Феномен советской украинизации 1920-1930 годы оглавление
Скачать 2.64 Mb.
|
Поиски и разгром национал-уклонистов КАК И В ПРЕЖНИЕ ГОДЫ, украинский ЦК продолжал лавировать между двумя опасностями. Так, состоявшийся в июне 1930 г. XI съезд КП(б)У снова осудил «шумскизм», «хвылевизм» и «волобуевщину». А материалы по отчету ЦК XI съезду КП(б)У трактовали борьбу с националистическими уклонами вполне миролюбиво. «Националистические уклоны, как со стороны великодержавного шовинизма и со стороны украинского национализма, сказывались за последние два года в жизни нашей украинской парторганизации с меньшей остротой…»{535} – отмечалось в документе. Действительно, в этот период КП(б)У не занималась разоблачением новых «уклонов»: основное внимание сталинского руководства в этот период было приковано к старой интеллигенции, к которой большевики относились с подозрением с самого начала. Но уже в конце 1920-х гг. был предпринят ряд репрессивных мер в отношении украинской интеллигенции, главным образом старшего поколения. 3 ноября 1929 г. Балицкий доложил на заседании Политбюро ЦК КП(б)У о раскрытии и ликвидации контрреволюционной организации «Союз освобождения Украины» (СВУ), целью которой была реставрация капиталистического строя, возвращение помещиков и закабаление рабочих и крестьян Украины{536}. В конце ноября о СВУ писали уже все газеты. По этому делу приговор был вынесен 45 деятелям украинской науки и культуры: академикам С. Ефремову (по мнению ГПУ, он возглавлял эту контрреволюционную организацию) и М. Слабченко, политическому и церковному деятелю, бывшему премьер-министру УНР В. Чеховскому, историку И. Гермайзе, писателю и литературному критику А. Никовскому, писательнице Л. Старицкой-Черняховской…{537} Арест академиков Ефремова и Слабченко был большим ударом по Всеукраинской академии наук. Агент ГПУ сообщал, что «в ВУАН царит полная растерянность, так как ожидают, что вскоре после разгрома „ефремовцев“ ГПУ примется за партию академика Грушевского…»{538} В течение 1929-1930 гг. появляются доносы о том, что Грушевский якобы руководит «контрреволюционной организацией». И вскоре, в 1931 г., появилось новое «дело» – Украинского национального центра (УНЦ), и первоначально роль «главаря» этой организации отводилась М.С. Грушевскому. Впрочем, несмотря на арест (28 марта 1931 г.), Грушевскому удалось избежать печальной участи, и заранее предназначенную ему роль сыграли другие. По-видимому, партийное руководство посчитало действия в отношении Грушевского преждевременными, и вскоре после ареста академик был освобожден. Учитывая судьбу других участников процесса УНЦ, Грушевскому явно повезло. Возможно, за него ходатайствовали какие-то влиятельные лица. По мнению украинских исследователей, это мог быть двоюродный брат Грушевского Г.И. Ломов-Оппоков – член Политбюро ЦК КП(б)У, заместитель председателя Госплана СССР (в 1931-1933 гг.) или же тогдашний нарком финансов СССР Г.Ф. Гринько (оба в конце 1930-х гг. были объявлены «врагами народа» и расстреляны). Однако представляется маловероятным, что они либо кто другой смог бы кардинальным образом повлиять на решение, принятое на самом верху. Ход расследования контролировал лично Г.Г. Ягода. Поэтому вряд ли кто-либо помимо Сталина мог взять на себя ответственность за освобождение «контрреволюционера Грушевского». Дело УНЦ замысливалось как самое масштабное: по нему были привлечены 50 человек и среди них украинский историк М.И. Яворский, а также бывшие члены КПЗУ. Кроме того, были арестованы 14 уроженцев западноукраинских земель{539}. В. Пристайко и Ю. Шаповал подробно рассмотрели весь процесс фабрикации чекистами дела УНЦ{540}. Украинский национальный центр, по мнению чекистов, обязан был контактировать с СВУ, «Войсковой офицерской организацией», а также с «Промпартией» и контрреволюционными организациями на территории Белоруссии и Грузии, не говоря уже о зарубежных эмигрантских центрах. УНЦ был объявлен блоком украинских антисоветских партий, отдельных групп и формирований, а также бывших членов контрреволюционной Центральной Рады. Одновременно сталинское руководство стало выстраивать систему управления наукой и культурой в соответствии с «принципами социалистического строительства и потребностями