 | Поиск |
Скачать 0.53 Mb.
|
| Ирина Чечина ВЕЗУЧАЯ Трагикомедия в 2-х действиях. ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: . Катерина – 37 лет. Олег Дольцов – 35 лет. Мила – 32 года Лариса – 26 лет. Джон – 39 лет. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕВечер 1 января. На боковом плане заснеженный тротуар. Падает снег. Слышно завывание ветра. На переднем – стандартная однокомнатная квартира, где живет Катерина с ребенком. Типичная мебель: диван, стеллаж, телевизор, письменный стол, встроенный шкаф, сервант, два разнокалиберных кресла. Одно кресло-кровать, второе кресло-качалка. Видно, что в квартире живет ребенок: на стеллаже аккуратно расставлены трансформеры, конструктор, машины, детские энциклопедии, учебники. Над письменным столом висит портрет Джеки Чана. В углу небольшая украшенная елка. Из комнаты дверь в кухню и входная дверь, которую предваряет крохотная прихожая.Олег идет пьяный, шатаясь, падает в снег поперек дороги. Лежит на спине, пытаясь напевать: «Три белых коня. Эх! Три белых коня! Декабрь, январь и февраль ». Мимо в том же направлении идёт с работы Катерина. Хочет обойти его, брезгливо морщась. ОЛЕГ: (на протяжении всей сцены у него сильно заплетается язык). Сама такая! КАТЕРИНА: (на протяжении всей сцены говорит сухо, недружелюбно, явно чем-то обеспокоена и куда-то спешит). Но я же вам ничего не сказала! ОЛЕГ: А подумала зачем!? КАТЕРИНА: Кто вы такой, чтоб о вас думать? ОЛЕГ: Звезда п-почти. КАТЕРИНА: Звезды на дороге не валяются. ОЛЕГ: Валяются, если сильно выпьют. КАТЕРИНА: Слушайте, звезда! Мерцали бы, где-нибудь в другом месте, а то разлеглись ни пройти, ни проехать. ОЛЕГ: А вы переступите. КАТЕРИНА: Не могу - примета такая. ОЛЕГ: А-а, помню из детства. Если переступишь – умрет кто-то близкий. КАТЕРИНА: (вздрагивает) И все-таки… ОЛЕГ: (перебивая ее) Мадам, возьмите меня на буксир. Пж-жжалуйста. Хотите, я вам денег дам, чтоб вы довели меня до дома. Мне самому ну никак. А? КАТЕРИНА: (Воспользовавшись тем, что он приподнялся, обходит его). Отстаньте! ОЛЕГ: Девушка! Женщина! Тетенька!! Остановитесь!! Я заболею и умру. Юннатов 22. КАТЕРИНА: (В нерешительности останавливаясь, размышляет про себя, косясь в его сторону). Сейчас оно и вправду заболеет. Куда его отвезут? Правильно, к нам в больницу скорой помощи. Кто из-за него ночами на дежурстве не вздремнет? Правильно, вы - Катерина Алексеевна и ваши коллеги. Да и идти тут недалеко. (Обращаясь к нему пренебрежительно-снисходительно). Ладно, следуйте за мной и побыстрее. ОЛЕГ: (с трудом поднимаясь и пытаясь удержать равновесие). Вы, что из органов? КАТЕРИНА: Да, из внутренних. ОЛЕГ: Как это? Из тех, что внутри? КАТЕРИНА: Да. ОЛЕГ: (пытаясь успеть за ней) Понял, вы - врач. (В сторону). Всегда не любил докторишек. (Ей). Так вот почему вы - само великодушие. Да здравствует наша медицина – самая гуманная медицина в мире. Гуманней нашей медицины, только наша милиция. КАТЕРИНА: А может быть вас в милицию сдать? Там тепло и заодно проспитесь. ОЛЕГ: (в ужасе) Нет !!! Знаете, как от их гуманности почки болят? Попал однажды в студенчестве. Непередава-даваемое ощущение! А вы не думайте обо мне плохо. Скоро вы будете гордиться, что имели честь меня знать. Да, мадам, Вам просто повезло. Я могу любезно дать Вам с десяток моих автографов, а вы скоро их толкнёте с аукциона. А!? Каково!? Ик. КАТЕРИНА: (в пустоту). Кажется, у коллег-психиатров день открытых дверей. ОЛЕГ: (подходя следом за ней к дому, и, шаря по карманам). А где, собственно, мои ключи. Ах, чччёрт! Посеял… Сегодня 1 января, думаю ни одного действующего слесаря в радиусе нашего отечества мне не найти… Да и дверь по прозвищу «Зверь»... (Растерянно). Боюсь, мне придется отсыпаться у вас. КАТЕРИНА: Ни за что! ОЛЕГ: Почему ни за «что»? За деньги! (доставая кошелек и перебирая стопку купюр). Сто долларов вас устроит? А двести? КАТЕРИНА: Вы что преступник? ОЛЕГ: Вроде, нет. А, по-вашему, деньги могут быть только у преступников? КАТЕРИНА: В нашей стране – да. ОЛЕГ: (Обиженно). Ну я же Вам сказал, что я – звезда п-почти. Меня все знают. П-позвольте представиться: Олег Дольцов – надежда российского, а с некоторых пор, не только российского, кинематографа. Вы, что сериалы не смотрите? КАТЕРИНА: Нет, не смотрю. ОЛЕГ: (удивленно). И даже «Подарок для покойника»?! КАТЕРИНА: (усмехаясь). Вы играете подарок или покойника? ОЛЕГ: Я играю следователя. Меня в конце сценаристы хотели убить, так телезрители не дали, всю студию письмами завалили. Женщины даже пикет на студии устроили. Ик. КАТЕРИНА: (задумчиво) «А сей кумир - такой ничтожный идол»… ОЛЕГ: Зачем вы так ? КАТЕРИНА: (уходя). Это - не я. Это – Шекспир. ОЛЕГ: Вот видите, меня даже Шекспир знает. Подождите! (спешит за ней). Офелия! О нимфа! (Спотыкается). Тьфу, ч-чёрт, ну вспомните клятву Пифагора! Умоляю вас! Я еле держусь на ногах, такой вот я нетрезвый. А утром пробы: из Лондона приезжает сам Майкл Кейн. Это будет совместный русско-голливудский проект. Вы себе даже представить не можете кто это – мистер Кейн. КАТЕРИНА: Почему же очень даже представляю: дважды оскароносец, звезда англо-американского