В. С. Ротенберг Функции парадоксального сна и регуляция моноаминов головного мозга. Приложение концепции поисковой активности
Скачать 359.56 Kb.
|
Концепция поисковой активности, функции парадоксального сна и моноамины мозга Я предлагаю концепцию поисковой активности (SA, search activity) как основу для такой дополняющей теории. 65, 68, 74 Под поисковой активностью понимается активность, направленная на изменение ситуации или отношения человека к ситуации в отсутствии определенного прогноза результатов такой активности (то есть в случае прагматической неопределенности), но с непрерывным контролем результатов на каждой стадии этой активности. Из этого определения следует, что некоторые формы поведения не могут считаться «поисковым поведением». Это относится ко всем формам стереотипного поведения, имеющего вполне определенный прогноз результатов. Паническое поведение на первый взгляд, как может казаться, напоминает поисковое, но отличается от него нарушением обратной связи между активностью и ее регулированием через учет результата. При панике результаты активности не учитываются субъектом, и они в этом случае ни в какой стадии и не могут быть использованы для коррекции поведения. Нет отслеживания связи активности и ее результатов, и паническое поведение легко становится подражательным, приближаясь к стереотипному поведению. Наконец, противоположность поискового поведения — состояние отказа от поиска, который у животных может принять форму заторможенности или наученной беспомощности, а у людей соответствует депрессии и недостаточно адаптируемой (невротической) тревоге. Поисковая активность - компонент многих различных форм поведения: самостимуляция у животных, творческое поведение у людей, так же как исследовательское поведение и активная защита (борьба/убегание) у всех видов животных. При всех эти формах активности вероятность того или иного результата не определена, но есть обратная связь поведения и его результата, позволяющая человеку корректировать его поведение в соответствии с результатом. Лучшими признаками поисковой активности у животных являются высокая амплитуда и четкая выраженность гиппокампального тета-ритма (см. детали в работах 68, 76). Потребность в новой классификации поведения, основанной на наличии или отсутствии поисковой активности, определяется важным биологическим значением этой активности. В исследованиях, осуществленных вместе с В. Аршавским (V.Arshavsky), мы обнаружили, что все формы поведения, которые включают поисковую активность, повышают сопротивляемость организма к различным формам искусственной патологии (искусственная эпилепсия, искусственные экстрапирамидные нарушения, вызванные нейролептиками, анафилактический отек, искусственно вызванная аритмия сердечных сокращений, и т.д.), в то время как отказ от поисковой активности ведет к снижению сопротивляемости организма, подавляет иммунную систему и предрасполагает человека к соматическим расстройствам. Мы заключили, что процесс поисковой активности сам по себе, независимо от того, успешен ли он или нет (согласно прагматическим результатам поведения), защищает человека от соматических расстройств. Однако если поисковая активность настолько важна для выживания и если отказ от поиска столь деструктивен и вреден, было бы разумно предположить специальный мозговой механизм, способный восстановить поисковую активность после временного и случайного отказа от поиска. Согласно концепции поисковой активности, парадоксальный сон выполняет именно эту функцию. Завуалированная поисковая активность в ПС в форме сновидений компенсирует дефицит поисковой активности в предшествующем бодрствовании и гарантирует возобновление поисковой активности при последующем бодрствовании. Это предположение основано на следующих результатах:
Если поведение в напряженной ситуации содержит поисковую активность (агрессия или активное избегание), длительность ПС уменьшается без последующей отдачи, потому что такое поведение при бодрствовании не требует восстановления поисковой активности в ПС. Этот подход может объяснить также данные Oniani и его сотрудников. Эти исследователи пробуждали животных при каждом начале ПС в течение сна. Когда они вызывали при этом просто короткие фрагменты (2-3 секунды) неэмоционального бодрствования появлялся типичный эффект депривации ПС: частота попыток вхождения в ПС увеличивалась по сравнению с исходным состоянием, и возникал также "эффект отдачи" длительности ПС, после депривации ПС. Однако, если после пробуждения животных переводили в состояние активного эмоционального бодрствования, равного по продолжительности средней длительности ПС, то ни накопления потребности в ПС, ни постдепривационного эффекта не было. Darchia и соавт. 3 подчеркнули, что эпизоды активного бодрствования даже способны удовлетворить накопившуюся потребность в дополнительном ПС. С нашей точки зрения этот эффект можно объяснить доминированием поисковой активности при вызванном бодрствовании. Короткая полная депривация сна (4-12 часов), выполненная по пробуждении, уменьшает латентность сна, увеличивает длительность медленноволнового (SWS-сон, дельта-сон) сна в последующем сне. Однако ПС не возрастает после такой депривации 26. Напротив, иммобилизационный стресс нарушает возможность проявления поискового поведения в бодрствовании, и, как результат, возникает нужда в последующем компенсаторном увеличении длительности ПС. Весьма сходные состояния возникают при депривации сна на деревянной платформе 6, 60, 73. Конечно, это — не полная иммобилизация, однако у животных свободное поведение в этом состоянии ограничено и поисковая активность почти блокирована. Кроме того, животные регулярно получают опыт тщетных попыток удовлетворить свою естественную потребность во сне или в ПС. Эта систематическая фрустрация ведет к состоянию наученной беспомощности как конкретного проявления вынужденного отказа от поиска. В результате потребность в ПС увеличивается, однако ПС тоже подавляется условиями эксперимента, равно как и сон вообще. Такая комбинация возрастающей потребности в поисковой активности с депривацией ПС может объяснить основные результаты полной депривации сна. С одной стороны, у выживших после иммобилизационного стресса животных отмечается мощный эффект отдачи (ребаунд) восстановительного ПС. Ребаунд медленноволнового сна не наблюдается, хотя именно медленноволновый сон подвергался максимальной депривации. Это означает, что потребность в ПС, вызываемая комбинацией депривации ПС и нарушения поведенческой поисковой активности, более важна для организма, чем потребность в не-парадоксальном сне, который в этом конкретном состоянии менее необходим. Кроме того, после того, как ПС дает «отдачу», быстро исчезают все соматические последствия длительной депривации сна. Сновидения в парадоксальном сне представляют очень специфический вид поисковой активности, который, однако, совместим с вышеупомянутым определением поисковой активности: здоровый испытуемый обычно активен в своих сновидениях, и чем он более активен в своих сновидениях, тем сильнее выражено улучшение его настроения после сна. Однако видящий сновидение человек не способен прогнозировать вероятности событий сновидения. Поисковая активность в сновидениях более гибка, менее организована и менее целенаправленна, чем при бодрствовании, и даже если видящий сон человек умеренно саморефлексивен в сновидении 54, то очевидно, что он (или она) менее саморефлексивен, чем при бодрствовании. Стоит подчеркнуть, что сновидения обеспечивают хорошую возможность для компенсаторной поисковой активности после отказа от нее в состоянии бодрствования 72. Во-первых, человек отделен от действительности во время сна, включая те аспекты действительности, которые вызывали отказ от поиска. Таким образом, человек свободен с самого начала. Во вторых, внутри своего сновидения человек весьма свободен в его решениях: он может стараться решить свою фактическую проблему метафорическим способом, или он может начать решать другую проблему, — то есть заместить фактическую проблему, поскольку сам процесс поиска — основной укрепляющий фактор. Полисемантический способ мышления, активный в сновидениях, более гибок, чем логическое мышление, и он свободен от необходимости прогноза вероятности 75. Поскольку я предполагаю, что окончательная цель работы сновидения — не реальное решение фактической проблемы, но только восстановление поисковой активности, все описанные выше свойства вносят существенный вклад в такое восстановление. Относительно связей моноаминовых систем мозга и поискового поведения была выработана следующая гипотеза. Поисковая активность может запускаться при наличии некоторого критического уровня моноаминов в мозге (в частности, норадреналина), которые используются как "смазочный материал" в ходе исследовательского