2.3. Права, обязанности и ответственность участников хозяйственных товариществ
Статья 67 ГК РФ к правомочиям учредителей (участников) хозяйственных товариществ причисляет:
- право на участие в управлении;
- право на принятие участия в распределении прибыли;
- право на получение информации о деятельности товарищества или общества;
- право на получение ликвидационного остатка.
В данной статье в обобщенном виде предусматриваются основные права и обязанности участников хозяйственного товарищества и общества. Это права и обязанности, составляющие содержание внутренних правоотношений между хозяйственным товариществом или обществом, с одной стороны, и их участниками - с другой. Данные правоотношения ничего общего с обязательствами, предусмотренными ст. 307 ГК, не имеют. Это отношения по участию товарищей, вкладчиков, партнеров, акционеров в деятельности и (или) управлении деятельностью соответствующих товариществ и обществ, а также в присвоении получаемых товариществом и обществом результатов (прибылей).
В п. 1 ст. 67 ГК РФ в числе прав названы права, определяющие правовое положение участников как совладельцев хозяйственных товариществ и обществ. При этом конкретное содержание данных прав, порядок и способы их реализации отличаются в различных видах и формах товариществ и обществ. Более того, они могут быть не идентичными даже в рамках одной и той же формы товарищества или общества. Все это, как и возможное наличие других прав у участников товариществ и обществ, предусматривается в статьях ГК, посвященных отдельным видам товариществ и обществ, в законах о хозяйственных обществах, учредительных документах товарищества или общества.
В п. 2 ст. 67 ГК РФ предусмотрены обязанности участников применительно ко всем видам и формам хозяйственных товариществ и обществ. Так же как и права участников, данные обязанности могут иметь свою специфику в различных видах и формах товариществ и обществ. Кроме того, участники отдельных форм товариществ и обществ могут нести и дополнительные обязанности, например в полных товариществах и товариществах на вере (ст. 73, п. 2 ст. 82, ст. 85 ГК).
Наличие ограничений вещных прав учредителей (участников) не отрицает особого значения этих прав. Данные права обусловливают существование у учредителей (участников) всех других прав (и обязанностей). Кроме того, эти права предопределяют:
а) несение учредителями (участниками) бремени, сопряженного с развитием производственной деятельности, риском случайной гибели имущества, коммерческими рисками, поскольку в случае наступления неблагоприятных последствий стоимостное наполнение долей учредителей (участников) может быть уменьшено либо вообще утрачено1;
б) возможность субсидиарной ответственности учредителей (участников) по долгам юридического лица в случаях, предусмотренных законом.
К управленческим правам «тяготеют» право на принятие участия в распределении прибыли и право на получение информации, так как они связаны с передачей имущества в управление юридическому лицу. Право же на получение ликвидационного остатка - принципиально иное. Именно данное право подтверждает тот факт, что вещные правомочия у учредителей (участников) все-таки сохраняются (хотя они и «парализованы» правом собственности юридического лица).
В.А. Лапач приводит интересное высказывание К. Кергера, который писал, что отношение между субъектом и объектом должно быть властеотношением. Из этого вытекают условные и возможные права, которые возникают только при наступлении определенных обстоятельств. Это состояние есть ожидание права. Указанные права выстраивают между субъектом и объектом своеобразное отношение, но сами по себе до определенных обстоятельств не дают власти субъекту над объектом1.
Совокупность перечисленных прав учредителей (участников) представляет собой результат трансформации их прав индивидуальной собственности, возникший потому, что, будучи носителями этих индивидуальных прав собственности, субъекты избрали такую форму управления объединяемым ими имуществом, как корпоративные правоотношения с привлечением конструкции юридического лица. Данный факт не позволяет рассматривать права учредителей (участников), в совокупности составляющие их права участия, как обязательственные. Они могут быть охарактеризованы как корпоративные, отражающие участие в правоотношениях корпоративной собственности и «рождающиеся» из перераспределения вещных функций между учредителями (участниками) и юридическим лицом.
