Сборник статей по Материалам Всероссийской научной конференции
Скачать 5.18 Mb.
|
| Раздел 3. Социально-гуманитарное знание как объект рефлексии учёных и эпистемологов А.А. Аверькова Осмысление критики как гносеологического феномена в постпозитивизме Феномен критики играет особую, немаловажную роль в научном и философском познании. Целью статьи является описание критического подхода и обнаружения значения степени критики в познавательной деятельности. В критическом рационализме К. Поппера, продолжена традиция демаркационизма, он ставил своей целью отграничить сферу рационального, научного знания от псевдонауки. Преследуя эту цель, К. Поппер выдвигает на первый план критику как методологический прием, проявляющийся в разработанном им принципе фальсификации, т.е. опровержимости теории. Согласно К. Попперу, любая теория, рано или поздно, должна быть опровергнута. Таким образом, он провозглашает принципиальную «погрешимость» научного знания. По мнению К. Поппера, научное знание не может претендовать на абсолютную истинность и достоверность. Научные теории носят лишь вероятностный, гипотетический характер. Процесс же научного познания представляет собой непрерывный процесс выдвижения гипотез с последующим их опровержением и замещением новыми, которые в свою очередь являются на данном этапе наиболее правдоподобными. К. Поппер писал: «Мы всегда стоим лицом к лицу с практическими проблемами, а из них иногда вырастают теоретические проблемы, поскольку, пытаясь решить некоторые из наших проблем, мы строим те или иные теории. В науке эти теории являются высококонкурентными. Мы критически обсуждаем их; мы проверяем их и элиминируем те из них, которые, по нашей оценке, хуже решают наши проблемы, так что только лучшие, наиболее приспособленные теории выживают в этой борьбе. Именно таким образом и растет наука»1. Необходимо отметить, что критический рационализм помимо характеристики научного знания и методологии, представляется в качестве норматива регулирующего поведение ученого в процессе творчества. По мнению К. Поппера, рациональным можно назвать поведение того ученого, который выдвигает смелые гипотезы и не препятствует их опровержению. Таким образом, суть рациональности заключается в критическом подходе к выдвигаемым гипотезам и теориям, в беспрерывном поиске базисных положений способных опровергнуть те или иные теоретические построения. Соответственно в том случае, когда теория закрыта от критики и не подвержена фальсификации, она является внерациональной, а соответственно ненаучной. Любая «эмпирическая система должна допускать опровержение опытом»1. Критерием научности представители критического рационализма провозглашают фальсифицируемость. Вслед за К. Поппером, Х. Альберт выводит на первый план принцип критической проверки. Х. Альберт подвергает критике классическую модель рациональности, обвиняя ее в догматизме. Идея обоснования характерная для классической модели рациональности, по мнению Х. Альберта, приводит к стагнации в науке, так как приводит к замене непосредственного познания решением относительно какого-либо объекта. Представители классической модели рациональности стремятся не к прогрессу научного знания (что означает замену одних теорий другими), а к выработке иммунитета от критики у существующих теорий. Догматизм классической рациональности проявляется уже в выборе метода исследования: либо авторитетным объявляется только разум, либо – опыт и ощущения. В противовес догматизму Х. Альберт выдвигает теорию критического рационализма: «…если вместо идеи обоснования выдвинуть идею критической проверки, критической дискуссии всех принимаемых во внимание высказываний на основе рациональных аргументов, тогда хотя и отказываются от очевидной достоверности, но, тем не менее, есть надежда приблизиться с помощью метода проб и ошибок — опытным путем конструируя проверяемые теории и критически обсуждая их с позиции существенных точек зрения — к истине, разумеется, осознавая при этом, что достоверности нам никогда не достичь»2. Х. Альберт подчеркивает, что «Последовательный критицизм, не допускающий никаких догм, напротив, включает в себя с необходимостью фаллибилизм в отношении любой возможной инстанции»3. Критицизм, который провозглашает Х. Альберт распространяется также и на методологию исследования. Особое место Х. Альберт отводит диалектическому методу. Идея критики исходит из поиска противоречий для того, чтобы подвергнуть существующие теории риску опровержения и разрушения. Процесс поиска и установления противоречий является толчком не только для дальнейшего развития науки, но и для активизации мыслительной деятельности. Критический диалог позволяет выявить противоречия с целью опровержения, с тем, чтобы впоследствии сконструировать новое положение, выдвинуть новую гипотезу. Х. Альберт исходит из того, что научное творчество направлено на познание реального мира, наибольшей ценностью обладают теории имеющие большую объяснительную силу. Таким образом, по мнению Х. Альберта, основу научного познания составляют критика и конструирование, а их инструментами являются умозрительное рассуждение и рациональная аргументация. В концепции П. Фейерабенда представлен иной взгляд на развитие науки. По мысли П. Фейерабенда, рост научного знания осуществляется благодаря «пролиферации», т.