O’zbekiston Inson Huquqlari “EZGULIK” Jamiyati
Human Rights Society of Uzbekistan “EZGULIK”
Toshkent shahar, Navoiy ko’chasi, 7/418.
tel. (+998 97)131-48-72; ofis: (+998 71)241-85-88;
E-mail: vasila.iva@gmail.com Website: http://www.ezgulik.org
Независимый обзор ПРОЕКТА Всемирного банка
ПО ПОДДЕРЖКЕ СельскиХ предприятиЙ – ФАЗА II
Исходная информация
Настоящий обзор подготовлен правозащитной организацией «Эзгулик», которая на протяжении последних лет занимается мониторингом соблюдения прав человека в агро-секторе Республики Узбекистан. В частности, наша организация отслеживает ситуацию с использованием детского труда в хлопковом секторе, который является одной из главных экспортно-ориентированных отраслей экономики Узбекистана. Наши исследования показали, что использование детского труда в этом секторе носят широкомасштабный и принудительный характер. По нашим наблюдениям, детей на хлопковые поля отправляют не сами родители, а руководство школы по указанию районных и областных органов власти.
Несмотря на критику и принятие парламентом Узбекистана в 2008 г. Закона «О гарантиях прав ребенка», а также ратификацию конвенций Международной Организации Труда №182 «Об устранении худших форм детского труда» и №138 «О минимальном возрасте для приема на работу», практика привлечения детей на работы по сбору хлопка остается без изменений. Этот, 2010, год не является исключением.
Одной из причин того, что правительство Узбекистана не прислушивается к критике, является то, что не все в мире осведомлены об указанной проблеме. Это происходит потому, что некоторые уважаемые международные организации не только проявляют равнодушие, но и поддерживают версию правительства о состоянии этой проблемы. Как известно. Узбекское правительство отрицает, что применение детского труда носит широкомасштабный характер и что государственные органы причастны к этому. Ранее ЮНИСЕФ была подвергнута критике за такую позицию, занижающую реальные масштабы использования детского труда в Узбекистане. Но в результате критики ЮНИСЕФ изменила свою позицию и признала наличие проблемы. Но пока остается неизменной позиция такой авторитетной организации, как Всемирный банк, который поддерживает в настоящее время два проекта в агро-секторе Узбекистана и в своих документах, обосновывающих выделение кредитов и грантов для реализации этих проектов, делает утверждения, которые полностью расходятся с реальностью. Таким образом, вольно или невольно авторы этих документов вводят в заблуждение мировое сообщество и доноров этих проектов относительно ситуации в сельском хозяйстве Узбекистана. Мы надеемся, что наша конструктивная критика будет воспринята адекватно и приведет к откровенной дискуссии и поиску решений поставленных проблем.
Обзор оценочного документа Всемирного Банка
В качестве характерного примера мы хотели бы коснуться проекта Всемирного Банка под названием Rural Enterprise Support Project – Phase 2 (Проект поддержки сельскохозяйственных предприятий), который является продолжением одноименного проекта, реализованного с 2001 по 2008 год.
Настоящий анализ основан на обзоре следующего документа Всемирного банка:
Project Appraisal Document on a Proposed Credit in the Amount of SDR 41.3 million (US$ 67.96 million Equivalent) to the Republic of Uzbekistan for a Rural Enterprise Support Project, Phase II, World Bank: May 8, 2008 (report No: 43479-UZ). 1 (Документ по оценке проекта по предложенному кредиту в размере 41.3 SDR (US $ 67.96) для Республики Узбекистан для поддержки предприятий сельского хозяйства, фаза II, Всемирный банк: 8 мая 2008 г. (отчет №: 43 479-UZ )).
Данный проект (RESP-2) является продолжением RESP-1, кредитованного Всемирным банком в 2001-2008 гг, который Всемирный банк считает успешным. Некоторые считают, что Банк не имеет рычагов влияния в отношении Узбекистана по содействию реформ и поэтому не может содействовать решению проблемы детского труда и нарушения других прав человека, характерных для агропромышленного сектора страны. Однако, как заявили авторы указанного документа, вторая фаза проекта была инициирована самим правительством Узбекистана, поэтому банк имел в своих руках рычаг давления, чтобы поощрять узбекское правительство выполнять свои международные обязательства в отношении фермерских прав и прав детей.
