«Стратегикон» Маврикия 582-602 гг.
Основное руководство по военному делу.
Текст не был напечатан вплоть до 1664 года. Даже после 1664 года пренебрежение оставалось в силе, так как с эпохой Просвещения возникла черная легенда о ментальности византийцев, и получилось так, что «Стратегикон» был заново открыт только в начале 19 века, когда он наконец привлек интерес теоретиков и практиков стратегии. Маврикий был высококомпетентным боевым офицером. «Стратегикон» был завершен после 592 и до 610 года. В Стратегконе изображается армия, полностью отличная от римской пехотной, так как был переход в основах войска от пехоты к коннице, вынудивший принять новые тактики боя.
Со времен Юстиниана начался переход от латинского военного языка к греческому, хотя многие греческие термины в «Стратегиконе» - латинские слова с греческими окончаниями. Военные команды славных легионов римлян оставались латинскими.
В сражениях древности дальнобойных орудий не было, поэтому в конце боя часто бывали рукопашные бои. Порядок команд, используемых для этих последних минут боя выливался в довольно тонкий процесс психологической подготовки. Когда битва вот-вот начнется и враги находятся на расстоянии выстрела, подается команда: «Готовься». За ней следует команда: «Помоги» и все, как один, отвечают совместно и слаженно: «Боже». За этой командой лучники выпускают первый залп стрел и тяжелая пехота выдвигается щитом к щиту по всей длине шеренги.
Сохранение команд по латински, в армии, в которой основным языком был греческий, было способом поддержать преемственность к самой совершенной Римской военной институции.
Несмотря на краткость, «Стратегикон» Маврикия является самым полным византийским руководством по военному делу. Это была самая полезная военная книга для византйских военачальников во все времена.
В «Стратегиконе» главным типом бойца представляется воин, имеющий качества и конника и пехотинца, но прежде всего является лучником. Поэтому войну надо было тренироваться во всех качествах сразу. Эти техники боя, которые византийцы переняли у гуннов, тренировались войнами с детства. Конная и пешая стрельба из лука исполняла особую роль на каждом этапе битвы. Оружием византийского конника не был простой деревянный лук с тетивой, натягивающейся до груди. К шестому веку византийские стрелки были вооружены составным луком с обратным изгибом, самым индивидуальным стрелковым оружием древности. Задолго до написания «Стратегикона», в бою с готами в Италии, у византийцев был упор на конных лучников. В «Стратегиконе» указаны упражнения для тренировки этого навыка. Составные луки, получающие свою мощь за счет сухих сухожилий, нужно было оберегать от дождя посредством особых налучий. В качестве военной одежды «Стратегикон» рекомендует «очень просторные верхние одеяния из войлока». Также «Стратегикон» рекомендует переходить от быстрой стрельбы одной-двумя стрелами к извлечению копья, а после применения копья доставать лук обратно.
В данном случае, после начального этапа овладения оружием как таковым, идет следующий этап: научится пользоваться оружием в бою, когда оно уже не одно, а есть еще мечи, копья, щиты или дротики. На этом этапе цель – научиться ловко и быстро пользоваться снаряжением, то и дело, переходя от одного вида оружия к другому. Это искусство и раньше практиковалось у римлян.
Для римлян, веривших в уничтожение врага, тяжелая пехота была важнейшим видом войск, потому что она лучше могла достичь желаемых результатов. Византийцы же полагали, что нужно сдерживать врагов, а не уничтожать их, так как они, возможно, могли бы стать их завтрашними союзниками. Поэтому важнейшей единицей в византийском войске была конница, так как сражения с участием конницы не должны были быть решающими: они могли закончиться быстрыми отступлениями или решительным преследованием. Но все-таки, несмотря на важность конницы, была важна и тяжелая и легкая пехота. Поэтому в «Стратегиконе» даются советы для тренировки обоих видов пехоты. Снаряжение, указанное в «Стратегиконе» для обоих видов пехоты говорит о их характере : панцири, рубящее оружие (или палицы), шлемы с нащечниками, железные или деревянные поножи (защита ног ниже колен), щиты больших размеров.
