Основные понятия
«Встроенный стабилизатор», «десотианство», «социальный амортизатор», «экономическая смазка», административные факторы, антропологические факторы, вынужденная внелегальная экономика, домашняя экономика, криминальная экономика, неформальная экономика, общинная экономика, правовые факторы, производительный сектор, социально-политические факторы, субъекты теневой экономики, теневая экономика, экономические факторы, этические факторы.
Вопросы для повторения1. Докажите, что теневая экономика является сегментом общественного хозяйства. 2. Перечислите основных субъектов теневой экономики. 3. Какие Вы знаете основные сферы теневой экономики? Назовите их и дайте краткую характеристику. 4. Дайте определение теневой экономики. 5. Каковы особенности экономического подхода? 6. В чем отличия правового и криминологического подходов? 7. В чем состоит учетно-статистический подход к определению теневой экономики? 8. Перечислите преимущества и недостатки интегративного (комплексного) подхода. 9. Каковы основные факторы динамики теневых процессов? 10. Каковы позитивные функции теневой экономики? 11. В чем заключаются дестабилизирующие направления функционирования теневой экономической деятельности? Вопросы для размышления1. В чем выражается недооценка теневой экономики в экономических теориях? 2. Из каких элементов складывается «цена подчинения закону» и «цена внелегальности»? 3. Какие Вам известны теоретические подходы к определению понятия «теневая экономика»? В чем, по Вашему мнению, их преимущества и недостатки? 4. Кто из отечественных и зарубежных специалистов исследовал явление теневой экономики? Отметьте наиболее значимые отличия в авторских подходах. 5. Может ли хозяйственная деятельность не противоречить закону, но тем не менее относиться к теневой экономике? 6. Какие причины и условия вынуждают участников рынка заниматься вынужденной внелегальной деятельностью? 7. Какие, на Ваш взгляд, факторы оказывают наибольшее воздействие на функционирование и процветание теневой экономики? 8. Раскройте сущность деструктивного влияния теневой экономической деятельности: а) на распределение налогового бремени; б) на обоснованность и эффективность экономической политики государства; в) на эффективность рыночной конкуренции; г) на условия воспроизводства рабочей силы; д) на интересы потребителей; е) на эффективность производства и разделение труда; ж) на деформацию структуры экономики; з) на экономический рост и развитие; и) на инвестиционный процесс; к) на состояние природной среды; л) на структуру потребления; м) на систему международных экономических отношений. В чем еще проявляется деструктивное воздействие теневых экономических структур на социально-экономическую систему? библиографический список
Латов Ю. В. Теневая экономика: учеб. пособие для вузов / Ю. В. Латов, С. Н. Ковалев; под ред. д.п.н., д.ю.н. проф. В. Я. Кикотя; д.э.н. проф. Г. М. Казиахмедова. – М. : Норма, 2006. – 336 с.
Попов Ю. Н. Теневая экономика в системе рыночного хозяйства : Учебник / Ю. Н. Попов, М. Е. Тарасов. – М. : Дело, 2005. – 240 с.
Шестаков А. В. Теневая экономика: учеб. пособие / А. В. Шестаков – М. : Дашков и Ко, 2000. – 152 с.
Экономика и право. Теневая экономика : учеб. пособие для студентов вузов / под ред. Н. Д. Эриашвили, Н. В. Артемьева. – М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2008. – Гл. 8.
Бунич А. П. Теневая экономика / А. П. Бунич, А. И. Гуров – М. : Экономика, 1991. – 180 с.
Фесина Е. Л. Ненаблюдаемая экономика: проблемы изучения / Е. Л. Фесина. – Казань : Казан. гос. ун-т им. В. И. Ульянова-Ленина, 2005. – 251 с.
