ГЛАВА ПЕРВАЯ
СЛОВА СТАРОГО ЖРЕЦА
Примерно около 355 г. до н.э. афинский поэт и философ Платон (429 — 347 гг. до н.э.), несомненно, испытал прилив вдохновения, внимая голосу муз и создав одно из самых загадочных произведений литературы классического периода. Он уже закончил книгу, озаглавленную «Республика», в которой излагал свои взгляды на Афины как на некое идеальное государство. Эти взгляды в определенной мере были основаны на философском учении Пифагора (род. ок. 570 г. до н.э.), оказавшего определяющее влияние на жизнь и воззрения Платона. Свою новую книгу он назвал «Тимей»; подобно своему предшественнику, она имела форму драмы, или диалога, в котором принимали участие четыре исторических персонажа. Действие диалога происходит в 421 г., когда самому Платону было всего восемь лет. Участники диалога — некоторые из них были действующими лицами и в «Республике», — это Сократ, великий наставник и друг Платона, который скончался в 399 г. до н.э., приняв яд; Тимей, астроном из Локри в Италии; Гермократ, ссыльный военачальник из Сиракуз, и Критий, который приходился Платону то ли прапрадедом, то ли дядюшкой с материнской стороны (см. главу III).
Этот стиль изложения, широко распространенный во времена Платона, позволял в живой и в то же время информативно насыщенной манере излагать основные темы книги. В своем новом диалоге, служившем как бы продолжением «Республики», участники вели оживленную дискуссию об устройстве Вселенной и природе материального мира. Но вместо
Сократа, которому наиболее подобала роль председателя, как это и было в «Республике», на этот раз эта честь была предоставлена Критию.
Уже в самом начале «Тимея» Платон затрагивает тему Атлантиды. Критий (другой, «младший») обращается к Сократу, и еще один участник, тоже по имени Критий (обозначенный как «старший»), его будущий прапрадед, рассказывает ему захватывающую историю. Он сам узнал ее от своего отца, Дро- пида, которому, в свою очередь, поведал ее его родственник и друг Солон. Как и все участники этого диалога, Солон (ок. 638 — 558 гг. до н.э.) также является историческим персонажем — знаменитым афинским законодателем, названным Платоном одним из семи величайших афинских мудрецов.
Седая древность
«Тимей» утверждает, что все свои знания об этой истории Солон почерпнул в Саисе, «городе [в Египте], откуда пришел царь Амасис». Этот Амасис, которого правильнее было бы назвать Аамесом II, правил Египтом со своего трона в Саисе примерно с 570 г. до н.э. на протяжении целых 44 лет. И хотя Солон жил как раз в это время, в тексте не содержится никаких указаний на то, что Солону довелось побывать в Египте. Ученик Платона, знаменитый философ Аристотель (384 — 322 гг. до н.э.), сообщает, что Солон посетил Египет в начале своих десятилетних странствий по Средиземному морю в бытность архонтом, то есть главой городского совета Афин. Так как этот срок приходится приблизительно на 594 — 593 гг. до н.э., то есть примерно на 22 — 23 года раньше официальной хронологии правления Амасиса, то здесь мы видим явное несовпадение. И тем не менее нам известно, что Солон посетил Египет примерно в это время, поскольку греческий историк Геродот (484 — 408 гг. до н.э.) сообщает в своей «Истории», что «царь Амасис установил закон, согласно которому каждый египтянин должен был однажды в год являться перед правителем своей области и указывать источники своих средств к существованию... Афинянин Солон заимствовал этот закон у египтян и распространил его на своих сограждан, которые с тех пор должны были подчиняться ему».
Это означает, что Солон, по-видимому, совершил путешествие в Египет ближе к концу своей жизни, уже после того, как Амасис стал фараоном (в 570 г. до н.э.) (см. также главу И).
Критий рассказывает, что, войдя в храм, посвященный почитанию Минервы (греческое имя Неит, богиня-покровительница Саиса), Солон разговорился с одним из жрецов храма, о котором сказано, что тот выглядел «глубоким старцем». Он рассказывал об уничтожении рода человеческого в давние века, то есть затронул тему, с которой афинский государственный муж, как ему казалось, тоже был неплохо знаком. Но старейшина жрецов тотчас показал Солону, как ничтожно малы все его познания об истинной истории рода человеческого, сказав: «...вы, греки, всегда точно дети; в Греции невозможно даже отыскать старика... Ваш разум еще слишком молод... он не способен хранить старинных представлений, основанных на давней традиции, не помнит знаний эпохи седой древности».
Поведав Солону о «бесчисленных и многообразных разрушениях, нанесенных роду человеческому, самые страшные из которых причинили ему огонь и вода», жрец принялся объяснять природу этих ужасных катастроф, разрушивших все достопамятное в человеческой истории. Традиции памяти о них, утверждал он, сохраняются только в хрониках, принадлежащих храму, ибо это «самые древние записи на земле».