Несомненно, задача тяжелой пехоты была в том, чтобы захватить и удержать позицию. Она была не особо подвижна, не могла далеко метать стрелами, копьями или дротиками.
Конники и легкие пехотинцы - длинные пики, чтобы сдерживать натиск атакующих войск. Легкая пехота-сила, которая снабжена метательными снарядами и луками, колчаном на не менее 40 стрел, те у кого нет луков: дротики, славянское копье и пращи. Также у пехотинцев был такой предмет, как солинарий – арбалет с трубкой, для стрельбы маленькими стелами. Применялся для того, чтобы осыпать градом маленьких стрел войско противника.
Главный тип война- конный копейщик-лучник. В качестве венной одежды – накидка с капюшоном, обшитая чешуйчатой броней, пластинчатая броня, или кольчуга длинной до лодыжек. Упоминаются шлемы, мечи, стальные нагрудники и налобники для лошадей. Луки по силе каждого, но не сверх нее. Составной лук был эффективен, но он был и весьма тугим.
Автор упоминает и копья для конников, с кожаными ремнями и флажками на навершиях, круглые шейные щитки, нагрудники, просторные накидки в качестве военной одежды. Византийские конные лучники были созданы по гуннскому образу, но на время написания «Стратегикона» на византийцев уже не раз нападали авары, которые успели многое перенять у обеих самых развитых цивилизаций того времени : Китая и Ирана. В отличие от гуннов, авары с самого начала могли использовать осадные машины, возможно, они также ввели на Западе самую знаменитую часть снаряжения, впервые упомянутую в «Стратегиконе», стремя. Вопреки мифам историков, стремя не являлось решающим для того, чтобы позволить всаднику атаковать с копьем наперевес, не будучи сбитым с лошади при столкновении. Недавние исследования позволили узнать конструкцию римского седла, которая устроена так, что опытный всадник мог усидеть на лошади, даже после удара копьем, а также, сидя вполоборота, чтобы действовать мечом. Реконструкторы доказали, что этот способ был эффективен и без стремян.
У римлян была тяжелая кавалерия для атаки : клибанарии. У них была тяжелая панцирная конница, всадники были облачены в доспехи из толстой вываренной кожи, кольчуги, в панцири, чем объясняется их поверхностное сходство с рыцарями средневековья. Оружием для атаки римлян служило ручное копье или пика.
Была и другая категория тяжелой конницы, которая просуществовала дольше: катафрактарии. У них было то же самое, что и у клибанариев, но изначально у них не было больших тяжелых панцирей. Вместо этого у них были панцири с чешуйчатой основой, нашитые на основу, либо кольчуги, по версии «Стратегикона», либо нательные панцири из вываренной кожи либо из толстой и плотной ткани.
Очевидно, что роль стремян была сильно преувеличена, однако важнее всего то, что стремена позволяли конным лучникам на рыси, на легком галопе или даже на карьере держаться прямо и при стрельбе из лука метить поверх скачущих лошадей, что увеличивало возможность прицеливания.
В «Стратегиконе» не употребляются клибанарии, тогда как катафрактарии превратились в первостепенных конников-лучников. Наряду с легкой и тяжелой пехотой упоминаются три категории бойцов.
Первые - буккеларии. Наемные бойцы, которым платили командиры кампании. Но со временем они превратились в элитные войска, которым платило государство.
Вторая категория бойцов - «иноземцы» или федераты. Войска, представлявшие полные отряды со своими командирами/вожаками, которые были либо слишком слабые, либо слишком сильные, чтобы платить налоги. В последствие федераты- служащие по контракту. В отличие от сегодняшних наемных войск, были более дешевыми, дешевле чем обычный римский воин. Из них набиралась почти вся римская конница.
Третьи - народное ополчение. Отличались мужеством и храбростью. Но частное оружие в Византии было запрещено законом, тогда как организованное ополчение редко получало санкцию на свое существование от византийских властей. Это было неудивительно, так как наряду с их вкладом в защиту империи, существовала угроза местным властям, а в целом - всей империи.