трудящихся масс». На рубеже 1920-1930-х гг. происходила унификация сферы культурного строительства: всех ступеней образования в СССР, Академии наук СССР и союзных республик, системы творческих союзов и т. п. В 1930 г. повсеместно было введено обязательное четырехлетнее образование, а для городов и промышленных районов – семилетнее с профессионально-техническим (фабрично-заводским) уклоном. Общеобразовательные программы были унифицированы. В 1929-1930 гг. была перестроена вся система высшего и среднетехнического образования. Срок обучения в технических вузах сокращался с 5 до 3 лет. Старшие классы общеобразовательных школ превращались в техникумы, часть техникумов – в вузы, ряд политехнических институтов, многоотраслевых вузов и техникумов был разукрупнен. Произошли изменения и в системе Академии наук. В 1930 г. АН СССР перешла в ведение Ученого комитета ЦИК СССР. Был принят новый академический устав. Резко увеличилось количество научно-исследовательских учреждений, особенно индустриальных институтов. В сфере общественных наук произошла резкая политизация. Был принят курс на постепенную ликвидацию плюрализма периода нэпа в области художественного творчества, велась подготовка к формированию единых творческих союзов. Управление всеми областями науки и культуры переходило на административные методы. Основополагающими принципами здесь оставалось обеспечение «четкой классовой линии» в работе коммунистов на «культурном фронте», усилилась политизация и идеологизация сферы культуры. И в центре, и в республиках партийные органы очень внимательно относились к новым книгам и пьесам, оценивая их «идеологическую выдержанность». Так, на Украине под лозунгом борьбы с «местным национализмом» был запрещен памфлет Хвылевого «Украина или Малороссия?», подвергнут острой критике новый роман писателя «Вальдшнепы». Раскритикованы были и новые пьесы Кулиша «Народный Малахий» и «Мина Мазайло», а серия портретов М. Бойчука была названа «формалистической». Впрочем, в Москве и Ленинграде интеллигенция чувствовала себя ничуть не лучше, чем в Киеве и Харькове. Критике подвергались отнюдь не только украинские писатели: М. Булгакова часто называли выразителем контрреволюционного необуржуазного сознания, В. Маяковского критиковали за анархо-бунтарские индивидуалистические настроения и т. д. К концу 1920-х гг. травля Е. Замятина за его роман «Мы», написанный еще в 1920 г., достигла своего апогея. Как «клевета на нового человека» и на «ход социалистических преобразований» были расценены произведения А. Платонова – рассказ «Усомнившийся Макар» (1929) и повесть-хроника «Впрок» (1931). Аналогичные процессы шли в театральной жизни и кинематографии и т. д. Например, в марте 1929 г. с репертуара сняли все пьесы Булгакова («Дни Турбиных» в Художественном театре, «Багровый остров» в Камерном и «Зойкину квартиру» в Вахтанговском). 1928-1931 гг. стали периодом массированного наступления на историческую науку. Осенью 1928 г. состоялось специальное совещание ЦК ВКП(б), посвященное проблемам истории и экономики. На нем говорилось о необходимости дальнейшего решительного «разоблачения буржуазной науки». Одновременно было принято решение покончить с плюрализмом на «историческом фронте». Уже в 1930 г. по отношению к ученым-немарксистам практиковались аресты, заключения, ссылки. В качестве примера можно привести «дело» главы петербургской школы русских историков С.Ф. Платонова, отправившегося в ссылку в 1931 г. По этому делу проходило более ста человек, среди которых были и ленинградские историки, и профессора Московского университета. В соответствии с новыми общесоюзными веяниями на Украине началась массированная кампания по разоблачению политических и исторических взглядов Грушевского. Первоначально в рамках ВУАН и в ряде украинских журналов были подвергнуты критике социально-политическая и историческая концепции ученого. 