А. В. Дубровский Религиозная пресса и конфессиональная идеология
Скачать 286.57 Kb.
|
А.В. Дубровский Религиозная пресса и конфессиональная идеология (на примере изданий Республиканского религиозного объединения «Союз христиан веры евангельской в Республике Беларусь») Христиане веры евангельской – основная пятидесятническая деноминация в Беларуси. Пятидесятники – одна из крупнейших христианских конфессий в мире, относящаяся к так называемому позднему протестантизму (современному пятидесятничеству чуть более ста лет) и насчитывающая по разным оценкам от 81 до 500 миллионов приверженцев [см. Дьяченко, 6]. Название «пятидесятники» объясняется тем, что в догматике и религиозной практике данной конфессии акцентируется роль Святого Духа, а Пятидесятница – пятидесятый день после Пасхи – как раз является, в соответствие с текстами Нового Завета, днем сошествия Святого Духа на Церковь. Понятие «поздний протестантизм» чисто хронологическое и никоим образом не свидетельствует о некой экстраординарности вероучения пятидесятников. Это учение, по сути, сугубо традиционалистское и органически вписывается в историческую динамику протестантского богословия в его движении от Реформации к Просвещению и дальше – к постпросвещенческой парадигме. Да и понимание на основании библейских текстов пятидесятническим богословием сущности и роли Святого Духа (вероучительная доминанта) столь же органично вписано в традицию реформаторской экзегезы. Вместе с тем, некоторые постсоветские религиоведы продолжают усматривать в пятидесятничестве некую «нетрадиционную религию». Поскольку данным религиоведам, как правило, чужд научно-богословский дискурс, суждения о «традиционности» и «нетрадиционности» религиозных течений они черпают из идеологически ангажированных источников. Печальный пример – исследование О.В. Дьяченко «Пятидесятничество в Беларуси», изданное в 2003 году Могилевским государственным университетом, которое при относительной фактографической ценности изобилует анахронизмами, советской «научно-атеистической» риторикой, цитатами из хрущевской пропагандистской литературы 60-х годов, фактическими неточностями и даже этически некорректными пассажами [см. Дьяченко]. Подобные религиоведы соглашаются с нелепой мыслью о том, что ислам более традиционен для Беларуси, чем протестантизм. Похоже, для таких специалистов смутной областью знаний является не только корпус богословских дисциплин, но и отечественная история. Республиканское религиозное объединение «Союз христиан веры евангельской в Республике Беларусь» является самым крупным в стране протестантским объединением и занимает по числу действующих организаций (общин) второе место после Белорусского экзархата Русской православной церкви [см. Дьяченко, 6]. В последнее десятилетие издательское учреждение «Ковчег спасения», основанное Союзом ХВЕ, издает несколько периодических органов печати, которые мы рассмотрим в качестве своеобразного зеркала конфессиональной идеологии христиан веры евангельской. Прежде всего, следует уточнить понятие «конфессиональная идеология». Несмотря на кажущуюся очевидность термина, возникает как минимум два уточнения. Во-первых, конфессиональная идеология – это совокупность официальных идеологических установок религиозного объединения и оппозиционных интенций внутри данной конфессии. Именно такая картина наблюдается сегодня во всех крупных конфессиях. Монолитная же идеология – удел исключительно небольших тоталитарных сект. Отсутствие монолитности в идеологии мирового пятидесятничества (и даже внутри белорусского Союза ХВЕ) – очевидный факт. Понимание конфессиональной идеологии лишь как «официальной линии церкви» ущербно. Официальная линия может оказаться гораздо менее влиятельной и репрезентативной, чем внутренняя оппозиция. Кто сегодня вспоминает о Пие X, требовавшем от священников «антимодернистской присяги» в начале прошлого века? Зато везде цитируется отлученный им от церкви Альфред Луази, историко-критическая экзегеза которого нашла уже в 1960-х годах широкое применение в самом католическом богословии как метод толкования Библии [см. Хроника, 382-383]. Иоанн-Павел II, инициировавший гонения на известного католического богослова Ганса Кюнга [см. Кюнг, 5-22], не решился, однако, отлучить его. Последний так и остался католиком, хотя