Глава 2 Становление личности 2.1 Сравнение становления личности детей воспитывающихся в семье и в специальном учреждении.
Депривация – термин, широко используемый сегодня в психологии и медицине. В русский язык он пришел из английского и означает «утрата, лишение, ограничение удовлетворения жизненно важных потребностей» (энциклопедический словарь медицинских терминов).
Имеют в виду такое неудовлетворение потребностей, которое происходит в результате отделения человека от необходимых источников их удовлетворения – отделения, имеющего пагубные последствия. Психическая депривация вызывается недостатком сенсорных стимулов, социальных контактов, устойчивых эмоциональных связей.
Термин «депривация» многими авторами используется двояко – для обозначения:
реального ограничения условий жизни и функционирования и
психического состояния, возникающего в результате подобных ограничений.
В настоящее время констатируется увеличение количества семейных детей, страдающих так называемым «депривационным синдромом». Это, с одной стороны, дети, родители которых вынуждены много времени проводить на работе, трудясь часто в нескольких местах, чтобы обеспечить семью. С другой стороны, депривационный синдром – это то, что нередко наблюдается в семьях с высоким и очень высоким достатком, где родители передоверяют воспитание ребенка гувернерам, частным преподавателям, репетиторам и пансионам. Так же отчужденные, холодные материнско-детские отношения нередко начинают восприниматься не только как норма, но даже как некоторая ценность, а теплое материнское отношение – как исключение. Считается, что ребенок, растущий в более жесткой и холодной эмоциональной обстановке, вырастет более конкурентоспособным и лучше подготовлен к жизни в современном обществе.
Конечно, в наиболее яркой, концентрированной форме последствия материнской депривации проявляются у детей, растущих в детских учреждениях для детей-сирот и детей, лишенных попечения родителей. Исследования, проведенные во многих странах мира, свидетельствуют о том, что вне семьи развитие ребенка идет по особому пути, и у него формируются специфические черты характера, поведения, личности, про которые часто нельзя сказать хуже они или лучше, чем у обычного ребенка, - они просто другие. И более того, есть все основания полагать, что именно психологический фактор является причиной не только психологических, но и соматических отклонений таких детей. [24]
В младенческом возрасте после продолжительной эмоциональной депривации обнаруживаются серьезные нарушения психического развития. Младенцы лежат практически неподвижно. Когда кто-то из взрослых активизирует их внимание, дети реагируют на это причудливыми движениями рук. Хватаясь за одежду, они не могут разжать пальцы. Вращение головы наблюдается редко. На следующих стадиях дети впадают в «летаргию» - словно в ошеломлении лежат без движения и звука, глядя в пространство. Приближение любого человека, кроме сиделки в час кормления, вызывает у них явное неудовольствие.
Ситуация с использованием пугающего объекта обнаружила то, что дети из дома ребенка не владеют средствами, позволяющими преодолевать страх с помощью взрослого, не получают стимула к активной познавательной деятельности, не умеют разделять свои переживания с взрослым и не стремятся к этому. Семейные дети сразу же активно стремились к физическому контакту с матерью, в результате эмоциональное состояние быстро стабилизировалось, и страх сменялся интересом к объекту. [50]
На этих ранних этапах так же формируется одно из самых важных чувств – базисное доверие к миру. Отсутствие базисного доверия к миру рассматривается многими исследователями как самое первое, самое тяжелое и трудно компенсируемое следствие материнской депривации. Оно порождает страх, агрессивность, недоверие к другим людям и к самому себе, нежелание познавать новое, учиться. Два момента составляют непременное условие возникновения у ребенка базисного доверия миру: теплота материнской заботы и ее постоянство.
Младенчество и раннее детство являются сензитивными периодами для формирования надежной привязанности. Дети с таким видом привязанности более эффективно взаимодействуют со сверстниками, пользуются большей симпатией с их стороны, имеют больше близких друзей и устанавливают с ними более теплые и близкие контакты, значительно реже вступают в конфликты и более конструктивны в их разрешении. У детей с ненадежной привязанностью часто отмечается нарушение поведения, неумение придерживаться принятых норм и правил. Но существуют исследования, которые позволяют не считать несформированность надежной привязанности в младенчестве фатальной, а ее последствия неисправимыми.
