Технический университет Кафедра философии тема: «Социально-философские взгляды славянофилов»
Скачать 267.65 Kb.
|
Взгляды славянофилов на национальный вопросЧто касается взгляда Киреевского и Хомякова на национальный вопрос, то общее направление его решения было предопределено их философско-историческим построением: русский народ оказывался единственным, который хранит в себе истинные начала. Отсюда проистекали националистические и панславистские тенденции воззрений Хомякова и славянофильства в целом. Эти тенденции проявлялись и во взгляде их на народность в историческом и культурном развитии народов, где начало национальное получало гипертрофированное значение и роль, брало верх над началом общечеловеческим, вместо того чтобы находиться с ним в гармонии, как это стремились утверждать Чаадаев и Грановский и — со своих теоретических позиций — революционные демократы Белинский и Чернышевский. Панславистская тенденция чрезвычайно сближала славянофильство не только с установками религиозной профессуры, но и непосредственно с политикой царизма. Чаадаев возлагал ответственность за идеологическую подготовку экспансии царизма на славянофилов и их панславизм. Он усматривал в этой стороне их доктрины и идеологическое оправдание Крымской кампании. И действительно, русский панславизм того типа, какой проповедовали славянофилы, зародился и развился главным образом в недрах официальной идеологии (я говорю так ограничительно потому, что кроме этого панславизма были и другие его виды, вплоть до идей славянского единства декабристов общества «Соединенных славян» и «революционного — как толковал его Энгельс — панславизма» Бакунина, не говоря уж о различных неоднородных и противоречивых построениях идеологов западноевропейского славянства). Славянофильскому панславизму, как и многим другим идеям славянофилов, предшествует панславизм М. П. Погодина. Именно этот официальный идеолог может считаться основоположником политической доктрины русского панславизма XIX века (хотя и до него панславистские идеи многократно высказывались). В своих «Письмах к Государю, Цесаревичу, Великому князю Александру Николаевичу» (1838) и в последующих двух письмах 1839 и 1842 гг., а затем в дальнейших работах, в том числе и периода Крымской войны, Погодин вырабатывал эту доктрину, основу которой составляет идея политического подчинения славян, а также и всей Европы русскому царю. Погодин не утруждал себя особенно по части философского и историософского обоснования этой политической доктрины. Это сделали славянофилы — Киреевский и прежде всего Хомяков, а некоторый синтез того и другого осуществило уже их второе поколение — Иван Аксаков и другие, хотя и сам Хомяков приложил здесь руку, написав панславистское «Послание к сербам из Москвы» (1860). Следует заметить, что националистическая и панславистская тенденции не выступают у Киреевского и Хомякова в столь обнаженном виде, как у Погодина и И. Аксакова, если не считать названного предсмертного сочинения Хомякова. Эти тенденции выявляются при соответствующей интерпретации их работ по философии истории. Это «Послание» вызвало резчайшую отповедь со стороны Н. Г. Чернышевского — именно за то, что оно было пронизано высокомерием и пренебрежением к нерусским славянским народностям. Подобные же тенденции обнаружились и в статьях славянофилов И. Аксакова и Ламанского, еще ранее вызвавших отповедь Чернышевского в статье «Народная бестолковость», где он дает отпор панрусистским идеям русского панславизма. Завязавшаяся в этой связи полемика началась статьей Чернышевского «Национальная бестактность», где автор резко критикует львовскую газету «Слово» за проповедь национальной розни в интересах господствующих классов Австрийской империи. Уже в этой статье Чернышевский утверждал, что не нужно проповедовать любовь к своей нации как к чему-то целому, ибо внутри каждой нации есть ее действительные враги, хотя и принадлежащие по своему происхождению к ней; это — эксплуататоры, угнетатели народных масс. Не абстрактная проповедь любви к национальности без различия ее состава, не проповедь ненависти ко всякой другой нации также без дифференциации ее, но проповедь союза угнетенных и ненависти к эксплуататорам всех наций (речь идет о различных славянских нациях) — таков лозунг Чернышевского. Чернышевский отвергает претензии славянофилов изобразить себя единственными людьми, любящими русский народ и славянство, как и мысль, будто русский народ оживлен трудами Киреевских, Хомякова и Константина Аксакова, а до того был «полумертвым трупом». Под «славянофильским стремлением» Чернышевский понимает требуемое «Днем» расширение России за счет славян, объединение славян «под сенью могущественных крыл русского орла», как писал в «Дне» И. Аксаков. Точка зрения Чернышевского на славянский вопрос сводилась к требованию самоопределения и объединения славянских наций вне и без России, самостоятельным революционным путем. Не имея возможности прямо выразить свое мнение, он все же дает понять, каковы его основания: внутренний строй России таков, что подпадание других славянских народов под власть России означало бы для них подпадание под угнетение. Чернышевский, таким образом, доказывал политическую невыгодность для славянских наций объединения с абсолютистской Россией, доказывал, что за фразами о любви