выступал против догмата о папской непогрешимости и резко критиковал самого Иоанна-Павла II и после первого года его понтификата, и даже после его смерти, когда весь мир превозносил умершего как святого. Совершенно очевидно, что католическая идеология – это не только Пий X или в чем-то подобный ему нынешний папа Бенедикт XVI, но и Иоанн XXIII, в свое время назначивший Г. Кюнга официальным консультантом II Ватиканского собора (кардинально изменившего лицо современного католицизма), и сам Г. Кюнг, и А. Луази, и П. Тейяр-де-Шарден, и противоречивый Иоанн-Павел II. А православие? Православная идеология – это не только консерватизм и ксенофобия Московской патриархии, но и взгляды Александра Меня, чьи труды (гораздо более популярные, чем нормативные документы самой РПЦ) до сего дня подвергаются критике православными функционерами. Во-вторых, конфессиональная идеология отнюдь не в первую очередь определяется конфессиональной принадлежностью данной общины, богослова, церковнослужителя или рядового верующего. В большей степени она определяется методологической богословской парадигмой, которой придерживается данная личность или община. А внутри одной конфессии существуют личности и общины, придерживающиеся совершенно разных парадигм, равно как и к одной методологической парадигме могут «принадлежать» личности и общины разных конфессий. У Бенедикта XVI больше общего с Алексием II, чем с католиком Г. Кюнгом. Нам могут возразить, что тогда размывается само понятие конфессиональной идеологии. Ни в коей мере! Ведь именно «католичность» остается одним из центральных факторов, лежащих в основе богословско-этического сознания как Г. Кюнга, так и последних двух пап – его идеологических противников. Говоря о протоиерее А. Мене, следует всегда помнить, что он был именно православным священником, богословом и миссионером; следовательно – и православным идеологом. Таким образом, только такое, расширительное, понимание конфессиональной идеологии может принести плод объективности в исследовании религии; в противном случае у нас всегда будет только абстрактная идеальная картина, весьма далекая от реальности. Любая крупная современная конфессия чрезвычайно многолика. Одним из основных факторов многоликости и неоднородности в идеологиях всех трех основных христианских направлений (католицизм, протестантизм, православие) выступает борьба между богословским фундаментализмом и антифундаментализмом. Мы используем именно такой громоздкий термин – антифундаментализм – поскольку все иные варианты – либерализм, модернизм и т.д.– чрезвычайно узки и неадекватны. Под антифундаментализмом мы понимаем совокупность богословских концепций, базирующихся на научно-историческом исследовании Библии (в противовес традиционалистскому толкованию) и диалектически-миссионерском мышлении, предполагающем необходимость кардинальной трансформации церковного языка ввиду изменения культурного контекста (в противовес консервативному догматизму). Не должно возникать, однако, впечатления, будто существует некая единая богословская идеология, ставящая своей целью борьбу с фундаментализмом. Такой цели не ставит сегодня перед собой ни одна богословская школа. Фундаментализм «никому не нужен», кроме самих фундаменталистов, и борьба с ним никому не интересна. Наоборот, это фундаменталисты пытаются бороться против естественного развития богословской мысли. Антифундаментализм – наименование рабочее и условное. А то, что называется антифундаменталистской оппозицией, существует внутри самих фундаменталистских церквей. Осталось пояснить, что же такое фундаментализм. Фундаментализм – это идеологическая система, которая складывается из целого ряда взаимосвязанных составляющих. Если мы попытаемся ухватить какую-либо одну внешнюю характерную черту (буквализм, традиционализм и т.