Ключевые детали проекта:
Название проекта:
|
Проект поддержки сельскохозяйственных предприятий - Фаза 2
|
Размер кредита:
|
$67.8 mln
|
Год утверждения:
|
2008
|
Стартовый год:
|
Early 2010
|
Завершающий год:
|
2015
|
Количество охватываемых областей:
|
7
|
Количество охватываемых районов:
|
7
|
В обосновании проекта авторы документа сделали несколько утверждений по оценке текущей ситуации в сельском хозяйстве Узбекистана. Оценка, которую мы осуществляем в настоящем докладе, направлена на изучение того, в какой степени эти утверждения соответствуют действительности и могут считаться достоверными. Ниже приводится сопоставление основных заявлений рассматриваемого документа по таким вопросам, как статус реформ в агропромышленном секторе, благосостояние фермеров и использования детского труда, с реальной ситуацией и информацией, которая была собрана активистами гражданского общества и предоставлена самими фермерами.
|
Утверждения документа Всемирного Банка
|
Фактическая ситуация
|
1
|
Отмена колхозов, а также создание взамен их частных фермерских хозяйств представлены авторами документа как «фундаментальной реформы», осуществленные в агро-секторе Правительством Узбекистана.2
|
Это утверждение авторов документа слишком оптимистично. В действительности де-коллективизация была имитацией реформ, мало что изменившая во взаимоотношениях между сельхозпроизводителями и государством. На самом деле, эта реорганизация колхозов в частные хозяйства так и не стала актом реальной приватизации. Частный фермер должен обладать всеми свободами предпринимателя, иначе он не частник, а подневольное лицо. В результате «реформы», которую хвалит документ Всемирного банка, фермеры так и не получили реальной автономии и соответствующей свободы предпринимательства.
В большинстве случаев, "частные" фермерские хозяйства были созданы на базе бывших бригад, бывших в составе колхозов. Бывшие бригадиры теперь стали называться фермерами. Им было разрешено открывать банковские счета и получить печать юридического лица. Но на самом деле, мало что изменилось по сравнению с их прежним статусом: они как были, так и остались под непосредственным руководством местной администрации и различных структур, ассоциированных с этой властью. Правительство по-прежнему говорит с фермерами на языке административных инструкций и запугивания, а не на языке экономических стимулов.
Что касается бывших колхозных боссов, то они стали теперь занимать руководящие должности в таких квази-ассоциациях, как Союз водопользователей, или Ассоциация частных и дехканских хозяйств. Руководство этими квази-ассоциациями часто выступают в качестве агентов местных органов власти в осуществлении контроля над фермерами и для сбора взяток среди фермеров в обмен на различные льготы и доступ к таким ресурсам, как лучшие земли, поливная вода, горюче-смазочные средства, снижение директивных планов сдачи продукции. Как известно, устанавливаемые правительством квоты (директивные планы) настолько высоки, что фермеры едва справляются с ними. За их невыполнение следует наказание, вплоть до конфискации земель. То есть, не рынок решает, кто банкрот, а местная районная и областная администрации. Совсем как в Советском колхозном строе.
