История посредничества России в международных и межнациональных конфликтах
Скачать 377.62 Kb.
|
| приднестровского конфликта и последующие действия России. Уже 21 июля 1992 г. президенты России и Молдавии подписали Соглашение о принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова. В зону военных действий были введены Совместные миротворческие силы. Процесс перешел в мирную стадию. В дело включилась дипломатия. Несмотря на то, что процесс мирного урегулирования конфликта набирал обороты, политические переговоры постепенно заходили в тупик. Потребовались дополнительные усилия российских посредников, включая Е.М. Примакова, чтобы побудить стороны подписать в мае 1997 г. Меморандум об основах нормализации отношений между Республикой Молдова и Приднестровьем. Заметное место приднестровская проблематика заняла в ходе состоявшегося в июне 2000 г. визита в Кишинев президента Российской Федерации В.В. Путина. В результате его визита была образована Государственная комиссия по содействию политическому урегулированию приднестровской проблемы во главе с Е.М. Примаковым. Госкомиссия разработала и представила Кишиневу и Тирасполю проекты двух новых документов, которые, однако, вызвали у них весьма сдержанную реакцию. После победы в феврале 2001 г. на досрочных парламентских выборах Партии коммунистов Республики Молдова и избрания президентом страны В.Н. Воронина многим в Москве казалось, что приднестровское урегулирование должно было получить новый позитивный импульс. В соответствии с просьбой молдавского руководства В.В. Путин поручил первому заместителю руководителя своей администрации Д.Н. Козаку оказать содействие в подготовке проекта новой молдавской конституции. Был выработан проект Меморандума об основных принципах государственного устройства Федеративной Республики Молдова, который в ноябре 2003 г. парафировали руководители Республики Молдова и Приднестровья. Однако в последний момент под давлением миссии ОБСЕ в Кишиневе молдавская сторона отказалась подписать документ. Была упущена реальная возможность развязать приднестровский узел. В 2004 г. молдавское руководство заявило о неэффективности пятистороннего формата переговорного процесса и предложили расширить число посредников за счет Евросоюза, США и Румынии, а также заменить действующие в регионе миротворческие силы, состоящие из военнослужащих России, Молдавии и Приднестровья, на международный контингент. Тирасполь выступил категорически против такой перспективы. Автор приходит к мнению, что Кишинев при поддержке западных стран сконцентрировал в конце 2004 г. свои усилия на изменении формата переговоров, дабы отодвинуть Россию на второстепенные роли. Такая линия наряду с "забвением" кардинальных проблем урегулирования вряд ли способна принести мир в этот регион. В третьем разделе главы исследуется эволюция грузино-абхазского конфликта. В ноябре 1993 г. в Женеве представители грузинской и абхазской сторон сели за стол переговоров. Они проходили под эгидой ООН и "с помощью правительства Российской Федерации в качестве содействующей стороны"14. 14 мая 1994 г. в Москве было подписано Соглашение о прекращении огня и разъединении сил. На основе этого документа и решения Совета глав государств СНГ в зоне грузино-абхазского конфликта в июне 1994 г. были размещены Коллективные силы по поддержанию мира (КСПМ) СНГ, а фактически – российский миротворческий контингент. Совет Безопасности ООН в резолюции № 937 от 21 июля 1994 г. поддержал размещение КСПМ в зоне конфликта. В июне 1997 г. в Москве удалось организовать встречу абхазского лидера В.Г. Ардзинбы с министром иностранных дел Грузии И.А. Менагаришвили. В результате прямого диалога между ними и последующей работы с участием Е.М. Примакова над предложенным МИД России текстом двустороннего протокола удалось, как тогда казалось, найти взаимоприемлемые развязки. Однако предложение Б.Н. Ельцина, который высказался за приезд в Москву Э.А. Шеварднадзе и В.Г. Ардзинбы с тем, чтобы путем переговоров с ними выйти на подписание протокола, реализовано не было. В июне 1998 г. в Москве проходили переговоры личных представителей Э.А. Шеварднадзе и В.