Франческа Клементис Любовь нельзя купить Scan: fanni; ocr & SpellCheck: Larisa F
Скачать 4.7 Mb.
|
2Тесс сидела в кафе «Органик» и прихлебывала ромашковый чай, совсем не чувствуя того неповторимого аромата, который источают цветы из сицилийской долины. Они с Максом как-то набрели на нее много лет назад. Она не могла заставить себя зайти на кухню, что делала каждое утро. Макс собирался сегодня отпустить повариху вместе с Рос, помощницей из магазина. Ни одна из женщин в деньгах не нуждалась, и свою работу обе рассматривали скорее как продолжение общественной жизни, и тем не менее они наверняка огорчатся, когда услышат новости. Она знала, что Макс чувствует себя ужасно оттого, что подвел их. Особенно его расстраивало, что, увольняя их без предупреждения, он не может хоть сколько-нибудь заплатить им. Тесс окинула взглядом четыре столика в небольшом кафе, которое они устроили перед своим магазином. — Бизнес кончился, — с изумлением сказала она самой себе и попыталась оценить заведение как сторонний наблюдатель. Итак, здесь четыре столика, один из которых почти всегда занят мной или одной из моих подруг. Разумеется, мы никогда и не ждали от друзей, чтобы они платили. Остаются три столика, облюбованные женщинами с грудными детьми, предпочитающими целебные настои или безвкусный кофе без кофеина и иногда — ломтик низкокалорийного пирожного. Кусок дорогой торговой площади приносит меньше пяти фунтов в час. Уже новыми, расшоренными глазами Тесс обежала остальную часть магазина. «Да как я этого раньше не замечала? — подумала она. — Здесь же ничего нет, одна пустота». Она вспомнила, как обсуждала интерьер с Фионой и Милли. Все сошлись на том, что помещение не должно быть загромождено. — Не забывай о фэн-шуй, — посоветовала тогда Фиона. И они оставили большие с виду площади пола и прочего пространства пустыми; все это можно было бы использовать с целью получения прибыли, в отличие от поставленных в нужном секторе ароматических свечей и сухой бамбуковой палки в массивной терракотовой вазе. На единственной большой полке лежали лишь тридцатипенсовые леденцы без сахара, которых они продавали по две-три упаковки в день. На старинных книжных полках из красного дерева стояли банки и коробки со всякой вкуснятиной. Тут были замороженные фрукты без консервантов и красителей по девять фунтов за коробку (на большинство из них скоро истечет срок хранения, и их придется выбросить); макаронообразное желе, сдобренное чернилами осьминога (если эти макароны сварить, они становятся похожими на слизняков); нечто с этикетками на арабском языке, непонятными даже в переводе. — Да почему же я раньше этого не замечала? — проклинала себя Тесс. — Или, вернее, почему Макс этого не увидел? Он ведь торчит здесь целыми днями, наверняка должен был сообразить, насколько непродуман наш подход. Она выбросила из головы Макса, стараясь не добавлять новых обвинений к тем, что уже переполняли ее. Вместо этого она сосредоточилась на других посетителях. Ими оказались семеро женщин. Тесс откинулась на стуле, внезапно осознав, что выглядит точно так же, как и они. Почему она этого раньше не замечала? Как и на ней, на них были узкие хлопчатобумажные брюки и такие же свитера; ухоженные волосы до плеч были безупречно подстрижены и уложены так естественно, будто парикмахер и не дотрагивался до них; а еще эти классические потертые, но дорогие сумки и туфли. Спокойные, уверенные выражения лиц посетительниц говорили сами за себя: «Мы знаем себе цену, выбираем, где бывать и с какими людьми общаться». Разумеется, ничто не указывало на то, кем эти дамы были на самом деле, да для них, наверное, это и не имело значения. Возможно, они старались уйти от этого вопроса в своем упорном стремлении быть как все. Поскольку Тесс