Кража денис Лабутин выскочил из подъезда и быстро огляделся: не идёт ли мать. Хотя чего глядеть? Она с одной работы сразу на вторую, дома только
Скачать 3.12 Mb.
|
| Глава 29. ПРИЧАСТИЕ К соседям нагрянули родители, вернувшиеся с работы. Мама Дениса вечером на второй работе, так что её ждать глупо. А больше кто придёт? Не Жанин ведь… Она, поди, на качелях качается. А чау-чау Ройбуш пришествовал к своему подъезду после долгой прогулки и теперь восседает на крыльце с важным выражением на пушистой морде… Кто-то вошёл, остановился у его кровати. Денис оглянулся и чуть не подскочил от радостной неожиданности: Кира! – Ты как сюда попала?! Ты же в интернате! – вырвалось у него. Кира с опаской глянула на гудящую компанию невезучих велосипедистов-экстремалов и их родственников, будто ожидая их нападения. – Ничего, они не тронут, – догадался сказать Денис. – Присаживайся. – Не, я быстро, – испуганно отказалась Кира. – Просто проведать пришла с Михал Натанычем. Он у врача, спрашивает там чего-то. – И он пришёл? – обрадовался Денис. – Ага. – Здорово…. А в интернате чё творится? – … Всякое, – с заминкой определила Кира. – Суета какая-то… Уроков нет… Говорят, начальников снимают. Даже, говорят, арестовывают. – Болтают пустое, – не поверил Денис. – Точно, – безропотно согласилась Кира. Они помолчали. Денис подкопил храбрости и спросил: – А ты как? – Ничего… Полегче… Михал Натаныч меня с Фомой Никитичем познакомил… Вроде ничего он… Но я всё равно его боюсь. – Понятное дело… – согласился Денис и покраснел от неловкости: вот ляпнул! – Ну, ты это… не болеешь? – Нет. – А Валька? – И Валька… Ну, выздоравливает. Кира нахмурилась, заливаясь румянцем. – Не надейся, здесь не останусь, – сказал Денис. – Пока. – Пока. В дверях она столкнулась с запыхавшимся Серафимом, держащим в руке пару тонких брошюр. – Привет! – Привет. – Денька, вот тебе книжки, – зачастил Серафим, улыбаясь. – Одна – про исповедь и причастие, а вторая о том, Кто такой Бог. Почитай, интересно! Ну, счастливо тебе! Завтра заскочу! Он махнул Кире, которую не знал, и убежал. Она обернулась, уходя, робко вскинула ладошку. Денис улыбнулся и тоже ей махнул. «Всё, больше никто не придёт, – решил Лабутин. – И так куча наприходила… Хотя маму бы сюда… хоть на пять минут». Стук в дверь. Денис приготовился к радости: неужели мама?! Но вошёл отец. Николай Андреевич Лабутин держал в руках жёлтый пакет, в котором что-то лежало. Найдя взглядом сына, Николай Андреевич направился к нему. Положил на тумбочку пакет. – Я тебе два банана принёс, – сообщил он так, будто принёс десятое чудо света или, как минимум, баночку чёрной икры стоимостью в три тысячи рублей за пятьдесят грамм. Денис прижался к стенке. – Не надо мне. – Чего не надо? Отец поискал, на что присесть, не нашёл стула и оккупировал край кровати. Денис стиснул зубы. – Чего не надо-то? – повторил Николай Лабутин, начиная раздражаться. – Бананы разлюбил, что ли? Денис не ответил. Николай Андреевич оглядел палату. – Разлюбил, так разлюбил, – сказал он. – Себе заберу. Чего добру гнить? Он, действительно, снял жёлтый пакет с тумбочки, устроил себе на колени. – Ты как, выздоравливаешь? – рассеянно спросил он, занимаясь пакетом. – Скоро в школу? Учишься-то хорошо? Чего ты там в интернате делал? Молчишь-то чего? Слышь?.. Вот ведь. В молчанки теперь будем играть, ё-моё. Чего тебе надо? Конфет? Пирожок? – Не надо мне. – Опять растак! Чего не надо – конкретно: пирожков? И тогда Денис закричал на всю палату: – Тебя не надо!!! Предатель! Убирайся отсюда! И не смей ко мне сюда… и дома… нигде… никогда не подходи. Понял? Отец побледнел от злости. – Ты как разговариваешь, щенок?! Обалдел совсем?! – Пошёл отсюда! В горле клокотали слёзы. Палата ошарашено молчала, вперившись в скандалистов. Николай Андреевич оглянулся на них и весь перекосился. – Ты чё, сдурел, малявка? Ты как меня выставляешь?! Я тебе что, враг, что ли, какой? – прошипел он, подавшись к сыну. Денис не мог ничего выдавить из себя, боясь позорно