Пять Историй Из Жизни Земноморья Кольцо-невидимка
Скачать 0.62 Mb.
|
Социальная ответственность интеллигенции Жил-был один чародей. Нет, жил-был один ученик чародея. Нет, всё-таки чародей жил-был. Чародей ведь старше ученика чародея, и он начал жить-быть раньше, а уже потом ученик чародея, который сперва жил, а потом, когда его направили из университета на практику, начал и быть, учеником чародея то есть. Темой докторской у чародея была “Прикладная теория полётов во сне и наяву”. Он уже мог зависать на высоте двух ногтей от пола, и считался ведущим специалистом в этой области. Работа в лаборатории была интересной и творческой, и ученик чародея работал там с понедельника до субботы. В том была их колба мысли. Они прорабатывали массу уникальной литературы, спорили ночами напролёт, носили вязаные свитера под униформенными мантиями, пели под лютню песни про скалолазов и называли друг друга “старик”. Вот они долго готовили очередную серию экспериментов. И вот всё было готово. На крыше дома они поставили такую вроде как железную мачту с перекладинкой на вершине, метров пять высотой; а рядом ещё одну, метра три. Чародей залез на этот насест, а ученик на тот, что поменьше. Тишина в студии! Вот чародей начинает, а ученик за ним повторяет, он вроде как контрольная выборка. Чародей смотрит в небо, читает тщательно подготовленные заклинания, машет руками в ритуальных жестах, то взвизгнет, то живот выпятит; пот течёт, сам весь красный. Ученик чародея тоже старается, смотрит и всё старается копировать. Так проходит час, напряжение нарастает, утомление тоже; звёзды заволакивают тучи. И вдруг чародей прерывает мантру на полуслове. Он с фырканьем вздыхает, задирает подол и начинает неуклюже сползать с шеста. Не глядя вокруг, он раздражённо бухтит себе под нос, и матерится, когда путается в балахоне.
Чародей быстрым шагом идёт по улице, ученик чародея, размазывая кулаком чумазые слёзы, семенит следом. Чародей несколько успокоился и объясняет: Мы достигли предела познания. Знание-познание, высокодерзание, всё оно покоится на людских плечах. Неумны, немолоды, труженики города создают культуру, трудяся по ночам. Все слова придумали, сшили мне костюм они, нас кормили булками, чтобы ты читал. Злой работой стоптаны, пьянствуют безропотно, но быть им признательным я не перестал. В пирамиде людского познания нам с тобой посчастливилось оказаться почти наверху, где рукой подать до трансцедентного опыта. Но таким, как мы, того мало – мы ставим на вершине пирамиды какие-то шесты, и лезем вверх, выше, ближе к звёздам! Но нельзя насаживать шест на шест бесконечно. Вот и мы с тобой упёрлись. Вылезти выше мы не можем – пирамида, на которой мы стоим, слишком низкая. Пирамида стоит на фундаменте миллионов людских опытов. Люди темны и грубы. И люди страдают. Невозможно быть высоко, когда миллионы людей низко. И нужно, чтобы исчезло бессмысленное страдание людей, и чтобы их опыт и их знание возвысились. Не наши – единиц, а общие – миллионов.
- - - Прошло восемь лет. Настал холодный месяц начала весны. Постаревший чародей и повзрослевший ученик чародея вернулись в свою лабораторию. Они были худые, и залеченные раны их ныли. Но оба они были бодры, и смеялись. Окна в доме были разбиты. Рядом с ним мужчины и женщины в потрёпанной одежде строили новый дом. Все они были бодры, и смеялись. Когда люди встречались взглядом друг с другом, они улыбались друг другу, и незнакомые люди пожимали руки друг другу, и некоторые пели песни. Чародей и ученик чародея вернулись к своим занятиям, и когда они открыли свои книги, они засмеялись. Честь животного. Посвящается бойцам ALF В тот миг, когда в смертном страхе Гед бросился в бегство, не таков был его зверёк. Óтак, сосредоточившись и сжавшись в жилистый кулачок, бросился на обидчика. Никаких мыслей никогда не бывало в его безмозглой черепушке; не было и в то мгновение; но была воля и была беззаветная дружба, и была смелость кинуться и укусить иссиня-чёрного, ужасающего врага. Геббет лишь отмахнулся, ударив óтака об землю, и кинулся в погоню за магом. Óтак лежал. Я лежу. Я остываю. Я в реке. Пускай река сама несёт меня. Кудлатая, мокроносая смерть понюхала мои ладони. Развернулась и, труся хвостом, ушла. Когда чудовище убралось из-под закрытых ворот замка, слуги лорда и камня обходили пустошь. Один из них подобрал оглушённого зверька в снегу и за задние ноги отнёс на хоздвор