическими для литературоведения или филологии в целом; одни характеризуют план содержания, вторые — план выражения; третьи — обе стороны танатологического знака²⁴.

Для определения сущностных характеристик танатологических мотивов необходимо обратиться к теории мотива, которая обладает серьезной историей. Эта история достаточно хорошо изучена и описана в отечественном литературоведении, в первую очередь в книге И. Силантьева «Поэтика мотива»²⁵.

В нашей работе мы укажем только основные характеристики мотива. А. Веселовский традиционно признан исследователем, положившим начало изысканиям в области мотива. В своей статье «Поэтика сюжетов» он пишет: «Под мотивом я подразумеваю формулу, отвечавшую на первых порах общественности на вопросы, которые природа всюду ставила человеку, либо закреплявшую особенно яркие, казавшиеся особенно важными или повторяющиеся впечатления действительности. Признак мотива — его образный одночленный схематизм²⁶.

В. Пропп определил одну из характерных черт мотива в его узком значении — его связь с минимальным сюжетным действием.

Каждый исследователь определяет мотив по-своему, но из всего многообразия существующих определений можно выявить два основных толкования этого термина — широкое и узкое. В широком смысле мотив представляет собой любой повторяющийся элемент художественного текста: слово, словосочетание, тему, идею, образ (персонаж, предмет, хронотоп, деталь), т. е. явления самых разных уровней текста²⁷.

Узкая трактовка термина восходит к работам А. Веселовского и В. Проппа и требует большего количества отличительных признаков. Повторяемость очень важна для определения мотива и в его узком значении. В узком смысле мотив обладает рядом дополнительных специфических характеристик – это минимальный элемент художественного текста, логически неразложимый на части. При этом от простых повторяющихся предлогов и союзов его отличает такая черта, как значимость. Мотив представляет собой минимальное высказывание с обязательным предикатом, а также актантами и сирконстантами (обстоятельствами действия)²⁸.

Также танатологический мотив представляет собой элемент художественного текста. Для современного знания этот терман имеет огромное значение. Будучи изначально термином сугубо лингвистического плана, «текст» оказался удобным для семиотики, а затем и для гуманитарных наук вообще. В нем были найдены все компоненты и характеристики знака, представляющего собой развернутую систему знаков более мелких уровней²⁹.

Кроме того, мотив как «формально-содержательный компонент», «содержательно-структурное единство» является знаковой единицей. Под мотивом в узком смысле мы понимаем устойчивый минимальный значимый предикативный структурный семиотический компонент художественного текста. Для обозначения фрагментов текстов, в которых повествуется о смерти, мы будем использовать понятия танатологической (сюжетной) ситуации или танатологического мотивного комплекса³⁰.

Теперь необходимо выделить основные характеристики танатологического мотива. В широком смысле мотивом может считаться любой танатологический элемент: танатологические персонажи, танатологические хронотопы, танатологические предметы, танатологическая рефлексия и т. д.³¹

В узком смысле многие из них оказываются структурными компонентами мотива (актантами), а данный термин — наиболее адекватным понятием для описания танатологических событий: собственно смерти, умирания, убийства, самоубийства и др. Между танатологическими мотивами и узким пониманием мотива существует соответствие. Они устойчивы и повторяемы, минимальны, поскольку представляют собой описание событийных фактов, по большому счету логически неразложимых на части. Когда мы даем определение понятию умирание (сообщение о неизлечимой болезни, ухудшение или улучшение состояния умирающего, похороны, то все равно в данных мотивных комплексах выявляем более мелкие, но тоже неразложимые танатологические элементы³².

Танатологические мотивы значимы: они представляют собой семиотические объекты, обладающие семантикой миметического (иконического), метонимического (индексального) или метафорического (символического) свойства. Они также влияют на организацию сюжета литературного произведения, на формирование и функционирование жанров и даже парадигм художественности³³.

С семантической точки зрения, танатологические мотивы могут быть компонентом семантики текста в целом, влиять на развитие темы и воплощение идейного замысла автора.

Вторая семантическая функция мотива — становиться лейтмотивом (повторяющимся элементом) нарратива и, в итоге, его темой³⁴. Существуют тексты, в которых мотив смерти является определяющим для содержания произведения. В «Смерти Ивана Ильича» Л. Толстого, «Рассказе о семи повешенных» или «Рассказе о Сергее Петровиче» Л. Андреева танатологическая рефлексия и танатологическое событие сами по себе составляют семантическую основу сюжета. Также следует отметить глубокую связь между танатологическими элементами и мировоззренческой позицией автора.