Д.В. Ломакин, исследуя право участия в управлении, пишет, что оно, подобно праву собственности, включает в себя несколько правомочий - право требовать созыва годового собрания, возможность участия в подготовке проведения общих собраний, возможность участия в общих собраниях, право голоса и правомочие быть избранным в органы управления общества2.
Аналогичный подход используется в судебной практике. Так, Арбитражный суд Свердловской области пришел к выводу, что право участвовать в управлении делами общества реализуется участниками, исходя из нескольких правомочий: права участвовать в очередных и внеочередных общих собраниях, права вносить предложения в повестку дня общего собрания, права избирать и быть избранным в органы управления и контроля общества1.
Управленческие права учредителей (участников) реализуются в первую очередь через участие в принятии решений общим собранием путем голосования. Л. Эннекцерус правильно полагал, что «явка на собрание» еще не есть факт голосования. Такова же позиция и российского законодателя. Например, согласно абз. 2 п. 1 ст. 58 Федерального закона «Об акционерных обществах»2 акционеры могут считаться принявшими участие в общем собрании. По одному из дел суд пришел к выводу, что принявшими участие в общем собрании акционеров считаются акционеры, зарегистрировавшиеся для участия в нем, и акционеры, бюллетени которых получены не позднее двух дней до даты проведения общего собрания акционеров3. Проголосовавшими они считаться не могут, поскольку голосование - акт волеизъявления акционера.
Данное утверждение правомерно и потому, что общее собрание - это система голосования учредителей (участников), отражающая процедуры согласования их воль как участников корпоративных правоотношений (а не кредиторов). Более того, голосование как активный волевой акт может представать в качестве обязанности учредителя (участника). В частности, в полных товариществах - это обязанность личного участия товарища в деятельности товарищества; в обществах с ограниченной ответственностью такая обязанность возникает в тех случаях, когда решение общего собрания по закону или уставу должно быть принято единогласно. Эта управленческая обязанность корреспондирует управленческому праву учредителя (участника) и производна от факта участия в правоотношениях корпоративной собственности, что еще раз подтверждает правильность идеи о том, что управленческие права не являются обязательственными, а тяготеют к вещным, так как «отпочковались» от них.
Итак, совокупность правомочий учредителя (участника) может быть определена как право участия, которое основывается на вещных возможностях и закрепляется законом за учредителем (участником) в целях отражения его власти над имуществом юридического лица. Как заметил М.И. Кулагин, недопустимо власть собственников понимать только как возможность осуществления ими управления. Их власть проявляется в праве контроля и наблюдения за органами управления акционерными компаниями, в праве назначать и смещать по своему усмотрению управляющих1.
Право участия соизмеримо с долей учредителя (участника) в складочном, уставном капитале, паевом фонде2. Более того, наличие у учредителей (участников) прав участия свидетельствует о возмездности передачи образуемого ими имущества юридическому лицу. Мир гармоничен, и субъекты, отдавая какие-либо имущественные блага, рассчитывают на получение встречного удовлетворения. Последнее может представать в том числе и как совокупность правомочий, например как право участия, отражающее тот факт, что для субъекта вместо одних правоотношений (правоотношений частной собственности) возникают другие, корпоративные, правоотношения. С учетом вышеизложенного допустимо сказать, что право участия, имея в целом (в обозначенном понимании) вещную природу, может пониматься как комплексное правовое явление, занимающее промежуточное положение между «классическими» вещными и обязательственными правами.
Так, В.А. Лапач рассматривает долю участия участника как своеобразный аналог доли в общей собственности. По его мнению, «при таком понимании доля является имущественным, но не обязательственным правом, и, следовательно, юридическая природа доли не может быть удовлетворительно объяснена ни с точки зрения обязательств, ни с точки зрения вещных прав»1. Соответственно В.А. Лапач делает вывод, что «действительные имущественные отношения участников (акционеров) в корпоративных организациях не могут быть удовлетворительно объяснены ни с точки зрения права частной собственности юридического лица, ни тем более путем примитивно-механистического переноса на корпоративные имущественные связи положений об общей долевой собственности»2. А поэтому, как говорит В.А. Лапач, речь должна идти о существовании субъективных прав участия, обладающих уникальной вещно-обязательственной природой.