Англичане ввели в военное дело такое понятие, как «счет мясника»-счет жертв, которые неизбежны при сражении, даже при разгроме врага. При наличии превосходной индивидуальной выучки, оборонительного и наступательного оружия «счёт от мясника» можно было в соответствующей мере сократить. Именно так обстояло дело для римлян в их лучшие дни. Они могли полагаться на мощные лобовые атаки своей легионной пехоты, чтобы выигрывать сражения «перемалыванием» врага — конечно, это война на уничтожение, но довольно экономная. Вспомогательные конные отряды, которые состояли из бойцов, не являвшихся римскими гражданами (алы), могли охранять фланги и тыл пехотных формирований и отбивать вражеских всадников, тогда как вспомогательные подразделения лёгкой пехоты (когорты), могли разить и донимать врага своими стрелами и метательными снарядами, равно как и стреломётная и камнемётная полевая артиллерия. Но обычно именно мясорубка легионной пехоты в ближнем бою решала исход сражения.
Враги римлян в бою сначала получали тучи дротиков тяжелыми металлическими наконечниками, которые могли пробивать шлемы и щиты, а затем на них накатывалась волна тяжелых легионеров под прикрытием тяжелых щитов с шишками, пробиваясь вперед ударами коротких мечей. Римляне использовали в бою построение «черепаха», то есть щиты не только окружали само войско, но и второй ряд войнов держал тяжелые щиты сверху войска. Смерть или бегство — вот был обычный выбор для тех, кто с ними сходился, но пускаться в бегство лучше было раньше — желательно ещё до начала битвы, так как римская конница и легкая пехота готовы были гнаться за беглецами.
Хоть Византийцы восхищались Римлянами, но их тактика боя отвергала римскую тактику, они были против неизбежных потерь. Хотя римляне и тренировались для своей типичной битвы на уничтожение, сами они обычно пытались избежать ее. Они предпочитали загонять врагов в крепости и долго осаждать их и брать крепость посредством измора. Юлий Цезарь и Веспасиан окончательно заканчивали некоторые свои войны осадой.
Византийцы тоже любили медленную и надёжную осаду, когда полагали, что они смогут выжидать и враги их не потревожат. Но это были редкие случаи, хотя в целом византийцы проявляли очень стойкое нежелание тратить свои всегда немногочисленные войска, обучение и экипировку, которая стоила дорого, в битвах на уничтожение. Оперативные схемы сражений могли быт и простыми, такими как простая последовательность действий, но действий взаимно усиливающих друг друга, или же сложными, такими как слаженное действие разных войск, направленное к одной цели. Эти оперативные схемы были вполне выполнимы на практике, несмотря на сложность в теоретическом смысле.
Чтобы убрать проблемы защиты легкой пехоты и возможности ведения боя тяжелой пехоты, предлагалось много линейных или нелинейных решений. «Иногда лучники встают позади каждого ряда в зависимости от величины наличных сил, то есть четыре псила [лучника] к 16 скутатам [тяжеловооружённым пехотинцам]... иногда на глубину рядов попеременно один скутат — один токсот [лучник]» 1
У этого решения было одно достоинство-простота. Но в таком случае тяжелой пехоте приходилось бы обходиться без прикрытия легкой пехоты. Без легкой пехоты, тяжелая пехота могла щитами образовать построение «черепаха», чтобы обезопасить себя от ударов конницы и лучников. Атакуя этим способом, блок тяжелой пехоты обладал большей мощностью, чем блок из смешанных войск.
При н6елинейных решениях блоки тяжелой и легкой пехоты находились отдельно друг от друга, чтобы и те и другие могли действовать с наибольшим эффектом. Тогда эта проблема решалась одним из этих двух способов.
Второй древней проблемой было сочетание пехоты и конницы с целью их взаимодействия на оперативном уровне.
Стремление избежать битвы на уничтожение было не только вопросом сбережение ресурсов, но и стратегическим вопросом. Византийцы всегда сталкивались с множеством потенциальных врагов, разгром которых не значил бы прекращения конфликта. Всегда за уничтожением одного врага следовало противостояние с другим, возможно и более сильным, врагом. К тому же вчерашние враги могли стать прекрасными союзниками. Византийцы научились смотреть на своих врагов не только как на людей, которые представляют непосредственную угрозу, но и как на возможных будущих союзников. В силу этого тактика войны на уничтожение становилась неуместной на уровне стратегическом, а к тому же и дорогостоящей. Но при Юстиниане преследовались максималистские цели, когда держава вандалов в Северной Африке и остготы в Италии были полностью уничтожены. В этом случае тактика войны на уничтожение полностью согласовывалась со стратегической целью.