Смерть представляет собой завершающее событие в жизни человека, а мотив смерти играет завершающую роль в произведении. Ю. Лотман в статье «Смерть как проблема сюжета» связал эту функцию танатологических мотивов с особенностью человеческого мышления: «Человеческое стремление приписывать действиям и событиям смысл и цель подразумевает асчлененность непрерывной реальности на некоторые условные сегменты. <…> То, что не имеет конца — не имеет и смысла»³⁵.

В литературе исторически и онтологически заложено стремление к завершению текста через мотив смерти. В. Тюпа, рассуждая о мировом археосюжете, выделяет в его основе всего четыре фазы: 1) «фаза обособления» («подробная характеристика персонажа, выделяющая его из общей картины мира»), 2) «фаза партнерства» («установление новых межсубъектных связей между центральным персонажем и оказывающимися в его поле его жизненных интересов периферийными персонажами»)29, 3)«лиминальная (пороговая) фаза испытания смертью» («ритуально- символическая смерть героя», «посещение им потусторонней “страны мертвых”», «смертельный риск», «встреча со смертью в той или иной форме», 4) «фаза преображения» («перемена статуса героя — статуса внешнего (социального) или, особенно в новейшее время, внутреннего (психологического)»)³⁶.

Танатологические мотивы обладают прагматическими свойствами. Они тесно связаны с фактами действительности и возникают зачастую благодаря танатологическому опыту автора биографического опыта. Известно, что многие писатели (Ф. Достоевский, Л. Андреев и т. д.) черпали танатологические ситуации для своих произведений из реальных происшествий, описанных в прессе. Кроме того авторы сами способны влиять на действительность: так версии А. Пушкина об убийстве Моцарта Сальери и вине Бориса Годунова в «угличской трагедии» легли в основу некоторых исторических концепций; после выхода романа И. Гете «Страдания юного Вертера» по Европе прокатилась волна самоубийств. Интересным феноменом литературного быта является не только жизнетворчество, но и смертетворчество: подтверждением тому могут служить танатологические акты Г. фон Кляйста или Ю. Мисимы³⁷.

1.3. КРИТЕРИИ ТИПОЛОГИИ ТАНАТОЛОГИЧЕСКИХ МОТИВОВ В ПРОЗЕ

Проблема типологии мотивов — одна из актуальных в современном отечественном литературоведении. Ее решение — цель не только отдельных исследований, но и коллективных трудов по созданию специальных справочников и словарей. Перед нами стоит задача рассмотреть возможные типологии танатологических мотивов.

История литературоведения знает немало попыток создания мотивных типологий. Простейшая из них — семантическая. Когда литературоведы выявляют ту или иную систему мотивов, они распределяют содержание одного текста или целого ряда произведений по семантическим группам. В статьях, посвященных танатологическим мотивам, приоритетна разработка именно этого аспекта знаков. Как и лексикологи, литературоведы используют два подхода: семасиологический (какими значениями обладают данные элементы?) и ономасиологический (с помощью каких лексем репрезентируется данная семантика?). При семасиологическом подходе применяются синтаксические конструкции-определения «смерть как…» или «смерть — это…»³⁸.

П. Бицилли выделяет такие значения смерти в творчестве Л. Толстого: «смерть не как метафизически случайный, хоть и неизбежный конец жизни (как у Пушкина), но как ее завершение и ее отрицание, как загадка, являющаяся загадкой самой жизни»; «смерть есть в то же время и какое-то просветление»³⁹.

Б. Томашевский предлагает две другие классификации мотивов. Сначала он выявляет связанные и свободные мотивы: «При простом пересказе фабулы произведения мы сразу обнаруживаем, что можно опустить, не разрушая связности повествования, и чего опускать нельзя, не нарушив причинной связи между событиями. Мотивы неисключаемые называются связанными; мотивы, которые можно устранять, не нарушая цельности причинно-временного хода событий, являются свободными»⁴⁰.

Б.Томашевский также разделяет мотивы на динамические («изменяющие ситуацию») и статические («не меняющие ситуации»). В основном он ориентируется на узкое понимание мотива как элемента повествования, как события, но в итоге допускает существование мотивов-описаний и мотивов-поступков: «Типичными статическими мотивами являются описания — природы, местности, обстановки, персонажей, их характеров и т. д. Типичной формой динамических мотивов являются поступки героев, их действия»⁴¹.

Существуют и другие типологии мотивов. Так Н. Тамарченко на разных уровнях произведения выделяет конфликты-мотивы, события-мотивы, ситуации-мотивы, коллизии-мотивы: «Например, события спора (идеологических дискуссий) и поединка (дуэли) в романе “Отцы и дети”, несомненно, варианты-мотивы одного конфликта, общее значение которого — вражда — также является мотивом. Другой ряд примеров: событие-мотив — убийство, ситуация-мотив — “треугольник”, коллизия-мотив — месть»⁴².

