Николай Михайлович Карамзин История государства Российского. Том IX
Скачать 3.07 Mb.
|
| особенных сановников для услуг своих: Дворецкого, казначеев, Ключников, даже поваров, хлебников, ремесленников; 5) наконец, как бы возненавидев славные воспоминания Кремлевские и священные гробы предков, не хотел жить в великолепном дворце Иоанна III: указал строить новый за Неглинною, между Арбатом и Никитскою улицею, и подобно крепости оградить высокою стеною. Сия часть России и Москвы, сия тысячная дружина Иоаннова, сей новый двор, как отдельная собственность Царя, находясь под его непосредственным ведомством, были названы опричниною , а все остальное — то есть, все Государство — земщиною , которую Иоанн поручал Боярам, земским , Князьям Бельскому, Мстиславскому и другим, велев старым государственным чиновникам — Конюшему, Дворецкому, казначеям, — Дьякам — сидеть в их Приказах, решить все дела гражданские, а в важнейших относиться к Боярам, коим дозволялось в чрезвычайных случаях, особенно по ратным делам, ходить с докладом к государю. То есть Иоанн по видимому желал как бы удалиться от Царства, стеснив себя в малом кругу частного Владетеля, и в доказательство, что Государево и государственное уже не одно знаменуют в России, требовал себе из казны земской 100000 рублей за издержки его путешествия от Москвы до Слободы Александровской! — Никто не противоречил: воля Царская была законом. Обнародовали новое учреждение. 4 Февраля Москва увидела исполнение условий , объявленных Царем Духовенству и Боярам в Александровской Слободе. Начались казни мнимых изменников, которые будто бы вместе с Курбским умышляли на жизнь Иоанна, покойной Царицы Анастасии и детей его. Первою жертвою был славный Воевода Князь Александр Борисович Горбатый Шуйский, потомок Св. Владимира, Всеволода Великого и древних Князей Суздальских, знаменитый участник в завоевании Казанского Царства, муж ума глубокого , искусный в делах ратных, ревностный друг отечества и Христианин. Ему надлежало умереть вместе с сыном, Петром, семнадцатилетним юношею. Оба шли к месту казни без страха, спокойно, держа друг друга за руку. Сын не хотел видеть казни отца, и первый склонил под меч свою голову: родитель отвел его от плахи, сказав с умилением: «да не зрю тебя мертвого!» Юноша уступил ему первенство, взял отсеченную голову отца, поцеловал ее, взглянул на небо и с лицом веселым отдал себя в руки палача. Шурин Горбатого Петр Ховрин (родом Грек), Окольничий Головин, Князь Иван Сухой Кашин, и Кравчий, Князь Петр Иванович Горенский, были казнены в тот же день; а Князь Дмитрий Шевырев посажен на кол: пишут, что сей несчастный страдал целый день, но, укрепляемый верою, забывал муку и пел канон Иисусу. Двух Бояр, Князей Ивана Курадкина и Дмитрия Немого, постригли; у многих Дворян и Детей Боярских отняли имение; других с семействами сослали в Казань. — Один из знатнейших Вельмож, ближний родственник добродетельной Царицы Анастасии, Боярин и Воевода Иван Петрович Яковлев, также навлек на себя опалу; но Иоанн в самом ожесточении еще любил хвалиться милосердием: простив Яковлева, взял с него клятвенную грамоту, утвержденную подписями Святителей, в том, чтобы не уходить ему из России ни в Литву, ни к Папе, ни к Императору, ни к Султану, ни к Князю Владимиру Андреевичу , и не иметь с ним никаких тайных сношений. Мы упоминали о ссылке первостепенного Боярина, славного Воеводы, Князя Михаила Воротынского: лишенный имения, он года четыре жил на Белеозере, получая от Государевой казны около 100 рублей ежегодно, сверх запаса, вин, плодов иноземных, одежды, белья. Наконец Иоанн возвратил сего знаменитого изгнанника ко двору, в Думу: сделал Наместником Казанским и Державцем Новосильским, обязав его в верности такою же грамотою, как и Яковлева, с прибавлением, что Митрополит и Епископы были их ходатаями. Не велев Духовенству вступаться за