кино и просто культовая фигура для британцев. ОЛЕГ: Ай, браво, мэм. КАТЕРИНА: Хорошее кино я всё-таки иногда смотрю. ОЛЕГ: Ну так как? Спасите отечественную культуру в моем лице! А? КАТЕРИНА: (о чём-то всерьез задумываясь). Ну ладно. Только и вы выполните одну мою просьбу. Обещайте. ОЛЕГ: Клянусь Мельпоменой. КАТЕРИНА: Идёмте. Уходят. Утро 2-го января. Катерина в своей квартире гладит его брюки. Олег спит на диване. Звонок в дверь. Она открывает. Входит соседка Мила. На ней китайский шёлковый халат. На вытянутых руках несёт торт. Настроение у неё приподнятое. На лице, которое никогда не бывает бесстрастным - немой восторг, который вскоре переходит в бурную тираду. МИЛА: Катюша! С Новым годам, с новым мужем!!! Ура! Ой, подруга, как я за тебя рада, ты не представляешь! За себя я так радовалась только после 2-го развода. Счастливая. (В зал с сильной экспрессией). Нет! Не все мужики - сволочи! КАТЕРИНА: (принимая у неё из рук торт) Стоп, стоп. Мил, ты вообще о чём? МИЛА: Ой, ой, ой. Какие мы пуританистые. Кать, ты только не сердись, тут тебе телеграмму принесли от этого, твоего бритиша. Я тут краешком глянула. Вобщем, скоро будет. Любит, скучает, вот. КАТЕРИНА: (растерянно берёт у неё из рук телеграмму, читает). Ой, я же совсем забыла. Господи, как некрасиво-то. (Видно, что она искренне растроилась). Что делать… Так, надо его срочно остановить. МИЛА: Что-о-о-о? Ты совсем свихнулась в своей реанимации? Тебе не нужен такой мужчина?! КАТЕРИНА: Понимаешь, Мил, я не могу тебе сейчас сказать... Но за последние дни многое изменилось. В общем, я не выйду за него замуж. И в Англию не поеду. МИЛА: (задыхаясь от возмущения). Ты, ты… Да ты знаешь кто! Не позволю выпустить птицу счастья, чудом залетевшую из «проклятого буржуинства». Ты хоть понимаешь, что подрываешь престиж страны, интеллигентка вялотекущая. Да ты на себя посмотри! Тебе же 37! Пушкин в твои годы уже умер. КАТЕРИНА: (растерянно). Да, умер. А у него было четверо детей. (У неё на глазах появляются слёзы. Она пытается их скрыть, поднимает голову вверх). МИЛА: Катя, ты чего? Кать, тебе, что Пушкина жалко? КАТЕРИНА: Себя мне жалко и Мишку. МИЛА: (растерянно оглядывается. Вдруг Олег зевает во сне. Мила ойкает, видит торчащие из под одеяла ноги Олега). Ха! Вот это да! Мужик что ль? Не верю своим глазам. Это кто? КАТЕРИНА: Просто знакомый. МИЛА: Ну да, конечно. Теперь это так называется. Катя, ты человек! КАТЕРИНА: А кем я раньше была по-твоему? МИЛА: Ну, прям, как икона ходячая. Ребёнок, работа, родина. Тебя ж при жизни можно было канонизировать. И ни-ни. Ну разве это жизнь? Это не жизнь. Это - житиё Святой Екатерины. Ну и правильно. Оторвись напоследок-то. КАТЕРИНА: (Вздыхает) Да нет, ничего ты не поняла, Милка. Ну и ладно. Как у тебя-то дела с твоим Конфуцием. МИЛА: Ну, прям, не знаю, неужели трудно запомнить?! Сколько раз повторяла: Ван Синь Хунь. Ой, Кать, ты себе не представляешь, как я выросла за эти четыре месяца. Он же всё время занимается моим духовным развитием. Ну… КАТЕРИНА: Что ну?… МИЛА: Чуешь как я ботаю? Ой, Кать, ну как я раньше жила: это ж прозябание какое-то было. Ни тебе культурного обращения, ни слов нежных. Ты знаешь, как Федька меня ласково называл? КАТЕРИНА: Нет. Он вообще не очень-то был разговорчив. Всё больше междометьями, да предлогами. МИЛА: Коровушкой. Гад! А ведь, как я его любила… Когда его эти… Братья по бизнесу взорвали, я думала жить не останусь, так мне фигово было. А теперь вот, нашла своё Дао. КАТЕРИНА: М-да, бывает… МИЛА: Инь и Янь… Господи, как я раньше-то жила?! Знаешь, он ведь мне «Дао Де цзин» читает. Это у них книга самая древняя как найти своё Дао. А Дао - это путь. КАТЕРИНА: А чем тебе христианство-то не угодило. МИЛА: Ну в христианстве всё так мрачно. И все умерли… Или мученическую смерть приняли. Бр-р-р. Вот я даже процитировать могу про Дао. Хочешь? (Не дожидаясь ответа, достает из кармана книгу, открывает на заложенном месте, начинает читать). «Не почитайте мудрецов, и ссор не будет меж людьми. Не цените труднодоступные товары, и люди не пойдут разбойничать и грабить. Не устремляйте взор на вожделенное, и не смутится ваше сердце». (Переводит дух). О как! Или вот: «Когда в Поднебесной все узнают, что прекрасно прекрасное - это уже безобразно. Когда в Поднебесной все узнают, что добро есть добро - это уже не добро». КАТЕРИНА: Да, в этом что-то есть. МИЛА: Что-то?! Ха? Вся мудрость мирозданья, подруга. КАТЕРИНА: А мне казалось, что современным азиатам не интересны древние. Думала, они только ширпотребом торговать могут. МИЛА: И это могут. А ты знаешь, за что они нас не любят? Ну не все, конечно. За то, что мы покупаем у них дешёвые товары. Они ведь не только ширпотреб делают. Так вот только русских покупателей не очень-то волнует качество. Лишь бы подешевле. КАТЕРИНА: Это тебе твой Хунь поведал? МИЛА: Нет, его вообще бренные вещи мало интересуют. Помнишь, как ты меня после федькиной смерти поддержала. Я тогда совсем на себя плюнула. Ты мне ещё газету сунула с объявлениями о всяких секциях. А, думаю, жизнь всё равно не мила… Мне ещё тогда слово это жутко неприличным