Isbn 5-901826-02-7
Скачать 2.4 Mb.
|
   очень интересным человеком и выдающимся специалистом. Узнал от него очень много нового и полезного, но частенько возникали у нас, да и не могли не возникать, серьезные разногласия. Однако же, я не думаю, что самые любимые и послушные из его учеников смогут похвастаться такой дарственной надписью, какую сделал мне Анатолий Аркадьевич на своей книге: «В память наших полезных споров»...Время от времени я печатал небольшие материалы по истории самбо, разумеется, не в рахтановской версии. Но только в самом начале восьмидесятых годов, уже после смерти Анатолия Аркадьевича, мне удалось, наконец, прорваться в большую спортивную печать. Издательство «Молодая гвардия», работавшее на высоком профессиональном уровне и считавшееся «элитным», опубликовало мою небольшую книжку, где я очень мягко и корректно поведал о подлинной истории создания самбо... Когда десять лет назад я отдал «Красной звезде» свой очерк об Ощепкове, то один лихой редакционный полковник, не поинтересовавшись моим согласием, «сварганил» из него «интервью». Там «обозвал» эту мою книжку -«Десять тысяч путей к победе» - бестселлером и утверждал, что якобы она «выдержала десятки изданий». Но в действительности же первое и единственное издание эпатажной книги едва не стало вообще моей последней публикацией. Слишком большой она вызвала скандал... Наша пресса очень много писала о том, как в былые времена «единодушному и гневному осуждению партии и широких масс трудящихся» подвергались «безыдейные» произведения известнейших литераторов: Зощенко, Ахматовой, Пастернака. Но вот, чтобы высочайший партийный гнев мог обрушиться на  скромную, чисто спортивную книжку, трудновато даже вообразить. И все же, как говорится, такой случай имел место. Не поймите превратно: у меня и в помине нет глупой мысли поставить себя в один ряд с названными корифеями высокой литературы. Однако же подобное трагикомическое происшествие случилось именно со мной, когда в 1982 году вышла в свет моя книга «Десять тысяч путей к победе». В ней я впервые смог приоткрыть покров тайны над механизмом фабрикации прочно утвердившегося и официально одобренного мифа о создании самбо А.А. Харлам-пиевым. И прямо назвал создателем этой замечательной борьбы и самозащиты его неблагодарно забытого учителя B.C. Ощепкова, репрессированного в 1937 году. И тогда против меня единым фронтом ополчились ученики Харлампиева самых разных поколений. Даже сейчас, после всех бурных и не слишком приглядных событий у меня не может не вызывать уважения это благородное и вполне естественное побуждение защитить своего учителя. Все они, как один, не ведая истины, свято верили каждому слову Анатолия Аркадьевича, были убеждены, что самбо возникло именно так, как он это утверждал, и любое сомнение в этой аксиоме воспринимали лишь только как оскорбительное и кощунственное святотатство. Только вот, к сожалению, при всем этом довелось им лишний раз доказать очевидную истину: невозможно бороться даже за самую благородную цель нечистоплотными средствами. Они начали борьбу не с концепцией, ошибочной, на их взгляд, а против высказавшего ее человека. Вместо того, чтобы смело доказывать мою неправоту в честной, открытой дискуссии, они просто-напросто накатали на меня пространный и достаточно некрасивый донос, отправив его «на самый верх» - в ЦК КПСС. Я, разумеется, знаю авторов этого беспардонного послания; там работала целая команда. Но с достаточной доказательностью могу назвать лишь фамилию некого Жеглова, который впоследствии на заседании Федерации борьбы самбо СССР сам публично подтвердил этот факт. В ответ на мои «происки» начальник спорт-сектора отдела пропаганды ЦК «сам товарищ Гончаров» заклеймил мою работу на высоком издательском совещании, а его заместитель Рогатин повелел Госкомспорту обсудить мою книжку. Сценарий подобных «обсуждений» отработан был давно и безотказно служил для разгрома журналов и книг, не моей чета. Да только вот, члены президиума Федерации самбо СССР доказали, что они были смелыми не только на борцовском ковре, и почти единодушно дали моей книжке, быть может, и не вполне заслуженную, весьма высокую оценку.      Взбесившаяся партократическая свора, разумеется, не могла не отомстить за такое «возмутительное» неповиновение. И главному тренеру сборной страны С.Ф. Ионову, который опубликовал положительную рецензию на мою работу, влепили строгий партийный выговор «с занесением». Вот так трудно пробивались ростки подлинной, правдивой истории самбо сквозь глухой цемент угодной верхам традиционной официальной лжи... Моя книжка была рассчитана только на молодого читателя: рассказы о боевых системах всего мира, а главным образом об истории самбо, перемежались в ней материалами для самостоятельного изучения этой борьбы. И меня очень удивило, что книжка совершенно неожиданно всерьез заинтересовала многих ветеранов самбо - тех, кто внес немалый вклад в дело его распространения, развития и совершенствования. Разумеется, их интересовали не заочные уроки: любой из них мог поучить меня самого и очень, очень многому. Привлекла внимание ветеранов история их вида спорта, впервые правдиво и более или менее полно описанная. Отлично зная, как в действительности рождалось самбо, ветераны решили прийти на обсуждение и сказать там свое веское слово вне зависимости от того, как это будет встречено в верхах. Особую активность проявил двукратный чемпион Советского Союза, один из самых первых учеников Харлампиева, однако не пожелавший покривить душой ради этого, Андрей Александрович Будзинский. Он уже давно собирал материалы по истории своего любимого вида спорта, и со временем у него на квартире образовался настоящий музей самбо. Андрей Александрович не поленился даже притащить из своего «музея» на обсуждение в Госкомспорт громоздкие стенды со старыми фотографиями, наглядно подтверждавшими мою правоту в споре о создателе самбо. Сказали там свое убедительное слово и два других ветерана, чьи фамилии вы уже встречали на страницах этой книги: ученик Спиридонова, почетный динамовец и почетный судья по спорту B.C. Харитонов и ученик Василия Сергеевича, бывший однокурсник Харлампиева, кандидат педагогических наук Б.А. Сагателян. Все невразумительные и совершенно бездоказательные заявления моих строгих обвинителей оказались совсем уже начисто стертыми после искренне взволнованных и убедительно обоснованных выступлений ветеранов. Этих уже немолодых людей до глубины души возмущали продолжавшиеся попытки превратить белое в черное. И вот еще один яркий довод за то, что у современной молодежи нет никаких оснований обвинять всех подряд представителей старшего поколения в том, что те в свое вре- мя, якобы, лишь трусливенько отмалчивались и спешили угодливо поднимать руку при голосовании. Нет, далеко не так! Конечно же, я был благодарен ветеранам, решительно выступившим на мою защиту. Но, пожалуй, еще в большей степени я испытывал гордость за всех этих настоящих людей, прославленных атлетов, которые когда-то в прошлом вели честную и бескомпромиссную борьбу на самбистском ковре и которые и в своей дальнейшей жизни не склонили головы перед столь выгодным криводушием конъюнктуры. Этот критический эпизод закончился для меня вполне благополучно, но резонанс, вызванный книгой, не переставал меня удивлять. Неутомимый Будзинский на волне интереса к биографии самбо, пробудившегося в душах ветеранов, очень