Танатологические мотивы занимают важное место в философской поэзии, способствуют возникновению некоторых лирических жанров (эпитафии, элегии). Они специфически представлены в драматургии (авторские ремарки, констатирующие реплики сторонних наблюдателей), служат необходимым компонентом трагедии и драмы как жанровых форм⁴³.

Одним из первых вопросов, волновавших человека, был вопрос о происхождении и причине смерти. С этим связано большое количество мифологических мотивов: конец света, искупительной жертвы и воскресения, путешествия в мир мертвых, продажи души дьяволу, победы над смертью, использования живой и мертвой воды, убийства героя соперниками или братьями и т. д. А вот мотивы самоубийства и танатологической рефлексии более характерны для литературного этапа развития словесности. В литературе известно большое количество произведений, в которых смерть считается лейтмотивом и выполняет сюжетообразующую функцию («Смерть» М. Лермонтова, «Три смерти» Л. Толстого)⁴⁴.

Можно разработать и другие типологии танатологических мотивов, в том числе специфические для элементов такого рода. Первая из них обусловлена самой природой смерти. Здесь можно различить насильственную и ненасильственную смерти.

Ненасильственная или случайная смерть при всем своем многообразии всегда происходит сама по себе, т.е. от старости, болезни или несчастного случая, иначе говоря. Такая смерть в литературной традиции связана с определенными типами персонажей и хронотопами, способствующими образованию жанровых форм. Умирающий и его комната, больной и больница — эти явления создают в истории литературы дискурс, который можно назвать «больничным» и к которому относятся произведения В. Гаршина («Красный цветок»), А. Чехова («Палата №6»), Л. Андреева («Жили-были»), А. Солженицына («Раковый корпус») и др.⁴⁵

Насильственная смерть предполагает активное влияние человека, совершение им убийства. Субъектами убийства являются оба участника акта. Жертву можно считать таковой хотя бы потому, что, даже не зная о предстоящем насилии над ней, она является не столько объектом убийства, сколько главным субъектом умирания⁴⁶.

В литературе существуют различные типы мотива убийства. Это не только криминальный поступок, но и ритуализованные и оправдываемые в определенной системе ценностей акты: дуэль, казнь, война. Криминальное убийство, являясь основой детективного жанра (А. Кристи, Ж. Сименон, Б. Акунин), привлекало внимание и классических авторов: А. Островского («Бесприданница»), Ф. Достоевского («Братья Карамазовы») и др. ⁴⁷

Самоубийство в этом случае похоже здесь на ненасильственную смерть, т.к. никто не совершал насильственных действий по отношению к человеку. Самоубийство – это его выбор.

В литературе описывается не только факт смерти. Вслед за французским философом В. Янкелевичем, в книге «Смерть» рассмотревшего три фазы человеческой кончины: до, во время и после, — возможно выделить другие типы танатологических мотивов. В данном случае большую роль играет такое явление, как танатологическая рефлексия. К мотиву смерти она лишь имеет отношение, а вот танатологическим семантико-структурным элементом является точно⁴⁸.

Основой сюжета текстов «Смерть Ивана Ильича» Л. Толстого, «Жало смерти. Рассказ о двух отроках» Ф. Сологуба или «Рассказ о семи повешенных» Л. Андреева является не факт кончины персонажа, а ситуация до смерти. Она связана с умиранием и с танатологической рефлексией действующих лиц.

Танатологические мотивы можно дифференцировать с точки зрения эстетической модальности, обозначив существование героической («Молодая гвардия» А. Фадеева), трагической («Страдания юного Вертера» И. Гете), идиллической («Повесть о Петре и Февронии» Ермолая Еразма), сатирически изображенной («Гобсек» О. де Бальзака), фантастической («Маленький человек» Ф. Сологуба) смерти и др. Ссылка Указанные типы танатологических мотивов характерны не только для групп произведений, но и для литературных направлений и индивидуально-авторских стилей. Вместе с тем этот вопрос требует отдельного исследования, так как до сих пор не продолжаются споры о сущности этих явлений: находятся ли они в области содержания или формы, исходят ли от автора или от внутренних законов искусства и т. п.⁴⁹

Красильников Р.Л. подчеркивает, что литературоведческими критериями для типологии элементов могут быть их отнесенность к роду литературы (лирические, эпические, драматические), к речевому жанру (повествовательные, описательные, рефлексивные); роль в развитии сюжета произведения (динамические, статические), в его нарративной организации («смерть изнутри», «смерть извне»); место в тексте (начальные, срединные, конечные), происхождение (архетипические, мифологические, фольклорные, собственно литературные), распространенность в литературе (индивидуальные, специфические для одного произведения; внутритекстовые, интертекстовые). С танатологической точки зрения, мотивы дифференцируются в зависимости от природы смерти, ее добровольности или намеренности («естественная», случайная смерть, самоубийство, убийство), от отношения к моменту смерти (до, во время, после смерти)⁵⁰.