Глава 2. Экономические модели, используемые
для анализа нелегальной деятельности
2.1. Сочетание легальной и нелегальной деятельности и факторы, влияющие на выбор индивида
(модель Г. Беккера)
Современная ситуация, сложившаяся в области исследования нелегальной экономики, характеризуется определенным переломом. Ранее внимание ученых концентрировалось преимущественно на проблемах определения теневой экономики, классификации ее форм и измерения ее масштабов. Конечно, споры по этим вопросам продолжаются и до сих пор, однако гораздо большее внимание уделяется причинам возникновения нелегальной экономической деятельности, а также ее роли в хозяйственной жизни общества. Наряду с социологами и специалистами по «третьему миру», в анализ нелегальной экономики включаются экономисты-теоретики, опирающиеся на концепции неоклассического (прежде всего в его неинституциональной разновидности) и институционального «экономикса».
Неинституциональная теория обращает основное внимание на связь между «правилами игры», определяющими и ограничивающими хозяйственную деятельность человека, и процессом экономического развития в целом.
Экономический подход к анализу поведения при нелегальной деятельности базируется на предпосылке рационального поведения людей, совершающих преступления. В неявном виде этот подход присутствует уже в работах классиков политической теории Нового времени Чезаре Беккариа и Иеремии Бентама. По словам последнего, «прибыль от преступления – это сила, которая побуждает человека совершить правонарушение. Тяжесть наказания – сила, удерживающая его от этого. Если первая сила превосходит вторую, преступление будет совершено, если наоборот – преступление не будет совершено»15.
Вместе с тем рациональное объяснение причин преступного поведения людей появилось в науке лишь в 1968 г. в ставшей классической статье Гэри Беккера «Преступление и наказание: экономический подход»16. Беккер использует подход, который «следует принципам традиционного для экономистов анализа выбора и предполагает, что человек совершает преступление в том случае, если ожидаемая полезность от этого действия превышает полезность, которую он мог бы получить, используя свое время и силы иным образом»17. Иначе говоря, в соответствии с подходом Беккера «некоторые люди становятся преступниками не потому, что их базовая мотивация отлична от мотивации других людей, а потому, что у них иная оценка затрат и результатов»18.
Принимая решение о том, совершать ли ему преступление или отказаться от этой затеи, индивид, по Беккеру, ориентируется на свою ожидаемую полезность от совершения преступления:
EU=pU(Y – F)+(1– p)U(Y),
где EU – ожидаемая преступником полезность от совершения преступления; р – вероятность того, что преступник будет задержан и понесет наказание; U – функция полезности преступника; Y – доход от преступления (включая и нематериальный доход) правонарушителя; F –тяжесть наказания (в денежном эквиваленте).
Важно отметить, что показатель U фактически включает в себя отношение индивида к риску. Иными словами, при прочих равных условиях полезность от совершенного преступления будет у склонного к риску индивида больше, чем у индивида, нейтрального к риску, а у последнего больше, чем у несклонного к риску индивида.
О пираясь на различное отношение индивидов к риску, Беккер объясняет больший сдерживающий эффект увеличения вероятности разоблачения по сравнению с увеличением тяжести наказания (этот эффект впоследствии был подтвержден многочисленными эмпирическими исследованиями). Увеличение тяжести наказания оказывает на безразличных к риску индивидов такой же сдерживающий эффект, как и равное ему в процентном отношении увеличение его вероятности. Для несклонных к риску индивидов большим сдерживающим эффектом обладает увеличение тяжести наказания, для склонных к риску – наоборот, увеличение его вероятности. Так как, по Беккеру, преступники в массе своей – это склонные к риску индивиды, то увеличение на 1 % вероятности наказания будет в большей мере способствовать сокращению уровня преступности в обществе, чем увеличение на тот же 1 % его тяжести.
Рассмотрим абсолютные величины эластичности ожидаемой полезности преступника по вероятности наказания и его тяжести, соответственно ( .