Имущественное положение товарищества (как полного, так и коммандитного) во многом определяется наличием неограниченной личной ответственности полных товарищей по его обязательствам. Поскольку такая ответственность в значительной степени гарантирует интересы кредиторов, закон не содержит серьезных механизмов, иным образом защищающих их интересы. Такие механизмы существуют применительно к обществам, участники которых не отвечают по долгам, а лишь несут риск утраты вкладов.
Так, согласно ст. 70 ГК в учредительном договоре товарищества должно быть сказано о размере складочного капитала, но не установлен его минимум, из чего следует, что складочный капитал может быть достаточно небольшим. Кроме того, единственным последствием уменьшения фактического размера складочного капитала (если из-за понесенных товариществом убытков стоимость его чистых активов станет меньше размера складочного капитала) является запрет распределять прибыль от деятельности товарищества - ни уведомления кредиторов (с их правом потребовать немедленного исполнения обязательств и компенсации убытков), ни возможности принудительной ликвидации юридического лица Закон не предусматривает. Запрет на распределение прибыли действует до момента, пока стоимость чистых активов не превысит размер складочного капитала.
Вкладом в складочный капитал товарищества может быть любое имущество, в том числе деньги, ценные бумаги, иные вещи, а также имущественные права. Денежная оценка неденежных вкладов осуществляется исключительно по соглашению участников; требований независимой экспертной оценки закон не предъявляет.
Вклад в складочный капитал (о размере которого должно быть сказано в учредительном договоре) участник обязан внести к моменту регистрации товарищества в размере не менее 50%. Остальная часть должна быть внесена в сроки, установленные учредительным договором, - поскольку закон не устанавливает каких-либо максимальных пределов, это могут быть любые сроки (даже длительные). Таким образом, не исключены ситуации, когда товарищество на вполне законных основаниях в течение нескольких лет будет функционировать с не полностью оплаченным складочным капиталом.
Если участник не внес в течение установленного учредительным договором срока оставшуюся часть вклада, то в соответствии с п. 2 ст. 73 ГК РФ он обязан уплатить товариществу 10% годовых с невнесенной части вклада, а также возместить причиненные убытки. Обращает на себя внимание тот факт, что учредительный договор может устанавливать иные последствия (или не предусматривать их вовсе).
Размер долей участников в складочном капитале является определяющим фактором при распределении прибыли и убытков товарищества - они распределяются пропорционально долям, если иное не предусмотрено учредительным договором либо соглашением участников. Следует отметить, что соглашение не может отстранить кого-либо из участников от участия в прибыли либо в убытках.
Складочный капитал коммандитного товарищества формируется из вкладов полных товарищей и коммандитистов; при этом сами полные товарищи определяют объем участия вкладчиков - закон никаких требований по этому вопросу не предъявляет.
В соответствии с законодательством РФ ни полное товарищество, ни коммандита не имеют права выпускать акции. Следует отметить, что французское и немецкое право допускают разделение капитала, вносимого в коммандиту вкладчиками, на акции, что влечет появление акционерной коммандиты1.
Каждый участник полного товарищества имеет один голос, если учредительным договором не предусмотрен иной порядок определения количества голосов его участников (п. 2 ст. 71 ГК).
Любой участник полного товарищества вправе действовать от имени товарищества, если договором не установлено, что все его участники ведут дела совместно либо ведение дел поручено отдельным участникам (абз. 1 п. 1 ст. 72 ГК). При этом для совершения каждой сделки требуется согласие всех участников товарищества.
Вместе с тем в случае, если ведение дел товарищества поручается его участниками одному или некоторым из них, остальные участники для совершения сделок от имени товарищества должны иметь доверенность от участника (участников), на которого возложено ведение дел товарищества (абз. 3 п. 1 ст. 72 ГК).