показалось. Тай-цзи-цуань. А теперь я знаю, что это в переводе значит: «Кулак великого предела». О как! КАТЕРИНА: Да, Мил, знаешь, может быть, я не совсем права была. Иногда ведь и поплакать надо. МИЛА: Да я к тому моменту полгода плакала… КАТЕРИНА: Да, я поняла тогда, что нельзя тебя одну оставлять. Только, может быть, тебе стоило заняться чем-то более мирным? (Улыбаясь). А то ты вроде как ниндзя теперь получаешься. МИЛА: Ой, Кать, сама ты ниндзя. Знаешь, на первом занятии, когда Ванчик пришёл, представился, как все девки на него смотрели. У-у-у. А у него взгляд такой бесстрастный, ну чисто Будда, хоть вокруг столько баб. Он нам такие движения показывал (начинает двигаться, показывая упражнения). Вот это, например, называется «подкрасться к бабочке и увидеть спящего тигра». Не, ну ты прикинь! КАТЕРИНА: Ой, Милка, и не надоело тебе это рассказывать. МИЛА: Тебе не интересно, да? КАТЕРИНА: (Обнимая её за плечи). Мне интересно всё, что касается тебя. И я очень рада, что ты наконец-то счастлива…Только, знаешь, китаец как-то непривычно… МИЛА: Ну знаешь, ты, прям, ку-клукс-клан какой-то. КАТЕРИНА: Ты прекрасно знаешь, что я интернационалистка. Просто, я боюсь за тебя, глупая. Увезёт он тебя в свой Китай и что? МИЛА: Как что? Как что? (Опять начинает делать замысловатые движения). Представляешь, приезжаешь ты ко мне в гости, а я живу в пагоде, это дом такой с загнутой крышей, выхожу тебе навстречу в кимоно и несу чай непременно зелёный. (Поёт): Сяо-ляо-вей, мой сяо-ляо вей. А-а Гао-ляо-систый сяо-ляо-вей. И к тому же у него же школа здесь. В Китай мы если и поедем, то нескоро. КАТЕРИНА: Вот видишь, все смотрели, а выбрал он тебя… Что это? Может быть судьба? МИЛА: Щассс! Судьба! Мы сами мерчендайзеры своего счастья. КАТЕРИНА: Кто? МИЛА: Это такие люди, которые отвечают за то, чтобы товар в магазине хорошо лежал. Чтобы народ не проходил мимо. КАТЕРИНА: А ты, значит, хорошо лежала? МИЛА: (не замечая иронии). У него на тренировке полежишь, как же… Пока девки об него глазки ломали, я из кожи лезла, все эти упражнения повторяла. Думаешь, легко изобразить пьяную обезьяну? (опять принимает замысловатую позу). Тогда же я и потянула ногу. Ну не так, чтоб очень уж сильно, но сила женщины - в правильной эксплуатации силы мужчины. О как. И пришлось Ванчику везти меня домой и потом ещё целую неделю быть мне «родной матерью». (У неё звонит мобильник. Она достаёт его из кармана). Алло. (Голос мгновенно меняется, становится бархатным). Да, мой лотос. Конечно, да. Сегодня? (Восторженно). Прямо так сегодня? (Напуская на себя равнодушие). Ну, если ты настаиваешь. Хорошо. Жду, нефрит моего сердца. (Убирает телефон). А-а-а-а-а. Йес, йес, йес! Свершилось!! КАТЕРИНА: Что свершилось? МИЛА: У-га-дай! КАТЕРИНА: Кажется, догадалась. Свадьба с «родной матерью»? МИЛА: Да! КАТЕРИНА: Так это, что ж, он тебе предложение по телефону делает? МИЛА: Нет, конечно. Просто женщина должна сразу показать, что она без осады не сдастся. Когда последний раз мы об этом говорили, я сказала, что подумаю… КАТЕРИНА: Подумала? МИЛА: Да. А сегодня он хочет, чтобы была помолвка. Так мы придём к тебе вечером, ладно? (Кокетливо, показывая на спящего Олега). Ты будешь не очень занята? КАТЕРИНА: Мил, я, правда, не знаю... Если буду дома, конечно, приходите. МИЛА: Люблю, целую, придём. Мила уходит. Катерина провожает Милу, закрывает за ней дверь. На её лице вновь появляется озабоченное выражение. Нервно ходит по комнате. Она смотрит на часы. Берёт, перечитывает телеграмму. КАТЕРИНА: Может быть уже готово? Сегодня второе, но Николай Николаич обещал. Да и не пьёт он вовсе. Господи, эх вы, доктор, столько раз увещевали больных, а сами… (Она торопливо набирает номер телефона). Алло, функциональная диагностика… А это вы, Николай Николаич. Это я, Катерина Алексееевна… И вас с праздником… Готово?… Что? Подъехать?… Сейчас не могу. Но вы хотя бы, в общем, скажите… Не по телефону… Да, конечно, понимаю…Но поймите и вы меня… Я настаиваю. У меня решается очень важный вопрос… Да, в эти минуты… (Она вытягивается как струна. Очень волнуется, но при этом старается держать себя в руках). Так, Эм 2 понятно… и в средостении тоже?…. Там нет? Да, да, я в порядке. Спасибо… Что вы, не надо. (Она машинально берёт и перечитывает телеграмму). Его надо остановить. Срочно. (Набирает номер телефона). Hello. Connect to me please with mrs. Nicolas… Нe is where?... Sorry, I`ll call later… (Кладёт трубку). Так, его нет, уехал. Попробую на мобильник. (Набирает номер на мобильнике). Алло… Да, Джон, это я. Прости меня, пожалуйста, я…(Собравшись духом, выпаливает почти скороговоркой). Я не могу. Мы не будем вместе. Ради Бога, я очень обидела тебя. Я не хотела. Пойми. Я не могу объяснить, понимаешь. Просто прими это. Ты ещё будешь счастлив. Правда… Нет, нет только не приезжай, пожалуйста. Извини. (Быстро кладёт трубку). Так, мосты сожжены. (Смотрит на фотографию сына ). Что я наделала. Но так будет лучше для всех. И для него, в первую очередь… Мишка, что же с тобой будет… У меня так мало времени…так мало. Постепенно Катерина успокаивается. Машинально возвращается к глажению его