Монодрама в одном действии
Скачать 282.39 Kb.
|
1 2
| Зиновий САГАЛОВ НЕ ВЕРЬТЕ г - ну КАФКЕ! (монодрама в одном действии) Большая комната в доме Греты Замза. Унылая обстановка, случайная несуразная мебель: громоз- дкий стол со старым креслом, вешалка ,на которой висит верхняя мужская одежда: котелок, черное пальто, белый шарф. У двери в комнату Грегора старинный настенный телефон с рукояткой. Над столом большая фотография Грегора в форме лейтенанта кайзеровской армии – в каске с шишаком и мундире, рука на эфесе шпаги. На протянутой через всю комнату веревке висят разноцветные куски тканей. За столом средних лет женщина в глухом строгом платье. Это ГРЕТА ЗАМЗА. Она что-то сосредоточенно пишет. Потом останавливается, выходит из –за стола, все еще продолжая держать ручку. ГРЕТА. Да, я решила обратиться к вам, господин прокурор, ибо только вы как страж закона можете положить конец злостной клевете, распространяемой в мой адрес неким мерзавцем и пасквилянтом по имени Франц Кафка. Кстати, заметьте, что на самом деле этот так называемый «Франц» лишь ловко прикрывается нашим национальным именем. А по-настоящему зовут его «Аншл». Да, да, Аншл … Именно это еврейское имя он получил в синагоге, в 13 лет, когда, как все еврейские мальчики, проходил этот иудейский обряд…Как его? Бар…бар…Где-то у меня записано….(Шарит на столе , находит нужную бумагу). Да, бар-мицва. (Улыбается).Не удивляйтесь, господин прокурор, уж я постаралась глубоко разобраться во всем, что представляет собой этот проходимец и авантюрист. Бумажечка к бумажечке, все подшито, пронумеровано. Мы, семья Замза, и дед мой, и отец, отличались особой аккуратностью и тщательностью в ведении дел. И в том, что пять лет тому назад фирма, основанная еще нашим прадедушкой, сгорела, виноват не мой горячо любимый папочка…Нет, его доверчивостью воспользовались жулики и мошенники. Тоже, господин прокурор , тех же кровей, из того же самого аспидного паучьего племени. Разорили дотла, и он, бедненький, вынужден был лишить себя жизни…(Хлюпает носом, вытирает глаза платочком).А ведь ему было всего пятьдесят три года…Сильный был мужчина, скажу вам, ухватистый, ему жить бы и жить. Однажды, помню, привел он нас с Грегором на ярмарку. Народу везде полно, не протолкнуться. А он раскидывает людишек локтями, разбрасывает направо, налево - нам дорогу расчищает. Подходим мы, значит, к карусели. Детвора крутится на всяких там лошадках и верблюдиках. Музыка гремит, веселье. Мы с Грегором стоим, очереди своей дожидаемся. Вдруг папочка наш подходит к хозяину и что-то ему говорит. И на крышу карусели пальцем показывает. Сперва спокойно говорил, вразумлял его. А потом, вижу, лицо кровью налилось, кулачищем своим перед хозяйским носом машет. Кричит, а что - не пойму. И вдруг –хвать за перила этой карусели , поднатужился весь и –поверите? Остановил карусель на всем ходу. Со всеми лошадками, слонами и прочими зверями. (Смеется). Машина ревет, тыр-тыр-тыр… Пых-пых-пых…А ничего не выходит , попробуй-ка сдвинь нашего папочку! Даже на сантиметр! Как бы не так! Ну, конечно, шум, переполох: дети повыскакивали, ревут, никто ничего понять не может. А вот когда хозяин полез на крышу и установил там наш флаг государственный, с орлом, всем тогда стало ясно .Окружили люди отца , «ура» ему кричат, в ладоши бьют, пивом угощают. И помчались мы с Грегором на карусели уже под нашим германским флагом. Такой он был, родитель наш покойный. Ну вот…Заехала я чуточку в сторону. Но это тоже вам знать надобно, господин прокурор. Потому что этот Кафка грязью облил нашего папочку. Будто он своего сына Грегора люто наказывал за малейшую провинность. И Грегор якобы его боялся ,даже прятался от него в подвале. Ничего подобного, подлая клевета. Ежели и применял наказание, то всегда справедливо. Мальчишек сызмальства надо в ежовых рукавицах держать, а то