Наталья Крымова «способ тогда знали…»
Скачать 78.1 Kb.
|
| Наталья Крымова «СПОСОБ ТОГДА ЗНАЛИ…» Замечательно, что многое, связанное с Михаилом Чеховым, его человеческой судьбой и наследием, обладает способностью воскресать, возбуждая чужое воображение самым неожиданным образом, вопреки привычной реальности. Прошлой осенью, например, обыденная реальность подмосковного поселка явно отступила перед физическим и духовным напором явившихся с разных концов света гостей, которые ищут самих себя и Михаила Чехова в связях с искусства с антропософией, космогонией, антропологией и тому подобным. Приживутся ли на российской почве эти семена, имеют ли они прямое отношение к реальному театру — у нас, в Европе, в Америке, — не вполне ясно. Но в «пространстве Михаила Чехова» они прорастают, указывая во всяком случае на его широту. И это следует осознать. На занятия той же подмосковной школы из Америки приехала очаровательная, вне возраста, ученица Чехова Мала Пауэрс и по праву душеприказчицы передала со слов своего учителя, что он вообще хотел оставить театр и стать священником, а отговорил его от этого шага не кто иной, как Рудольф Штейнер. Видимо, надо принять и это, скорректировав кое-что в своих прежних знаниях о Чехове и признав, что еще не все сведения о его судьбе и духовных устремлениях достигли России. Совсем недавно нашей привычной реальностью было то, к примеру, что государственный архив никому не выдавал страницы неоконченной книги Чехова, где рассказывалось о причинах его эмиграции. И мы, публикаторы, наспех и тайком прочитав их, ломали головы — как, не исказив правды, ее же и не обнаружить. А спустя несколько лет, попав в Лос-Анджелес, я неожиданно услышала страшный рассказ обо всем этом от ближайшего к Чехову человека. Мы сидели на лавочке в городском сквере на крутом берегу океана. За спиной — небоскребы и Голливуд, внизу, с головокружительной высоты — грохочущие океанские волны и люди-букашки на желтой полосе пляжа. А в полуметре от меня – вполне реальный старый джентльмен, владеющий прекрасной русской речью. В этой полуфантастической обстановке вдвойне странно и даже дико было слышать имена Рыкова, Ягоды и понимать, какую петлю родная наша держава чуть было не затянула на шее Михаила Чехова. Потом в Нью-Йорке в ближайшей библиотеке ничего не стоило взять чеховскую книгу с «секретными» страницами и на первом же углу сделать с них ксерокс. Так вопреки реальности расширялись наши отечественные знания о Чехове. Похожий на старого Фирса американец, русский по происхождению, был Георгий Семенович Жданов. Напомню, что именно он в 70-е годы собрал и передал в Москву то, что можно считать американским чеховским архивом. Это было сделано согласно воле Чехова с помощью его жены, К.К. Зиллер-Чеховой. Поначалу Жданов несколько растерялся, наткнувшись на порядки тогдашнего советского посольства, отчего экземпляры первого издания книги «О технике актера» безвозвратно исчезли в недрах того же посольства. Но потом он сориентировался, нашел другие пути, не раз сам приезжал в Москву и в конце концов выполнил то, что считал своим долгом. Низкий ему за это поклон. Теперь он приехал, чтобы провести в Москве курс занятий. «Долго жил, но, слава богу, дожил», — произнес по приезде совсем как Фирс. Предваряя московские уроки Георгия Жданова, Сергей Юрский сказал примерно так: перед нами событие небывало значительное. Мы шли к нему долго, с двух сторон — мы и Жданов. Учение Чехова вызывает интерес во всем мире, но в геометрической прогрессии растет и недоразумение. Вокруг его метода слишком много шарлатанства. Для кого-то это легкий наркотик, для других — самообман, для третьих — товар. Это вполне объяснимо там, где торгуют или ищут забвения. Но Чехов искал другие ценности. В случае со Ждановым перед нами — первоисточник. И еще Юрский объяснил присутствующим, что Георгий Семенович Жданов владеет пятью языками и свой курс лекций читал в разных странах, в основном