опальных, Царь желал польстить ему сим милостивым словом. Но ходатаев уже не было! Духовенство могло только слезами орошать олтари и воссылать теплые молитвы к Богу о спасении несчастных! — Другие Бояре — Лев Андреевич Салтыков, Князья Василий Серебряный, Иван Охлябинин, Захария Очин Плещеев — долженствовали представить за себя ручателей в неизменной службе государю; а в случае их бегства ручатели (не только именитые сановники, но и купцы) обязывались внести знатную сумму денег в казну: например, за Князя Серебряного 25000 рублей или около полумиллиона нынешних. Предосторожность бесполезная и постыдная для Государя; но сей Государь был тиран! После казней Иоанн занялся образованием своей новой дружины. В совете с ним сидели Алексей Басманов, Малюта Скуратов, Князь Афанасий Вяземский, и другие любимцы. К ним приводили молодых Детей Боярских, отличных не достоинствами, но так называемым удальством, распутством, готовностию на все. Иоанн предлагал им вопросы о роде их, о друзьях и покровителях: требовалось именно, чтобы они не имели никакой связи с знатными Боярами; неизвестность, самая низость происхождения вменялась им в достоинство. Вместо тысячи, Царь избрал 6000, и взял с них присягу служить ему верою и правдою, доносить на изменников, не дружиться с земскими (то есть, со всеми не записанными в опричнину), не водить с ними хлеба соли, не знать ни отца, ни матери, знать единственно Государя. За то Государь дал им не только земли, но и домы и всю движимую собственность старых владельцев (числом 12000), высланных из пределов опричнины с голыми руками, так что многие из них, люди заслуженные, израненные в битвах, с женами и детьми шли зимою пешком в иные отдаленные, пустые поместья. Самые земледельцы были жертвою сего несправедливого учреждения: новые Дворяне, которые из нищих сделались большими господами, хотели пышностию закрасить свою подлость, имели нужду в деньгах, обременяли крестьян налогами, трудами: деревни разорились. Но сие зло казалось еще маловажным в сравнении с другим. Скоро увидели, что Иоанн предает всю Россию в жертву своим опричным: они были всегда правы в судах, а на них не было ни суда, ни управы. Опричник или кромешник — так стали называть их, как бы извергов тьмы кромешней — мог безопасно теснить, грабить соседа, и в случае жалобы брал с него пеню за бесчестье. Сверх многих иных злодейств, к ужасу мирных граждан, следующее вошло в обыкновение: слуга опричника, исполняя волю господина, с некоторыми вещами прятался в доме купца или Дворянина; господин заявлял его мнимое бегство, мнимую кражу; требовал в суде пристава, находил своего беглеца с поличным и взыскивал с невинного хозяина пятьсот, тысячу или более рублей. Не было снисхождения: надлежало или немедленно заплатить или идти на правеж : то есть неудовлетворенному истцу давалось право вывести должника на площадь и сечь его всенародно до заплаты денег. Иногда опричник сам подметывал что нибудь в богатую лавку, уходил, возвращался с приставом, и за сию будто бы краденную у него вещь разорял купца; иногда, схватив человека на улице, вел его в суд, жалуясь на вымышленную обиду, на вымышленную брань: ибо сказать неучтивое слово кромешнику значило оскорбить самого Царя; в таком случае невинный спасался от телесной казни тягостною денежною пенею. Одним словом, люди земские, от Дворянина до мещанина, были безгласны, безответны против опричных; первые были ловом , последние ловцами , и единственно для того, чтобы Иоанн мог надеяться на усердие своих разбойников телохранителей в новых, замышляемых им убийствах. Чем более Государство ненавидело опричных, тем более Государь имел к ним доверенности: сия общая ненависть служила ему залогом их верности. — Затейливый ум Иоаннов изобрел достойный символ для своих ревностных слуг: они ездили всегда с собачьими головами и с метлами , привязанными к