разрыдаться. Он отвернулся, сжал в кулаке пододеяльник. Отец близко нагнулся к нему, чтобы повернуть к себе, но тут позади раздался женский окрик, в котором Денис с облегчением и радостью узнал материнский голос: – Отстань от него, ты! Сперва научись быть отцом, а потом требуй от него, чтоб он сыном стал! Николай Андреевич повернулся к бывшей жене, рядом с которой стоял незнакомый мужчина с ясным взором карих глаз, высокий и крепкий, с коротко стриженными чёрными волосами. – Я и хочу показать себя отцом! – с вызовом сказал Лабутин. – Вот именно: показать, а не стать, – парировала Зинаида Аркадьевна. – Весь ты в том, показушник. Уходи, я сказала. Мне ты давно не муж, а сыну отцом перестал быть, когда предал его окончательно. Постареешь – вспомнишь о сыне, а поздно будет: не примет тебя Дениска. Уходи, говорю. Я вчера подала суд на лишение тебя родительских прав. – Ещё чего! – заявил Николай Андреевич. – Я от своих родительских прав отказываться не собираюсь. Вот ещё. Как положено, алименты, встречи раз в месяц и всё такое! Мужчина, стоявший рядом с Зинаидой Аркадьевной, выступил вперёд. – Прошу вас, Николай Андреевич, семейные проблемы обсуждайте не в больничной палате, а где-нибудь в другом месте. – Да пошли вы! – взорвался Лабутин. – Я тут со всем сердцем… бананы принёс, деньги потратил… а вы тут, как шавки на слона. Зинаида нервно рассмеялась. – Учудил папаша! Во-первых, Денис бананы с детства не переносит, и ты об этом прекрасно знаешь. Во-вторых, ты что, себя слоном считаешь, а нас шавками? Не наоборот ли? А слона ты как-то не тянешь. – Я в другом месте с вами всеми поговорю, – пригрозил Лабутин, уходя, и услышал вдогонку сухой ответ: – Сколько угодно. В суде. Мама присела возле сына, тронула его спутанные волосы, вздохнула, опечалившись: – Оброс-то как… Мешает? Денис промолчал. Зинаида переглянулась с мужчиной. – Ничего, выйдет, подстрижём… Болит где-нибудь? Денис только вздохнул. Говорить не хотелось. С другой стороны, и маму отпускать не хотелось. Он нашёл её руку и сжал. – Сынок, я тут не одна, – мягко произнесла мать. – Фома Никитич со мной. Он мне много помогал… – Ладно, – понимающе ответил Денис. – Это хорошо. Здорово, что вы пришли. Спасибо. – Денисёнок… тебе что-нибудь принести? Что ты хочешь? Денис честно подумал и ответил: – Пока ничего не хочу. Как захочу, сразу звякну, – обещал он. Ему захотелось спать, и он уснул, держась за руку матери. Проснулся он только на следующий день и с удивительно ясной головой. Он взял с тумбочки книжицы, которые принёс Серафим, и стал читать, удивляясь всё больше и больше с каждой прочитанной фразе. Как тут всё странно написано, всё перевёрнуто и в то же время правильно. Похоже на Устав интерната, но… настолько иной, настолько щедрый на доброту, уважение, на нечто в самом деле истинное, как основа и условие развития жизни – его собственной жизни, Денисовой. Всё здесь странно. С другой стороны, просто: не убий, не укради, не прелюбодействуй, люби ближнего как самого себя, не сотвори себе кумира… Убивал он, находясь в вирте, врагов и монстров. Это считается за натуру? Или вот – укради. Да… Украл. И в вирте крал. И у мамы последние деньги. И врал ей. И огрызался. И кумира себе сотворил: компьютерную сказку без смысла. Как ему построить не иллюзорный теремок, а дом правды? «Вот начну», – вздохнул Денис. Он изучал две книжицы до завтрака, после, до процедур, после, до обеда, после – весь день. Вечером пришли Михаил Натанович, Кира, а чуть позже Серафим, который сунул ему подарок – странную какую-то штучку из пресного теста, кругленькую маленькую, умещавшуюся в ладони, которую Серафим назвал незнакомым словом «просфора». – Ты её сейчас не ешь, – предупредил Серафим, – лучше завтра утром перед едой. Обещаешь? – Ладно, – обещал Денис, недоверчиво оглядывая кругленькие бока хлебного изделия. – А почему? – Этот хлеб освящают во время утренней литургии, – терпеливо объяснил Серафим. – А святыня, если ты её после каши съешь, просто в обычные крошки