Ocr by rsi ua
Скачать 1.39 Mb.
|
| Януш Корчак Когда я снова стану маленьим © Я.Корчак. ИЗБРАННОЕ; К. «Радянська школа» 1983 © Перевод с польского К.Э. Сенкевич, под редакцией А.И. Исаевой OCR by RSI rsi@sw.uz.gov.ua 31 dec 2003 Взрослому читателю Вы говорите: — Дети нас утомляют. Вы правы. Вы поясняете: — Надо опускаться до их понятий. Опускаться, наклоняться, сгибаться, сжиматься. Ошибаетесь! Не от этого мы устаем. А оттого, что надо подниматься до их чувств. Подниматься, становиться на цыпочки, тянуться. Чтобы не обидеть. Юному читателю В этой повести нет приключений. Повесть эта — психологическая. Она психологическая не потому, что про псов. Да и пес-то в ней только один — Пятнашка. «Психе» — по-гречески значит «душа», а здесь рассказывается о том, что происходит в душе человека: о чем он думает, что чувствует. *** Это было так. Лежу я однажды в постели и не сплю. Вспоминаю, как в детстве я часто думал о том, что буду делать, когда вырасту. Разные у меня были планы. Вот вырасту большой — построю домик. И сад у меня будет. Посажу в саду деревья разные: груши, яблони, сливы. И цветы. Одни отцветут — распустятся другие. Накуплю книжек, с картинками и без картинок, лишь бы интересные были. Красок куплю, цветных карандашей, стану рисовать и раскрашивать. Что увижу, то и нарисую. Стану за садом ухаживать, беседку построю. Поставлю в ней стол, кресло. Будет она увита диким виноградом. Вернется отец с работы, пусть в тени посидит. Наденет на нос очки, почитает газету. А мама кур разведет. И голубятню построим,— высоко на столбе, чтобы кот или другой какой воришка не забрался, И кролики у нас будут. Будет у меня сорока, я ее говорить научу. Будет у меня пони и три собаки. Иногда мне хотелось трех собак, иногда — четырех. Я даже знал, как их назову. Нет, все-таки лучше трех — каждому по одной. Моя — Бекас, а мама с папой сами имя дадут, какое понравится. Маме — маленькую комнатную собачку. А захочет кошку — ну, тогда и кошку. Привыкнут, из одной миски станут есть. Собачке красную ленточку, а кошке — голубую. Как-то раз я даже спросил: — Мама, красную ленточку кому лучше — собаке или кошке? А мама сказала: — Опять штаны порвал. Я спросил у папы: — У каждого старичка, когда он сидит, обязательно должна быть скамеечка под ногами? Папа сказал: — У каждого ученика должны быть хорошие отметки, и он не должен стоять в углу. Ну, я и перестал спрашивать. Уж потом все сам придумывал. Может быть, собаки будут охотничьи. Пойду на охоту, принесу дичи, маме отдам. А когда-нибудь даже кабана подстрелю, но не один — с товарищами. Мои товарищи тогда тоже будут уже большие. Пойдем с ними купаться. Лодку сделаем. Захотят мама с папой — на лодке их покатаю. Будет у меня много-много голубей. Стану письма писать и посылать с голубями. Это будут почтовые голуби. Вот и с коровами так: то, думаю, хватит одной, то — нет, пусть лучше две А раз есть корова — значит, и молоко, и масло, и сыр. А куры яичек нанесут. Потом и ульи заведем. Пчелы, мед. Мама намаринует слив для гостей на всю зиму, повидла наварит. И лес будет рядом. Уйду в лес на весь день. Захвачу с собой еды л пойду собирать голубику, землянику, бруснику. А осенью—за грибами. Насушим грибов — будут у нас и грибы. Нарублю дров, мно-о-ого, на всю зиму. Чтоб тепло было. Колодец надо выкопать глубокий, до родниковой воды. Но ведь придется еще и покупать разные вещи: сапоги, одежду. Отец