Статья: Некоторые аспекты реализации свободы совести в России Осипова Людмила Валентиновна, к ю. н., доцент кафедры гражданского права, фгбоу впо «СыктГУ»
Скачать 155.09 Kb.
|
| Статья: Некоторые аспекты реализации свободы совести в России Осипова Людмила Валентиновна, к.ю.н., доцент кафедры гражданского права, ФГБОУ ВПО «СыктГУ» В настоящее время достаточно широко распространилось и часто реализуется на практике ограничительное толкование свободы совести, в соответствии с которым последняя сводится к тому или иному отношению граждан к религии и толкуется с учетом национальных традиций и т.п. неопределенных критериев, в том числе в рамках теории «религиозной безопасности». Это приводит к утверждению свободы совести для избранных религиозных объединений и ограничению прав приверженцев иных вероучений, обуславливает противопоставление религиозных объединений друг другу, установлению привилегий и преимуществ избранных религиозных объединений, что является нарушением юридического равенства религиозных объединений в частности и в целом негативным фактором в становлении гражданского общества в России. Большинство отечественных и зарубежных правоведов относят провозглашение свободы совести к важнейшим завоеваниям человечества, признавая, что свобода совести – неотъемлемая составляющая общечеловеческих ценностей. Проблемы взаимоотношений религиозных объединений между собой и государством, взаимоотношений религиозных организаций и неверующих, правовой статус религиозных объединений напрямую связаны с утверждением и реализацией свободы совести. Конституция Российской Федерации, закрепив принцип свободы совести, не дала предписания законодателю определить юридический объем указанного принципа. В российской науке существует определенный доктринальный спор о понятии свободы совести. В частности, А.С. Ловинюков попытался дать определение свободы совести через перечисление конкретных правомочий, рассматривая свободу совести через взаимосвязные между собой структурные элементы: права исповедовать любую религии; право совершения религиозных обрядов; права менять религию; права не исповедовать никакой религии; права пропаганды религии; права вести атеистическую пропаганду; права на благотворительную деятельность; права на религиозное образование; культурно-просветителькой религиозной деятельности; равенства перед законом всех граждан, независимо от их отношения к религии (1). Такой подход представляется не очень удачным, так как невозможно исчерпывающе определить даже основные правомочия, вытекающие из права на свободу совести, поскольку с развитием общества неизбежно возникают новые аспекты его реализации. По составу правомочий наиболее удачной, на наш взгляд, является их классификация на три следующие группы: - «интеллектуальная» сторона свободы совести - право самостоятельно формировать свое отношение к религии и иным идеологическим системам, в том числе выбирать, менять религиозные или иные убеждения, создавать новые мировоззренческие системы; - право действовать в соответствии со своими религиозными или иными убеждениями, в том числе совершать религиозные обряды и церемонии, соблюдать предписания вероучения в личной жизни, вступать в религиозные объединения; - право распространять то или иное отношение к религии и нерелигиозным мировоззренческим системам. Указанные группы правомочий различаются по характеру правового регулирования. Первая группа фактически остается вне рамок правового регулирования и относится к «номинальным» свободам (свобода мысли, свобода убеждений), которые традиционно провозглашаются, но существуют независимо от их признания или непризнания государством. Вторая и третья группы различаются по степени правовых ограничений, накладываемых государством на осуществление вытекающих из них правомочий. Право человека действовать в соответствии со своими религиозными или иными убеждениями ограничивается только в случае, если его реализация затрагивает публично-правовые обязанности человека, права и интересы окружающих, нарушает общественный порядок. А распространение того или иного отношения к религии и нерелигиозным мировоззренческим системам всегда затрагивает права и интересы окружающих, общественный порядок. Поэтому вытекающие из него правомочия подлежат наиболее строгим ограничениям. Другие исследователи предлагают определения права на свободу совести с точки зрения сферы его действия. С.