повырастают, как же…Видели же, небось, на улицах. И курят, и пьют почем зря, и сквернословят. А Грегор у нас такой воспитанный был, послушный, скромный. Для себя лично никогда ничего не попросит. А почему? Так отец воспитал. Помню, он еще маленьким был, даже , кажется, даже в школу не водили. Ночью проснулся как-то, может, приснилось что, не знаю. Только заревел он и воды попросил. Ночью, понимаете? Потерпеть будто не мог. Все спят ,а он на весь дом: «Водички… водички хочу…» Разбудил отца, а тот с работы поздно пришел, усталый, заснул только. Вытащил он Грегора из кроватки . Идем ,говорит, дам тебе воды. И прямо в ночной рубашке повел его в сад, туда, где колонка водопроводная. На скамейку усадил и говорит: «Вот тебе ведро ,пей хоть залейся».И на всю ночь его там оставил. Не бил, видите, боже сохрани, даже голоса не повысил. А какой урок сыну , на всю жизнь! Жаль, не дал мне Господь детей, строила я бы их по струночке … Эх, да что там… (Задумалась).К чему это я? Ага…Так вот, этот негодяй Франц, этот Аншл, называет отца нашего тираном и деспотом . По какому такому праву, скажите, он лезет в наши семейные дела? Его самого отец выгнал из дому, значит было за что.(Взяла со стола папку).У меня тут все записано. Я теперь про этого Кафку знаю больше, чем он сам про себя знает. Похоронили мы ,значит, папочку, а маму нашу с тяжелейшей астмой в клинику определили. А вскоре и она, бедненькая, ушла в мир иной. (Крестится). Остались мы с Грегором вдвоем. Ему лет четырнадцать тогда было. Все на мои плечи легло, я ведь старшая. Как выкрутиться, думаю. Чтоб и с голоду не помереть, и образование мальчишке дать. И надумала. Девять комнат у нас было в старом родительском доме на Шарлоттенштрассе сто девятнадцать…И одна мансардочка. Две комнаты ,эту и ту, что рядышком, я оставила нам с Грегором ,а остальные стала сдавать. «Золотой олень»-так я назвала свой пансион. Красиво, правда? Изысканно…Наняла кухарку, горничную – дело закрутилось на полную катушку. Гостям у меня нравилось : улица наша Шарлоттенштрассе прямо вся в зелени утопает, цветочки вокруг, озеро рядом с лилиями и кувшинками. Красота дивная! Солидные люди у меня в «Золотом олене» все лето жили, до глубокой осени, а зимой обычно молодежь наезжала: лыжи, каток, охота … Много годочков так пролетело, господин прокурор…Братец мой Грегор вырос, окончил с отличием гимназию (он ведь такой способный был!), поступил на воинскую службу ,а тут война…Он в кавалерийском корпусе служил. Крест железный дали за храбрость –вот какой он был, братец мой. А однажды, когда наши газ на французиков пускали, ветром нечисть эту на наши позиции понесло. И Грегор мой случайно попал в это ядовитое марево . Несчастный… Нутро ему начисто отравило ,глаза тоже повреждены были. И списали его из армии, комиссовали , короче. Приехал он сюда. А то куда же? Есть у него кто кроме старшей сестры Греты на всем белом свете? Стали вдвоем ломать голову: что дальше делать, чем заняться ему? Мужчина ведь молодой, негоже дома сидеть. Пошла я к своему давнему знакомому, Генриху Швегеншталлеру. Не хотела, честно говоря, а пришлось. Через себя пошла. «Здравствуй, здравствуй,милая Грета, рад тебя видеть.Входи,входи,дорогая.» Слышали? «Дорогая…» Когда-то, в давние годы, я ему крепко даже нравилась. Я ведь в девичестве смазливенькой была, пикантной, щечки с ямочками- не то, что сейчас. Так вот, Генрих этот вился вокруг меня, как пчелка вокруг розочки , но женился ,подлец, на другой. Выдру взял себе с выпученными глазами, Ульрику Шоллер. Дура непроходимая ,но с миллионами. И теперь у него свое дело, да еще какое! «Зюддойчетекстиль»! Слышали, наверное? Фирма на всю Европу ! Ну вот, рассказываю дальше. Принимает он меня в своем офисе, кофе с бенедиктинчиком, пирожные и прочее. «Послушай, Генрих, говорю, никогда я к тебе не обращалась, первый и последний раз .