Вместо лобовых нападений и быстро решающих всё дело битв на уничтожение даже войны Юстиниана в Италии и Василия II на Балканах велись в основном затяжными кампаниями, с манёврами и осадами, и это не могло стоить слишком уж больших жертв, поскольку, прежде всего, общая численность византийских войск была невелика.
Острая нехватка боеспособных войск — вот каким было в действительности неизменное состояние византийского военного дела . 2
Критическим ограничением войск выступала не нехватка людской силы и не отсутствие денежных средств, а выучка — или, скорее, время, необходимое для того, чтобы полностью обучить бойцов. Учитывая византийский стиль войны, бойцы, обладающие лишь элементарными навыками, были почти бесполезны в имперской армии. Она нуждалась в многосторонних профессиональных военных, готовых по команде выполнять различные практические задачи. Византийские бойцы, не отслужившие года, считались неготовыми к ведению боя. Начальная подготовка, о которой говорилось в «Стратегиконе», требовала 6 месяцев.3 Это создавало большую стратегическую проблему, так как налогов не могло хватать для содержания большого числа хорошо тренированных бойцов. Поэтому империи приходилось иметь дело с хронически недостаточным числом тренированных бойцов, и мы видим, что все тактические принципы, изложенные в «Стратегиконе», характеризуются стремлением избежать битвы на уничтожение. Римляне обычно хотели, чтобы их осады завершились полным уничтожением врага и обращением в рабство тех, кто выжил, тогда как для византийцев стандартным было решение оставить врагу путь к отступлению. Иными словами если даже численное и качественное превосходство было на вашей стороне, это не значило, что обязательно надо начинать битву. Есчли война на уничтожение отвергалась, «Стратегикон» приводил две альтернативы: либо стратегемы (военные хитрости), либо «реляционный маневр»4 «Реляционный маневр» представляет собой одно из главных отличий римского стиля ведения войны от византийского. Если «реляционный манёвр» осуществляется успешно, он изменяет существующий баланс военных сил, позволяя уклониться от сильных сторон врага и использовать его слабые стороны.
При применении «реляционного маневра» может оказаться так, что войско с меньшим количеством бойцов одолеет войско с большим, или же войско с таким же количеством бойцов как и в другом войске, одолеет противника с меньшими потерями и затратами ресурсов.
Первая причина, по которой византийцы не всегда его применяли, заключается в том, что чтобы понять сильные и слабые стороны врага, надо думать как он, а это требует больших интеллектуальных усилий.
Византийские сочинения говорят о наличии живого любопытства по отношению к культуре и жизни иноземных народов, не сводящегося к разведывательным сведениям об их правлении и военных качествах: раннюю историю и культуру многих наций, включая болгар, хорватов, чехов или моравов, венгров и сербов, можно реконструировать только по их текстам.5 Автор «Стратегикона», в доказательство этого центрального положения, всю XI книгу своего сочинения посвящает этнографии различных народов. В то время, когда война с Персией приближалась к своей высшей точке в седьмом веке, о персах следовало сказать в первую очередь. Автор прежде всего утверждает, что они более опасные противники из-за своей организованности, чем кто либо другой. Также автор объяснял, что вступать в позиционную войну с персией не стоит.
Всё это явствует из подробного рассказа об осаде Амиды в 359 г., содержащегося в сочинении воина очевидца, Аммиана Марцеллина; среди прочего он описывает передвижные башни, обложенные железом, в которых устанавливались камнемётные машины, возвышавшиеся над стенами6
Персы боялись высокоорганизованных войск, и так как раньше они воевали обычно с кочевниками, они были обеспокоены, увидев византийское войско. Также персы боялись открытой местности, которая была благоприятна для нападений копьеносцев, так как все сасанидские пехотинцы были лучниками, без экипировки. Персидская конница при резкой атаке на нее обращалась в бегство, так как персидская конница была обучена воевать в формированиях, а быстро переформировать каждое формирование по отдельности у них не получалось.