и сама беспрестанно задавалась таким же вопросом, она часто думала: «Все дело в форме, внешнем сходстве. Я — член этого клуба, и на мне эта форма. Но я и не помню, когда стала его членом. Может, кто-то другой надел мою одежду, подделал мою подпись, подсунул форму мне в гардероб, пока я спала? Я не всегда была такой, это точно». Потом она вспомнила, что и не собиралась больше оставаться таким человеком. Хотя она и говорила Максу, утешая его, что ничего из того, что дорого обоим, не изменится, она была достаточно умна и хорошо понимала — все изменится, и они станут другими людьми. Они будут вынуждены стать другими. — Мне, конечно, придется согласиться, что лучшие ромашки растут в Тибете. Их по капле поливают гималайской водой, которую приносят с гор древние ламы, а буддийский монах благословляет каждый лепесток, прежде чем сорвать его и высушить на кашемировой подстилке на солнце... — Привет, Фиона! — неожиданно для себя рассмеялась Тесс. «Ну, слава богу, — подумала она. — Я уж было решила, что никогда больше не буду смеяться». Она внимательно оглядела Фиону, выискивая сходство с собой, а значит, и с другими женщинами. Но подруга выглядела не очень-то привлекательно. Лицо у Фионы было вытянутое, с некрасивыми заостренными чертами. Темные волосы с высветленными прядями были коротко подстрижены. После рождения четверых детей ее фигура утратила стройность, и никакой корсет не смог вернуть животу прежнюю втянутую форму. Она, по-видимому, пыталась отвлечь внимание окружающих от своих недостатков ядовито-красной, самой яркой помадой, какую только можно представить. Губы Фионы сияли как маяк на фоне остальных посетительниц с их едва заметным макияжем. А еще она отвергала каталог «Боден», столь любимый Тесс и ее приятельницами, отдавая предпочтение брюкам защитного цвета и свитерам с капюшоном. Последние, как она полагала, служили двойной цели — свободно ниспадали на живот и придавали ей вид женщины, имеющей свою позицию. В отличие от всех остальных, Фиона просто-напросто скроена по другому образцу, отметила для себя Тесс. Тесс и мысли не допускала, что сама она может быть скроена по одному образцу с кем-то. Между тем она понимала, что сейчас не время уделять слишком уж большое внимание собственной персоне. Фиона села напротив нее и с недовольной миной сделала глоток мутного коричневого чая, который взяла только из чувства солидарности с подругой. — Прости, Тесс, знаю, это твое заведение, но не понимаю, как ты можешь пить такое. — Похоже, не ты одна, — мрачно отозвалась Тесс. Фиона поставила чашку и внимательно посмотрела на свою приятельницу. — Что-то случилось? — спросила она. Тесс оглядела магазин и кафе и процедила: — Это заведение... — Ну да чай вонючий, — непонимающе сказала Фиона, — но все остальное тут в порядке, это всем известно. «А вот и не всем», — подумала Тесс. Она глубоко вздохнула, собираясь рассказать своей подруге, что произошло, но та прямо под нос сунула ей лист бумаги, хлопнув им о стол. — Что скажешь? — спросила Фиона. Тесс взяла лист и увидела на нем зернистую фотографию красивого дома, очевидно, французского, и очевидно, дорогого. — Картинка не лучшего качества, пришлось скачать ее из Интернета, — извиняющимся тоном проговорила Фиона. — Но так дешево! Тесс и читать не стала описание всех предлагаемых удобств. Ей было все равно, насколько это дешево. Они с Максом никак не смогут поехать с ними в отпуск. Если это вообще когда-нибудь будет возможно. — А самое главное, там есть пристройка. Туда мы сможем поселить Милли и Тима со всеми их отпрысками и новорожденным, если он появится раньше. Тесс посмотрела на нее и безучастно спросила: — Каким еще новорожденным? Фиона зажала себе рот рукой: — Разве она тебе не говорила? — Неужели Милли