Солону было дано понять, что история и генеалогия Афин, которые он с гордостью процитировал было, «мало чем отличаются от детских россказней». Ему объяснили также, что «ваши люди [т. е. афиняне, жившие в эпоху Солона] помнят всего лишь один потоп [упоминающийся в истории о греческом герое Девкалионе], хотя бывали потопы и раньше; более того, вы и понятия не имеете о том, что в вашей стране некогда жила самая отважная и доблестная на земле раса людей». И по сравнению с той расой афиняне времен Платона несут на себе явные следы вырождения.
Затем старейшина жрецов, которого греческий биограф Плутарх (ок. 50 — 120 гг. н.э.) называет «Сенчисом Святым»,
поведал о том, как перед «самым ужасным уничтожением всего живого водой» граждане Афин были «самыми доблестными воинами», а их строй и правление почитались «самыми благородными под небесами».
Солону было открыто также, что «великие деяния» благородной расы детей Афин записаны в сведенных хрониках храма и что они, возможно, «позволяют воскресить всю историю в мельчайших деталях, читая записи, сделанные задолго до нас». Одним из великих деяний, которое Солон запомнил из беседы со старцем, было то, как «народ Афин некогда положил конец всемогуществу некой великой державы, которая беспрепятственно распространилась по всей Европе и Азии, начиная с берегов Атлантического океана (курсив автора)».
Само собой разумеется, что в заключение диалога жрец из Саиса поведал Солону историю, происшедшую прежде разрушения Атлантиды, родины этой всемогущей державы. В большинстве переводов «Тимея» на английский этот важнейший текст занимает всего каких-нибудь 50 строк. Однако каждая строка буквально переполнена ключевыми фактами, описывающими это погибшее царство. Платон пытается восстановить другие подробности о жизни атлантов в обширном продолжении «Тимея», озаглавленном «Критий». Однако мы не должны забывать о том, что хотя «Тимей» действительно содержит немало реальных астрономических и научных данных, практически не имевших себе равных в те дни, все произведение в целом написано как своего рода научно-фантастический трактат.
Необъятные земли
Жрец из Саиса рассказывает далее, что могучая сила, поднявшаяся на борьбу против власти Афин, была родом с «острова», находившегося где-то возле Геркулесовых столбов1.
Геркулесовы столбы — древнегреческое название Гибралтарского пролива.
Это название в эпоху классической древности носили столбообразные скалы, высившиеся по обеим берегам Гибралтарского пролива и служившие как бы естественной границей Атлантического океана. Старец доказывает местонахождение этого острова в Атлантике тем, что заявляет, что «в те времена» «океан можно было легко пересечь*.
Однако что имел в виду Платон под словом «пересечь?» Насколько мы можем представить, это означает, что «остров» в Атлантике, родом с которого были могучие агрессоры, в прежние века находился не только в пределах досягаемости, но на него можно было плавать на кораблях океанского класса, способных пересечь Атлантический океан.
Тогда где же, по представлениям Платона, находился этот остров, когда он впервые высказал мысль о некоем «острове» в Атлантике, на котором жил воинственный народ, противостоявший военной мощи древних Афин? Быть может, его представления были основаны на опыте древних морских походов на остров Мадейру? А может, на один из Канарских островов или даже Азорских? Все эти группы островов расположены у побережья восточной Атлантики и, вне всяких сомнений, были хорошо знакомы мореплавателям античности в первом тысячелетии до н.э. (см. главу V).
Однако Платон, по-видимому, имеет в виду вовсе не один из этих островов, поскольку старейшина жрецов сообщает Солону, что «остров* Атлантида по размерам превосходил «Ливию и Азию вместе взятые». Это совершенно фантастическое заявление. Во времена Платона под Ливией понимался весь Северо-Африканский континент к востоку от Египта, то есть его территория сравнима с размерами современной Европы. С другой стороны, Азией именовалась полоса суши между Египтом на западе, Кавказскими горами (юг современной России) на севере, Аравией на юге и Индией на востоке. Азия во времена Платона была сопоставима с территорией современной Северной Америки. Таким образом, это подтверждает более древние указания на существование грандиозной территории, настолько огромной, что она вряд ли могла уместиться в Северной Атлантике!
Так как остров-континент таких масштабов, которые называет Платон в своем «Тимее», по-видимому, вряд ли мог в действительности существовать в сколь угодно удаленную от нас геологическую эпоху, ученые склонны считать рассказ Платона о колоссальном острове вымыслом чистой воды. Большинство специалистов, занимающихся изучением Атлантиды, отлично знакомы с этой проблемой и часто пытаются приуменьшить размеры платоновской Атлантиды, высказывая предположение, что под Азией автор понимает всего лишь Малую Азию, т.е. примерно территорию современной Турции. Однако на основе имеющегося текста Платона нет никаких причин для такого допущения. Он просто не имел этого в виду, вот и все. Действительно, оказывается, что при сравнении размеров Антлантиды, с одной стороны, и Ливии с Азией вместе взятых — с другой, он, Платон, просто хотел дать представление об огромных размерах Атлантиды, не располагая точными геометрическими сведениями.
Другие ученые приняли допущение о том, что если Платон действительно имел в виду территорию столь гигантских размеров, как та, что названа в «Тимее», значит, он просто имел в виду Американский континент. Обе Америки (Северная и Южная) как раз совпадают с размерами «острова» Ант- лантида. Действительно, мысль о том, что платоновской Атлантидой могли быть Северная или Южная Америка, была впервые высказана испанским исследователем и ученым Франсиско Лопесом де Гомара вскоре после открытия Нового Света.