4 мая 1931 г. концепция Грушевского была раскритикована на объединенном пленуме циклов философии и истории. В шестом номере «Большевика Украины» за 1931 г. появилась статья А. Хвыли «Буржуазно-националистическая трибуна», в которой речь шла о любимом детище Грушевского – журнале «Украина». В следующем году в нескольких номерах журнала «Червоний шлях» публиковалась статья А. Рубача «Буржуазно-куркульская националистическая идеология под маской демократии трудового народа», также посвященная разоблачению Грушевского. Наконец, объединенный пленум ЦК и ЦКК КП(б)У 18~22 ноября 1932 г. отнес Грушевского к числу «контрреволюционеров-националистов». Таким образом, раскрытые на Украине «контрреволюционные заговоры» и «националистические извращения» в области науки и культуры представляются звеньями единой цепи – это установление сталинского тотального контроля за всеми областями жизни во всей стране. При этом репрессии (и на Украине, и в центре) касались в основном двух категорий «социально подозрительных лиц»: старой интеллигенции, к которой большевики всегда относились настороженно, и бывших членов существовавших ранее политических партий. Недаром Промышленная партия именовалась буржуазно-кадетской, Трудовая крестьянская партия -кулацко-эсеровской, а Украинский национальный центр был якобы связан с украинскими антисоветскими партиями. В отличие от старой интеллигенции, инакомыслящие большевики пока отделывались чем-то вроде «строгого предупреждения». И Хвылевой, и Волобуев в конце 1920-х гг. оставались на свободе. Любопытно, что борьба с национализмом и разоблачение различных «контрреволюционных организаций» на рубеже 1920-1930-х гг. не означала прекращения украинизации. Свертывание ее произошло позже, пока же дело заключалось в пробном опыте, в первых показательных процессах по укрощению «инакомыслящих», в том числе национально ориентированных «старых кадров». Сворачивание украинизации Закручивание украинских гаек ВСКОРЕ МЕТОДЫ УПРАВЛЕНИЯ советской общественной системой, апробированные на рубеже 1920-1930-х гг., получили дальнейшее распространение. Предпринятая большевиками индустриализация проводилась в жестком стиле и требовала не менее жесткого контроля за исполнением принятых центральным руководством решений. Ситуацию в экономике обостряли продовольственный кризис и кризис торговли с зарубежными странами. В годы мирового экономического кризиса (1929-1933) цены на сельскохозяйственную продукцию на мировом рынке падали быстрее, чем цены на промышленные изделия. Это было крайне невыгодно СССР: хотя экспорт зерна в 1930-1931 гг. вырос, он не мог покрыть стоимость импорта, и в этой ситуации выполнение плана хлебозаготовок становилось проблемой первостепенной важности. Упорное сопротивление украинского крестьянства коллективизации в сочетании с постоянно растущими аппетитами центрального партийного руководства в хлебозаготовительных кампаниях обусловили повышенное внимание Москвы к украинской ситуации. Особое недовольство украинского крестьянства вызывали все возраставшие хлебозаготовительные нормы. Местные партийные и советские организации не всегда справлялись с возложенными на них задачами. Если в хлебозаготовительной кампании 1927-1928 гг. затруднения вызвал уже план в 265 миллионов пудов хлеба, то план 1931-1932 гг. в 510 миллионов пудов{541} оказался просто непосильным для украинского крестьянства и вызвал небывалый голод 1932-1933 гг. Озабоченность сложившейся ситуацией высказана Сталиным в ряде писем, написанных летом 1932 г. Анализируя причины сложного положения на Украине, генеральный секретарь ЦК ВКП(б) указывает на плохую организованность хлебозаготовительной кампании, проводившейся по принципу уравниловки, «без учета положения в каждом отдельном районе, без учета положения в каждом отдельном колхозе»: «В результате этого механически-уравниловского отношения к делу получилась вопиющая несообразность, в силу которой на Украине, несмотря на неплохой урожай, ряд урожайных районов оказался в состоянии разорения и голода…»{542} Ответственность за срыв хлебозаготовительной кампании Сталин возлагал на украинское партийное руководство – генерального секретаря ЦК КП(б)У СВ. Косиора и главу СНК УССР В.