беременна? — спросила Тесс, искренне удивившись. Фиона кивнула и пояснила: — И пока ты еще не спросила — нет, ребенок не планировался, и ее это не очень-то радует. Но Тим доволен. Во всяком случае, так говорит Милли. — Чего только не случается в других семьях, — обдумывала сказанное Тесс. Обе пару секунд размышляли над этим волнующим событием. Фиона пару раз покрутила головой, пытаясь расслабить мышцы шеи, которые вдруг свело. — Странно, почему она ничего не сказала, — произнесла Тесс, и тут ее осенило: — Это же так очевидно! Тесс ровным голосом сказала Фионе, что ей что-то попало в глаз, и поспешно вышла в женский туалет, в котором свободно могли бы поместиться три контейнера с замороженными продуктами. Давно уже ей не приходилось иметь дело с наплывом горьких чувств, которые въелись так глубоко, что никакое самолечение не помогало. Нужно было лишь переждать немного. На этот раз боль прошла довольно быстро, быстрее даже, чем в прежние годы. Нанеся побольше тонального крема и пудры, она снова предстала перед Фионой. — Знаешь, лучше бы ты здесь поплакала, чем тратить столь ценную туалетную бумагу из отходов, да еще и без хлора, — насмешливо произнесла Фиона. — Впрочем, как хочешь. Я могла бы и другими словами тебе это сказать, подбросив несколько гинекологических терминов, чтобы тому, кто нас подслушивает, стало скучно. Тесс невольно улыбнулась, но в глазах у нее опять защекотало — ничего тут не поделаешь. Фиона крепко стиснула руку Тесс: — Не надо начинать все сначала. Тесс предприняла нечеловеческие усилия, чтобы не расплакаться. Это был один из ее особых талантов, к которому ей частенько приходилось прибегать в последнее время. — Просто мне не хочется, чтобы она что-то скрывала от меня. В конце концов я ведь все равно бы узнала. Она на самой высокой скорости прокрутила в мозгу все прежние обиды и огорчения, долго мучившие ее: выкидыши, тесты, неверные диагнозы, наконец, и то, что у них, наверное, будет только один ребенок. Особенно несправедливым ей казалось то, что все вокруг легко планировали свои семьи подобно лишенному воображения шеф-повару, составляющему меню на очередной день: Аперитив: девочка. Закуска (шестнадцать месяцев спустя): мальчик. Основное блюдо (шестнадцать — восемнадцать месяцев спустя — не будем чересчур привередливы): мальчик. Десерт (шестнадцать месяцев спустя — знаю свой менструальный цикл не хуже старой подруги): мальчик или девочка — на этот момент уже не имеет значения, но девочка придаст семье привлекательную симметрию. Тесс не могла понять, как так получается, что все женщины столь легко беременеют. Особенно ее раздражало то, что это считается само собой разумеющимся. Еще больше ее раздражало то, что женщины не ценят этого. Видно было, что они обожают своих детей; во всяком случае, ей казалось, что они их любят, но где же радость? На неделе матери оставляют ребенка няне или помощнице по домашнему хозяйству, а сами отправляются в теннисный клуб, чтобы продолжить светскую жизнь. Даже Фиона и Милли, которых она любила, были счастливы побыть без детей, тогда как Тесс (и Макс, когда ее не было) ни на минуту не расставалась с Ларой. Такое впечатление, будто этим женщинам нравится сама мысль о детях, новорожденных, тогда действительность то и дело неприятно удивляет и разочаровывает их. Тайная мысль, которую давно вынашивала Тесс, заключалась в том, что она заслуживает детей больше, чем все эти женщины. Однако ей вовсе не нужно было откровенничать; Фиона и Милли и без того знали, что она чувствует, и всеми силами старались избавить ее от ощущения несправедливости. Фиона решила проткнуть пузырь недовольства, который возникал вокруг Тесс, пока он чересчур не раздулся. Они уже сказали все возможное на эту тему, и Тесс не пойдет на пользу, если