Рождество Христово в поэзии
Рождество Христово — величайший после Пасхи православный праздник, праздник прихода Бога в телесном облике в земную жизнь. Младенец родился в полутемном холодном хлеву в пригороде небольшого городка Вифлеема. На место Рождения Христа указывала яркая Вифлеемская звезда, за светом которой следовали три восточных царя (или волхва) Валтасар, Гаспар и Мельхиор, которые принесли в дар Божественному Младенцу золото, ладан и смирну. Золото — Царю, ладан — Богу, смирну — Человеку. Рождественские образы и мотивы широко распространены в творчестве русских поэтов. Стихи данной подборки иллюстрированы старыми рождественскими открытками.
Афанасий Фет. «Ночь тиха. По тверди зыбкой». 1842
Афанасий Фет. Явление ангела пастырям
Афанасий Фет. «Звезда сияла на востоке». 1887
Е. Львова. Рождество Христово. Сер. 19 века
Лев Мей. «То были времена чудес». 1855
Константин Льдов. Рождество Христово. 1890-е
Константин Льдов. Волхвы. 1906
Владимир Соловьев. Имману-эль. 1892
Владимир Соловьев. Ночь на Рождество. 1894
Вячеслав Соловьев. С нами Бог
К. Р. Царь Иудейский (отрывок). 1912
Александр Блок. Сочельник в лесу. 1912
Зинаида Гиппиус. Наше Рождество. 1914
Сергей Есенин. «То не тучи бродят за овином». 1916
Владимир Набоков. Евангелие Иакова, гл. 18. 1918
Владимир Набоков. В пещере. 1924
Вячеслав Иванов. В Рождественскую ночь
Александр Солодовников. Рождество. 1926
Борис Пастернак. Рождественская звезда. 1947
Афанасий Фет ***
Ночь тиха. По тверди зыбкой Звезды южные дрожат. Очи Матери с улыбкой В ясли тихие глядят.
Ни ушей, ни взоров лишних, - Вот пропели петухи - И за ангелами в вышних Славят Бога пастухи.
Ясли тихо светят взору, Озарен Марии лик. Звездный хор к иному хору Слухом трепетным приник, -
И над Ним горит высоко Та звезда далеких стран: С ней несут цари Востока Злато, смирну и ливан.
1842
Афанасий Фет Явление ангела пастырям
Встаньте и пойдите В город Вифлеем; Души усладите И скажите всем: «Спас пришел к народу, Спас явился в мир! Слава в вышних Богу, И на земли мир! Там, где отдыхает Бессловесна тварь, В яслях почивает Всего мира Царь!»
Афанасий Фет *** Звезда сияла на востоке, И из степных далеких стран Седые понесли пророки В дань злато, смирну и ливан.
Изумлены ее красою, Волхвы маститые пошли За путеводною звездою И пали до лица земли.
И предо мной, в степи безвестной, Взошла звезда твоих щедрот: Она свой луч в красе небесной На поздний вечер мой прольет.
Но у меня для приношенья Ни злата, ни ливана нет, - Лишь с фимиамом песнопенья Падет к стопам твоим поэт.