Я. Чубаря. «Обратите серьезнейшее внимание на Украину, – писал Сталин Кагановичу и Молотову 2 июня 1932 г. – Чубарь своей разложенностью… и оппортунистическим нутром и Косиор своей гнилой дипломатией (в отношении ЦК ВКП) и преступно-легкомысленным отношением к делу – загубят вконец Украину. Руководить нынешней Украиной не по плечу этим товарищам»{543}. Сталин продумывал варианты кадровых изменений в политическом руководстве Украины: «У меня создается впечатление (пожалуй, даже убеждение), что придется снять с Украины обоих – и Чубаря, и Косиора. Возможно, что я ошибаюсь…»{544} Анализируя положение в украинской парторганизации, Сталин счел контроль ЦК КП(б)У за действиями низовых ячеек явно недостаточным. «Самое главное сейчас Украина. Дела на Украине из рук вон плохи. Плохо по партийной линии, – писал Сталин Кагановичу 11 августа 1932 г. – Говорят, что в двух областях Украины… около 50-ти райкомов высказались против плана хлебозаготовок, признав его нереальным»{545}. Попытка Косиора отыскать компромисс в сложившейся ситуации вызвала бурю негодования у генерального секретаря ВКП(б): «На что это похоже? Это не партия, а парламент, карикатура на парламент. Вместо того, чтобы руководить районами, Косиор все время лавировал между директивами ЦК ВКП и требованиями райкомов и вот – долавировался до ручки»{546}. Срыв хлебозаготовительной кампании повлек серьезные политические выводы. Сталин особое внимание уделял возможному влиянию внешних факторов на Украину: «Если не возьмемся теперь же за выправление положения на Украине, Украину можем потерять. Имейте в виду, что Пилсудский не дремлет, его агентура на Украине во много раз сложнее, чем думает Реденс{547} или Косиор. Имейте также в виду, что в Украинской компартии (500 тыс. членов, хе-хе), обретается не мало (да, не мало!) гнилых элементов… наконец – прямых агентов Пилсудского»{548}. Мнение Сталина о положении в украинской парторганизации поддерживали и другие члены ЦК. «Беда в том, что среди части актива [КП(б)У – Е. Б.] вопрос о хлебозаготовках… перерос в вопрос об отношении к политике партии, – писал Каганович Сталину 16 августа 1932 г. – Теория, что мы, украинцы, невинно пострадавшие, создает солидарность и гнилую круговую поруку не только в среднем звене, но и в верхушке. Я считаю, что независимо даже от оргвыводов, наступил момент, когда ЦК ВКП(б) должен официально в политическом документе дать оценку и призвать организацию к решительному перелому…»{549} Уже летом 1932 г. стало очевидно, что отношение Сталина к Украине поменялось. Укрепив свое положение в ЦК, «вождь народов» уже куда меньше нуждался в поддержке со стороны украинской парторганизации во внутрипартийной борьбе. Теперь на первое место выступает четкое исполнение поставленных Сталиным перед украинской парторганизацией задач, тем более что, как и ранее, «украинский фактор» оказывал существенное влияние на развитие отношений с Польшей: «В советских руководящих кругах продолжала господствовать уверенность в том, что старая „федералистская программа“ Пилсудского остается основным вектором польской политики»{550}. Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) обдумывал серьезные кадровые изменения на Украине. Этими планами он поделился со своим верным соратником Кагановичем (естественно, «совершенно секретно»). Прежде всего Сталин считал необходимым «взять из Украины Косиора и заменить его Вами [т. е. Кагановичем. – Е. Б.] с оставлением Вас секретарем ЦК ВКП(б)»{551}. Чекисты Украины также несли ответственность за создавшуюся ситуацию, поэтому Сталин предполагал снять с поста председателя ГПУ Украины С.Ф. Реденса и назначить на его место проверенного В.А. Балицкого. После чего надлежало заменить председателя украинского Совнаркома В.Я. Чубаря «другим товарищем, скажем, Гринько или кем-либо другим». Главное же – «поставить себе целью превратить Украину в кратчайший срок в настоящую крепость СССР, в действительно образцовую республику. Денег на это не жалеть. Без этих и подобных им мероприятий (хозяйственное и политическое укрепление Украины, в первую очередь -ее приграничных районов и т. п.), повторяю, – мы можем потерять Украину»{552}. Косиора спасло только то, что, по новой мысли Сталина, «направлять сейчас Кагановича на Украину нельзя» – «ослабнет секретариат ЦК», а заменить Косиора, по мнению Сталина, можно было бы лишь Кагановичем. «Приходится выжидать»{553}, – решил Сталин. Однако «выжидать» для него отнюдь не означало «бездействовать». Сталин принял решение усилить влияние центра в республике путем коренного обновления всего украинского партаппарата – снизу доверху. Сделано это было не случайно. Сталина всерьез беспокоили оппозиционные настроения не только в республике, но и в центре. Летом 1932 г. было раскрыто дело так называемого Союза марксистов-ленинцев, организатором которого был бывший «правый уклонист» М.