- И улыбочка, щечки -ямочки, как в те годы.-Прошу тебя, сделай что-нибудь для моего младшего брата Грегора. Был тяжело ранен , сейчас дома сидит, специальности никакой. Пристрой у себя, умоляю. Ты ведь все можешь . Тут улыбочка с его лица прочь, глазки в жирные щечки закатились и оттуда колючками выглядывают. «У меня, Грета, не санаторий и не богоугодное заведение. Каждый работник на моей фирме работает за десятерых. Я тебе сердечно сочувствую, мне даже жаль твоего брата, защитника нашей Родины. Но благотворительность –это, извини меня, не по моей части».И вдогонку мне, когда я уже в дверях была: «Если хочешь, могу тебе по старой памяти помочь деньгами или еще чем-то…»Но я уже не слышала его слов…Шла домой как собака побитая. Негодяй, негодяй! И себя тоже крою на чем свет стоит. За унижение, за то, что на поклон пошла. За то, что вздумала на нашей старой любви сыграть, дура! А ветер и холодный осенний дождь в лицо мне хлещут и все вокруг мерзко, мерзко, мерзко…А дома брат. Открыл дверь. Молча посмотрел на меня и все понял. Ничего не спросил. А что спрашивать? По мне разве не видно? Вымокшая до ниточки, страшная. Глаза мокрые от дождя и обиды. Принес он мне белье сухое, сварил грог из рома с сахаром, согрелась я, отошла. А через три дня ,слышите, приходит открытка из «Зюйддойчетекстиля» на имя Грегора Замза, моего брата, и предлагают ему явиться завтра к одиннадцати часам в кадровый отдел фирмы для переговоров. Ну, что вы на это скажете? Для переговоров! Для переговоров! Ну что? Не пропадает, значит, не уходит в песок первая любовь! Миллионы миллионами, а то, что было, ни за какие деньги никогда не купишь и не продашь! Взяли мальчика моего на фирму .Стал разъездным агентом, коммивояжером. Не сладкая, прямо скажу, работа . На рассвете, в четыре часа, не позже, подъем. Чтобы на пятичасовый поезд поспеть. В чемоданчике образцы тканей, я их с вечера наглажу, все уложу, бутерброды ,термос. И поедет он то в один город, то в другой. Сукна и шелка, бархат и крепдешины господина Швегеншталлера предлагать. Намотается за целый божий день, а ведь не богатырского здоровья, газ этот фронтовой боком ему выходит. Приедет к вечеру и иной раз даже за стол не садится. Особенно, если заказов не набрал. «Что же я завтра на фирме скажу, -мучает, изводит себя. - Ведь ни одного договора не заключил. Только деньги проездные промотал, сплошные убытки для господина Швегеншталлера. Не покупают, а ведь отличный товар. Уж как я их уговариваю, Грета. И улыбнусь, и комплиментик к месту скажу, и сигарой вкусной угощу. Даже самому тошно. А они поначалу будто бы соглашаются, кивают, кивают, а только бланк договора подсунешь, сразу в кусты: нет, нет, господин Замза, мы еще подумать должны, мы вам телеграмму дадим, обязательно. А я уже знаю: не подпишешь сразу –все,облом,продолжения не будет». Мучительно страдала я за него. Не по душе ему эта работа: угодничать, улыбаться. У него вообще после фронта лицо стало неспособным к улыбке: какой-то там лицевой нерв, что ли, перебили...,а только вот так…(Гримаса).Даже как-то страшно. Говорю ему: «Знаешь что, Грегор, бросай к чертям собачьим эту работу. Не помрем. «Золотой олень» как-нибудь прокормит».А он ни в какую: на твоей шее, сестра, сидеть не буду. Сейчас ,говорит, кризис ,застой в делах полнейший. Но не вечно же так будет? Господин Швегеншталлер, мне говорили, строит новую фабрику для искусственного шелка. Материя эта точно пойдет. Заработаю кучу денег и заплачу за тебя ,сестренка, чтобы ты в консерватории учиться смогла. Это у него мечта такая была сладкая – выучить меня на скрипке играть. Я ведь немножко пиликала, еще с детских лет.