превратится. Так я понимаю. Запомнил? Съешь натощак. – Ладно, ладно, запомнил, чего пристал? – буркнул Денис, скрывая смущение от неловкости: ничего-то он путного за всю жизнь не узнал, лишь буквы, цифры и некоторые законы материального мира; а тем, что всё это одухотворяет, пренебрегал. Тем более, рядом, стояла Кира и легонько подёргивала себя за косичку, спасаясь глядеть в лицо Дениса. Интересно, почему. – Когда тебя выписывают? – спросил Галайда. Лабутин посмотрел в чистое незарешеченное окно, которое из-за снопистого солнца казалось тёплым. – Глядите, Мизал Натаныч, – сказал он, – окна свободные. Галайда, Кира и Серафим со всем вниманием изучили больничное окно. – Теперь и ты свободен, – сказала Денису Кира. – Врачи сказали, что в понедельник выпишут, – сообщил Денис. – Сегодня какой день? – Вторник, – ответил Серафим. – А потом куда? – … Не в интернат, – жёстко сказал Денис. – Если не домой, то сбегу. Они ещё поболтали и расстались. Мама прийти не смогла, зато неожиданно раненого навестил Фома Никитич. Он не льстил, не угождал, не притворялся добрым дядькой – а был им, и, отдав мальчику красочные журналы «Русский дом» и «Нескучный сад», стал ненавязчиво расспрашивать о порядках в интернате номер тридцать четыре. Денис начал рассказывать с мстительной удовлетворённостью, а затем, чувствуя, что Ковригин не возмущён, а сосредоточен, ровен и деловит, сбавил и тон, и гнев, и дальше просто говорил факты. Ковригин всё записал на диктофон, не побоялся машинальным, чисто отцовским жестом положить на пару секунд тёплую руку на Денисову макушку, и мальчик вновь остался в одиночестве. Соседи по палате пытались с ним поболтать, но Денис, скрывая скуку, отговорился, что жутко занят подготовкой к экзамену. От него отстали, пожав плечами… Утром, проснувшись несколько раньше обычного, Денис взял с тумбочки кругленький пузатенький цилиндрик просфорки и робко прикоснулся к нему губами. Откусил чуток. Пососал. Понравилось. Хлеб растаял, превратившись в мякиш, который он проглотил. Понемногу исчезла вся просфора. Странно. Только что она была, и вот её нет. Словно мёд у Винни-Пуха. Через два дня, когда Денис уже ходил по коридорам отделения, морщась иногда от боли, появился втайне жданный гость – отец Григорий. До обеда оставалось часа два. – Ну, что, Денис, – сказал отец Григорий, – я пришёл тебя причастить святых Христовых Тайн. Ты как? – Ничего. Нормально. – Книжки-то прочитал, что Серафим тебе принёс? – Прочитал. – Всё понятно? – Ну… так. Не понятно, как Бог в тебя входит. Как это ты принимаешь Бога в себя самого? И Он в тебе обитает. Это что значит – ты как Бог? Вообще Бог? И тогда всё сделать смогу, всё сотворить? Ребята в палате, куда зашли Денис и его непривычный посетитель, прислушивались к странному разговору. Отец Григорий сложил на коленях руки. – Сотворить, конечно, все мы можем. Мысль родить или идею. Нарисовать, построить, сконструировать и много-много чего может создать человек. Согласен? – Ну… Согласен вообще-то. – А создать живое существо или новый физический закон… даже не возьмём сложный организм, а единственную микроскопическую клетку хотя бы с той же био- и физиологией, как с начала времён существует, кто-нибудь сможет с помощью Слова, как это сделал Бог? Я уж помалкиваю о многочисленных попытках синтезировать из мёртвой живую клетку с помощью химических, физических, электрических методов. Абсолютно бесплодных попытках, заметь. На это возразить Денис не мог: знаний не хватало. Но выглядело, и правда, убедительно. – Так что Богом никто из людей не станет. Но зато все мы – Его дети, которых Он создал и полюбил всемерно, всеохватно. И мы стремимся стать Ему ближе, стать подобными Ему, и это тяжёлый и лёгкий путь одновременно. – Как это? Денис сдвинул брови, пытаясь понять. – Тяжёлый – потому что придётся по-настоящему сражаться со своими страстями, грехами, с самим диаволом. Лёгкий – потому что Бог всегда помогает тому, кто просит Его о помощи, и потому ещё, что одолевшего тяжёлый путь