поведения. Поисковая активность, однажды начавшись, сама в последующем стимулирует синтез моноаминов мозга и гарантирует их доступность. Существуют некоторые убедительные доводы относительно того, что поисковая активность при бодрствовании уменьшает чувствительность тормозных пресинаптических альфа2-адренорецепторов, таким образом предупреждая ингибирование нейрональных моноаминов. Например, как было предположено, чувствительность этих рецепторов уменьшается при депривации парадоксального сна 3, 5, и мы пришли к мысли (см. ниже), что симптомы кратковременной депривации парадоксального сна коррелируют с появлениями поисковой активности. Таким образом, чем более явно имеет место поисковая активность, тем скорее протекает обмен и синтез моноаминов, что, в свою очередь, поддерживает поисковое поведение (система положительной обратной связи). Для запуска поисковой активности концентрация доступных моноаминов в мозге должна превысить критический уровень. Если их уровень ниже этого критического уровня, поисковая активность не возникает. При отказе от поиска указанная система положительной обратной связи не функционирует. Кроме того, в этом состоянии, которое особенно явно проявляется при депрессии, концентрации в мозгу активных моноаминов имеют тенденцию к снижению. Это может объясняться тем фактом, что отказ от поиска обычно сочетается с дистрессом (разрушительным стрессом), вызывающим интенсивный расход моноаминов без последующего восстановления из-за отсутствия поисковой активности. Таким образом, согласно этой гипотезе, в указанном случае система моноаминов функционирует как порочный круг: отказ от поиска снижает в мозге уровень моноаминов, что в свою очередь ведет к отказу от поиска, наиболее сильно выраженному в подобном случае. Этот теоретический подход имеет некоторые важные практические результаты. Например, концепция депрессии как отказа от поиска ведет к пересмотру подходов к схемам клинического лечения 69. Чтобы преодолеть депрессию, характеризующуюся завершенным "порочным кругом" (снижение активности – понижение уровня моноаминов в мозге — дальнейшее снижение активности), необходимо не только восстановить уровень моноаминов мозга, но также и "запустить" противоположно направленную положительную обратную связь (возрастание уровня моноаминов в мозге — поисковая активность — последующее увеличение концентраций активных моноаминов в мозге). Только когда отказ от поисковой активности замещен возникающей поисковой активностью, концентрация моноаминов в мозге установится на адекватном уровне. В результате этого количество и/или чувствительность постсинаптических рецепторов в мозге снизятся, что, вероятно, коррелирует с клинической эффективностью антидепрессивного лечения. Таким образом, терапевтическая тактика должна быть направлена на поведенческую и интеллектуальную активацию пациентов в ходе лекарственной терапии. Эта гипотеза может объяснить парадоксальные данные о ослаблении депрессивных симптомов в неожиданных стрессовых ситуациях. Согласно первоначальной гипотезе 65, соотношение между уровнем моноаминов и парадоксальным сном было представлено следующим образом: в состоянии отказа от поиска восстановление моноаминов мозга требует поисковой активности при сновидениях во время парадоксального сна; его начало требует, подобно бодрствованию, превышения указанного выше критического уровня моноаминов мозга, однако этот критический уровень, потребный для вхождения в парадоксальный сон, ниже того, который нужен для начала поисковой активности в бодрствовании. С другой стороны, высокий уровень метаболизма моноаминов, который соответствует сильно выраженной поисковой активности при бодрствовании, уменьшает парадоксальный сон без последующего эффекта отдачи парадоксального сна, то есть уменьшается потребность в парадоксальном сне. Эта гипотеза объясняет увеличение длительности парадоксального сна при умеренном снижении активности норадреналовой системы и уменьшение парадоксального сна вслед за значительным ингибированием этой системы 3. Однако эта начальная гипотеза не соответствует описанным выше данным полного прекращения норадреналовой активности клеток в парадоксальном сне, потому что согласно этой начальной гипотезе эта активность должна была бы восстановить ход парадоксального сна параллельно с ростом поисковой активности в этом состоянии. Учитывая это и много других данных недавних исследований, в