п.), этого окажется явно недостаточно для уяснения сути. В качестве рабочего определения можно предложить разве что следующее: фундаментализм – это (псевдо)богословская «методология», основанная на (противостоянии) гносеологии просвещенческой парадигмы. Разберем данное определение. Почему (псевдо)богословская? Дело в том, что систематическое богословие как научная дисциплина имеет целью формирование доктрины современной Церкви, в которой было бы выражено христианское провозвестие в форме, адекватной контексту адресатов проповеди. Фундаментализм же имеет характерное вневременное мироощущение и мыслит богословие как статичное описание вневременных истин. Совершенно очевидно, что современный фундаментализм1 – детище Просвещения. Гносеология Просвещения проводила четкое разделение между субъектом и объектом, что означало для богословия объективацию Библии и христианской веры как таковой [см. Бош 1997, 377]. Оба богословских детища Просвещения (второе – либерализм) относились к Библии достаточно прагматично: либералы «извлекали» из нее нравственный кодекс, «фундаменталисты превращали Библию в фетиш и механически применяли ее к любой ситуации» [Бош 1997, 377]. Еще одно важное отличие просвещенческой гносеологии – дихотомия фактов и оценок [см. Бош 1997, 292]. Просвещение объявило непререкаемость фактов и частный характер оценок. А религия, естественно, была отнесена именно к разряду оценок. Фундаментализм решил эту проблему просто и изящно: он принял данную дихотомию, но перевернул ее вверх ногами. Вероучительные догматы были объявлены фактами! Фундаментализм гордится своим антилиберальным пафосом, но сам он – близнец наивного либерализма, его зеркальное отражение, ибо порожден той же картиной мира, что и последний, и без своего близнеца теряет всякую содержательность. В нашем определении фундаментализма слово противостояние заключено в скобки, ибо фундаментализм формально-идеологически (эксплицитно) противостоит просвещенческой гносеологии, но сущностно (имплицитно) содержит ее в себе. Существует несколько распространенных заблуждений относительно фундаментализма, бытующих как в самих фундаменталистских кругах, так и вне этих кругов. Назовем три таких заблуждения: понимание фундаментализма как приверженности библейскому учению, представление о жизнеспособности фундаментализма «несмотря на» его консерватизм, позитивная оценка якобы высоких этических стандартов фундаменталистских церквей. Неверно понимать фундаментализм как приверженность «библейскому учению». Современная библеистика показала, что между библейской теологией и фундаменталистской догматикой – пропасть. Фундаменталисты это игнорируют, поскольку сохраняют верность не столько Библии, сколько традиционалистскому ее истолкованию – сквозь призму догматов, складывавшихся веками. Различие между католическим, православным и протестантским фундаментализмом лишь в том, какой отрезок (отрезки) историко-богословской традиции берется в качестве «адекватной» истолковательной базы. Для православия это семь Вселенских соборов, для католицизма это (теоретически) вся католическая традиция, для протестантского фундаментализма это чрезвычайно причудливый набор, составленный из доктрин некоторых Вселенских соборов, некоторых «отцов-реформаторов» и, наконец, отцов современного протестантского фундаментализма – принстонских богословов XIX века с их догматом о непогрешимости Библии. Говоря о жизнеспособности фундаментализма, указывают на мощные и быстрорастущие фундаменталистские церкви. Но что означает эта «жизнеспособность» в перспективе?.. Д. Бош писал: «Сами предварительные посылки, из которых исходил фундаментализм, попросту устарели и перестали быть действенными. Если сопротивляющийся переменам фундаментализм и продолжает упрямо сохраняться в некоторых церковных и миссионерских группах, то это не следует считать признаком его дальнейшего существования в качестве жизнеспособного богословского движения; это свидетельствует лишь о том, что организм часто может надолго пережить ту среду и те условия, которые первоначально способствовали его жизни и процветанию» [Бош, 357]. Сопоставим со следующим высказыванием великого протестантского теолога П. Тиллиха: «Фундаментализму не удается вступить в контакт с современной ситуацией – не потому, что он говорит вне всякой ситуации, а потому, что он говорит с позиции такой ситуации, которая уже в прошлом. Нечто конечное и временное он возводит в ранг бесконечной и вечной действительности. В этом проявляются демонические особенности фундаментализма. Он уничтожает естественное и искреннее стремление к поиску истины, разрушает совесть своих мыслящих приверженцев и превращает их в фанатиков, поскольку они вынуждены пресекать, подавлять и скрывать смутно сознаваемые ими