ждёт награда, выше и дороже которой ничего у человека нет. – … И что это? – затаив дыхание, спросил Денис. Отец Григорий обвёл радостным взором ждущие лица притихших ребят. – Вернуться в Небесные обители, к родному Любящему Отцу своему, Который всё простит, всё поймёт – всё, что человеку простить и понять невозможно. Домой вернуться. Денис ощутил в себе незнакомую мощь, которая заставила его порывисто воскликнуть: – Отец Григорий, я готов! Пусть и боюсь… но я хочу причаститься. Как Серафим. Он же причащается? – Причащается, – согласился отец Григорий и вздрогнул на громкие голоса ребят, заворожено слушавших священника и подобравшихся к нему поближе: – А мы тоже хотим! Нельзя? Мы все крещёные, но ни разу не причащались? Это как будет? – И мы ничё не знаем? – И в церковь не ходим! Отец Григорий развёл руками: – А как же вас причащать, если вы не знаете, чем и зачем? Мальчишки переглянулись, и самый смелый Артём заканючил: – Ну, пжласта! Мы потом у Дениса книжки возьмём и почитаем! Священник сожалеюще вздохнул, однако отрицательно покачал головой. – Нет, пока не могу вас причастить. Но могу побеседовать с вами о Боге, о вере, показать церковь, нашу воскресную школу, познакомить с нашими мальчишками и девчонками из детского филиала «Пересвета». Может, вы захотите и в летний лагерь к нам попасть. У нас там интересно: мы ходим в походы, занимаемся историческим фехтованием на мечах, поиском следов войны. Старикам и одиноким в деревнях помогаем. Даже кино снимаем, участвуем в детских кинофестивалях, в фотоконкурсах, в проектах. В общем, если придёте, скучать не придётся. Думайте. У мальчишек загорелись глаза. – Мы придём! – авторитетно пообещал Артём. – И своих ещё притащим. – А там на байках можно кататься? – спросил его сотоварищ. – Знаешь, буквально в прошлом году мы сделали трассу по старым отвалам слюдяных шахт, и самые умелые из взрослых и старших ребят «Пересвета» уже попробовали её освоить, – признался отец Григорий. Байкеры восторженно завопили. – Класс! Мы придём! – Сперва залечите раны, – предупредил отец Григорий. – А то к велосипедам наш тренер вас не допустит. – Мы залечим! – заверили его мальчишки. – А потом причастите? Небесный с готовностью кивнул. – Конечно. Я думаю, что даже раньше. И поднялся. – Ну, Денис, готовься. Сейчас я тебя исповедую. Ребята, вы можете нас ненадолго оставить? Его тут же послушались, хотя, конечно, любопытство так и сочилось из быстрых глаз. Оставшись наедине с батюшкой, Денис внутренне задрожал. Неторопливые движения отца Григория, который облачался, раскладывал на столе икону, подсвечник со свечой, Евангелие, крест, ковчежец, доставал лжицу и крошечную чашу, в которую надо было налить кагор, а так же просьба принести горячую воду в стакане и чистую ложку немного успокоили Дениса. Молитвы он слушал со вниманием, хотя почти ничего не понял. В какой-то момент отец Григорий предложил ему исповедоваться. Сердце Дениса застучало. Он молчал целую минуту и был рад, что его не торопили. Наконец, он начал с самого главного, боясь до полусмерти, что его осудят и посмеются над ним. Однако в глазах Небесного он увидел лишь внимание и сочувствие. От этого он сперва вдруг расплакался, а потом рассказал всё, что помнил и за что ему было стыдно. Он удивился, что, когда отец Григорий накрыл его голову епитрахилью и прочитал разрешительную молитву, именем Господа прощая ему грехи, душе его действительно стало легче – так, будто её основательно промыли. Затем во рту его оказалась сладкая терпкая жидкость и хлебный кусочек – частичка Тела Господа, омытый Святой Его Кровью. Он постепенно таял во рту. В середине груди запылал тёплый огонь, который приносил ему никогда прежде не испытанную радость. От неё хотелось не истерично хохотать и прыгать, а неудержимо улыбаться, осторожно неся себя по миру и дарить свою радость другим. Почему осторожно? Он и сам не знал. Видимо, причастие наполнило отрадой всё его существо, и он боялся потерять самую малую каплю. – У меня будто