данной главе я собираюсь пересмотреть и изменить начальную гипотезу. Это изменение частично включает гипотезу Siegel и Ragowski. Однако краеугольный камень модифицированной гипотезы — представление Gottesmann 23 о роли различных моноаминов в деятельности мозга, и особенно в парадоксальном сне. Согласно этой модифицированной гипотезе, поисковая активность при бодрствовании основана на сочетании активационного (ацетилхолин- и дофамин-зависимого) и тормозного (норадреналин- и серотонин-зависимого) влияния на нейроны коры мозга. Это сочетание определяет регулирование поискового исследовательского поведения, его направленность, его ограничения в соответствии с реальными задачами и с условиями объективной действительности. Благодаря этим регуляторным тормозным влияниям поисковая активность при нормальном бодрствовании, несмотря на ее относительную гибкость, не является ни бесконечной, ни всемогущей: она имеет ограничения. Благодаря прекращению торможения норадреналиновых и серотониновых нейронов и отсутствию модуляторной активности во время парадоксального сна поисковая активность, базирующаяся исключительно на дофаминовой системе становится свободной, лабильной и почти хаотической. Это выражается в сновидениях. Согласно Solms, сновидение само по себе происходит только тогда, когда начальная стадия активации включает дофаминэргические цепочки вентрамедиального переднего мозга. Дофаминэргические медиаторы увеличивают частоту появления, оживленность и продолжительность сновидений, однако не влияют при этом на частоту появления, интенсивность и продолжительность парадоксального сна как физиологического феномена. Не случайно многие известные авторы подчеркивали подобие между сновидениями и психозом (подобно позитивным симптомам при шизофрении) — последний также связывают с гиперактивностью системы дофамина. Эта тема была обсуждена подробно Gottesmann 23. Позитивные симптомы при шизофрении уже рассматривались как форма ориентированной в ошибочном направлении и недостаточно адаптированной поисковой активности. Однако основное различие между ними и сновидениями — это то, что галлюцинации и иллюзии появляются во время бодрствования, являясь помехой восприятия действительности и нарушая адаптивное поведение, в то время как в парадоксальном сне человек естественно отделен от действительности и предрасположен к такой экстравагантной компенсаторной поисковой активности в виртуальном мире. Другое отличие — то, что сновидения используют богатую потенциальную возможность правополушарного полисемантического образного мышления и действуют главным образом в области визуальной системы, в то время как иллюзии и галлюцинации находятся главным образом в области лево-полушарной вербальной системы, и, более того, они — результат функциональной недееспособности системы образного мышления. Если поисковая активность в парадоксальном сне (в сновидениях) основана в основном на немодулированной активности дофаминовой системы, то в этом есть много преимуществ. Прежде всего, как это было уже отмечено, это делает поисковую активность в сновидениях ничем не ограниченной, почти всемогущей. Во-вторых, временное прекращение норадреналовой активности в парадоксальном сне может помочь восстанавливать чувствительность постсинаптических норадреналовых рецепторов, как и предположили Siegel и Ragowski, и восстановленная чувствительность норадреналовой системы очень важна для хорошо регулируемой и целенаправленной поисковой активности (и какой-либо умственной деятельности вообще) при последующем бодрствовании. Приложение концепции поисковой активности к трактовке взаимоотношений парадоксального сна с системой моноаминов мозга обеспечивает возможность пересмотреть некоторые теоретические допущения, избегая противоречий. 1. Если основная задача парадоксального сна (PS) — восстановление поисковой активности при последующем бодрствовании и восстановление физиологических механизмов, которые обеспечивают поисковую активность, то все состояния, которые усиливают поисковую активность в состоянии бодрствования, снижают потребность в парадоксальном сне. В этом причина того, что различные антидепрессанты и амфетамин подавляют парадоксальный сон без последующего восстанавливающего "эффекта отдачи". В то же время это предположение позволяет сделать очень важное допущение, что даже при интенсивной и длительной поисковой активности (при хроническом стрессе, который не замещен дистрессом, у мало спящих и т.