Н. Рютин. В октябре 1932 г. начались аресты бывших «правых коммунистов», многие из которых были выпускниками «школы Бухарина» – Института красной профессуры. В этом же году были арестованы 89 троцкистов. Январский 1933 г. пленум ЦК объявил о начале новой внушительной чистки партии, которая развернулась в мае. 1933-й был отмечен также новой волной репрессий против «вредителей». Учитывая общую обстановку в стране, уже не приходится удивляться жесткости постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 14 декабря 1932 г. «О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и в западных областях». В этом документе были официально названы причины тяжелой ситуации в сельском хозяйстве на Украине и указаны виновные – разного рода контрреволюционные элементы: кулаки, бывшие офицеры, петлюровцы. Причем они проникли в партийные и советские органы вследствие «механического проведения украинизации». Поэтому ЦК ВКП(б) предлагает украинскому руководству «обратить серьезное внимание на правильное проведение украинизации, устранить механическое проведение ее, изгнать петлюровские и другие буржуазно-националистические элементы из партийных и советских организаций, тщательно подбирать и воспитывать украинские большевистские кадры, обеспечить систематическое партийное руководство и контроль за проведением украинизации»{554}. Обеспечив идеологическую базу для грандиозной партийной «чистки» на Украине, Сталин наконец принял решение об укреплении партийного руководства республикой. Через несколько дней, 19 декабря, было принято постановление, предписывающее секретарям ЦК ВКП(б) Л.М. Кагановичу и П.П. Постышеву «немедля выехать на Украину на помощь ЦК КП(б)У и Совнаркому Украины», чтобы добиться «немедленной организации коренного перелома в хлебозаготовках» на Украине{555}. Украинское партийное руководство приступило к организации пресловутого «коренного перелома в хлебозаготовках». Прежде всего надлежало жестоко наказывать виновников неисполнения хлебозаготовительных планов. В письме ЦК КП(б)У всем секретарям райкомов, главам райисполкомов и уполномоченным обкомов от 24 декабря 1932 г. содержалось конкретное указание «вывезти все без исключения наличные колхозные фонды, в том числе и семенной» в счет выполнения плана хлебозаготовок в тех колхозах, где не выполнен был план сдачи хлеба, а «всех, оказывающих этому делу сопротивление, в том числе и коммунистов, арестовывать и предавать суду»{556}. Новые настроения отчетливо прослеживаются в материалах объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) 7-12 января 1933 г. В докладе об итогах первой пятилетки Сталин приводит основные причины экономических трудностей. В первую очередь – это сопротивление остатков свергнутых классов. Среди «классовых врагов» упомянуты и «буржуазные интеллигенты шовинистического толка». Сталин также особо предупреждает, что «рост мощи советского государства будет усиливать сопротивление последних остатков умирающих классов»{557}. Этот тезис конкретизирован в докладе Кагановича «Цели и задачи политотделов МТС и совхозов», где дается подробный перечень классовых врагов: «Это – во-первых, часть невыселенных кулаков; во-вторых – зажиточные крестьяне, перерастающие в кулачество и тесно с ним смыкающиеся; в-третьих, сбежавшие из ссылки и скрывающиеся у своих родственников, а порою и у „сердобольных“ членов партии, имеющих партийный билет в кармане, а на деле являющихся предателями интересов трудящихся. И, наконец, представители буржуазной, белогвардейской, петлюровской, казачьей, эсеровской и прочей интеллигенции [курсив мой. – Е. Б.]»