скоро создал Совет ветеранов этого вида борьбы. И очень важным было то, что интерес ветеранов имел отнюдь не пассивно-теоретический характер. Вовсе нет! Они поднимали свои собственные личные архивы и архивы своих знакомых, обращались в государственные хранилища старых документов, отыскивали своих бывших коллег по спорту, которых осталось, к сожалению, совсем немного; списывались с музейными работниками даже таких отдаленных местностей, как остров Сахалин. И совсем неудивительно, что им удалось обнаружить целый пласт новых и очень ценных документов. Материалы, поднятые ими «на гора», оказались на редкость интересными. Они позволили не только существенно уточнить и расширить уже имевшиеся у меня данные, но принесли и совершенно неизвестные ранее факты. Все это дало возможность заново и со значительно большей точностью восстановить биографию самбо. Материалы, относящиеся к этой проблеме, я отыскиваю и изучаю уже несколько десятилетий и, вроде бы, собрал немало ценных данных, но, положа руку на сердце, скажу, что в одиночку я никогда не достиг бы того, что по-   могли сделать эти доблестные и бескорыстные рыцари истории самбо. Вот почему я считаю своей обязанностью выразить искреннюю и глубочайшую благодарность, к сожалению, уже покойным ныне чемпионам СССР первого призыва: мастеру спорта А.А. Будзинскому; заслуженному мастеру спорта и заслуженному тренеру СССР, профессору Е.М. Чумакову; ветеранам самбо: заслуженному тренеру СССР Н.М. Галковскому; заслуженному тренеру СССР В.М. Андрееву; одному из основоположников ленинградского самбо и неоднократному чемпиону этого города A.M. Ларионову; кандидату педагогических наук Б.А. Са-гателяну; первому московскому ученику Ощепкова В.В. Сидорову; старейшему динамовскому самбист)' B.C. Харитонову, а также и здравствующему ныне энтузиасту изучения истории самбо Л.С. Матвееву. Думаю, что не без влияния выхода в свет «Десяти тысяч путей» и в противовес им Александр Харлампиев вскоре решил опубликовать посмертные мемуары отца «Два горизонта самбо», которые тот писал долгие годы и в которых пытался наиболее обстоятельно обосновать версию своего авторства. Не сомневаюсь, что сын действовал, как говорят юристы, под влиянием добросовестного заблуждения и неколебимо верил всему, что написал отец. В президиуме Федерации стало известно о предстоящем выходе этой книги, и вполне естественно, что с ее рукописью пожелали ознакомиться. Учитывая характер рукописи, для ее оценки была создана специальная компетентная комиссия. Мне, как долгие годы специально занимавшемуся историей самбо, тоже довелось при- нять участие в ее работе и отсидеть не одно бурное заседание. Во избежание обострения и без того слишком «оживленных» дебатов было решено раздельно заслушать как сторонников, так и противников версии о харлампиев-ском авторстве. В то же время на каждом заседании представители и одной, и другой стороны вели непрерывную запись всего, что было сказано, на магнитофонную пленку. Ветеранов крайне возмущало то, что было изложено в рукописи, и что только в порядке эвфемизма можно было назвать мифом. Их прошло перед комиссией десятка три, и ни один не подтвердил авторства Харлампиева, но все говорили только об Ощепкове. Причем говорили отнюдь не голословно, а подтверждая свои слова документами, рукописями, печатными изданиями, фотографиями. Противная сторона выглядела куда как пожиже. От нее выступило всего лишь два человека: Александр Харлампиев и Жеглов, который в качестве «крупного специалиста» по истории самбо дал на рукопись благоприятную внутреннюю, то есть только для издательства, рецензию. О «рецензенте» сказать ровным счетом нечего, что же касается Харлампиева-младшего, то он не смог представить комиссии буквально ни одного документа, хотя бы косвенно подтвердившего факт знакомства Анатолия Аркадьевича с борьбой в двадцатых - начале тридцатых годов. Все документальные материалы датировались ни в коем случае не ранее, чем 1934 годом, то есть временем, когда он уже начал получать уроки у Ощепкова. Решение комиссии было вполне понятным: публиковать рукопись можно только после того, как она будет переработана в точном соответст-       вии с действительными фактами. К сожалению, материалы комиссии так и не были обнародованы, а они могли бы многое объяснить и снять все вопросы, вполне естественно возникающие у любителей самбо. В связи с этим я хочу, хотя бы очень коротко, рассказать о том, с чем встретилась комиссия при своей работе. Рукопись Харлампиева была полна самовосхвалением, причем похвала эта самому себе основывалась не только и не столько на действительных, сколько на вымышленных фактах. На сотнях страниц рукописи он пытался доказать, что именно он и в одиночку создал самбо; что был очень искусным и сильным борцом и, наконец, что принимал активное участие в боевых действиях на фронте во время Великой Отечественной войны. Ни одно из этих утверждений, как удалось достоверно установить комиссии, не соответствовало действительности. Стремясь во что бы то ни стало доказать свое «авторство», Харлампиев беззастенчиво перечеркивал приоритет своего учителя, утверждая, что, якобы, «из основного ничего нового не узнал у Ощепкова». Выходило так, что и вообще к моменту встречи с этим своим выдающимся наставником в начале тридцатых годов Харлампиев уже успел не только создать «свою» борьбу, но даже и разработать методику преподавания - «ступени обучения». При этом, правда, возникала весьма скользкая необходимость объяснить читателям, почему же абсолютно никто из его товарищей-борцов ровным счетом ничего не знал об уже созданной харлампиевской «интернациональной борьбе». А сокурсники по инфизкульту все были уверены, что он пришел в вуз к Ощеп-кову «стерильным новичком». Оказывалось, что Анатолий намеренно и очень искусно скрывал свои обширнейшие познания создателя новой борьбы, он всего лишь прикидывался на ковре абсолютным новичком. Такое, мягко выражаясь, странное объяснение, правда, вызывало новые и столь же недоуменные вопросы. Ведь перед этим сам автор рукописи очень подробно рассказывал, как он еще с двадцать пятого года регулярно проводил публичные доклады о якобы создаваемой им «интернациональной борьбе» в таком людном месте, как Воробьевы горы, на спортплощадке Общества строителей международного красного стадиона (ОСМКС). А принимала такие «отчеты» специальная комиссия во главе с Подвойским, в присутствии таких знаменитостей, как В.Э. Мейерхольд, киноактер и режиссер Борис Барнет, «генерал Ракитин», представители Коминтерна и Спортинтерна. Как же могли оставаться тайной для московских спортсменов и для вездесущей прессы столь заметные события? Вот этого Харлампиев уже не объяснял. Зато объяснил заслуженный мас- тер спорта И.