седлам, в ознаменование того, что грызут лиходеев Царских и метут Россию! Хотя новый дворец уподоблялся неприступной крепости, но Иоанн не считал себя и в нем безопасным: по крайней мере не взлюбил Москвы и с сего времени жил большею частию в Слободе Александровской, которая сделалась городом, украшенная церквами, домами, лавками каменными. Тамошний славный храм Богоматери сиял снаружи разными цветами, серебром и золотом: на всяком кирпиче был изображен крест. Царь жил в больших палатах, обведенных рвом и валом; придворные, государственные, воинские чиновники в особенных домах. Опричники имели свою улицу; купцы также. Никто не смел ни въехать, ни выехать оттуда без ведома Иоаннова: для чего в трех верстах от Слободы , прозванной Неволею , обыкновенно стояла воинская стража. — В сем грозно увеселительном жилище, окруженном темными лесами, Иоанн посвящал большую часть времени церковной службе, чтобы непрестанною набожною деятельностью успокоивать душу. Он хотел даже обратить дворец в монастырь, а любимцев своих в Иноков: выбрал из опричников 300 человек, самых злейших, назвал братиею , себя Игуменом, Князя Афанасия Вяземского Келарем, Малюту Скуратова Параклисиархом; дал им тафьи , или скуфейки, и черные рясы, под коими носили они богатые золотом блестящие кафтаны с собольею опушкою; сочинил для них устав Монашеский, и служил примером в исполнении онаго. Так описывают сию монастырскую жизнь Иоаннову: в четвертом часу утра он ходил на колокольню с Царевичами и с Малютою Скуратовым благовестить к Заутрене; братья спешили в церковь; кто не являлся, того наказывали осьмидневным заключением. Служба продолжалась до шести или семи часов. Царь пел, читал, молился столь ревностно, что на лбу всегда оставались у него знаки крепких земных поклонов. В 8 часов опять собирались к Обедне, а в 10 садились за братскую трапезу, все, кроме Иоанна, который стоя читал вслух душеспасительные наставления. Между тем братья ели и пили досыта; всякой день казался праздником: не жалели ни вина, ни меду; остаток трапезы выносили из дворца на площадь для бедных. Игумен — то есть, Царь — обедал после; беседовал с любимцами о Законе; дремал или ехал в темницу пытать какого нибудь несчастного. Казалось, что сие ужасное зрелище забавляло его: он возвращался с видом сердечного удовольствия; шутил, говаривал тогда веселее обыкновенного. В 8 часов шли к Вечерне; в десятом Иоанн уходил в спальню, где трое слепых, один за другим, рассказывали ему сказки: он слушал их и засыпал, но не надолго: в полночь вставал — и день его начинался молитвою! Иногда докладывали ему в церкви о делах государственных; иногда самые жестокие повеления давал Иоанн во время Заутрени или Обедни! Единообразие сей жизни он прерывал так называемыми объездами : посещал монастыри, и ближние и дальние; осматривал крепости на границе; ловил диких зверей в лесах и пустынях; любил в особенности медвежью травлю; между тем везде и всегда занимался делами: ибо земские Бояре, мнимо уполномоченные Правители Государства, не смели ничего решить без его воли. Когда приезжали к нам знатные послы иноземные, Иоанн являлся в Москве с обыкновенным великолепием и торжественно принимал их в новой Кремлевской палате, близ церкви Св. Иоанна; являлся там и в других важных случаях, но редко. Опричники, блистая в своих златых одеждах, наполняли дворец, но не заграждали пути к престолу и старым Боярам: только смотрели на них спесиво, величаясь как подлые рабы в чести недостойной. Кроме сих любимцев, Иоанн удивительным образом честил тогда некоторых Ливонских пленников. В июне 1565 года, обвиняя Дерптских граждан в тайных сношениях с бывшим Магистром, он вывел оттуда всех Немцев и сослал в Владимир, Углич, Кострому, Нижний Новгород с женами и детьми; но дал им пристойное содержание и Христианского наставника Дерптского Пастора Веттермана, который мог свободно