Если Атлантида действительно существовала и ее размеры были идентичны тем, что указаны в платоновском «Тимее», то лучшей гипотезы и желать нельзя. Быть может, говоря об острове Атлантиде, Платон на самом деле имел в виду Американский континент? Это мнение получает в последние годы все более широкое распространение. .
На самом деле эта гипотеза страдает одним весьма существенным недостатком, поскольку, назвав размеры острова Атлантиды, старый жрец из Саиса поведал Солону, что «с нее (т.е. с Атлантиды) путешественники в те дни могли попадать на другие острова, а с тех островов — на континент на противоположной стороне (курсив автора).
Последнее утверждение должно рассматриваться в контексте той эпохи, в которую было создано. Если быть точным, в классическую эпоху никакого континента «с противоположной стороны» не существовало! Согласно официальной картине мира, Американский континент не был открыт вплоть до третьего плавания Христофора Колумба, имевшего место в 1498 г. Если, разумеется, проигнорировать поселения викингов, основанные на Ньюфаундленде около 1000 г., и, разумеется, самих местных >i ителей, населявших этот континент в последние 15 ООО лет.
И все же Платон недвусмысленно указывает на Америку, говоря, что ему известно о существовании какого-то огромного континента по другую сторону Великого Западного океана. Любопытно, что примерно около 300 г. до н.э. другие авторы классической античности тоже знали о существовании отдельного материка за пределами Океана. Согласно тогдашним воззрениям, мир омывала великая река Океан. Труд под названием «De Mundo*1, созданный около 300 г. до н.э. и ложно приписывавшийся философу Аристотелю, рассказывает о представлениях о мире как «едином океаническом острове, окруженном со всех сторон морями, которые именовались рекой Океаном*. Автор этого сочинения — а он, по-видимому, был одним из учеников Аристотеля — ведет свое повествование в следующей, весьма впечатляющей манере:
«Впрочем, вполне вероятно, что существует множество других континентов, отделенных от нашего морем, которое нам необходимо переплыть, чтобы добраться до них. Одни из них больше, другие меньше, чем наш, но все они незримо для нас охраняют его».
Псевдо-Аристотель заканчивает свое сочинение поэтическим утверждением о том, что «как наши острова связаны с нашими морями [т.е. морями Средиземноморского бассейна], так и обитаемый мир связан с Атлантидой, и многие другие континенты связаны с Мировым океаном, ибо все они — необъятные острова, окруженные необъятными морями».
Страна меропов
Другое свидетельство в пользу взглядов, что авторам эпохи классической античности было известно о существовании Американского материка, можно найти в трудах младшего современника Платона по имени Феопомп Хиосский — греческого историка, родившегося ок. 378 г. до н.э. До наших дней сохранились лишь небольшие фрагменты его сочинений;
«De М undo* (лат.) — «Обустройстве мира*.
они обнаружены в книге, озаглавленной «Разные любопытные случаи», автором которой считается римский натуралист и историк второго века Элиан.
Феопомп рассказывает, как во время одного рокового путешествия по Фригии, стране в Малой Азии (на территории современной Турции), Силен, сатир и учитель бога Бахуса, напился пьяным и заснул в розовом саду, принадлежавшем легендарному царю Мидасу. Проснувшись, Силен увидел, что его окружают царские садовники, старающиеся прогнать его подальше от царского дворца. Силен был взят под стражу и получил свободу лишь после того, как вдоволь позабавил своих охранников любопытными историями.
Одна из историй, рассказанных Силеном, имеет для нас особый интерес, так как в ней он поведал царю, что «с внешней стороны мир окружает некий «континент», который «неописуемо велик». Там живут «люди ростом вдвое выше обитателей здешних мест. Продолжительность их жизни тоже не как у нас, ибо живут они тоже вдвое дольше»; кроме того, «они могут вести разный образ жизни». Кроме того, там существуют «два огромных города»; один из них носит название Махи- мус, или «Воинственный», а другой Эйсебес, или «Благочестивый». Затем Силен рассказал Мидасу, что помимо обитателей этих городов на континенте живет раса людей, названных ме- ропы, которые обитают в бесчисленных огромных городах. На границе их территорий есть «место, называемое «Точка, откуда нет возврата» [Аност], которое весьма напоминает расселину [залив], и заполнено оно ни светом, ни тьмой, а каким- то туманом красноватого цвета». Рассказывают, что в той местности протекают две реки; одна из них называется Услада, другая — Скорбь. По берегам обеих рек растут деревья высотой с огромный платан».
По словам Феопомпа, жители того отдаленного континента некогда собрались в путешествие «к нашим островам». По его утверждению, не менее 10 миллионов их переплыли океан на парусных судах (что служит доказательством того, что они умели ходить под парусами) и достигли Гипербореи, неведомого острова, обычно отождествляемого с Британскими островами (см. главу VII). Выйдя на берег, гости с другого
континента убедились, что гиперборейцы были «жалкими существами, влачившими убогое существование, и по этой причине отказались от продолжения своего путешествия».