И. Рогачев, бывший соратник Анатолия по ОСМКС, который категорически заверил, что ничего подобного никогда на Воробьевых горах вообще не происходило! В рукописи также обильно цитировались записи Анатолия, которые он, якобы, систематически вел, «создавая» борьбу, в двадцатых годах, и которые удивительно напоминали уже послевоенные его же методические выкладки. Продемонстрировать комиссии эти цитировавшиеся записи отца Александр Харлампиев, однако, не смог, объяснив, что они пропали еще во время войны. Каким же образом, уже исчезнувшие, они, тем не менее, цитировались, он не объяснил. Точно так же, в качестве изученных Анатолием еще 1923 году, цитировались источники, попавшие к нему лишь почти два десятилетия спустя. Вместе с тем, сопоставление работ Харлампиева, созданных им по сорок девятый год включительно, с более ранними руководствами других учеников Ощепкова и с фотографиями, запечатлевшими технический арсенал самого Василия Сергеевича, убедительно показывают, что «создатель интернациональной борьбы» не дал почти ничего своего, а лишь добросовестно воспроизвел все то, что узнал от своего учителя, и то, что родилось в самбистской практике за истекшие одиннадцать лет. Дневниковая запись второй половины двадцатых годов, сообщенная комиссии Александром Харлампиевым, доказывала, что его отец в то время вообще еще не думал посвящать свою жизнь созданию какой-либо борьбы, а мечтал стать известным музыкантом и объехать весь мир. Работа инструктором физкультуры в различных коллективах все это время лишь давала ему дополнительные средства. В точном соответствии со своими жизненными планами Анатолий окончил в начале тридцатых музыкальный техникум по классу валторны и лишь после этого, отказавшись от профессии музыканта, в инфизкульте вплотную познакомился с борьбой у Ощепкова. И еще одна многозначительная деталь. Везде и всюду очень много говорилось и писалось о «заветных» харлампиевских тетрадях, хранивших открытые им тайны национальных видов борьбы. Тех бесценных кирпичиков, из которых он воздвиг невиданное, великолепное здание «советской борьбы вольного стиля». Казалось бы, такое убедительное и неопровержимое доказательство реальной работы Анатолия Аркадьевича: выложил их на стол комиссии, и конец всем спорам! Но Александр утаил от комиссии это «коронное» доказательство, потому что доказывало оно совсем обратное, и его обнародование было «смерти подобно». Я видел эти большие тетради, точнее так называемые амбарные книги. Их всего 3 или 4 и записано в них именно    то, что Анатолий узнал на институтских занятиях у Ощепкова, что подтверждает собственноручная надпись Анатолия на обложке первой их них.Очень показательным явился и такой эпизод в рукописи: автор утверждал, что отлично освоил подсечку еще в детстве, с помощью своего деда, а уже в 1926 году, в совершенстве зная этот бросок, умело парировал его в схватках с сильными грузинскими борцами. Однако В.В. Сидоров представил комиссии брошюрку Харлампиева с такой его красноречивой дарственной надписью: «Моему учителю по передней подсечке, от которой я летал...» И эти «полеты» совершал «ученик» Сидорова в 1935 году на первенстве столицы по дзюу-до, когда, если верить рукописи, уже был отлично знаком и с самим этим броском, и с защитами от него. Вероятно, не без влияния отца - старого боксера-профессионала у Анатолия сложилась уверенность, что хороший тренер - это непременно известный в прошлом спортсмен. Именно такой свой имидж создавал он и в жизни, и на страницах рукописи. Казалось, его высокие борцовские качества подтверждал и тот факт, что Харлампиев являлся заслуженным мастером спорта СССР. Многих журналистов гипнотизировало это звание, один даже сгоряча назвал Харлампиева «неоднократным чемпионом страны». Каждый знает, что это почетное звание присуждается только самым выдающимся спортсменам. Однако лишь немногие помнят, что до установления звания заслуженного тренера СССР в 1956 году заслуженными мастерами, наравне со спортсменами, становились и их тренеры. Именно так, вместе с большой группой других ведущих тренеров, стал заслуженным мастером и Анатолий Аркадьевич. Он был выдающимся тренером и специалистом в области самбо, а борцом являлся весьма средним. Значительно слабее своих учеников, которые завоевывали титулы чемпионов Советского Союза. Пределом его возможностей стали всего лишь два звания чемпиона Москвы, и это при не слишком-то большой конкуренции тех лет. Однако особенно несправедливыми были претензии Анатолия Аркадьевича на то, что он, якобы, являлся непосредственным участником боев на фронтах Отечественной войны. В течение многих лет в периодической печати -от центральных изданий до многотиражек восторженно повествовалось о бесчисленных и совершенно неправдоподобных фронтовых и партизанских подвигах Харлампиева, который, якобы, очень ловко расправлялся с вооруженными гитлеровцами при помощи приемов самбо. Это очень хорошо ложилось в рамки столь желанного имиджа. Я приведу здесь только один, выходящий за геркулесовы столпы нелепости, эпизод, описанный со слов от- ца Александром Харлампиевым в газетах «Алтайская правда» и «Энергетик»: «И вдруг, откуда ни возьмись, два фашиста с автоматами - скорее всего, разведчики, за «языком» пришли. Стал я руки поднимать, а по пути зацепил правым предплечьем ствол автомата, резко отбил его в сторону и вниз, левой рукой хватаю «своего» фашиста за правую ногу и тут же бью его головой в голову другого. Все это заняло две-три секунды». В рукописи тоже рассказывалось о том, как автор доблестно воевал на передовой, встречал танковые атаки, сражал врагов в рукопашных схватках, отправлялся в тыл немцев к партизанам. Харлампиев сообщал и о своем тяжелом ранении, в связи с которым ему даже хотели ампутировать руку. А теперь попытайтесь-ка представить, как вытянулись лица членов комиссии, когда она узнала, что автор всех этих геройских мемуаров провел всю войну в качестве... скромного методиста лечебной физкультуры и в интендантском звании! Было выяснено, что 3 июля 1941 года Харлампиев вместе со своими товарищами по «Крыльям Советов» действительно вступил в ополчение и отправился на фронт. Но все его бывшие однополчане в один голос заявили комиссии, что на передовой Харлампиева никогда не видели. Выяснилось, что в то время, когда все они засели в окопы, встречая немецкие атаки, в том числе и танковые, Анатолий оказался вовсе не там, а в составе... агитбригады. Он демонстрировал какие-то немудрящие акробатические номера и приемы обезоруживания. Именно во время одного из таких выступлений он действительно был случайно ранен своим напарником в руку ножом. (Справку об этом представил комиссии Александр.) Из-за этого Харлампиев попал в госпиталь, а после излечения так и остался там в качестве методиста лечебной физкультуры. Во время войны были опубликованы фотографии. На них показывалось, как в специальном доме отдыха, вероятно, после госпиталя, «отдыхают и набираются сил командиры». Под одним из фото подпись: «Техник-интендант второго ранга тов. Харлампиев проводит занятия по самозащите». Писатель Михаил Анчаров тоже писал в «Неделе», что в сорок третьем или сорок четвертом году у них - в одном из московских военных училищ - Харлампиев преподавал самбо. Анатолий Аркадьевич привел эту цитату в своей рукописи, но, чтобы она не противоречила его фронтовым «подвигам», убрал из нее даты. И предусмотрительно поставил ее в той части своей рукописи, где рассказывалось не о войне, а уже о послевоенных годах. Впоследствии госпиталь, где служил Харлампиев, был передан в состав армии, которая вела бои за Кенигсберг. Вместе со своим госпи-     талем побывал Анатолий Аркадьевич и в Китае в 1945 году. Служил он хорошо и был удостоен за это правительственных наград. Однако такая, подлинная его роль, вероятно, казалась ему слишком бледной и незаметной, плохо совместимой с ярким образом «основоположника». В общем, после заключения комиссии издательству стало совершенно ясно, что выпустить мемуары Харлампиева в таком виде невозможно. А выпуск их уже стоял в плане. Вместе с тем, издательство испытывало достаточно неприятное давление со стороны Александра Харлампиева, который обращался с жалобами в высокие инстанции и писал о несправедливости по отношению к его отцу. Для того чтобы читатели все-таки получили анонсированную книгу, издательство в поисках приемлемого компромисса предложило Александру Харлампиеву, как ее публикатору, внести в рукопись необходимые изменения, убрав из нее весь вымысел. Предполагалось также предпослать мемуарной части совершенно самостоятельное мое повествование о Спиридонове и Ощепкове, сделавших для самбо отнюдь не меньше Харлампиева и значительно раньше его. Как мне сказали, Александр поначалу согласился с подобным вариантом, но затем категорически отказался от него. И вот тогда, спасая уже распубликованный на весь Советский Союз план, издательство «Физкультура и спорт» предложило мне написать книгу, изложив подлинные обстоятельства создания самбо. Бывший главный редактор издательства А.