Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции с международным участием. 11-13 ноября 2010 г. Нижний Новгород. Нижний Новгород: Изд-во , 2011. с. Редакционная коллегия
Скачать 4.38 Mb.
|
ЛИТЕРАТУРА
С.С. Акимов, Н.В. Свирина БИБЛИЯ ВАЙГЕЛЯ КАК ИСТОЧНИК ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ РУССКОГО ПРОВИНЦИАЛЬНОГО ИСКУССТВА XVIII – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX В. В русско-европейских художественных связях XVII-XVIII вв. видную роль играли нидерландские и немецкие гравюры и иллюстрированные издания, нередко служившие для русских мастеров композиционно-иконографическими образцами и способствовавшие тем самым проникновению в отечественное искусство элементов западноевропейской художественной системы в целом и стиля барокко в частности. В книжной продукции, ввозившейся с Запада на Русь со второй половины XVI века, значительное место занимали иллюстрированные Библии (иначе называемые иногда «историческими» Библиями; немецкие термины – Bilderbibel, Historische Bilderbibel; англ. – Picture Bible; франц. – La Bible en images), которые первоначально воспринимались как «иноземные диковины», но уже в XVII веке широко использовались иконописцами и монументалистами как источник композиционных решений, отдельных образов и типажей, орнаментов. В XVII-XVIII вв. европейские эстампы и гравированные издания в силу высокой стоимости были распространены преимущественно в придворных кругах и среди высшей аристократии и были доступны художникам московской Оружейной палаты. В ее штате кроме «жалованных» изографов находились «кормовые» мастера, вызывавшиеся в столицу для выполнения конкретных заказов. Большинство «кормовых» живописцев были уроженцами Верхнего и Среднего Поволжья, которые, возвращаясь в провинцию, приносили в местную культуру новые идеи и изобразительные приемы (например, росписи ряда костромских, ярославских и ростовских храмов, выполненные артелью Гурия Никитина, или иконы нижегородца К. Уланова). В XVII веке в России наиболее широко были известны нидерландские гравированные издания: знаменитая Библия Пискатора, с которой связаны многие памятники русской монументальной живописи того времени, Библия Мериана, Борхта, Евангелие Наталиса. В первой половине XVIII века особенную популярность приобретают произведения южнонемецких граверов, прежде всего мастеров из Аугсбурга, где в этот период существовала сильная и самобытная школа сюжетной и орнаментально-декоративной гравюры (И.Г. Хертель, М. Энгельбрехт, Ф.А. Килиан, И.Э. Нильсон и др.). Типологически и отчасти стилистически к творчеству аугсбургских граверов примыкает Библия нюрнбергского издателя Кристофера Вайгеля, вышедшая в 1712 году. Экземпляр этого издания был обнаружен Н.В. Свириной в фондах Нижегородского государственного художественного музея (НГХМ). Издания Вайгеля имеются и в других отечественных собраниях (Библия из Российской национальной библиотеки, Библия-ектипа из Российской государственной библиотеки), но еще не становились объектом специального исследования, в отличие от хорошо изученных упомянутых выше более ранних памятников. Библия Вайгеля состоит из 2-х томов, посвященных соответственно Ветхому и Новому Заветам, и является характерным образцом жанра исторической Библии, сформировавшегося на рубеже XVI-XVII вв. в Северных Нидерландах и протестантской части Германии, но в XVII-начале XVIII вв. получившего распространение в католических южнонемецких землях. Полное название книги: Historiae celebriores Veteris (Novi – том 2) Testamenti iconibus repraesentatae et ad excitandas bonas meditationes felectis Epigrammatibus exornate in lucem datae a Christoforo Weigelio Noribergae, 1712. Как во всех Bilderbibel, главенствующее значение здесь имеют иллюстрации, текст же только поясняет изображение, в данном случае это краткие стихотворные комментарии на латыни и немецком. Стилистическая природа Библии Вайгеля определяется, прежде всего, тем, что над ней работали три мастера, каждый из которых внес в издание собственную индивидуальность, причем издатель не ставил целью сгладить различия манер граверов. Другое важное обстоятельство состоит в том, что оригиналами для эстампов послужил широкий круг живописных произведений итальянских, нидерландских, немецких авторов, в результате чего в стилистике Библии Вайгеля переплелись элементы маньеризма, барокко, нидерландского романизма в полном соответствии с эклектическим характером изобразительного искусства Германии XVII-первой половины XVIII вв. В жанровом и стилистическом отношении Библия Вайгеля традиционна, ее гравюры по своим художественным достоинствам не поднимаются выше среднего уровня, поэтому