костюма. Олег нехотя просыпается. Потягивается, громко зевает. Осматривается вокруг, пытаясь вспомнить вчерашнее. Медленно вспоминает. Хочет встать, но замечает, что на нём нет брюк. ОЛЕГ: О, мадам, доброе утро… КАТЕРИНА: Доброе. ОЛЕГ: Премного благодарен. Вчера вы показались мне такой суровой... Кто бы мог подумать!? Снять брюки с незнакомого мужчины. КАТЕРИНА: Вы, между прочим, сами разделись. Ваш костюм пришлось застирать, там пятна были. Наверное, после застолья. Сейчас доглажу. ОЛЕГ: Очень трогательно. Спасибо! Судя по всему, вы живете одна. ОНА: С ребенком… С сыном. ОЛЕГ: Ну мужа-то у вас, точно, нет. КАТЕРИНА: Это как-то роняет мой престиж? ОЛЕГ: Ага! Я попал в логово феминистки. И вас не смущает э-э, неодетый мужчина? У меня ноги волосатые. Это не травмирует вашу тонкую женскую организацию? КАТЕРИНА: Нисколько. Не впервой. ОЛЕГ: (кокетничая). О, да вы не девушка. А впервой созерцание м-м неодетой мужской натуры, когда было, если не секрет? КАТЕРИНА: На первом курсе… В анатомичке. Труп бомжа не первой свежести. ОЛЕГ: Тьфу, как неромантично. КАТЕРИНА: И перестаньте кривляться. Вам это не идет. ОЛЕГ: Пожалуй, вы правы. Действительно, как-то неудобно получилось. Я даже не знаю, как вас зовут. КАТЕРИНА: Катерина… Катерина Алексеевна. ОЛЕГ: Можно просто Катя? КАТЕРИНА: (отрицательно качает головой). Не стоит. ОЛЕГ: Почему? КАТЕРИНА: Вы меня совсем не знаете. А я вас. ОЛЕГ: (растерянно). Хорошо. Спасибо вам, Катерина, за все. Я, и вправду, вел себя вчера, как распоследняя свинья. А вы вот так просто и бескорыстно пошли мне навстречу. КАТЕРИНА: Вовсе небескорыстно... ОЛЕГ: О, извините. (Достает кошелек, отсчитывает деньги). Еще раз спасибо. КАТЕРИНА: Уберите деньги. ОЛЕГ: Не понял. Вы же сами сказали. КАТЕРИНА: (внимательно смотрит на него). Я имею в виду корысть другого рода. ОЛЕГ: О, кажется, я начинаю понимать. Что ж, давайте я сейчас схожу в магазин. И мы с вами выпьем на брудершафт. Идет?! Новый Год всё-таки. КАТЕРИНА: (заканчивает гладить костюм, кладёт его перед Олегом). Не надо никуда бежать. У меня всё есть. (Уходит на кухню за посудой). ОН: (тем временем, надевает брюки, осматривает её комнату. Подходит к фотографии сына, стоящей на стеллаже). Это ваш мальчик? Как его зовут ? КАТЕРИНА: (из кухни ). Миша. Ему 12…(Входя в комнату с бутылкой шампанского, коробкой конфет. Достаёт из серванта два фужера ). Знаете, у врачей это - основная валюта. ОЛЕГ: А какой вы врач? КАТЕРИНА: Реаниматолог. Вот и вчера шла с дежурства... А что… Сейчас каникулы, сын у мамы, а я уже два года в Новогоднюю ночь не дежурила. Обычно, на праздник ставят самых молодых… Но у нашего ординатора, у неё медовый месяц. Вот я и согласилась. ОЛЕГ: А почему вы говорите про конфеты, по-моему, эти времена давно прошли. Я недавно лежал с переломом… На горных лыжах сальтанулся…В элитной клинике. Так доктора теперь только деньги в твёрдой валюте предпочитают. КАТЕРИНА: Так то в элитной. Хотя и у нас тоже… Тут, как себя поставишь. Я не могу глядя в глаза родственникам говорить платите, мол, столько-то и столько-то…Даже, если вижу, что люди очень обеспеченные…Я ведь не ханжа, беру, когда благодарят…Потом. Да потом им уже не до этого…Пациента переводят в другие отделения, там надо договариваться. А вперёд я не могу, в реанимации это - плохая примета… ОЛЕГ: (наливает шампанское) Ну, Катерина, за вас. (С нарочито кавказским акцентом). Что бы всё у вас было хорошо с вашим мальчиком. Чтобы нашли вы своё женское счастье. Одним словом здоровья, денег и душевного покоя. (Отпивает глоток и ставит бокал). КАТЕРИНА: Спасибо. А вам, чтобы всегда везло с ролями … Ещё любви и здоровья (выпивает шампанское до дна, ставит бокал). ОЛЕГ: Люблю решительных женщин. КАТЕРИНА: Вообще-то я почти не пью. Вот сегодня решилась … До дна. Кажется, уже начало ударять в голову. ОЛЕГ: (улыбясь). А мне вчерашнего хватило…Скоро фестиваль. А хотите, я вам с сыном устрою пригласительные на все фестивальные фильмы? Вы вообще кино любите? КАТЕРИНА: Да. Только последнее время мало смотрю. Вот Мишка, тот да… А я вспомнила, вы недавно в каком-то костюмном фильме играли. Просто без грима не сразу поняла. А сын был просто влюблён в вашего героя… Знаете, он удивительный ребёнок. ОЛЕГ: Я ему автограф подпишу. (Достаёт из кармана свою фотографию и надписыает). КАТЕРИНА: (Смотрит на часы. Говорит в сторону). Прошло 7 минут. Алкоголь начал действовать. Пора. ОЛЕГ: Что пора? КАТЕРИНА: Тьфу, никогда не чувствовала себя так неудобно. (С трудом находя слова). Понимаете, Олег, я прошу вас остаться. ОЛЕГ: А? (в сторону). Хм… Вот о ком не подумал бы. Скромница. КАТЕРИНА: Только вы не поймите меня правильно. Лично мне ничего от вас не нужно. ОЛЕГ: (становится подчёркнуто холоден) М-да и-и что же? КАТЕРИНА: Моему ребёнку нужен отец? ОЛЕГ: Что-о-о-о?! КАТЕРИНА: Я же ясно сказала: Мишке нужен отец. Понимаете? ОЛЕГ: У вас своеобразное чувство юмора. КАТЕРИНА: Это не юмор. Всё очень серьёзно. ОН: (растерянно). Всем детям нужен отец, а я, я - один. КАТЕРИНА: Да, конечно, целиком заботу о сыне на вас было бы вешать неразумно. Вся эта богема… Не очень хорошо для ребёнка. Да