к этим народам скрывалось стремление поработить их. Еще более резко критикует Чернышевский славянофилов за их высокомерие в статье «Самозванные старейшины. Подвергая критике проповедь национальной исключительности, ненависти к Европе, Чернышевский с негодованием восклицает: «Какое право имеют они срамить нас перед нашими славянскими братьями, выдавая себя перед ними за представителей русского народа?». Из этой критики славянофильского панславизма лидером русского революционного демократизма Н. Г. Чернышевским видно, что политический смысл панславизма вполне согласовывался со славянофильской философией истории: если славяне есть Богом отмеченный высший человеческий «тип», если даже в среде славян русские есть этот «тип» в его наиболее чистой и законченной форме, если, наконец, Европа не только «гниет», но и сама не может выйти из кризиса, то идея панславизма о господстве славян над миром и русских — над славянами представляется вполне логичным заключением. Теории, оправдывающие все частные политические лозунги панславизма — вроде захвата Константинополя, образования балканских славянских княжеств под русским протекторатом, поглощение Россией Турецкой и Австрийской империй — все эти и подобные решения частных политических вопросов вполне согласовывались с общей теорией. Эта теория и ее практически-политическое приложение отражали те классовые, политические интересы, какие возникали у реакционных и агрессивных представителей господствующих классов царской России. Они соответствовали интересам тех помещичьих и нарождавшихся капиталистических элементов русского общества, которые в поисках внешних рынков, в целях подавления внутрирусского революционного движения, а также дискредитации европейской демократии, ее теоретических и практических проявлений (социализм, революции 1848 года и т.д.) были заинтересованы во внешней экспансии, в пропаганде реакционных теорий и национальной розни. Панславизм, являвшийся обобщением этих устремлений реакционной господствующей верхушки русского общества, естественно, поддерживало царское правительство, хотя оно иногда в силу дипломатических и прочих политических соображений оказывалось «левее» панславистской идеологии. Этот политический смысл славянофильского панславизма и осуждал Чернышевский, и весьма примечательно, что его оценка совпадает в принципе с оценкой русского панславизма Марксом и Энгельсом. Они считали, что непосредственной целью панславизма «является создание славянского государства от Рудных и Карпатских гор до Черного, Эгейского и Адриатического морей под владычеством России», подчеркивали, что за теорией панславизма «стояла ужасная реальность Российской империи — той империи, которая каждым своим движением обнаруживала претензию считать всю Европу достоянием славянского племени и, в частности, единственно энергичной части его — русских». Они вскрывали связь панславизма с царизмом, когда отмечали, что «русская дипломатия поддерживала… панславизм — учение, как нельзя лучше отвечавшее ее целям». Слава панславистов закрепилась за славянофилами давно и прочно. Панславистами считали славянофилов не только Чаадаев и Чернышевский, но также и Герцен. Раздел о славянофилах в XXX главе «Былого и дум» Герцена называется: «Славянофилы и панславизм», а в его книге, выпущенной на французском языке, по-русски появившейся в России отдельным изданием под названием «Движение общественной мысли в России», славянофильство уже просто названо «московским панславизмом». О панславизме славянофилов говорят и последующие историки славянофильства. Так, А. Н. Пыпин утверждает, что панславизм Хомякова сложился еще в 20—30-х годах, т. е. был как бы формирующим элементом его славянофильства. В специальной работе «Панславизм в прошлом и настоящем» Пыпин посвящает славянофильству главу, где так излагает эту панславистскую идею славянофилов: «В России, в русском народе лежит залог будущей высшей цивилизации и вместе решение судьбы славянства». Славянофилам рисовалась картина будущности, «когда русский народ, во главе славянства, явится в мир носителем высшей истины… и начнет новую эпоху цивилизации»; они были «высокомерны… в отношениях… к самому славянству… в особенности таково знаменитое “Послание к сербам из Москвы” (1860), писанное Хомяковым и скрепленное всеми главными членами кружка». Националистический и панславистский характер славянофильской идеологии был настолько очевиден, что на него указывали не только представители просветительского, революционно-демократического и близкого к ним направлений русской общественной мысли, но и представители буржуазного и религиозно-идеалистического направлений, как критически, так и апологетически относящихся к воззрениям Киреевского и Хомякова. Так, Вл. Соловьев, бывший одновременно и критиком и, в известных отношениях, продолжателем идей Киреевского и Хомякова, считая, что для славянофилов «национальный элемент» «всего важнее, дороже и существенней… а все остальное, между прочим и религия, может иметь только подчиненный и условный интерес, вполне справедливо видел в ранних славянофилах, т. е. прежде всего в Киреевском и Хомякове, духовных отцов ярых националистов — Каткова, Данилевского, Леонтьева и др. Вслед за Соловьевым и со ссылками на него усматривает суть славянофильства в русском национализме и