радуга внутри, – вслух подумал он, ни к кому не обращаясь, и услышавший его отец Григорий, собиравший со стола священные предметы и снимавший с себя епитрахиль и поручи, повернулся к нему и понимающе сжал его плечо. – Радуга, Денис, да. Поздравляю тебя. Храни себя, не обжигайся, не вбирай в себя всякую гадость. Он перекрестил его и ушёл. Денис встал у окна. Через несколько минут он увидел батюшку, уходящего по аллее из больницы в «здоровницу» и провожал его глазами и всей благодарной душой, пока он не исчез за углом. Мальчишки, вернувшиеся из коридора, вполголоса обсуждали свои байки и приёмы езды на них. Денис их не слышал. Он изо всех сил старался сохранить в себе радугу. Даже возвращение домой после плена в интернате казалось не столь важным. Да, он вернётся домой. Обязательно вернётся! Но это будет тихо, спокойно, обычно. Так что заботиться об этом ни к чему. Главное – он причастился. В палату заглянул врач Геннадий Анатольевич Мальков. – Лабутин! Анализы твои пришли отличные, иди ко мне на осмотр. И поторопись до обеда, а то твою порцию оприходуют, а сегодня, между прочим, гуляш с пюре и борщ! – Классно! – закричали мальчишки-экстремалы. Денис молча повернулся и отправился в смотровую. Там Геннадий Анатольевич его оглядел, ощупал, удовлетворённо покачал головой, написал что-то на нескольких бумажках и вызвал по селектору медсестру: – Антонина Сергеевна! Мальца из четыреста пятой выписываем. Лабутин Денис. Соберите его, отдайте документы и не забудьте плотно накормить. До дома сам дойдёшь или свистнуть кого из родных? – Сам, – выдохнул Денис, не веря счастью: домой! После обеда он распрощался с соседями, медсёстрами и Мальковым и незаметно выскользнул из больницы. Весеннее солнце с энтузиазмом пригревало причащённого христианина. Он медленно шёл по улицам, полузабытым и оттого казавшимся нереальными, из другого мира. Взгляд его наткнулся на вывеску Интернет-салона, задержался на пару мгновений и скользнул мимо. Компьютерные игры… отстойнее этого отстоя ещё не придумали. Всё это – откровенный отстой! Жизнь светлее, страшнее, ярче, безжалостнее, радостнее, печальнее, увлекательнее, удивительнее, а главное – она не выключается кнопкой. Она продолжается всегда. Вот и Лабутинский дом. Интересно, мама дома? Вдруг на перерыв прибежала? Боясь разочароваться от её отсутствия, Денис задержался во дворе. Надо же! Здесь ничего не изменилось. Даже чау-чау так же грелся у подъезда. Денис уселся на качели. Ройбуш оторвался от асфальта и медленно, величаво ступая толстыми пушистыми лапами, подошёл к нему, обнюхал его ноги и замер. Денис тоже. Наконец, мальчик нерешительно протянул руку и положил ладонь на широкий собачий лоб. Из окна на них смотрела Зинаида. Ей казалось, что во всём мире идёт дождь, и молилась, чтобы он кончился. Денис поднял голову и увидел в своём окне маму. Он неуверенно поднял руку, махнул. Она тоже махнула ему, страдальчески улыбаясь. Денис оттолкнулся. Он качался, глядя сперва вниз, а потом на свой дом. Подбежала выскользнувшая из дома Жанин, понаблюдала за ним полминутки и запросила: – Дай покачаться! Денька! Дай! Ты уже давно качаешься! Денис остановился, молча встал, шагнул в сторону от качелей. Жанин уселась на сиденье. – Раскачай, а? Денис встал позади неё, взялся за раму и с силой качнул несколько раз. Крепления качелей громко повизгивали. Жанин взвизгнула от восторга. – Классно! Мама всё стояла у окна и смотрела на сына. Мальчик коротко выдохнул и начал идти к своему подъезду – сперва медленно, затем быстрее, быстрее, будто кто-то разрешил ему, наконец, вернуться домой. На пятый этаж он уже взлетал через две ступеньки. Дверь была открыта. На пороге его ждала мама. 29 апреля 2010 – 15 июня 2011 СОДЕРЖАНИЕ Глава 1. Кража Глава 2. Уроки Глава 3. Первая встреча с омбудсменом Глава 4. Синяк Глава 5. Разговор с мамой Глава 6. Анкета Глава 7. Визит омбудсмена Глава 8. Изъятие и знакомство с интернатом Глава 9. Воспитание Фуфайкина Глава 10. Начало жизни в интернате Глава 