элементы истины» [Тиллих, 1998, 9]. Сегодня любой идеологии обеспечено энное число адептов; судить о жизнеспособности идеологии, исходя из численности приверженцев, – значит впадать в механическое упрощение. Последние два предложения предыдущей цитаты заставляют задуматься над мифом о высокой фундаменталистской морали. Как эта высокая мораль сочетается с разрушением совести адептов фундаментализма и продуцированием фанатиков? Дело в том, что мораль фундаментализма основана на банальном религиозном законничестве, наборе иррациональных табу и гетерономных (внеположенных личности) идеалах. Этика эта принципиально антиличностна. Моральные принципы ориентированы здесь не на личность, а на букву и представляют собой набор предустановленных норм, культурно-историческая обусловленность которых игнорируется. Свои этические концепции фундаменталисты бесхитростно и безграмотно соотносят с текстом Священного Писания, но вот соотнести их с реальными проблемами реальной жизни оказывается гораздо сложнее. Отсюда – бездумный фанатизм, ксенофобия и прочие «побочные продукты» «высокой морали». Следует иметь в виду, что сегодня богословие развивается по большей части «само по себе», а церкви живут «сами по себе». Местожительство академического богословия – университеты, а не церкви. Поэтому ни фундаментализм, ни антифундаментализм не привязаны к конкретным конфессиям. Можно заметить только наиболее общие тенденции. Так, наиболее сильны позиции фундаментализма в православии2. Здесь практически не заметно никаких предпосылок его преодоления на официальном уровне. В католицизме, как показала история XX века, многое зависит от личности папы (антифундаменталист Иоанн XXIII, фундаменталисты Пий X, Бенедикт XVI, «полуфундаменталист» Иоанн-Павел II). В протестантизме фундаментализм полностью преодолен в одних конфессиях, в других же он является официальной идеологией; в ряде конфессий силы фундаменталистов и антифундаменталистов примерно равны (англиканство). В мировом пятидесятничестве фундаментализм чрезвычайно силен (важным фактором этого является молодость пятидесятничества), но антифундаменталистская оппозиция имеется и здесь. Белорусское пятидесятничество в конце XX – начале XXI века пережило постепенный переход от стихийного к официальному фундаментализму (еще не завершившийся) при одновременном формировании антифундаменталистской оппозиции. Стихийный фундаментализм был связан с оторванностью советских пятидесятников от мирового богословского процесса, низким уровнем богословского образования руководителей конфессии. Фундаменталистско-антифундаменталистская полемика вообще была неактуальна у протестантов Советского Союза. Переход к официальному фундаментализму связан именно с падением железного занавеса, актуализацией самой полемики, налаживанием связей с западными фундаменталистскими протестантскими организациями. Формирование же антифундаменталистской оппозиции в отечественных протестантских (в том числе, пятидесятнических) объединениях связано с повышением уровня богословского образования молодых протестантских служителей, обогащением русскоязычного книжного рынка современной богословской литературой. (Речь идет даже о светских, государственных, научных издательствах, начавших активно выпускать переводы современной богословской классики, как правило, антифундаменталистской. А чего стоит литературно-богословское наследие Александра Меня, ставшее широкодоступным на рубеже веков!) Приходится констатировать, что к середине первого десятилетия XXI века руководство Союза ХВЕ сумело подавить активную деятельность внутренней оппозиции на отдельных направлениях. Так, от преподавания в Теологическом институте Союза ХВЕ были отстранены некоторые молодые теологи, а затем и основное (дневное) отделение института было закрыто (2005 год): руководство Союза видит опасность в серьезном богословском образовании членов общин, чем расписывается в своей слабости перед лицом современности. Тем не менее, процессы дезинтеграции в данном религиозном объединении не ослабевают. Руководство Союза сталкивается с оппозицией не только антифундаменталистской, но и «внутренне-фундаменталистской». Сама оппозиция здесь очень многолика, а белорусский Союз ХВЕ – довольно аморфное религиозное объединение, в котором достаточно