Э. Стародуб желал выйти из создавшейся сложной ситуации с наименьшими потерями и выпустить, пусть и другую книгу, но той же тематики и под тем же названием, которое уже было анонсировано. Стараясь также избавиться в будущем от очередного    потока жалоб заинтересованных лиц, он поставил мне и еще одно, непременное условие: «Не писать о Харлампиеве ничего плохого». От первого и явно непродуманного предложения мне удалось сравнительно легко откреститься. Я объяснил, что именно использование совершенно чуждого мне харлампиевско-го заголовка вызовет достаточно обоснованную жалобу в плагиате. А вот второе условие, которое было непременным, мне все-таки пришлось принять. Тогда мне снова довелось решить встававшую передо мной дилемму: впервые написать обо всех имевшихся тогда у меня уже достаточно обильных фактах биографии Ощепкова (кроме его ареста), оставляя в стороне неприглядные действия Харлам-пиева, или же вообще отказаться от такого доказательного обоснования приоритета Василия Сергеевича, совершенно не зная, когда появится для этого новый подходящий случай, и появится ли он вообще... Короче говоря, я немедленно, в августе 1986 года, взял очередной отпуск и, удобно расположившись в подмосковном санатории «Монино» - бывшем поместье знаменитого петровского сподвижника Брюса, принялся с максимальной поспешностью писать книгу «Родословная самбо». Дело в том, что существовало еще и третье условие, точнее настоятельное пожелание издательства: представить рукопись в максимально короткий срок, чтобы выпустить ее в свет, не нарушая запланированных сроков. Волей-неволей пришлось поставить рекорд «быстрописания» и в начале сентября уже сдать готовую рукопись. Столь же быстро она прошла редактуру, была набрана «молнией» и уже на рубеже нового года появилась на прилавках книжных магазинов. (Как тут не задуматься над тем, что существо- вала же такая возможность сверхоперативного выпуска книг вместо привычного многогодового их «маринования»!). Надежды главного редактора сбылись: ни одной жалобы на книгу не последовало. Мне говорили, что даже активный жалобщик Жег-лов отозвался о ней одобрительно. Мои надежды тоже сбылись: оспаривать авторство Ощепкова стало теперь если не невозможно, то достаточно затруднительно. Все то, что я написал в книге, было правдой, но, увы, не всей правдой в возможной ее полноте. Для ее обнародования был нужен новый счастливый случай, который теперь потребовалось ожидать не так уж долго: всего года полтора. На этот раз мне позвонили из газеты «Советский спорт» и просили дать несколько очерков о незаконно репрессированных в годы сталинщины спортсменах и тренерах. Начиналось время, когда широкой волной выплескивалась на страницы газет и журналов давно наболевшая правда о мнимых врагах народа. Я, разумеется, дал просимые материалы и, в первую очередь, о Василии Сергеевиче, в которых впервые получил возможность рассказать всю правду о трагической судьбе подлинного основоположника самбо и о ловком сотворении харлампиевского «автомифа». Жалею только о слишком большой порции отсебятины редакции, которая прямо-таки взахлеб пользовалась только что открывшейся возможностью печатать все, что только заблагорассудится... Ветераны сразу же после решения комиссии о харлампиевских мемуарах опубликовали в «Спортивной жизни России» коллективное открытое письмо о его откровенном плагиате. После их выступления и моих документированных публикаций в «Советском спорте», а в 1991 году и в «Физкультуре и спорте», миф, казалось, приказал долго жить. Выяснилось, однако, что существует немало людей, которые мечтают его реанимировать, и время от времени в отдельных публикациях Анатолия Аркадьевича все еще почтительно именуют «отцом самбо». Появилось даже кинематографическое воплощение живучей легенды -фильм «Непобедимый», прямо посвященный беллетризованной биографии «основоположника». После всего этого можно только пожалеть, что мемуары не были опубликованы. Ведь любой, прочитавший их, без труда распознал бы заведомую фальсификацию: уж очень она была примитивна. Вплоть до того, что, якобы, Ощепков, в конце концов, одобрил «борьбу», созданную Анатолием и сказал, что будь он помоложе, то непременно пошел бы вслед за новатором. В девяностых годах Александр Харлампиев имел полную возможность без каких-либо помех напечатать мемуары отца: любое «само-кройное» коммерческое издательство оторвало   бы их с руками, но он не сделал этого, потому что понял: обнародовать их - значит похоронить миф по первому разряду!Накануне шестидесятилетнего юбилея самбо, уже в 1998 году, президиум Федерации рассмотрел мои статьи о подлинной истории «сотворения» этого замечательного боевого спорта и опубликовал их в своем официальном органе «Самбо России». В том же юбилейном году малоизвестный журнал «Черный пояс», позаимствовавший громкое название у своего заокеанского именитого коллеги, изменил своей традиционной восточной тематике и опубликовал главы будущей книги вице-президента Московской федерации самбо Н. Журавлева, который всеми силами пытается реанимировать усопший харлампиевский миф. Написаны главы забавно напыщенным, многословным и претензионным слогом, который, вероятно, представляется автору особо эмоциональным и выразительным. В заголовке - та же самая претен-зионность и мнимая суперзначительность... О мастерстве Журавлева создавать заголовки стоит сказать особо. Через «Литературную газету» он обратился с обличительным открытым письмом к В.