Участник полного товарищества обязан участвовать в его деятельности в соответствии с условиями учредительного договора. Он также обязан внести не менее половины своего вклада в складочный капитал товарищества к моменту его регистрации. Остальная часть должна быть внесена участником в сроки, установленные учредительным договором. При невыполнении указанной обязанности участник обязан уплатить товариществу 10% годовых с невнесенной части вклада и возместить причиненные убытки, если иные последствия не установлены учредительным договором (ст. 73 ГК). Прибыль и убытки полного товарищества распределяются между его участниками пропорционально их долям в складочном капитале, если иное не предусмотрено учредительным договором или иным соглашением участников. Не допускается соглашение об устранении кого-либо из участников товарищества от участия в прибыли или в убытках (п. 1 ст. 74 ГК).
В соответствии со ст. 75 ГК участники полного товарищества солидарно несут субсидиарную (т.е. дополнительную) ответственность своим имуществом по обязательствам товарищества. При этом участник, выбывший из товарищества, отвечает по обязательствам товарищества, возникшим до момента его выбытия, наравне с оставшимися участниками в течение 2 лет со дня утверждения отчета о деятельности товарищества за год, в котором он выбыл из товарищества1.
Согласно ст. 76 ГК участие в полном товариществе прекращается в случае:
выхода участника из товарищества (ст. 77 ГК);
смерти участника;
признания участника безвестно отсутствующим, недееспособным или ограниченно дееспособным;
признания участника несостоятельным (банкротом) или открытия в отношении него реорганизационных процедур по решению суда (в связи с его неплатежеспособностью);
прекращения участвующего в деятельности товарищества юридического лица путем его реорганизации или ликвидации;
требования личного кредитора участника о выделе части имущества товарищества, соответствующей доле этого участника в складочном капитале товарищества с целью обращения взыскания на это имущество (ст. 80 ГК);
передачи участником своей доли в складочном капитале другому участнику или третьему лицу (ст. 79 ГК);
исключения участника из товарищества (п. 2 ст. 76 ГК).
Участник полного товарищества вправе выйти из него, заявив об отказе от участия в товариществе. Отказ от участия в товариществе, учрежденном без указания срока, должен быть заявлен участником не менее чем за 6 месяцев до фактического выхода из товарищества. Досрочный отказ от участия в полном товариществе, учрежденном на определенный срок, допускается лишь по уважительной причине (п. 1 ст. 77 ГК).
Участники полного товарищества вправе требовать в судебном порядке исключения кого-либо из участников из товарищества по единогласному решению остающихся участников и при наличии к тому серьезных оснований, в частности в случае грубого нарушения этим участником своих обязанностей или обнаружившейся неспособности к разумному ведению дел (п. 2 ст. 76 ГК)1.
Участнику, выбывшему из полного товарищества, выплачивается стоимость части имущества товарищества, соответствующей доле этого участника в складочном капитале, если иное не предусмотрено учредительным договором. По соглашению выбывающего участника с остающимися участниками выплата стоимости имущества может быть заменена выдачей имущества в натуре.
В случае смерти участника полного товарищества (реорганизации юридического лица - участника товарищества) его наследник (юридическое лицо - правопреемник реорганизованной организации) вправе вступить в товарищество лишь с согласия других его участников (ст. 78 ГК).
Участник полного товарищества вправе с согласия остальных его участников передать свою долю в складочном капитале или ее часть другому участнику этого товарищества либо третьему лицу (ст. 79 ГК).
Обращение взыскания на долю участника в складочном капитале полного товарищества по собственным долгам участника допускается лишь при недостатке иного имущества для покрытия долгов. Кредиторы такого участника вправе потребовать от полного товарищества выдела части имущества товарищества, соответствующей доле должника в складочном капитале, с целью обращения взыскания на это имущество. Подлежащая выделу часть имущества товарищества или его стоимость определяются по балансу, составленному на момент предъявления кредиторами требования о выкупе.
Положение полных товарищей, участвующих в товариществе на вере, идентично участникам полного товарищества (п. 2 ст. 82 ГК).
Лицо может быть полным товарищем только в одном товариществе на вере. Участник полного товарищества не может быть полным товарищем товарищества на вере. Полный товарищ в товариществе на вере не может быть участником полного товарищества (п. 3 ст. 82 ГК).