{558}. Особенно важным представляется тот факт, что эсеровская интеллигенция стоит здесь в одном ряду с буржуазной и белогвардейской. Это создавало серьезную угрозу для бывших украинских эсеров, вступивших в КП(б)У в 1920 г. Впрочем, попасть в ряды «прочей интеллигенции» было довольно просто и, главное, очень опасно. Упоминание о национальной интеллигенции шовинистического толка, которая по определению могла быть исключительно буржуазной, среди первоочередных врагов советской власти весьма знаменательно. Это была «первая ласточка» в скоро последовавшем активном наступлении на «идеологическом фронте» на всякого рода инакомыслящих. Сталин, очевидно, опасался, что недовольные коллективизацией голодающие украинские крестьяне могут получить вождя в лице национально настроенной интеллигенции. А это, в свою очередь, неизбежно привело бы к неблагоприятным для большевистского руководства последствиям. Вскоре понятия «национальный шовинист» и «классовый враг» стали упоминаться рядом все чаще и чаще. Дальнейшее развитие данный постулат получил в феврале 1933 г. на пленуме ЦК КП(б)У В духе прошедшего пленума ЦК ВКП(б) была составлена и речь Косиора. Он подчеркнул политическую сторону «борьбы за поднятие сельского хозяйства Украины». «Всякий минус, недостаток, промах в работе колхоза сейчас же используется классовым врагом», – подчеркивал Косиор. Особое внимание следовало уделить «идеологической чистоте» колхозов и совхозов, так как «в результате ослабления большевистской бдительности некоторых руководителей районных и сельских организаций, в сельские ячейки сплошь и рядом удавалось проникнуть классовым врагам, которые, прикрываясь партбилетом, проводили вредительскую работу, срывали мероприятия партии»{559}. |
Похожие:
 | План Советская Россия на путях нэпа (1921-1927 гг.). Политический... Социально-экономическая политика Советского государства в конце 1920-х 1930-е годы | | Http :// journref. Narod. Ru газета «Известия» в период с 1917 по 1930-е годы Сталина, целина, космическая эпопея, когда русский человек первым проложил дорогу к звездам, перестройка, демократизация общества.... |
 | Образование белорусской государственности в 1918-1920 гг Мировой советской республики. Инициативу у большевиков перехватили представители национальных партий и организаций, входивших в состав... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Житомире. Получил высшее образование. В 1920-х — проживал в Москве, работал директором Волго-Каспийского района управления "Союзрыба".... |
| А. П. Анашкина (Кафедра новейшей отечественной истории, ауд. 314) Особенности становления и функционирования адвокатуры в 1920-е годы (на материалах Алтая) | | История открытия нейтрона достаточно поучительна. Еще в 1920 г.... Особенно значительный эффект получался при бомбардировке бериллия. В качестве детектора излучения был использован счетчик Гейгера.... |
| Программа дисциплины «История отечественной литературы первой четверти... Ветелиной Л. Г., к ф н., доцентом кафедры современной русской литературы журналистики | | Программа дисциплины «История отечественной литературы первой четверти... Ветелиной Л. Г., к ф н., доцентом кафедры современной русской литературы журналистики |
| Урок №21. Тема: сша, Великобритания и Франция в 30-е гг ... | | Литература Русского Зарубежья тех лет вообще представляла собою сложную... Балтии. Процесс формирования особой этнокультурной группы эстонские русские интенсивно шел в 1930-е гг., но он, правда, не был... |
| Тема урока: СССР в 1930-е годы. Коллективизация и индустриализация. Цель урока Цель урока: Познакомиться с деятельностью большевиков по осуществлению программы построения социализма в одной стране | | История Госавтоинспекции России 1936-1940. Первые годы гаи – «советской народной милиции» Обстоятельства, подлежащие доказыванию при расследовании грабежей и разбойных нападений |
| Электронное издание монографии «История репрессий в Нижнетагильском... Электронное издание состоит из 2-х блоков: 2-х страниц формата pdf с оглавлением, оформленном в виде гиперссылок | | Борхес, Хорхе Луис Эффект подлинности вымышленных событий достигается у Борхеса введением в повествование эпизодов аргентинской истории и имен писателей-современников,... |
| Советское государство и право в годы Гражданской войны (1918–1920 гг.) Государство и право в период либерализации общественных отношений (середина 1950-х – середина 1960-х гг.) | | Рабочая программа дисциплины (модуля) История удмуртской литературы Целью освоения дисциплины является формирование у студента представлений об особенностях развития удмуртской литературы в 1917/1920-1950-е... |