11. Утро. Первые уроки. Глава 12. Карцер Глава 13. Наказания и инвентаризация Глава 14. Появление Нади Ляшко Глава 15. Серафим Кедринский Глава 16. Заговоры Глава 17. Первая трагедия Глава 18. Болезнь Серафима Глава 19. Новогодний подарок Глава 20. Встречи Дениса с отцом и Душковой Глава 21. Новенькие Глава 22. Урок истории Глава 23. Наркомания Вовки Дракина и второй урок об Александре Невском Глава 24. Подпись Глава 25. Кира и её защитник Глава 26. Гибель Ларисы Адеевой Глава 27. Сражения Глава 28. Денис в больнице Глава 29. Причастие _____________________________________________ *1 Коняев Н. М. Молитва Александра Невского // Русский дом. – 2010. - № 7. – С. 6-7. *2 Авдеева К. А. Всё на продажу // Русский дом. – 2011. - № 2. – С. 50-51. *3 Источник в Интернете: http://www.pravmir.ru/devochku-zabrali-v-detdom-iz-semi-i-ona-povesilas-zayavleniya-svyashhennikov/ *4 Тростников В. Н. Избранник Творца // Русский дом. – 2009. - № 9. – С.32-33. |
Похожие:
 | Дать рекомендации родителям о том, как формировать у детей навыки... Ла Красная Шапочка, такая хорошенькая да умненькая, что лучше её и на свете не было. Мать любила её без памяти, а бабушка ещё больше.... | | Дать рекомендации родителям о том, как формировать у детей навыки... Ла Красная Шапочка, такая хорошенькая да умненькая, что лучше её и на свете не было. Мать любила её без памяти, а бабушка ещё больше.... |
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... И я успел лишь сказать, какая она замечательная мать, как я люблю ее, и попрощаться. Мы ни разу больше не говорили о брате. Хотя,... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Она же утверждала, что это архаично, реакционно и полностью лишает вторую половину рода человеческого проявить свои таланты и реализовать... |
| Кира кирилл вика ваня долли мери санек натали костя денис леша Санек. Классуха совсем озверела, блин. Сразу собрание? Неужели сами не могли разобраться | | «Работа художника над произведением» Мы являемся свидетелями того, что компьютеры, уже занявшие прочные позиции во многих областях современной жизни, быстро проникают... |
| Районный конкурс «Одаренные дети 2013» Номинация «Успех моей будущей... «Люби землю. Она не унаследована тобой у твоих родителей, она одолжена тобой у твоих детей» | | Анализ опытно экспериментальной работы за 2-е полугод Хорошо, если соседи по партии друзья, они могут работать в паре, слушать друг друга, играть ансамблем. За вторую половину года такие... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Как же не хочется, мне б еще хотя бы месяц каникул. А потом еще… Но его нет, все равно придется завтра вставать рано, наряжаться... | | Прощание Сатурна, или не будите спящую собаку Хотя собака вовсе и не спит, и даже не дремлет, а только лежит неподвижно с закрытыми глазами, но эта неподвижность обманчива — в... |
| Как уберечь детей от беды на дороге? Вы живете, проезжают автомобили, значит ребенка надо учить видеть кусты у подъезда, стоящие машины, угол дома и другие предметы,... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Сортавалторге, была заведующим магазином №14. Неонила Петровна считала, что техникум привил ей серьезное отношение к работе, чувство... |
| Как скомпоновать реферат очень быстро с отличным результатом Только для тех студентов, которые сами пишут свои работы в условиях нехватки времени | | Оксана Громская Как найти свою половинку. Тренинг для женщин по устройству... На самом деле каждая женщина Природой обречена найти свою вторую половинку, если только она сама себе в этом не препятствует. Эта... |
| Дополнительные материалы примеры Наталья Кирилловна Нарышкина (1651–1694) – мать Петра I Наталья Кирилловна Нарышкина (1651–1694) – мать Петра I, была образованнейшей женщиной своего времени. Она воспитывалась в доме боярина-западника... | | «Скоро Новый год!» Вы никогда не задумыва-лись о том, сколько радости несёт детям снег? Только закружат в воздухе снежинки, сразу улучшается настроение,... |