по-английски. В России он отказался от гонорара. Его акция бескорыстна и безвозмездна. Единственный ее смысл — передача чеховской системы в чистом виде. Все очень ясно, реально, конкретно: группа учеников, двадцать одно занятие, продуманный рабочий график, обязывающий к строгой дисциплине. Свободный доступ для всех, кому интересно. Расписание: с 10 до 12 урок, короткий перерыв до двух и проверка заданий. Самостоятельно ученики занимаются до вечера. Что в этом невероятного? Да хотя бы то, что каждый день ровно к 10 часам в «Онегинском» зале Дома-музея Станиславского появлялся и, ни на что не отвлекаясь, приступал к работе человек, о котором полвека назад в предисловии к книге «О технике актера» Михаил Чехов написал: «Особенно радостным долгом своим я считаю выразить благодарность Г.С. Жданову, работавшему со мной на протяжении многих лет. Его постановки, педагогическая деятельность и эксперименты, основанные на принципах, излагаемых в этой книге, оказали мне большую услугу. Идеи, вопросы и советы Г.С. Жданова были ценным вкладом в мой труд. Г.С. Жданову за его бескорыстную помощь я и посвящаю эту книгу». Мы действительно в каком-то смысле получили доступ к первоисточнику. Хотя могли и не получить. Потому что Георгию Семеновичу Жданову через год исполнится девяносто. («Стукнет», — как сказал он перед отъездом, на прощание.) Мы могли не услышать и не увидеть, что примером необходимой для актера «легкости» и «свободы» можно привести не кого-нибудь, но художника Добужинского. В том, как этот художник ударял кистью, расписывая огромные холсты для спектакля, который ставили Чехов и Жданов, была желанная легкость — Жданов намеком ее замечательно показал, и этот мгновенный показ кое-что заодно прояснил в таком сложном понятии, как «психологический жест». Мы могли и не услышать перечень имен, которых нет в книге «О технике актера», но которые, как живые люди, окружали Чехова и Жданова, питая их совместный опыт. Чаплин, Шаляпин, Рахманинов. «Маленький клуб гениев, я так это называю», — мимоходом сказал Жданов. Все это тоже — первоисточник. Невероятным было, что достаточно напряженный график занятий этот старый человек выдерживает без всяких видимых усилий. Он не стеснялся своего слухового аппарата, но «слышал» по ходу урока больше и лучше других. Свободно переспрашивал, уточнял свою мысль; легко переходил от сложного к элементарному, зная, что аудитория всегда улавливает эту связь, этот живой сбой мысли. Любо-дорого было наблюдать, когда и как он делает крошечную паузу, — как воздушную прокладку, необходимую для усвоения. Было заметно, что возраст сковывает его движения. Он не превозмогал эту скованность, но артистично ею пользовался для дела — в общий круг входил на считанные минуты, требовал живости показа от других, умело переводил внимание на анализ ошибок, досадовал на внутреннюю неподвижность молодых. «У вас неживые руки. Чехов называл такие актерские руки «ложечками». Руки нельзя напрятать. Мы говорили своим ученикам, что нужно зашить карманы!». Проявлял себя незнакомый нам стиль работы. Не знаю, можно ли назвать его «чеховским», скорее он заставлял думать об условиях, в которых Чехова в свое время заставила жить деловая Америка. В тех же условиях уже очень долго живет Георгий Жданов. Думаю, что только потому и могло показаться возможным свернуть в конспект, уложить в схему так называемый чеховский метод. Гражданин Америки считает время и рассчитывает свою энергию так, как у нас не делают этого ни актеры, ни педагоги, ни члены правительства. К расхожей истине «время — деньги» это не имеет отношения, деньги в данном случае не при чем (хотя, вероятно, в Америке в педагогической работе того же Жданова — при чем). В условиях «Онегинского» зала и краткости отпущенного времени трогательна была чистота намерений, но восхищала и чистота жанра: конспект есть конспект. Конспект — это сжатое изложение (одновременно — первая практическая проба) того, что должно