К правам вкладчика в товариществе на вере относятся:
право на получение части прибыли товарищества, причитающейся на его долю в складочном капитале, в порядке, предусмотренном учредительным договором;
право на ознакомление с годовыми отчетами и балансами товарищества;
право на выход из товарищества по окончании финансового года и на получение своего вклада в порядке, предусмотренном учредительным договором;
право на передачу своей доли в складочном капитале или ее части другому вкладчику или третьему лицу. Вкладчики пользуются преимущественным перед третьими лицами правом покупки доли (ее части) (ст. 93 ГК). Передача всей доли иному лицу вкладчиком прекращает его участие в товариществе.
Вкладчик в товариществе на вере обязан внести вклад в складочный капитал. Внесение вклада удостоверяется свидетельством об участии, выдаваемым вкладчику товариществом на вере (п. 1 ст. 85 ГК).
Как видим, закон не предъявляет серьезных требований к формированию и содержанию складочного капитала товарищества. Объясняется это, как отмечалось выше, наличием личной ответственности полных товарищей по обязательствам данного юридического лица, вследствие чего складочный капитал товариществ не играет роли единственного гаранта интересов кредиторов (что свойственно для уставного капитала обществ). Выясним, в чем состоит и как реализуется эта ответственность. Прежде всего следует отметить, что ответственность товарищей является солидарной, что соответствует статусу участников-предпринимателей1. Субъектами ответственности являются, во-первых, действительные участники товарищества, включая тех, чье участие возникло после заключения сделок, за неисполнение которых товарищи привлекаются к ответственности; во-вторых, бывшие участники - они отвечают по обязательствам товарищества, возникшим до момента их выбытия, в течение двух лет со дня утверждения отчета о деятельности товарищества за год, в котором произошло выбытие из товарищества.
Ответственность полных товарищей по отношению к ответственности самого товарищества является субсидиарной - это означает, что требование к участнику товарищества может быть предъявлено только после того, как будет доказана недостаточность имущества самого полного товарищества для удовлетворения требований. Соответственно, реализовать субсидиарную ответственность товарищей можно только после обращения взыскания на все имущество товарищества. Следует отметить, что в целях дополнительной гарантии для кредиторов товарищества логично было бы установить солидарную ответственность, т.е. предоставить кредитору право выбирать - обращать взыскание на имущество товарищества либо товарища.
Требования кредиторов могут быть удовлетворены из всего имущества товарищей, за исключением того, на которое в соответствии с законодательством РФ не может быть обращено взыскание. Порядок осуществления ответственности полных товарищей установлен императивно; любые соглашения об ограничении либо устранении ответственности являются ничтожными.
Как отмечалось выше, вкладчики в товариществе на вере не несут никакой ответственности, а только лишь рискуют потерять свои вклады в случаях неудачного ведения дел полными товарищами, таким образом, вкладчики, отстраненные от ведения дел, по сути, доверяют свои вклады полным товарищам.
Поскольку ответственность полных товарищей как в полном, так и в коммандитном товариществе является неограниченной и солидарной, а ведение дел далеко не всегда осуществляется совместно (т.е. с согласия всех участников), не исключены ситуации, когда к ответственности по сделке будет привлекаться участник, не совершавший эту сделку (и, возможно, не считающий ее совершение целесообразным). Поэтому между товарищами неизбежно наличие лично-доверительных, фидуциарных отношений. Не случайно полные товарищества, весьма распространенные в дореволюционной России, как правило, являлись формой семейного бизнеса (часто встречались товарищества братьев; отца и сыновей; гораздо реже - товарищества мужа и жены).
Современное законодательное регулирование гражданско-правовой ответственности основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего общества в праве России ограничивается установлением двух видов ответственности.
Во-первых, основное общество (товарищество) несет солидарную ответственность по сделкам дочернего общества только при наличии специально оговоренного права давать обязательные указания дочернему обществу. Между тем основное общество (товарищество) может добиться заключения той или иной сделки дочерним обществом и без такого права, воспользовавшись имеющейся у него возможностью определять решения дочернего общества. Очевидно, что во избежание солидарной ответственности основные общества (товарищества) заинтересованы в том, чтобы не фиксировать такое право ни в договоре с дочерним обществом, ни в уставе последнего.
