Задача очевидным образом выходила за рамки узко медиевисти
Скачать 3.79 Mb.
|
| История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1996. 255 с. Содержание: 1. ОТ СОСТАВИТЕЛЯ. 2. ТЕОРИЯ Ж.ДЮБИ. ИСТОРИЯ МЕНТАЛЬНОСТЕЙ. 3. А.ДЮПРОП. ПРОБЛЕМЫ И МЕТОДЫ ИСТОРИИ КОЛЛЕКТИВНОЙ ПСИХОЛОГИИ. 4. Ф.АРЬЕС. ИСТОРИЯ МЕНТАЛЬНОСТЕЙ. 5. А.БЮРГЬЕР. ИСТОРИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ. 6. ИСТОРИЯ МЕНТАЛЬНОСТЕЙ. К РЕКОНСТРУКЦИИ ДУХОВНЫХ ПРО- ЦЕССОВ. СбОРНИК СТАТЕЙ под редакцией У.РЛУЛЬФА. 7. А.БУРО. ПРЕДЛОЖЕНИЯ К ОГРАНИЧЕННОЙ ИСТОРИИ МЕНТАЛЬ- НОСТЕЙ. 8. Р.ШАРТЬЕ. МНР КАК ПРЕДСТАВЛЕНИЕ. 9. ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯПрактика в СРЕДНИЕ века> МЕНТАЛЬНОСТИ В СРЕДНЕВЕКОВЬЕ: КОНЦЕПЦИИ И ПРАКТИКА ИССЛЕДОВАНИИ. 10. ИСТОРИЯ МЕНТАЛЬНОСТИ В ЕВРОПЕ. ОЧЕРКИ по ОСНОВНЫМ ТЕМАМ. ПОД РЕД. И. ДиНцельбахерла 11. КУЛЬТУРНАЯ ИСТОРИя жеста. Сборник статей под редакцией Я. РЕ>МЕРА И Г. РУДЕНБУ>РГА. 12. М.Э. ВИТМЕР-БУТШ. СОН И СНОВИДЕНИЯ В СРЕДНИЕ Века. 13. Э.КАНТОРОВИЧ. ДВА ТЕЛА КОРОЛЯ. ОЧЕРК ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТЕО- ЛОГИИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ. 14. СИМВОЛИКА КОРОЛЕВСКОЙ ВЛАСТИ В СРЕДНЕВЕКОВОЙ ФРАНЦИИ. ОБЗОР. 15. Э. Коэн. ПЕРЕКРЕСТКИ ПРАВОСУДИЯ. Закон и КУЛЬТУРА в ПОЗДНЕСРЕДНЕВЕКОВОЙ ФРАНЦИИ. 16. НОВОЕ ВРЕМЯ Р.МАНДРУ. МАГИСТРАТЫ И КОЛДУНЫ ВО ФРАНЦИИ В XVII В. АНАЛИЗ КОЛЛЕКТИВНОЙ ПСИХОЛОГИИ. 17. Э.П.ТОМПСОН. ПЛЕБЕЙСКАЯ КУЛЬТУРА И МОРАЛЬНАЯ ЭКО- НОМИЯ. СТАТЬИ ИЗ АНГЛИЙСКОЙ СОЦИАЛЬНЫЙ ИСТОРИИ XVIII и XIX вв. 18. КУЛЬТУРА ПРОСТЫХ ЛЮДЕЙ. НАРОДНАЯ ЖИЗНЬ В БАВАРИИ 1$ XVI-XIX ВВ. СбОРНИК СТАТЕЙ ПОД РЕД. Р. ВАН ДЮЛЬМЕНА. 19. Ж. ЛЕФЕВР. ВЕЛИКИИ СТРАХ 1789-1794 годов. 20. С. ФРАНК. НАРОДНАЯ ЮСТИЦИЯ, ОБЩИНА И КУЛЬТУРА РУССКОГО КРЕСТЬЯНСТВА 1870-1900 годов. 1. ОТ СОСТАВИТЕЛЯ. В 70-е-80-е гг. в ИНИОН СССР, под редакцией А.Л.Ястребиц- кой, А.Я.Гуревича и Ю.Л.Бессмертного издавалась серия рефера- тивных сборников, большинство из которых носило название "Культура и общество в Средние века"^. Однако решавшаяся ими задача очевидным образом выходила за рамки узко медиевисти- ческих штудий и представляла интерес не только для знатоков Средневековья и Раннего Нового времени. Речь шла о переносе на отечественную почву опыта т.н. "новой исторической науки", основы которой были заложены в 30-е гг. французскими учены- ми, издателями журн."ла "Анналы" Марком Блоком и Люсьеном Февром. Эти сборники впервые познакомили многих из нас с такими классическими трудами, как "Феодальное общество" Марка Бло- ка, "Цивилизация средневекового Запада" Жака Ле Гоффа, "Эпо- ха соборов" Жоржа Дюби, "Монтайю" Э.Леруа Ладюри, "Сыр и черви: космос мельника XVI в." Карло Гинзбурга. Во времена уныло-обязательного разоблачительства "буржуазной науки', они приоткрывали мир иной научной жизни, пронизанной радостью познания. В большинстве своем прекрасно написанные тексты ре- фератов способны доставить удовольствие читателю доже теперь, когда некоторые из книг, которым они были посвящены, уже появились в русских переводах. Предлагаемый сборник подготовлен сотрудниками руководи- мого А.Я.Гуреричем исследовательского центра "Человек в исто- рли" Института всеобщей истории РАН и участниками его же се- минарп по исторической антропологии. Он стивит ('вини .1ид;1Ч('й п()одолжит1, знакомство наших читателей с достиян-ниями и трудностями "новой исторической науки". Преимущественное внимание уделено в нем тому периоду ее истории, когда, начиная с 60-х гг., уже после смерти основоположников, новое поколение их последователей начинает разрабатывать их идеи в рамках ис- тории ментальностей и исторической антропологии. Не слишком долгая история "новой исторической науки" дос- таточно драматична^. Уже само ее рождение было бунтом - против утвердившихся в историографии представлений о безусловном приоритете письмен- ных, прежде всего архивных источников, о главенствующей роли событийной истории - политической, дипломатической, военной. Февр и Блок призывали историков отказаться от академической, "историзирующей" истории, науки "ножниц и клея", нанятой од- ними только текстами и воплощающейся в "блестящих докла- дах" и "непроходимом криволесьи диссертаций". Они призывали повернуться "лицом к ветру", к жгучим проблемам