существовать в длительной протяженности, во всей профессиональной жизни актера-художника. Конспект основы. Схема основы основ. А если так, секунды нельзя терять впустую, на разговор. «Не разглагольствуйте — покажите! Задайте свой вопрос в виде показа, и я дам вам ответ, показав. Наш профессиональный язык не в словах, только в показе!» Удельный вес самостоятельных заданий огромен. Время на их проверку строго отсчитано. Если настолько мобилизован педагог, он и принять может такую же мобилизованность учеников. Случайно пришлось услышать, как Жданов делает выволочку своему помощнику-ассистенту: «Мне известно, что сейчас происходит на улицах. Но если я здесь, вы должны быть здесь на десять минут раньше». (А напомню, что на московских улицах в те октябрьские дни стреляли.) Короче говоря, мы видели нечто несообразное привычному российскому укладу. Если Чехов когда-то благодарил Жданова за его эксперименты в области метода, один из самых рискованных экспериментов был проведен на наших глазах. Тут невозможно всерьез обсуждать результат. Его попросту не могло быть, если под результатом понимать волнующий момент торжества органической природы или раскрытия актерской индивидуальности. К индивидуальностям своих учеников педагог Жданов и не присматривался, — он сознательно принял (сам ли предложил) условия передачи «конспекта», строго говоря, весьма далекие от конечных целей чеховского метода. Не берусь судить об одаренности учеников. Они собраны были, в общем, случайно, кое-как, по-российски. Но видно было, что день ото дня они как люди становились обаятельнее. Перестав думать о том, как выглядят, они выглядели все лучше и лучше. Было заметно, что с них опадает современный уличный мусор. Навстречу чужой сосредоточенности и серьезности момента в людях раскрывалось лучшее, что в них было. А самое интересное произошло в тот день, когда среди учеников сидел Олег Ефремов. Он пришел поприветствовать гостя, но остался. Жданов подступил к теме атмосферы и ненароком задел Станиславского. «Мы с Чеховым сошлись на том, что считать материалом для творчества аффективную память — роковая ошибка Станиславского. Личные чувства актера, его житейские переживания — прямой путь к натурализму. Чувства, к которым мы обращаемся, лежат не на поверхности, а глубоко в подсознании. Атмосфера — один из способов их вызвать. Попробуем…» Но тут Ефремов, как ученик Станиславского, задал какой-то вопрос. Жданов, поправив слуховой аппарат, тут же кратко ответил, но, уклонившись от теории, решительно вернулся к теме урока и дал задание на «столкновение атмосфер»: надо войти в свою комнату и вообразить, что там поселилась атмосфера страха. Проделать любые движения в этой атмосфере. Создать ее в собственном воображении и впустить в себя. «Атмосфера создается как дым, как туман. Густую атмосферу можно резать ножницами…» Ефремов сидел близко от меня, и было слышно, как он произнес: «Заманчиво!», — встал и пошел за кулисы. То, что затем произошло, было замечательно. Актер редчайшей органики всего себя подчинил заданию. Это был идеал сосредоточенности. Никакой «личной памяти» о самом себе, то есть о Ефремове, которого все знают. Полное растворение в «предлагаемых обстоятельствах» (по Станиславскому), но и мгновенная вспышка воображения (по Чехову). Ничего показного и демонстративного. Два шага из-за кулис — и он остановился. Это даже нельзя назвать игрой. Что-то его остановило, а потом каким-то образом в него вступило, и это почувствовали все, сидящие в зале. «Это» действительно можно было «резать ножницами». Он присел на край дивана, потом взял трубку телефона (Жданов, как условились, дал сигнал). Тут можно было бы что-то произнести, сказать, но Ефремов молчал. Потому что в телефонной трубке ничего не слышал. Он оцепенел от тишины, которая была всюду. Это было самое страшное. Он тихо положил трубку. Не сразу поднялся с дивана и небыстро, чуть неуверенной походкой направился к двери. В зал он вернулся