будет старенький, не сможет много зарабатывать. Мне придется. Запрягу лошадь и повезу на рынок овощи, фрукты — все, что самим не нужно. А что нужно — привезу. Стану торговаться и куплю подешевле. Или уложу яблоки в корзины и поплыву на корабле в дальние страны. В жарких странах инжир, финики, апельсины, и они там всем надоели. Вот у меня и купят яблоки. А я у них — их фрукты. Привезу попугая, безьяну и канарейку. Я уж теперь и сам не знаю, верил ли я во все это или нет. Но приятно было все так выдумывать. Иногда я даже знал, какая у меня будет лошадь — гнедая или воро-ная. Увижу какую-нибудь лошадь и думаю: «Вот такая и у меня будет, когда вырасту». Потом увижу другую и думаю: «Нет, лучше вот такая». А то думаю: «Ладно, пусть будут две — и та и эта». Или возьму да опять придумаю все совсем по-другому. Буду учителем. Соберу всех людей и скажу: — Надо построить хорошую школу, чтобы не было так тесно, чтобы дети не толкались и не наступали друг другу на ноги. Приходят дети в школу, а я спрашиваю: — Угадайте, что мы сегодня будем делать? Один скажет: — Пойдем на экскурсию. — А другой: — Диапозитивы будем смотреть. Кто одно говорит, кто — другое. А я отвечаю: — Нет, все это тоже будет, но есть у нас дело и поважнее. И только когда все успокоятся, скажу: — Я вам новую школу построю. А потом я выдумываю разные препятствия. Будто бы школа уже почти готова, а тут вдруг стена обвалилась или пожар. Надо все сначала начинать, но мы назло строим еще лучше. У меня всегда все было с препятствиями. Если плыву на корабле — то буря. Если я полководец — то сперва проигрываю все сражения, и только под конец победа. Потому что скучно, когда все с самого начала удается. Ну вот, при школе есть каток, в классах разные картины, карты, приборы, гимнастические снаряды, чучела зверей. Наступают праздники, а мальчишки и девчонки столпились перед школой и кричат: — Впустите нас! Не надо нам праздников, хотим в школу ходить! Сторож их уговаривает, но это не помогает. А я сижу у себя в кабинете и ничего не знаю, потому что пишу разные бумаги... Входит сторож. Постучался и входит. Он стучится, а я говорю: — Войдите. Ну, сторож и говорит: — Господин учитель, ребятишки бунт подняли, праздников не хотят. А я отвечаю: — Не беда, сейчас я их успокою. Выхожу, посмеиваюсь — не сержусь. Объясняю: — Праздники так праздники. Учителя должны отдохнуть. Потому что, когда они устают, они сердятся и кричат на детей. Поговорили мы так и решили: ребята могут приходить играть во дворе, но за порядком пусть сами следят. По-разному я думал, что буду делать, когда вырасту. То думаю: будут у меня только папа с мамой, а в другой раз — пусть и жена будет. Чтобы самим хозяйничать. Жалко мне с родителями расставаться,— вот и живем мы все вместе, только через сени. По одну сторону сеней — родители, по другую — мы с женой. Или пусть лучше будут два домика по соседству. Потому что старые люди любят покой. Чтобы дети не мешали, когда они прилягут после обеда. А то дети всюду носятся, топочут, стучат, кричат. Только вот не знаю, как мне быть с детьми, кого хотеть: одних мальчишек или еще и девочку. И как лучше: чтобы мальчик старше всех был или девочка. Жена, пожалуй, пусть будет такая, как моя мама, а дети — и сам но знаю какие. То ли хочу, чтобы они баловались, то ли, чтобы тихие были. И не знаю, что им позволять, чего не позволять. Ну, там чужого не