Случайные свидетельства
Помимо свидетельств, перечисленных выше, греческий географ Страбон (60 г. до н.э. — 20 г. н.э.) упоминает о существовании неизвестного континента, которым могла быть только Америка. Это упоминание он делает в дискуссии по поводу мнений греческого геометра и астронома по имени Эратосфен (276 — 196 гг. до н.э.), утверждавшего, что «если бы нам не препятствовала безмерная ширь Атлантического моря, мы могли бы переплыть из Иберии [античное название Испании] в Индию, следуя одной и той же параллели». В ответ на это утверждение Страбон высказал мнение, что «мы называем обитаемым тот мир, в котором живем сами и который нам известен, хотя вполне возможно, что в такой же температурной [климатической] зоне существуют два обитаемых мира или даже несколько миров, в частности, вблизи от параллели, проходящей через Афины и затем пересекающей Атлантическое море».
Очень легко принять эти важные свидетельства о существовании Американского континента либо за ошибочную концепцию, как поступила часть авторов, в том числе и я сам, либо за случайные свидетельства столь хорошо информированных и авторитетных фигур античности, как Платон, Псевдо-Аристотель, Феопомп и Страбон. И все-таки, если мы согласимся, что знания о существовании «противоположного» континента и в век Платона были уделом немногих избранных, означает ли это, что такая информация сознательно скрывалась от остальных жителей? Возможно, существовали истории и предания, циркулировавшие в Греции и/или Египте, в которых рассказывалось о существовании где-то там, далеко за Геркулесовыми столбами, другого, неведомого континента. Но за пределами узкого круга мореплавателей никто толком не представлял себе полной картины, и это приводило к возникновению всевозможных домыслов, запечатленных Платоном в своем «Тимее».
Можно считать установленным, что Платону уже было известно о существовании Америки, так называемого «континента на противоположной стороне», и он включил эту мысль в диалог о природе Вселенной. Нас не должно слишком волновать, откуда именно он мог почерпнуть эти сведения. Куда более важно для нас то, что эта теория получает более широкие подтверждения, если мы в первую очередь выделим тот факт, что в платоновском «Тимее» сказано, что с Атлантического острова, т.е. Атлантиды, «путешественники в те времена могли попасть на другие острова, а с тех островов на континент на противоположной стороне моря».
Путешественники через Атлантику
Это важнейшее утверждение необходимо перечитать еще и еще раз, до тех пор, пока не станет понятно, что же именно имел в виду Платон. Он говорит, что Атлантида находится прямо перед некими «другими островами», выполняющими роль перевалочных пунктов для мореплавателей, стремящихся достичь «континента на противоположной стороне моря», который мы сегодня отождествляем с Америкой.
Имеет ли эта информация смысл с точки зрения географических терминов? Со времен первой (состоявшейся в 1492 г.) высадки Колумба на острове Сан-Сальвадор, Багамский и Карибский архипелаги использовались точно таким же образом — как перевалочные пункты для парусных судов, направляющихся к материку Америки либо напрямую, либо через побережье Флориды или Мексиканский залив. Более того, цепочка островов, известных под названием Малых Антильских, которые связывают Пуэрто-Рико — самый восточный из гряды трех главных островов Карибского архипелага — с северным побережьем Южной Америки, может рассматриваться как выполняющая точно такую же функцию.
Возможно, это и есть тот самый процесс перевалки с острова на остров на пути к Американскому континенту, который и описывает Платон в своем рассказе об Атлантиде? Эту гипотезу признают довольно убедительной специалисты по изучению Атлантиды и ученые других специальностей. И все же — откуда, каким образом греческий философ и поэт мог получить столь бесценную навигационную информацию, которой в его дни, вне всякого сомнения, просто не существовало? Впрочем, Платон сам подсказывает нам ответ на этот вопрос, поскольку своими знаниями он обязан... путешественникам через Атлантику, которые еще в античные времена «пересекали» Атлантический океан и наведывались на эти острова и островки по пути к Американскому континенту.
Это само по себе впечатляющее открытие — но ученые часто не замечали его просто потому, что считалось, будто мореплаватели до Колумба вообще не могли достичь берегов Америки. Но если Платон действительно знал о трансатлан1 тических путешествиях античных мореплавателей, имевших место в прежние времена, как может эта информация повлиять на наши представления об Атлантиде? Существовала ли она как некий остров в Атлантике и где именно такой остров мог находиться?
Хотя «Тимей» не говорит прямо о том, где именно находится Атлантида, он оставляет весьма мало сомнений в том, что этот остров был расположен в другом океане. В литературе эпохи классической античности мы время от времени встречаем ссылки на такой же райский остров, носящий самые разные имена, по большей части — острова Гесперид (см. главу VI). Обо всех них без исключения обычно говорится, что они расположены либо в Западном океане, либо за ним, в пределах бога-героя Атласа, и именно там нам следует начинать поиски легендарной Платоновой Атлантиды.