Соседка наша, фрау Моника Хубер, старушечка милая, мне ноты объяснила, научила кое-чему. (Звучит скрипка). И я смычком по струнам вожу тихонечко и представляю себе, что я в лесу волшебном, колдовском, и каждое деревце, к которому я приближаюсь, про себя мне рассказывает, душу свою изливает. Будто от земли я отрываюсь, в облаках плыву, в даль туманную куда -то…А куда –сама не знаю, но так хорошо, свободно…Только вот папке нашему не нравилась скрипка, нервы бередила, прямо-таки бесила она его. Отберет у меня скрипку, спрячет ее. Делом, говорит, займись, а не белибердой этой. А Грегор ,бывало, найдет скрипочку и просит: «Сыграй мне, Греточка, а я глазки закрою и послушаю». Смешной такой… Какая сейчас, Грегор, скрипка, говорю ему. Старуха я, опоздали мы с тобой, старух туда не берут. -«Нет, Грета, я ходил , узнавал. Если деньги платишь, берут. В любом возрасте берут».Так ему хотелось мне что-то приятное сделать. И чего тут удивляться: ведь я для него и мамой, и папой была, когда оба родителя наших из жизни ушли. Кто бы его, сироту, прокормил, воспитал, в люди вывел, если бы не я? Теперь вы понимаете, господин прокурор, каково мне было читать подлую ложь этого Кафки, который печатным словом называет меня убийцей собственного брата , а мой пансион «Золотой олень» бандитским притоном.(Взвивается в ярости).Я – убийца! Вы слышите? Которая жизнь положила за него! Которая отказалась от своего личного счастья! Которая…которая! Если вы, господин прокурор, не призовете к ответственности этого клеветника, по которому ох как плачет веревка или, на худой конец, железная решетка … то я…я… задушу его собственными руками! Это говорю вам я, Грета Замза, а мы, Замзы, на ветер слов не бросаем.(Задумалась, опустила голову. После паузы).Тот, кого я убила, уже не был моим братом. Добрым и ласковым Грегором. Я убила врага нашего государства, каким сделал его мой жилец Франц Кафка. Садится за стол и продолжает писать. Вы знаете, вначале я была даже расположена к этому Кафке. Я ведь приветливо встречаю каждого гостя. Разве догадывалась я тогда, какую роковую роль сыграет этот так называемый Франц в жизни нашей семьи? А он был вежлив, учтив, ни разу не перебивая, выслушал мой красочный рассказ о нашем отеле .И в отличие от других моих постояльцев не задал ни одного вопроса. Похоже, что все ему было безразлично: и табльдот, и программа развлечений, и окружающая природа . Показала ему недельное меню нашей кухни и выразила уверенность, что он у нас поправится. Он же был очень высокий и худющий, как жердь. Такого худого человека, как он, я видела впервые в своей жизни. Чтобы не быть голословной… (Копается в бумагах, находит нужный листок).Рост 182 сантиметра, почти в полтора раза выше меня. Представляете? А вес, как вы думаете? 50 кило, у меня в десять лет больше было...Потом я узнала, в чем дело. Расскажу, расскажу…Показала ему свободную комнату на первом этаже. «А выше?»- спрашивает. -«Весь второй этаж ,к сожалению, занят, господин Кафка. Могу предложить вам только маленькую мансарду. Но она вам, наверное, не подойдет».-«Это почему же? - спросил он удивленно и посмотрел на меня своими странными неподвижными глазами. - Давайте-ка поглядим». Мансарда у меня обычно пустовала - туда надо было подниматься по узкой и довольно крутой деревянной лестнице .На верхней ступеньке он вдруг остановился. Она жалобно скрипнула и прогнулась . «Каждый раз, -сказал он, - я буду разговаривать с теми, кто жил здесь до меня ».Я, конечно , была довольна, что комната ему подошла и что он снял ее на всю осень, до самого ноября. Такой отпуск у него был по болезни. «Вам здесь понравится, господин Кафка, -говорю ему с самой любезной своей улыбкой. – Поглядите, какая клумба прямо под вашим окном !Вы таких бегоний ,уверяю вас, никогда не видели. Цвет шампанского , прелесть, не правда ли ?А как сочетаются с голубыми крокусами!»