В аграрной сфере всё ещё действует административно-командная система управления. Большинство указаний выполняется не в связи с бизнес–планом фермерского хозяйства или стратегической целью хозяйствующего субъекта, а по приказу местных органов государственной власти. Финансово–хозяйственная деятельность фермерских хозяйств лишена самостоятельности, и, как следствие, они не могут самостоятельно распоряжаться своими денежными средствами и активами баланса. Большинство фермерских хозяйств создано на базе бывших колхозов и зависят от технических услуг машинно-тракторных парков, созданных колхозами, а также от организаций, обеспечивающих минеральные удобрения. И те, и другие являются монополистами в предоставлении услуг и поставок семян, удобрений, и т.п.
|
2
|
Как отмечается в документе Всемирного банка: "Реформы создали новый класс частных фермеров, который теперь не подлежит прямому государственному управлению» 3
|
Это совершенно ошибочная оценка текущей ситуации. Напротив, фермеры все еще остаются объектом прямого государственного управления. Правительство диктует фермерам, что сеять, кому продавать, и централизованно устанавливает цены на их продукцию, которые фактически не покрывают производственных расходов фермеров. Если фермеры не выполняют приказы правительства, фермерские земли подлежат конфискации, а сами фермеры могут быть подвергнуты уголовному преследованию и даже физическому насилию без суда и следствия. Местные хокимы регулярно избивают и оскорбляют фермеров на общественных собраниях. Сами эти собрания, явка на которые обязательна для фермеров, проводятся чуть ли не каждый вечер и являются многочасовой пыткой для фермеров. Милиция, следователи прокуратура и налоговые инспекторы являются частыми посетителями фермеров. В каждую такую проверку фермеры вынуждены давать взятки, чтобы умиротворить инспекторов. Такие визиты носят частый и систематический характер. Таким образом, дача взятки и другие принудительные поборы со стороны государственных органов стали неотъемлемой частью бюджета фермерских хозяйств.
Фермерские хозяйства созданы по решениям и указам, изданным правительством, и на условиях, выгодных только правительству. Из года в год повышаются планы выращивания хлопка и не принимаются во внимание состояние земель, доступ к воде и состояние погоды. Широко практикуется практика принудительных хашаров. Мнения самих фермеров никто не выслушивает. О характере взаимоотношений между государством и фермерами говорит и то, что при органах прокуратуры созданы отделы сельского хозяйства. Прокуратура наделена функциями и полномочиями тотального контроля за деятельностью фермеров.
|
3
|
В этом же документе говорится: "Директивные планы (квоты) были сокращены для хлопка и
пшеницы».4
|
Прежде всего, необходимо отметить, что государственные планы по выращиванию хлопка и пшеницы не отменены и не уменьшились. По сравнению с советскими временами план валового производства хлопка практически не изменен и остается на уровне 1,5 миллиона тонн хлопка-волокна. При этом площади посева хлопка значительно уменьшились, а состояние земель ухудшилось. Это говорит о степени эксплуатации фермеров со стороны государства. В результате реальная урожайность хлопка и получаемые фермерами доходы не покрывают его себестоимости. Будучи основным заказчиком хлопка, правительство получает выигрыш на этих землях за счет очень низких закупочных цен на хлопок и эксплуатации дехканина, который работает почти без получения прибыли.
Сокращение квот (обязательных гос.заказов) на производство хлопка и зерна является фикцией. Квоты, как правило, настолько высоки, не принимая во внимание фактическое состояние земель, ее засоленность (до 30% земель засолены) и нехватку поливной воды, что практически весь урожай сдается по принудительному государственному заказу. Если даже фермеру удается выращивать хлопок сверх квоты, с финансовой точки зрения излишки не приносят особой дополнительной выгоды. Дело в том, что лучшие закупочные цены устанавливаются в течение первого периода сбора урожая, когда фермеры все еще выполняют государственный заказ. В этот период хлопок принимается хлопкозаводами по 1-му и 2-му сортам. По состоянию на конец сезона сбора урожая хлопок покупается хлопкозаводами по низким сортам , то есть по самым низким ценам. Вот почему так называемые договорные цены за сверхплановый продукт оказывается фикцией. Из-за этого фермеры не делают различий между ценами по госзаказу и так называемыми договорными ценами. Что наиболее важно для фермера это то, сколько хлопка он или она умудряется сдать в первые 2-3 недели сбора урожая хлопка, когда хлопок принимается по первому или второму сортам, а закупочные цены соответственно самые высокие.