Возвращаясь опять к сведениям, сообщаемым в «Тимее», старый жрец говорит Солону:
«В наши дни на Антлантиде собралась несокрушимая сила под властью царей, которые управляли не только всем островом, но и множеством других островов и даже частью [противоположного] континента...»
После такого утверждения у нас уже не остается никаких сомнений. Атлантидой, как нас уверяют, правят монархи, которые, настаивает Платон, господствуют и над «другими островами», которые, видимо, имеют деловые связи с «противоположным континентом». Более того, эти цари, по-видимому, простирают свою власть и над «отдельными частями противоположного континента». Какое же царство способно установить такую власть? Был ли народ атлантов преимущественно островной цивилизацией, овладевшей искусством мореплавания, позволявшим ему взять под свой контроль не только обширные территории в Западном океане, но и даже некоторые регионы Американского континента?
Гораздо труднее понять следующее утверждение Платона, гласящее, что эти самые цари атлантов простирали свою власть «в пределах проливов», то есть, другими словами, внутри Средиземноморского бассейна. Платон говорит, что они, эти цари, были «властителями Ливии (т.е. Северной Африки), части Египта, Европы до границ Тиррении (современная область Тоскана в Италии)» и «стремились поработить нашу страну и весь регион вокруг проливов». Право, нелегко дать разумное объяснение этому утверждению; куда проще и удобнее отвергнуть слова Платона как чистую фикцию. То, что культура Атлантиды, согласно описанию, данному нам Платоном, держала под своим контролем города и порты в Европе и Ливии, представляется начисто лишенным смысла.
Священные хроники
Эта тема приводит нас к аспекту, который, по-видимому, является наиболее противоречивым во всем рассказе Платона об Атлантиде: дело в том, что у него приводятся даты этих предполагаемых событий в Атлантическом океане. Несколько ранее в тексте «Тимея» старый жрец из Саиса поведал Платону, что город Афины был основан на целую тысячу лет раньше начала «составления священных хроник Египта». Так как эти списки, по его словам, содержали записи о событиях за период 8000 лет, а Солон побывал в Египте примерно в 570 г.
до н.э, то это означает, что Афины были основаны где-то в 9570 г. до н.э. Однако историки классической школы в один голос утверждают, что в 9570 г. до н.э. никакой цивилизации еще не существовало и что Афины в ту пору не были даже искоркой в глазу их основательницы — богини Афины.
Мы знаем, что переход человечества от кочевого образа жизни с охотой и собирательством к оседлому земледелию эпохи неолита произошел на Ближнем Востоке не сразу после исчезновения последних остатков ледникового периода, примерно около 9000 — 8500 гг. до н.э. По мнению археологов, в окрестностях Афин в 9570 г. просто-напросто не могло произойти ничего особенного. В самом деле, город здесь был заложен лишь ок. 1500 г. до н.э., после появления первых переселенцев из Азии и с Леванта. Поэтому считается, что Платон здесь ошибался.
Однако, если Мы прочитаем его слова чуть более внимательно, мы поймем, каким путем он пришел к таким датам, а поняв это, поймем и их истинное значение в контексте всего того, о чем он хотел сказать в «Тимее».
Миф о датах
Старый жрец из Саиса поведал Солону, что «дата нашего появления указана в священных хрониках. Она отстоит от наших дней на восемь тысяч лет». Это утверждение может показаться совершенно фантастическим, если вспомнить, что поездка Солона в Саис состоялась в 570 г. до н.э. Получается, что древнеегипетская цивилизация возникла ок. 8570 г. до н.э. Историки, вполне естественно, предположили, что Платон допустил здесь ошибку или сроки событий, указанные им в «Тимее», лишены всякого смысла. Однако в последней книге Платона, «Законах», один из персонажей, известный под именем Афинянин, пытается объяснить древность происхождения египетских законов. В ходе своей речи он обращается к искусству египтян и говорит о нем следующее: «Если вы рассмотрите их искусство, вы сразу же заметите, что живопись и рельефы, созданные десять тысяч лет назад (поверьте, я говорю не напрасно: я имею в виду десять тысяч лет в самом буквальном смысле слова), ничуть не хуже и не лучше тех, что созданы в наши дни».
И хотя между цифрами, указанными в «Тимее» и «Законах», существует разница в 2000 лет, совершенно очевидно, что Платон верил в реальность этих сроков. Столь огромные периоды времени представляются египтологам чем-то почти мифическим. Однако они довольно часто встречаются в списках царей, таких, например, как сохранившийся только во фрагментах Туринский Царский канон, излагающий даты времен правления фараонов Египта девятнадцатой династии — ок. 1308 — 1194 гг. до н.э. Этот Канон повествует о том, как раса полуцарей-полубогов, известная под именами Шам- сут-хор, то есть Потомки Хора, правила страной на протяжении 13 420 лет (хотя завершающий правитель династии отсутствует, и это позволяет добавить к этой дате еще как минимум 1350 лет) до тех пор, пока ок. 3100 г. до н.э. не появился первый исторический фараон. Кроме того, Царский канон указывает и такие сроки правления различных династий божественных и полубожественных существ, как 33 200 или 23 200 лет. Другие аналогичные каноны также содержат весьма экстравагантные сроки, предлагая нам сделать вывод, что цифра 8000 лет, указанная в «Тимее», или 10 000 лет, приведенная в «Законах», по-видимому, восходит к одному из утраченных канонов египетских царей.