В. Путину. Господин вице-президент обвинял президента в чрезмерном внимании к японскому дзюдо и недопустимом забвении нашего самбо, которому, по мнению обвинителя, угрожает полная и беспросветная японизация. Гневное послание озаглавлено очень оригинально: «Луский бога-тыль - это холосо»... Если вы не только не способны проникнуться всей гневно-сатирической прелестью мудрёного заголовка, но даже не можете понять его смысла, я поясню. Заключает письмо душераздирающая сценка из нашего печального ближайшего будущего: токийский сэнсэй, восхищенный нашей полной, сплошной и бесповоротной японизацией, «будет похлопывать по плечу нашего атлета и приговаривать: «Русский богатырь - это хорошо!»» В этой цитате я позволил себе перевести слова коварного сэнсэя на русский язык. Дело в том, что в своем обличительном раже вице-президент начертал эту фразу с тем японским акцентом, каким он себе его представляет. Однако же, увы, журавлев-ская филиппика приобретает от этого неприлично юмористический характер. Он не знает, что японцы не могут произносить именно чуждый им звук «л» и заменяют его звуком «р». Лаже фамилия уважаемого автора в японском произношении лишится звука «л». Так что, ювеналов бич не только обидно промахнулся, но и больно хлестанул самого «эрудированного» сатирика... Разумеется, и на заголовок своей «гениально задуманной, но пока еще не написанной» книги, Журавлев тоже не пожалел творческих сил, почерпнув вдохновение из нашего пре- словутого телевидения. А кто-то из докучливых телерекламщиков наткнулся вдруг на громозвучную цитату некогда модного поэта Евтушенко: «Поэт в России - больше, чем поэт!!!». И пошли гулять по многострадальному голубенькому экрану сплошные евтушенковские аллюзии: «Отец в разводе - больше, чем отец!», «Чудо-йогурт «Био» - больше, чем йогурт!», «Марс» - больше, чем шоколад!», «Ва-ниш» - больше, чем просто отбеливатель!», «Новые сверхтонкие прокладки котексы -больше, чем защита!» Журавлев не смог пройти мимо такой завлекательной находки и использовал ее в названии своего труда на 150 %: «Борьба в России - больше чем борьба (Очерки истории и философии самбо)». Не теряя времени, он обрушивает на головы бедных читателей «высокоинтеллектуальный» квазифилософский винегрет, в котором густо замешаны Сократ и Платон; Кант, Гегель, Маркс, который «их всех «снимает»; Ницше и Сартр с его экзистенциализмом; «высокофилософский нобелевский роман Томаса Манна», «вечная философская асимптота», «мудрые стихи Пастернака», тайна загадочной русской души и русской фонетики и даже «идиотизм толстовского опрощения»!.. Очень может быть, что такая вот показная шумно-ярмарочная «эрудиция» вполне способна «ушибить» среднего читателя, как «ушибла» она простодушные редакционные «черные пояса». Важен, однако, не этот отлакированный словесный мусор, а само существо вопроса. Автор обвиняет меня во всех смертных грехах, вплоть до того, что это, якобы, из-за моих «интриг» самбо не было включено в программу московской Олимпиады! В то же время, не решается «анализировать всю алогичность построений Лукашева» и грозится сделать это только лишь в своей грядущей философической книжке. Отвечать на личные выпады, тем более такие лживые и неумные, я, разумеется, не собираюсь. Но вот, разговора по существу вопроса (при всей моей «алогичности») философу от самбо избежать, все-таки, не удастся. Хотя я и очень опасаюсь, что это будет разговор с глухим. Ведь для того, чтобы вести дискуссию, необходимо, как минимум, знать существо спорного вопроса. А вот этим-то уважаемым оппонент, к сожалению, и не обладает. Не хочу употреблять грубоватое слово «невежество», ограничусь эвфемизмом - «полное незнание истории своего вида спорта ответственным лицом столичной федерации». Судите сами: Журавлев наивно убежден, что все подряд русские специалисты рукопашного боя изучали национальные виды борьбы и включали их приемы в свои системы: «Но приоритета и в этом вопросе у Спиридонова   и Ощепкова нет. Почему, в таком случае, постоянно забываются и Лебедев, и Коронов-ский, и прочие авторы, писавшие о необходимости изучать национальные виды борьбы (почему же их лишают лавров основоположников: ведь их мысли - и здравые, и верные, а по времени высказывания более оригинальные)? В чем причина такой персональной избирательности?»А причина «несправедливой» избирательности в том, что на самом деле ни Лебедев, ни Короновский, ни «прочие авторы» ровным счетом никакого отношения к национальной борьбе не имели и писать о необходимости ее изучения никак не могли. И.В. Лебедев в своем руководстве для полиции использует лишь приемы французской борьбы и джиу-джитсу, а Короновский вообще не имел абсолютно никакого отношения к борьбе, не говоря уже о ее национальных видах. В трех книгах он опубликовал только лишь переводные статьи о боксе и фехтовании. То же самое и у «прочих авторов»... Даже «привилегированный» Спиридонов, вопреки убеждению вице-президента, никакого интереса к национальным видам не испытывал, а формировал свою систему из совершенно других ингредиентов... Вот подлинный критерий эрудиции велеречивого вице-президента! За спиной бойкого реаниматора явно маячит тень сына «основоположника» - Александра Харлампиева. «Черные пояса» благодарят его за любезно предоставленные иллюстрации, однако его закадровая роль отнюдь не ограничивается «иллюстративными функциями». Хотя и фотографии использованы с большим лукавством. Под одной из них подпись: «Анатолий Харлампиев с учениками (конец 30-х годов)». Наивный читатель придет в восторг: «советская вольная борьба» только-только создана, а вокруг «создателя» уже толпятся его ученики - победители во всех весовых категориях, в чемпионских майках с гербом СССР на груди. В действительности же снимок сделан более чем на десять лет позднее, когда Анатолий работал в «Динамо» и смог собрать там сильнейших борцов страны. И отнюдь не только своих учеников. Только тогда и появились гербы на груди борцов и значок заслуженного мастера на лацкане харлампиевского пиджака, запечатленные на фото... Но главное, конечно, - не в подтасовке фотографий, а в использовании недобросовестного метода, который Харлампиев-старший пытался применить еще в 1964 году в своей книге. И вице-президент напористо наступает, стараясь «затоптать», «усреднить» учителя, создавшего Харлампиева как специалиста. Доказать, что таких, как Ощепков, было много, и все они делали немудрящее одно и тоже, болея о национальной борьбе. Журавлев уже не рассказывает заплесневев- шую байку об опасных вояжах отважного «основоположника» - коллекционера национальных приемов. Не мудрствуя лукаво, он прямо заявляет: «Так все-таки о чем речь? Что есть что, и кто есть кто? Кто что создал? Что, в конце концов, утвердил упоминавшийся Приказ № 633 от 16 ноября 1938 года? Как бы там ни было, но касался он борьбы, созданной именно Анатолием Харлампиевым»... (подчеркнуто мною - М. Л.). Из чего следует, что Журавлев предпочитает умолчать о том, что в приказе об Анатолии не было сказано ни слова! И снова, вместо доказательств - сомнительная, но напористая «аксиома»: «Известно также, что основоположник борьбы самбо - выдающийся спортивный деятель Анатолий Аркадьевич Харлампиев», «...Все первые по времени, развернутые, законченные и. прежде всего, объединенные в систему определения новой борьбы (подчеркнуто мной - М.