В. Фомина ограничивает сферу его действия трояким отношением к религии: -правом верить в бога и исповедовать религию; -правом нейтрально относится к религии; -правом не верить в бога (2). СВ. Фомина тем самым ограничивает сферу действия права на свободу совести сферой действия Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» и правом граждан придерживаться атеистических взглядов и нейтрально относится к религии. Н.В.Володина высказывает аналогичную точку зрения. Свобода совести, по ее мнению, представляет собой «право на свободу выбора своего отношения к религии, изменять свое отношение к религии, отстаивать свои убеждения относительно религии и действовать в соответствии с ними» (3). Не перечисляя иные, нерелигиозные взгляды, которые подпадают под действие свободы совести, Н.В.Володина указывает принцип ограничения сферы действия свободы совести - то или иное отношение к религии. М. Авдеева и Ю. Дмитриев также узко трактуют свободу совести. Они отмечают необходимость «обеспечения равных прав всех конфессий» и прав атеистов, тем самым, сводя свободу совести к свободе вероисповедания и праву придерживаться атеистических взглядов (4). Действительно, ограничение сферы действия свободы совести правом каждого свободно определять свое отношение к религии и действовать в соответствии с ним имеет определенные исторические предпосылки. Свобода совести прошла в своем развитии три этапа. Первоначально она возникла как свобода выбора того или иного вероисповедания без права отказаться от вероисповедания как такового. На втором этапе развития свободы совести было признано право исповедовать веру или придерживаться атеистических убеждений. На третьем, современном этапе своего развития свобода совести понимается как свобода выбора религиозных, атеистических и иных убеждений, а также правомерного поведения, основанного на таких убеждениях. С.А. Бурьянов рассматривает свободу совести как «общечеловеческий феномен, как ценность, прежде всего личностную и частную, религиозное содержание которой является лишь одним из множества возможных» (5). Он предложил концепцию свободы совести как широкой мировоззренческой свободы, которая включает следующие основные моменты:
3 Правовая концепция свободы совести, по мнению С.А. Бурьянова, должна характеризоваться следующими моментами: - В юриспруденции применяется максимально широкое определение религии, исключающее подмену понятия «свободы совести» и «религия» понятиями «свобода религии» и «конфессия» соответственно;
Принципы свободы совести зафиксированы в международных правовых актах и в национальном законодательстве большинства стран Европы и США. В статье 18 Всеобщей декларации прав человека, провозглашенной резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 10.12.1948 утверждается: «Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных порядков» (7). Международный пакт «О гражданских и политических правах» от 16.12.1966 в статье 18 утверждает аналогичную норму: «1. Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии. Это право включает свободу иметь или принимать религию и убеждения по своему выбору и свободу исповедовать свою религию и убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в отправлении культа, выполнении религиозных и ритуальных обрядов и учений. 2. Никто не должен подвергаться принуждению, умаляющему его свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору» (8). В России вплоть до конца восьмидесятых годов ситуация в части обеспечения права на свободу совести были иная. Привилегированный статус Православия в России до 1917 г. и поддержка государством атеистической пропаганды в СССР делали невозможным реальное обеспечение свободы совести и светского, нейтрального по отношению к религии характера государства. Только в начале девяностых годов в России была предпринята первая попытка серьезного решения названных проблем, в том числе законодательно обеспечить соблюдение светского характера государства и свободы совести. Согласно статье 28 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Аналогичная норма воспроизведена в пункте 1 статьи 3 Федерального закона от 26.09.1997 N 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях» (10). Свобода мысли, гарантированная каждому в статье 29 Конституции России, в отрыве от свободы совести является «номинальной» свободой. Как отмечают М.В. Баглай и В.