|
4
|
В этом же документе говорится: "Государство повысило закупочные цены на хлопок и пшеницу. Хотя закупочные цены на хлопок по-прежнему существенно ниже мировых цен, они увеличились в долларовом выражении на 70 процентов с 2000 до 2007 года период, в то время как мировые цены возросли лишь на 17 процентов» 5
|
Эта оценка не принимает во внимание тот факт, что во времена коллективных хозяйств государство предоставляло хозяйствам субсидии и субвенции, а также периодически списывало их долги. Теперь, с созданием "частных» фермерских хозяйств, субсидий нет, а обязательный гос.заказ (система квот) остается нетронутым. В то же время цены на горючее, семена, удобрения, химикаты и услуги резко возросли. Фермер зажат между централизованно назначенными ценами, с одной стороны, и рыночными монопольными ценами, с другой.
Кроме того, после создания "частных» фермерских хозяйств, долги бывших коллективных хозяйств были переложены на плечи фермеров. Так что нельзя сказать, что "реформа" улучшила экономическое положение фермеров или их благосостояние. Правда состоит в том, что только небольшой процент фермеров, связанных родственными и деловыми узами с местной администрацией (фавориты власти) стали более состоятельными. Положение фермеров, по сравнению с временами, когда они были бригадирами, стало хуже, потому что они стали объектом многочисленных проверок и сопутствующих поборов со стороны проверяющих и местных органов власти. В прошлом, бригадиры были по крайне мере освобождены от проверок, т.к. дело с инспекторами имел председатель колхоза. В то время бригадиры также обладали определенной автономией и могли, с молчаливого согласия председателя колхоза, использовать часть земель для себя, хотя бы под второй урожай.
Как было указано выше, от «реформ», проводимых правительством, выигрывают только те фермеры, которые с помощью знакомств, коррупции и взяток продают выращенный хлопок первым сортом, занимаются приписками. Имея своих людей в местных органах государственной власти, они фальсифицируют данные о производстве хлопка. А получаемую недостачу вынуждены покрывать рядовые фермеры.
|
5.
|
В документе Всемирного банка говорится, что основным аргументом для выделения кредита для RESP-2 был успех в реализации RESP-1. Положительную оценку проекту дали правительство Узбекистана, Всемирный банк, а также Организация ООН по сельскому хозяйству и продуктам питания (Food and Agriculture Organization).6 Как утверждает документ, итоги RESP-1 были обсуждены с заинтересованными сторонами.
|
RESP-1 был реализован в течение 2001-2008 за счет займа Всемирного банка в размере 36,14 млн. в пяти районах страны: Ахангаран (Ташкентская область), Эликалинский район (Каракалпакстан), Мархаматский район (Андижан), Нишанский район (Кашкадарьинская область) и Шерабадский район (Сурхандарьинская область). В институциональном плане результаты этого проекта вряд ли можно квалифицировать как успешные. При реорганизации колхозов в частные хозяйства, приватизация так и не была завершена, а фермеры не получили реальную автономию и свободу от прямого вмешательства государства, которое продолжает руководить фермерами, как ранее колхозами. Что касается исследования FAO, то рассматриваемый документ Всемирного банка дает только краткое резюме итогов этого исследования, но полный текст доклада не размещен в Интернете не доступен для заинтересованного читателя.
Утверждая, что проект RESP-1 имел успех в плане производительности труда в пяти указанных районах, авторы в основном ссылаются на статистические данные, предоставленные Управлением государственной статистики Узбекистана. Но представителям Всемирного Банка должно быть известно, что государственная статистика в Узбекистане, как и в советские времена, является частью пропаганды и часто подвергается манипулированию в целях представить картину, выгодную правительству.
Единственная сфера, где возможно и был достигнут успех, это ремонт ирригационных и дренажных систем, а также предоставление фермерам кредитов в пяти районах, отобранных для проекта RESP-1. Но с точки зрения институционального развития, результаты проекта являются минимальными.