После персов-сасанидов автор «Стратегикона» рассматривает «скифов», отдавая этим именем дань типично византийскому пристрастию к древним классическим терминам, но тут же прибавляет: «то есть авар, турок и другие гуннские народы, ведущие подобный образ жизни» 7
Вполне очевидно, кто был главным врагом в то время, когда писалась эта книга: авары, которые «в высшей степени порочны, изворотливы и очень опытны в войнах». Не уточняя, что это относится именно к аварам, автор перечисляет их оружие, то есть мечи, луки и копья
В разделе о сильных сторонах врага, которых надлежит избегать, содержится целый ряд предупреждений. То, что представляется длинной боевой линией, скрывает за собою подразделения различной численности, имеющие скрытую глубину, а возможно, и тайный резерв: «Снаружи боевого порядка они держат некоторые дополнительные боевые силы, которые направляются в засады против неосмотрительных врагов... » Необходимо было разведать местность вокруг всего вражеского войска, поскольку с фронта оно производит впечатление меньшего, чем оно есть на самом деле.
Преследуя бегущих врагов, они будут напирать до полного уничтожения вражеского войска, из этого следовало, что лучше было остановиться и сражаться, чем убегать.
Если говорить о минусах войска, важно было упомянуть то, что кроме военных лошадей, их войско было нагружено большим количеством лошадей с едой, а также большим количеством сменных лошадей. Всем этим лошадям нужны были пастбища, а для всех этих торб («мешочков, подвешенных к морде») нужен был фураж. Это ограничивало место кочевания, особенно зимой.
Но главной слабостью аваров была их структура. Они были конниками, в пешем бою опасности они не представляли. По этому конницу вполне могла сдержать тяжелая пехота. К тому же наездники-степняки не были тяжеловооруженными конниками, так что их могла смести тяжеловооруженная конная атака византийцев, а за ней бы последовал ближний бой. Соответствующим образом автор «Стратегикона» указывает на то, что надо выбирать ровную поверхность для боя. Из этого следует то, что в отличие от всех других случаев, в случае войны с гуннами византийцы не имели превосходства в мастерстве своих лучников ,и пеших ,и конных, поэтому верным ходом в сражении с гуннами было как можно быстрее сократить дистанцию, чтобы перейти в ближний бой.
Была у аваров и политическая слабая сторона: их племя было составлено из разных маленьких племен, которые не хотели считаться друг с другом. Из этого следовало то, что их войско было легко разрушить структурно и переманить его часть к себе.
Кроме этих южных племян, византийцам было суждено сразиться с войнами из Западной империи, которые в «Стратегиконе» именуются «светловолосыми народами»8( с франками, лангобардами и т.д.). Комментарий «светловолосым народам» от автора Стратегикона очень сильно их хвалит, как народ, борющийся за свободу. Они борются за свободу, за свою честь, это придает им сил, но также из-за этого они очень ограничены в тактике, они идут в бой с огромной отвагой, а следовательно даже никакой намек на отступление не возможен, их геройство позволяло византийцам превзойти их в тактике и воспользоваться этим пробелом. Однако самой слабой стороной «светловолосых народов» был недостаток луков и метательных снарядов, в Стратегиконе они совсем не упоминались. Причиной недостатка луков можно назвать нужду в бесконечных тренировках, чтобы обрести и поддержать мастерство в обращении с мощными луками. Свобода этих народов совсем не сочеталась с дисциплиной, и это создавало их уязвимые места, которыми можно было воспользоваться. Так что их можно было заманить в необдуманное преследование, оставив большие силы ждать их в засаде, и выиграть в итоге целую битву, если удастся выманить большие их силы в преследование.