е. благодаря размножению идей и теорий, которые являются «несоизмеримыми». «Несоизмеримость» теорий объясняется различием в толковании используемых терминов, в различных методологических установках. Такие теории не могут быть дедуктивно связаны между собой. Таким образом, существует обилие различных, не связанных между собой теорий, которые в то же время конкурируют между собой. Борьба альтернативных теорий осуществляется посредством критики. По мнению П. Фейерабенда, наука развивается и прогрессирует благодаря борьбе и взаимной критике между теориями. Однако подобная критика не опирается на логические аргументы. П. Фейерабенд высказывает важные идеи для осмысления роли критики в развитии науки. Во-первых, существующая рациональная традиция с присущими ей нормами и стандартами проведения научного исследования и оценки его результатов отнюдь не всегда способствует прогрессивному развитию науки, философии и общества. П. Фейерабенд приводит примеры как в разные исторические периоды прогрессивные и революционные открытия совершались вне рамок и стандартов господствовавшей на тот момент рациональности. И именно эти научные открытия порождали новую традицию и новую рациональность. Он отмечает, что «Современная наука выросла из глобального отрицания того, что было прежде, и сам рационализм, т.е. мысль о том, что существуют некоторые правила и стандарты, которым подчиняется наша деятельность, включая познавательную, вырос из глобальной критики здравого смысла»1. Недостатком любой господствующей традиции, по мнению П. Фейерабенда, является отсутствие самокритики. Во-вторых, П. Фейерабенд подчеркивает неизбежность и необходимость взаимодействия и взаимовлияния традиций друг на друга. Но для осуществления прогресса необходимо преодолеть барьеры, которые выстраивают представители разных традиций. Участники одной традиции являются наблюдателями по отношению к другой и оценивают теории конкурентов согласно своим стандартам и нормам. Идеальной же моделью, по мнению П. Фейерабенда, является прагматичное сочетание позиций наблюдателя и участника как по отношению к собственной традиции, так и по отношению к другим. «Концепция взаимодействия должна быть дополнена пониманием сути взаимодействующих сторон. Представленная в таком виде, она становится тривиальной, ибо нет ни традиции, ни материи, столь же упрямых, как их знатоки, и столь же окостенелых, как их приверженцы, которые глухи ко всему, что их окружает»1. По мнению П. Фейерабенда господство одной традиции над другими недопустимо и пагубно для научного прогресса. Именно признание права на существование множества точек зрения, множества идей, теорий и традиций ведет к подлинно свободному обществу. Таким образом, представители постпозитивизма отводят особое место феномену критики в познавательной деятельности. Сомнение и критика являются толчком запускающим механизмы развития науки, форсирующим выдвижение новых гипотез. Критическая познавательная установка ученого способствует освобождению от догматизации науки. Критика оказывается важным действующим звеном в познании, чем конструирование гипотез и теорий. Работа поддерживалась грантом РГНФ (№ 11-13-73003а/В) и ФЦП Министерства образования и науки РФ Н.Г. Дядык Гносеологический анализ философии Н.К. Рериха в контексте проблемы демаркации Одной из функций философии является критическая функция, в соответствии которой философия подвергает сомнению существующее знание, способствует разрушению догм и «окаменелостей» знания. Целью данной статьи является гносеологический анализ философии Н.К. Рериха в контексте проблемы разграничения научного и вненаучного знания. Идеи Н.К.Рериха, считающиеся ортодоксальными эпистемологами «ненаучными», «эзотерическими», и даже «нефилософскими», по нашему мнению не только принадлежат подлинной философии как универсальному способу познания мира, но также перспективны для обогащения научного знания. В этом вопросе мы разделяем позицию академика В.И. Вернадского, который считал, что научные идеи проникают в науку из других сфер познания: религии, философии, практики [2 , 208]. О философском наследии Николая Рериха среди философов-профессионалов говорят незаслуженно мало. В России Н.