замка. Там он держал среди барского добра свой личный приработок – несколько клеток, битком набитых живыми нутриями. Туда же он бросил óтака. Эта тварючка у нас не водится на Осскилле: выйдет прикольный воротник. Представьте положение животного: раненый, потерявший хозяина и половину души вместе с ним, в тесной клетке со зверями, воняющими паникой – и ни одного вегетарианца на всём острове. Негде взять силы; только в себе. Зверь это не думал – он не может думать – а чувствовал, и он собрался с духом. Он медленно раскрыл ладошки и вновь сжал их в кулаки. Óтаки пушистые зверьки, и только ладошки и пальчики голые, как у людей. Инстинкт толкал его выжить, инстинкт толкал его взбодрить и поднять стаю, ведь выживает солидарнейший. Он стал говорить с нутриями. Нутрии, выросшие на бойне, в несчастьи своём плакали и гадили сами себе на головы, и слюна висела у них изо всех отверстий. Они были безумны от страха, они не узнавали его. Но рядом был загончик два на два, где по колено в перепаханном навозе, опилках и снегу жила свинья. Она тоже не могла думать, но у неё был сильный дух. Её тёплых детей забрали и зарезали люди, и теперь её живот был напряжён, а ноги прямы. Её били два раза каждый день, потому что она рвала жёлтыми зубами человека, кто заходил – за колено, она не могла дотянуться выше. Встретившись взглядом с óтаком, она почувствовала боевым животом – есть контакт! этот зверь из моей стаи. Нас не догонят, йоб вашу бога душу мать. Когда пришли люди задать корму животным, свинья не укусила врага, но завизжала яростно и метнулась ему в ноги и сшибла с ног и выскочила за оградку и с размаху шарахнулась в четырёхэтажные клетки с пушнинами и сразу в того, что кормил их. Тот упал на брюхо, и теперь свинья дотянулась. В распахнувшуюся дверцу прыгнул óтак и хохочущие нутрии, а свинья дралась с двумя врагами и кричала на них, не разжимая зубов. Что мог сделать óтак в тот момент? Лишь одно – бежать и спастись! Вот это и была бы последняя победа смелой свиньи. Он взглянул ей в глаза и бросился бежать! Он скакал так, что лёгкие разрывались, и под языком выступила кровь, он перепрыгнул сторожевых псов, он увернулся от брошенной палки, он проскочил в ворота, он выбежал в поле, он устремился в пространство. Он убежал, его не догнали, и свинья это увидела. Потом он долго бежал в сторону того места, где расстался с Гедом, всё медленнее и медленнее. Он ведь был ранен и голоден, а вокруг была зима северного острова, где нет ни одного вегетарианца. Сначала он перестал слышать свою кожу, потом он перестал слышать свои кости, потом он перестал слышать свои жилы. Óтак обессилел и упал. Снова пришла к нему смерть, перебирая лапами в глубоком снегу. Понюхала его ладони и лизнула в нос-бусину. Именно на этом месте, потом, много позже, обледенелое тело зверька случайно найдёт Гед, спасшийся и бежавший из того же замка, что пред тем его мохнатый дружбанчик. - - - В этой истории есть и пара хороших моментов. Во-первых. Нету ничего горше, чем истории, где персонажи ищут друг друга и за миг до встречи погибают. Тут этого, к счастью, нет. Óтак не искал Геда, он бежал не к нему. Он не знал, что Гед жив, он считал его мёртвым. Во-вторых, на том же месте, где замёрз зверёк, Гед сорвал прошлогоднюю соломинку, и из последнего волшебства немедленно превратил её в боевой посох, которым немедленно завалил нескольких уродов из замка. Может, так легче. Нить притяжения к дому Нить притяжения к дому. Как она работает? Как звенит она, натягиваясь? От расстояния или от интенсивности? У мага дом стоял на набережной, и окнами смотрел на Внутреннее море, большую часть года бурное и каламутное. А за спиной был город, и в его историческом центре, в ратуше, маг работал начальником Управления по вопросам. Он поднялся от простого инженера на местном Заводе рыбных вин, и все ему предсказывали дальнейшие успехи, не уточняя какие. Маг был очень рад, и гордился перед своим сыном. Честно сказать, маг и в самом деле был сильной личностью и крепким хозяйственником, и к работе подходил с душой, всегда искал в ней живинку, в коллективе его уважали. Жена у него давно умерла, и он от неё уже отвык; да и вообще он по натуре был эмоционально довольно холодным, работа ему была интереснее. Поэтому он не женился второй раз, и сам воспитывал упомянутого выше сына. Тот пошёл в отца, упорный, сильная личность, друзья его уважали, и