Таким образом, становится вполне понятным, что, указывая, будто афиняне на целую тысячу лет старше египтян, Платон просто-напросто хотел окружить свой народ ореолом большей древности. Совершенно ясно, что нет и быть не может никакого исторического прецедента, способного подтвердить достоверность этого. В самом деле, для афинян было бы просто ошеломляющим разочарованием — узнать, что некоторые аспекты величайшей мудрости и философской учености, преподававшиеся в афинских школах, на самом деле восходят к мистериальным школам Египта. Например, греческий философ Протагор получил образование в Египте, где, согласно свидетельству латинского грамматика четвертого века Аммиана Марцеллина (ок. 353 — 390 гг. н.э.), жрецы «посвятили его в секреты тайного поклонения богам». Солон тоже, как рассказывают, побывал в Египте и вполне мог познакомиться там с древней мудростью (как поступил и сам Платон — см. главу II). Вполне возможно, Платон столкнулся с фактом, что Египет сохранил куда больше наследия древности, чем греки, что немало смутило его национальные чувства, и в «Тимее» попытался как бы «восстановить баланс между цивилизациями», приписав большую древность афинянам, претендовавшим на лидерство в тогдашнем мире.
Отнеся дату основания Афин к мифическому 97 50 г., Платон заставил египетского жреца «поведать» Солону, что жители Атлантиды выступили против его, Платона, страны уже много позже этой даты. Так, он утверждает: «Многие великие достижения вашего города [т.е. Афин] записаны в этих хрониках для всеобщего восхищения; но одна держава решила превзойти остальных в великолепии и доблести». Действительно, после того как цари Атлантиды, по его словам, поднялись и против Египта, стало понятно, что война с Афинами произошла уже после того времени, как египтяне начали вести (с 850 г. до н.э.) свои священные хроники. А это, как мы сможем убедиться, находится в явном противоречии с текстом «Крития».
Помня об этом, мы теперь знаем, что царство Атлантиды попыталось «выступить, чтобы поработить вашу страну [т.е. Афины] и наше царство [т.е. Египет], и все прочие государства по обеим сторонам пролива [Гибралтарского пролива]». Согласно «Тимею», афиняне «под нажимом всех остальных» средиземноморских народов выступили против агрессора. Более того, так как афинский флот, как считалось, «далеко превосходил нас и мужеством, и отвагой, и искусством ведения войны», он сокрушил агрессоров и освободил «всех нас», включая Египет, от угрозы плена и рабства».
Особенно важно, что в тексте «Тимея» далее говорится:
«Впоследствии наступило время невиданных землетрясений и наводнений; затем настали ужасные день и ночь, когда всех ваших мужчин-воинов заживо поглотила земля, а сам остров Атлантида опустился в пучины морские и исчез (курсив автора)».
Это очень важное заявление, кажущееся просто невероятным. Оно утверждает, что и остров Атлантида, и воины-афиняне погибли в результате какого-то мощного катаклизма, связанного с землетрясением и наводнениями и происшедшего после 8570 г. Как же нам быть с этим катастрофическим событием, очевидно, не вошедшим в обычные исторические хроники? Действительно ли оно имело место и что оно может поведать нам об истинном местоположении Атлантиды?
ГЛАВА ВТОРАЯ
НАСЛЕДИЕ ЕГИПТА
Спустя примерно 400 лет после того, как Платон написал свои диалоги об Атлантиде, греческий биограф и моралист Плутарх вспомнил о визите Солона в Египет, заявив, что источником его рассказа об острове Атлантида является философская беседа с «Псенофисом Гелиополитанским и Сенчи- сом Святым, самым образованным из египетских жрецов». Он высказался даже о предполагаемой роли Солона в обнародовании этой истории, заявив следующее:
«Бсшее того, Солон предпринял попытку описать в стихах или в виде забавной истории рассказ об острове Атлантида, о котором он узнал от мудрецов и посвященных Саиса и который, по-видимому, касался афинян; но в силу обстоятельств своей эпохи он (в отличие от Платона) не располагал досугом; он посчитал, что обстоятельное описание отнимет у него слишком много времени, и поэтому решил не заниматься им... Платон же, будучи человеком амбициозным и горя желанием рассказать об острове Атлантида как о некоем райском уголке в далеких краях, с которым к тому же было связано и имя Солона, расположил на нем величественные сады и стены и воздвиг прекрасные ворота в него, каких не имела ни одна другая история, легенда или поэма*.
Вопреки этому свидетельству, никакой другой автор эпохи классической античности времен Плутарха не упоминает, что именно Солон является главным источником информации в рассказе Платона об Атлантиде. Мы с полной уверенностью можем сказать, что, отбыв свой срок в качестве архонта, или председателя совета старейшин Афин, Солон покинул Грецию и хотя бы часть своего десятилетнего путешествия наверняка провел в Египте.