и у вас, наверное, часто разъезды. ОЛЕГ: (возмущённо). Да вы соображаете… КАТЕРИНА: (Перебивает его). Поэтому от вас требуется лишь периодическое участие, но постоянно. ОЛЕГ: Да, и что же я должен буду делать в качестве отца? (с усмешкой). Очевидно, поселиться здесь у вас? КАТЕРИНА: (сама наливает бокал шампанского и выпивает. В сторону) Натощак должно подействовать. (Ему). Упаси Бог. Я не смогу… Готовка, стирка и всё прочее…У вас же наверное какая-нибудь особенная диета…А я не очень люблю готовить… Вооот. ОЛЕГ: (в сторону). Боже, как всё запущено. КАТЕРИНА: Что вы говорите? ОЛЕГ: Я говорю, как вам в голову пришла столь оригинальная мысль? Я, конечно, встречал разных поклонниц, но такое… Впервые… КАТЕРИНА: Не волнуйтесь, я не отношусь к сонму ваших обожательниц, но сын будет просто счастлив. Представляете, он узнает, что вы - его отец! ОЛЕГ: (Резко встаёт, идёт к двери). Так, довольно, мне это надоело. Я ухожу…Ччёрт, где моё пальто? КАТЕРИНА: Оно вам не понадобится? ОЛЕГ: Это ещё почему? КАТЕРИНА: Понимаете я бы не стала настаивать…. Этот сумасшедший план…Ещё час назад мне бы это в голову не пришло…Но я узнала. Мне нельзя терять время…Я не могу вам объяснить причину, потому что тогда вы сразу согласитесь… ОЛЕГ: (находит пальто, надевает его, перебивая её). Неужели? КАТЕРИНА: Да. Заметно, конечно, что популярность вас испортила, немного, и вообще, вы какой-то немного искусственный, но это пройдёт. В целом вы, как мне кажется, очень неплохой человек. ОЛЕГ: (с сарказмом) М-да? Вы что – физиогномист? КАТЕРИНА: Немножко да. Мы все врачи – физиогномисты. А к нам, в экстренное, пациенты, вообще, чаще всего без сознания поступают. Так вот, я за столько лет практически научилась не ошибаться в людях. ОЛЕГ: Обалдеть. Лежит какой-нибудь несчастный а мадам Ламброзо для себя решает стоит его лечить или нет. КАТЕРИНА: Ну зачем вы так? ОЛЕГ: Вы, конечно прелюбопытная особа, но мне пора. КАТЕРИНА: (Не обращая внимания на его сарказм, подходит к серванту, что-то достаёт и прячет в карман). Подождите. Я же хочу, чтобы вы добровольно, понимаете… ОЛЕГ: (Отпирает дверь) Адъё, мадам. КАТЕРИНА: (выхватывает из кармана пистолет и направляет на него). Стойяять!!! ОЛЕГ: (быстро поднимая руки) Опа! (Заикаясь от волнения) Да вы с-соображаете, что делаете в-вообще?! О себе п-подумайте! О ребенке! Вас же посадят. Его мать станет убийцей! КАТЕРИНА: Ой, я об этом не подумала. Тогда… Тогда придется вас покалечить, отстрелить, что-нибудь на худой конец. ОЛЕГ: На ху-худой конец. (Становится в позу футболиста). КАТЕРИНА: (Видя его страх и пытаясь смягчить ситуацию). Я... Я не хотела... Но я не знаю, как вас остановить… Я вас надолго не задержу. Правда. ОЛЕГ: (в сторону). Ну дурак, кретин… Мало тебе той сумасшедшей, что чуть не сожгла тебе лицо кислотой. Ещё захотел вляпаться. Сколько раз себе клялся…(обращаясь к ней, опасливо глядя на пистолет). Пытать будете? КАТЕРИНА: Нет… Пожалуй. Это ненадолго. Я сейчас позвоню маме, чтобы она привезла Мишку. Вы с ним познакомитесь. Вы же актер, вы сможете сыграть такую радость, оттого, что у вас нашёлся сын… И всё…Пока всё… Ну, чтобы закрепить, заглянете один раз, сходите с ним куда-нибудь, в кино, например. Вот ОЛЕГ: (постепенно приходя в себя). И всё? КАТЕРИНА: Потом вы получите письмо от меня… Через один, максимум через два месяца. Я напишу что дальше… ОЛЕГ: Ваша девичья фамилия не Мата Хари? КАТЕРИНА: Опять шутите? Впрочем, этот здорово. Мишке так нужно будет, что бы рядом был кто-то сильный, добрый, весёлый… Знаете, вы не совсем в моём вкусе, точнее совсем не в моём, но на эту роль вполне подходите ОЛЕГ: Вы, между прочим, тоже не в моем вкусе. КАТЕРИНА: Значит у вас плохой вкус. ОЛЕГ: Вот как… Понял! (Хлопает себя по лбу). Вас лишают родительских прав. Как я сразу не догадался. Видно же невооружённым глазом. КАТЕРИНА: (горько усмехаясь). Считайте, что так ОЛЕГ: (у него звонит мобильник. Он достаёт его). Да… Привет, милая… Киса, Кошмарчук мне всё обещал… Да, его встретят… Завтра банкет, там и обсудим. Что? Киса, не нагнетай страсти. Какая разница, кто его встретит? Ну пускай Ольшанский, подумаешь. Он мне не конкурент… М-да? Ну и как ты себе это представляешь? У меня же английский хуже некуда. … Уф, ладно ищи переводчика. Когда? Через два часа? Чёрт! Придётся ехать одному, буду улыбаться, как идиот. Представляю себе это общение. Ладно… Да, целую (убирает мобильник). Так, Катерина, шутки в сторону…Через два часа приземлится самолёт из Лос-Анджелоса с Майклом Кейном на борту. Он отбирает русских актёров для совместного проекта. Наш промоутер обещал мне главную роль… Но ситуация усложняется. Вобщем, подсуетилась другая команда и Кейна, кажется, уводят. Ситуацию исправит, если я сам поеду, встречу его и провожу в гостиницу… Правда, контакт придётся налаживать с помощью мимики и жестов… Говорили мне: «Учи английский»…Эх. (Спохватываясь). Надеюсь, вы не будете в меня палить. (Видя, что она колеблется ). Я вернусь… Честно. КАТЕРИНА: Вы, что и вправду подумали, что я могу в кого-то выстрелить?! ОЛЕГ: Ну не знаю…Может это шампанское? КАТЕРИНА: Улыбается… Эх вы…Вот (достаёт