Таким образом, мы рассмотрели различные типологии танатологических мотивов. Были выявлены специфические особенности этих мотивов в плане семантики, структуры и функционирования. Диапазон возможностей танатологических сюжетных ходов оказался чрезвычайно широким, что обусловлено их повышенной значимостью в мировой литературе.

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ

В развитии танатологии можно выделить несколько этапов. Вначале проблема смерти разрабатывалась «стихийно», в русле философии, вне системы научного знания. Различные мыслители, от Сократа до Ф. Ницше, вносили свой вклад в анализ танатологических проблем в зависимости от их философского или философско-религиозного мировоззрения в целом. Возникновение танатологии как научной дисциплины совпадает с утверждением и доминированием науки в сознании европейцев во второй половине XIX — первой половине ХХ вв. У истоков естественнонаучной танатологии стояли российские ученые И. Мечников и Г. Шор, начавшие разработку терминологического аппарата этой дисциплины. Параллельно в психоанализе была разработана концепция Танатоса, одного из двух основных бессознательных влечений человека.

Во второй половине ХХ в. в США, где всегда подчеркивался прикладной характер танатологического знания, возникли специальные организации, объединяющие специалистов в данной сфере, т. е. состоялась институционализация танатологии. Кроме того, «наука о смерти» стала междисциплинарной: в ней появилось гуманитарное ответвление, стали выходить историко-антропологические, философские, литературоведческие, искусствоведческие работы по танатологической проблематике, из которых следует выделить труды В. Янкелевича, Ж. Бодрийяра, Ф. Арьеса.

На рубеже XX-XXI вв. танатология — чрезвычайно разветвленная область знания. В сфере гуманитарной танатологии начинается спецификация литературоведческой танатологии, изучающей функции танатологических элементов в художественном тексте.

Существует большое количество терминов, описывающих танатологические проблемы в художественном тексте. Наиболее удобным из них является понятие мотива как любого повторяющегося объекта (в широком смысле) и устойчивого минимального значимого семиотического элемента художественного текста (в узком смысле).

Танатологические мотивы в обоих смыслах отличает их связь с различными аспектами смерти персонажа (умиранием, «естественной» и случайной смертью, убийством, самоубийством, посмертным существованием, похоронами и пр.). Специфической чертой танатологических мотивов является стремление к завершению, однако свойственное человеку стремление к осмыслению феномена смерти придает данным элементам смыслообразующий, сюжетообразующий, жанрообразующий потенциал, который реализуется во многих художественных произведениях.

Кроме танатологических мотивов, объектно-предметную сферу литературоведческой танатологии составляют понятия литературной (художественной) танатологии, танатологической сюжетной ситуации, танатологической семантики, танатологической поэтики, танатологической прагматики, танатологических персонажей и т.д.

Эти мотивы вписываются в классификации собственно литературоведческого и собственно танатологического характера. Литературоведческими критериями для типологии элементов могут быть их отнесенность к роду литературы (лирические, эпические, драматические), к речевому жанру (повествовательные, описательные, рефлексивные); роль в развитии сюжета произведения (динамические, статические), в его нарративной организации («смерть изнутри», «смерть извне»); место в тексте (начальные, срединные, конечные), происхождение (архетипические, мифологические, фольклорные, собственно литературные), распространенность в литературе (индивидуальные, специфические для одного произведения; внутритекстовые, интертекстовые). С танатологической точки зрения, мотивы дифференцируются в зависимости от природы смерти, ее добровольности или намеренности (ненасильственная, случайная смерть, самоубийство, убийство), от отношения к моменту смерти (до, во время, после смерти).

Типология танатологических мотивов позволяет не только упорядочить все многообразие подобных элементов в литературе, но и увидеть возможные направления их анализа.

Таким образом, в первой главе мы рассмотрели основные вехи развития литературоведческой танатологии, выявили сущность танатологических мотивов и представили критерии типологии данных мотивов. Во многом мы в своей первой главе опирались на работу Р.Л. Красильникова «Танатологические мотивы в художественной литературе», так как он очень тщательно рассмотрел теоритический аспект проблемы танатологических мотивов, и мы согласны с ним во всех принципиальных позициях.

1 2 3 4 5

Добавить документ в свой блог или на сайт

Школьные материалы