Субсидиарная ответственность как второй вид ответственности основного общества (товарищества) предусмотрена на тот случай, если несостоятельность (банкротство) дочернего общества наступила по вине основного общества (товарищества). Практическая сложность доказывания вины основного общества (товарищества) является существенным препятствием на пути кредиторов дочернего общества1.
Таким образом, ни во время осуществления дочерним обществом своей деятельности, ни в случае его несостоятельности интересы его кредиторов не защищены должным образом, несмотря на имеющуюся у основного общества (товарищества) возможность в любой момент снизить платежеспособность и жизнеспособность дочернего общества. Предлагаем заимствовать германский подход при определении господствующего предприятия. Следует ограничить круг основных физических и юридических лиц в смысле ст. 105 ГК РФ и признавать их таковыми только в том случае, если существует опасность потенциального конфликта интересов и ущемления прав и интересов (дочернего) общества в пользу иных юридических лиц, например, в силу участия в уставном капитале иных юридических лиц. Такое ограничение позволит более точно очертить круг ответственных лиц и тем самым отдать дань специфике ответственности одного лица по долгам его дочерних юридических лиц.
К отношениям, подпадающим под действие ст. 105 ГК РФ, в литературе относят
как случаи, в которых зависимость одного юридического лица от другого юридического лица была установлена в силу участия в уставном капитале последнего, заключения специальных договоров по передаче полномочий по управлению либо иных оснований, которые так или иначе связаны с механизмами воздействия на (дочернее) общество «изнутри», при воздействии на формирование воли юридического лица,
так и случаи, в которых зависимость установлена посредством заключения долгосрочных гражданско-правовых договоров, направленных не столько на установление зависимости, сколько на обмен товарами, оказание услуг, выполнение работ. К таким договорам относят, например, договоры ипотеки, кредитные договоры, договоры коммерческой концессии, договоры доверительного управления имуществом, договоры залога, договоры совместной деятельности.
Таким образом, можно выделить две группы случаев. По нашему мнению, вторая группа должна подпадать под действие общих норм о гражданско-правовой ответственности сторон таких договоров, но не под действие положений ст. 105 ГК РФ. В работе представлены доводы в пользу разграничения понятий «экономической зависимости» в широком смысле (подразумевается тот смысл, который вкладывают в это понятие российские правоведы в своих работах) и «корпоративной зависимости» (или экономической зависимости в узком смысле). Критерием разграничения является характер воздействия: только при воздействии на общество «изнутри», при воздействии на формирование воли и, как следствие, управление общества как орган или вместо органа юридического лица следует применять нормы ст. 105 ГК РФ и соответствующих положений Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» и Федерального закона «Об акционерных обществах».
Предлагаем ввести солидарную ответственность основного общества (товарищества) перед кредиторами дочернего общества по внедоговорным обязательствам. К таким обязательствам относятся как деликтные обязательства, так и обязательства вследствие неосновательного обогащения. Тогда как потенциальные контрагенты дочернего общества (добровольные кредиторы) имеют возможность, во-первых, определить, хотят ли они заключать ту или иную сделку с данным обществом, во-вторых, проверить платежеспособность общества либо позаботиться о надлежащем обеспечении исполнения его обязательств, кредиторы по внедоговорным обязательствам (недобровольные кредиторы) такой возможности лишены1. При этом совершение дочерним обществом тех или иных действий, повлекших возникновение внедоговорных обязательств (деликтных обязательств, обязательств из неосновательного обогащения), вполне могло быть инициировано указаниями основного общества (товарищества). Очевидно, что недобровольные кредиторы нуждаются в дополнительной защите в форме солидарной ответственности основного общества (товарищества) даже больше, чем контрагенты дочернего общества. Предпосылкой применения нормы о возложении солидарной ответственности на основное общество (товарищество) по таким обязательствам должна являться причинная связь указания или выполнения стратегии основного общества (товарищества) и совершения сделки.