Эластичность ожидаемой полезности по вероятности наказания будет выше его эластичности по тяжести в том случае, если:
 
Это условие не выполняется для несклонных к риску индивидов, для которых  < 0. Данный вывод наглядно демонстрирует рис. 3.
Р
ис.3. Зависимость ожидаемой полезности преступника
от тяжести и вероятности наказания19
Здесь представлена зависимость полезности индивида U от его богатства W (богатство совсем не обязательно должно принимать денежную форму). Очевидно, что доход от преступления увеличивает богатство индивида, а наказание – наоборот, сокращает. Левая часть приведенного выше неравенства – это тангенс угла наклона хорды АВ, а правая часть – тангенс угла наклона касательной к кривой U в точке W = Y – F. Очевидно, что неравенство выполняется только в том случае, если > 0, т.е. полезность индивида увеличивается с ростом его богатства нарастающим темпом.
Таким образом, очевидно, что количество преступлений, совершаемых индивидом за определенный период времени, – это функция от тяжести наказания, вероятности того, что совершивший преступление индивид понесет наказание, и от ряда других факторов, важнейший из них – альтернативные доходы, которые мог бы получить индивид, если бы он занимался легальной деятельностью, не связанной с совершением преступлений20:
П ри этом количество совершаемых индивидом преступлений за определенный период времени связано обратной зависимостью с тяжестью наказания и его вероятностью:
Важнейшим фактором, не вошедшим в явном виде в модель поведения преступника, предложенную Гэри Беккером, являются доходы индивида от легальных видов деятельности, которые утрачиваются им, если он совершит преступление и будет разоблачен21. Если ввести данный параметр в модель Беккера, то представленная выше формула ожидаемой полезности правонарушителя будет выглядеть следующим образом:
EU = pU (Wt – F) + (1 – p)U(Wt+Y),
где Wt – текущие доходы индивида от легальной деятельности.
Таким образом, основными факторами, оказывающими влияние на выбор индивида между преступной и легальной деятельностью, являются тяжесть наказания, его вероятность и ожидаемый относительный доход индивида от легальной деятельности.
2.2. Основные положения модели А. Эрлиха
Нелегальная деятельность индивидов в модели Беккера не имеет длительности во времени. Иначе говоря, фактически в рамках принятых Беккером предпосылок преступление – это мгновенное действие, исследуя которое можно абстрагироваться от его длительности и, соответственно, от альтернативного варианта использования этого ограниченного для индивида ресурса – приносящей доход активности, не нарушающей рамок закона. Естественно, такой подход нельзя признать в достаточной степени реалистичным.
Иной (и самый популярный на сегодняшний день среди исследователей) подход предполагает, что максимизирующий свое благосостояние индивид распределяет свое время между нелегальной деятельностью и деятельностью в рамках закона. Такой подход, в частности, нашел отражение в одной из ранних работ известнейшего экономиста-криминолога XX в. Айзека Эрлиха. Его анализ базируется на следующих предпосылках:
Индивид может расходовать свое время на занятие двумя видами приносящей доход деятельности: легальной и нелегальной; при этом оба вида деятельности могут сочетаться индивидом в любой пропорции.
Доход от нелегальной деятельности – это стохастическая величина, так как здесь возможны два исхода: неблагоприятный для правонарушителя, при котором его деятельность будет пресечена законом и он понесет наказание, и благоприятный, при котором его нелегальная активность не будет пресечена. Доход от легальной деятельности – неслучайная величина.
Ожидаемые доходы от обоих видов деятельности – монотонно возрастающие функции от времени, которое индивид тратит на каждую из них.
Правонарушитель субъективно оценивает вероятность того, что он будет задержан и понесет наказание.
Наказание любого типа может иметь денежную оценку.
Модель, представленная А. Эрлихом, объясняет, кроме всего прочего, рациональность рецидивизма: чем больше времени человек тратит на нелегальную деятельность, тем меньше у него остается времени на деятельность легальную и, соответственно, тем меньший ожидаемый доход от деятельности, ограниченной рамками закона, и тем больший ожидаемый доход от противоправной деятельности.