довольный, посвежевший и мельком, хитро посмотрел на Жданова — мол, знай наших! Но Жданов уже вызвал следующего ученика и смотрел, как тот заглядывает под стол, очевидно, разыскивая там атмосферу страха. Только через несколько дней, когда кто-то спросил, надо ли в упражнении искать выразительность внешних действий, педагог вдруг почти вспылил: «Разве вы не видели, что Ефремов был неподвижен? Но он вскрыл «пакет чувств», о котором я вам толкую! Все, что было у него внутри, мы видели как под микроскопом!» Итак — воображение, легкость, свобода, атмосфера, пакет чувств, воображаемый центр, психологический жест, излучение… Естественно спросить: объяснял ли что-нибудь Жданов о связях всего этого с антропософией? Нет, не объяснял. По этому поводу можно лишь что-то гадать и изъясняться ученым языком. Когда-то я спросила Жданова примерно о том же и как ответ получила в его передаче такой короткий разговор: «Какое несчастье моей жизни, Юра, что я не смог воспитать в тебе антропософа!» — сказал Чехов Жданову. «Но ведь это сектанты, Миша, а секта всегда скучна…» — ответил ближайший помощник. «Штейнер не сектант», — сказал Чехов и не продолжал спора. Наталья Крымова Московский наблюдатель, 1994, №3/4 |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Зачем живым долина смерти Окунулись по собственному желанию, преодолевая запрет научного руководителя кандидата исторических наук и неодобрительные мнения... | | Ядовитые рыбы Артуре и японском плену прокламации, напечатанные одним и тем же шрифтом на одной и той же бумаге, почему эскадра адмирала Рождественского... |
 | Компьютерные сети: локальные сети. Аппаратное и программное обеспечение... Денисова Ольга Викторовна, Пехова Наталья Дмитриевна, Львова Наталья Владимировна, Герасимова Наталья Михайловна | | Крымова И. П., Дядичко С. П Практика внедрения обучающей среды moodle в оренбургском государственном университете |
| Краткое содержание проекта: проект состоит из 4 блоков: «Живая сила воды» Самойлова Наталья Викторовна, Иванова Наталья Викторовна, Селиверстова Наталья Викторовна, Андоськина Светлана Валерьевна, Михайлова... | | Реферат на тему «Жизнь и творчество Н. П. Крымова» Муниципальный общеобразовательный учреждение «Дойнинская основная общеобразовательная школа» |
| Сохраняя спокойствие и оптимизм, Вы ведете нас по сложным тропинкам... Вы сами не знаете усталости и нас приучаете к этому. Наш поход с Вами недолог, но очень тяжел. Если бы Вы знали как нам порой с Вами... | | Сочинение описание по картине Н. П. Крымова «Зимний вечер» Предметные: научиться составлять текст описания картины с использованием прилагательных по теме урока |
| Сказки в экологическом образовании дошкольников Образование лишь тогда имеет смысл, когда обращено не только к голове, но к существу ребёнка, к его внутреннему миру. Поэтому сказка... | | История искусств План: искусство как культурный феномен, способ познания и преобразования мира, способ самопознания |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Автор(ы): Алексеева Наталья Владимировна, Кузнецова Татьяна Викторовна, Садикова Наталья Мовловоевна | | 1999 г. №4 Труды фора Р2(Х,у) и Q2(X,y) не содержат свободных и линейных членов. Ляпунов А. М. показал [1], что начало координат системы (1) является особой... |
| Госдума РФ мониторинг сми 20 июня 2007 г Независимая газета, Костенко Наталья, Меликова Наталья, Родин Иван, 20. 06. 2007, №119, Стр. 1 16 | | Где исчезают виртуальные миры? В ней делается вывод, что граница принятия или непринятия виртуального мира проходит по линии отказа от привычного принципа причинности,... |
| 1. Жан Ануй. Биография Греции. Тогда народные обрядовые игры в честь бога Диониса стали предшественниками изначальных форм театра. Несколько позже, в V... | | Книга издана при поддержке Национального центра книги Министерства... Дочки-матери. Третий лишний?— Перевод с французского О. Бессоновой под редакцией Н. Поповой. М.: Наталья Попова |