А. Туманов, «мысль всегда свободна, это ее имманентное состояние. Законодательное регулирование свободы совести бессмысленно, ибо нельзя заставить думать человека по указке» (11). Кроме того, толкование свободы мысли во взаимосвязи со свободой совести позволяет более полно раскрыть свободу совести. Представляется, что ограничение сферы действия свободы совести тем или иным отношением к религии, толкование данной свободы в отрыве от свободы мысли означает ограничительное толкование фундаментальной свободы личности. Ограничивать сферу действия свободы совести тем или иным отношением к религии и тем самым исключать иные убеждения и основанные на них поступки из сферы действия свободы совести неверно. Часть 2 пункта 1 статьи 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» регулирует отношения по распространению права на свободу на иностранцев и апатридов, а именно: иностранные граждане и лица без гражданства, законно находящиеся на территории Российской Федерации, пользуются правом на свободу совести и свободу вероисповедания наравне с гражданами Российской Федерации и несут установленную федеральными законами ответственность за нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях. Можно предположить, что иностранные граждане и лица без гражданства, не обладающие статусом законно находящихся на территории Российской Федерации, ограничены в своем праве на свободу совести и свободу вероисповедания. Думается, что это не вполне согласуется с положениями Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая в статье 9 указывает, что каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов (12). Свобода исповедовать свою религию или убеждения, говорится в Конвенции, подлежит лишь тем ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц. Аналогичные положения содержатся и в статье 18 другого важнейшего международного документа - Пакта «О гражданских и политических правах» Маловероятно, чтобы режим пребывания человека в том или ином государстве мог повлиять на его религиозные убеждения и отправление им религиозных обрядов. Рассмотрение теоретико-правовых аспектов свободы совести было бы неполным без рассмотрения проблемы ее ограничения. Часть 3 статьи 18 Международного пакта «О гражданских и политических правах» и часть 2 статьи 9 Конвенции о защите прав человека и основных свобод предусматривают, что свобода совести подлежит лишь установленным в законе ограничениям, необходимым для обеспечения общественной безопасности и порядка, прав и свобод иных лиц, охраны здоровья и нравственности. Часть 3 статьи 55 Конституции РФ и часть 2 статьи 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединения» предусматривает ограничение свободы совести также в целях обеспечения обороны страны и безопасности государства. Представляется, что данные нормы законодательства Российской Федерации противоречат пункту 2 статьи 9 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, который устанавливает, исчерпывающий список предусмотренных Конвенцией законных ограничений права на свободу религии. В отличие от ряда других прав и свобод, гарантируемых, в частности, в статьях 8, 10, 11, никакого лимитирования свободы религии по соображениям национальной безопасности, обеспечение обороны страны Конвенция не устанавливает. Один из наиболее важных и обсуждаемых аспектов ограничения права на свободу совести является правомерность ограничения прав новых религиозных движений, в отношении которых применяют термин «нетрадиционные религиозные организации», или что недопустимее - «тоталитарные», «деструктивные» секты. (Полагаю, в понятие «тоталитарные», «деструктивные» заложено политическое содержание, смысл которого сводится к формулировке: «кто не с нами, тот против нас». Данные понятия разжигают религиозную нетерпимость, не способствуют консолидации общества). В контексте деления религиозных объединений на традиционные и нетрадиционные теоретиками высказываются абсолютно полярные позиции. С.А. Бурьнов уверен, «введение понятия «традиционные религиозные организации» в правовое поле России будет способствовать доминированию «самой традиционной конфессии и новому витку ущемления прав остальных граждан и религиозных объединений усилению этноконфессиональной напряженности, углублению расслоения людей по отношению к мировоззренческим ценностям и в конечном счете дестабилизации всего общества.»(13). Аналогичной позиции придерживается М. Филь. По ее мнению, «любая попытка выстраивания конфессиональной иерархии неизбежно повлечет за собой конфликт: уже сейчас представитель традиционных конфессий высказывают недовольство особым статусом РПЦ, который нигде еще не закреплен официально» (14). Противоположной позиции придерживается И.