Согласно ст. 105 п. 2 абз. 2 ГК РФ основное общество (товарищество) отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение указаний основного общества (товарищества), только в том случае, если оно имеет право давать дочернему обществу обязательные для него указания. Однако к возникновению убытков у дочернего общества или его кредиторов может привести использование самой возможности определять решения, принимаемые дочерним обществом. Спектр возможного влияния на дочернее общество лица, имеющего возможность определять решения, принимаемые таким обществом, достаточно широк и не исчерпывается исключительно конкретными указаниями заключить ту или иную сделку. Поэтому возложение солидарной ответственности помимо непосредственной цели – защиты кредиторов дочернего общества путем предоставления «действительного, настоящего» контрагента или «виновника» неплатежеспособности или неготовности дочернего общества отвечать по долгам – должно параллельно преследовать и другую цель – защиту самого дочернего общества. Солидарная ответственность основного общества (товарищества) должна поэтому наступать независимо от существования его права давать обязательные указания дочернему обществу. При этом основному обществу (товариществу) следует предоставить возможность опровергнуть факт использования упомянутой возможности в случае заключения между ним и дочерним обществом договора о влиянии, или договора о подчинении, либо договора о передаче управления. В отсутствие какого-либо влияния на дочернее общество основное общество, удовлетворившее требование кредитора дочернего общества, вправе предъявить к дочернему обществу регрессное требование согласно ст. 325 п. 2 ГК РФ.
Такой вид ответственности господствующего предприятия перед зависимым предприятием как обязанность по возмещению годового дефицита согласно § 302 Закона об акционерных обществах ФРГ от 6 сентября 1965 года представляет собой эффективный способ защиты зависимого предприятия. Представляется, что следует заимствовать такую концепцию «внутренней ответственности» перед самим дочерним обществом. Эффективность данного вида ответственности обусловлена одновременно репрессивным и превентивным характером. Репрессивный характер этого вида ответственности проявляется в том, что дочернее общество может требовать возмещения любого ущерба, возникшего в результате влияния основного общества (товарищества), включая издержки, не являющиеся убытками в смысле ст. 15 ГК РФ. Превентивный характер проявляется в том, что введение такой концепции ответственности в значительной мере способствует общему снижению отрицательного воздействия основного общества (товарищества) на дочернее общество. Следует ввести обязанность основного общества (товарищества) перед дочерним обществом по компенсации ущерба в широком смысле, что способствует также поддержанию платежеспособности дочернего общества. В целях обеспечения выполнения данной обязанности предлагается не отменять непосредственную солидарную ответственность основного общества (товарищества) по долгам дочернего общества перед его кредиторами, а допустить параллельное применение обоих видов ответственности. Таким образом, сочетание двух видов ответственности позволит защитить как само дочернее общество, так и его кредиторов1.
Предлагаем применять нормы солидарной и субсидиарной ответственности основного общества (товарищества) и при недействительности оснований возникновения отношений дочерности, если основное общество (товарищество) фактически осуществляло руководство дочерним обществом путем дачи указаний или иными способами. В соответствии с п. 1 ст. 105 ГК РФ правовой статус дочернего общества признается за обществом, «если другое (основное) хозяйственное общество или товарищество ... имеет возможность определять решения, принимаемые таким обществом». Решающее значение для признания общества дочерним согласно п. 1 ст. 105 ГК РФ имеет наличие возможности определять решения другого общества. Каким образом или по каким основаниям общество (товарищество) имеет такую возможность, значения не имеет. Наступление солидарной ответственности по сделкам дочернего общества и субсидиарной ответственности по его обязательствам в случае несостоятельности является следствием возможности основного общества (товарищества) определять решения, принимаемые дочерним обществом, а не следствием действительности способов определять такие решения. Более того, российский законодатель оставил открытым перечень оснований установления отношений основное – дочернее общества, предусмотрев возможность определять решения, принимаемые дочерним обществом, иным образом, нежели в силу преобладающего участия в его уставном капитале или в соответствии с договором. Таким образом, случаи (впоследствии установленной) недействительности договора, в соответствии с которым одно общество (товарищество) имеет возможность определять решения другого общества или приобретает преобладающее участие в его уставном капитале, а также иные случаи, в которых недействительна сделка, в силу которой одно общество (товарищество) имеет вышеуказанную возможность, подпадают под категорию определения решений другого общества иным образом.
|