Плутарх идет еще дальше, заявив, что так как высший государственный чиновник не сумел и не успел за оставшиеся годы жизни (а умер он, кстати сказать, ок. 558 г. до н.э., как минимум спустя 12 лет после своего визита в Саис) завершить дело, его труд продолжил Платон, превративший его в занимательную историю, которая и представлена в его диалогах.
И опять у нас нет независимых источников, чтобы проверить, как же обстояло дело на самом деле.
Если рассказ Плутарха о встрече Солона со жрецом в Саисе не является его собственной выдумкой, можно возразить, что Платон для придания своему рассказу пущей весомости и достоверности использовал историческую память афинян о визите Солона в Египет. Вполне возможно, что Платон позаимствовал свой рассказ о встрече Сенчиса Святого с Солоном из трудов Геродота, греческого историка V века до н.э., который предлагает читателю живое, красочное описание этого храма в разделе своей «Истории», посвященной правлению царя Амасиса. И, что еще более печально, рассказ о заимствовании Солоном священных законов Амасиса, чтобы использовать их у себя на родине, находится у Геродота в параграфе, следующем за описанием храма в Саисе. Совершенно ясно, что Платон в период создания своего «Тимея» был отлично знаком с трудом Геродота. Это знакомство настолько полное, что рассказ Платона о встрече Солона со старым жрецом в Саисе в лучшем случае подозрителен. Лишь корреляция между хронологией, содержащейся в египетском Каноне царей, и датами, указанными в священных хрониках, хранящихся в храме в Саисе, удерживает нас от того, чтобы впасть в полное отрицание какой бы то ни было связи меэвду платоновским рассказом об Атлантиде и официальным визитом Солона в Египет.
К сожалению, существует весьма сомнительный источник знаний Платона о мифической хронологии Египта. Известно, что он сам провел какое-то время в Египте, совершая поездки в тамошние мистические школы и древние храмы. Далее. В другой своей книге, озаглавленной «Изида и Озирис», Плутарх рассказывает нам, читателям, о том, что Платон, как и «мудрейшие из греков», к числу которых безусловно относятся Солон, Фалес, Евдокс и Пифагор, «посетил Египет и пообщался с тамошними жрецами*. Именно здесь, как утверяадает, например, Аммиан Марциллин, латинский fpaMMaraK четвертого века и автор истории Римского мира, он, Платон, и «приобрел свою прославленную мудрость*.
Таким образом, существует предположение, что Платон узнал историю об Атлантиде — или, по крайней мере, получил подтверждение о ее достоверности — во время своего собственного пребывания в Египте. И если это соответствует действительности, он мог воспользоваться им в качестве основы для своих знаменитых диалогов. И все же: какая часть его рассказов может считаться правдой, а какая — всего лишь вымысел? Как ученые должны относиться к тексту «Тимея* и существуют ли другие источники, подтверждающие реальность существования исторической Атлантиды?
Ответ эгейцев
Один из ответов на этот вопрос — предположить, что Платон ссылается на исторические события, имевшие место в совершенно иную эпоху по сравнению с теми баснословными данными, которые фигурируют в его рассказе об Атлантиде. Например, высказывалось предположение, что он имеет в виду не солнечный календарь, а лунный, месяц в котором насчитывает 28 дней. Если дело обстояло именно так, то вместо 9000 лет, прошедших со дня основания Афин, ученые получат всего- навсего период 690 лет, дающий дату где-то в районе 1260 г. до н.э. С исторической точки зрения это вдвигает его рассказ в более реальные временные координаты, так как именно в этот период восточное Средиземноморье начало подвергаться частым нападениям конфедерации племен смешанной расы, известных в истории как «народы моря». Их корабли буквально терроризировали египетские, палестинские и сирийские порты до тех пор, пока захватчики не были разгромлены в 1219 г. до н.э. войсками фараона Мернептаха и окончательно изгнаны армией фараона Рамзеса III ок. 1170 г. до н.э.
Теперь возникает вопрос: что это могла быть за племенная конфедерация? Существует весьма убедительное предположение, что во главе этих поистине разбойничьих отрядов стояли изгнанники, уроженцы прибрежных и островных цивилизаций, населявших эгейско-анатолийский мир после катастрофического вулканического извержения, полностью стершего с лица земли остров Феру (современный Санторини) в Эгейском море примерно в 1628 г., 1450 или даже в 1380 тт. до н.э. Дата, как правило, зависит от источника.
Это катастрофическое извержение, несомненно, оказало огромное влияние на весь ход истории эгейского мира. Последний взрыв оказался настолько мощным, что в воздух взлетело более 114 кубических километров почвы и камней, а на месте взрыва образовалась воронка площадью 51 кв. км. Согласно новейшим расчетам, сила этого взрыва была эквивалентна взрыву 6000 ядерных боеголовок.
Более всего из крупных цивилизаций того региона от этой катастрофы пострадала, конечно, минойская цивилизация, города и порты которой были расположены на Фере, а также на острове Крит, отстоящем на 96 км к югу от эпицентра взрыва. Ученые предполагают, что грандиозной силы взрыв создал колоссальные приливные волны, которые распространились к югу и уничтожили не только минойский флот, стоявший у северного побережья Крита, но и большие и малые города на острове. Эти колоссальные волны, высота которых достигала 100 метров, докатились даже до побережья восточного Средиземноморья и смыли прибрежные города на расстоянии свыше 1120 км от Феры.