поднимать этот вопрос снова. Фиона заговорила хорошо поставленным голосом лучшей ученицы интерната для девочек. — А по-моему, она просто сошла с ума. У нас-то все уже позади. Не понимаю, как она решилась опять через все это пройти. Да и светской жизни конец. Мы все кончим тем, что будем помогать ей сидеть с детьми. И побоку воскресные ланчи, когда можно спокойно поесть, пока дети сами играют в саду. Хотя я никогда не оставлю детей Милли без присмотра. Как по-твоему, этот каким будет? — насмешливо спросила она. Фиона имела в виду, что у Милли и Тима уже имелось четверо самых невоспитанных детей во всем Южном Лондоне, и в либеральных кругах, полагавших, что соблюдение дисциплины подавляет творческую активность, шли по этому поводу весьма горячие споры. Тесс захихикала при мысли о том, что счастливым родителям придется иметь дело с еще одной нейтронной бомбочкой в человеческом обличье. Фиона обрадовалась тому, что Тесс явно приободрилась. — Плохо, что моя мамуля переезжает к нам, — сказала она. — Да? Я, наверное, рассуждаю как эгоистка? Однако Тесс не заметила проявления какого-либо эгоизма со стороны Фионы, поскольку слишком стыдилась собственного себялюбия. Если не принимать во внимание зависть, кольнувшую ее при известии о Милли, она наконец-то поняла, что их дружная троица проходит редко освещаемую стадию жизни женщины, которая неминуемо наступает после тридцати и длится до климакса, когда женщина становится просто посмешищем. Это катастрофический период, когда на нее обрушивается все самое ужасное, жестокое и неожиданное как расплата за то, что жизнь до сей поры шла гладко. На всех время от времени сваливаются неприятности; на кого-то больше, на кого-то меньше, но у Тесс было сильное подозрение, что ей, определенно, достается больше других. Так она думала раньше. А теперь хотелось, чтобы ей выпало то же, что и Милли. Или даже Фионе. Или вон той женщине в углу, сокрушающейся о своем разбитом камине. Или Мадонне. — Нет, это совсем не эгоистично с твоей стороны, — заверила ее Тесс и неловко прибавила: — Ну, не настолько, как это обычно бывает. Рассмеявшись, Фиона едва не поперхнулась чаем. — Ты начинаешь говорить, как я! И что ты думаешь об этом? Хорошо, у Милли будет ребенок, это тебе не мои грандиозные житейские проблемы, заставляющие меня быть эгоисткой, — в следующие двадцать лет моя мать каждый божий день будет напоминать мне об этом. Тесс пожала плечами: — Не буду врать. Я страшно завидую. Но если ты спрашиваешь меня, как это повлияет на Милли... кто знает? Наша подруга действительно кажется тем человеком, который может справиться с чем угодно. Ее ничто не поставит в тупик. Хотя я думаю, что и она немного удивится, узнав о моей... потрясающей новости, скажем так. — О какой еще новости? — спросила Фиона, отставляя чашку и принимаясь сосать кусок твердого как камень коричневого сахара. Тесс драматически вздохнула и объявила: — У нас больше ничего нет. Вот так. Я сказала это. Фиона непонимающе смотрела на нее. — О чем это ты? Пропала кастрюля, в которой ты варишь сосиски? Или краска для волос? Тесс печально покачала головой: — Все гораздо хуже. У Фионы расширились глаза. — Ты что, решила перебраться в угольную яму с дюжиной полусумасшедших? Или будешь сидеть на станциях метро с жестяной кружкой? Может, привяжешь ребенка за спину и отправишься путешествовать за две тысячи миль по русским степям, пробавляясь травой и кумысом? Это наконец-то рассмешило Тесс. — Ладно! Твоя взяла. Все не так плохо. Но и не очень хорошо. Она посерьезнела и обвела рукой вокруг себя: — Нам придется закрыть этот магазин. И переехать в другое место. Фиона была поражена. Она попыталась осмыслить услышанное, но не смогла. — Но ты же не можешь этого сделать! Да и зачем? Ты наверняка