ездить из города в город, чтобы утешать их в печальной ссылке: Царь отменно уважал сего добродетельного мужа и велел ему разобрать свою библиотеку, в коей Веттерман нашел множество редких книг, привезенных некогда из Рима, вероятно Царевною Софиею. Немцы Эберфельд, Кальб, Таубе, Крузе вступили к нам в службу, и хитрою лестию умели вкрасться в доверенность к Иоанну. Уверяют даже, что Эберфельд склонял его к принятию Аугсбургского исповедания, доказывая ему, словесно и письменно, чистоту онаго! По крайней мере Царь дозволил Лютеранам иметь церковь в Москве и взыскал важную денежную пеню с Митрополита за какую то обиду, сделанную им одному из сих иноверцев; хвалил их обычаи, славился своим Германским происхождением, хотел женить сына на Княжне Немецкой, а дочь выдать за Немецкого Князя, дабы утвердить дружественную связь с Империею. В искренних беседах он жаловался чужестранным любимцам на Бояр, на Духовенство, и не таил мысли искоренить первых, чтобы Царствовать свободнее, безопаснее с Дворянством новым, или с опричниною, ему преданною: ибо она видела в нем своего отца и благодетеля, а Бояре жалели о временах Адашевских, когда им была свобода, а Царю неволя (так говорил Иоанн)! Естественно не любя России, страшной для соседственных держав, и желая только угождать Царю, иноземцы без сомнения не думали выводить его из мрачного заблуждения и гневить смелым языком истины; могли даже с тайным удовольствием видеть сию бурю, которая сокрушала главные столпы великой Монархии: ибо Царь губил лучших Воевод своих, лучших советников государственных. Иноземцы молчали, или, вопреки совести, хвалили тирана. Знаменитые Россияне, лишаемые свободного доступа к Государю, ознаменованные как бы презрительным именем земских , нагло оскорбляемые неистовыми кромешниками, угрожаемые опалою, казнию без вины, также молчали, вместе с Духовенством. Но когда старец Митрополит Афанасий, изнуренный тяжкою болезнью, а может быть и душевною горестию, оставил Митрополию: тогда явился муж смелый добродетелию и ревностною любовию к отечеству, который подобно Сильвестру предприял исправить Царя, но, менее счастливый, мог только умереть за Царство в венце Мученика. [1566 г.] Изъявляя усердие ко благу Церкви, Иоанн хотел дать ей Пастыря отличного Христианскими достоинствами. Выбор пал сперва на Архиепископа Казанского Германа, который долго уклонялся от сана опасного в таких обстоятельствах России и при таком Царе, но должен был, исполняя решительную волю его, согласиться. Уже все Епископы съехалися в Москву; уже написали грамоту избирательную, и Герман несколько дней жил в палатах Митрополитских, готовясь к посвящению. В сие время, беседуя с Иоанном наедине, он хотел испытать его сердце: начал говорить с ним, как должно Первосвятителю, о грехах и Христианском покаянии, тихо, скромно, однако ж с некоторою силою; упомянул о смерти, о Страшном Суде, о вечной муке злых. Иоанн задумался; вышел от него с лицом мрачным, пересказал любимцам своим речи Архиепископа и спрашивал, что они думают? Алексей Басманов ответствовал: «Думаем, Государь, что Герман желает быть вторым Сильвестром: ужасает твое воображение и лицемерит в надежде овладеть тобою; но спаси нас и себя от такого Архипастыря!» Германа изгнали из палат, и Царь искал другого Первосвятителя. Среди хладных волн Белого моря, на острове Соловецком, в пустыне дикой, но знаменитой в России святостию своих первых тружеников Савватия и Зосимы сиял добродетелями Игумен Филипп, сын Боярина Колычева, возненавидев суету мира в самых цветущих летах юности, и служа примером строгой жизни для Иноков отшельников. Государь слышал о Филиппе: дарил его монастырю сосуды драгоценные, жемчуг, богатые ткани, земли, деревни; помогал ему деньгами в строении каменных церквей, пристаней, гостиниц, плотин: ибо сей Игумен был не только мудрым наставником братии, но и