Г. Ардзинбы для подготовки документов к их встрече. При содействии российских дипломатов сторонами были выработаны проекты двух таких документов, но из-за действий грузинских властей достигнутые договоренности не были реализованы. Зато в ООН был выработан проект документа о разграничении конституционных полномочий между Тбилиси и Сухуми. Однако абхазская сторона отказывалась принимать участие в рассмотрении проекта документа, готовящегося ООН "по настоянию Грузии". К концу 2002 г. в МИД России пришли к твердому убеждению, что в сложившейся ситуации первоочередное дело, без которого невозможно все остальное, - попытаться восстановить хотя бы минимальное доверие между грузинской и абхазской сторонами. В марте 2003 г. в Сочи состоялась встреча В.В. Путина и Э.А. Шеварднадзе. В обсуждении некоторых вопросов приняли участие представители руководства абхазской стороны. Был намечен ряд практических шагов по решению двух задач – возвращению беженцев и экономической реабилитации Абхазии. Уход Э.А. Шеварднадзе с политической сцены Грузии и события летом 2004 г. вокруг Южной Осетии поставили под угрозу наметившуюся позитивную динамику. Автор делает вывод, что в 1997 г. грузинское руководство упустило исторический шанс, отказавшись от приемлемой для Сухуми формы восстановления отношений с абхазами в рамках общего государства. Предложенный Россией ключ к началу урегулирования лежал на столе переговоров, но им не воспользовались. В четвертом разделе главы анализируются действия российской дипломатии в карабахском конфликте. Борьба за прекращение огня велась Россией настойчиво и целеустремленно на протяжении 1991 –1994 гг. По инициативе России в нее были вовлечены многие страны, руководители и дипломаты различных государств, особенно по линии СНГ и ОБСЕ. С 1992 г. главным форумом для урегулирования нагорно-карабахского конфликта является Минская группа ОБСЕ. С февраля 1997 г. ее сопредседателями наряду с Россией были назначены США и Франция. После прекращения огня, достигнутого 12 мая 1994 г. благодаря действиям российской дипломатии, ставка была сделана на проведении переговоров по заключению соглашения о прекращении вооруженного конфликта, которое позволило бы приступить и к разработке статуса Нагорного Карабаха. В мае 1997 г. и в ноябре 1998 г. сопредседатели выдвинули две крупные инициативы по урегулированию карабахского конфликта, основанные преимущественно на базе российских предложений. Однако эти инициативы отвергались то одной, то другой стороной. В результате усилий российской дипломатии, предпринятых во взаимодействии с другими сопредседателями Минской группы ОБСЕ, удалось организовать встречу между президентом Азербайджана Г.А. Алиевым и президентом Армении Р.С. Кочаряном в Москве в апреле 1999 г. в рамках Совета глав государств СНГ. Встречи между Г.А. Алиевым и Р.С. Кочаряном приобрели регулярный характер. Однако встречи двух президентов, включая «исторические» переговоры в апреле 2001 г. в Ки-Уэсте (США), не привели к согласию. Позднее ситуацию усугубило проведение в 2003 г. президентских выборов в обеих странах и болезнь Г.А. Алиева. Главным достижением 2004 г. стало возобновление переговорного процесса на регулярной основе и на различных уровнях. По мнению автора, исследуемый период показал, что не стоит заблуждаться относительно миротворческого потенциала международных организаций. Карабахский конфликт, которым ОБСЕ вплотную занимается с 1992 г., далек от урегулирования. Единственный вклад этой организации сводился к наблюдению за режимом прекращения огня на линии соприкосновения сил сторон для поддержания перемирия, достигнутого при посредничестве России. В третьей главе – «Вклад России в современную практику посредничества» – диссертант выделяет ряд принципиальных моментов в политике России в исследуемый период, которые, на его взгляд, вошли в «золотой фонд» международного опыта по урегулированию конфликтов. 1. На фоне проведенных до сих пор западными державами акций по "гуманитарной интервенции" усилия России по прекращению военной фазы конфликтов на постсоветском пространстве в 1992 – 1994 гг. следует признать более эффективными. Подробно анализируются действия России в этой области на примерах деятельности российских миротворцев в Абхазии, Приднестровье, Южной Осетии. В качестве положительного опыта делается упор на создании смешанных сил в зонах грузино-осетинского и приднестровского конфликтов с участием воинских подразделений конфликтующих сторон. Что касается грузино-абхазского конфликта, то миротворческие силы были введены в Абхазию по просьбе грузинской и абхазской сторон. Россия взяла на себя и несет всю тяжесть этой операции: в зоне конфликта находятся лишь российские миротворцы. В силу многочисленных факторов российские миротворцы – единственная реальная сила, способная держать ситуацию в Абхазии под контролем. 