талантами он был наделён, только магией совсем не интересовался, хотя то, что его отец заставлял делать, у него выходило весьма неплохо. Сын с 13 лет уже хотел быть предпринимателем, хорошо выглядеть и организовывать сложные комбинации из людей, потоков и ресурсов (разумеется, в 13 лет он такими терминами не мыслил, но суть такова). К 18 годам он с отличием закончил школу и имел 4 разряд по гонкам на дельфинах (я не знаю, насколько это высокий разряд, но подразумевается, что не низкий – по интонации слышно). Поступил в местный институт на факультет экономической географии. По Технологии Завоеваний у него был лучший реферат года. Отец уже готовил ему место в аппарате Совета, для начала карьеры. И вот на четвертом курсе он магу заявляет – папа, я уезжаю. Чувствую я в себе, что не хочу доучиваться, а лучше я поеду в Архипелаг. Там стиль жизни, там события. Там весь движняк. Тот в крик, я тебя породил, я тебя и не пущу. Но тот не обращает внимания и собирает манатки, а сам злится, напряжённый такой. Переживает пацан. «Ах ты так, мальчишка, щенок – думает папаша, – ну я ж тебе дам». И удаляется в мансарду, где у него все эти штучки, и там он сплёл из дыма домашнего камина, из запаха растений, из тайных повелений, из куколки- плясунки и детского рисунка заклинанье привязанности к дому, и наложил его на сына. И такое оно было кислое, и жгучее, и крепкое, что просто глаза выпучивались, а ножки дубового стола скрутились винтом. У сына было отчуждённое сосредоточенное лицо, а отец гневался. Парень взял вещмешок и вышел из дому на набережную; (ну-ну, посмотрю я, как ты, щенок, назад прибежишь, ещё попросишься обратно); ушёл в сторону порта. Из порта вышел корабль, проплыл ещё мимо дома мага, сволочь такая, и ушёл на восток. Прошло много лет. Не очень много, меньше десяти. Маг быстро состарился, потому что во-первых, ему не было теперь стимула стремиться к успеху, а таких личностей, как этот маг, только это и держит в тонусе – иначе они погружаются в созерцания. Без сына он скучал. Сначала он к тому же переживал, что ему не удалось его подчинить себе, что сильная магия не сработала, не связалась. Конечно, теперь это уже не имело значения. Он поднялся на пару ступенек в иерархии, но не стремился выше, потому что теперь сам про себя знал – он вовсе не сильный маг. Других я надурить могу, но себя не надуришь. Сын ему писал редко. За двумя морями он устроился на хорошую службу в одной купеческой корпорации, а она послала его в представительство на одно море ближе. И вот как-то осенним вечером маг сидит в кровати и вместо того чтобы спать перед рабочим днём, читает книжку, и шевелит губами. Вдруг он слышит грохот и дребезг вышибленного окна наверху и глухой бум упавшего тела. Он бежит наверх в мансарду, по дороге шепча заклинанье прилива сил, если это воры. А это не воры, это его сын – в освещённом луной квадрате на деревянном полу, растопырив ноги, среди осколков стекла сидит с обалделым видом. Ах, да что, да как, сынок, какими судьбами, да как я рад тебя видеть, да что ж ты не писал что приедешь, а что это ты в таком виде? Сын оторопело водит взглядом вокруг и иногда глотает воздух. Когда он видит свои ноги, удивлённо вздрагивает. Попускает его часа через три, уже сидя в папиной кровати и пия горячий чай со свежими заговорами. Он рассказывает, что только что стоял на балконе своей квартиры на заморском острове и смотрел в море. В сторону родного острова. Завтра у него начинался отпуск, друзья разошлись, спешить было некуда, и он задумался о прошедших годах и о доме, об отце, о подростковых воспоминаниях, о запахе рыбы на набережной. Здесь так не пахнет. И в какой-то момент он вздыхает, и вдруг что-то дёргает его со страшной силой, бьёт его об перила, перебрасывает через них и рывком кидает в море; дальше он помнит только свист скорости и колючие брызги; через несколько часов? дней? сумасшедшего полёта из темноты выдвигается остров и крыши домов, со свистом он врезается в окно, успевая прикрыть лицо рукой от осколков. То, что это окно в родном доме, не приходит ему в голову, ведь он никогда раньше не видел свой дом из такого ракурса. А комнату он узнаёт сразу, но сперва не соображает, что произошло, и ему кажется, что он провалился не сквозь пространство, а сквозь время, и ему сейчас пятнадцать лет, и он упал со шкафа, когда лез за какой-то отцовской штуковиной, и ему, во-первых, больно, аж