Тип личности, формирующийся у ребенка с рождения оказывающегося в условиях материнской депривации, Дж. Боулби обозначил, как «безэмоциональный характер». Обобщенный портрет этого типа личности он представлял следующим образом: интеллектуальное отставание, неумение вступать в значимые отношения с другими людьми, вялость эмоциональных реакций, агрессивность, неуверенность в себе. [10]
Для детей дошкольного возраста свойственны более сложные формы потребности в общении (потребность в сотрудничестве, уважении и сопереживании), чем младенцам. Но, как оказалось, у детей, воспитывающихся в доме ребенка, до конца дошкольного возраста доминирующей остается потребность во внимании и доброжелательности. Эти дети не проявляют особой настойчивости в ходе познавательных контактов, их удовлетворяют поверхностные ответы взрослого, что свидетельствует об отсутствии острой потребности в уважении. Стремление к сотрудничеству и совместной деятельности с взрослыми у них выражено крайне слабо, в отличие от дошкольников, например, из детского сада. Потребность во взаимопонимании и сопереживании с взрослым так же развита недостаточно.
Дети охотно принимают любые обращения и предложения взрослого, однако все контакты с ним сводились к поиску его внимания и расположенности.
Что касается средств общения, то у детей из детского дома они оказались не соответствующими мотивам и потребностям. При взаимодействии с взрослым у этих детей почти не было эмоционально окрашенной мимики, они совсем не стремились к физическому контакту с взрослым, к ласке. Среди средств общения явно доминировала речь. Но речь была весьма бедной по своему лексико-грамматическому составу. Общение детей из детского дома с взрослыми имеет своеобразную форму, в которой потребность во внимании и доброжелательности со стороны взрослого удовлетворяется на уровне речевых средств, а это свидетельствует об отставании в развитии мотивационно-потребностной сферы ребенка, растущего в дефиците общения с взрослым.
Наличие обостренной потребности во внимании и доброжелательности взрослого говорит о том, что ребенок открыт для воздействия взрослого, охотно идет на любые контакты с ним, напряженно ждет одобрения и участия. Проявляя к ребенку, внимание, ласку и одобрение, взрослый может удовлетворить это стремление. Однако потребность во внимании и доброжелательности не должна оставаться единственным средством коммуникативной сферы жизни детей. На этой основе необходимо формировать потребности более высокого уровня, которые формируются в совместной деятельности ребенка и взрослого, в процессе познавательных и личностных бесед и являются необходимой предпосылкой коммуникативного и общего психического развития.
Контакты детей в детском доме выражены слабее, чем в детском саду. Дети из детского сада активно обращаются к сверстникам по самым разным поводам. Взаимодействие детей очень свободное и раскованное. Любопытство, восторг, радость дети не могут переживать в одиночку, они непременно вовлекают сверстников в свои переживания.
Воспитанники детского дома проявляют меньший интерес к сверстникам, что свидетельствует о менее напряженной потребности в общении со сверстниками. При этом контакты с детей весьма однообразны и малоэмоциональны и сводятся лишь к простым обращениям и указаниям. Сама по себе достаточно богатая возможность общения со сверстниками, которую имеют дети из детского дома, не ведет к развитию содержательных и эмоциональных аспектов общения. Это может свидетельствовать о тесной связи двух сфер общения: недостаток общения с взрослым приводит к обеднению отношений между сверстниками.
При оценке уровня развития общения ребенка, как с взрослым, так и со сверстником учитывают потребность во внимании сопереживании. Эта потребность лежит в основе общения, когда дети обращаются к партнеру ради достижения с ним общности мнений, для поддержки и обмена впечатлениями. У детей в детском саду подобного рода контакты отличаются большим разнообразием. У детей из детского дома наблюдается совсем другая картина. Свое эмоциональное состояние они выражают слабее и реже, поэтому стремление разделить переживания, выражено менее ярко. Один из факторов задержки в развитии эмоционлаьно-волевой сферы у воспитанников детского дома – недостаточный опыт совместных эмоциональных переживаний.
