Основное содержание работы
Во Введении обосновываются актуальность и научная новизна; устанавливается объект и предмет исследования; формулируется его цель и задачи; указывается методология и теоретическая основа исследования; рассматривается теоретическая и практическая значимость работы; определяются положения, выносимые на защиту.
В Главе 1 Творчество Д.К.Джерома и английская литература конца ХIХ века, состоящей из двух разделов, приводится аналитический обзор литературы по неоромантизму и по творчеству Д.К.Джерома.
Раздел 1.1. Творчество Д.К.Джерома в оценке критики и литературоведения посвящен анализу теоретических работ, связанных с творческим наследием писателя.
Помимо предисловий и разрозненных статей, в России и в СССР изучению творческого наследия писателя посвящены четыре кандидатские диссертации. Первой попыткой «систематического рассмотрения новеллистического творчества писателя и его эссе с точки зрения их жанровой специфики» в российском литературоведении стало диссертационное исследование Н.Д.Садомской «Типология малых жанров в прозе Джерома К.Джерома (1885-1916)». Эта работа, написанная в 1984 году, до сих пор, на наш взгляд, остается наиболее глубоким и наиболее ценным трудом, посвященным прозе Д.К.Джерома. В 1988 году Ж.А.Маргулис в своей диссертации «Творчество Джерома К. Джерома и развитие реализма на рубеже XIX-XX веков» обратилась в основном к наименее известной в нашей стране части творческого наследия Джерома – его драматургии и романистике. В 2006 году в Нижнем Новгороде О.А.Королева защитила кандидатскую диссертацию на тему «Ирония в «малой прозе» Джерома К.Джерома и английская литературная традиция». Последней следует назвать диссертацию Д.А.Розеватова «Жанрово-тематическое своеобразие художественной прозы Джерома Клапки Джерома и О’Генри» (Самара, 2012).
Творчество Д.К.Джерома традиционно рассматривается в русле реалистической поэтики, при этом внимание обращается в первую очередь на развлекательный характер его произведений либо на сатирическое и критическое отображение тех или иных черт современной действительности.
По различным причинам, прежде всего экстралингвистического характера, творческое наследие Д.К.Джерома, и в первую очередь повесть «Трое в лодке, не считая собаки», неоднократно становилось предметом внимания советских и российских лингвистов. При этом, как правило, произведение Джерома не столько становилось объектом исследования, сколько привлекалось в качестве материала для изучения вопросов, непосредственно не имеющих отношения к художественному своеобразию или даже к поэтике повести.
Таким образом, несмотря на огромную популярность творчества Д.К.Джерома и, в особенности, его повести «Трое в лодке, не считая собаки», поэтика произведений писателей до настоящего времени изучена недостаточно; в частности, практически не исследовались связи творчества Д.К.Джерома с современным ему литературным контекстом. В качестве исключения можно упомянуть содержащую тонкие наблюдения, хотя и не исчерпывающую проблему, статью профессора В.Шейка (William J. Scheick), рассматривающую связи между повестью «Трое в лодке, не считая собаки» и книгой Генри М. Стенли «Как я нашел Ливингстона» (1872), воспринимаемой как образец «имперского дискурса», характерного также и для произведений Г.Р.Хаггарда и Р.Киплинга3.
Раздел 1.2. Проблема неоромантизма в современном литературоведении содержит аналитический обзор основных концепций неоромантизма.
Проблема неоромантизма как литературного явления остается актуальной для современного литературоведения. Можно (с известной долей условности) выделить несколько основных вариантов трактовки понятия «неоромантизм» и, соответственно, использования этого термина.
Ряд литературоведов использует слово «неоромантизм» для обозначения романтических тенденций «после романтизма», в частности, для обозначения черт, близких романтизму ХIХ века, в литературе ХХ века. В работах этих исследователей понятие «неоромантизм» не наполнено четким содержанием, неоромантизм предстает как своего рода «продолжение» романтизма, без какой-либо историко-культурной привязки, т.е. фактически отождествляются понятия «романтизм» и «романтика»4.