д.), в противоположность обычной, стереотипной активности, не происходит снижения чувствительности (гипосенсибилизация) постсинаптических норадренергических рецепторов. Возможно, это можно объяснить очень интенсивным оборотом моноаминов мозга — они в этих случаях выделяются, используются для реализации исследовательского поведения и немедленно замещаются новой порцией. 2. С другой стороны, концепция поисковой активности объясняет возрастание «давления» (тенденции к раннему началу и увеличению длительности) парадоксального сна как формы ответа на истощение моноаминов мозга, порожденных резерпином с его депрессоподобным эффектом. 3. В ряде исследований 49, 102, 104 было обнаружено, что не все антидепрессивные агенты подавляют парадоксальный сон и увеличивают латентность парадоксального сна (в целом снижая потребность в парадоксальном сне). Нефазодон увеличивает или по крайней мере не уменьшает общую длительность парадоксального сна и смещает его к ранней части ночного сна. Бупропион уменьшает период до первого REM'a и увеличивает долю парадоксального сна в общем времени сна, а также суммарное время парадоксального сна. Это выглядит противоположно результату воздействия других антидепрессивных агентов на структуру сна. Однако если мы допустим, что естественная функция парадоксального сна это восстановление поисковой активности и что верна гипотеза, частично подтвержденная в наших предыдущих исследованиях, что парадоксальный сон при депрессии функционально неэффективен 65, 66, 68, 73, то тогда вполне возможно предположить, что некоторые антидепрессивные агенты могут помочь устранению депрессии путем восстановления функциональной эффективности парадоксального сна. В таком случае парадоксальный сон может и увеличиться, подобно парадоксальному сну у долгоспящих, которые используют сон для восстановления настроения без антидепрессивного лечения. 4. Пересмотренная концепция поисковой активности помогает объяснить перестройку структуры сна при различных дозах лечения нейролептиками: небольшие и умеренные дозы нейролептиков увеличивают общее время парадоксального сна, тогда как большие дозы подавляют его. 43 Следует указать на то, что небольшие и умеренные дозы нейролептиков снижают поисковую активность при бодрствовании (см. 43, 70), увеличивая тем самым потребность в парадоксальном сне, в то время как большие дозы подавляют поисковую активность в парадоксальном сне, основанную на высокой активности дофаминовых систем, и в результате разрушают потребность в этом состоянии. 5. Согласно Siegel и Ragowski 90, чувствительность связанных с синим ядром постсинаптических норадреналовых рецепторов должна снижаться как при продолжительнодепривации всего сна, так и при депривации парадоксального сна. Такая гипосенсибилизация была предсказана как результат устойчивой и длительной активности норадреналовых нейронов в период бодрствования. Это предположение, однако, не было подтверждено в опытах по 10-дневной полной депривации сна (TSD) у крыс на вращающейся платформе, окруженной водой 98 — плотность и аффинность (сила сродства) адренергических сайтов на нейронах не уменьшались, хотя были при этом зарегистрированы типичные эффекты депривации сна — влияние на вес тела, на расход энергии и на появление эффекта мощной "отдачи" парадоксального сна, сохранявшегося более чем 5 дней после окончания периода депривации сна. Однако имевшая место в этих опытах полная депривация сна не может поддерживать ту высокую интенсивность разрядов норадреналовых нейронов, которая типична для обычного бодрствования, потому что такое состояние не оставляет места для поискового поведения, ввергает животное в состояние фрустрации и в конечном счете доводит его до отказа от какого-либо поиска 73, что, вероятно, сопровождается истощением моноаминов мозга. Обсуждая данные, полученные при депривации сна и депривации парадоксального (REM) сна в опытах с использованием техники водного резервуара, необходимо иметь в виду, что поведенческая и физиологическая реакция на такую депривацию имеет две противоположных фазы (см. обзор 65). У одних животных, подвергавшихся воздействию такой депривации, после возвращения к нормальному состоянию появляется возросшая активность, которая может сочетать поисковое и стереотипное поведение: гиперсексуальность, гиперфагия, увеличивалась двигательная активность