кишки встряхнулись, во-вторых, ему уже тоскливо от предчувствия, что сейчас вбежит отец и начнёт читать морали. И сейчас, когда до него доходит, что всё в порядке, что он не вернулся в подростковый возраст, а просто перелетел через море, он чувствует большое облегчение и успокоение. Потому что нет ничего хуже, чем из состояния свободы вернуться в состояние несвободы. А папаша тем временем со всех сторон его ощупывает-обнюхивает, и снимает с него порванные чародейские паутинки. То давнее заклинание привязанности к дому вовсе не прокисло, а отлично сплелось и вцепилось в сына. Но тот – весь в отца – имел такое сильное стремление вырваться в мир, устремиться в поиск себя и впечатлений, что заклинание не смогло сдержать его. Оно не порвалось, но натянулось через несколько морей и островов, и пока сын мага стремился вперёд – до тех пор оно растягивалось и поддавалось. Но стоило ему остановиться и обернуться – стоило ему поддаться – как заклинание сработало, как резиновый жгут, и – ппэу! – выдернуло его из новой жизни назад. А он и не огорчился. Остался в городе, устроился на работу. С отцом помирился. К друзьям за море ездил пару раз, они к нему приезжали. Сейчас снимает со своей девушкой большую квартиру на Заречье. Ursula Жил-был хитрый один мужик. Он очень хотел быть богатым, и чтобы этого добиться, он решил разбогатеть. Он так решил, что тогда он сможет купить себе всякое богатство, и тогда-то уж точно будет богатым. Будут у него драгоценные кристаллы, будет золото, и меха. Он побывал в разных местах, и было с ним много разных приключений. И накопив энную сумму (полные два энных кошелька), он решил вложить её в Дело. И вот он присоединился к группе компаньеров, которые собирались плыть на дальний север добывать говорящих тюленей. И вот отправилась флотилия – девять баркасов, на каждом по 7-10 матросов и один компаньер с гарпуном. Долго ли, коротко, приплыли они в край льдов Хоген, нашли тюленьи скалы. Стали гарпунами и лопатами бить тюленей, а те ругаются, кричат: «Убирайтесь домой, чего вы пришли! Вы уроды!», всё такое – ну не хотят смириться с неизбежным. А тот хитрый мужик удивился, что говорящие тюлени разговаривают, и не дал своим матросам команду тюленей бить – так толстой лапой (он же в двух шубах и двух рукавицах) дал отмашку назад, мол, почекаем, что будет. И видит, что тюлени видят, что глагол сердца не жжёт практически, так они попаниковали, чего-то побегали (ну, поползали) туда-сюда, а потом глядит – собираются так в кучку на одном высоком торосе, так несколько десятков собрались, смотрят, как под ними суматоха смертная развёртывается, и начинают все в такт раскачиваться, и что-то тявкающими своими голосами читать нараспев. И всё новые к ним туда заползают и сразу подстраиваются, начинают туловищами своими мотать влево-право, и с полслова сразу подпевать начинают. И вот вскоре поднимается ветер, тучи; матросы увлеклись, не замечают этого, бегают; а тюлени замечают, и всё так же закли нанье в ритме вто рят го во рят. Тут ударил ураган, взвыл, швырнул вниз тьму; океан колыхнулся, ударил снизу, треснул окровавленный лёд, побежали по нему извивы. Люди в крик, кидают орудия, бегут к баркасам, проваливаясь в проломы; снег летит смерчем, слепит глаза, не найти лодку, не слышен сигнальный колокол, только тюлений речитатив и вой ветра; жгучая чёрная вода прыгает снизу, и хватает матроса, слизывает, как скользкая убийца-касатка. Треснувший лёд проглотил два десятка охотников, шторм разбил один баркас и погубил матросов; остальные, хватаясь за обледенелые борта и канаты, летели, влекомые штормом, в белую темноту, на север, на север. Через несколько дней шторм улёгся. Оказалась флотилийка среди неизвестных ледников, в лабиринте проток и расщелин. Настала ночь, вышли звёзды – шкиперы сориентировались по Указующей звезде и стали выгребать на юг. Прошло четыре дня, выхода не находили. Гребли в лабиринтах. Когда натыкались на ледяное поле, по очереди шли пешком вперёд, искали проходы. Вот настала очередь хитрого мужика. Идёт он через ледяное поле между торосами. Баркасы остались где-то далеко сзади. День перевалил за полдень. Забирается мужик на высокий торос, чтобы посмотреть вокруг, поскальзывается и раскорякой съезжает вниз по длинному пологому склону. Потом, уже внизу, он почему-то бьётся башкой об ледяной сугроб и отключается. Приходит хитрый мужик в себя: ноги