М. Чадов, считающий воззрения Данилевского посредствующим звеном от славянофильства «к реакционному обскурантизму Леонтьева и Каткова, с одной стороны, и к шовинистическому национализму “Русского Собрания” — с другой». О «панславистских симпатиях» славянофилов говорит П. Милюков, о «националистической окраске философии истории славянофилов» — Ф. Степун, о восходящем к Юрию Крижаничу панславизме славянофилов — С. П. Кротков. Реакционный характер решения славянофилами славянской проблемы, в смысле намечаемой ими перспективы развития как славянства, так и всего человечества, не означает, конечно, что их деятельность в славянском вопросе и тем более в славяноведении не содержала в себе ничего положительного. Их деятельность по организации Славянских комитетов, протесты против угнетения славянских народов под иноплеменным игом, организация обучения нерусских славян в русских учебных заведениях, материальная помощь балканским славянам, не говоря уже о разработке истории, филологии, фольклористики и других отраслей славистики, играли, разумеется, такую положительную роль. Большое положительное значение имели работы славянофилов, в особенности брата И. Киреевского — П. Киреевского, в собирании русского фольклора. При всем том нельзя упускать из виду, что, во-первых, все такие тенденции развивались в славянофильстве в рамках общего реакционного панславистского воззрения и что, во-вторых, все эти идеи и тенденции были гораздо органичнее для просветительского и революционно-демократического взгляда на данные вопросы. ЗаключениеСлавянофильская философия – элемент русской культуры XIX века и одновременно важный и необходимый этап ее развития, без которого не представим сложный и противоречивый процесс самоопределения отечественной культурной традиции. Социология и общественно-политическая теория славянофилов, их философия истории, культурология, философско-антропологическая концепция – все это, говоря словами В. Белинского, отразило “потребность русского общества в самостоятельном развитии” и, можно добавить, внесло свой вклад в формирование неповторимого облика русской культуры XIX века. Список литературы
|
Похожие:
 | Реферат по дисциплине Социальная философия на тему: Социально-философские взгляды славянофилов Основоположники и представители славянофильской теории Error: Reference source not found | | Апель К. О. Трансформация философии. M.: «Логос», 2001. 344 с. Арендт... Социально-философские основания юридического поля: к постановке предмета философии права (П. Бурдье) |
| Вопросы по истории философии права для сдачи кандидатского минимума Философские и правовые взгляды в Древней Греции (софисты, политико-правовые учения Платона, Аристотеля, Эпикура) | | Примерные вопросы для подготовки к сдаче экзамена кандидатского минимума по социальной философии Социально-философские проблемы русской религиозно-идеалистической философии конца Х1Х первой половины ХХ в в. (В. Соловьев, Н. Бердяев,... |
| Московский Государственный Институт Электроники и Математики (Технический... Учебно-методическое пособие по курсу «Философия права». Таганрог: Изд-во трту, 2005. 23 с | | 1. Предфилософский тип мировоззрения. Возникновение философии Изменение предмета философии в ходе истории. Дискуссии о предмете и методе философии. Основные философские дисциплины. Философия... |
| Капинус О. С. Эвтаназия как социально-правовое явление Глотова В. В. Краткий курс лекций по истории и философии науки: учеб пособие / В. В. Глотова. Воронеж: фгбоу впо «Воронежский государственный... | | Философия и методология науки. Философские проблемы математики Южно-Российский государственный технический университет (Новочеркасский политехнический институт) |
 | Лекция по теме №10 «наука и методология» принадлежит к разделу II.... Теме №10 «наука и методология» принадлежит к разделу II. «Философские проблемы социально-гуманитарного знания» рабочей программы... | | Концептуальные аспекты гражданской культуры в современной гуманитарной... Глотова В. В. Краткий курс лекций по истории и философии науки: учеб пособие / В. В. Глотова. Воронеж: фгбоу впо «Воронежский государственный... |
| «социология» для студентов групп 1041-с/з, 1120-с/з, 1010-с/з, 1042-с/з, 1043-с/з Лукреций). Социально-философские взгляды представителей Нового времени (Никколо Макиавелли, Томас Гоббс, Джанбаттист Вико, Шарль... | | Кафедра истории и политологии Тема реферата: «Фашизм: истоки и идеология. Неофашизм» Составитель: к э н. Асеев Роман Михайлович, доцент, кафедра социально-культурного сервиса и туризма |
| Пермский Государственный Технический Университет Кафедра государственного... План | | Специализация «менеджмент туризма» Общие гуманитарные и социально-экономические... Предмет философии. Место и роль философии в культуре. Становление философии. Основные направления, школы философии и этапы ее исторического... |
| Специализация «менеджмент гостеприимства» Общие гуманитарные и социально-экономические... Предмет философии. Место и роль философии в культуре. Становление философии. Основные направления, школы философии и этапы ее исторического... | | Рабочая программа по дисциплине «Философские проблемы естествознания»... Изучение дисциплины «Философские проблемы естествознания» направлено формирование у магистранта, будущего ученого-естествоиспытателя,... |