Говорю ему все это, а он, представляете, и ухом не ведет. На диван присел и давай свои баулы распаковывать. Книги, рукописи ,тетради… Хоть бы ради приличия к окну подошел, на клумбу глянул бы…А он знаете, что мне сказал? «Я не интересуюсь цветами, фрау Замза». Вот так. И коротко, и ясно. Ну не буду же я со своими гостями спорить. Вышла ,а сама думаю: как же так, интеллигентный ,вроде бы , человек. И одет модно, даже изысканно. Значит, красоту должен понимать. А вот цветы, такое благолепие природы, напрочь не чувствует. Тогда еще не знала я, что он еврейской нации. А потом, когда я дозналась, мне сказали ученые люди ,что племя это, в древности среди пустынь жившее, украшало свои жилища и могилы предков не цветами, как мы, а камнями. Дикость, правда? И хоть тысячи лет прошло, и живут они с нами рядом, а вот до сей поры, значит, камень этот в своих душах носят. Если есть у них душа. В чем я лично глубоко сомневаюсь. Ну вот…Невольно стала я приглядываться к новому жильцу. Выходил он из своей мансарды только к столу. Чем занимался у себя, не знаю. Может, сочинял , может, колдовал белой или черной магией , кто его знает. Часто слышала я, как он кашлял. Хрипло, с натугой, видать, никак не мог остановить приступ. Так и жил у меня, в одиночестве, сам по себе. Ни с кем не сдружился, на дам никакого внимания ,а те ему, между тем, глазки строят -молодой ведь, интересный, а им, известное дело, и потанцевать, и пофлиртовать охота. Да, вот еще причуда -смех да и только…Уходил он из столовой позже всех. А почему? Оказывается (это я потом выведала у него ), ел он по какой-то новейшей методике и каждый кусок пищи тщательно пережевывал.Знаете,сколько? Ровно двенадцать раз ,не больше и не меньше. Каждый кусочек! С ума можно сойти! И те люди, которые вначале сидели с ним, полковник фон Гротт и его супруга, просто бесились, глядя на его челюсти. «Мы как с лошадью за одним столом, фрау Грета, пересадите нас, пожалуйста».Да, странный господин . В первый же день попросил вынести из своей комнаты красивое зеркало в золотой овальной раме . «Мне очень надоело собственное лицо, фрау Замза, -пояснил он мне. -Хочу отдохнуть от себя».Повесили мы это зеркало в вестибюле. И что вы думаете? Лицо его _ не сойти мне с этого места!»-осталось в этом зеркале! Знаю, что он там и приказываю себе не смотреть туда, когда иду мимо. А все же не удержусь, вдруг, думаю, исчез. Ан нет – глядит на меня, дьявол, своими неподвижными страшными глазами. Со временем все же подружился он с одним человеком. Как вы думаете, с кем?C моим дорогим братом Грегором. Однажды, вечером дело было, заходит этот господин Кафка сюда, в эту комнату (до этого, знаете, никогда тут не появлялся ).А Грегор здесь сидел, за столом .Как всегда обложившись железнодорожными справочниками и картами , и составлял план поездки на завтра. Познакомила я их, а он и говорит брату : «Я знаю, господин Замза, что вы каждый день уезжаете в город. Не будете ли вы так любезны привезти мне оттуда пачку писчей бумаги номер три. В нашей лавке ,к сожалению, есть только пятый номер , а я на такой бумаге не пишу».- «Конечно, господин Кафка, я буду рад оказать вам эту пустяшную услугу».И к вечеру, вернувшись домой, брат отнес ему в мансарду пачку привезенной для него бумаги. Ушел и просидел там весь вечер. Уж я нагладила ему образцы, чемодан на завтра сложила, а он все сидит и сидит. Наконец, в одиннадцатом часу является. Накинулась я на него: «Тебе же в четыре утра вставать, горе ты мое луковое! И выспаться не успеешь ,и план поездки не составил». А он весь радостью светится : «Ах, сестренка, про какие пустяки ты говоришь! Как интересно мы поговорили с господином Кафкой! Он столько знает! Видимо, кучу книг прочитал! А всего-навсего, представляешь, страховой агент на асбестовой фабрике».- «Ты себя, Грегор, с этим Кафкой не равняй. Он завтра до обеда дрыхнуть будет, а тебе три города объехать надо да заказы на фабрику привезти, забыл что ли? Ложись-ка побыстрее!». А он по комнате туда –сюда ходит, никак успокоиться не может, все бормочет: «Ой, как любо было, словно в другой стране ,неведомой, побывал».