преувеличиваешь! Переехать? Нельзя переезжать, да ты и сама это знаешь. Ты ведь только в прошлом году посадила глицинию, а расцветет она только через пять лет. Тесс и забыла о глицинии. Воспоминание о ней скорее приблизило ее к критической точке, чем все остальные колючие вопросы, крутившиеся в голове. Посадка глицинии являлась как бы ручательством, неким знаком того, что дому суждено долгое будущее. Лучше бы она занялась продажей старых автомобилей. Упавшим голосом она объяснила Фионе, насколько серьезно положение: — Нам придется как можно скорее сдать дом в аренду. Продать его нам не удастся, потому что мы затянули со сроками выкупа по закладной и можем остаться ни с чем. Поэтому если и получим за него приличный рентный доход за несколько... лет или что-то около того, то сможем возместить кое-какие свои потери. — И куда же вы переедете? — спросила Фиона, которая почувствовала, что рушится какая-то часть и ее будущего, и это приводило ее в отчаяние. У Тесс был замученный вид. — Детали мы еще не обговорили. Но отсюда мы должны уехать. Снимем что-нибудь. Квартиру, а может, и небольшой домик в районе, где мы сможем себе это позволить. Фиона вознамерилась было выяснить все подробности. Ей хотелось знать, что Тесс намерена предпринять насчет школы Лары и что станется с непросто налаженной очередностью доставки детей в школу и работой над домашними заданиями, которые их дети выполняли вместе. Ей хотелось поговорить об отпуске, ужинах и ланчах, о девичниках, оздоровительных клубах и обо всем том, что делало ее жизнь вполне сносной. Но она не решилась заговорить ни о чем подобном, потому что все это стоит денег, а у Тесс их больше нет. Впервые за все годы их дружбы она не знала, что сказать. Тесс сжалилась над ней: — Не надо мне сочувствовать. Во всяком случае, когда мы переедем, моя мать не приедет ко мне. Но Фиона утратила чувство юмора. — Не понимаю. Как это произошло? Здесь ведь можно деньги загребать лопатой. Да ты только посмотри — все столики заняты. Трое стоят в очереди у кассы в магазине, глянь, что у них в корзинках! Каждый, наверное, фунтов на двадцать овощей накупил. Это же золотая жила. Тесс грустно покачала головой: — И я так думала раньше. Но аренду нам год назад повысили. И, похоже, для того, чтобы мы получали прибыль с такой арендной платой, эти покупатели должны складывать в свои корзинки товары на сумму, равную стоимости «БМВ». Обе подумали о том, что муж Фионы Грэм еще три года назад предупреждал Тесс и Макса о том, что такое может случиться. Именно то, что он предсказывал, и произошло. А он еще и о многом другом предупреждал. _____ — Эта небольшая часть Клэпхэма — один их самых дорогих районов Лондона, — говорил он тогда. — Но не забывайте, что у нас уже были подобные взлеты. И вы, конечно, помните последний спад? Тесс и Макс не прислушивались к его высказываниям, а он между тем продолжал: — Вы должны понять, что есть схемы, неизбежные колебания, и как только цены на недвижимость астрономически взлетают, арендная плата неминуемо следует за ними. Грэм объяснял, что они не смогут поднять собственные цены, чтобы возместить такие большие расходы на аренду, поскольку цены на продукты и без того высоки, и люди просто будут делать покупки где-то в другом месте. Он предостерегал, что небольшой частный магазинчик никак не сможет конкурировать с огромной сетью магазинов розничной торговли, поскольку основные продукты питания продаются теперь и в супермаркетах. Дружеские советы перемежались профессиональными терминами вроде «вступление во владение» и «банкротство» — словами, не понятными для Тесс и Макса, которые были далеки от всего этого. Они вежливо выслушали, а потом проигнорировали все, что сказал Грэм. Они перезаложили свой дом по предельной