2. Участие миротворческих сил в политическом урегулировании. Приводятся многочисленные примеры активного участия российских миротворческих сил в политическом процессе урегулирования в Абхазии и Приднестровье. Особое внимание уделяется деятельности Смешанных сил по поддержанию мира в зоне грузино-осетинского конфликта, командующий которыми является членом Российской части СКК. В сложнейшей ситуации летом 2004 г. российские миротворцы проявили выдержку и настойчивость в проведении линии на выполнение сторонами достигнутых между ними договоренностей. Во многом благодаря действиям российских миротворцев удалось не допустить новой трагедии и возвратить грузино-осетинское противостояние в политическое русло. Все это еще раз подтвердило реальную значимость миротворческой операции и ее необходимость. 3. Челночная дипломатия – не гарантия успеха. Даже в том совершенном виде, в котором она использовалась Г. Киссинджером, челночная дипломатия привела лишь к Кемп-Дэвидским соглашениям и не принесла мир на Ближний Восток. Однако автор подчеркивает, что такая дипломатия – необходимая и повседневная форма деятельности российских посредников по урегулированию конфликтов. Рассматриваются конкретные примеры «челночной» деятельности российской дипломатии в карабахском урегулировании, в Южной Осетии. 4. Восстановление доверия между сторонами имеет первостепенное значение для продвижения вперед разрешения каждого конфликта. Исходя из практики российской дипломатии, классификация этих мер приводится по следующим направлениям: Во-первых, создание устойчивого режима прекращения огня, стабилизация положения в зоне конфликта. Помимо международно-правового оформления такого режима (об этом, в частности, говорится в меморандумах и соглашениях, подписанных в связи с конфликтами в Южной Осетии, Приднестровье и Абхазии), необходима политическая воля сторон его соблюдать. Во-вторых, непременным показателем стремления сторон к восстановлению доверия между ними является поддержание постоянного переговорного процесса. В-третьих, одним из главных показателей продвинутости мирного урегулирования многих конфликтов является положение дел с возвращением беженцев и вынужденных переселенцев. В-четвертых, обязательным условием продвижения сторон к полномасштабному урегулированию является восстановление и развитие экономических связей между ними. И, наконец, в-пятых, речь идет о "народной дипломатии". 5. Отношения России с международными организациями в деле урегулирования конфликтов на постсоветском пространстве заслуживают отдельного анализа. Тем не менее, автор попытался отметить некоторые характерные особенности этих взаимоотношений, более подробно остановившись на деятельности ОБСЕ – организации, напрямую задействованной в урегулировании грузино-осетинского, карабахского и приднестровского конфликтов. В исследуемый период отсутствие конструктивного взаимодействия со стороны ОБСЕ с российскими посредниками не шло на пользу делу урегулирования. Данный тезис обосновывается среди прочего и приведенными фактами совместных с представителями ОБСЕ действий на югоосетинском направлении. Практически все инициативы прошедших лет, исходившие от России, в целом воспринимались негативно и в конце концов блокировались, независимо от того, в правильном направлении они шли или нет. Показательный пример – срыв подписания в ноябре 2003 г. подготовленного российской стороной Меморандума по приднестровскому урегулированию. Не лучшим образом проявила себя ОБСЕ и в ходе событий в зоне грузино-осетинского конфликта летом 2004 г. 6. Вопрос о санкциях. Сами по себе санкции не приводят к политическому урегулированию конфликта. Страна, взявшаяся за посредничество или выступающая в качестве содействующей стороны, в принципе должна избегать шагов, которые могут быть истолкованы как занятие позиции одной из конфликтующих сторон. 