В зарубежном литературоведении популярна теория метаромантизма5, видящая в романтизме истоки всей современной культуры. С этой теорией перекликается концепция В.М.Толмачева6, согласно которой романтическая парадигма, начавшаяся в конце XVIII века, включает в себя все последующие направления и стили. В.М.Толмачев рассматривает неоромантизм как один из стилей, соответствующих романтизму как эпохе в культуре, наряду с романтизмом, натурализмом, символизмом. Концепция «широкого романтизма», опирающаяся также на работы А.В.Карельского и И.А.Тертерян, является предметом современных литературоведческих дискуссий и используется многими исследователями для решения литературоведческих задач.
Ряд ученых оспаривает правомерность или целесообразность использования самого термина «неоромантизм», утверждая, что он не связан с определенным методом и поэтому оказывается избыточным7.
Более обоснованным видится использование термина «неоромантизм» применительно к конкретной эпохе конца XIX - начала XX века. Авторы ряда работ говорят о неоромантизме как об общем настроении эпохи, о комплексе методов, не сложившемся в самостоятельное течение8, однако большая группа исследователей рассматривает неоромантизм как особый метод и самостоятельное литературное направление конца XIX - начала XX веков9. Плодотворной представляется точка зрения В.А.Лукова10, который выделил два бытования термина «неоромантизм»: конкретного литературного течения («неоромантическое течение») и широкого литературно-художественного движения («неоромантический ореол»), объединяющего неоромантическое течение и такие родственные неоромантизму художественные явления, как символизм, эстетизм, модернизм и ряд других.
Совершенно по-разному решается вопрос о «положении» неоромантизма по отношению к романтизму: от определения неоромантизма как продолжения, либо возрождения романтизма начала ХIХ века, «нового романтизма», не вносящего ничего нового ни на уровне поэтики, ни в плане эстетики11, до признания в неоромантизме не только продолжения романтической традиции, но и качественно новой модификации романтизма12.
В диссертации неоромантизм понимается прежде всего как направление в английской литературе рубежа веков, для которого характерна и апелляция к романтизму, и, одновременно, полемика с ним. Мы полагаем, что «традиционный» для исследований английского неоромантизма круг имен, включающий Р.Л.Стивенсона, А.Конан Дойла, Г.Р.Хаггарда, Р.Киплинга, Г.Уэллса, Г.К.Честертона, а также реже называемые имена Б.Стокера, У.Морриса, Дж.А.Хенли, Р.М.Баллантайна, Э.Хоупа, может и должен быть дополнен именем Д.К.Джерома не только потому, что писатель был близок и сотрудничал со многими из этих авторов, разделяя их эстетические позиции и поэтологические принципы, но в первую очередь по той причине, что в его творчестве присутствуют черты, характерные для поэтики названных писателей; более того, в повестях Д.К.Джерома эти черты порою проявляются даже отчетливее, нежели у авторов, обычно называемых неоромантиками.
Глава 2 Повести «Трое в лодке, не считая собаки» и «Трое на прогулке»: поэтика жанра, включающая в себя два параграфа, посвящена исследованию романтических и неоромантических черт повестей Д.К.Джерома на уровне жанровой поэтики.
В разделе 2.1 Взаимодействие публицистического и художественного дискурсов в повестях Д.К.Джерома рассматривается присутствие, в том числе и пародийное, документально-публицистических элементов в повестях «Трое в лодке, не считая собаки» и «Трое на прогулке».
Одной из важнейших проявлений тенденции к обновлению художественного языка, характерной для литературного процесса на рубеже XIX и XX веков, представляется чрезвычайно активное взаимодействие и взаимопроникновение различных литературных жанров и даже родов. Конец XIX века, закат викторианской эпохи, становится «золотым веком» британской публицистики, когда в журналистскую, в том числе и публицистическую деятельность вовлечены лучшие перья страны. В этот период публицистический и художественный дискурс вступают в сложные отношения взаимовлияния: публицистический дискурс формируется под влиянием и прямым воздействием художественного дискурса, в свою очередь художественный дискурс обогащается за счет привлечения элементов публицистического дискурса.