деятельным хозяином острова, дотоле дикого, неприступного: очистил леса, продолжил дороги, осушил болота каналами; завел оленей, домашний скот, рыбные ловли, соляные варницы; украсил, сколько мог, пустыню; смягчил суровость климата: сделал воздух благораствореннее. Бессмертный Сильвестр кончил дни свои в монастыре Соловецком, любимый, уважаемый Филиппом. Вероятно, что они вместе сетовали о перемене Иоаннова нрава; вероятно, что первый открывал Игумену свою душу, некогда блаженную исправлением юного Царя, устройством и счастием Царства: сии беседы могли приготовить Филиппа к великому его подвигу, хотя он, ревностию труженика удаленный на край вселенныя , и не мог ожидать такой славы. Никто без сомнения не мыслил об нем, кроме Иоанна: отвергнув Германа, Царь вздумал — мимо Святителей, мимо всех Архимандритов — возвести Филиппа на Митрополию, желая изъявить тем свое особенное уважение к Христианским добродетелям, и показать, что самые отдаленные пустыни не скрывают их от глаз его. Филипп, Царскою милостивою грамотою призываемый в Москву для |
Похожие:
 | Николай Михайлович Карамзин История государства Российского. Том VI Рабочая программа утверждена на заседании кафедры «Связи с общественностью» протокол № от 20 г | | Николай Михайлович Карамзин История государства Российского. Том I Охватывает разнообразные виды творческой деятельности, которые выделены в три основных направления: декоративно-прикладное, художественно-эстетическое... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Николай Михайлович Карамзин завершает публикацию «Истории государства Российского» (т. 1-8,1816-1817; т. 9 1821; т. 10-11, 1824;... |  | Концепция ... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... «Ганнибалы» были оставлены, а некоторое время спустя Тынянов начинает писать свою заветную книгу «Пушкин», сделав началом ее июльский... | | Сергей Михайлович Эйзенштейн Мемуары Том первый Иллюстрации из фондов Музея-квартиры С. М. Эйзенштейна и Российского государственного архива литературы и искусства |
| Иван IV собственная оценка,как политического деятеля Избранной раде Карамзин дает весьма высокую оценку, подчеркивая ее выдающуюся роль в истории Русского государства. Участники Рады... | | Программа дисциплины дисциплина гсэ. В1 История государства и права Охватывает правовую систему в ее развитии. Такая структура позволяет создать стройную картину исторического процесса российского... |
| Мельникова Л. В., Найденова Л. П. Международная научная конференция... Коломенского Макария (Булгакова) провел международную научную конференцию "Роль Православной церкви в создании и развитии Российского... | | Программа дисциплины «История» Введение в дисциплину «История» Введение в дисциплину «История». Основные особенности истории российского государства |
| Николай Михайлович Амосов Мысли и сердце Председатель Правления Маций З. Л.: Присутствуют 33 члена снт из 65 по списку. Кворум есть. Предлагается открыть собрание | | Николай Михайлович Амосов Энциклопедия Амосова. Алгоритм здоровья Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой, в состав которой вошли |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Каждому русскому, любящему свое отечество, небезразлична русская история. А русская история связана с историей государства Российского... | | Мероприятия Книжная выставка детских книг-юбиляров в рамках программ «История государства Российского», «Мировое литературное пространство» |
| Реферат-размышление на тему: «Почему Николай Васильевич Гоголь сжёг... «Почему Николай Васильевич Гоголь сжёг ii-ой том поэмы «Мёртвые души»? (мнения пользователей сети Internet)» | | Тематический план по курсу истории государства и права зарубежных... История государства и права зарубежных стран: Учебно – методическое пособие для студентов очной (заочной) формы обучения по специальности... |