В детском доме (как и впрочем, и в детском саду) среди личностных контактов с взрослым занимают доверительные сообщения о себе, свидетельствующие о желании усилить интерес к себе взрослого и завоевать его доброжелательное отношение. Картина личностного общения со сверстником в детском доме также достаточно бедная. Как правило, дети обращаются к сверстнику только для того, чтобы подчеркнуть, что это они видят тот или иной объект, а не кто-нибудь другой («я вижу белочку»). [50]
Социальная ситуация развития в младшем школьном возрасте существенно отличается от той, которая была в раннем и дошкольном детстве. Значительно расширяется социальный мир ребенка, он осваивает первую социальную роль – школьника. Он впервые становится «социальным человеком», достижения, успехи и неудачи которого оцениваются не просто любящими родителями, но и – в лице учителя – обществом в соответствии с общественно выработанными стандартами и требованиями к ребенку данного возраста. Окружающие люди, прежде всего родители, начинают смотреть на ребенка не только с точки зрения того, что в нем им лично нравится или не нравится, симпатично или не симпатично, но и с позиции соответствия школьным нормативам. [32]
Жизнь в социально замкнутом пространстве меняет мироощущение, изменяет систему ценностей и направленность личности ребенка. У воспитанников школы-интерната ярко выражено доминирование желаний, непосредственно связанных с повседневной жизнью, ученьем, режимными моментами, правилами поведения. Их сверстников из обычной школы наряду с повседневными заботами волнуют и многие общечеловеческие проблемы, абсолютно, казалось бы, не связанные ни с их учебой в школе, ни с домашними делами и проведением досуга.
Выявляются односторонность, бедность мотивационной сферы воспитанников школы-интерната. Это объясняется не столько известной ограниченностью их жизненного опыта, сколько характером отношений с взрослыми. В сочетании с гипертрофированной потребностью в общении с взрослым зависимость эмоционального благополучия ребенка от отношения к нему взрослого определяет сверхценность этого отношения и создает совершенно специфический тип отношения с взрослыми, который в свою очередь, влияет на отношения со сверстниками. Особенно ярко это проявляется в различных «трудных», конфликтных ситуациях общения: в ситуациях запрета, при столкновении интересов, замечаниях взрослых, обвинениях со стороны сверстников и т.п.
Бросаются в глаза их агрессивность, стремление обвинить окружающих, неумение и нежелание признать свою вину. То есть у детей наблюдается доминирование защитных форм поведения в конфликтных ситуациях и, соответственно, неспособность продуктивного, конструктивного разрешения конфликта. Также есть серьезные дефекты волевой саморегуляции поведения, выражающиеся в неумении самостоятельно планировать и контролировать свои действия.
На фоне ярко выражено стремления к общению с взрослыми и одновременно повышенной зависимости от взрослых особенно проявляется агрессивность в межличностных отношениях, что свидетельствует о «блокированности» потребности в общении. Сочетание агрессивности с неумением взять на себя ответственность развивает своего рода «потребительское» отношение к взрослым, тенденцию ждать или даже требовать решения своих проблем от окружающих. Агрессивные, грубые ответы, которые воспитанники школы-интерната адресуют взрослым, противоречат принятым в нашей культуре нормам взаимоотношений ребенка и взрослого и свидетельствуют о несформированности у этих детей соответствующей «дистанции» в общении с взрослыми. [50]
Игра является ведущей деятельностью дошкольника, и она иногда является одним из критериев готовности к школьному обучению. У детей из детских домов не сформировано умение свободно играть и игры по правилам часто могут проходить только под присмотром взрослых. Поскольку, чтобы игра исполняла роль ведущей деятельности, необходимо, чтобы она шла не под диктовку взрослого, а спонтанно, чтобы она доставляла ребенку непосредственное удовольствие. Свободная, спонтанная игра, по мнению детских психотерапевтов, выполняет важную функцию в стабилизации эмоциональной жизни, позволяя бороться со стрессами, отреагировать тяжелые переживания, которые он не мог ни понять, ни выразить словами. Почти полное отсутствие игры у воспитанников детских домов связано не только и даже не столько с ограниченностью и бедностью их социального опыта, игровых навыков и умений, сколько с отсутствием свободного, не детерминированного внешне поведения, имеющего признаки игры. Это поведение для себя, поведение, доставляющее удовольствие, бескорыстное не претендующее ни на какую внешнюю оценку. [32]
При этом происходит формирование личности с таким типом отклонения в поведении, которое характеризует недоразвитие внутренних механизмов, создающих возможность перехода ребенка от реактивного поведения, зависящего только от состояния ребенка и ситуации, к активному, свободному поведению. Недоразвитие этих внутренних механизмов компенсируется формированием различного рода «защитных реакций». Например, вместо творческого мышления развивается шаблонное, вместо становления произвольности (спонтанности) поведения – ориентация на внешний контроль, вместо умения самому справиться с трудной ситуацией – тенденция к излишне бурному эмоциональному реагированию, обиде, перекладыванию ответственности на других.