В произведениях поздних викторианцев, современников Д.К.Джерома, писателей-неоромантиков, происходит сближение этих двух дискурсов, причем у разных писателей и степень, и характер этого взаимопроникновения и взаимодействия публицистического и фикционального существенно разнятся. Жанровое своеобразие повестей Д.К.Джерома «Трое в лодке, не считая собаки» и «Трое на прогулке» во многом связано именно с сочетанием и комбинированием принципиально важных для культуры викторианской Англии художественного и публицистического дискурсов. В повестях Д.К.Джерома элементы художественного и публицистического не просто переплетены и нередко трудно дифференцируемы – само это взаимопроникновение становится важнейшим средством создания комизма и, одновременно, способом постановки насущных социальных и нравственных проблем.
Пародирование основных публицистических жанров осуществляется в повестях Д.К.Джерома главным образом посредством авторских отступлений, представленных в виде своеобразных исторических («Трое в лодке, не считая собаки»), культурологических или даже лингвокультурологических («Трое на прогулке») экскурсов, а также рассуждений на социальные, социально-бытовые, эстетические и т.п. темы, прямо не связанных с основной сюжетной линией и, по сути, представляющих собой небольшие очерки, фельетоны, зарисовки и иные публицистические тексты. Эту же функцию выполняют и рассуждения о природе, пейзажные зарисовки, которые пародируют не только свойственную романтическому письму элегичность, но и увлечение сельской темой в британской публицистике, возникшее в последней четверти викторианского периода.
Обсуждение английского национального характера и британской идентичности в повести «Трое в лодке, не считая собаки» или квазинаучное исследование специфики немецкого менталитета и немецкой культуры и лингвокультуры в повести «Трое на прогулке» предполагает пародийную эксплуатацию тем и мотивов, характерных и для беллетристики Д.Конрада, Р.Л.Стивенсона, Р.Киплинга, Г.Р.Хаггарда, и для неоромантической публицистики в целом. Присущее писателям-неоромантикам тяготение к этнографичности, научной (точнее, научно-популярной) точности, которая становится принципиально важной для неоромантической публицистики, пародируют многочисленные исторические экскурсы в обеих повестях.
Жанровое своеобразие повестей Д.К.Джерома «Трое в лодке, не считая собаки» и «Трое на прогулке» определяется в первую очередь их синкретической природой, допускающей объединение документально-публицистических жанров (путевой, аналитический и этнографический очерк, эссе, путеводитель, репортаж, путевые заметки и пр.), и фикциональных жанровых форм, анализу присутствия которых в прозе писателя посвящен раздел 2.2. Сочетание жанровых форм и модификаций в повестях Д.К.Джерома.
В повестях Д.К.Джерома отчетливо прослеживается мотив путешествия, имеющий в английской литературе давнюю традицию, активно присутствующий и в публицистике, и в художественной прозе конца ХIХ века, проявившийся, в частности, в принципиально важном для литературы неоромантизма приключенческом романе. Единственной целью путешествия в обеих повестях позиционируется желание отдохнуть, развеяться. Если в повести «Трое на прогулке» потребность в «смене обстановки» вербализуется в самом начале, то в повести «Трое в лодке, не считая собаки» разговор о путешествии заходит непосредственно после того, как трое друзей закончили трапезу, необходимую для восстановления после долгого и изнурительного обсуждения собственной утомленности. «Потребность в отдыхе» как главная причина путешествия пародирует романтическое путешествие как способ ухода от повседневности, от скучного, унылого и потому безобразного мира («Паломничество Чайльд-Гарольда»). На это совершенно явственно указывает реакция друзей на предложение Джорджа, в которой упоминание «толпы» и «девятнадцатого века», а также характерные «слова-сигналы» (Л.Я.Гинзбург) dream, fairies, Time, waves, faint, отчетливо актуализирующие традиционные романтические топосы отрешенности от обыденности и суеты, уединения вдали от пошлого и механического мира бездушной цивилизации.