издание представляет интерес не столько как памятник книжного дела Германии XVIII века, сколько как источник, использовавшийся русскими художниками, и в провинциальном искусстве сохранивший свое значение до середины XIX века. Документация НГХМ не зафиксировала время и источник поступления экземпляра Библии в музей, но на основании владельческих записей и косвенных данных можно в общих чертах представить историю его бытования. В томе 1 на свободном листе заднего форзаца сделана надпись: во ωной книге сто деветь кунштовъ, которую по характерным палеографическим признакам можно датировать первой третью XVIII века, следовательно, книга попала в Россию вскоре после выхода в свет. Второй тип записей – весьма точно выполненный прозаический перевод немецкого текста под каждой гравюрой, причем не пропущен ни один лист. Почерк в этом случае сочетает типичные черты профессионального писарского почерка конца XVIII-первой половины XIX вв. с архаичными начерками отдельных букв. Подобный перевод-комментарий нельзя назвать уникальным, его можно встретить и на других экземплярах европейских исторических Библий, например, на современной Вайгелю Библии Ульриха Крауза из НГХМ. Известно, что экземпляр Библии Вайгеля находился в библиотеке Арзамасской школы живописи А.В. Ступина [3:19]. Более того, отдельные композиции из данного издания лежат в основе монументальной живописи арзамасского Воскресенского собора, расписанного во второй половине 1830-х гг. отцом и сыном О.С. и А.О. Серебряковыми, тесно связанными со Ступинской школой. Таким образом, почти не остается сомнений, что экземпляр Библии Вайгеля из НГХМ принадлежал А.В. Ступину и использовался его учениками в учебном копировании и как образец для собственных произведений арзамасских художников. До сделанной нами находки были известны только два сохранившиеся книги из библиотеки А.В. Ступина (ныне – в Нижегородской областной библиотеке) [1]. После закрытия в 1861 году Арзамасской школы живописи часть гравюр и рисунков из ее имущества перешла в Дивеевский и Понетаевский монастыри, где имелись художественные мастерские, и использовалась там в обучении мастериц. Очевидно, рассматриваемая нами книга была в числе этих произведений, в середине 1920-х гг. поступивших из монастырей арзамасской округи в нижегородский музей. В XVIII – начале XIX вв. издания Вайгеля имели чрезвычайно широкое распространение в российской провинции. Ее бытование связано не только с крупными художественными центрами, такими, как Ступинская школа, но и с рядовыми иконописными мастерскими. Так, экземпляр вайгелевской Библии-ектипы из РГБ имеет идущую через книжный блок со стр. 2 по стр. 144 по слогу на листе владельческую запись иконописцев И.А. Плотникова и Пролатова (Проласова (?), неразборчиво) из г. Болхов Орловской губернии, причем куплена книга была здесь же в Болхове. По продолжительности бытования Библия Вайгеля «пережила» прочие европейские – росписи Воскресенского собора в Арзамасе, завершенного строительством в 1842 году, отмечают верхнюю хронологическую границу актуальности этой книги для русских живописцев. Провинциальные художники XVIII-XIX вв. нередко проявляли относительно европейских произведений «всеядность» – использовались все доступные образцы зарубежной печатной графики, разные по стилистической окраске и уровню мастерства. Так, в экземпляр Библии Вайгеля из Российской национальной библиотеки после титульного листа вплетено несколько эстампов М. Энгельбрехта. В НГХМ нами был обнаружен конволют на основе Библии Ульриха Крауза – чрезвычайно редкого для России образца немецкой исторической Библии начала XVIII в. Под одним переплетом объединены листы из Библии Пискатора, полный блок Библии Крауза (не первое издание, вышедшее в Аугсбурге в 1700 году в 5 частях, а, по-видимому, переиздание) и в конце ряд декоративных офортов Ф. Кювийе (находка последних также весьма важна для музея, в собрании которого гравюры Кювийе не значились). Роль западноевропейских гравированных источников в русском искусстве на протяжении XVII-XVIII вв. не оставалась неизменной. В XVII веке благодаря их использованию смягчилась ригористичность иконографической традиции (говоря словами И.