К. Рерих известен больше как художник-символист начала двадцатого века, в то время как в Европе и на Востоке он пользуется авторитетом как мыслитель и духовный учитель, основатель учения живой этики и рериховского движения, насчитывающего тысячи человек во всем мире. На формирование мировоззрения Рериха-философа огромное влияние оказало знакомство с восточной философией, которое произошло во время двух научных экспедиций, предпринятых семьей Рерихов: Центрально-азиатская экспедиция 1924—1928 гг. и Маньчжурской экспедиции 1934-1935гг. Духовным итогом путешествий стало написание двенадцати книг «Агни Йоги», в которых изложено философское учение Рериха, и которые вызывают глубокий интерес в настоящей момент у тех, кто стремится к духовному развитию. Учение Рериха впитало в себя лучшие достижения восточной способа мышления, оно представляет собой синтез философии, религии, этики и восточной эзотерики. Источниками данного учения послужили древнеиндийский философский трактат «Бхагават-гита», учение Будды, Лао-Цзы, изречения Рамакришны. В основе учения живой этики лежат магистральные идеи восточного способа мышления: креационизм, реинкарнация, закон кармы, идея единства макрокосмоса и микрокосмоса. В отечественной философской традиции учение живой этики не подвергалось серьезному эпистемологическому анализу по нескольким причинам. Во-первых, это было невозможно в контексте ортодоксального марксизма, поскольку данное учение с точки зрения основного вопроса философии можно охарактеризовать как объективный идеализм. Во-вторых, идеи, высказанные в живой этики, классическая наука идентифицирует как донаучные или религиозные. Однако смена научных парадигм в науке демонстрируют, что грани, отделяющие научное знание от ненаучного оказываются очень зыбкими: то, что было наукой вчера, может не оказаться научным завтра, и, наоборот, многие идеи, признаваемые сегодня научными, казались невероятными в прошлом. Наш тезис заключается в том, что восточная философия в ее интерпретации Рерихом, является кладезем идей для разработки современной наукой, многие идеи учении живой этики созвучны современным научным представлениям. Придавая большое значение религии в истории человеческого общества, живая этика на современном этапе развития культуры отводит основную роль такой форме познания, как наука. Согласно живой этике, область науки не может ограничиваться изучением только биологических объектов, она должна исследовать психические и духовные явления, такие как душа, сознание, мысль, психическая энергия, проблема бессмертия и смысла жизни, которые относились ранее к сфере религии.. Эти идеи живой этики схожи с программой Тейяра де Шардена, который считал, что «удовлетворительное истолкование универсума, даже позитивистское, должно охватывать не только внешнюю, но и внутреннюю сторону вещей, не только материю, но и дух. Истинная физика та, которая сумеет включить всестороннего человека в цельное представление о мире» [8,40]. Одним из таких тонких явлений, которое должна изучать наука, по Рериху, является мысль, но мысль не как логическая функция мозга, а мысль в ее онтологическом аспекте, как психическая энергия, которая пронизывает все космическое пространство. Древнейшая мудрость Индии говорит, что мысль есть первоисточник мироздания. Великий Будда указывал на значение мысли, слагающей нашу сущность, и учил своих учеников расширению сознания, Лао-Цзы, Конфуций, Христос, − все учителя духа и великие мыслители учили только этому. Человек, с точки зрения Рериха, живет в трех мирах: физическом, мире эмоций и чувств, и мире мысли. Мысль – это энергия, которая влияет на человека и человечество. Живая Этика рассматривает воздействие энергии мысли человека на окружающее пространство. Характер этого воздействия определяется нравственными мотивами деятельности человека и степенью их соответствия идее общего блага. Оно может быть как положительным, конструктивным, творческим, так и отрицательным, деструктивным, антикультурным. «Во имя благого сотрудничества для новой ступени совершенно неотложно усвоить значение мысли. <…> Ведь весь Космос строится на мысли! Все благо, все разрушение зиждется на мысли. Мысль несет жизнь, мысль приносит смерть! Когда же это будет познано? Нет в Космосе рычага сильнее мысли, насыщенной психической энергией [7, 211]. Человек сам своими мыслями, желаниями и действиями предопределяет свою будущую жизнь. Согласно живой этике, нарушение человечеством законов космоса завело его в тупик. Это грозит разрушением планеты. Гуманистический пафос учения Рериха состоит в призыве к экологии мыслей, что так необходимо современному человеку, который, несмотря на все жизненные блага, неизбежно страдает духовно. «Мысль действует как бумеранг, ибо мысль, посланная сознательно человеку, в котором нет тождественной с нею вибрации, возвращается к пославшему, по пути усиливаясь тождественными вибрациями…» [7, 272]. Таким образом, одним из центральных положений философии Рериха является идея о том, что все космическое пространство проникнуто мыслью, которая может быть охарактеризована как гиллозоизм. Главным критерием научного знания, выдвинутым позитивистами, является верифицируемость, или эмпирическая обоснованность, рассмотрим, насколько учение живой этики соответствует данному критерию научности. Идея Рериха о мысли как психической энергии, которой пронизано все космическое пространство, и, которая воздействует на человека, находит свое эмпирическое обоснование, прежде всего, в исследованиях экстросенсорики и тонкого мира, существование которых в настоящее время уже нельзя отрицать [5]. Также данная идея, по нашему мнению, находит научное обоснование в учение о ноосфере В.