В. Понкин, который полагает, что традиционные религии должны быть выделены государством, что «светское государство, в котором все религии фактически равноудалены, которое поддерживает фактически равные взаимоотношения со всеми религиозными объединениями в независимости от численности верующих, которое является полностью внерелигиозным – это миф, навязываемый по незнанию и некомпетентности, либо намеренно, из личных идеологических побуждений (нетерпимость к традиционным для России религиям, приверженность к атеистической идеологии» (15). И. Кантеров также приходит к выводу: классификация религий на традиционные и «нетрадиционные религии», «альтернативные верования», «новые религиозные движения» является приемлемым. Главное не допускать такой терминологии в отношении религиозных объединений как: «тоталитарные», «деструктивные» (16). Данная дискуссия в обществе имеет под собой нормативное основание, в частности преамбула Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» устанавливает особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры и провозглашает уважение к христианству, исламу, буддизму, иудаизму и другим религиям. Возникает два вопроса. Во-первых, какие религии подпадают под определение «других» - католицизм, униатство или же, скажем, пятидесятники и молокане, которые также могут рассматриваться как часть исторического наследия России? Во-вторых, означает ли это неуважение к другим религиям, не поименованным в Законе, - конфуцианству, индуизму и т.п. - не являющимся частью этого наследи? По сути, устанавливается привилегированное положение отдельных религий, хотя в соответствии с общим международно-правовым принципом равенства всех религий, зафиксированным в статье 14 Конституции РФ, никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, а религиозные объединения равны перед законом. В 2000 году появилось письмо Минобразования РФ N 549/28-16 от 12 июля 2000 г. «Об информации о деятельности на территории России представителей нетрадиционных религиозных объединений» (17) в котором должностные лица министерства просили довести до сведения руководителей и педагогических коллективов образовательных учреждений, разработать мероприятия, препятствующие проникновению нетрадиционных религиозных объединений в образовательные учреждения Российской Федерации. В приложении к указанному письму содержалась информация о деятельности на территории России нетрадиционных религиозных объединений, наносящих ущерб личности, российскому обществу, государству. Безусловно, данное письмо является антиконституционным, нарушающим конституционный принцип свободы совести (ст. 28), светскости государства и равенства религиозных объединений перед законом (ст. 14), равенства прав и свобод гражданина независимо от отношения к религии, убеждений (ст. 19). Конституционный принцип, определяющий, что никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, а религиозные объединения равны перед законом, не дает правовых оснований для юридической классификации религиозных объединений по какому-либо критерию, в том числе временному, типологическом, мировоззренческому или иному, а тем более каких-либо преимуществ и привилегий одного религиозного объединения перед другим. Религиозные процессы неотделимы от общественных. Представления о «новых» и «традиционных» религиозных объединениях, так или иначе связаны с переходом от традиционных форм жизни к современным, которые в каждом обществе имеют свои особенности. Соответственно формируются и группы «новых» религиозных объединений, факт появления которых может быть следствием универсальных причин: таких как секуляризация, плюрализм и глобализация, сама же новизна верующих специфична относительно конкретной религиозной ситуации, историческому пути изучаемого общества. Категории «новые» и «традиционные» скорее всего категории социальные, нежели юридические. Установка на непринятие новых религий, деление религиозных организаций на новые и традиционные, по сути – это проявление определенной церковно-догматической доктрины консервативной направленности, которая вступает в противоречие с идеалами гражданского общества. Её провозглашают в качестве законной преемницы известной формулы С. Уварова и К. Победоносцева «Православие. Самодержавие. Народность» Гипотетическая нормативная классификация религиозных объединений на традиционные и нетрадиционные означает юридическое закрепление доминирующего положения РПЦ, что, в конечном счете, сделает ее религиозным монополистом. М. Филь считает эту тенденцию очень опасной, так как она «способствует распаду еще не до конца оформленной системы российского общества: в результате ее развития человек в первую очередь станет оцениваться общественным мнением не как гражданин единой страны, а как член религиозной общины или представитель своей национальной группы» (18). Вместе с тем, конечно, необходимо