Л. Бусевой-Давыдовой [2:23]), то есть появились новые иконографические варианты, при том, что русские мастера никогда не копировали образцы буквально. В целом это способствовало переходу отечественной художественной культуры в новое качество. В XVIII столетии, когда русское искусство полностью адаптировало к себе европейскую художественную систему, немецкие гравюры и иллюстрированные издания эпохи барокко и рококо (Библии Вайгеля и Крауза, аугсбургские эстампы) уже не выполняли функции катализаторов в стилистическом преобразовании русской станковой и монументальной живописи. Их роль ограничена сферой частных практических задач, это уже не разработка и утверждение нового на основе стороннего влияния, а применение понравившихся композиционных находок и образных решений при создании конкретных произведений. С другой стороны, именно благодаря таким источникам, и Библии Вайгеля в числе важнейших из них, влияние европейской традиции выходит за пределы магистральной линии развития русской живописи и включается в систему провинциального искусства. Широкое и длительное бытование европейских гравюр во-многом обусловило прочность позиций барокко в провинциальной живописи – отголоски этого стиля в разной мере дают о себе знать вплоть до середины XIX века. Иногда барочные черты органично сливаются с классицистическими, как в упомянутых выше росписях Воскресенского собора в Арзамасе. Во всяком случае, произведения печатной графики были главными проводниками европейского воздействия в искусстве российской провинции, где достижения западных мастеров, как правило, получали самобытную интерпретацию. ЛИТЕРАТУРА
Ю.Г. Галай «РИСОВАЛЬНЫЕ КЛАССЫ» НИЖЕГОРОДСКОГО ХУДОЖНИКА П.А. ВЕДЕНЕЦКОГО Многим из нас известен портрет нашего земляка и известного русского механика Ивана Петровича Кулибина, изображенного у стола и одетого в шубу с мехом, к которой прикреплена медаль на банте с изображением Екатерины II. В правой руке изобретатель держит циркуль. Слева на столе подзорная труба на подставке, чернильница, гусиное перо, карандаш, линейка, бумага. На фоне – гравюра с изображением кулибинского проекта. В большинстве искусствоведческих исследований указывается, что портрет написан Павлом Петровичем Веденецким. Об этом же сообщается и во втором томе такого солидного издания, как «Художники народов СССР. Биобиблиографический словарь», выпущенном в 1972 году. Но так ли это? По свидетельству современников, автором портрета являлся учитель «рисовального искусства» Петр Афанасьевич Веденецкий, то есть отец Павла Петровича Веденецкого. Первый биограф И.П. Кулибина Павел Свиньин писал в 1819 году: «Учитель Нижегородской гимназии Веденецкий списал весьма удачно портрет с Кулибина в последний год его жизни» [1:70]. Портрет был заказан учеником изобретателя, часовым мастером А.Ф. Пятериковым. Многое из биографии художника-педагога было приписано исследователями его сыну, в том числе год смерти в 1847 году. Это, по всей видимости, повелось с исследователя П. Корнилова [2]. Сведения о Петре Афанасьевиче весьма скупы. Он даже не фигурирует в указанном словаре художников народов СССР. И это несмотря на то, что за свою продолжительную деятельность на педагогическом поприще он был отмечен Академией художеств, которая присвоила ему звание академика живописи. На основании материалов Центрального архива Нижегородской области можно установить, что Петр Афанасьевич Веденецкий родился в 1766 или 1767 году. Точную дату определить не представляется возможным, так как в послужных списках чиновников того времени принято было указывать лишь возраст, а не год рождения. Он происходил из духовного звания, видимо, священника села Спасского Арзамасского уезда, так как в «Именном списке чиновников и учителей Нижегородской дирекции за 1833 год», говорится, что Петр Веденецкий родом из названного села. Первоначальное обучение получил «у священника в Арзамасском уезде» [3]. Еще в детстве у Петра проявились способности к рисованию. Можно предположить, что его первыми наставниками в этом были местные иконописцы. Со временем и он сам становится известен среди нижегородцев как неплохой иконописный мастер. В 1790 году П.А. Веденецкий вступил в брак с Прасковьей Андреевной (фамилия и происхождение ее неизвестны). Когда из Арзамаса он переехал в Нижний Новгород, установить не удалось, но то, что он уже в 1797 году руководил «рисовальным классом» при Нижегородской духовной семинарии и имел собственных «домашних учеников», известно, так как об этом сообщал он сам [4]. Кстати, в том же 1797 году А.В. Ступин обзавелся в Арзамасе своими учениками. Вполне допустимо, что Петр Афанасьевич мог встретиться в губернском городе со своим земляком Александром Васильевичем Ступиным, перебравшегося в октябре 1795 года туда на должность подканцеляриста Наместнического правления. Во всяком случае, А.С. Гациский, опираясь на достоверные свидетельства современников, писал, что Ступин «перезнакомился в Нижнем с семинаристами» [5:130]. А в семинарии, как уже говорилось, имел «рисовальные классы» Веденецкий. В чиновную службу Веденецкий вступил 13 ноября 1800 года: подканцеляристом в Нижегородскую духовную консисторию, а в феврале 1803 года был произведен в канцеляристы. В декабре того же года с тем же чином определился в уголовную палату. Из нее уволился по болезни, и после излечения 23 марта 1805 года некоторое время находился «в отставке без вознаграждения». 