Вместе с тем, позиционирование путешествия как средства развлечения, отдыха абсолютно противоречит и поэтике неоромантизма, где путешествие всегда связано с некой важной целью, будь то поиски сокровищ («Остров сокровищ» Р.Л.Стивенсона), работа («Тайфун» Д.Конрада), освоение новых земель и, соответственно, выполнение колонизаторской миссии («Доктор Дулитл и его звери» Х.Лофтинга, романы Г.Р.Хаггарда и Р.Киплинга), либо вызвано внешними, не зависящими от желания путешественника причинами. Описывая тщательный выбор маршрута предстоящего путешествия, Д.К.Джером постоянно актуализирует и романтическую топику и образность, которые подвергаются настойчивому и последовательному пародийному снижению, и неоромантические мотивы (общественной) пользы, целесообразности, познавательности.
Важным средством пародирования и проблематизации романтической поэтики в повести «Трое в лодке, не считая собаки» становится и введение в текст вставных элементов, связанных с историей Англии. Формально эти вставные элементы представляют собой исторические экскурсы, связанные с теми местами, мимо которых проплывают протагонисты. При этом пародийное снижение, которому подвергаются в повести исторические сюжеты и персонажи, также позволяет говорить о полемике с романтической увлеченностью историей как местом сильных страстей и ярких красок, недоступных современности, и, одновременно, о проблематизации характерного для неоромантиков тяготения к этнографичности, научной точности.
Среди других жанровых форм и модификаций, присутствующих в повестях Д.К.Джерома, необходимо выделить готическую повесть и «рассказы об ужасном», а также морской роман, пародируемые в повести «Трое в лодке, не считая собаки».
В Главе 3 Полемика с поэтикой и эстетикой романтизма в творчестве Д.К.Джерома, состоящей из трех разделов, анализируется проблематизация романтической поэтики на уровне изображения человека и пародийного переосмысления характерных для литературы романтизма мотивов и образов.
В разделе 3.1 Изображение человека в повестях Д.К.Джерома: проблема романтической и неоромантической типизации «коллективный» герой повестей «Трое в лодке, не считая собаки» и «Трое на прогулке» рассматривается как пародийно-полемический вариант романтического типа героя.
Различие между романтизмом и неоромантизмом во многом заключается в самих принципах создания образа героя, которые обусловливаются неодинаковым пониманием человека в разные культурно-исторические эпохи. В литературе неоромантизма романтический тип героя, как и взаимоотношения героя и мира, подвергаются существенной трансформации. Особенно справедливым это оказывается по отношению к литературе английского неоромантизма: «характерный для европейского неоромантизма образ героической личности обычно заменяется образом «незаметного героя» (Конан Дойль, Честертон), ребенка (Киплинг), молодого человека (Стивенсон), «маленького человека» (Киплинг). Для английского неоромантизма свойственно ставить героя в зависимость от обстоятельств (вплоть до появления у Конрада темы рока в образе моря), которые не только не подавляют героя, но позволяют ему полнее раскрыться"13.
Герой Д.К.Джерома не является типическим «обыкновенным» героем писателей-реалистов, так как лишен той полноты изображения внутреннего мира и внешнего окружения, психологизма, свойственного герою произведений писателей-реалистов. Мы почти ничего не знаем о героях повестей – Д.К.Джером ограничивается краткими эпизодическими характеристиками.
Как и герой романтиков, коллективный герой Д.К.Джерома настаивает на своей исключительности, «особости», однако эта исключительность носит откровенно пародийный характер, поскольку прямо связана с обыденностью и повседневностью. Сами «необыкновенные» качества, которые придают герою исключительность, оказываются совершенно приземленными и связаны не со сферой духа, как у романтического героя, но с телесностью (обжорство, любовь поспать) либо со сферой материального и «антипоэтического» (практичность, отсутствие сентиментальности). Пародийное сходство джеромовского героя с героями романтиков проявляется и в том, что он охотно произносит глубокомысленные сентенции, явственным образом пародирующие характерное для романтической поэтики и эстетики стремление к обобщению, универсальности. Поводом для подобных сентенций, претендующих на свойственные романтическому мировосприятию «мировую скорбь» и типологическое обобщение, может послужить самый ничтожный предмет, самое незначительное событие, никак или почти никак не связанное с содержанием сентенции. Д.К.Джером активно прибегает к гиперболе, благодаря которой сам эпизод (случай, действие) предстает как событие вселенского масштаба и становится поводом для глобального обобщения, формулируемого как универсальный закон. Для сентенций характерно и активное использование романтической топики и образности, которая более подробно рассматривается разделе 3.2.