И. Вернадского. Вернадский придавал человеческому разуму космический, планетарный характер. Как видим, такое понимание разума резко отличается от его научно-материалистической трактовки как функции мозга. Космическое понимание разума Вернадским, по нашему мнению, созвучно идеям русских космистов, и, в частности, философии Рериха, который утверждал, что космическое пространство пронизывает мыслительная энергия. По Вернадскому, научная мысль и научная методика, единые для всех, в ХХ веке охватили все человечество, распространились во всей биосфере, превращая ее в ноосферу, таким образом, научная мысль есть планетарное явление. «Новая форма биогеохимической энергии, которую можно также назвать энергией человеческой культуры или культурной биогеохимической энергией, является той формой биогеохимической энергии, которая создает в настоящее время ноосферу», − пишет Вернадский [2,387]. Идеи Вернадского, которые не были по достоинству оценены в условиях ортодоксального марксизма, требуют переосмысления с позиций современной науки и приобретают сегодня все большую актуальность. Вернадский был не только талантливым ученым-естественником, но и одним из методологов научного знания, философом науки. В работе «Наука как планетарное явление» он проводит анализ научного знания, сопоставляя его с религией и философией. При этом Вернадский подчеркивает, что научные идеи проникают в науку из ненаучных сфер познания: религии, философии, повседневной практики. Даже древнейшие философские системы, которые, казалось бы, не имеют прямых последователей, могут быть продуктивны для научной сферы, доказательством чего служит сама концепция ноосферы, которая, по нашему мнению, имеет своим источником учение Плотина об эманациях. В научном отношении идеи восточной философии, по мнению Вернадского, представляют большой интерес. Таким образом, в основе концепции ноосферы Вернадского находятся идея о человеческом разуме как планетарном явлении, влияние космических излучений на биосферу, что соответствует закону единства микро – и макрокосмоса, являющегося центральным для восточного способа мышления и философии Н.К.Рериха. Идеи Рериха в вопросе о происхождении Вселенной и человека, которые можно охарактеризовать как креационизм, противоречат дарвинистско-эволюционной парадигме. Однако креационизм в современной науке приобретает статус равноправного научного направления, потеснившего эволюционизм. В ХХI веке ученые все чаще возвращаются к теории божественного творения на основе современных научных представлений. У теории Дарвина появляются все больше противников, критика которых обосновывается отсутствием археологических находок промежуточных форм эволюции и, наоборот, обнаружением аномальных артефактов, которые подвергают сомнению теорию эволюции. Подробный историко-археологический анализ аномальных артефактов – орудий труда, скелетов человека, предметов быта – проводится в книге «Запретная археология» американских антропологов Ричарда Томпсона и Майкла Кремо, которые провели огромную архивную работу по обнародованию «запретных» находок. Основная идея, которую хотят донести данные авторы, состоит в том, что в науке как социальном институте всегда присутствует некий информационный фильтр, сквозь который, в частности в палеонропии, пропускаются лишь те факты, которые соответствуют общепринятой парадигме, а аномальные, не соотвествующие в данном случае теории эволюции, отметаются [9]. В книге также приводится подробное историографическое описание тех находок – яванского, пекинского, пилтдаунского человека, обезьяны Люси −, которые принимаются научным сообществом в качестве эмпирического доказательства истинности теории Дарвина. Однако, как следует, из проведенной Томпсоном и Кремо исторической реконструкции данных находок, вопрос об их истинности остается открытым, а сама теория имеет весьма зыбкие эмпирические основания. Таким образом, современная наука по-прежнему не может дать ясного ответа о происхождение человека, а теория эволюции – это всего лишь гипотеза, которую разум, как сетку, набрасывается на окружающую действительность. Там, где бессильна наука, приходят другие формы познания. В книге Николая Рериха «Семь великих тайн космоса» излагается ведическая теория создания Вселенной и возникновения человека, согласно которой началом бытия является вездесущее, вечное, беспредельное начало, называемое в космогонических мифах востока Парабраманом. Восточная мифология, переосмысленная Рерихом, является основой для разработки креационных теорий, подтверждением чему является книга М.