трогать, не курить, не говорить нехороших слов; потом, чтоб не дрались и не очень ссорились. А что я стану делать, если они подерутся, не захотят слушаться или что-нибудь натворят? Какие они должны быть — постарше или малыши? По-разному думаю. То хочу быть, когда вырасту, как Михал, то как дядя Костек, то как папа. То хочу стать большим навсегда, то только так, попробовать. Потому что, может быть, поначалу это и приятно, а вдруг потом снова захочется стать маленьким? Так я думал, думал, пока и в самом деле не вырос. У меня уже есть часы, усы, письменный стол с выдвижными ящиками — все, как у взрослых. И я в самом деле учитель. И мне нехорошо... Нехорошо мне. Дети на уроках не слушаются, и я должен все время сердиться. Столько всяких огорчений. Отца с матерью уже нет. Ну ладно. Начну теперь думать наоборот. Что бы я сделал, если бы снова стал маленьким? Не совсем маленьким, а таким, чтобы в школу ходить, опять играть с ребятами. Проснуться бы утром и подумать: «Что такое? Уж не снится ли мне все это?» Смотрю на свои руки — и удивляюсь. Смотрю на одежду — и удивляюсь. Вскакиваю с постели, бегу к зеркалу. Что случилось? А тут мама спрашивает: — Встал? Быстро одевайся, а то в школу опоздаешь. Я хотел бы, если бы снова стал маленьким, помнить, знать и уметь все, что умею и знаю теперь. Только чтобы никто не догадывался, что я уже был большим. А я как ни в чем не бывало — притворяюсь, будто я такой же мальчик, как вес: есть у меня папа и мама, и я хожу в школу. Так было бы всего интересней. А я бы все подмечал, и было бы так смешно, что никто ни о чем не догадывается. Ну так вот, лежу я как-то в постели, не сплю и думаю: «Знал бы, ни за что бы не хотел стать взрослым. Ребенку во сто раз лучше. Взрослые — несчастные. Неправда, будто они делают, что хотят. Нам еще меньше разрешено, чем детям. У нас больше обязанностей, больше огорчений. Реже веселые мысли. Мы уже не плачем — это правда, но, пожалуй, лишь потому, что плакать не стоит. Мы только тяжело вздыхаем». И я вздохнул. Вздохнул тяжело, глубоко: ничего не поделаешь. Никто ничего не изменит. Никогда уж больше я не буду маленьким. Но не успел я вздохнуть, как стало темно. Совсем темно. Ничего не вижу. Только дым какой-то. Даже в носу защипало. Скрипнула дверь. Я вздрогнул. Показался какой-то крошечный огонек. Как звездочка. — Кто это? А звездочка движется в темноте — все ближе и ближе. Вот уже около кровати, вот уже на подушке. Гляжу — а это фонарик. На подушке стоит маленький человечек... На голове у него высокий красный колпак. Седая борода. Гном. Только совсем маленький — с палец. — Я пришел. Гном улыбается, ждет. И я улыбнулся. Потому что подумал, что мне это снится. Ведь и взрослому, бывает, приснится детский сон,— даже удивляешься, откуда он взялся. А гном говорит: — Ты меня звал, вот я и пришел. Чего ты хочешь? Только скорей! Не говорит, а как-то чирикает, тихо-тихо. А я все слышу и понимаю. — Ты меня сам вызывал,— говорит,— а теперь не веришь. И помахивает фонариком: вправо, влево, вправо, влево. — Ты не веришь,— говорит.