современно- сти, привлекая для их разрешения опыт людей прошлого, а зна- чит воскрешая жизнь этих людей во всей ее полноте и сложности - их привычки чувствовать и мыслить, их повседневную жизнь, их способы борьбы с обстоятельствами. Пользуясь данными гео- графии, экономики, психологии, лингвистики. Блок и Февр стре- мились к воссозданию не отдельных сторон действительности, а целостного представления о жизни людей, людей "из плоти и крови". "Удобства ради, - писал Февр, человека можно притя- нуть к делу за что угодно - за ногу, за руку , а то и за волосы, но, едва начав тянуть, мы непременно вытянем его целиком. Че- ловека невозможно разъять на части - иначе он погибнет"; а ме- жду тем, продолжал он, историки "нередко только тем и занима- ются, что расчленяют трупы"^. Таким образом, "новая историче- ская наука" изначально несла в себе "антропологический заряд". Этот в высшей степени увлекательный призыв не мог, однако, не породить в дальнейшем самых разных интерпретаций. Среди последователей Блока и Февра, на протяжении полувека группи- ровавшихся вокруг журнала "Анналы" и причислявшихся к школе "Анналов" (сам факт существования которой многими, впрочем, ставится под вопрос), велась и ведется острая полемика - между разными учеными, разными поколениями школы (сего- дня их насчитывается уже четыре) и разными версиями "новой исторической науки". Пожалуй, единственное, что отличает всех без исключения приверженцев школы, это Беспокойство с боль- шой буквы, потребность в постоянном пересмотре устоявшихся истин. Возникшая как своего рода ересь, "новая историческая наука" продолжает порождать новые ереси внутри себя, и в этом смысле, несмотря на солидный возраст (в 1989 г. было отмечено ее шестидесятилетие) сохраняет право называться новой. Сегодня она представлена уже целым спектром историографи- ческих течений, таких как новая экономическая история, новая социальная история, историческая демография, история менталь- ностей, история повседневности, микроистория, а также рядом более узких направлений исследования (история женщин, тела, питания, болезней, смерти, детства, старости, сна, жестов и т.д.). Историческую антропологию иногда перечисляют как одно из них; чаще же весь этот конгломерат не имеющих четких границ, ft переплетающихся между собою научных направлений именуют историко-антропологическим. Так что историческую антрополо- гию в широком смысле можно, по-видимому, считать современ- ной версией "новой исторической науки". Однако утверждение ее в качестве таковой явилось следствием очередной "драмы идей". В послевоенные годы преобладающей в "Анналах" была ее экономическая версия, связанная с именем Фернана Броделя (в 1956 г., после смерти Февра, он возглавил журнал). Интересы его сторонников были сосредоточены на ре- конструкции экономических отношений, главным образом "мате- риальной жизни" прошлого, тесно связанной с повседневностью и существующей во времени "большой длительности"; изучение же того, что Блок называл "способами чувствовать и мыслить", ока- залось почти забытым. За возрождение этого последнего направления и выступили в начале 60-х гг. Ж.Дюби и Р.Мандру, поддержанные группой мо- лодых историков, составивших третье поколение школы "Анна- лов" - Ж.Ле Гоффом, А.Бюргьером, М.Ферро и другими. Подхо- ды Броделя были подвергнуты критике за абстрактность, схема- тизм, "обесчеловеченность". Именно с того времени вошли в ши- рокий научный оборот названия истории ментальностей и - под несомненным влиянием британской культурантропологии и структурной антропологии К.Леви-Стросса - исторической антро- пологии. Этот эпизод называют вторым рождением "новой исторической науки". Одновременно он сопровождался новым бунтом, новым ее "отказом". Но на этот раз она порывала уже не с традицион- ной бесхитростно-событийной политической историографией, а с методологически изощренной, функционалистски или марксист- ски интерпретированной социальной и экономической историей, нацеленной на изучение систем и структур. Как писал Ле Гофф, мантальность стала противоядием против "бестелесных социаль- но-экономических механизмов", которыми были полны тогда произведения историков (см. с.41 наст. изд.). Отвергая системно- структурную историю, "новая