Каким образом полное уничтожение Феры могло сказаться на характере побережий Греции, Малой Азии и Египта, до сих пор остается предметом горячих дебатов. Но, каким бы ни был ответ на этот вопрос, столь ужасное катастрофическое событие, вне всяких сомнений, не могло не запечатлеться в памяти людей классической античности. Следовательно, нет никаких сомнений в том, что рассказ Платона об Атлантиде мог испытать влияние не только со стороны уничтожения Феры, но и со стороны последующих приливных волн, повлекших за собой гибель минойского флота и опустошение прибрежных городков и селений на Крите. Более того, в 426 г. до н.э. Грецию буквально потрясло разрушительное землетрясение, вызвавшее громадные приливные волны, которые стерли с лица земли город Оробия (современный Негропонт) на острове Эвбея в Эгейском море и разметали в щепы корабли в окрестностях острова Аталанте, неподалеку от Опунтиан Локрис, где они смыли одно из афинских укреплений. Такая грозная природная катастрофа тоже должна была повлиять на рассказ Платона о разрушении Атлантиды в результате землетрясений и наводнений.
Творения Платона, по-видимому, сохранили память о жестоких преследованиях коренных греков со стороны ми- нойцев, имевших место в ту же самую эпоху, послужив прообразом идеи об агрессии жителей Атлантиды против афинян. Кроме того, память о разгроме Рамзесом III пресловутых «народов моря» могла оказать дополнительное влияние на весь исторический контекст. Память об этой славной победе увековечили изваяния на внешних стенах храма в Мединет-Хабу в Южном Египте, и ученые даже высказывали предположение, что Солон во время своего путешествия по Египту в 570 г. вполне мог видеть эти резные каменные рельефы.
Эти и подобные заключения привели некоторых ученых к очевидной мысли, которая и стала академически признанной разгадкой тайны Атлантиды. Эта мысль заключается в том, что тем самым островом Атлантидой, о которой говорит Платон, были Крит или Фера. Эта теория впервые была высказана в анонимной статье, помещенной в газете «Таймс» 19 февраля 1909 г. (впоследствии было установлено, что она принадлежала перу молодого ученого из Белфаста К. Т. Фроста). Затем появилось несколько научно-популярных книг, развивавших эту теорию. Во всех них предпринимались попытки сопоставить наши знания о Крите или Акротири, минойском городе, раскопанном археологами на Санторини, с описанием Атлантиды, приведенном в «Критии». И тем не менее все попытки признать истинным этот взгляд привели своих сторонников, в числе которых оказалось немало ученых академическо
го ранга, к заблуждениям относительно прообраза платоновской Атлантиды.
Например, было доказано (первым это удалось сделать греческому геологу А.Г. Галанопулосу), что даты и пространственные размеры, приведенные в «Тимее» и «Критии», являются ошибочными вследствие неверного перевода предположительно египетских текстов, которые показал Солону в Саисе старый жрец. Оказалось, что в процессе чтения греческий государственный муж каким-то образом перепутал иероглиф, означающий число 100, со знаком, имеющим переносное значение 1000. Если это действительно так, то это означает, что дата основания Афин отстоит от времен Солона не на 9000, а всего лишь на 900 лет, что дает новую дату — ок. 1470 г. до н.э., что весьма близко к традиционной дате взрыва Феры (1450 г. до н.э.). На первый взгляд это может показаться верным и вполне логичным решением проблемы, устраняя нереальные временные рамюГразрушения Атлантиды и совершенно невероятные масштабы городов и самого острова, приводимые в «Критии» (см. главы III и IV).
Однако ответ «эгейцев» (сторонников теории эгейского происхождения Атлантиды) дал серьезную трещину, поскольку, согласно данным египтологов, имевших время серьезно изучить эту проблему, такая ошибка и путаница вообще невозможна. Иероглифы, использовавшиеся для обозначения числовых значений 100 и 1000, визуально ведь существенно отличаются друг от друга. Солон — да и никто другой на его месте — просто не мог допустить подобную ошибку. Этот вопрос прояснен в содержательном эссе, посвященном связям между Египтом и Атлантидой и принадлежащем перу Д. Гуина Гриффитса, который пишет:
«Если мы представим себе иероглифическую форму прототипа, у нас просто не останется никакой почвы для такого предположения, поскольку нормальные формы графем для 100 и 1000 очень резко отличаются друг от друга».
Так что мысль о том, что Солон или даже сам Платон могли ошибочно прочесть знаки, которые они видели в Египте, ни на чем не основана. А так как версию о том, что вместо солнечных лет в те времена якобы использовались лунные, следует признать совершенно несостоятельной, у ученых не остается сколько-нибудь убедительных оснований для пересмотра той хронологии событий, которая приведена в платоновском рассказе об Атлантиде.
Движущиеся столбы
Другая значительная ошибочная теория, выдвинутая сторонниками отождествления Атлантиды с Критом, состоит в том, что платоновское затонувшее царство находится |