Л.) принадлежат Харлампиеву...». «Харлампиева не раз сравнивали с Менделеевым... Он многое взял у своих учителей и предшественников. А точнее сказать: он взял у них все и открыл механизм, некий алгоритм, позволивший невероятное разнообразие систем единоборств свести к чему-то единому, цельному, осмысленному и, главное, качественно новому... И на поверку все оказалось очень просто - как все гениальное». Вот так! Ни более, ни менее! Теперь уже, согласно данной модернизированной версии, Анатолий «создал» новый вид борьбы, сидя за письменным столом, с помощью ручки, чернильницы и листа бумаги. Точь-в-точь, как Персиваль Лоуэлл, о котором говорили, что он открыл Плутон на кончике своего пера, вычислив закономерность существования этой планеты еще до того, как ее обнаружили астрономы. Вот и оказывается, что для того, чтобы создать новый вид борьбы, вполне достаточно дать ее «развернутые в систему определения»: терминологию и классификацию. То есть разложить по полочкам приемы, уже сконструированные или отобранные, проверенные и усовершенствованные другими специалистами, и дать названия этим приемам (кстати, некоторые и до Харлампиева уже широко использовались). Ну, а методика обучения, тактика использования приемов, вопросы психологии боя и многое другое - это такие мелочи, на которые едва ли стоит обращать внимание! В качестве «бесспорного» доказательства авторства фигурируют те же «представленные Александром Харлампиевым иллюстрации»: «Страницы из рабочих тетрадей Харлампиева по систематизации приемов единоборств (1935-38 гг.)». Нельзя не сказать, что незамысловатое содержание этих пресловутых «рабочих тетрадей» нигде и никогда не обнароды-    валось, хотя говорилось о них очень много как о совершенно неопровержимом доказательстве. Но вот о первой из таких тетрадей, которых всего четыре, а не «огромное количество», конечно, умалчивается. Потому что прямо на ее обложке рукой Анатолия указано, что это записи студента Центрального института физкультуры Харлампиева по курсу «дзюу-до». Внизу почему-то он указал свой адрес и проставил дату - 1934 год. То есть именно время начала его обучения у Ощепкова. О том, что Ощепков обучил Анатолия, Журавлев то ли вообще не знает, то ли просто предпочитает помалкивать.Опровергая очевидное авторство Василия Сергеевича, «историк и философ самбо» вопреки фактам использует излюбленный довод харлампиевских адептов: «документальный вакуум». Однако здесь я убедительно восполню собственный - журавлевский не только «документальный», но и «информационный» вакуум. Представляю, как ошеломляюще удивит его этот, совершенно не знакомый ни ему, ни любому из его единомышленников материал. Работу по систематизации приемов Анатолий Харлампиев начал, вероятно, еще с 1935 года, с момента поступления на работу во Дворец физкультуры (ДФК) завода «Авиа-хим», так как к сентябрю 1936-го была уже зафиксирована тысяча приемов. Работа носила коллективный характер, а приемы брались из арсенала борьбы в одежде, которую Ощепков преподавал под названием «дзюу-до». И едва ли есть необходимость доказывать, что вся эта работа проходила под его руководством, наблюдением и с его непосредственной помощью. Разве мог он устраниться от работы по сбору и классификации своих приемов, которые должны были появиться на страницах его книги, уже находившейся в работе? Убедиться в этом очень легко. Нужно лишь ознакомиться с «Протоколом № 9 общемосковского собрания дзюудистов 5 сентября 1936 года», где дословно зафиксированы выступления и Ощепкова, и Харлампиева, и других участников... Из «доклада т. Харлампиева»: «Была проведена большая методическая работа, заключавшаяся в том, что коллектив ДФК разработал большую полную систему дзюу-до. что преподавал В. С. Ошепков (подчеркнуто мной -М. Л.), таким образом, у нас в настоящее время имеется до 1000 спортивных приемов. Означенная работа в дальнейшем будет продолжаться». Думаю, что этот документ куда как весомее журавлевского риторического вопроса о Хар-лампиеве: «Почему именно его (а не Галков-ского, Ларионова, Школьникова) назначили старшим тренером сбора в 1938 году, почему именно он сделал основные доклады на кон- ференции?» Да по той простой причине, уважаемый вице, что спасительно хитрый национальный ход предложил именно Анатолий. И именно у него на руках была сделанная коллективно, под руководством Ощепкова, классификация преподававшихся последним приемов, на которую ловкий Анатолий потом получит справочку, как своего рода «авторское свидетельство». Что же касается Галковского, то он вполне обоснованно, как ближайший сотрудник Василия Сергеевича, опасался ареста и старался отдалиться от этого вида борьбы. Однако его тоже старались «втравить» в недостойную комедию, поручив доклад на самую «скользкую» тему: «История развития борьбы вольного стиля», то есть «история» фантома, придуманного несколько дней назад. Но Галковский не попался на эту нехитрую удочку и вообще не участвовал в околоспортивном политическом фарсе, сославшись на срочную необходимость готовить студентов Инфизкульта к близящемуся Всесоюзному физкультурному параду... Имеется много документов, свидетельствующих о том, что именно Ощепков явился подлинным основателем самбо. Аналогичных документов в отношении Харлампиева нет. Зато есть множество безответных вопросов. Хотелось бы узнать, чем ответит «философия самбо» на такие вопросы. Чем конкретно, кроме «национальной формы и социалистического содержания», превосходила «созданная» Харлампиевым «советская борьба» ту борьбу, которой обучил его и еще целую армию спортсменов Василий Сергеевич Ощепков? Чем отличалась от нее? Почему нигде, никогда и никем, включая и самого Анатолия, до декабря 1947 года он не провозглашался создателем «советской борьбы вольного стиля» (самбо)? И справочкой-то официальной он в 1938-ом предусмотрительно запасся только насчет классификации и терминологии, о чем и шла речь на конференции. Хотя даже это являлось плодом коллективного творчества, направлявшегося B.C. Ощепко-вым, уже работавшим над своей книгой. Почему и в эти годы, и впоследствии целый ряд ведущих и знающих специалистов, разумеется, не упоминая Ощепкова, утверждали, что вольная борьба была сконструирована на основе дзюдо и некоторых приемов национальных видов борьбы? Приведу цитаты: «Данная борьба выросла на базе завезенной к нам японской системы «Дзю-до» и материале ряда приемов национальной борьбы» (Волков В.П. Курс самозащиты без оружия «Самбо». М„ 1940, с. 26). «...Существующая теория, что система «Самбо» создавалась (синтезировалась) из элементов национальных борьб Советского Союза, также ошибочна. Создавать боевую систему борьбы «Самбо», как систему подготовки,  даже при помощи «синтеза» элементов национальных борьб нельзя» (Волков В.П. Воспоминания. Машинопись).«С 1930 г. в Московском государственном Ордена Ленина институте физической культуры им. Сталина было введено преподавание самозащиты без оружия по японской системе дзюу-до. В 1932 г. самозащита была введена во II ступень комплекса ГТО. Это послужило большим толчком в развитии самозащиты без оружия и положило начало развитию нового вида спорта - вольной борьбы. Дальнейшее знакомство с национальными видами борьбы народностей СССР показало много общего в этих видах борьбы и прикладную ценность их приемов. Это заставило внести существенные изменения в технику, а также и в методику вольной борьбы» (Галковский Н.М. Вольная борьба. М., «ФиС», 1940, с. 6). «В конце 1938 года в Москве состоялся Всесоюзный методический учебно-тренировочный сбор и за ним - Первая методическая конференция, которая единодушно решила переименовать борьбу дзюу-до (подчеркнуто мной - М.