1887
Е. Львова Рождество Христово
Благословен тот день и час, Когда Господь наш воплотился, Когда на землю Он явился, Чтоб возвести на Небо нас. Благословен тот день, когда Отверзлись вновь врата Эдема; Над тихой весью Вифлеема Взошла чудесная звезда! Когда над храминой убогой В полночной звездной полумгле Воспели «Слава в вышних Богу!» - Провозвестили мир земле И людям всем благоволенье! Благословен тот день и час, Когда в Христовом Воплощенье Звезда спасения зажглась!.. Христианин, с Бесплотных Ликом Мы в славословии великом Сольем и наши голоса! Та песнь проникнет в небеса. Здесь воспеваемая долу Песнь тихой радости души Предстанет Божию Престолу! Но ощущаешь ли, скажи, Ты эту радость о спасеньи? Вступил ли с Господом в общенье? Скажи, возлюбленный мой брат, Ты ныне так же счастлив, рад, Как рад бывает заключенный Своей свободе возвращенной? Ты так же ль счастлив, как больной, Томимый страхом и тоской, Бывает счастлив в то мгновенье, Когда получит исцеленье? Мы были в ранах от грехов - Уврачевал их наш Спаситель! Мы в рабстве были — от оков Освободил нас Искупитель! Под тучей гнева были мы, Под тяготением проклятья - Христос рассеял ужас тьмы Нам воссиявшей благодатью. Приблизь же к сердцу своему Ты эти истины святые, И, может быть, еще впервые Воскликнешь к Богу своему Ты в чувстве радости спасенья! Воздашь Ему благодаренье, Благословишь тот день и час, Когда родился Он для нас.
Сер. 19 века.
Лев Мей *** То были времена чудес, Сбывалися слова пророка: Сходили ангелы с небес, Звезда катилась от Востока, Мир искупленья ожидал - И в бедных яслях Вифлеема, Под песнь хвалебную Эдема, Младенец дивный воссиял, И загремел по Палестине Глас вопиющего в пустыне…
1855
Константин Льдов Рождество Христово
«Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит. Ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют…»
Пустыня спит. Горят светила На ризе ночи голубой. Чья мысль их властно превратила В завет, начертанный судьбой?
Кто поспешает в мраке зыбком За звездным факелом во след? К каким восторгам и улыбкам? К каким виденьям юных лет?
То мудрецы, цари Востока, Провидцы в жизни и во снах, Рожденье нового Пророка Прочли в небесных письменах.
Они чеканные сосуды Везут с дарами… Путь далек. Идут, колеблются верблюды, Вздымая облаком песок…
Святое всех роднит со всеми, - Как смерть, как совесть, как грехи. Под утро, в горном Вифлееме, Проснулись в страхе пастухи.
Как озарилась их обитель! Само вещает Божество: «Рожден для смертных Искупитель, Идите,— узрите Его!»
Смиренных духом сочетало Преданье с мудрыми земли: Одно их чувство волновало, Одни надежды их влекли.
Для них Избранник неизвестный Уже идет и в этот час На подвиг Свой — на подвиг Крестный Во искупление за нас!
1890-е
Константин Льдов
Волхвы
В сиянье звёздном к дальней цели
Спешит усердный караван;
И вот, леса зазеленели,
Засеребрился Иордан,
Вот, башни стен Ерусалима,
Громады храмов и дворцов, -
Но горний свет неугасимо
Зовёт всё дальше мудрецов.
Струит звезда над Палестиной
Лучи прозрачные свои…
Вот, над уснувшею долиной
Гора пророка Илии.
Всё ниже, ниже свет небесный,
Вот, Вифлеем — холмов гряда…
И над скалой пещеры тесной
Остановилася звезда.
Лучи небесные погасли;
Янтарный отблеск фонаря
Чуть озаряет ложе — ясли
Новорожденного Царя.
Волхвами вещий сон разгадан,
Открылся Бог Своим рабам.
И смирну, золото и ладан
Они несут к Его стопам.
Младенец внемлет их рассказам.
Небесный луч им светит вновь:
В очах Христа — предвечный разум,
В улыбке — вечная любовь.
1906Владимир Соловьев Имману-эль
Во тьму веков та ночь уж отступила, Когда, устав от злобы и тревог, Земля в объятьях неба опочила И в тишине родился С-нами-Бог. И многое уж невозможно ныне: Цари на небо больше не глядят, И пастыри не слушают в пустыне, Как ангелы про Бога говорят. Но вечное, что в эту ночь открылось, Несокрушимо временем оно, И Слово вновь в душе твоей родилось, Рожденное под яслями давно. Да! С нами Бог,— не там, в шатре лазурном, Не за пределами бесчисленных миров, Не в злом огне, и не в дыханье бурном, И не в уснувшей памяти веков. Он здесь, теперь,— средь суеты случайной, В потоке мутном жизненных тревог Владеешь ты всерадостною тайной: Бессильно зло; мы вечны; с нами Бог!