— Раньше все люди знали, что бывают чудеса. Л теперь в колдунов, гномов и ведьм верят один дети. Помахивает фонариком и головой покачивает. А я даже шевельнуться боюсь. — Ну, назови какое-нибудь желание. Попробуй. Чего тебе стоит? Я пошевелил губами, чтобы спросить, а он уже догадался, знает. — Ты меня вызвал Вздохом Тоски. Многие думают, что заклятье — это обязательно слова. Да нет же, нет! И головой качает — нет, мол... Переступает с ноги на ногу. Смешно так. И фонариком — то вправо, то влево. Л я чувствую, что уже засыпаю. И широко раскрываю глаза, чтобы не заснуть. Потому что заснуть мне жалко. — Вот видишь,— говорит гном,— видишь, какой ты упрямый! Скорей, не то я уйду. Мне долго нельзя оставаться. Потом пожалеешь... А мне и хочется назвать желание, да не могу. Видно, так уж заведено на свете, что говорить легко, только когда тебе чего-нибудь не особенно хочется, а вот когда чего-нибудь очень хочешь, то трудно. Вижу, что гном огорчился. Ж,алко мне его Но сказать ничего не могу. — Ну, прощай,— говорит.— А жаль... И вот он уже уходит. Только тут я быстро прошептал: — Хочу опять стать маленьким. Он вернулся, завертелся волчком — и прямо мне в глаза фонариком. И чирикнул что-то, но я не расслышал. Не знаю, как гном ушел. Только когда я утром проснулся, я все помнил. С любопытством оглядываю комнату. Нет, это мне вовсе не снилось. Все правда. Первый день Я никому не говорю, что был взрослым, делаю вид, что всегда был мальчиком и жду, что из этого выйдет. Все мне как-то странно смешно. Смотрю и жду. Жду, когда мама отрежет мне хлеба, будто я сам не могу. Мама спрашивает, сделал ли я уроки. Говорю, что да, сделал, а как на самом деле — не знаю. Все как в сказке о Спящей царевне, и даже хуже. Потому что царевна проспала сто лет, но и все спали вместе с ней, а потом вместе с ней проснулись: и повара, и мухи, и вся прислуга, и даже огонь в камине. Проснулись такими же, как были. А я проснулся совсем другим. Я взглянул на часы и сразу отвернулся, чтобы себя не выдать. А вдруг тот мальчик не умел узнавать время? Интересно, что будет в школе, каких я там встречу товарищей? Заметят они что-нибудь или будут думать, что я уже давно хожу в школу? Странно, что я знаю, в какую мне школу идти, на какой она улице. Знаю даже, что наш класс на втором этаже, а я сижу за четвертой партой, около окна. А рядом со мной Раевский. Иду, размахиваю руками, марширую. Легким шагом, выспавшийся. Совсем не так, как когда был учителем. Смотрю по сторонам. Ударил рукой по жестяной вывеске. Сам не знаю, зачем я это сделал. Холодно, даже пар изо рта идет. Нарочно дышу так, чтобы было побольше пара. Мне приходит в голову, что я могу засвистеть как паровоз. II начать пускать пар, и бежать, а не идти. Но я как-то стыжусь. Ну, а, собственно, чего? Для того ведь я и хотел снова стать маленьким, чтобы мне было весело. Но сразу как-то нельзя. Сначала надо ко всему присмотреться. Идут ученики и ученицы, идут взрослые. Я смотрю, кто из них веселее. И эти идут спокойно, и те спокойно. Понятно: ведь на улице нельзя шалить. Да и не расшевелились еще. Я — другие дело: ведь я всего один день, как стал ребенком, мне весело. И как-то странно. Словно я стыжусь чего-то... Ничего. В первый день так и должно быть. Потом привыкну. Иду я и вдруг вижу большущий воз. А лошадь никак его с места не сдвинет. Видно, плохо подкована — ноги скользят. Стоят мальчишки, смотрят. Остановился и я. «Сдвинет или не сдвинет?» Растираю уши, топаю, а то ноги мерзнут,— скорей бы уж воз тронулся, тогда бы все кончилось... А уходить, так ничего и не увидев, жалко. Лошадь, может быть, упадет, как тогда справится возчик? Если бы я был большой, то прошел бы равнодушно мимо; наверно, и вовсе бы не заметил. А раз