Л.) в связи с тем, что она переросла из японской борьбы, с которой мы начинали, расширив ее за счет приемов всех видов национальной борьбы народов СССР...» (Ру-банчик A.M., председатель Секции борьбы дзюу-до, а затем борьбы вольного стиля СССР, непосредственный участник и организатор упомянутого спортивно-политического шоу и соавтор Харлампиева в написании приказа от 16 ноября 1938 г. «О развитии борьбы вольного стиля». Воспоминания. Машинопись, 1958 г.). Почему версия о создании Харлампиевым самбо стала достоянием исключительно периодики, «легкой» спортивно-популярной литературы или кинобоевика, но буквально ни разу не появилась в научных трудах, спортивных учебниках и других серьезных работах? Почему также авторами подобных «мифологических» повествований выступают только родственники, ученики, ученики учеников Харлампиева или как-то связанные с ним люди, а еще не слишком компетентные журналисты? Это далеко не все вопросы без ответа, но для начала и их, пожалуй, больше, чем достаточно! Давно и неукоснительно вступила в свои права неколебимо железная альтернатива: либо ломать старый лживый миф, спорить и доказывать, неизбежно задевая при этом не самые лучшие стороны личности Харлампиева, либо оставить этот миф в неприкосновенности, признать, что Харлампиев - мудрый основоположник, а его учитель - где-то там, за кулисами, сбоку, если вообще для него находится место. При этом я вовсе не желаю, как это представляется сторонникам Анатолия Аркадьевича, незаслуженно бросить на него сомнитель- ную тень. Нет и нет! Никогда, ни прежде, ни теперь я не пытался перечеркнуть или замолчать его огромные заслуги в области самбо. Всегда не только говорил о них, но и специально подчеркивал это. Думаю, что даже свою громкую славу и популярность, пришедшие к нему несколько преждевременно, он честно «отработал» в последующие три десятилетия. На надежном ощепковском фундаменте Анатолий Аркадьевич, вместе со своими коллегами, деятельно продолжил строительство нового замечательного вида борьбы, развивал самбо и умножал его несомненные достоинства. Но именно потому, что у него вполне достаточно своих и подлинных заслуг, ему не следует приписывать чужие, отнимая их, к тому же, у его первого учителя. Один из учеников Анатолия Аркадьевича -тренер детской спортивной школы возмущенно сказал мне: - У нас висит стенд, посвященный Харлам- пиеву, ребята сами сделали. А после вашей книжки они уже у меня спрашивают: «Как же так? Значит, самбо создал не Харлампиев?» Ну, что я им на это должен говорить? Действительно, что же говорить всей этой ребятне? Пришло время говорить правду! И, наверное, тот тренер должен вполне искренне сказать своим ученикам: - Анатолий Аркадьевич очень много сделал для развития нашей замечательной борьбы! Но самбо, в действительности, он не созда вал, а был способным и трудолюбивым про должателем дела своего учителя, Василия Сер геевича Ощепкова - истинного основополож ника самбо! P.S. Когда я уже успел закончить работу не только над этой главой, но и над всей книгой, мне пришлось возвратиться к написанному, поставив здесь эпистолярную аббревиатуру P.S., и сказать еще несколько слов. Виной тому новый сеанс реанимации харлампиевского мифа вопреки той истине, что далеко не всякого покойника можно вылечить. Только что Александр Харлампиев опубликовал капитальную книгу «Система самбо», в которой собрал слегка отредактированные работы отца по спортивному и боевому самбо. Кроме как позитивно, оценить эту публикацию никак нельзя. Очень хорошо, что широкая читательская аудитория получила возможность ознакомиться не с рассказами о книгах, выходивших под известным грифом, а непосредственно с самим их текстом. И это несмотря на то, что харлампиевская техника, возможно, в какой-то степени уже устарела: ведь это все реквием эпохи ощепковской борьбы и рукопашного боя... А вот «Краткий исторический очерк», напи- санный Александром, положительной оценки, к сожалению, отнюдь не заслуживает. Хотя пресловутый харлампиевский миф у него сильно сдал с лица, побледнел, съежился и уже не сверкает былыми яркими рахтановскими красками. А «руководящий» Подвойский вообще присутствует всего лишь в виде фотографии своей дочери, приглашенной на харлампиевский мемориал. Теперь сообщения, скорее даже намеки, на харлампиевское авторство осторожненько вкраплены в текст. Но на протяжении всего «Исторического очера» назойливо, словно шаманское заклинание, твердится «СИСТЕМА, СИСТЕМА, СИСТЕМА»! И совершенно не понятно, почему система - это только у Харлампиева? Потому что прописными буквами? Или потому, что Анатолий (а вовсе не участники конференции, как пишет Александр!) саморекламно сравнил свою работу с таблицей элементов Менделеева? А у Ощепкова, Ознобишина - уже не системы? Потому что «СИСТЕМА» - это харлампиев-ская монополия, эксклюзив, если даже она всего лишь виртуальная?Из отцовского текста 1964 г. Александр предусмотрительно вычеркнул упоминание о якобы проводившихся с 1935 г. московских «общегородских соревнованиях по борьбе самбо», а также убрал абзац о деятельности Ощепкова исключительно как дзюдоиста, а отнюдь не основоположника будущего самбо. Теперь публикатор всячески расхваливает Василия Сергеевича и умилительно именует его не иначе как «Учитель» - с большой буквы! Похоже, что Александр не понимает, что его слащавая, но сильно припозднившаяся патетика очень плохо сочетается с тем «домашним арестом», которому на многие десятки лет его отец своекорыстно подверг все оказавшиеся в его руках материалы любимого «Учителя»! Перед Александром, как прежде и перед его отцом, стояла сверхзадача: объяснить скоропалительное рождение СИСТЕМЫ - точно к дню начала Всесоюзного сбора по дзюдо. Ведь Александр сам говорит, что «революционный переворот в области спортивной борьбы и самозащиты для всех в то время явился неожиданностью...». Что касается Анатолия Аркадьевича, то он писал в мемуарах, что, якобы, «творил» в глубокой тайне, скрывая от всех свою подвижническую деятельность, даже специально притворялся новичком на ковре. У Александра тоже проходит хитренькой строчкой, что, якобы, даже ученики не подозревали, что их тренер-подпольщик преподает им не «чистое дзюдо», а собственное великолепное творение. Просто какие-то чудеса в решете: ученики, зарабатывавшие «мастера» раньше преподавателя, оказались такими тупыми, что просто были не способны увидеть разницу между простенькой техникой ощеп-ковских «дзюдоистов» и своей «системой Ста- ниславского»! Стараясь доказать недоказуемое, Александр не раз, словно за соломинку, хватается за слова A.M. Ларионова, который на конференции одобрил работу Анатолия и предложил «...официально зафиксировать авторство таблиц систематики советской борьбы вольного стиля за т. Харлампиевым». Заметьте: не авторство по отношению к борьбе, а всего лишь ее «систематики». (Выписка из протокола конференции, которую поспешил получить Анатолий, и которую Александр все время публикует в качестве своеобразного аргумента об авторстве отца, тоже говорит вовсе не о борьбе, а лишь о «систематике и терминологии борьбы вольного стиля»!) Что же касается подлинного мнения Ларионова о реальном основоположнике нынешнего самбо B.C. Ощепкове, то оно четко и отнюдь не двусмысленно сформулировано на страницах 14-16 его книжки «Развитие рукопашного боя в вооруженных силах СССР», в чем очень легко убедиться! И вот для того, чтобы придать дополнительный вес своему традиционному, но сомнительному аргументу, Александру даже пришлось слегка «передернуть»: в книге он приводит желанную цитату уже не до конца, а ее последнюю фразу заменяет своими словами: «Далее Ларионов предложил официально зафиксировать за Харлампиевым авторство СИСТЕМЫ»! Чувствуете разницу? Ведь в тексте «Краткого исторического очерка» 19 раз употреблено слово «СИСТЕМА» и только в смысле «СИСТЕМА САМБО». Поэтому, приписывая Ларионову использование в его высказывании этого слова, Александр придает диаметрально противоположный смысл подлинному мнению Андрея Михайловича. И, наконец, всего лишь ироническую улыбку способны вызвать какие-то прямо-таки детские измышления автора «Очерка» о том, что после победы изобретенной его отцом СИСТЕМЫ дзюдоистские «интриганы» напуганно уползли в подполье («...