Основные выводы из предложенной Эрлихом модели поведения преступника следующие.
Рис. 4. Распределение времени индивида между криминальной и легальной деятельностью22
Во-первых, склонность индивидов к нелегальной активности обратно пропорциональна ожидаемой тяжести наказания и вероятности того, что преступник это наказание понесет. При этом для нейтральных к риску индивидов равное увеличение ожидаемой вероятности и тяжести наказания даст одинаковый сдерживающий эффект. Для индивидов, не склонных к риску, тяжесть наказания есть более мощный сдерживающий фактор по сравнению с вероятностью его наступления, для склонных к риску индивидов, наоборот, сдерживающий эффект увеличения вероятности наказания выше сдерживающего эффекта усиления ответственности за совершенное преступление. Более того, усиление ожидаемой тяжести наказания в некоторых случаях может не сдерживать, а стимулировать преступную активность склонных к риску индивидов.
Во-вторых, увеличение ожидаемой отдачи от противоправной деятельности стимулирует индивидов (вне зависимости от их отношения к риску) к такого рода деятельности, в то время как рост ожидаемых доходов от деятельности в рамках закона (в том числе и за счет сокращения для индивида вероятности остаться без работы) при прочих равных условиях сокращает склонность к преступному поведению.
Следует отметить, что эти выводы Эрлиха являются ключевыми для всей экономической теории преступления и наказания: подавляющее большинство более поздних исследований так или иначе опираются на выводы этой модели. Забегая вперед, отметим, что хотя данные выводы и подтверждаются большинством эмпирических исследований, однако существует достаточно много факторов, которые могут оказывать различное воздействие на поведение индивидов и на их склонность к противоправным действиям.
Однако предложенная Эрлихом модель противоправного поведения не лишена недостатков даже в рамках его подхода к анализу криминального поведения. Наиболее серьезный из критических аргументов таков: полезность в модели Эрлиха зависит от времени, затраченного индивидом на тот или иной вид деятельности не непосредственно, а косвенно (богатство – функция затраченного времени, полезность – функция богатства). Однако если полезность индивида эксплицитно связана с затратами его времени в легальной и нелегальной сферах, эффект дохода может оказаться по модулю больше эффекта замещения, будучи при этом направленным в противоположную сторону, и конечный результат может оказаться не таким однозначным, как полагал Эрлих23. Иными словами, если участие в противоправной, например, деятельности по моральным или каким-то иным причинам будет связано для индивида с дополнительными издержками, то по мере роста его преступной квалификации, с одной стороны, будет увеличиваться предельный доход индивида от затрат времени в нелегальной сфере (и этот факт должен побудить его увеличивать свою криминальную активность), а с другой стороны, возрастет его материальное богатство и, соответственно, сократится его относительная предельная полезность и возрастет предельная полезность, например, досуга (и данное обстоятельство должно оказать дестимулирующее воздействие на криминальную активность индивида).
Кроме отношения к риску, значительное влияние на склонность индивида к противоправному поведению оказывает размер доходов, которые он может получить в легальной и нелегальной сферах. Величина этих доходов в свою очередь зависит от множества факторов, начиная от распределения богатства, свойственного обществу, где живет индивид, и кончая его возрастом, полом и цветом кожи.
Уменьшение у индивидов стимулов к противоправному поведению является одним из основных экономических аргументов против неравномерного распределения доходов в обществе. Действительно, чем богаче богатые и беднее бедные, тем больше у последних стимулов к тому, чтобы перенести свою деятельность в противоправную сферу и тем больше общество вынуждено расходовать средств на борьбу с преступностью.
Важнейшим фактором, влияющим на уровень легальных доходов индивидов и, таким образом, на их склонность к нарушению закона, является уровень безработицы в обществе. Чем выше безработица, тем меньше ожидаемые доходы индивидов в легальной сфере. Эти ожидаемые доходы, вообще говоря, являются стохастической величиной и зависят в первую очередь от вероятности нахождения постоянного заработка в легальной сфере.