1892
Владимир Соловьев Ночь на Рождество
Пусть все поругано веками преступлений, Пусть незапятнанным ничто не сбереглось, Но совести укор сильнее всех сомнений, И не погаснет то, что раз в душе зажглось.
Великое не тщетно совершилось; Не даром средь людей явился Бог; К земле недаром Небо преклонилось, И распахнулся вечности чертог.
В незримой глубине сознанья мирового Источник истины живет, не заглушен, И над руинами позора векового Глагол ее звучит, как похоронный звон.
Родился в мире Свет, и Свет отвергнут тьмою, Но светит он во тьме, где грань добра и зла, Не властью внешнею, а правдою самою Князь века осужден и все его дела.
1894
Вячеслав Соловьев
С нами Бог
Во тьму веков та ночь уж отступила, Когда, устав от злобы и тревог, Земля в объятьях неба опочила, И в тишине родился с нами Бог.
И многое уж невозможно ныне: Цари на небо больше не глядят, И пастыри не слушают в пустыне, Как ангелы про Бога говорят.
Но вечное, что в эту ночь открылось, - Несокрушимо временем оно, И Слово вновь в душе твоей родилось, Рожденное пред яслями давно.
Да, с нами Бог — не там, в шатре лазурном, Не за пределами бесчисленных миров, Не в злом огне и не в дыханьи бурном, И не в уснувшей памяти веков.
Он здесь, теперь, средь суеты случайной, В потоке мутном жизненных тревог, Владеешь ты всерадостною тайной: Бессильно зло! Мы вечны: с нами — Бог!
К. Р. Царь Иудейский (отрывок)
И о а н н а: На память мне приходит ночь одна На родине моей. Об этой ночи Ребенком малым слышала нередко Я пастухов бесхитростную повесть. Они ночную стражу содержали У стада. Ангел им предстал; [и слава Господня осияла их. И страх Напал на пастухов. И ангел Божий, Их ободряя, молвил им: «Не бойтесь! Великую я возвещаю радость И вам, и людям всей земли: родился Спаситель вам. И вот вам знак: в пещере Найдете вы Младенца в пеленах; Он в яслях возлежит». И появилось На небе много ангелов святых; Они взывали: «Слава в вышних Богу, Мир на земле, благоволенье людям!» И смолкло все, и в небе свет погас, И ангел Божий отлетел.] По слову Его они пошли и увидали И ясли, и спеленатого в них Прекрасного Младенца Иисуса, И радостную Мать Его, Марию.
1912
Александр Блок Сочельник в лесу
Ризу накрест обвязав, Свечку к палке привязав, Реет ангел невелик, Реет лесом, светлолик. В снежно-белой тишине От сосны порхнет к сосне, Тронет свечкою сучок - Треснет, вспыхнет огонек, Округлится, задрожит, Как по нитке, побежит Там и сям, и тут, и здесь… Зимний лес сияет весь! Так легко, как снежный пух, Рождества крылатый дух Озаряет небеса, Сводит праздник на леса, Чтоб от неба и земли Светы встретиться могли, Чтоб меж небом и землей Загорелся луч иной, Чтоб от света малых свеч Длинный луч, как острый меч, Сердце светом пронизал, Путь неложный указал.