В противовес романтическому герою, противопоставленному окружающему «чуждому» миру, герой Д.К.Джерома принципиально не одинок – все три героя путешествия выступают как один обобщенный персонаж. Д.К.Джером постоянно сравнивает своего героя с кем-то еще, что лишает его исключительности, уникальности, делает «одним из многих», – эту функцию, в частности, выполняют вставные новеллы, рассказывающие о схожих случаях и приключениях, переживаемых разными людьми.
Герой Д.К.Джерома отличается и от героя Р.Л.Стивенсона, Г.Р.Хаггарда, Д.Конрада, находящегося в этически или психологически напряженной ситуации, связанной, например, с опасностью и (или) необходимостью принять нравственно неоднозначное решение, однако это отличие оказывается лишь внешним: точно так же, как прогулка по Темзе превращается в пародию на переживаемые неоромантическим героем приключения, трудности и опасности.
Раздел 3.2. Обращение к романтическим мотивам и образам как средство полемики с романтической эстетикой, состоящий из двух подразделов, посвящен функционированию в повестях Д.К.Джерома традиционных романтических мотивов и образов, выступающих как средство полемики с романтической и неоромантической эстетикой.
Д.К.Джером сталкивает романтическую и неоромантическую образность, тщательно транспонируя романтическое (поэтическое) в сферу бытового, приземленного и, напротив, переводя неоромантическую (рационалистическую) топику в область недостоверного, вне-рационального. Так, например, в повести «Трое в лодке, не считая собаки» слово stars используется именно в качестве слова-сигнала, маркера поэтичности, причем всякий раз сама эта поэтичность становится объектом проблематизации и пародийного переосмысления, осуществляемого путем введения чуждых романтической образности мотивов и топики, в первую очередь топики телесности.
Если в повести «Трое в лодке, не считая собаки» образы звезд, луны, солнца используются исключительно для пародирования романтического дискурса, то в следующей повести романтическая образность демонстративно, маркировано отсутствует, причем само это отсутствие становится средством полемики с романтической поэтикой. Если в первой повести мы находим шесть употреблений слова stars, каждое из которых связано с поэтичным описанием либо глубокомысленной сентенцией, то в повести «Трое на прогулке» это слово используется всего один раз в контексте, исключающем поэтичность и предполагающем уже апелляцию не к (псевдо-) романтической образности, но напротив, к рационалистическому языку, характерному для литературы неоромантизма.
Если в литературе романтизма и постромантизма образы луны и солнца традиционно противопоставляются, причем в романтической и, особенно, постромантической поэтике образ луны, связанный с топикой изменчивости, ненадежности, эфемерности бытия и, соответственно, с темой грусти и мотивом смерти, актуализируется значительно чаще, чем образ солнца, связанный в первую очередь с мотивами и темами радости, надежды, счастья, то в этой повести слово sun встречается значительно чаще, чем слово moon, используемое исключительно для (разумеется, пародийного) маркирования романтической топики в рассказе о веселом розыгрыше. Образ солнца при этом абсолютно лишается всякой поэтичности, становясь в первую очередь индикатором порядка – той самой обыденной размеренности, с которой так не ладили романтики.