Что касается утверждения о том, что проект RESP-1 был обсужден с заинтересованными сторонами, то нам хотелось бы получить информацию, с кем именно были обсуждены итоги проекта.
|
6.
|
Документ Всемирного банка утверждает, что RESP-2 преследует цель поддержки дальнейшего развития частного сектора в сельском хозяйстве Узбекистана.7
|
В свете вышеприведенных аргументов, неясно, каким образом этот проект на самом деле поддерживает развитие частного сельскохозяйственного сектора. Пока не видно признаков того, что правительство готово предоставить фермерам свободу предпринимательства.
Для того, чтобы освободить частный сектор от государственной монополии и командно- административноq системы, правительству Узбекистана необходимо реализовать серию последовательных реформ..
|
7
|
Только в одном разделе под названием "Социальный" Всемирный банк обращается к проблеме детского труда: "Хотя «Социальная оценка» [оценка социальных аспектов итогов проекта, проводимая Всемирным Банком] не выявила широкого использования детского труда в тех областях, где были проведены консультации, “Cоциальная оценка” подняла вопрос о сезонном найме детей… на сбор хлопка в некоторых районах. Хотя «Социальная оценка» показала, что дети работают, чтобы обеспечить дополнительный доход для своих семей, сокращение их доступа к образованию, а также работа полный рабочий день во вредных для здоровья условиях, наносит ущерб благополучию детей и увековечивает бедность. Признавая, что правительство уже предпринимает шаги для искоренения такой практики, соглашение по финансированию проекта включает в себя требование о том, чтобы все фермеры, которые получают кредит Всемирного банка, должны соблюдать национальные законы о детском труде (см. приложение
12). Проект также предусматривает финансирование третьей стороны для осуществления социального контроля, который будет следить, используется ли детский труд [в рамках проекта]. Кроме того, по условиям соглашения предусмотрено повышение осведомленности общественности, информирование фермеров и населения о вопросах детского труда и соответствующего законодательства».8
|
Тот факт, что “Социальная оценка” «не выявила широкого использования детского труда в тех областях, где были проведены консультации»? демонстрирует степень осведомленности ее авторов. Заявление авторов о том, что применение детского труда имеет место только в некоторых районах и что дети работают добровольно, чтобы помочь своим родителям, говорит об отсутствии объективности и профессиональной честности у авторов Социальной оценки, на которую ссылается документ Всемирного банка.
В то же время тот факт, что соглашение о финансировании включает в себя требование соблюдения фермерами, получающими кредит Банка, национального законодательства о детском труде можно считать положительным, но при условии, что мониторинг соблюдения этого условия будет проведен независимыми группами гражданского общества. В этом вопросе должна быть абсолютная прозрачность для общества. Поэтому руководство проекта должно раскрыть список фермеров, которые собираются получить кредиты банка, чтобы любой желающий мог провести независимую проверку того, как соблюдается указанный пункт соглашения о выделении финансирования.
Выбор 'третьей стороны для осуществления контроля» и результатов ее работы должны быть прозрачными и подотчетными всем заинтересованным сторонам.
Повышение осведомленности общественности о планах деятельности Банка по агро-проектам также должно быть реализовано в сотрудничестве с группами гражданского общества.
|
8
|
«Социальная оценка», на которую ссылается документ Всемирного Банка, содержит следующее утверждение об использовании детского труда в сельском хозяйстве: "Респонденты заявили, что школьники не используются для производства хлопка. Действительно, последние работы ЮНИСЕФ и результаты «Социальной оценки» показали отсутствие наихудших форм детского труда в сельских районах Узбекистана. Существует небольшое различие в характере детского труда на хлопковых плантациях и на полях дехканских хозяйств [небольшие домашние участки, где хлопок не сеется]. Как правило, дети от 12 до 18 лет не использовались в фермерских хозяйствах во время прополки, сбора хлопка и гузапаи (стеблей хлопчатника). Их труд используется в период сбора хлопка, когда районы и области не могут выполнить свой план сбора хлопка. Дети не участвуют в очистке ирригационных и дренажных систем. В некоторых провинциях, где была нехватка рабочей силы, школьники 5 класса и старше собирали хлопок. В других областях, ггде нет нехватки рабочей силы, работали только старшеклассники. В некоторых областях, где имеется избыток рабочей силы, дети не принимали участия в сборе хлопка совсем. Женщины и школьников считают, что они могут хорошо заработать, до $7 в день и более, то есть примерно $300 в месяц»'.9
|
Это утверждение «Социальной оценки», на которую ссылается Всемирный банк, совершенно не отражает реальной картины с использованием детского труда в сельском хозяйстве Узбекистана.