явны центробежные силы. Чрезвычайно интересно, что официальные периодические издания Союза наглядно демонстрируют эти внутренние противоречия и эту многоликость конфессиональной идеологии. В 1989 году в СССР был создан Объединенный союз Христиан веры евангельской – пятидесятников, основу которого составили пятидесятнические церкви, вышедшие из Всесоюзного совета Евангельских христиан – баптистов (начиная с 1945 года государственные власти стремились к тому, чтобы все пятидесятнические общины страны подчинялись этому Совету, чего, тем не менее, не смогли достичь в полной мере). Союз христиан веры евангельской Беларуси был образован в 1991 году. В первой половине 1990-х годов в Беларуси издавался журнал Союза ХВЕ «Вестник пробуждения» [Дьяченко, 118]. С разной периодичностью выходил журнал «Христианская жизнь», редакция которого располагалась по адресу 1-ой Минской церкви ХВЕ. Редактором был А.Е. Чернецкий. Журнал имел четкую структуру. Так, содержание № 2 за 1993 год состоит из следующих разделов: «Для неверующих» (статья «Что должен знать человек о Боге», после которой значилось: «Автор неизвестен», – что показательно для того времени), «Публицистика», «Литературная страница», «Богословие» («1-е Увещание к Феодору Падшему» Иоанна Златоуста») [см. Христианская жизнь, 1993, № 2]. В «Литературной странице» № 1 за 1996 г. соседствуют стихотворения пятидесятнического пастора Е.А. Сергиени и русского поэта XIX века С.Я. Надсона. В разделе «Богословие» в том же номере опять Иоанн Златоуст и Владимир Соловьев [см. Христианская жизнь, 1996, № 1]. Журнал имел явно любительский характер. Как по структуре, так и по содержанию все это значительно отличалось от ставшей с 1996 г. главным изданием Союза ХВЕ |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Структура религии: религиозная вера, религиозная деятельность, религиозные отношения и религиозная организация | | Модуль идеология и ее роль в жизнедеятельности современного общества... ... |
| Женские образы в романе А. С. Пушкина «Дубровский» Исследовательская работа (образ няни) А сколько там всего! Какая насыщенность сообщениями, чувствами, психологией, характерами… я думаю, у среднего (считающегося хорошим)... | | Матвеев религиозная этика часть 1 М33 Религиозная этика: Курс лекций. В 3 ч. Ч. Основы общей теории морали / П. Е. Матвеев; Владим гос ун-т. – Владимир: Изд-во Владим... |
 | Реферат по теме: «Функции идеологии» Идеология — это социально значимая, теоретически оформленная система идей, в которой отражаются интересы определенных слоев и которая... | | Тема: Идеология: генезис и содержание Тема: Идеология: генезис и содержание (ассистент кафедры общественного здоровья и здравоохранения Шпаковская Е. В.) |
| Программа дисциплины сдм. 07 Идеология и практика мультикультурализма... Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Учебно-методический комплекс дисциплины «Конфессиональная география» Направление— 050100. 68. Педагогическое образование Магистерская программа: Географическое образование Форма подготовки (очная) |
| Программа учебной дисциплины «Новая и новейшая история стран Востока» Страны Востока к началу нового времени: географическая, этническая, конфессиональная и политическая карты | | Конспект урока развития речи в 7 классе Тема: Обобщение изученного по повести А. С. Пушкина «Дубровский» (по учебнику А. Г. Кутузова) |
| А. С. Пушкина «Дубровский» Цели урок Место работы: мбоу «Борисовская средняя общеобразовательная школа» Бабаевского муниципального района | | Конспект проведения викторины «Благородный Дубровский» Место работы: мбоу «Борисовская средняя общеобразовательная школа» Бабаевского муниципального района |
| Д. И. Дубровский Введение Сознание обладает специфическим Программа развития научно-исследовательского и экспедиционного флота Росгидромета на 2010 – 2012 годы | | Конфессиональная и этническая общности: философско-культурологический анализ Защита состоится 28 ноября 2007 года в 15. 00 на заседании диссертационного совета Д. 212. 208. 13 по философским наукам в Южном... |
| Религиозная этика Учение о спасении человека в православии, католичестве и протестантизме: сравнительный анализ | | Религиозная этика «Оправдание добра» В. С. Соловьева: важнейшие идеи о субъективной и объективной морали |