Кремо и Р.Томпсона «Деволюция человека: ведический ответ теории Дарвина» [4]. Еще одна идея учения живой этики – эта идея о существовании «тонкого тела» и реинкарнации, которая также не соответствует современной механистической парадигме. Однако в последнее время в западных странах, да и в России, внимание ученых привлекают околосмертные состояния сознания, существование сознания после смерти, перерождение сознания. Исследования в этой области привлекли живой интерес ученых различных направлений: психологов, психиатров, нейрофизиологов, философов и так далее. На западе даже созданы международные исследовательские организации, издаются журналы, собираются научные конференции, посвященные этой теме. В результате всех этих научных работ, огромного собранного материала, многие ученые пришли к выводу о существовании сознательной жизни после смерти. Так исследованиями феномена реинкарнации занимался в научном ключе американский доктор Раймонд Моуди, который в своей работе «Жизнь после смерти» (1975), опираясь на эмпирический опыт людей, перешивших клиническую смерть, приходит к заключению о существовании души и ее отделении от физического тела человека в момент смерти. Таким образом, идеи Рериха о реинкарнации и существовании «тонкого тела» имеют свое эмпирическое обоснование в исследованиях околосмертных состояний сознания современной наукой. На родственность идей восточной философии и современной науки, в частности синергетики, указала Е.Н. Князева, которая выделила основополагающие идеи Востока, несущие синергетический смысл: 1) идея единства и согласованности мира, единой всепроникающей связи всего со всем. Для философии − это идея Лейбница о монадности элементов мира. Для Н.К.Рериха – идея психической энергии, которая пронизывает космическое пространство, и оказывает непосредственное воздействие на человечество и Землю. Для синергетиков − связь мира путем малых воздействий, флуктуаций; 2) идея цикличности, вечного возвращения. В культуре Востока − это ритмы режимов существования инь-ян, а также - сансара, круговорот рождений и смертей. У Рериха – идея о чередовании активности («бодрствования») и пассивности («сна») Космоса. В синергетике − это существование и самоподдержание структур в открытых нелинейных средах за счет смены режима с обострением (LS-режима) устойчивым к малым флуктуациям режимом (HS-режимом); 3) представление о случайности. Для западного стиля мышления характерна необходимость и закономерность, для восточного − случайность − одно из движущих начал мира. В синергетике случайность выступает как конструктивный механизм эволюции. Если до сих пор в западной науке и философии детерминированность и случайность противопоставлены друг другу, то в синергетике они соединены как разные стадии единого процесса развития. Вблизи бифуркации (ветвления путей) играет роль случайность, а между бифуркациями детерминизм [3, 87]. Таким образом, синергетика в основе своей имеет ряд идей, перешедших из восточной философии, которую в традиционной эпистемологии принято классифицировать как донаучное и религиозное знание. Востребованность идей восточной философии в целом и учения живой этики в частности научным дискурсом требует пересмотра вопроса о демаркации данной области знания. Границы, которые отделяют научное знание от ненаучного, являются очень зыбкими и неопределенными, и даже такая категория, как «истинность» не является решающим фактором, поскольку лишь небольшой процент того знания, которое мы считаем научным, действительно является истинным, истинность остального пласта признается конвенкционально, а, значит, ученые договорились считать истинным определенное знание в данной научной парадигме. Вместе с тем на периферии «настоящей» науки находится пласт невостребованного знания, и к этому пласту в частности принадлежит философия Н.К. Рериха. Идеи, высказанные в книгах Рериха, по нашему мнению, представляют собой перспективный материал для научного изучения. Рассмотрев параллели между учением живой этики Н.К. Рериха и современной наукой, можно утверждать, что наука в лице своих лучших представителей приходит к идеям, изложенным в восточной философии. Учение живой этики является златоносным пластом для проникновения новых идей в науку и их дальнейшего изучения. Соединив традиционные для восточного способа мышления идеи с западными чертами − опорой на эксперимент, общезначимостью научных выводов, их кумулятивностью и транслируемостью, − наука достигнет качественно иного уровня развития. Таким образом, по Рериху, для выполнения своей роли наука должна претерпеть существенные изменения, отбросив устаревшие догмы, став более открытой и более одухотворенной. Также она должна быть этической, непредубежденной и принимать различные формы знания. Новой науке необходимо использовать духовные наработки человеческой культуры. Она должна выйти на новый уровень изучения тонких явлений, которые требуют научных объяснений и научной практики. Библиография:
С.В. Забегалина Интуиция в философии Проблема интуиции в современной науке остается по прежнему актуальной, привлекая к исследованию в рамках и философии и психологии, что связано как с развитием науки, а так и с особенностями процесса познания. В рамках материализма и идеализма отношение к интуиции всегда различалось, но, тем не менее, она остается важной проблемой гносеологии. Интеллектуальная интуиция является не заменой, не альтернативой, а дополнительным способом познания, предусматривающим непосредственное постижение истины. Дискурсивное, логическое мышление при этом нужно считать опорой для развития интуитивного познания. Способность к чувственному познанию мира, во всех его существенных сторонах следует считать при этом предпосылкой для сбора необходимой и достаточной информации для принятия интуитивного решения. С материалистической точки зрения интуиция имеет общественно-историческую природу и любое «непосредственное», интуитивное познание всегда опосредствовано опытом практической или умственной деятельности человека, то есть интуиция есть следствие опыта, практики. С другой стороны В интуитивном решении содержится момент выхода за границы сложившихся стереотипов поведения, имеющихся логических программ, алгоритмов поиска решения задачи. И все же чаще встречается иррационалистический подход к интуиции. Так, по Платону, интуиция - внечувственное восприятие идеи, познание погружение в себя, в свою субъективность. Н. Кузанский понимал интуицию как высшую способность человеческого духа. Фихте считал интуицию формой слияния в акте познания субъекта и объекта, постижение «Я», Бергсон - основным источником всякого знания, самым достоверным путем постижения действительности. Способность видеть целое раньше частей, иметь результат без наличия его логического обоснования1. К.С.Бакрадзе рассматривая проблему диалектики в немецком идеализме отмечает, что Кант отрицал интеллектуальную интуицию, и это сделало непонятным возможность философского познания, а по Шеллингу моменты интуиции – бесконечное и конечное действия – являются «Я» как внешние ему действия2. Интуиция по К.Г. Юнгу «есть та психологическая функция, которая передает субъекту восприятие бессознательным путем»3. Интуиция по Юнгу не приравнивается к «чувственному ощущению», ни к чувству, ни к «интеллектуальному выводу», хотя может «проявляться и в этих формах», является при этом иррациональной функцией восприятия. Интересна его попытка классифицировать формы интуиции: субъективная и объективная формы; а также конкретная и абстрактная. Субъективная форма базируется на бессознательных психических данных, а объективная – на фактических данных, но определяемых «сублиминальными» восприятиями и вызванными этими восприятиями «сублиминальными» чувствами и мыслями. Таким образом, объективная форма также находится в зависимости от субъекта восприятия. Конкретная интуиция возникает непосредственно на основе имеющихся фактических данных, а абстрактная опосредуется волей или намерением и «передает восприятие идеальных связей»4. Также К.Г. Юнг выделяет два варианта использования интуиции: «обращение во внутрь», в познание и «внутреннее созерцание», противопоставляется направленности «наружу», «в действие и выполнение», выводя вследствие этого два психологических типа – интровертных и экстравертных интуитивных людей. Данную мысль было бы интересно проверить на практике – действительно ли существуют значимые различия в плане использования интуиции этими психологическими типами? И ограничены ли такие различия теми рамками, что предполагал К.Г. Юнг или же они не укладываются в них. Если принять разделение типов человеческих личностей по Юнгу на интровертов и экстравертов, то интровертам свойственны преимущественно «озарения» сознания интеллектуальной интуицией, это «тип мистика-мечтателя и провидца с одной стороны, фантазера-художника, с другой», а экстравертам приписываются «озарения», получаемые в ходе активного восприятия внешних воздействий, поиск новых возможностей во внешней среде. Амбоверты, о которых К.Г. Юнг не упоминал, следовательно, находятся где-то посередине5. Достаточно часто выделяют интуицию чувственную и интеллектуальную. Первая подразумевает непосредственное усмотрение истины при помощи органов чувств, вторая - непосредственное восприятие истины без опоры на доказательство, постижение ее разумом. Второе понимание было обосновано Декартом: интуицию он выделял как прямое, непосредственное усмотрение истины, в отличие от опосредованного рассудочного познания, знание, полученное интуитивно, сразу предстает как простое, ясное, очевидное… это высший вид интеллектуального познания, когда человек одновременно и мыслит и созерцает. Н. О. Лосский различал чувственную, интеллектуальную и мистическую интуиции. П.