Сталинская структура НКВД... была пугалом для желающих подать голос в защиту дзюдо»!!!). А вот когда это благодетельное пугало потеряло свою желанную силу, и пришла «оттепель», коварные сторонники японского дзюдо вылезли из своих нор на свет божий, чтобы начать вредить папиной СИСТЕМЕ. Такой пассаж, право же, могли бы оценить по заслугам только лишь в юмористическом журнале! Увы! Но мифологическое творчество по-прежнему процветает, как придорожная белена, и не только нипочем не сдает своих позиций, но и явно набирает темпы. И рядом с обломками грандиозного харлампиевского мифа-долгожителя, старинного мифа-рекордс-мена, уже резвится множество разнокалиберных новорожденных «мификов» («мифят»?). Имя им - легион, и перечислить хотя бы часть из них - задача заведомо невыполнимая. И я приведу здесь всего лишь два наиболее выразительных и свеженьких примера.Добрые дяди-мифотворцы не могли допустить, чтобы детишки были лишены радости общения со спортивными волшебными сказками, и в богато изданном специальном толстенном спортивном томе «Энциклопедии для детей» издательства «Аванта» появляется убогое повествование о самбо и дзюдо журналиста Валерия Раджабли, который, насколько мне известно, никогда и никакого отношения к истории этих спортивных дисциплин не имел. Не удивительно, что, путано поведав о самбо, он «забыл» упомянуть его основоположника B.C. Ощепкова. Зато умудрился превратить в ближайших сподвижников двух абсолютно чуждых и даже враждебных друг другу самбистов: «...Самбо - вид спорта, который в 30-х гг. был создан по инициативе В. Спиридонова и А. Харлампиева» (стр. 382). А вспомнив об Ощепкове лишь как о дзюдоисте, который, якобы, «знакомил с основами ведения рукопашного боя без орркия и элементами дзюдо командный состав армии и милиции», этот эрудит утверждает: «В 20-х гг. дзюдо как «продукт капитализма» запретили, и на его основе возникла борьба САМОЗ (!!! -М.Л.), в 1946 г. ее переименовали в самбо». Это «мифический» образец примитивного невежества. А вот уже и классический пример наглого и, я бы сказал, одухотворенного вранья. Так, чтобы ахнули не только простодушные читатели, но и закаленные в редакционных «заварушках» журналисты! Выше я упоминал доктора педнаук А. Ива-нова-Катанского, который не очень честным путем завладел моей рукописью и пересказал ее своим «ученым», но уж очень жалким языком в двух книгах. Но этим, конечно, дело кончиться не могло. По железному закону «бикфордова шнура», который царствует в современном «коллективном творчестве», когда один автор торопливо переписывает другого, тут же нашелся еще один захребетник - некий А. Юркин. Он поспешил утилизировать «научный» иваново-катанский пересказ, находчиво «гибридизировав» его со вздорными вымыслами приснопамятного Г. Панченко. И его потрясающую подборку «Великие мастера рукопашного боя» прямо-таки с руками оторвало некое петербургское издание «Секретные материалы XX века», которое успешно мимикрирует под популярную газету «Совершенно секретно». Воздавая должное юркинскому дарованию, нельзя не признать, что он очень умело расцветил тусклое повествование своих «соавторов» яркими блестками собственного необыкновенного таланта. Оказалось, что «русский богатырь» Спиридонов «боготворил Уэсибу и Дэгучи», о которых тогда в Советском Союзе вообще еще ничего не знали. В подборке «досталось» многим «великим мастерам», но больше всех повезло, конечно, B.C. Ощепкову: «В Москве его арестовали как «агента японского милитаризма». Готовился шумный процесс о насаждении в СССР «американской боевой борьбы». Как и большинство людей, сильных духом, Ощепков морально был готов к любым ложным обвинениям и многолетнему прозябанию в Казахстане. Но на десятый день заключения следователи НКВД решили проверить эффективность «системы Ощепкова» - принялись истязать заключенного, не сняв наручники с окровавленных запястий. На несколько часов тюремные коридоры превратились в арену чудовищной схватки. На подавление бунта одного заключенного (!) были привлечены десятки охранников. По факту массового членовредительства проводилось особое секретное расследование. Дознаватели не находили слов в попытках убедить Иосифа Сталина в причастности одного человека к переломанным конечностям и разбитым головам вымуштрованных охранников...» «Что я могу еще сказать?» Умри, Денис, но смешнее не придумаешь!!!   |
Похожие:
 | Т. Ю. Философия кризиса: Учебное пособие / Т. Ю. Сидорина. М.: Флинта:... Статья 14. Состав Совета безопасности Российской Федерации и порядок его формирования 5 | | Курс лекций московский государственный институт международных отношений... Современные политические теории. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (росспэн), 2000. — 479 с. Isbn 5-9228-0008-6, Isbn... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Бух учет, анализ и аудит / под ред. В. И. Трухачева; Стгау. М. Финансы и статистика; Ставрополь : агрус, 2008. 656 с ил. (Гр. Умо).... | | Литература для врачей). Isbn 5-901006-89-5 1 Гигиена и экология человека:... Гигиена лечебно-профилактических учреждений: учеб пособие/ П. В. Глыбочко [и др.]. Саратов : Изд-во сгму, 2005. 136 с. Isbn 5-7213... |
| Книга адресована учителям, преподавателям и студентам педагогических... Л 55 Обучение всего класса / Пер с англ. О. Е. Биченковой. — М.: Новая школа, 1995. — 48 с. Isbn 5-7301-0084-1 | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Окружающий мир. 4 класс [Текст] : поурочные планы по учебнику О. Т. Поглазовой, В. Д. Шилина / авт сост. Н. В. Лободина. Изд. 2-е,... |
| Новосибирск: "Светлица", 2010. 110 с. Isbn удк ббк isbn Чвалюк А. Я. Экономика здравого смысла. – Новосибирск: "Светлица", – 2010. – 110 с. 2 | | 2004. 288 с. Isbn 5-7695-1782-4 Девиантология: (Психология отклоняющегося поведения): Учеб пособие для студ высш учеб заведений. 2-е изд., испр. М.: Издательский... |
 | Сборник задач по высшей математике : учеб пособие / В. П. Минорский.... Шипачев,В. С. Курс высшей математики : учебник / В. С. Шипачев; под ред. А. Н. Тихонова. 4-е изд., испр. М. Оникс, 2009. 608 с ил.... | | Сборник задач по высшей математике : учеб пособие / В. П. Минорский.... Письменный, Д. Т. Конспект лекций по высшей математике: полный курс / Д. Т. Письменный. 9-е изд. М. Айрис-пресс, 2009. 608 с ил.... |
| Морозова О. В., Бахвалова В. Н. Вакцины против клещевого энцефалита:... Морозова О. В., Бахвалова В. Н. Вакцины против клещевого энцефалита: прошлое, настоящее и будущее. Isbn 978-3-8433-1159-5, изд. Lap... | | Кочева, О. Н. Большой словарь имен. Ростов н/Д: Феникс, 2008. 329... Кочева, О. Н. Большой словарь имен. — Ростов н/Д: Феникс, 2008. — 329 с. — (Словари). Isbn 978-5-222-12776-6 Переплет |
| Нейронные сети: основы теории / А. И. Галушкин. М. Горячая линия... | | Сборник задач по высшей математике : учеб пособие / В. П. Минорский.... Сборник задач по высшей математике : учеб пособие / В. П. Минорский. 15-е изд. М. Физматлит, 2010. 336 с. Isbn 9785-94052-184-6 :... |
| Мероприятия Международная заочная научно-практическая конференция «Перспективы развития науки и образования». Сборник материалов включён в ринц,... | | А. Б. Орлов Миллер А. Драма одаренного ребенка и поиск собственного... Миллер А. Драма одаренного ребенка и поиск собственного Я/Пер с нем.— М.: Академический Проект, 2001.—144 с.— (Технологии: традиции... |