Удивительно, что «Социальная оценка» ссылается на доклады ЮНИСЕФ, подготовленные в 2000 и 2005 годах по результатам Многофакторного Кластерного исследований в Узбекистане, которые были уже подвергнуты критике правозащитниками за игнорирование проблемы и масштабов детского труда в Узбекистане. Сам ЮНИСЕФ уже признал допущенные там ошибки. Но все же авторы рассматриваемого документа Всемирного банка не заметили этой критики или проигнорировали ее.
Это совершенная неправда, что школьники не используются в прополке. Сельские дети мобилизуются на прополку еще до окончания учебного года, в мае, добавляя время отсутствия на занятиях к потере времени для образования, когда они собирают хлопок осенью. Заявление о том, что школьники не используются для сбора хлопка, является неправдой. Неоднократные исследования и наблюдения данной проблемы правозащитными группами уже доказали противоположное тому, что утверждают авторы «Социальной оценки». Противореча самим себе, эти авторы все же признают, что в некоторых провинциях, где якобы не хватает рабочей силы, школьники собирали хлопок. В реальности в Узбекистане нет провинций, характеризующихся нехваткой рабочей силы. Практически все области страны трудо-избыточны, так что многие взрослые по всей стране покидают свою родину в поисках работы в других странах, в основном в России и Казахстане. Также необъективно заявление авторов «Социальной оценки» о том, что дети зарабатывают по $300 в месяц в течение сезона сбора урожая. Если бы это было правдой, то взрослые не покидали бы свои дома и семьи в поисках работы в других странах, где они в лучшем случае зарабатывают ровно столько же, то есть $300 в месяц. Несовершеннолетние сборщики хлопка в лучшем случае могут заработать по $100, но часть этих денег вычитается за питание или на ремонт школы. В любом случае, деньги, которые школьники получают в качестве зарплаты, не могут компенсировать потери двух месяцев для получения детьми образования.
|
9
|
В документе говорится, что "в подготовке проекта были проведены консультации с широким кругом заинтересованных сторон. … [государственное] Агентство по сельской реструктуризации от имени правительства и при содействии местных исследовательских фирм провели «Социальную оценку» проекта, чтобы лучше понять ожидания заинтересованных сторон, определить оптимальные способы, посредством которых проект мог бы оказать помощь бедным фермерам, вновь созданным фермерам, и тем дехканам, кто полагается на свой приусадебный участок в плане получения дохода…. Консультация с заинтересованными сторонами … была организована Агентством по сельской реструктуризации в Ташкенте 18 марта 2008 года при широком участии государственных учреждений и ряда НПО».10
|
Авторы доклада сами признают, что подготовка «Социальной оценки» было проведена под контролем правительства. Тогда становится понятным, почему авторы «Социальной оценки» не заметили того, что основной проблемой фермеров является систематическое нарушение их человеческих и предпринимательских и прав со стороны государства, местной администрации, а также всех связанных с этой администрацией учреждений. Понятным также становится, почему такая проблема как детский труд была почти не замечена и представлена как не существенная.
Было бы интересно узнать, каким НПО было предложено принять участие в консультации с заинтересованными сторонами, организованной 18 марта 2008 года. Вполне вероятно, что только НПО, контролируемые правительством, могли принять участие в этом собрании. Кстати говоря, как раз в то время наша организация распространила доклад по результатам исследования детского труда в хлопковом секторе. Этот доклад был направлен и во Всемирный банк.