историческая наука" снова отправ- лялась на поиски "живого человека". Очевидно, что по отношению к гуманитарной науке, которая занимается человеком по определению, лозунг антропологизма или "человечности" - парадоксален, а вернее тавтологичен. Речь, разумеется, всякий раз идет об определенном его истолковании. Начиная с 60-х гг. залог "человечности" истории усматривается "новыми историками" в изучении ментальной сфер]>1. Именно ментальность явилась тем "окуляром", через которую стали рас- сматривать историческую реальность антропологически ориенти- рованные историки. Сегодня высказываются самые разные мнения о соотношении истории ментальностей и исторической антропологии и о пер- спективах этого союза"*. Нельзя даже с уверенностью сказать, од- на это наука или две, поглощает ли одна из них другую, расхо- дятся они или окончательно сольются (в заголовке нашего сбор- ника мы даем их названия через запятую, оставляя вопрос об их "соподчиненносги" открытым, как он остается открытым в совре- менной науке). Никто, однако, не сомневается в их теснейшей связи. По выражению У.Раульфа (с.39), объединяет их интерес к тому, что молчаливо признается данной культурой. - к полуосоз- нанным представлениям и соответствующим им нормам поведе- ния. В фокусе внимания историка-антрополога постоянно находит- ся та точка, вернее, та область действительности, где мышление практически сливается с поведением. Эта область, получившая название "народной культуры", представляет собой целостный сплав условий материальной жизни, быта и мироощущения, "ма- терик" преимущественно устной культуры, почти не оставляю- щий по себе письменных свидетельств. Конечно, такой подход предполагает определенное г.идение ис- тории. Если для просветительской историографии движущее на- чало истории - ра.зум, для марксизма и функционализма - спо- соб производства и осознанные экономические интересы классов, то историко-антропологический угол зрения, при всех оговорках относительно многофакторности, предполагает убеждение, что поведение людей в значительной мере определяется теми норма- ми, образцами и ценностями, которые признаны в данном обще- стве как сами собой разумеющиеся. Не исключено, что в недалеком будущем "менталистская" вер- сия исторической антропологии тоже будет признана недостаточ- но "человечной". Ведь коллективная ментальность, подобно соци- альным структурам, является, безусловно, одним из факторов не- свободы человека, причем несвободы в самом, казалось бы, со- кровенном и частном - в его собственном сознании; "телесность" и ментальность давят на субъекта не меньшим грузом, чем "бес- телесные" социально-экономические механизмы. Уже и сейчас интерес историков смещается на ту, все же данную человеку "четверть свободы" на фоне "трех четвертей необходимости", на тот зазор между ментальной заданностью и поведением конкрет- ного человека, который сегодня выпадает из поля зрения истори- ков ментальности". Субстанцию человечности увидят, возможно, в уникальности единичного опыта, моментах личностного выбора как основе альтернативности истории. И это ляжет в основу но- вой версии исторической антропологии. Однако это дело будущего, а сегодня мы имеем дело с той ее версией, исследовательское пространство которой сформируется в основном историей ментальностей. Последняя является не просто 8 одной из интенсивно разрабатываемых тем, а смысловым фоку- сом этого пространства. Наш сборник состоит из двух разделов - теоретического и по- священного конкретным исследованиям. Правда, для "новой ис- торической науки" такое разделение достаточно условно. "Голое теоретизирование" здесь вовсе не приветствуется, а эмпирические изыскания, в свою очередь, неотъемлемы от теоретических поис- ков. "Спокойное", беспроблемное накопление фактов здесь в той же мере невозможно: само вычленение объекта исследования рас- сматривается как задача теоретическая. Тем не менее для удобства читателя такое разделение нами проведено. В первом разделе помещены рефераты ряда опублико- ванных в бО-е-80-е гг. обобщающих и дискуссионных статей, трактующих предмет и методы истории ментальностей и истори- ческой антропологии (сборник "История ментальностей. К рекон- струкции духовных процессов", составленный У.