И целует меня на радостях и обнимает. Что с ним стряслось, не пойму. Выпил ты что ли, братец, спрашиваю. «Что ты, миленькая, господин Кафка совершенно особый человек. Он отвергает и табак, и алкоголь, и шоколад…».Ага, говорю, и каждый кусок пищи пережевывает ровно двенадцать раз! Словом, господин прокурор, с того самого дня будто неведомая сила стала тянуть брата в мансарду, к этому Кафке. Бесило это меня, не скрою. Приедет домой, пообедает второпях. И без единого слова, заметьте.Молча. Будто нет рядом его сестры Греты. «Как съездил, хоть скажи. Пошел ли бархат синий, как мы с тобой планировали? А фланель?».А он рукой махнет: спасибо, мол, вкусно все было. На часы глядь и – наверх. Придет к ночи ,глаза блестят, возбужденный, будто со свидания с любимой девушкой. О чем же вы столько говорили, спрашиваю. Ой, сестричка, о разном, всего не упомнишь. Учит он меня жить вне жизни. «Это как такое может быть?»-«Да я еще сам толком не знаю, вот только учусь».-«Чертовщине ты учишься, Грегор. Был бы жив наш папа, он бы этого господина Кафку в шею и с лестницы .Он же тебе мозги вывернуть хочет. Прекрати это, слышишь?».А он, неразумный, и слышать меня не хочет. «Знала бы ты, Грета, какие чудесные рассказы он пишет! Всю ночь напролет. Днем ,при свете солнца, ночные видения, сказал он, становятся обычными вещами – стульями, ботинками, чашками. Лишь ночью я слышу их голоса. Только неистово писать ночами – вот чего я хочу.И умереть от этого или сойти с ума». Тут окончательно я поняла :чернокнижник и дьявол поселился в моей мансарде. Решила отказать этому Кафке – пусть проваливает отсюда, мне брата спасти надо. Да не тут-то было. «Я, говорит, контракт с вами до ноября подписал . Еще месяц и двенадцать дней могу пользоваться вашим, фрау Замза, гостеприимством .Мне нигде не было так хорошо, как в вашем «Золотом олене».Ну как вам нравится? Уедет он, как же, когда не закончил свое черное дело! Однажды вечером, когда они с Грегором, как обычно ,уединились в мансарде, я тихонько, стараясь, чтобы не скрипели ступеньки, поднялась на третий этаж и стала у двери. Знаю, негоже чужие разговоры подслушивать, но что было делать? Ведь не любопытства ради, а только чтобы уберечь душу брата Грегора от дьявольского наваждения. Господи, не осуждай меня…Так вот, стою, слушаю. Сперва господин Кафка тихим голосом, складно, как по писаному, что-то читал. Время от времени останавливался – кашель его сильно душил. Старалась уловить я ,о чем речь. Слова вроде все знакомые, а смысла никакого. Не понимаю да и только. Будто на чужом языке. А ведь не дура же я стоеросовая: и книга всегда под подушкой, и в школе по литературе первой ученицей была. А вот поди же ты…Поняла только, что какой-то дурак в путешествие отправился. Да не так ,как все люди. Разделился надвое. Душа как бы отправилась странствовать, а тело осталось в постели. Ну как вам нравится? Смехота! А если вдуматься, то ничего смешного нет , сатанинские это игры. Потом начали они говорить .Тоже все больше Кафка, а брат поддакивал, впитывал ,значит, в себя весь этот дьявольский бред. Потом, слышу, чернокнижник этот говорит : «Давай, Грегор, милый, скажем вместе: «ЖИЗНЬ ОТВРАТИТЕЛЬНА».Только каждое слово произносим одновременно. Ну, давай…». И они вдвоем, и дьявол этот, и мой брат дурачок, разом крикнули: «Жизнь отвратительна!».У меня сердце зашлось – вот, значит, в какие игры они играют! А Кафка уже тихим и вкрадчивым таким голоском продолжает : «Да, милый Грегор, жизнь на самом деле отвратительна, но когда этот приговор произносят вдвоем, взявшись за руки и чувствуя теплую кровь друг друга, она уже не кажется такой ужасной и способна даже окрашиваться в розовый цвет…».-«В розовый? Но ведь вы, господин Кафка, всегда в черном» -говорит мой брат дурачок. А тот отвечает: « В Праге,где я родился и живу,слово Kafka означает «ворона».