в открытом поле, снижалась латентность подхода к объекту, возрастало активность по исследованию объекта, уменьшалась тревога, усиливалась самостимуляция 46, 50. Это похоже на восстановительный эффект отдачи после фрустрации, и этот эффект отдачи подтверждает, что компенсаторные источники организма все еще не исчерпаны. Интересно, что короткая по длительности депривация парадоксального сна увеличивает исследовательское (поисковое) поведение и уменьшает латентность подхода к объекту даже у животных с поврежденным синим ядром и поврежденной норадреналовой системой 46. (Указанная повышенная поведенческая активность после депривации REM могла бы быть по крайней мере частично основана на активности дофаминовой системы, активности, которая не могла быть реализована во время парадоксального сна благодаря его депривации. Это суждение находится в согласии с допущением о роли дофаминовой системы в поисковой активности; оно было экспериментально подтверждено Asakura и соавт. 3, 4, которые продемонстрировали причастность дофаминовых D2-рецепторных механизмов к индуцированному депривацией парадоксального сна увеличению плавательной активности). Однако если тотальная депривация сна или депривация парадоксального сна в этих стрессовых состояниях длится достаточно долгое время (при депривации парадоксального сна — более чем 96 часов), то резервные возможности мозга и тела исчерпываются, и отказ от поиска будет преобладать даже после прекращения состояния депривации. Животные после такой длительной депривации остаются пассивными и "депрессивными" в течение долгого времени. Mollenhour и соавт. 47 предположили, что ослабление активного (агрессивного) поведения в случае длительной депривации парадоксального сна связано с истощением моноаминов мозга (норадреналина). Мы также не можем исключить истощение дофамина. Как это было уже упомянуто, согласно Rechtschaffen и соавт.60, длительная депривация (тотальная или парадоксального сна) неизбежно вызывает смерть. Таким образом, при обсуждении результата депривации парадоксального сна необходимо учесть эти две стадии. Источники моноаминов мозга должны быть на достаточно высоком уровне, чтобы позволить животному проявить активное поведение после депривации (тотальной или парадоксального сна). Исследование Asakura и соавт.3, как кажется, подтверждает это допущение. Клонидин увеличивал активность плавания в тесте принудительного плавания, и короткая депривация парадоксального сна усиливает этот ответ на клонидин, в то время как истощение моноаминов в мозге приводит к эффекту, противоположному этому эффекту депривации парадоксального сна. 6. Другое, уже упомянутое выше, противоречие связано с ролью норадреналина мозга в защите состояния парадоксального сна и его функциональной гибкости. С одной стороны, полная деструкция locus coeruleus с последующим истощением норадреналина в большинстве зон мозга не предотвращает наличие фаз парадоксального сна. С другой стороны, "отдача" парадоксального сна после 10 часов депривации сна на небольшой платформе значительно уменьшилась после единичной инъекции нейротоксичного агента, вызывающего долгосрочную дегенерацию норадреналовых волокон, идущих из locus coeruleus 21, и тот же агент снижает рост суммарной длительности парадоксального сна после иммобилизационного стресса 22. Концепция поисковой активности дает следующее объяснение этих противоречивых данных. Работающие во время парадоксального сна клетки, локализованные в продолговатом мозге и ответственные за генерацию парадоксального сна как физиологического феномена, не зависят от норадреналовой системы и даже от всего мозга, и они остаются активными даже будучи полностью отделены от высших зон мозга. Однако после такого отделения они работают очень стереотипно и автоматически. Лишь парадоксальный сон, ответственный за восстановление поисковой активности, является гибким инструментом, и его продолжительность меняется только тогда, когда в этом изменении есть нужда и когда оно технически возможно. Когда моноамины (этот "смазочный материал" поисковой активности) исчерпываются, или когда системы моноаминов блокированы в силу каких-то иных причин, поисковая активность при бодрствовании в любом случае не может быть восстановлена с помощью парадоксального сна, и поэтому тогда нет никаких функциональных причин для изменения его продолжительности. Действительно, системное применение