В повестях Д.К.Джерома «Трое в лодке не считая собаки» и «Трое на прогулке» постоянно встречаются упоминания музыкальных инструментов, комические сцены, так или иначе связанные с музыкой, размышления по поводу тех или иных аспектов музыкальной жизни и другие формы присутствия музыкальной топики. Как правило, эти «музыкальные» образы, микрообразы и т.д. непосредственно не связаны с основной сюжетной линией произведений, и их настойчивое присутствие не выполняет композиционно-сюжетную функцию; более того, частое присутствие «музыкальных» сцен в значительной степени противоречит поэтике жанров приключенческого романа и романа-путешествия, которые составляют основу этих повестей Д.К.Джерома на уровне внешней композиции. Мотивы и образы, связанные с музыкой, элементы музыкальной топики и другие формы актуализации топоса музыки играют в повестях Д.К.Джерома иную, не менее важную роль, заключающуюся в пародировании музыкальной образности и обращения к теме музыки у писателей-романтиков и, таким образом, полемике с романтизмом и проблематизацию романтической поэтики.
Д.К.Джером воспроизводит и даже акцентирует свойственное романтикам восприятие музыки как возвышенного, «романтического», принадлежащего к области идеального, однако всякий раз такое романтическое восприятие музыки разрушается и дискредитируется. Так, например, в Главе 1 повести «Трое на прогулке» Гаррис описывает предполагаемый совместный семейный отдых, пародируя характерный для романтизма топос идиллического и пасторального, используя упоминание музыки как неотъемлемого атрибута идиллии. Однако уже в этом эпизоде идиллическое разрушается, «музицирование» связано скорее с докучной обузой, чем с наслаждением искусством. Этот эпизод перекликается с Главой 19 повести «Трое в лодке, не считая собаки», где музыка (игра Джорджа на банджо) не утешает и не поддерживает в минуту невзгоды (вернее, непогоды), а напротив, становится пыткой, вследствие чего музыка не может выполнять характерную для романтического произведения функцию спасительного средства, позволяющего преодолеть разрыв между идеалом и скучной реальностью. Эти эпизоды также служат примером пародирования романтического образа (топоса) непонятого гения, творца (музыканта), которого не понимают, над которым смеются люди.
Для романтизма и романтической иронии вообще очень важно противопоставление поэта – не понимающей его толпе, яркой личности – черни, музыканта – обывателю. В повести «Трое в лодке, не считая собаки» такими отвергнутыми бездушным обществом непонятыми гениями оказываются и молодой человек, который учился играть на волынке, преодолевал сопротивление своей семьи, и Джордж, который «так до сих пор и не научился играть на банджо. Он встретил слишком мало поддержки у окружающих». При этом, разумеется, речь должна идти именно о сознательном, эксплицитном пародировании романтического образа непонятого гения. В романтическом произведении образ поэта (музыканта), подвергающегося нападкам и агрессии со стороны обывателей, также может быть подан вполне иронически: романтическая ирония не знает границ и не допускает какой бы то ни было однозначности, однако в любом случае исключительность (в том числе и исключительная одаренность), идеальность (в смысле принадлежности к сфере возвышенного и идеального), одухотворенность Поэта, Музыканта не подвергается сомнению. В повестях Д.К.Джерома, напротив, занятия музыкой постоянно позиционируются как нечто вполне обыденное и связанное не с озарением и вдохновением, не с исключительным и редким даром, ниспосланным свыше, но с работой и тренировкой.
Образ музыканта лишается в повестях Д.К.Джерома какой бы то ни было исключительности; романтическое, поэтическое снижается и переводится в сферу бытового, приземленного. Музыка связана уже не с идеальным, а с бытовым, приземленным. Так, в Главе 2 повести «Трое на прогулке» музыка преподносится сугубо приземленно в виде уроков и упоминается среди домашних хлопот, символизирующих именно прозу жизни, в одном ряду со счетом от мясника и настойкой ревеня.
У романтиков мир музыки и мир немузыкальный – антитезы, общественные и политические отношения людей музыке враждебны. Джером же связывает музыку с правилами, регламентированностью, порядком.
Таким образом, можно заключить, что основной функцией мотивов и образов, связанных с музыкой, становится в повестях Д.К.Джерома пародирование романтической поэтики и эстетики.
В разделе 3.3 Топос еды в повестях Д.К.Джерома рассматриваются особенности присутствия в творчестве Д.К.Джерома образов и мотивов, связанных с едой, питьем, трапезой, их связь с карнавальной (М.М.Бахтин) и маскарадной (А.Л.Гринштейн) культурой, а также значение гастрономической образности для полемики с присущей романтической поэтике обращенностью к «сфере духа».