Поэтому эти народы были действительно грозными соперниками только при лобовых сражениях. Из этого и следует вполне логичный совет автора «Стратегикона»: « В войнах с ними, прежде всего, не следует торопиться начать генеральные сражения, нужно нападать из засад, действовать против них больше обманом и хитростью»9. Есть также важный совет, не имеющий отношения к тактике: вступать с ними в притворные переговоры, дабы приостановить битву, чтобы их пыл поостыл «из-за нехватков съестных припасов» Ведь самое главное уязвимое место слабо организованных войск- плохая логистика. Византийские войска всегда поддерживались своим государством. А у «светловолосых народов» большую часть времени не было организованного государства, у них были лишь племенные вожди. Кроме того, при переговорах была возможность расколоть «светловолосые племена», внести разлад в их войско, так как их легко было подкупить.
К тому времени, граница по Дунаю и Балканскому полуострову к югу от него была подвержена набегам и заселению славянами. Славяне были куда новыми врагами, по сравнению с остальными.
Замечание, открывающее раздел о славянах в «Стратегиконе», неизбежно вызывает в памяти образы солдат 20 века «Они выносливы, легко переносят и зной, и стужу, и дождь, и наготу тела, и нехватку съестных припасов».10 У них есть несколько сильных сторон, в том числе способность к засадам, хитрость, внезапные атаки, самый большой опыт в переправе по рекам.
Слабые места славян начинаются, прежде всего, со скудного оружия неразвитого государства. «Каждый мужчина вооружен двумя маленькими дротиками, некоторые также щитами, прочными, но труднопереносимыми».
Составного лука у славян нет : они обходятся обычными деревянными луками, вполне пригодными для охоты на дичь, но не имеющими убойной силы, необходимой для стрельбы на дальние расстояния. Правда славяне пользуются небольшими стрелами, намазанными ядовитым веществом, но на войне это не является грозным оружием из-за защит воинов. У славян не было особой тактики, они не способны выполнять упражнения колоннами или шеренгами, чтобы защититься от стрел стенами из щитов, колоть копьем и пикой, прикрыть легкую пехоту, а также сражаться мечами, держась бок-о-бок. Но поймать славян нелегко, они убегают в леса, имея там большое преимущество, так как они очень хорошо умеют сражаться в тесных местностях.
Рекомендуемые способы сражения с ними: пускать в бой с ними смешанные войска, состоящее из конницы и пехоты и имеющее большое количество метательных снарядов. Страна славян, расположенная на другой стороне Дуная и в его дельте, труднодоступна, она располагается среди лесов, рек и болот. Поэтому автор советует строить штурмовые мосты по скифскому способу, то есть половина войска кладет настил, другая устанавливает сам мост. Автор также рекомендует зимние кампании, когда реки застывают, а славяне страдают от голода и холода.
В жаркие месяцы, кампанию автор советует проводить на суше и на воде. Через реки нужно переправляться, заслав на другую сторону в ночь перед переправой небольшой отряд тяжёлых пехотинцев и лучников, чтобы они, выстроившись в боевой порядок и имея в тылу реку, обеспечили безопасное наведение мостов. Когда всё готово, нужно неожиданно переправиться через реку и обрушиться на врага всей силой, предпочтительно на открытой и ровной местности. Боевые формирования не должны быть слишком глубокими; кроме того, следует всегда избегать лесистых мест — хотя бы для того, чтобы предотвратить угон лошадей.11
Для неожиданной атаки один отряд должен расположиться с фронта, впоследствии спровоцировав бегство, второй располагается сзади и ждет врагов в засаде.
Переманивать славян на свою сторону с помощью убеждений или подарков особо эффективно, так как в славянском войске много вождей, несогласных друг с другом. Автор уделяет очень много внимания столь «плохо подготовленному» войску из-за его численности, которая была огромной, как пишет автор. У всех остальных численность снижалась, когда конные лучники отваживались перекочевывать на не равнинные и невлажные земли. Иначе обстояло дело со славянами, которые были достаточно многочисленны для того, чтобы заново заселить большую часть Греции, то есть их было слишком много для того, чтобы их сдержали куда меньшие по числу византийские войска. Автор мало внимания уделяет защите от славян, больше наступательным действиям против них. Автор «Стратегикона» скорее всего пытался понять подлинные слабые и сильные стороны соперников, а не высмеять их.