Сорокин использовал три типа познания (чувственное, рациональное и интуитивное) при обосновании концепции флуктуации трех типов культуры. Человек имеет двойственную психобиологическую природу, т.е. существо чувствующее и мыслящее, и на основании этого П.Сорокин выделил три типа культуры: а) чувственный тип (sensate), в котором преобладает эмпирически-чувственное восприятие и оценка действительности преимущественно с утилитарной и гедонистической точки зрения, т.е. преобладает «истина чувств» и истина наслаждения; б) идеациональный тип (ideational), где преобладают сверхчувственные, духовные ценности, поклонение некоему Абсолюту, Богу или Идее, т.е. «истина веры» и истина самоотречения; в) идеалистический тип (idealistic), представляющий некий синтез чувственного и идеационального типов, где чувство уравновешивается интеллектом, вера — наукой, эмпирическое восприятие — интуицией, т.е., по выражению Сорокина, «человеческими умами будет руководить истина разума». Здесь интуитивное познание выступает как третий вид, дополняющий чувственное и рациональное познание. В соответствие с типом культуры определенные особенности имеет и само общество. В первом случае общество имеет гедонистическую направленность, превалируют потребности низшего порядка. В качестве примера П. Сорокин называл современное ему общество. Идеационное общество, напротив, отрекается от земных удовольствий, поощряются аскетизм, монашеский образ жизни. Самый простой пример – европейское средневековое общество. Идеалистическое общество (вероятно, название связано с тем, что общество представляет собой идеал), выражаясь языком И. Канта подвергает всесторонней проверке и критике различные трансцендентальные предпосылки, а в результате, как считал Г. Гегель человеческий дух продвигается на все более и более истинные позиции, работает закон «отрицания отрицания». Наступления именно идеалистического общества ждал П. Сорокин. Он писал, что «за три-четыре десятилетия умирающая чувственная культура смела все материальное богатство и другие ценности, созданные за предыдущие столетия. Человек сидит среди руин своего былого прекрасного общественного здания, окруженный — в буквальном и переносном смысле - устрашающей массой трупов...»1. Несмотря на вроде бы случайную флуктуацию трех типов общества, П. Сорокин считал, что есть определенные предпосылки, потребности в приходе того или иного типа культуры. Для нашего исследования важный момент в концепции П. Сорокина – это то, что в идеалистическом обществе основной способ познания – интуитивный1. С точки зрения диалектического подхода интуитивное знание не может выступать в качестве критерия научной теории. Механизмом развёртывания интуиции является скачкооборазный переход от чувственных образов к понятиям и наоборот. Таким образом, благодаря интуиции мы получаем новое знание, которое выходит за рамки уже имеющегося опыта, что имеет большое значение для развития познания, гносеологии в целом. В.Н. Комаров считает 2, что интуиция нужна там, где встречается логико-теоретическая «рыхлость» дознавательных средств, где они не приведены в строгую систему. В системном подходе интуиция объединяет в единое целое имеющиеся методологические разработки и эвристические гипотезы. Также ее заслуга в придании прогнозируемой или на логико-теоретическом уровне установленной истине очевидность и конкретность. С другой стороны не следует забывать о возможности ошибочных выводов и заблуждений, в результате «интуитивных озарений», однако последний вариант мы не считаем проявлением интуиции, так по определению интуитивное познание приводит к непосредственному постижению истины. Интуитивное знание представляет собой результат чувственного созерцания, непосредственного восприятия, формируется в результате создания наглядных образов путем простого ассоциативного синтеза или анализа предшествующих восприятий. Ж.Адамар рассматривая данную особенность рассуждает следующим образом: «Видимо, мы можем отождествить это с тем, что Франсис Гальтон называет «прихожей сознания» и описывает следующими словами: «Когда я начинаю размышлять о чем-нибудь, мне кажется, что процесс этого размышления следующий: идеи, которые находятся в моем сознании, как бы притягивают к себе наиболее подходящие из числа других идей, находящихся поблизости, хотя и не в центре внимания моего сознания. Все происходит так, как если бы в моем уме был зал для приемов, где располагается сознание и где перед ним одновременно представляют две или три идеи; в то же время прихожая полна более или менее подходящими идеями, расположенными вне поля зрения полного сознания. Прибывающие из прихожей идеи, наиболее связанные с идеями, находящимися в зале для приемов, кажутся созванными механически-логическим образом, и каждая по очереди получает аудиенцию»3. Интуитивное знание, предполагает создание новых наглядных образов, даже в тех областях, где впоследствии эти образы будут переложены на строгий язык математики или логики, по крайней мере, к такому выводу приходит Ж.