заметить, что на территории России действуют организации, в которых насаждается религиозный экстремизм, культивируются асоциальность, отрицание конституционных обязанностей, наносится ущерб нравственному, психическому и физическому здоровью членов этих общин, в первую очередь детей и молодежи. Но данное обстоятельство не означает ограничения права на свободу совести, не допускает произвольного распространение такого ограничения по признаку их «нетрадиционности». Ограничения прав граждан и их объединений должны применяться только в случае совершения ими противоправных действий. Между тем, в России проблему повышения эффективности применения существующих правовых механизмов пресечения противоправной деятельности, отдельных социально-опасных культов нередко пытаются подменить необходимостью введения ограничений прав всех, новых религиозных движений. Мерами по противодействию экстремизму может быть последовательная реализация полномочий регистрирующих органов, осуществление ими контроля за соблюдением религиозной организацией уставных целей и порядка деятельности. Кроме того статья 14 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», предусматривающая основания для ликвидации религиозной организации и статьи 239 (организация религиозного или общественного объединения, посягающего на личность и права граждан) и 282 (возбуждение ненависти либо вражды по национальным, расовым или религиозной признакам) Уголовного кодекса Российской Федерации позволяют эффективно бороться с нарушениями прав личности религиозными объединениями. Список использованной литературы
|
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | А. В. Чекмарева к ю. н., доцент кафедры гражданского процессуального... Из данного понятия следует, что принципы гражданского процесса одновременно являются и идеей, сформировавшейся в результате научного... |  | Российской Федерации Краснодарский университет А. В. Герасимов трудовое право Составитель: А. В. Герасимов, доцент кафедры гражданского права и гражданского процесса Краснодарского университета мвд россии, кандидат... |
| Удк 328. 185 Лахман Анатолий Георгиевич – канд юрид наук, доцент,... Рабочая программа учебного курса «Физическая география» для параллели 6-ых классов составлена на основе следующих документов | | Тема Понятие частного права Автор-составитель: канд юрид наук, доцент кафедры гражданского права и процесса |
| Елизавета Александровна Студент фгбоу впо «СыктГУ» Аннотация: в данной статье анализируется опыт и перспективы применения в РФ международных избирательных стандартов с учетом современного... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Иголкина Людмила Михайловна – канд техн наук, доцент кафедры мировой экономики и коммерции фгбоу впо «Дальневосточный государственный... |
| «Гражданское право» Подготовил: старший преподаватель кафедры гражданского права и гражданского процесса Краснодарского университета мвд россии кандидат... | | Учебно-методическое пособие специальность 030501. 62 «Юриспруденция» Миронова Елена Анатольевна – преподаватель кафедры уголовного права и процесса фгбоу впо «рэу им. Г. В. Плеханова», кандидат юридических... |
| Основная образовательная программа высшего профессионального образования... Ершов Н. Н. – к ю н., доцент, начальник кафедры гражданского права и процесса Нижегородской академии мвд россии | | Фгбоу впо «Удмуртский государственный университет» Институт права,... Целью учебной дисциплины «залоговое право» является углубленное изучение залога как института гражданского права |
| Фгбоу впо «Удмуртский государственный университет» Институт права,... Целью учебной дисциплины «залоговое право» является углубленное изучение залога как института гражданского права | | Учебно-методический комплекс криминалистика (название дисциплины)... Миронова Елена Анатольевна – преподаватель кафедры уголовного права и процесса фгбоу впо «рэу им. Г. В. Плеханова», кандидат юридических... |
| Учебно-методический комплекс судебная экспертиза (название дисциплины)... Миронова Елена Анатольевна – преподаватель кафедры уголовного права и процесса фгбоу впо «рэу им. Г. В. Плеханова», кандидат юридических... | | Учебно-методический комплекс судебная медицина (название дисциплины)... Миронова Елена Анатольевна – преподаватель кафедры уголовного права и процесса фгбоу впо «рэу им. Г. В. Плеханова», кандидат юридических... |
| Программа дисциплины Автор: Доцент кафедры гражданского права и процесса, кандидат юридических наук, Ганеев Рустем Рафаилевич | | Учебно-методический комплекс основы оперативно-розыскной деятельности... ... |