19 января 1996 г. в Москве Советом глав государств СНГ было принято пока единственное решение о применении санкций в отношении Абхазии, однако, по мере эволюции ситуации в грузино-абхазском конфликте, специалисты в МИД России все чаще приходили к выводу о том, что принятое решение не сработало и теряет практический смысл. В феврале 2003 г. Европейский союз и Соединенные Штаты Америки приняли целевые санкции в форме визовых ограничений в отношении руководства Приднестровья. Подобный шаг не встретил одобрения в Москве. По мнению МИД России, визовые ограничения, как и вообще любые меры санкционного характера, - весьма чувствительный инструмент, и пользоваться им надо с предельной осторожностью. 7. Переговорный процесс. Один из самых сложных видов управления конфликтом, предотвращения открытых вспышек противостояния между конфликтующими сторонами. Важное значение российская сторона придавала проведению так называемых принципиальных переговоров, получивших такое название в рамках Гарвардского проекта по переговорам. Наглядным подтверждением линии российской дипломатии на проведение принципиальных переговоров стала упоминавшаяся встреча в Сочи В.В. Путина и Э.А. Шеварднадзе. Российская дипломатия широко применяла также «процедуру одного текста». Этот метод был достаточно успешно использован при подписании упоминавшихся меморандумов по Южной Осетии и Приднестровью. Он же активно применялся российскими дипломатами в период 1995-1997 гг. для выхода на принципиальную договоренность в абхазских делах – протокол о грузино-абхазском урегулировании. В заключении содержатся общие итоги исследования и ряд соображений, которые могут быть использованы политиками и учеными. Исторический анализ мирового развития свидетельствует, что в отличие от ХVIII–XIX вв., когда конфликты в целом носили межгосударственный характер, в современном мире они имеют преимущественно этническую, а подчас и религиозную окраску. Российская дипломатия трудно "входила" в посредническую миссию на постсоветском пространстве. Речь шла не только о том, что приходилось разговаривать с представителями народов, составлявших недавно одну страну. До 90-х годов прошлого столетия Россия, за некоторыми исключениями, редко выступала в качестве самостоятельного посредника. Надо было преодолеть первоначальную робость, привыкнуть к снисходительному и подозрительному отношению к себе со стороны более "опытных" посредников. Вспомнить, наконец, что российская дипломатия в плане посредничества наиболее успешно действовала там, где речь непосредственно шла о национальных интересах России. Результаты миротворческой деятельности России в "горячих точках" на пространстве СНГ общеизвестны – повсеместное прекращение боевых действий, перевод урегулирования в политическую плоскость, поддержание интенсивного переговорного процесса. И как некоторым политикам не хотелось бы принизить значение этих факторов или обвинить Россию в неэффективности ее миротворчества, история уже сделала свой вывод. За годы своего "обусловленного посредничества" российская дипломатия в практическом плане приобрела уникальный опыт, ни у кого такого опыта нет. В диссертации не идеализируется российское посредничество. Остановить кровопролитие в конфликтах – это одно, а предложить способы, с помощью которых можно снизить напряженность и удовлетворительно уладить их, - это другое, более трудное дело. В то же время, подчеркивается, что само российское посредничество в период 1992-2004 гг. являлось гарантом территориальной целостности Азербайджана, Грузии и Молдавии. Все инициативы и предложения, исходившие от России, базировались именно на этом принципе. И. Кант сформулировал для политиков важнейшие "запретительные законы". Один из этих законов гласит: настоящим мирным урегулированием может быть только такое, которое не содержит в себе семян будущей войны15. История не раз подтверждала мудрость такого закона. Известно, к чему привел Версальский мир, навязавший унизительные условия Германии и проигнорировавший интересы России. Показателен и другой пример – Дейтонский мирный договор по Боснии, заключенный в декабре 1995 г. Мир, навязанный ракетно-бомбовыми ударами, прекратил конфликт, но не имел ничего общего с истинным мирным решением проблемы. Опасным следствием кажущегося успеха в прекращении боснийской войны стал соблазн и дальше применять военную силу как средство разрешения межнациональных конфликтов. Дейтон породил и Освободительную армию Косово. Через два года мина, заложенная Дейтоном, взорвалась в Косово. Диссертант приходит к выводу, что косовский кризис, когда услуги посредников оказались в конце концов невостребованными, нанес тяжелый удар по всему институту посредничества. Фактически начали обсуждаться не модели урегулирования, а перспективы признания или нет территориальных образований. Памятная речь В.