Так вот ,когда я гляжу на себя со стороны, я вижу несуразную черную птицу, которая прыгает среди камней и пытается раскрыть крылья, чтобы взлететь».-«Эх, если бы у меня были крылья!»-размечтался мой брат идиотик. И что вы думаете, ответил ему на это господин Дьявол? – «А у вас они есть, милый Грегор. Чудные сильные крылья. Способные поднять вас в воздух. И когда-нибудь, вы увидите, это произойдет». И тогда поняла я – мигом, будто молнией озарило: гибель ждет моего брата. Неотвратимая, неминучая гибель. Продал он свою душу дьяволу. И теперь не Господь, а тот хозяин его судьбы. Спустилась я вниз, в свою комнату, плачу и молюсь перед ликом Божьим. Словно чуяла, что именно в эту ночь все самое страшное свершится . Так оно и случилось. Утром меня разбудил телефонный звонок. Звонит телефон, ГРЕТА поспешно снимает трубку. Алло, пансион «Золотой олень».У телефона Грета Замза. (Крайне удивлена).Это вы, господин управляющий? Что? Грегора нет на работе? Ничего не понимаю. Этого…этого не может быть. Должен был уехать, конечно…Как всегда, пятичасовым. Он ведь такой точный, вы ведь знаете. По нему у нас часы сверяют ,да, да. Внезапно замечает одежду Грегора, висящую на вешалке. Она в шоке. Какое-то дикое недоразумение…Я должна разобраться…Да, да, конечно, я позвоню вам… Кладет трубку, подходит к двери Грегора и безуспешно пытается ее открыть – она заперта. Грегор! Ты дома? Открой немедленно!(Прислонилась ухом к двери, прислушивается).Я пыталась понять, господин прокурор, что там происходит, за дверью. Спит он еще или ходит…Какие-то странные неясные звуки – шорохи, скрипы. Будто что-то ползало по полу.(Громко).Грегор! Ты слышишь меня? Почему ты не поехал на работу?(Кричит). Да, на работу! На работу! Что за фокусы?! Ты знаешь, кто сейчас звонил? Сам господин управляющий. Лично. На фирме все встревожены. Еще не хватает, чтобы об этом узнал сам господин Швегеншталлер!(Тарабанит кулаками в дверь).Тебя же выбросят на улицу, идиот! Забыл, как полгода обивал пороги? Подумаешь, специалист великий! Коммивояжер на палочке! Да таких, как ты, только свистни….И повезут по городам и весям что угодно: хоть шелка и ситцы, хоть пуговицы и гвозди. Подумаешь, премудрость великая…(Яростно колотит в дверь).Тут я вспомнила, господин прокуроркак несколько дней тому назад он сказал: «Ах, господи, какую я выбрал хлопотную профессию! Изо дня вдень в разъездах. А тяготы дороги, а нерегулярное питание, а бесконечные унижения. Иногда мне хочется даже, чтобы хозяин выгнал меня - я тогда бы хоть мог выспаться и посидеть в городском парке».(Снова колотит в дверь).Открой, Грегор! Или я это сейчас сделаю сама. Вынимает связку ключей, находит нужный, пытается вставить его в замочную скважину. Но он оставил ключ в замке, открыть дверь было невозможно. Я бросилась в мансарду: «Господин Кафка, помогите, у нас беда!» А что мне оставалось делать? Кафка спустился сюда. Я снова стала колотить в двери: «Грегор! Открой!»А Кафка качает головой и говорит: «Не ругайте его, фрау Замза, лучше скажите ему что-нибудь ласковое. Как вы его в детстве называли? Не помните?» - «Грегорчик, миленький, говорю, жучок мой шоколадненький, открой своей сестричке»…И что же вы думаете, господин прокурор? Послышалась какая-то возня, потом словно волочили по полу стул и вдруг услышала я, как звякнул ключ. Выпал, значит. «Открывайте!»-сказал Кафка. Вставляет ключ, поворачивает его раз, другой. Легонько толкает дверь. Она поддается. ГРЕТА робко заглядывает в комнату, потом входит туда. И сразу же раздается ее душераздирающий крик. ГРЕТА выбегает. Она в ужасе. Там…там…(Кричит в комнату).Не смей входить сюда!