Младшие школьники в интернате стремятся в максимальной степени быть послушными, дисциплинированными, в каком-то смысле стараются угодить взрослому. Если в семье ребенок ощущает себя любимым, хорошим, ценным для окружающих вне зависимости от своего поведения, успеваемости и т.п., то в закрытом детском учреждении положительное отношение взрослого ребенок должен, как правило, заслужить выполнением его требований, примерным поведением, хорошими отметками. Эта потребность в положительном отношении взрослого сталкивается с сильной ограниченностью в удовлетворении потребности в эмоционально насыщенном общении с взрослыми.
Начиная с самого раннего возраста развитие всех аспектов «Я» (представления о себе, отношения к себе, образа «Я», самооценки) у воспитанников домов ребенка и детских домов не просто отстает, но имеет качественно специфическую форму. В частности у этих детей складывается устойчивая заниженная самооценка. Серьезным последствием депривации является отсутствие у ребенка чувства уверенности в себе, что, возникнув на ранних стадиях развития, становится устойчивой характеристикой личности. В детском доме преобладающими оказываются реакции защитного типа, не дающие возможности овладеть ситуацией и найти конструктивное решение.
Дети из школы-интерната больше, чем дети из массовой школы, нуждаются в дружеской поддержке, теплых и эмоционально насыщенных отношениях с окружающими, уважении и поддержке со стороны взрослых и особенно родителей, стремятся к первенству и популярности. Дети из обычной школы стремятся к духовному совершенствованию, развлечениям, автономии.
Общение с взрослыми у детей из школ-интернатов имеет свою специфику. Часто воспитатели и педагоги детских учреждений интернатного типа используют для управления поведением ребенка в силу зависимости его от их настроения, внимания, авторитета. При этом, однако не учитывают отрицательные последствия такой зависимости, к которым относится эффект сужения мотивации, ее жесткую привязанность к определенной ситуации.
Потребность в одиночестве в той или иной степени присуща всем подросткам и, более того, необходима для развития личности в данном возрасте. Но у воспитанников детского дома эта потребность часто нереализуема из-за «скученности людей», в результате чего может формироваться негативное отношение к групповым занятиям. Нереализуемая потребность в жизненном пространстве для психологического обособления приводит к тому, что дети из учреждений интернатного типа в больших городах осваивают чердаки и подвалы соседних кварталов. Однако это совсем не то обособление, которое нужно для индивидуальной жизни: здесь эти дети снова вместе, но без позитивного внимания взрослого; здесь они невидимки и потому они способны на безрассудные и непредвиденные ими поступки.
У детей, живущих в интернате на полном государственном обеспечении, появляется иждивенческая позиция («нам должны», «дайте»), отсутствуют бережливость и ответственность.
Развитие общения со сверстниками в разных его формах наиболее эффективно происходит в групповых занятиях, однако здесь следует учитывать, что воспитанники детского дома плохо переносят перегрузку общением. К подростковому возрасту это начинает проявляться в ярко выраженном стремлении побыть одному.