Раульфом, тоже состоит из таких статей). Расположив их по хронологии появле- ния, мы стремились хотя бы пунктирно обозначить вехи пути, пройденного указанными научными направлениями с начала 60-х до конца 80-х гг. - от первых, возвестивших начало широ- кого интереса к истории ментальностей статей Ж.Дюби и А.Дю- прона до работ А.Буро и Р.Шартье, появившихся в 1989 г. в про- граммном номере "Анналов", который провозгласил новый "кри- тический поворот" в отношениях истории с социальными науками. Мы стремились дать представление о стихии споров, которые столь характерны для "новой исторической науки". Не стоит их здесь пересказывать, отметим лишь некоторые моменты. Обсуждаются трудности реконструкции не осознаваемых людь- ми представлений и соответствующих им норм поведения. Эти трудности, в общем, известны (на страницах нашего сборника они наиболее сжато суммированы П.Бёрком - см. с. 56 и ел.). То, что не попадает в сферу сознания - не находит отражения в пись- менных источниках; историк вынужден пользоваться косвенны- ми методами, "подсматривая" за своими героями. При этом за- фиксировать свои выводы он может тоже, только придав бессоз- нательным представлениям форму осознанных категорий; по- строение системы категорий - такова пока наиболее разработан- ная форма описания ментальности, что явно не соответствует природе изучаемого объекта. Другая тяжело преодолеваемая трудность - невозможность по- нять и описать, почему и каким образом изменяется обыденное сознание и соответствующие матрицы поведения. Наконец, наиболее "вопиющая" проблема - отсутствие единст- ва по поводу того, что же такое сама ментальность. Ле Гофф в 9 свое время предложил смириться с расплывчатостью ("двусмыс- ленностью") понятия ментальности, именно в ней усматривая его богатство и многозначность, созвучные изучаемому объекту (см. с.40). Но это не остановило попыток точнее определичь менталь- ность, "алгоритмизировать" ее. При этом разночтения в трактов- ке понятия со временем не сглаживаются, а, скорее, увеличива- ются. Одну из самых последних попыток предпринял Ален Буро, предложив свое "ограниченное" понятие ментальности и локали- зуя коллективные представления в области языка. Однако такая попытка выделить ментальную субстанцию "в очищенном виде" сегодня не типична. Можно констатировать тенденцию не к ограничению, а ко все большему расширению по- ля зрения историков ментальности. Наряду с "подсознанием" об- щества они стремятся изучать все другие способы истолкования мира - философские, научные, идеологические, литературные, религиозные (пожалуй, в этом смысле Дюпрон, чей призыв в на- чале 60-х гг. не был подхвачен, кажется сегодня ближе других к современным представлениям - см. с.22 и ел.). При этом истори- ки иногда соответственно расширяют и понятие мент. ъчьности - либо же вовсе отказываются от него, пользуясь терминами "зна- ние", "представление" и т.п. В поле их зрения оказывается, таким образом, вся ментальная сфера - противоречивая и изменчивая, сотканная из различных групповых и даже индивидуальных представлений, колеблемая борьбой этих групп и индивидов за собственное видение реально- сти, за право "производства здравого смысла" (выражение совре- менного этнолога и социолога Пьера Бурдье, чьи взгляды сегодня популярны среди историков антропологической ориентации). Для современных исследований характерен этот интерес к разнообра- зию групповых менталитетов, разноэтажности ментальной сферы ("Различения" - название одной из книг того же Бурдье). Неда- ром если раньше речь шла обычно о единой для всего общества мрнта.пьностч, то теперь чаще говорят о различных ментально- стях - что и отразилось в утвердившемся на сегодня названии дисциплины. Однако стремление центрировать всю эту сферу на неосознанное, само собой разумеющееся - сохраняется. Тенденция к расширению исследовательского поля характерна не только для изучения собственно ментальности, но и для исто- рической антропологии в целом. "Новая историческая наука" снова претендует на исследование тех сфер действительности, ко- торые были в свое время отвергнуты ею, как недостойные внима- ния. Сегодня в ее лоно возвращается политическая история, "от- казом" от которой было ознаменовано само ее рождение. "Поли- тическая