Адамар. Интуитивное знание появляется путем формирования новых, ранее не предполагавшихся связей между понятиями, с другой стороны оно может приводить качественно новому продукту, содержание которого усматривается непосредственно, сразу, а уже затем следует детализация и проверка. Интуиция с позиций синергетики связывает хаос и порядок. Бессознательное (неосознаваемое) рассматривается как хаос, а сознание как порядок, а деятельность ученого предстает как неустойчивая открытая система. В момент локальной флуктуации, вызванной накоплением «бессознательных ощущений» зарождается интуиция, интуитивное решение. При усилении флуктуации система оказывается в точке бифуркации и таким образом осуществляется переход интуитивного знания из хаоса в порядок, то есть оно становится осознанным. Хаос необходим для выхода системы на собственную тенденцию развития, чтобы наглядные образы и мысли, идеи, представления накопившись до определенной «критической массы» привели к появлению нового состояния системы, характеризующегося как «порядок», стали осознаваемыми. Любой исследователь уверен в самоочевидности полученного им с помощью интуиции результата, но его необходимо доказать, проверить с помощью критериев истины, с помощью дискурсивного процесса познания, которое служит обоснованием и доказательством интуитивно сделанного открытия. Последнее не снижает ценности интуиции, в познании и науке. |
Похожие:
 | Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 12-14... Жизнь провинции как феномен духовности: Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 12-14 ноября 2009 г. Нижний... | | Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции с... Жизнь провинции как феномен духовности: Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции с международным участием.... |
| Сборник статей по материалам Всероссийской 65-ой итоговой научной... Франц Александер, Шелтон Селесник. Человек и его душа: познание и врачевание от древности до наших дней. М., 1995 | | Современное образование: научные подходы, опыт, проблемы, перспективы сборник научных статей Сборник научных статей по итогам IX всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Артемовские чтения» (16-17... |
| Программа и сборник тезисов будут розданы участникам в день начала конференции По материалам конференции будут опубликованы сборники тезисов и статей, в которых возможно размещение рекламы | | Компетентностный подход как концептуальная основа современного образования Сборник научных статей по материалам международной научно-практической конференции (февраль 2010 г.) |
| Проблемы компетентностного подхода в системе общего и профессионального образования Сборник научных статей по материалам международной научно-практической конференции 3 декабря 2008 года |  | Всероссийской научно-практической конференции «транспорт россии на рубеже веков» Сборник статей по итогам заседания Совета по образованию и науке при ктс снг, г. Минск, 19 апреля 2012 г. Под общей редакцией доктора... |
| Итоги и перспективы энциклопедических исследований сборник статей... История России и Татарстана: итоги и перспективы энциклопедических исследований: сборник статей итоговой научно-практической конференции... | | Р. Г. Пихоя. Историческое значение и уроки Февральской революции 1917 г в России Сборник научных статей по материалам регионального научного семинара (Екатеринбург, 2 марта 2007 г.) |
| Руководство по форматированию статей для rcdl 2013 Этот документ описывает правила оформления статей для публикации в трудах 15-й Всероссийской конференции “Электронные библиотеки:... | | Итоги и перспективы энциклопедических исследований сборник статей... История России и Татарстана: Итоги и перспективы энциклопедических исследований: сборник статей итоговой научно-практической конференции... |
| Сборник статей Дидактика художественного текста: Сборник статей / Под ред. А. В. Татаринова. Краснодар: Кубанский государственный университет, 2007.... | | Сборник научных работ по материалам конференции издается за счёт... Приглашаем Вас принять участие в Международной научно-практической конференции «В. И. Даль и мировая культура», которая состоится... |
| Литература : Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной... Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной изучению жизни и творчества А. А. Фета (Курск, 28 июня -1 июля 2001 г.)... | | Программа Всероссийской научной конференции «Британский мир: опыт... Лариса Александровна Цветкова (проректор спбгу по обеспечению реализации образовательных программ и осуществления научной деятельности... |