В. Путина в Мюнхене в феврале 2007 г., ставшая этапным событием во внешнеполитическом самоопределении страны, со всей очевидностью подтвердила намерение России играть уравновешивающую роль в решении мировых проблем, включая ответственное и справедливое урегулирование конфликтов. Можно не сомневаться, что подлинное посредничество еще будет востребовано в международной политике. Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: 1. Майоров М.В. Монография «Миротворцы. Из опыта российской дипломатии в посредничестве». – М.: Издательство «Международные отношения», 2007. (10 п.л.). 2. Майоров М.В. Международное посредничество: из опыта отечественной дипломатии // |
Похожие:
 | Мария сравнительный анализ деятельности международных организаций... Работа выполнена на Кафедре истории международных отношений и внешней политики России Московского государственного института международных... |  | Примерный перечень вопросов по предмету «История международных отношений и мировой политики» История международных отношений как история сменяющих друг друга международных систем |
| «Проблемы межнациональных отношений в свете необходимых задач по... Общественная палата России при поддержке Следственного комитета страны провела круглый стол на тему | | Реферат По теме: «История волонтерства. Волонтерское движение в России.... Московский государственный институт международных отношений (университет) мид россии |
| Реферат По теме: «История волонтерства. Волонтерское движение в России.... Московский государственный институт международных отношений (университет) мид россии | | Программа дисциплины «История международных отношений» Требования к студентам. В данном курсе студенты должны получить базовые знания об истории международных отношений, начиная с ялтинско-пигсдамских... |
| Программа вступительных испытаний для поступающих в аспирантуру Направление... Федеральное государственное образовательное бюджетное учреждение высшего профессионального образования «Московский государственный... | | Спецкурс по новой и новейшей истории стран европы и америки «история... Занятия по дисциплине «История международных отношений» представлены следующими видами работы: лекции, семинарские занятия, самостоятельная... |
| Рабочая учебная программа по дисциплине «История международных отношений»... История международных отношений [Текст]: рабочая учебная программа. Тюмень: тгамэуп, 2013. 46 с | | Международных отношений (университет) мид россии Холопов анатолий Васильевич, д э н., профессор кафедры Экономической теории, декан факультета Международных экономических отношений... |
| Шифр специальности: 07. 00. 15 История международных отношений и... Современные международные отношения: Учебно-методический комплекс./ Л. В. Володина. – Спб.: Ивэсэп, 2006 | | Рабочая программа по дисциплине дс. 01. 01. Торгово-экономические... «Торгово-экономические отношения России в современных условиях» является изучение студентами основных понятий в области международных... |
| Программа учебной дисциплины история международных отношений часть III Имо – лекционный курс “История международных отношений 1918-1945” (34 час.) предоставит студенту кафедры истории нового времени исторического... | | Загладин Н. В. История. История России и мира. 10-11 кл Государственному образовательному стандарту по истории. Планирование адаптировано к учебному плану мбоу всош №5, предназначено для... |
| Доклад директора / публичный отчет России. На изучение курса истории в 7 классе отводится 70 часов, из них, согласно программе, новая история изучается 30 часов, история... | | Методика преподавания бурятского языка раздел 1 России. На изучение курса истории в 7 классе отводится 70 часов, из них, согласно программе, новая история изучается 30 часов, история... |