22 мая 1805 года с тем же чином определился в Нижегородский совестный суд. За усердную службу и выслугу «узаконенных лет» в конце декабря 1806 года был произведен в чин коллежского регистратора. По своему желанию он уволился из суда и 13 ноября 1807 года поступил в Нижегородское уездное училище учителем рисования, а 2 декабря того же года по предложению попечителя Казанского учебного округа С.Я. Румовского перевелся на ту же должность в только что открывшуюся Нижегородскую гимназию [6]. Первоначально успехи сорокалетнего, но молодого педагога были более чем скромными. Мешали преподаванию и занятия иконописью, которую он не оставил. Это известно из предписания С.Я. Румовского на имя директора Нижегородской гимназии от 15 июня 1809 года. В нем он отмечал, что до него доведено сведения об учителе «рисовального класса» Веденецком, который «не имеет, ни об методе, ни о порядке в преподавании сего искусства потребных сведений, отчего ученики малые имеют успехи». Говорилось, что Веденецкий «для своих выгод» занимается дома иконописными работам и потому «нередко уклоняется от должности» и вместо себя поручает исправлять ее в классе «помещичьим слугам, отданных ему в науку». Вследствие этого, бывшему выпускнику Казанского университета и преподавателю истории, географии и статистики Нижегородской гимназии А.Я. Шубину, получившему, по мнению Румовского, «достаточные сведения в сем искусстве», поручалось проэкзаменовать Веденецкого «во всех частях рисования» и уведомить об этом попечителя. Приказывалось «подтвердить учителю Веденецкому» (если донесение попечителю было справедливо), чтобы он вместо себя «к должности учеников употреблять не отважился». Директору гимназии поручалось за этим «должное наблюдение» [7]. Мне не удалось отыскать в архиве отзыв об этих испытаниях, и подтвердить, были ли они вообще. По всей видимости, навет на Веденецкого был несправедливым, так как уже на следующий год он через «Московские ведомости» получил от попечителя благодарность «за успехи учеников по рисовальному искусству». В послужном списке П.А. Веденцкого от 1820 года отмечалось, что он, со вступлением в должность учителя Нижегородской гимназии, «за ветхостью и малым количеством находящихся в оной рисунков», до сего времени преподает ученикам «с собственных своих рисунков и оригиналов» [8]. Директор гимназии и училищ Нижегородской губернии И.И. Кужелев в аттестате П.А. Веденецкого от 1817 года отмечал, что он со времени службы на педагогическом поприще «с того времени при похвальном поведении, похвальною деятельностью и опытным искусствам заслуживал у публике при каждом открытом испытании весьма хорошие отзывы». А его произведения, «сочиненные для нижегородской публики на разные торжественные случаи», заслужили от нее «всегдашнюю признательность и одобрение». Особенно в 1813 году, когда художник «сочинил программу» на день рождения Александра I, получив от Нижегородского гражданского губернатора А.М. Руновского благодарность [9]. Следует сказать, что Петр Афанасьевич неоднократно получал благодарности от начальства: в 1812 году по представлению обозревавшего гимназию профессора Казанского университета А.И. Арнольда, «за успехи учеников и усердное прохождение должности» попечитель высказал ему «похвалу и благодарность»; в 1816 году при очередном обследовании гимназии профессором Г.Б. Никольским и по его представлению «за хорошие успехи учеников и рачительное отправление должности» учитель получил благодарность от училищного комитета; через два года от попечителя он вновь получил благодарность; в 1820 году при проверке гимназии визитатором Мокшаевым от попечителя получил благодарность; в 1828 году училищный комитет вновь объявил ему благодарность. Шло повышение и в чинах: в 1812 году он был произведен в чин губернского секретаря; в 1815 году – коллежского секретаря; в 1819 году – в титулярные советники. В 1832 году за беспорочную 25-летнюю службу П.А. Веденецкий был пожалован знаком отличия [10]. В архиве сохранился документ, относящийся к 1833 году и гласящий, что Совет Нижегородской губернской гимназии, «по существующему узаконению…, воздающего каждому должное и награждающего полезные труды и заслуги на службе общественной оказанные», имел честь представить в училищный Комитет Казанского университета учителя рисования, титулярного советника Петра Веденецкого «во внимание свыше двадцатипятилетней похвальной усердию и ревностию прохождения сей должности, примерной нравственности и жизни» представить к награждению орденом Св. Анны 3 степени [11]. Надо отметить, что еще в 1826 году директор гимназии Алферьев «за отличные труды и похвальное усердие к службе» представил учителя к ордену Св. Анны 3 степени, но просьба была не удовлетворена. 