замёрзли, нос замёрз, солнце садится. Переворачивается он на живот и видит: пред ним снежная равнина, вся белым-бела. Закатное солнце залило её желтым светом. Ветер несёт понизу снежную пыль, острые кристаллики. И через бескрайнюю равнину, над облаками летящей снежной пыли, в холодном воздухе размашисто бежит огромная белая медведица; бежит ровно, неутомимо, широко бросая вперёд сильные лапы. Картина совершенно беззвучна. Взгляд медведицы сосредоточен, она видит за краем льдов то, чего ему никогда не увидеть. Ей нужно пересечь великие льды. И лишь на свою смелость и собранность полагается она, здесь, где не на что больше положиться. Необыкновенно быстро она проходит через пространство, и вскоре исчезает в морозном облаке, в последнем луче солнца. Хитрый мужик смотрит ей вслед, потом вроде как просыпается, встаёт и пускается в путь назад к кораблям. Он всё понял. Он ведь не зря хитрый, мужик-то наш. Он приходит к кораблям и говорит. «Мне был знак, и я прощён. Путь надо держать не по Указующей звезде, а по Большой Медведице». Два шкипера посылают его нахуй и уходят по Указующей звезде. Больше их никто никогда не увидит. Остальные пять баркасов следуют за хитрым мужиком. После нескольких дней они выходят на чистую воду и возвращаются к землям людей. - - - И так он разбогател. С тех пор в его памяти было полным-полно золота закатного солнца, и драгоценных кристаллов ледяной равнины, и облачных мехов снежного тумана. |
Похожие:
 | Урок-путешествие по окружающему миру в 3-м классе по теме "Золотое кольцо России" Цель урока познакомить детей с городами, входящими в «Золотое кольцо России» и их достопримечательностями | | Урок по окружающему миру в 3В классе по теме: «Золотое кольцо России» «Итоговая аттестация», иллюстрации с изображением древних городов России, эор «Золотое кольцо России» |
| Урок-путешествие на тему: «Золотое кольцо России» Основные понятия: Золотое кольцо России, «жемчужина» Золотого кольца России, памятник древнерусской архитектуры, промысел, корень... |  | Конспект урока по окружающему миру 3 класс на тему «Золотое кольцо России» Цель урока: познакомить детей с городами, входящими в «Золотое кольцо России» и их достопримечательностями |
| Урок по курсу «окружающий мир» Тема: «Золотое кольцо Рос c ии» Средства обучения: презентация, физминутка для глаз, тетрадь на печатной основе А. А. Плешакова, учебник «Мир вокруг нас», энциклопедия... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Шаг 1: Делаем кольцо из 8 бисеринок 2 мм. После на каждый конец лески надеваем по 1 голубому кристаллу, на правый конец лески добавляем... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Но, оказалось, что прежде чем приступить к лечению, женщине необходимо снять кольцо с опухшей руки, которое ей причиняло боль. Хирург... | | Горным и иным инженерам ( Из книги "Хроника одной жизни") «Созвездие Гончих Псов» Пять лет в кги" это не отдельная книга, это годы, на которые пришлось моё обучение в Кемеровском горном институте, взятые из книги... |
| Самостоятельная работа «Пять вопросов пять ответов» Цели: -называть и показывать предполагаемые пути расселения человека, основные районы повышенной плотности населения Земли, основные... | | Рефератов, историй болезни, литературы, обучающих программ, тестов |
| Конспект занятия по познавательно-исследовательской деятельности на тему: «Невидимка-воздух» Он является итоговой частью программы по биологии 10-11 классов. Учебник для учащихся 10-11 класса общеобразовательной школы. Авторы:... | | Реферат по физике тема «пять сил природы» Существует пять сил природы: сила трения, сила всемирного тяготения, сила упругости, сила Архимеда и сила Ампера |
| Объявляют открытый творческий конкурс историй «областной центр информационного и материально-технического обеспечения образовательных учреждений» | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... У нас было пять уроков. И на каждом меня вызывали. И по каждому предмету я получил двойку. Всего пять двоек за день! Четыре двойки,... |
| Джек кэнфилд, Марк Виктор хансен куриный бульон для души Права на публикацию собранных в этой книге историй предоставлены следующими авторами и издателями | | Московский государственный строительный университет Кафедра истории и культурологии в мгсу существует почти полвека. За этот период кафедра прошла несколько этапов становления и развития,... |