рыночной цене одной независимой финансовой компании, поскольку ни один из больших банков или строительных компаний не давал им ссуду. В то время Тесс поразила готовность Макса пойти на такой риск. До этой поры он был из тех, кто оплачивает все счета в тот день, когда они приходят, поскольку боялся их просрочить. — Ты уверен насчет всего этого? — несколько раз спрашивала его тогда Тесс, прежде чем подписать бумаги. — Абсолютно, — твердо отвечал он. — Определенно. Категорически. Без какого бы то ни было сомнения. Если только это не было ложью. Сомнения глодали его. Он плохо спал и все время отвратительно себя чувствовал. Но он знал, что должен это сделать. Тесс потворствовала его навязчивым тревогам, не подтолкнула его, когда он годами плыл по течению, делая тихую, спокойную, но нелюбимую работу. Теперь он должен пойти на этот риск ради нее. Просто чтобы доказать ей, что на что-то способен. — Для нас это будет таким чудесным приключением, |
Похожие:
 | Барбара Вуд Роман с призраком Scan: fanni; ocr & SpellCheck: Larisa f вуд, Вуд, Барбара B88 Роман с призраком /Пер с англ. Н. Н. Лилиенталь — М.: Ооо «тд «Издательство Мир книги», 2007. — 272 с | | Луиза Бэгшоу Карьеристки Scan: Sunset; ocr & SpellCheck: Natala Бэгшоу Л. Б 97 Карьеристки: Роман / Пер с англ. В. В. Копейко, Н. К. Рамазановой. — |
 | «Что нельзя купить за деньги?» Обычно люди думают, что все можно купить за деньги! Но, все же будучи ребенком, я уверен, что они ошибаются. Хочу привести примеры,... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Печатный источник: С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории. Издание 10-е ocr, Spellcheck: Максим Пономарёв |
| Перевод с немецкого А. Белобратова. Ocr, spellcheck by wormantson Настал торжественный миг. Наша цель, как я полагаю, известна всем нам. Но уважаемому мистеру Бэггинсу, а может быть, и кому-нибудь... | | Методический материал «Урок-игра «Счастливый случай» Цели «Здоровье – это не только отсутствие болезней, это полное физическое, душевное и социальное благополучие». Необходимо также всегда... |
| Школьная научно-практическая конференция «Шаг в будущее 2007» Здоровье-это то богатство, которое нельзя купить за деньги или получить в подарок. Люди сами укрепляют или разрушают то, что им дано... | | Конспект внеурочного занятия по теме «Любовь к Родине» Тема: «Любовь-главное... Расширить представление о Родине большой и малой, познакомить со способами, возможностями заботы о Родине в данной момент |
| Реферат «Программная музыка» Сюжет программного произведения может быть самостоятельным, как, например, в «Фантастической симфонии» Г. Берлиоза, а, скажем, симфоническая... | | Ocr: e-puzzle ru В. М. Шепель Памятка локомотивной бригаде (машинисту) по предупреждению проезда запрещающих сигналов |
| Никомед Трагедия Перевод М. Кудинова Пьер Корнель. Пьесы. М., Московский... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... «В нашем прагматичном XXI веке – с присущими ему театральными спецэффектами – естественные человеческие чувства уже нельзя играть,... |
| Как Платон характеризует душу и тело, их роль в познании истины? Платон считал что, истинное познание достижимо только после смерти, либо его вовсе нельзя постичь. Душа — чиста, тело — порочно,... | | Урок 25 Тема: Задачи на уменьшение числа в несколько раз Прививать любовь к птицам, воспитывать любовь к природе, бережное отношение к ней |
| Научный подход Любовь и не-любовь: найди 10 отличий Организация зимнего и летнего оздоровления студентов, обучающихся на бюджетной основе, в каникулярное время | | Пояснительная записка Программа разработана на основе следующих «Любовь к природе, как, впрочем, и всякая человеческая любовь, несомненно, закладывается в нас с детства» |