1912
Зинаида Гиппиус Наше Рождество
Вместо елочной, восковой свечи, бродят белые прожекторов лучи, сверкают сизые стальные мечи, вместо елочной, восковой свечи. Вместо ангельского обещания пропеллера вражьего жужжанье, подземное страданье ожиданья вместо ангельского обещанья. Но вихрям, огню и мечу покориться навсегда не могу. Я храню восковую свечу, я снова ее зажгу, и буду молиться снова: родись, Предвечное Слово! Затепли тишину земную. Обними землю родную…
1914
Сергей Есенин *** То не тучи бродят за овином И не холод. Замесила Божья Матерь Сыну Колоб. Всякой снадобью Она поила жито В масле. Испекла и положила тихо В ясли. Заигрался в радости Младенец, Пал в дрему, Уронил Он колоб золоченый На солому. Покатился колоб за ворота Рожью. Замутили слезы душу голубую Божью. Говорила Божья Матерь Сыну Советы: «Ты не плачь, мой лебеденочек, Не сетуй. На земле все люди человеки, Чада. Хоть одну им малую забаву Надо. Жутко им меж темных Перелесиц, Назвала я этот колоб - Месяц».
1916
Владимир Набоков Евангелие Иакова, гл. 18
И видел я: стемнели неба своды, и облака прервали свой полет, и времени остановился ход… Все замерло. Реки умолкли воды. Седой туман сошел на берега, и наклонив над влагою рога, козлы не пили. Стадо на откосах не двигалось. Пастух, поднявши посох, оцепенел с простертою рукой взор устремляя ввысь, а над рекой, над рощей пальм, вершины опустивших, хоть воздух был бестрепетен и нем, повисли птицы на крылах застывших. Все замерло. Ждал чутко Вифлеем… И вдруг в листве проснулся чудный ропот, и стая птиц звенящая взвилась, и прозвучал копыт веселый топот, и водных струй послышался мне шепот, и пастуха вдруг песня раздалась! А вдалеке, развея сумрак серый, как некий Крест, божественно-светла, Звезда зажглась над вспыхнувшей пещерой, где в этот миг Мария родила.
1918
Владимир Набоков
В пещере
Над Вифлеемом ночь застыла. Я блудную овцу искал. В пещеру заглянул — и было виденье между черных скал.
Иосиф, плотник бородатый, сжимал, как смуглые тиски, ладони, знавшие когда-то плоть необструганной доски.
Мария слабая на Чадо улыбку устремляла вниз, вся умиленье, вся прохлада линялых синеватых риз.
А Он, Младенец светлоокий в венце из золотистых стрел, не видя Матери, в потоки Своих небес уже смотрел.
И рядом, в темноте счастливой, по белизне и бубенцу я вдруг узнал, пастух ревнивый, свою пропавшую овцу.
1924
Вячеслав Иванов В Рождественскую ночь
О, как бы я желал, огнем пылая веры И душу скорбную очистив от грехов, Увидеть полумрак убогой той пещеры, Для нас где воссияла Вечная Любовь, Где Дева над Христом стояла Пресвятая, Взирая на Младенца взглядом, полным слез, Как будто страшные страданья прозревая, Что принял на Кресте за грешный мир Христос!
О, как бы я хотел облить слезами ясли, Где возлежал Христос-Младенец, и с мольбой Припасть, молить Его о том, чтобы погасли И злоба, и вражда над грешною землей. Чтоб человек в страстях, озлобленный, усталый, Истерзанный тоской, жестокою борьбой, Забыл столетия больного идеалы И вновь проникся крепкой верою святой,
О том, чтоб и ему, как пастырям смиренным, В Рождественскую ночь с небесной высоты Звезда чудесная огнем своим священным Блеснула, полная нездешней красоты. О том, чтоб и его, усталого, больного, Как древних пастырей библейских и волхвов, Она всегда б вела в ночь Рождества Христова Туда, где родились и Правда, и Любовь.
Александр Солодовников Рождество
В яслях лежит ребенок. Матери нежен лик. Слышат волы спросонок Слабенький детский крик.
А где-то в белых Афинах, Философы среди колонн, Спорят о первопричинах, Обсуждают новый закон.
И толпы в театрах Рима, Стеснившись по ступеням, Рукоплещут неутомимо Гладиаторам и слонам.