пистолет, щёлкает затвором, пистолет оказывается зажигалкой). ОЛЕГ: (Заметно веселеет ). Вы не перестаете меня удивлять. КАТЕРИНА: Знаете, Олег, я могу вам помочь с английским. ОЛЕГ: Вы? Не шутите? КАТЕРИНА: Нет, конечно, я не переводчик, но разговорный у меня на хорошем уровне и с англичанами общаюсь вполне сносно. ОЛЕГ: Отлично! Это будет здорово, потому что не одного переводчика мне сейчас не найти. Только, мне кажется, вы не очень трезвая… КАТЕРИНА: Для этого есть разные радикальные способы. Я сейчас быстро. (Уходит на кухню. Громко говорит ему оттуда). Хотите посмотрите книги или журналы, там на столике. ОЛЕГ: (Бродит по комнате, подходит к журнальному столику, берет книгу, оставленную Милой, читает вслух). «Стоящий на кончиках пальцев долго не простоит, оставляющий отчетливые следы далеко не уйдет, поглощенный сам собой не станет умудренно-просветленным, превозносящий сам себя не будет подлинно прославлен, нападающему на всех не дано совершить великий подвиг, самовосхваляющийся не станет долговечным. Ну а для Дао это все протухшая еда и тягостная ноша. Все сущее такие нравы ненавидит. Поэтому обретший Дао Путь так не живет». Хм. Вот как. (кричит ей). Катерина, вы что же еще и Китаем увлекаетесь? КАТЕРИНА: Нет, это наверное соседка оставила. (Продолжая начатую тему). Я несколько лет вместо отпуска летом езжу на два месяца в Англию, работаю в специализированном лагере. И платят неплохо, и Мишка общается на английском. Знаете, есть такая специализированная программа. ОЛЕГ: Да, что-то слышал. А разве туда берут не выпускников иняза? КАТЕРИНА: Все так. Когда я первый раз подала документы, мои шансы равны были нулю. Поэтому я сама попросила направить меня в лагерь для людей с различными отклонениями. Туда ведь немного желающих. Вот меня и взяли работать с людьми, у которых есть умственными нарушения. ОЛЕГ: Дебилы что ли? КАТЕРИНА: Правильнее говорить - олигофрены. Дебильность - это самая легкая стадия олигофрении. Первый месяц я просто плакала. С языком и так проблемы, а они еще говорят, не пойми как. Человек ко мне обращается, что-то просит, а я ничего не понимаю. ОН: Слушайте, но ведь это же каторжный труд? И потом ребенок, он, что тоже общается с ними? КАТЕРИНА: (выходя из кухни). Я уже привыкла, и даже полюбила их. Они очень милые и добрые. А неподалеку расположен скаутский лагерь, и сын много времени проводит там. Не хочу его хвалить, но мне нравится все, чему он там учится и у скаутов и у моих подопечных. ОН: (помогая ей надеть пальто. Затем одевается сам). Помилуйте, а чему же могут научить психи? КАТЕРИНА: Они не психи. Просто не такие как мы… Знаете мы когда прилетаем в Кардиф, это столица Уэллса, я чувствую, что попадаю в другой мир. Меня отпускает этот наш вечный московский страх, когда боишься заходить в подъезд, идти по темной улице, без конца переживаешь за ребенка. ОН: (рассеянно) Да, да. (Глядя на часы и спохватываясь). Мы же опоздаем. КАТЕРИНА: Всё, едем. Уходят. Кафе. Дольцов, Катерина и Лариса сидят за столиком. На столе бутылка шампанского, ваза с фруктами, конфеты, фужеры, кофе…. Олег в приподнятом настроении. Лариса пытается скрыть свое раздражение. Недружелюбно поглядывает на Катерину. Катерина тоже довольна. Но видно, что она растеряна и думает о чём-то своём. ОЛЕГ: (разливая шампанское себе и Ларисе). Ну что же, мы молодцы! Катя, вам? КАТЕРИНА: (С улыбкой). Нет, спасибо, свою норму шампанского я выполнила еще утром. ОЛЕГ: (Понимающе). Окей. Какая вы умница! Да у вас просто блестящий английский. Вы его просто сразили. Ха-ха. Морис Джозеф Миклуайт. Супер! Старик был тронут до слез. Я и не знал, что Кейн его псевдоним. А откуда вы узнали про его гурманские пристрастия? Про какую-то птичку? Я то голову ломал, как к нему ключик подобрать, а вы раз и …и мы в финале. КАТЕРИНА: Это получилось не специально. Просто он мне очень симпатичен. Еще девчонкой я прочитала о нем в каком-то журнале… Понимаете он ведь вырос в Ист-Энде, самом бедном районе Лондона, мать - поденщица, отец - грузчик на рынке. Его ждала такая же судьба, ну если бы очень повезло, стал бы лифтером. А стал гордостью всего Объединенного Королевства! Сама королева произвела его в сэры… Представляете!? …А о Лондоне я мечтала с детства: Старый Лондон пахнет ромом, Хлебом, дымом и туманом, Но и этот запах может Стать единственно желанным. Представляла себе эти прогулки по старой части Лондона. Кстати, у мистера Кейна там ресторан, а любимое блюдо - из австралийской птички гуини. ЛАРИСА: Вы, что досье на него собирали? КАТЕРИНА: Да, нет. Просто как-то свершилась детская мечта: попала в Лондон, и знакомый повел меня в этот ресторан. ОЛЕГ: Девочки, если меня утверждают, вам, Катя, я подарю тур в любую страну. ЛАРИСА: А мне? ОН: Киса, тебе я подарю все, что пожелаешь. Хочешь участок на Луне? ЛАРИСА: Ага, Два на два. ОЛЕГ: Зая, что с тобой и шутишь ты как-то невесело? КАТЕРИНА: Знаете, мне нужно позвонить. А у моего батарейка села. ОЛЕГ: (Протягивая ей телефон). Возьмите мобильный. КАТЕРИНА: Да нет, спасибо, я из автомата Катерина уходит. ЛАРИСА: (Нервно закуривая) Ну и где ты ее выкопал? Может