2 июня 1836 года Петр Афанасьевич был награжден орденом Св. Святослава 4 степени и по существующим узаконениям ему было присвоено личное дворянство. Есть любопытное свидетельство, что чин губернского секретаря учитель получил благодаря профессору А.И. Арнольдту, обозревавшего гимназию, «по причине отличной его способности», усмотренной визитатором «как из похвальных и примерных успехов учеников, так и из собственных трудов его произведений, состоящих в 13 различных и весьма значительных живописных картин», писанных с образцов лучших художников и оцененных академиком А.В. Ступиным в 660 руб. В ознаменование рождения императрицы Марии Федоровны он подарил картины гимназии «для вящего возбуждения охоты в юношестве, под его руководством обучающемся, и к подражанию изящного художества». Кроме того, Петр Афанасьевич «способствовал… еще к вящим успехам учеников собственными и при том лучшими оригинальными и рисунками за неимением казенных, а тем самым сохраняя казенные выгоды, не щадя и собственного своего имущества к достижению истинного полезной и похвальной цели рисовального художества» [12]. В январе 1810 года, вследствие отношения Нижегородского губернского правления, ему было поручено освидетельствовать в городе Перевозе иконы, писанные художником Р.Ф. Железновым. В мае 1813 года его командировали в город Княгинин «для снятия рисунка с родившегося необыкновенного младенца» [13]. |
Похожие:
 | Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 12-14... Жизнь провинции как феномен духовности: Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 12-14 ноября 2009 г. Нижний... |  | Рабочая программа по краеведению Краеведение. 7 класс Гречухин Г. Б. // Сборник методических материалов по историческому краеведению в основной школе. 7-8 кл. – Н. Новгород: нгц, 2006.... |
| Сборник статей по Материалам Всероссийской научной конференции История и философия науки: Сборник статей по материалам Четвертой Всероссийской научной конференции (Ульяновск, 4-5 мая 2012) / Под... | | Ниу вшэ нижний Новгород. 603000, г. Н. Новгород, ул. Родионова, д.... Кафедра общей социологии и социальной работы ннгу им. Лобачевского, кафедра общего и стратегического менеджмента ниу вшэ – Нижний... |
| Рекомендовано методической комиссией финансового факультета для студентов... Ч–12 Чалиев А. А., Овчаров А. О. Статистика. Учебно-методическое пособие. Часть – Нижний Новгород: Издательство Нижегородского госуниверситета,... | | 603076, г. Нижний Новгород, 603005 г. Нижний Новгород Рио-де-Жанейро. Прибытие в международный аэропорт Рио-де-Жанейро. Трансфер в отель |
| Современное образование: научные подходы, опыт, проблемы, перспективы сборник научных статей Сборник научных статей по итогам IX всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Артемовские чтения» (16-17... | | Рабочая программа по курсу Историческое краеведение 7 класс Нижний Новгород: ниро, 2011 год, учебников Седова А. В, Филатова Н. В. Нижегородский край. Факты, события, люди. Н. Новгород: цго,... |
| Международный опыт социальной работы нижний новгород 2002 М петрова И. Э., Сизова И. Л. Международный опыт социальной работы: Учебное пособие / Нижний Новгород, 2002. – 211 с | | Проблемы теории и практики М 75 Молодежь и предпринимательство: проблемы теории и практики: Материалы II научно-практической студенческой конференции (Нижний... |
| Решение конференции г. Нижний Новгород, 21 декабря 2012 г Муниципальное бюджетное дошкольное образовательное учреждение «Детский сад комбинированного вида №48 «Журавлик» | | Г. Нижний Новгород 28. 11-29. 11. 2011 г Рабочая программа утверждена на заседании кафедры «Связи с общественностью» протокол № от 20 г |
| К уроку географии Основной курс программы Intel Обучение для будущего Нижний Новгород ниро апрель 2011 | | Методические рекомендации организация работы стационара для нетранспортабльных... Приволжский региональный центр по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий |
| Статья по следам доклада на конференции «Терапия и профилактика психологических... Предположения о когнитивных и социокультурных источниках зависимостей: теоретические модели и практические следствия | | Сборник статей по материалам Всероссийской 65-ой итоговой научной... Франц Александер, Шелтон Селесник. Человек и его душа: познание и врачевание от древности до наших дней. М., 1995 |