Придет Он не в блеске грома, Не в славе побед земных, Он трости не переломит И голосом будет тих.
Не царей назовет друзьями, Не князей призовет в совет — С Галилейскими рыбарями Образует Новый Завет.
Никого не отдаст на муки, В узилищах не запрет, Но Сам, распростерши руки, В смертельной муке умрет.
И могучим победным звоном Легионов не дрогнет строй. К мироносицам, тихим женам, Победитель придет зарей.
Со властию непостижимой Протянет руку, один, И рухнет гордыня Рима, Растает мудрость Афин.
В яслях лежит ребенок. Матери кроток лик. Слышат волы спросонок Слабенький детский крик.
1926
Борис Пастернак Рождественская звезда
Стояла зима. Дул ветер из степи. И холодно было Младенцу в вертепе На склоне холма. Его согревало дыханье вола. Домашние звери Стояли в пещере, Над яслями теплая дымка плыла. Доху отряхнув от постельной трухи И зернышек проса, Смотрели с утеса Спросонья в полночную даль пастухи. Вдали было поле в снегу и погост, Ограды, надгробья, Оглобля в сугробе, И небо над кладбищем, полное звезд. А рядом, неведомая перед тем, Застенчивей плошки В оконце сторожки Мерцала звезда по пути в Вифлеем. Она пламенела, как стог, в стороне От неба и Бога, Как отблеск поджога, Как хутор в огне и пожар на гумне. Она возвышалась горящей скирдой Соломы и сена Средь целой вселенной, Встревоженной этою новой звездой. Растущее зарево рдело над ней И значило что-то, И три звездочета Спешили на зов небывалых огней. За ними везли на верблюдах дары. И ослики в сбруе, один малорослей Другого, шажками спускались с горы. И странным виденьем грядущей поры Вставало вдали все пришедшее после. Все мысли веков, все мечты, все миры, Все будущее галерей и музеев, Все шалости фей, все дела чародеев, Все елки на свете, все сны детворы. Весь трепет затепленных свечек, все цепи, Все великолепье цветной мишуры… … Все злей и свирепей дул ветер из степи… … Все яблоки, все золотые шары. Часть пруда скрывали верхушки ольхи, Но часть было видно отлично отсюда Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи. Как шли вдоль запруды ослы и верблюды, Могли хорошо разглядеть пастухи. — Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, - Сказали они, запахнув кожухи. От шарканья по снегу сделалось жарко. По яркой поляне листами слюды Вели за хибарку босые следы. На эти следы, как на пламя огарка, Ворчали овчарки при свете звезды. Морозная ночь походила на сказку, И кто-то с навьюженной снежной гряды Все время незримо входил в их ряды. Собаки брели, озираясь с опаской, И жались к подпаску, и ждали беды. По той же дороге чрез эту же местность Шло несколько ангелов в гуще толпы. Незримыми делала их бестелесность, Но шаг оставлял отпечаток стопы. У камня толпилась орава народу. Светало. Означились кедров стволы. — А кто вы такие? — спросила Мария. — Мы племя пастушье и неба послы, Пришли вознести Вам Обоим хвалы. — Всем вместе нельзя. Подождите у входа. Средь серой, как пепел, предутренней мглы Топтались погонщики и овцеводы, Ругались со всадниками пешеходы, У выдолбленной водопойной колоды Ревели верблюды, лягались ослы. Светало. Рассвет, как пылинки золы, Последние звезды сметал с небосвода. И только волхвов из несметного сброда Впустила Мария в отверстье скалы. Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба, Как месяца луч в углубленье дупла. Ему заменяли овчинную шубу Ослиные губы и ноздри вола. Стояли в тени, словно в сумраке хлева, Шептались, едва подбирая слова. Вдруг кто-то в потемках, немного налево От яслей рукой отодвинул волхва, И тот оглянулся: с порога на Деву, Как гостья, смотрела звезда Рождества.
1947 |