антропология" (истоки которой возводятся к ранней ра- 10 боте Блока "Короли-целители"), занимается символикой власти, теми представлениями людей, которые и позволяют ей быть вла- стью. Возвращается в историческую антропологию и изучение права, которое Ле Гофф еще недавно называл "пугалом историка", од- ной из тех территорий, на которых ему грозит наибольшая опас- ность быть побежденным "старыми бесами"^. Теперь изучение обычая, правосознания, правовых норм и представлений считает- ся одним из самых перспективных направлений науки. Возвращается и экономика, которой тоже на определенном этапе было отказано в антропологическом статусе. Издатели но- вого немецкого журнала "Историческая антропология. Культура, общество, повседневность" пишут, что намерены изучать "поли- тику, общество и экономику сквозь призму жизненных обстоя- тельств людей и способов истолкования ими мира"'. Историче- ская антропология, таким образом, претендует сегодня на изуче- ние практически всех сфер действительности - но в проекции че- ловеческих представлений о них. "Мир как представление" - та- ково название статьи Роже Шартье, завершающей теоретический |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | § "Король логических парадоксов" В науке, — писал английский химик Ф. Содди, — задача, надлежащим образом поставленная, более чем наполовину решена. Процесс умственной... | | 4. технология научных исследований Важное значение имеет задача обеспечения научных исследований удобной для восприятия информацией о важнейших научных достижениях,... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Если я встречаюсь с человеком, который лично для меня очень важен мое бессознательное меняется. По сути дела, положительная ценность... |  | Задача 1 22 Вариант 3 22 Задача 1 22 Вариант 4 23 Задача 1 23 Задача... «Менеджмент». Дисциплина реализуется кафедрой экономики и управления. Дисциплина нацелена на формирование общекультурных компетенций... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... При работе в группе дело обстоит по-другому. Большинству из них нужна как минимум какая-то форма поддержки или структурные рамки... | | Урок в 8-м классе Урок проводится главным образом в форме беседы... Урок проводится главным образом в форме беседы ученики отвечают на вопросы учителя |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Сначала разберемся какие рамки бывают. Рамки бывают растровые и векторные. Векторные сразу опустим по причине что gimp все-таки редактор... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... А далее каждая задача делится на виды в соответствии с условием и требованием формулировки следующим образом: [1] |
| Концепт идеологии в современных политических исследованиях 1 Задача настоящей статьи – показать, каким образом данное понятие используется в политических исследованиях конца ХХ века, и оценить... | | Факторы, влияющие на здоровье человека В результате он загнал себя в узкие рамки, выйти за которые нельзя без угрозы для жизни. Эти рамки и представляют собой правила здорового... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Эвм. Главная задача в искусственном интеллекте (ИИ) — научиться хранить знания таким образом, чтобы программы могли осмысленно обрабатывать... | | "Веселый зоопарк". Интегрированное физкультурно-сенсорное занятие для 2-й младшей группы Закреплять действия соотнесения предметов по величине, цветам; содействовать осмыслению детьми понятий “высоко”, “низко”, “широко”,... |
| Профессионализация педагогов оу на современном этапе Таким образом, перед школой в настоящий момент стоит задача соединения двух составляющих – «научить ученика учиться» (в соответствии... | | Тематическое планирование курса 9 класс Основная методическая задача этой части курса состоит в повторении и закреплении знаний важнейших понятий и практических умений,... |
| Задача учителя помочь детям провести мини-спектакль (ролевую игру),... Основные цели пропедевтического курса информатики в младшей школе кратко можно сформулировать следующим образом | | Оформление исследовательской работы, реферата Перед вами стоит непростая задача: представить свою работу жюри наилучшим образом. Хотим дать несколько советов. Вы представляете... |