Большинство ученых, занимавшихся эмпирической оценкой корреляции между уровнем безработицы и уровнем преступности, обнаруживают статистически значимую прямую зависимость между ними. Такая зависимость кажется очевидной, однако она была обнаружена далеко не во всех исследованиях. В частности, Теодор Чирикос, агрегировавший в своей работе результаты 288 оценок зависимости между уровнем безработицы и уровнем преступности, установил, что только в 31 % случаев эта зависимость оказалась прямой и статистически значимой24. В то же время 2 % исследований обнаруживают статистически значимую обратную зависимость между этими параметрами. Возможность обратной зависимости объясняется, во-первых, сокращением ожидаемых доходов от преступлений против собственности, так как в периоды экономического спада, когда уровень безработицы достигает максимума, потенциальные жертвы преступников становятся беднее. Во-вторых, существование обратной зависимости объясняется сокращением преступной активности несовершеннолетних и молодежи, так как у потерявших работу родителей появляется время на воспитание своих детей.
Ряд исследований находит статистически значимую отрицательную корреляцию только между уровнем безработицы и количеством преступлений против личности (в частности, количеством изнасилований). Это объясняется тем, что, потеряв работу, человек становится менее мобильным и, следовательно, у него уменьшаются шансы стать жертвой такого рода преступления.
Еще один вполне закономерный результат – статистически значимая обратная зависимость между уровнем образования индивида и его склонностью к преступному поведению. Это объясняется, во-первых, тем, что чем более образован человек, тем выше его ожидаемый доход в легальной сфере, а во-вторых, тем, что с ростом образования у людей меняются вкусы: увеличиваются ожидаемые нематериальные издержки, связанные с участием в противозаконной деятельности.
Еще одна достаточно важная закономерность: в большинстве стран количество совершаемых преступлений в расчете на душу населения связано положительной зависимостью с размерами населенного пункта. В частности, в 1994 г. в США в мегаполисах было совершено на 79 % больше тяжких преступлений на душу населения, чем в менее крупных городах, и на 300 % больше, чем в сельской местности25. Связывается этот феномен с тремя обстоятельствами: «Во-первых, в крупных городах преступления приносят высокие денежные доходы; во-вторых, в городе у преступника меньше вероятность быть задержанным за совершенное правонарушение; в-третьих, города притягивают (или создают) склонных к преступной активности индивидов»26. Есть, однако, по крайней мере еще одна серьезная причина, объясняющая высокий уровень преступности в крупных городах, – это менее тесные, по сравнению с сельской местностью и с небольшими городами, социальные связи между жителями мегаполисов и, соответственно, сравнительно слабая эффективность либо даже полное отсутствие неформальных нематериальных санкций за совершение преступления. Влияние социальных взаимосвязей и общественных норм на стимулы к преступному поведению мы рассмотрим ниже.
Наконец, М. Дэвис обратил внимание на еще один важнейший параметр, не связанный напрямую со склонностью индивидов к риску27: это индивидуальная ставка дисконтирования ожидаемых будущих доходов. Чем она выше, тем дешевле человек оценивает свои доходы или убытки, относящиеся к будущим периодам, и тем соответственно у него больше стимулов к совершению противоправных действий, так как доходы от этих действий он получает немедленно, а наказание (если оно вообще наступит) относится к какому-то неопределенному будущему. Именно высокой ставкой дисконтирования ожидаемых будущих доходов (и убытков) можно, в частности, объяснить присущий многим странам высокий уровень преступности среди подростков и молодежи: они, как правило, меньше задумываются о своем будущем, чем взрослые, и, соответственно, более склонны к совершению преступлений, иногда жестоких, очень часто совершенно бессмысленных.
|