антагонистов серотонина или норадреналина уменьшает выраженность парадоксального сна и увеличивает интервалы между эпизодами парадоксального сна, возможно, уменьшая уровень накопленной потребности в парадоксальном сне 7. Другая, и также очень значимая причина для этой недостаточной гибкости парадоксального сна была предложена Gonzales и др. 22. Авторы этой работы указали на то, что дегенерация норадреналовой системы предотвращает развитие тяжелого стресса (дистресса), и это — та причина, из-за которой парадоксальный сон не увеличивается. Это вполне возможно: отказ от поисковой активности (при депрессии, или в состоянии беспомощности, или при фрустрации), которая требует парадоксального сна в качестве компенсации, всегда сопровождается дистрессом, и отсутствие поискового поведения без дистресса может и не вызвать роста фаз парадоксального сна. 7. Mirmiran и соавт. [44], Vogel и соавт. [101], Vogel и Hagler [100] и Feng и Ма [17] обнаружили, что, если "активный сон" у младенцев, который напоминает парадоксальный сон взрослых, подавляется с помощью антидепрессантов без соответствующего увеличения бодрствования, это вызывает впоследствии депрессоподобные расстройства у взрослых. На первый взгляд этот факт кажется парадоксальным. Однако если "активный сон" у младенца в послеродовой период — состояние, которые является базисом развития поисковой активности во взрослом состоянии, то эти результаты понятны, потому что в этом случае подавление "активного сна" оставляет субъекта без сформированной предрасположенности к приспособительному поведению. 8. При обсуждении результатов действия различных психотропных препаратов на моноамины мозга и парадоксальный сон, необходимо учесть, что такой результат может отличаться у больных и у нормальных субъектов. У животных и у здоровых испытуемых клонидин, эффективный агонист альфа-2-адренергических рецепторов, подавляет парадоксальный сон, и это влияние блокируется йохимбином, антагонистом альфа-2-адренорецепторов, в то время как у депрессивных больных влияние клонидина на парадоксальный сон ослаблено. Депрессивные больные демонстрируют также ослабленную реакцию гормона роста на клонидин. На основе этих данных Schittecatte и соавт. выдвинули гипотезу о сниженной чувствительности центральных альфа2-адренорецепторов при депрессии. Однако эта гипотеза находится в разительном противоречии с гипотезой, согласно которой эндогенная депрессия характеризуется повышенной чувствительностью альфа-2-адренорецепторов, в особенности тормозных пресинаптических альфа-2-адренорецепторов 53, и что замедленное положительное действие антидепрессивной терапии связано с тем, что десенсибилизация этих рецепторов требует времени. С нашей точки зрения, обсуждая эти противоречия, необходимо учесть, что клонидин и йохимбин только имитируют естественные условия, в которых пресинаптические и постсинаптические альфа-2-адренорецепторы активизируются или тормозятся. В нормальных естественных условиях альфа-2-адренорецепторы активируются норадреналовой передачей просто вследствие высокой активности норадреналовых нейронов. Эта высокая активность норадреналовой системы обеспечивает условия для активных взаимосвязей с внешней средой, и потребность в парадоксальном сне в этих условиях снижается. Таким образом, если клонидин стимулирует постсинаптические адренорецепторы, то вполне понятно, что у нормальных субъектов это воздействие вызывает подавление парадоксального сна и увеличения активности плавания в тесте принудительного плавания у подопытных животных. Это объяснение подтверждается данными о том, что ответ на клонидин дозозависим, потому что клонидин стимулирует постсинаптические адренорецепторы в дозах более высоких, чем требующиеся для воздействия на пресинаптические тормозные альфа-2-адренорецепторы. У животных после относительно короткой депривации парадоксального сна (48-72 часов) более низкая доза клонидина оказывает стимулирующее воздействие на плавание при вышеназванном тесте, и этот факт находится в согласии с нашим допущением, что краткая депривация парадоксального сна стимулирует поисковую активность и имеет активирующее влияние на системы моноаминов мозга. Это суждение подтверждено также данными о том, что клонидин работает в том же самом направлении, что и имипрамин (антидепрессант, который увеличивает концентрацию норадреналина в синапсах) и оба они непосредственно или косвенно