(Захлопывает дверь). Чудовище! Падает в кресло, закрывает лицо ладонями. Долгая пауза. Я потеряла сознание, господин прокурор. Очнулась от резкого запаха нашатыря –видимо, этому Кафке пришлось основательно повозиться со мной, чтобы привести в чувство. Не думайте только, что делал он все это из добрых побуждений. У дьявола нет сердца. Очнувшись, я увидела перед собой лихорадочно горящие глаза и самодовольную усмешку на его тонких синих губах. Будто он был рад происходящему. И сразу же в мозгу вспыхнуло :это его рук дело, его черная ворожба. А суетится он возле меня, чтобы чистеньким остаться- хитер, подлец! Ох же и хитер! Но и мне, скажу вам, ума не занимать. Задаю этому мерзавцу прямой вопрос: «Где мой брат Грегор?».А он как ни в чем ни бывало: «Там, фрау Замза»- и показывает мне на дверь. -Там его нет, говорю. -«А жук?»-издевается он и буравит меня своими наглыми сверкающими глазами. -Вы хотите сказать, господин Кафка, что это чудовище и есть мой дорогой брат? -«Именно так, фрау Замза ».-Тогда я немедленно вызываю полицию и пусть они разбираются, кто и как превратил человека в навозного жука. -«А тут и без полиции все ясно, фрау Замза. Кем вы давеча назвали своего брата? Забыли? Я вам напомню: |
1 2
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Лиса плутовка пьеса в одном действии по русской народной сказке Зателепин Олег Кимович кандидат юридических наук, доцент, помощник заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации... |  | Конкурс конспектов уроков учителей начальных классов фгос ноо в действии. Мой новый уро «фгос ноо в действии. Мой новый урок» и «Урок XXI века», целью которых являлось обобщение и популяризация результатов педагогической... |
| Конкурс конспектов уроков учителей начальных классов фгос ноо в действии. Мой новый уро «фгос ноо в действии. Мой новый урок» и «Урок XXI века», целью которых являлось обобщение и популяризация результатов педагогической... | | Какие слова являются грамматической основой в одном из предложений текста? Какое сочетание слов является грамматической основой в одном из предложений или в одной из частей сложного предложения текста? |
| Механизмы гибели клеток при действии оливомицина и его производных | | Курсовой проект по дисциплине «Информационные системы и технологии» Один товар может присутствовать в нескольких магазинах, в одном магазине продается много товаров. В одном чеке может быть много товаров,... |
| Когда Господь Кришна появился во Вриндаване, там появилось множество... Говорится о двадцать одном демоне, но в действительности Кришна убил их намного больше. Почти каждый | | Тема: «Перенос слов типа «рама» «чайка» Актуализация знаний и фиксирование индивидуального затруднения в пробном действии |
| Самостоятельная работа с самопроверкой по эталону Шаг 1 — мотивирование: актуализация опорных знаний и фиксирова затруднения в пробном действии | | Квалификационные тесты по рентгенологии (лучевой диагностике) Раздел 1 Какое свойство рентгеновского излучения является определяющим в его биологическом действии? |
| Актовая речь Теоретические и прикладные аспекты оценки и прогнозирования функционального состояния организма при действии факторов длительного... | | Классный час «наркотики путь в никуда!!!» Цель – познакомить учащихся с информацией об отрицательном действии и негативных последствиях злоупотребления психоактивными (наркотическими... |
| Конкурс «фгос в действии. Мой новый урок» 2013 ... | | Антибиотики – история далёкая и близкая Современную медицину не возможно представить без применения антибиотиков. Поэтому необходимо не только иметь представление об их... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Цель урока: дать представление об умножении как действии, связанном с переходом к новым меркам в процессе измерения величин | | Цель: сформировать представление учащихся о средствах бытовой химии,... Автор Макарова Светлана Борисовна, учитель начальных классов, с. Просторы Кваркенского района Оренбургской области |