объяснишь?! ОЛЕГ: Зачем ты так? Она же нам очень помогла. ОНА: Да себе, ты слышишь, себе она помогла! ОЛЕГ: Ты о чем? ЛАРИСА: Это у тебя английский ниже некуда. Я хоть и не говорю, но понимаю почти все. ОЛЕГ: Ага, как собака ЛАРИСА: Остришь? Ну, ну. Что запоешь, когда Ольшанский тебя обставит. ОЛЕГ: Причем тут Ольшанский? ЛАРИСА: А ты уверен, что она не из его лагеря? ОЛЕГ: Конечно, уверен. ЛАРИСА: Тогда скажи, где ты с ней познакомился? ОЛЕГ: Да в общем, случайно. ЛАРИСА: Ты, что псих? Ты понимаешь какие бабки на кону?! Да, тебе за эти бабки могли Клавку Шиффер подсунуть, а не эту… мать Терезу. ОЛЕГ: Чего ты страсти нагнетаешь? Да, Катерина - врач, а что в этом плохого? ЛАРИСА: В наше время ничего хорошего! …Знаю я этих неимущих. Сами из себя святош корчат, а что под руки попадется, так сразу цоп - моё мол. Своего не упустят. ОЛЕГ: Да, что случилось, черт возьми?! Мы же отлично пообщались и расстались лучшими друзьями!? ЛАРИСА: Это он с ней расстался лучшими друзьями. Понятно! Пока ты «Хау ду ю ду» вспоминал, она ему рассказывала, как мечтала поселиться и жить в Лондоне. ОЛЕГ: (В замешательстве). Ну… не вижу тут криминала ЛАРИСА: А я вижу. Ты ее по-человечески просил помочь, а она свои проблемы принялась решать… ОЛЕГ: Да брось ты. Какие проблемы. Нет у нее никаких проблем. (В сторону). Ну, разве что, с головой чуть-чуть. ЛАРИСА: Ой, Дольцов, Дольцов, ну в кого ты такой наивный? А еще дедушка еврей. ОЛЕГ: Оставь моего дедушку в покое. Да вообще, что с тобой, Лара. Никогда ты такой не была раньше. ЛАРИСА: Сегодня особенный день. Порадовать тебя хотела. Да, только испарилось всё хорошее настроение. «Случайно познакомился». Эх ты! Ты хоть понимаешь, что после твоей последней роли, у тебя почти нет конкурентов? Что коллеги спят и видят сделать какую-нибудь гадость? Что тебе нельзя расслабляться ни на минуты, если мечтаешь о долгосточном контракте с Парамаунт! ОЛЕГ: Да, не очень-то я и мечтаю. ЛАРИСА: Да уж честолюбие удел не многих, а самых сильных. ОЛЕГ: Пытаешься меня уязвить? ЛАРИСА: Я устала, понимаешь, устала… От каких-то интрижек, поклонниц. Теперь вот эта… ОЛЕГ: (Холодно). Мы можем расстаться в любой момент. Поищешь себе кого-нибудь более честолюбивого. ЛАРИСА: Ты, ты…(задыхаясь от возмущения). Предатель! Три года назад ты снимался только во второсортных сериалах. Ты никому ни был интересен. Кто мотался по киностудиям, кто тащил тебя на все кастинги. Кто пробил последний проект? ОЛЕГ: (С усмешкой). Пробил… Лариса, ты женщина или ледокол? Входит Катерина. ЛАРИСА: (Ему). Вот так, да?! (Указывая на Катерину). Это из-за нее?! Из-за нее, из-за этой «03»?! Ты скажи! ОЛЕГ: Нет. Это из-за тебя. Надоело! (Доставая бумажник и, кладя купюры на стол, обращается к подошедшей Катерине). Знаете, мне, пожалуй, пора. Я вам, действительно, очень благодарен. КАТЕРИНА: А как же Мишка? Вы же обещали познакомиться с сыном? ОН: Ах, да забыл… ЛАРИСА: Ну не фига себе. Так она еще и с приданным. Ха! Поздравляю, Дольцов. Вляпался. ОЛЕГ: (Ларисе). Помолчи. (Катерине) Я приеду… Обещаю. Сегодня. КАТЕРИНА: Я кажется не вовремя. ЛАРИСА: (С вызовом). Кажется. ОЛЕГ: (Ларисе). Ты можешь помолчать?! (Катерине). Мне срочно надо смотаться на студию, а вечером я к вам зайду. Идет? КАТЕРИНА: Да, конечно. Мне тоже пора. Всего доброго. (Идёт к выходу. Олег догоняет её). ОЛЕГ: Я посажу вас на такси. Олег и Катерина уходят. Лариса остаётся одна. Курит, нервно прохаживаясь вокруг столика. ЛАРИСА: Господи. Что за жизнь?! Устала. Гонка какая-то бесконечная. В груди как будто пружина сжата до предела. Вот, вот механизм сломается. Неужели я не заслужила хотя бы капельку счастья? Не заработала?! С 17-ти лет сама себя кормила. Днем - институт, вечером - массовки. Сама себя сделала. Пока фигурку не выточила 90-60-90 не успокоилась. От диет этих проклятых сколько раз в обморок падала. Да и денег вечно не хватало. Это ж Москва! Тут ведь как: «Жри солому, форс держи». А я и держала. Зубами скрипела, а держала. На кастинг в чем попало не пойдешь. Вот, бывало, одно хорошее платье раз в год купишь, а потом с девками в общаге и меняешься. Или стоишь в магазине и думаешь, что купить: помаду или колбасу. Это у них тут папы, мамы и жилплощадь. Я у меня мать - санитарка, отец -алкоголик. (Передразнивая попрошаек ). «Сами мы не местные, с Повоооолжья-я». Во всем отказывала…всем. Спала только с нужными людьми…! Думала выбьюсь в люди. Приплыву по Волге в наш Красный Коминтерн, надо ж так назвать, куплю родителям дом на берегу. Большой, красивый. Папаню закодирую. И, хоть на старости лет, поживут они счастливо. Ну не тут-то было. Привезла родителя в столицу. На рекламу клюнула. Была такая по шестой кнопке: «Я научу вас пить…». Научил гад! Отец вскоре после этого «лечения» в такой запой сорвался. Не спасли вобщем… (ломает сигарету, начинает новую, на глазах слезы злости и отчаяния). Теперь вот этот. Я же в него как в бизнес душу вкладывала. Четыре года окучивала. И что?! (Передразнивая его) «Мы можем расстаться в любое время» Господи, за что?! Ну уж нет! Ты еще на мне женишься и детишек сделаешь… Гад. За все платить надо, милый. Я ведь роль