стимулируют альфа-2-адренорецепторы и рост интенсивности плавания при тесте принудительного плавания 2, и вполне естественно, что возрастание активности сопровождается уменьшением парадоксального сна. У депрессивных больных, в отличие от здоровых испытуемых, клонидин не подавляет парадоксальный сон, и когда он вводится после терапии блокаторами обратного захвата серотонина, парадоксальный сон даже имеет тенденцию роста. Schittecate и соавт. объясняют ослабленный ответ парадоксального сна на клонидин как признак пониженной активности альфа-2-адренорецепторов при депрессии. Однако с нашей точки зрения есть также и другая возможность — ответ на клонидин может быть слабым, если адренорецепторы уже сильно активированы, и они высоко чувствительны из-за устойчиво сниженного уровня моноаминов в синаптических щелях, так что активация этих рецепторов с помощью клонидина не добавляет ничего сколько-нибудь существенного к этой уже имеющейся бесполезной активности (сенситивности). Этот подход, как представляется, соответствует данным о том, что клонидин начинает подавлять парадоксальный сон у депрессивных больных через 48 часов после применения миртазапина (блокатора альфа-2-адренорецепторов). |
Похожие:
 | Нарушения мозгового кровообращения при опухолях головного мозга Клинико-диагностические особенности с кровоизлиянием в опухоль головного мозга в зависимости от её гистологической структуры 55 |  | Урок 58 Дата проведения Тема: «Сон и сновидения» Оборудование: таблицы с изображением головного мозга, схем безусловных и условных рефлексов, электроэнцефалограммы бодрствующего... |
| Физиология двигательных функций на уровне ствола мозга Анатомические характеристики ствола Физиологи анатомически объединяет три отдела головного мозга: продолговатый мозг, мост и средний мозг, совместная деятельность которых... | | 1. Предмет. Задачи, методы нейропсихологии Знание основных понятий нейропсихологии, основных принципов структурной и функциональной организации головного мозга, нейропсихологических... |
| Отек головного мозга это универсальная реакция мозговой ткани на... Отек мозга может быть местным (фокальным), если развивается, например, в зоне ушиба мозга, в дальнейшем может распространиться на... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Ссср. Вместе с В. Аршавским является автором теории поисковой активности — глобальной концепции, направленной на познание поведения... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Ссср. Вместе с В. Аршавским является автором теории поисковой активности — глобальной концепции, направленной на познание поведения... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Положительное влияние двигательной активности на растущий организм проявляется в улучшении работы сердечно-сосудистой и дыхательной... |
| Президенту России Путину Владимиру Владимировичу Ран. Я договорился с ней на 16. 02. 2009 г. Мне сделали магнито-резонансную томографию головного мозга и выяснилось, что никакой... | | Ответы на вопросы к экзамену "Физиология высшей нервной деятельности" Высшая нервная деятельность- условно-рефлекторная деятельность ведущих отделов головного мозга (у человека и животных- больших полушарий... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Нарушены не только функции зрения, но и мышления (анализ, синтез, сравнение). Внимание, память, речь отличаются низким уровнем развития,... | | I. физиология головного мозга человека 12 Нового времени; наука в ХХ веке; структура, формы, функции и динамика науки в истории; исторические типы научной рациональности;... |
| Урока: комплексный. Технологии: проблемные, личностно-ориентированные, икт Задачи: дать понятие о высшей нервной деятельности, отметить работы Сеченова И. М. и Павлова И. П. в изучении работы мозга и формировании... | | Актуальна, поскольку продуманные физиологически обоснованные эксперименты... Естественнонаучная разработка и обоснование рефлекторной природы всех видов психической деятельности является заслугой русской физиологии,... |
| Органические заболевания головного мозга. Экзогенные и соматогенные... Тема: Органические заболевания головного мозга. Экзогенные и соматогенные расстройства. Инструкция для вопросов №№361 — 373 | | Стволовая часть головного мозга План Мозг является самым важным и ценным органом человека. С помощью мозга осуществляется восприятие окружающего мира; мозг хранит воспоминания;... |