Авторам документа должно быть известно, что, начиная с 2004 года, правительство осуществляет кампанию по ликвидации независимых НПО и закрыло за истекший период большинство из них. Только небольшая горстка НПО остались нетронутыми. При таких обстоятельствах, практически только несколько правозащитных групп могут рассматриваться как представляющие сектор гражданского общества в Узбекистане. Однако, скорее всего, они не были приглашены для участия в консультациях.
Всемирному Банку следует раскрыть список НПО, которые были приглашены на консультации с заинтересованными сторонами 18 марта 2008 года.
|
Заключение
После внимательного чтения Оценочного документа Всемирного банка и проведенного анализа и сопоставления высказанных там утверждений с реальной действительностью, мы хотели бы выразить свое несогласие с рядом этих утверждений, особенно по двум следующим вопросам:
состояние реформ в сельском хозяйстве и положении фермерских хозяйств в Узбекистане
масштабы применения детского труда в сельском хозяйстве.
По первому из этих вопросов было бы неправильным говорить о наличии фундаментальных реформ в агро-секторе. Несмотря на преобразование коллективных хозяйств в частные фермерские хозяйства, централизованный характер управления этим сектором экономики остался почти без изменений. Командная экономика продолжает господствовать в хлопковом и зерновом секторах, а фермеры остаются в прямом административном подчинении исполнительным органам власти. Они лишены права решать, какие культуры сеять на своих полях, а также права распоряжаться своей продукцией.
Проект Всемирного банка RESP-1, конечно принес определенную пользу фермерам, но в основном в технико-финансовом плане, в реабилитации ирригационно-дренажный систем, а также в выделении индивидуальных кредитов. Но в институциональном плане он не содействовал подлинным реформам, как это утверждает рассмотренный нами документ. Нет гарантий того, что и вторая фаза этого проекта, начавшаяся в этом году, продемонстрирует прогресс в этом плане. Пока нет признаков намерений правительства по настоящему реформировать хлопковый и зерновой сектора и предоставить фермерам право самим решать, как распоряжаться своей землей и продукцией.
По вопросу детского труда, высказанные оценки вообще вызвали наше возмущение. Представительство Всемирного банка в Узбекистане находится в стране уже достаточно большое количество лет и не могло не заметить наличие проблемы и ее масштаб. Мы считаем это совершенно недопустимым и подрывающим авторитет этой организации, а также доверие к ней со стороны гражданского общества.
Мы также считаем, что эти две проблемы, (1) командная экономика в сельском хозяйстве и (2) принудительный детский труд, тесно взаимосвязаны друг с другом. Вторая проблема вытекает из первой. Сами фермеры, если бы они были предоставлены сами себе, возможно и продолжали бы привлекать детей на сбор хлопка, но в гораздо меньших масштабах и делали бы это на договорных началах, а не по принуждению, как это происходит сейчас.
В этой связи мы хотели бы призвать Всемирный Банк:
Подвергнуть свои документы и проекты, связанные с сельским хозяйством в Узбекистане, повторному анализу и повторной оценке, особенно с точки зрения оценки состояния реформ, положения фермерских хозяйств и применения принудительного детского труда.
Установить отношения партнерства с представителями гражданского общества Узбекистана и международными организациями, которые борются за отмену принудительного детского труда в Узбекистане, чаще привлекать их для консультаций и проведения социальной оценки проектов Всемирного банка в сельском хозяйстве Узбекистана.
Усилить линию на поддержку реформ в сельском хозяйстве Узбекистана, добиваться освобождения фермерских хозяйств от административного диктата местных и центральных органов власти. Поставить в зависимость выделение кредитов для агро-сектора от прогресса Узбекистана в проведении реальных реформ в этом секторе и отмены практики принудительного детского труда.
Наш анализ и наши предложения направлены только на одно: способствовать реформам в стране, благополучию нашего народа, и оказанию помощи Всемирному банку, правительству Узбекистана и другим заинтересованным сторонам в проведении честной оценки ситуации в сельском хозяйстве страны и принятию соответствующих решений по решению указанных проблем.
|