ему ту, с которой и началась его слава, тоже через постель пробивала. (Усмехаясь). Ледокол. Да баба я, простая баба, которой счастья хочется. Да только оно не спешит мне навстречу. Ну что ж, урвать надо, а я и урву. Я ведь все рассчитала. Врачи сказали у меня на то, чтоб потомством обзавестись год, максимум полтора. Этот прогрессирует… Как его. Ну когда там ткань разрастается. Ничем остановить не могут. Один выход - рожать. А ведь от кого попало, не будешь. Так ведь. Нищету плодить. У моего ребенка будет Всё! А эту… Я уберу. Я же видела, как он на нее смотрел. Сначала высокомерно, а потом что-то прямо на глазах меняться стало. Ромео грёбаный. Да разве он может любить?! Нарцисс. Бабы ему сами себя предлагают. А он значит дегустирует. Он дегустирует, а я терплю. Хотя он, пожалуй, и не бабник даже. Другие, вон, в его положении, девок менять еле успевают, а этот все стабильных отношений ищет. Чуть ли не по полгода присматривается. А я? А я - друг, товарищ и брат. Ну, понятное дело, и спим вместе. Ему так удобнее. Н-да… А последнее слово все равно будет за мной. Уходит. Катерина растерянно идет по улице, садится на лавочку. КАТЕРИНА: Вот значит как. Эм 2. Жизнь подходит к концу. И это, когда я сильнее ощутила ее вкус. Даже полюбила… Мишка уже не такой маленький. Мы с ним не просто мать и сын, а самые настоящие друзья. 12… 12 лет это не так уж мало. На днях пытался поцеловать девочку из своего класса. А она его укусила. (Улыбается). Сама же потом ко мне прибежала: «Тетя, Катя, а он меня не бросит?» Всё как у больших. Пришлось с ним провести беседу. Даже книжку нашла под подушкой: «Руководство для мальчиков: искусство французского поцелуя». С такими темпами я бы через несколько лет стала бабушкой. (У нее на глазах появляются слезы). Не стану... Когда пару месяцев назад я сделала флюрографию, нас раз в год заставляют… Ну очаг, ну затемнение. Думала артефакт… Бессимптомно все протекало. Биопсию делать не стали…у корня же. Потом, когда я сознание потеряла, заведующий все узнал, накричал, отправил на томографию и вот… (Она достает снимок, смотрит его на свет). Страшно. Нет, не умирать… Сказать. Глаза их увидеть. (Рассердившись на себя). Дура, трусиха. Лучше о матери с сыном подумай… Ну, мамочка, ты у меня еще не старая – шестьдесят два. Прости. Только не работай, а то совсем угробишь себя. Мишку заберешь, а квартиру сдавать будете. Долларов за четыреста. Меньше не надо. Да, и вещи, мои не надо держать. Что-то раздать. Шубу, что Джон подарил, продать надо будет. Он все равно не возьмет обратно. А кольцо я ему верну, конечно (снимает кольцо с пальца, кладёт в карман). Мишке давно пора компьютер купить, а то в школе задания, доклады, рефераты вечные. Ноутбук даже лучше, там излучения меньше, дороже правда. Только маме сказать, чтоб сидел не больше часа в день. А то глаза испортит… Да и похороны самые скромные. Главное, чтоб оркестра не было. Ненавижу эти звуки… Впрочем, мне уже будет все равно…. А памятник не надо. Вообще никакой. Вон у Толстого, на осенние каникулы ездили с сыном в Красную Поляну, могила в форме зеленой палочки. Скромно и со вкусом… Ёлки, прав Джон, я никогда не избавлюсь от черного юмора. (Усмехаясь). Ну не в смысле негритянского… Но ведь, правда, хлопотно, да и траты. Тяжело им будет… Вот значит как: какая ты молодец, Катерина, как славно ты все за всех решила… Господи, ну, что я могу еще сделать. Ну не бывает чудес. Не бы-ва-ет. Вынуждена быть практичной. Живем не на Луне… На днях бывший пациент меня на остановке увидел. Остановился подвезти. Всю дорогу рассказывал, как он мать похоронил. Только он говорил «закопал». Так и говорит: «Закопать это тысячи полторы баксов». И отец у него тяжелый. Говорит и его закапывать не дешевле… Закапывать. Вот и меня так же… И почему для всех желающих не устроят доступ к ядерному реактору. Нырнул туда и все никаких следов. Одни теплые воспоминания о человеке… (Самой себе). А ну хватит, размазня меланхоличная, и с чего ты решила, что оставишь о себе непременно теплые воспоминания?! Зато узнаешь, есть ли жизнь после жизни. Интересно, а правда, что душа покидает тело только на сороковой день. Может быть, я являться смогу Мишке, во сне хотя бы, что б он понемногу отвыкал. М-да, чушь всякая лезет в голову. Ха, материалистического воспитания как не бывало… Остался Джон. Милый, славный Джон. Как-то я невнятно ему объяснила все. Ну да, что ж, извинюсь. Поймет… Может быть. Да и рано я нюни распустила. А с Олегом…(вздыхает). Еще не вечер…так, сумерки. Уходит. Вечер того же дня. Квартира Катерины. Она ждёт сына и Олега. Звонок в дверь. Катерина открывает, входит Олег. ОЛЕГ: Уф-ф-ф-ф! Мы с Мишкой отлично провели время! Но это детское шампанское - такая гадость! КАТЕРИНА: (тревожно) Где? Где он?! ОЛЕГ: Не волнуйтесь! Я отвёз его к вашей маме. КАТЕРИНА: Но зачем? Мы же договаривались, что вы привезёте его сюда. ОЛЕГ: Катерина, я отвёз его потому, что хочу поговорить с вами. Раз уж вы втянули меня во все это, мне кажется, я могу выяснить некоторые детали. КАТЕРИНА: Да… Пожалуй, вы правы. ОЛЕГ: Да, и, по-моему, нам пора перейти на ты. |
| Поиск |