В повести Д.К.Джерома «Трое в лодке, не считая собаки» гастрономическая и пиршественная образность занимает принципиально важное место: упоминания еды буквально пронизывают все произведение. Не случайно едва ли не первые эпизоды повести, которые вспоминает «неискушенный» читатель, воспринимающий произведение исключительно как юмористическое, как правило, так или иначе связаны с едой. Сам этот факт связи еды с комизмом представляется принципиально важным на фоне отсутствия (или квази - присутствия) упоминания или описания еды и в целом пиршественных образов в творчестве романтиков. Топос еды, имманентно связанный с телесностью, если и актуализируется в романтическом произведении или даже упоминается достаточно часто («Айвенго» Вальтера Скотта), никогда не занимает в романтическом произведении центрального или хотя бы существенного места.
В повестях Д.К.Джерома еда не просто упоминается или даже описывается чрезвычайно подробно, но выступает как экзистенциальная, онтологическая ценность. О важности еды, неоднократно декларируемой вполне эксплицитно, говорят и приготовления, сборы, составление планов поездки, непременно связанные с обсуждением походного рациона, и количество закупаемой провизии в повести «Трое в лодке, не считая собаки», и активное привлечение рассуждений на гастрономическую тематику при анализе немецкого национального характера в повести «Трое на прогулке».
Подобное обращение к гастрономической образности заставляет вспомнить о значении пиршественных образов для карнавальной смеховой культуры, подробно исследованном в монографии М.М.Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса». Однако если в карнавальной культуре еда является радостью (во всяком случае, для самих участников карнавала) и, одновременно, становится источником радости, то в повестях Джерома К. Джерома еда, напротив, вызывает затруднения (то есть становится не удовольствием, а обременительным и затруднительным занятием) и, что также очень важно, не просто не доставляет удовольствия, а, наоборот, вызывает маркировано неприятные ощущения и приводит к плачевным последствиям либо даже косвенным образом позиционируется едва ли не как источник гибели («Трое в лодке, не считая собаки», Глава 12).
Кроме того, очень часто встречающиеся скупые, фактографические упоминания еды приводят к тому, что топос еды перестает носить праздничный характер, как в карнавальной культуре, а становится частью обыденного. Еда в повестях Д.К.Джерома выступает как мера времени, то есть связана уже не с праздничностью, а с повседневностью, с распорядком дня, с размеренностью и, соответственно, носит не карнавальный, но маскарадный (А.Л.Гринштейн) характер; не случайно в повести «Трое в лодке, не считая собаки» неоднократно (сцены с отсутствием горчицы, с банкой ананасов, с пудингом и др.) актуализируется мотив «ускользающей еды», выделенный исследователем в качестве характерного атрибута маскарадности.
В Заключении подводятся итоги исследования и намечаются перспективы дальнейшей работы.
Анализ форм и способов присутствия в повестях Д.К.Джерома «Трое в лодке, не считая собаки» и «Трое на прогулке» романтической образности, основных мотивов и категорий поэтики романтизма и их переосмысления и пародирования в русле неоромантических устремлений английской прозы рубежа ХIХ и XX веков показал, что творчество Д.К.Джерома вполне созвучно поискам, которые вела британская культура (не только художественная, если вспомнить публицистическую деятельность Джерома-журналиста, редактора, издателя) рубежа прошлого и позапрошлого столетий. При этом многие топосы, мотивы и темы, привлекавшие современников Д.К.Джерома, находили в его творчестве, в частности, в беллетристике, нестандартный, а порою и неожиданный отклик. Художественное своеобразие повестей «Трое в лодке, не считая собаки» и «Трое на прогулке» во многом определяется тем, что в них объектом проблематизации и, в значительной мере, пародирования становятся и романтические, и восходящие к поэтике романтизма, но переосмысливающие ее и вступающие с ней в плодотворную полемику неоромантические мотивы и образы.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
|