я мальчик, мне все интересно. Смотрю, как взрослые то и дело отстраняют нас с дороги, потому что мы им мешаем. И куда они так торопятся? Ну хорошо. Воз, наконец, тронулся. И вот я прихожу в школу. Вешаю пальто в своем классе. А там шум. Кто-то говорит, что Висла стала. — Сегодня ночью. Другой говорит, что это неправда. Ссорятся. Вернее, не ссорятся, а спорят. — Видали! Первый мороз, а у него Висла стала! Ну, сало-то, может, и плывет... — А вот в том-то и дело, что не плывет. — Ладно, хватит чепуху молоть! Тут и другие ребята вмешались. Взрослый, наверное, сказал бы, что они ссорятся. И правда, один говорит: «Ты дурак!», а другой ему: «Сам балда!» От Вислы перешли к снегу. Выпадет сегодня снег или нет? Раз дым из трубы идет вверх — значит, снега не будет. И по воробьям можно узнать, будет ли снег. Кто-то говорит, что видел барометр. И снова: — Дурак! — Зато ты умный! — Врешь! — А может, это ты врешь? Участие в споре принимают не все. Иные стоят, сами ничего не говорят, а только слушают. Я тоже слушаю и вспоминаю, что ведь и взрослые в кондитерской часто ссорятся: не из-за снега, а из-за политики. Совершенно так же. И так же говорят: — Бьюсь об заклад, что президент не примет отставки! А здесь: — Бьюсь об заклад, что снега не будет! |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Ocr: e-puzzle ru В. М. Шепель Памятка локомотивной бригаде (машинисту) по предупреждению проезда запрещающих сигналов | | Никомед Трагедия Перевод М. Кудинова Пьер Корнель. Пьесы. М., Московский... |
| Бернард Вербер Дыхание богов Мы, Боги 2 ocr psikle () «7 лет я думал и зрел. Я хотел написать книгу, свободную от любых ограничений, и, похоже, мне это удалось» |  | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Печатный источник: С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории. Издание 10-е ocr, Spellcheck: Максим Пономарёв |
| Луиза Бэгшоу Карьеристки Scan: Sunset; ocr & SpellCheck: Natala Бэгшоу Л. Б 97 Карьеристки: Роман / Пер с англ. В. В. Копейко, Н. К. Рамазановой. — | | Кафедра ocr василий Зацепин «И. Грекова. Кафедра»: Зебра Е, Эксмо;... Способствуйте повышению самооценки ребенка, чаще хвалите его, но так, чтобы он знал за что |
| Код да винчи дэн браун перевод с английского Н. Рейн. Ocr klim Методические рекомендации по преподаванию учебного предмета информатика и икт областного базисного учебного плана в 2009 – 2010 учебном... | | Дневники том 50 Издание: Л. Н. Толстой, Полное собрание сочинений в 90 томах, академическое юбилейное издание, том 50, Государственное Издательство... |
| Барбара Вуд Роман с призраком Scan: fanni; ocr & SpellCheck: Larisa f вуд, Вуд, Барбара B88 Роман с призраком /Пер с англ. Н. Н. Лилиенталь — М.: Ооо «тд «Издательство Мир книги», 2007. — 272 с | | Руководство по самозащите Боевая машина 1 ocr djvu Ego «Боевая машина:... Главный акцент сделан при этом на выработке умения входить в надлежащее психическое состояние и на использовании в качестве оружия... |
| Франческа Клементис Любовь нельзя купить Scan: fanni; ocr & SpellCheck: Larisa F Клементис, Ф. К 48 Любовь нельзя купить: [роман] / Франческа Клементис; [пер с англ. И. Богданова]. — Спб.: Ред Фиш. Тид амфора,... | | Перевод с немецкого А. Белобратова. Ocr, spellcheck by wormantson Настал торжественный миг. Наша цель, как я полагаю, известна всем нам. Но уважаемому мистеру Бэггинсу, а может быть, и кому-нибудь... |