Ребенок, растущий в условиях учреждений интернатного типа, как правило, не осваивает навыки продуктивного общения. Его контакты поверхностны, нервозны и поспешны: он одновременно домогается внимания и отторгает его, переходя на агрессию или пассивное отчуждение. Нуждаясь в любви и внимании, он не умеет вести себя так, чтобы с ним общались в соответствии с этой потребностью.
Особая проблема в условиях детского дома связана с феноменом «мы». Здесь у детей возникает своеобразная идентификация друг с другом. В нормальной семье всегда есть фамильное «мы» - чувство, отражающее причастность именно к своей семье. Это очень важная организующая эмоционально и нравственно сила, которое создает условия защищенности ребенка. В жизни без родительского попечительства у детей стихийно складывается детдомовское (интернатское) «мы». Это совершенно особое психологическое образование. Дети без родителей делят мир на «свои» и «чужие», на «мы» и «они». От «чужих» они совместно обособляются, проявляют по отношению к ним агрессию, готовы использовать других людей в своих целях. У них своя особая нормативность поведения: они часто живут по двойному стандарту – одни правила для «своих», а совершенно другие для «чужих». Однако внутри своей группы дети, живущие в интернате, чаще всего также обособлены; они могут жестоко обращаться со своим сверстником или ребенком младшего возраста.
У детей, лишенных родительского попечительства, масса проблем, которые неведомы ребенку в нормальной семье. Эти дети психологически отчуждены от людей, и это открывает им «право» к правонарушению. В школе, куда они ходят учиться, одноклассники из семей выступают в их сознании как «они», что развивает сложные, конкурентные, негативные отношения детдомовских и домашних детей. Каждый ребенок, живущий в учреждении интернатного типа, вынужден адаптироваться к большому числу сверстников. Многочисленность детей и постоянное пребывание в своем кругу создают эмоциональное напряжение, тревожность, усиливающие агрессию ребенка.
Воспитанники детских домов имеют определенные сложности с половой идентификацией. Потому что нет примеров поведения мужчин и женщин, воспитатели в большинстве случаев женщины. Мальчики наряду с девочками обучаются вязать и вышивать, хотя им полезней пилить и строгать, т. е заниматься тем, чем обычно занимаются мужчины. С этой проблемой и отсутствием зримо наблюдаемых образцов отношений между мужчиной и женщиной связаны и некоторые сексуальные отклонения в поведении.
Сравнение описаний мужчины и женщины, полученных от подростков, воспитывающихся в семье и вне семьи, выявило определенные различия между ними. Эти различия проявились не столько в содержании представлений о качествах, которыми обладают мужчины и женщины, сколько в отношении к этим качествам. Повышенная ценность семьи и недостаточный опыт жизни в ней способствуют идеализации воспитанникам интерната взаимоотношений в семье и образа семьянина. Эта положительная идеальная модель до определенной степени расплывчата, не наполнена конкретными бытовыми деталями. Однако при этом у воспитанников интерната существует эмоционально насыщенный, конкретный образ того, какими из этих взаимоотношений не должны обладать муж, жена, отец, мать. Столкновение этих двух образов порождает конфликтную систему требований: идеализированных, с одной стороны, и чрезвычайно низких, ограниченных выполнением элементарных норм поведения, - с другой. У школьников представления о семье, о взаимоотношениях в ней, вполне реальны и наполнены конкретным содержанием. Однако эти представления касаются в основном быта семьи. Эмоционально-нравственный смысл отношений в семье в них практически отсутствует. [50]
Таким образом, можно сказать, что у детей, растущих в детских учреждениях, наблюдается не просто отставание или недоразвитие личностных образований, интенсивное формирование некоторых принципиально иных механизмов, позволяющих ребенку приспособиться к жизни в особых условиях и тем самым как бы заменяющих ему личность. Несоответствие этих механизмов социальным нормам, предъявляемых реальным обществом, и приводит к отклонениям в поведении детей из школ-интернатов.
|