«Стратегикон» предпочитает средний путь, всячески подчёркивая важное значение сбора разведывательных сведений посредством лазутчиков и шпионов, но рекомендуя скорее благоразумные, нежели дерзкие операции.
Длинная конная единичная линия была обычным способом построения и ромеев, и персов, как признаёт сам автор : ведь когда две сверхдержавы той эпохи сражались одна с другой, они привлекали все свои силы, мобилизовав всех, кого можно, — и гвардейские подразделения, отлично обученные всяческим перестроениям, и всех остальных, кого только смогли призвать, то есть полу-крестьянскую ополченческую (фемную) конницу, союзников-варваров и вспомогательные войска, которые, возможно, были отличными наездниками и бойцами, но не были обучены образовывать и поддерживать строй.
Что насчет армии, созданной из разных формирований, рекомендуется треугольное построение: основной боевой единицей выступает банда из трёхсот или более человек; три банды вместе с офицерами и специалистами образуют миру, а три миры — мер численностью около шести тысяч человек. В тексте (книга III) предлагается некоторое количество формирований, подробно иллюстрируемых символами для каждого младшего офицера и бойца. Самый масштабный боевой строй, изображённый в книге XII «Стратегикона», «О смешанном боевом строе»12, представляет собою целую армию, составленную из тяжёлой пехоты и конницы, с горсткой легковооружённых пехотинцев в тылу. И тяжёлая пехота, и конница построены в колонны по семь в глубину, причём каждый мер пехоты выстроен шеренгами по пять в ширину, а конный мер — по семь. «Такое построение требует постоянных тренировок: чтобы и люди и лошади приобрели опыт и навык...»13
Профессионализм требовался и от людей, укомплектовывавших речной флот, в задачи которого, кроме сторожевого патрулирования, входила также переправа бойцов, лошадей, артиллерии и припасов, а
также отпор врагу, поджидающему на противоположном берегу во время переправы. Такова тема пяти параграфов, включённых в часть В книги XII «Стратегикона», обычно упоминаемой под заглавием "De
fluminibis traiciendis", «О переправах через реки». Значение этой главки было недавно признано и получило чёткое разъяснение14. На стратегическом уровне значение речного флота превосходило значение флота морского, потому что в течение более чем пятисот лет у византийцев почти совсем не было врагов-мореходов, тогда как за Рейном и Дунаем всегда были опасные варвары; на оперативном уровне сочетание фронтальной атаки с поддержкой других сил, засады и рейды, совершавшиеся отрядами, которые речной флот переправлял за позиции врага, служили отличным способом, позволяющим воспользоваться сравнительным преимуществом византийцев в организации и планировании. Действительно, при сражениях с булгарами и болгарами стандартное оперативное действие заключалось в том, чтобы отправить войска через Чёрное море на Дунай и атаковать врага с тыла; на тактическом уровне переправа через реку под обстрелом противника требовала особой тренировки, поскольку для того чтобы высадиться на противоположный берег, охраняемый бдительными врагами, в развёрнутом боевом порядке, сначала нужно «подавить его огнём», выражаясь по-современному, то есть рассеять врага градом стрел и снарядов из камнемётов, установленных на кораблях, пока свои наводят понтонный мост, секция за секцией (параграф 5).
Хорошо обученный боец в «Стратегиконе» был профессионалом и имел соответствующий социальный статус в обществе. У них была возможность покупать себе слуг или, при невозможности покупки, на 3-4 человек выдавался 1 слуга.15
Та форма ведения войны, которую рекомендовал «Стратегикон», была весьма непростой, однако наградой за напряжённые индивидуальные тренировки, за тактические упражнения и дисциплину в выполнении оперативных схем служило достижение цели при максимуме маневрирования и минимуме потерь. Именно последнего нужно было избегать во все эпохи, чтобы тактические победы не обернулись стратегическими поражениями, при которых на горизонте всегда появлялся новый враг.
1-Стратегия Византийской империи/Э.Н. Люттвак, Пер. с англ. А.Н.Коваля.- М.:Русский Фонд Содействия Образованию и Науке,2010. Глава 11: «Стратегикон Маврикия» С.379-429
|
