Александр Викторович Филатов Маршрут в прошлое (Будни нии хронотроники.)
Скачать 2.5 Mb.
|
| знал , что меня убьют, если я попытаюсь раскрыть секреты, часть из которых вы тут бегло, но довольно точно сформулировали. – закончил Гесс, начиная терять интерес к собеседнику. По-видимому, он не отдавал себе отчёта в том, что их диалог – наполовину мысленный. – Я точно знаю, что вас убьют, – тихо сказал „Вёрстер“, приблизившись вплотную к Гессу, положив ему обе руки на плечи, – А произойдёт это 17 августа этого, 1987 года около 16 часов 10 минут. – Я вам не верю! Сами вы – английский агент, а не немецкий историк! Убить хотите?! Пришли тут проверить меня – сдержу я обет молчания или нет! – почти прокричал, дёрнувшись всем телом старец и хотел было уже крикнуть : „Охрана!“ И в этот момент Фёдоровым овладело неприятное раздвоение. Он, находясь здесь, в Шпандау,– ощутил себя пребывающим в той , преодолённой реальности: сидел в здании бывшего КТИ („Калининградского технического института рыбной промышленности и хозяйства“) в кресле, на допросе у самого полковника Думбрайта… Пришла мысль: „Да! Безусловно, нынешняя ситуация – момент бифуркации!“ Ситуация складывалась явно не в пользу планов Фёдорова. Необходимого контакта достигнуть не удавалось, а ситуацию требовалось незамедлительно переломить. Иначе все усилия последних четырёх лет, все труды, затраты, надежды пойдут насмарку, превратятся в прах! В этой ситуации терять стало нечего. И тут Фёдоров, бережно подхватив старца под руку, одновременно стал по памяти зачитывать ему прямо в ухо фрагмент из книги Вольфа–Рюдигера Гесса, сына помощника Гитлера. Из книги, которую в той реальности ему подарили в Германии, в больнице, куда он попал по скорой помощи в том 1998 году. Видя, что старик начинает успокаиваться и вновь его слушать с нарастающим вниманием, Фёдоров, закрепляя контакт, выхватил из–под пиджака книгу сына Гесса, книгу, изданную в той реальности и с дарственной надписью самого автора. Правда, имя одаряемого сыном Гесса специалистам пришлось изменить… Старец дрожащими руками выхватил у него книгу, едва не уронил её, но всё же успел положить на стол, принялся её листать. Затем Гесс раскрыл титульную страницу, внимательно прочитал дарственную надпись. Фёдоров в это время опять старался внушить старцу доверие к себе и намерение поведать тайны Второй мировой войны. Гесс бросил на „Вёрстера“ полный удивления взгляд: „Да, эту дарственную надпись делала рука сына!“ Особенно долго взгляд старика задержался на дате издания – „Штуттгарт: Штокер, 1994“. Гесс бережно закрыл чёрную, без какого-либо текста ледериновую обложку и тихо, едва слышно, с заметным волнением, всё более проникаясь доверием к пришельцу, спросил: – Кто вы такой? Как сюда попала эта книга?! Если я ещё не сошёл с ума раньше, за сорок два года заключения, то, очевидно, что в здравом уме и сейчас… Как к вам могла попасть книга из будущего ?! Мнимого Вёрстера такой вопрос смутить не мог: подобная ситуация уже много раз была им мысленно проиграна. Конечно же, он не мог и не собирался говорить Гессу всего: что не только книга, но он сам он здесь – из будущего, и что всё это – результат новейшей технологии, позволявшей вытащить из памяти человека точнейшие сведения о том или ином событии или предмете, которые тот бережно хранил. А, поскольку машины времени для материальных тел не существовало, невозможным было и перемещать их во времени – только для души, только для „информационно-биологического“ поля стали доступны подобные „путешествия“! Но главное достигнуто: контакт, наконец-то, установлен, Рудольф Гесс согласился поведать о тайнах, хранимых им полсотни лет, дать интервью на магнитофон, не подозревая, правда, что в аппарат вмонтирована ещё и миниатюрная видеокамера, способная передавать „картинку“ на расстоянии до ста пятидесяти метров. А расстояние до „Пежо“ резидента было куда меньшим. Сведения, полученные Фёдоровым от Гесса даже превзошли их с Шебуршиным ожидания! Раскрытие их, массовое распространение на видеокассетах в должный момент, особенно – вместе с документами об операции „Немыслимое“ – произведут впечатление взрыва стамегатонной бомбы! Ну, засекреченные архивные документы в Лондоне добудут другие люди, настоящие кадровые разведчики ГДР и СССР. А сейчас, после интервью Гесса ясно одно: и рассказ старца, и доработанный в апреле сорок пятого секретный план Великобритании о нападении 1 июля 1945 года на Советский Союз (совместно с Германией и… Польшей!) великолепно дополняют, подтверждают и усиливают друг друга! ________________ Выйдя из здания тюрьмы, Фёдоров быстро осмотрелся. Так и есть – он попал под наблюдение! Ещё неизвестно, стало ли начальникам его соглядатаев известным о факте телевизионной съёмки. Съёмки, которая велась Фёдоровым параллельно со звукозаписью. Однако, в любом случае теперь нельзя пройти непосредственно к машине резидента. Разумеется, резидент сделает всё, чтобы сохранить драгоценную видеокассету, но увезти-то её в Москву нужно сейчас, а не тогда, когда это станет менее рискованным. „Ну что же, будем надеяться на то, что резидент ещё не выключил аппаратуру, даже если кассета закончилась“ – подумал Фёдоров и, пощёлкав по пуговице с микрофоном, произнёс: „Вижу чужих. Их двое. Используем второй запасной вариант. Берегите записки!“ „Второй запасной вариант“ состоял в том, чтобы воспользоваться помощью Маркуса Вольфа. Того Вольфа, который руководил внешней разведкой ГДР. Эта разведка отнюдь не случайно имела репутацию одной из лучших в мире. Как не случайным было и то, что люди Вольфа, пожалуй, „переплюнули“ самого Штирлица – весьма любимого в ГДР киногероя: ведь они с успехом добрались до самых верхов руководства стран Запада. Например, в те времена, когда Вилли Брандт был канцлером ФРГ, его личным советником стал внедрённый в руководство ФРГ разведчик ГДР – Гюнтер Гийом. Он долгие – долгие годы работал в ФРГ, сделал там карьеру в Социал-демократической партии. Гийом в связи со своей французской фамилией сразу же попал под контроль западногерманской контрразведки, но без осложнений проходил все проверки. Да и сам Вольф – личность легендарная. Родился он в 1923 году в семье врача, драматурга и коммуниста еврейского происхождения. В 1934 году после прихода к власти в Германии НСДАП Маркус вместе с родителями и младшим братом Конрадом, ставшим впоследствии знаменитым кинорежиссёром, эмигрировал в Швейцарию, а затем – в Советский Союз. Маркус Вольф прекрасно знал русский язык – ведь он учился в Москве в русской школе имени Нансена. Потом, когда началась Великая Отечественнаоя война, Маркуса направили в разведшколу Коминтерна. Потом Вольф учился в элитном Московском авиационном институте. По окончании войны работал на радио в Восточном Берлине, а вскоре после образования ГДР (7 октября 1949 года) стал помощником посла в СССР. Но уже через три года Вольф, в возрасте 29 лет, стал руководителем внешней разведки ГДР. А через год эта молодая спецслужба имела дюжину агентов, внедрённых в страны Запада. В преодолённой реальности Вольф умер в 2006 году. После поглощения Германской Демократической республики ФРГ в 1991 году (вместо предусмотренного договором поэтапного и продолжительного воссоединения ) . Судьба Вольфа была жестокой: в нарушение всех норм правосудия и международного права власти „объединённой Германии“ начали расправу над государственными и политическими деятелями ГДР. А подписанный четырьмя бывшими „союзниками“ и представителями двух германских государств 12 сентября 1990 года в Москве договор „Об окончательном урегулировании в отношении Германии“ (регламентировавший процесс объединения ) был попран ещё раз. Руководителей ГДР, действовавших до „воссоединения “ по законам своего государства стали „судить“ по законам другого государства – того, что поглотило ГДР. Стоит подчеркнуть, что при этом новым законам объединённой Германии была недопустимо придана обратная сила и нарушены все сроки давности. Маркус Вольф, который уже с 1986 года ушёл в отставку и был просто пенсионером , оказался брошенным в тюремную одиночку за… измену и шпионаж . На последующих судилищах (организуемых по 1997 год) он держался не просто достойно. Он проявил удивительно высокие моральные качества, мужество и ответственность перед Историей. Он никого не выдал. Он брал на себя ответственность за разведчиков – граждан ГДР, „судимых“ теперь по законам ФРГ. В изменённой реальности Вольфу предстояло дожить до 98 лет, а до 75 – оставаться руководителем внешней разведки ГДР, то есть, и пару лет спустя после того, как завершился многолетний процесс воссоединения Германии на новой основе, и на политической карте мира появилось новое государство – „Демократическая республика Германия“. В своей сути ДРГ стала правопреемницей ГДР. Впрочем, в русскоязычной литературе ДРГ чаще всего так и продолжали именовать как ГДР, что, конечно же, юридически не было верным. Однако, до всего этого и Вольфу, и Фёдорову в описываемом 1987 году предстояло ещё дожить и много, очень много потрудиться… Поскольку со дня своего основания разведка ГДР тесно сотрудничала с Первым Главным управлением (ПГУ) советской госбезопасности (а в пятидесятые годы даже пользовалась советскими шифрами), генерал-полковнику Шебуршину не составило никакого труда договориться с генерал-полковником Вольфом об аварийном варианте эвакуации Федорова. Сам Вольф знал и подлинное имя разведчика, направленного Шебуршиным в ФРГ, и его задачу, но более в ШтаЗи (Staatssicherheit – государственная безопасность) об этом не было известно никому. Вариант чрезвычайной эвакуации, предложенный Вольфом, казался надёжным, но… не слишком удобным для Фёдорова, особенно – при его росте. Теперь главным было оторваться от наружного наблюдения и, выиграв хотя бы час – полтора, добраться до условленного места. Этим местом назначили платную автостоянку на Курфюрстендам, знаменитой улице Западного Берлина, невдалеке от не менее известного универмага „КДВ“ (KDW – Kaufhaus des Westens). А времени было – в обрез. Фёдоров взглянул на часы: – Да, нет, – подумал он, – Пожалуй, время ещё есть. Возможно даже, придётся ждать, пока советник посольства ГДР в Бонне доберётся на своём служебном „Мерседесе“ до „КДВ“. Советник, пользовавшийся дипломатическим иммунитетом, должен был ждать Фёдорова как „человека Вольфа“ в универмаге, куда ему было предписано заехать по пути в Восточный Берлин, якобы за покупками. А вот с передачей видеозаписи дело обстояло сложнее: „Вёрстеру“ и резиденту надлежало встретиться в районе Шарлоттенбург, на станции метро „Вильмерсдорфер штрасэ“ у перехода с линии метро „У7“ (U7) на линию городской железной дороги „ С5“ (S5). Тайниковой связью резидентура СССР в Западном Берлине не располагала, но место было людным, даже – сутолочным. Здесь легко войти во мгновенный контакт и так же мгновенно затеряться в людских потоках. Так что, всё должно пройти хорошо, но – только в том случае, если удастся оторваться от слежки. Фёдоров-Вёрстер подумал обо всём этом, ещё не успев дойти до ближайшего перекрёстка. Обстановка перекрёстка давала ему возможность оглянуться, не выдав того, что слежка им обнаружена. „Пожалуй, слежка – простая, профилактическая“, – подумал он. Действительно, наружное наблюдение вело себя вполне квалифицированно, так, что неопытный человек вряд ли бы её заметил. При целенаправленном наружном наблюдении за кем-либо спецслужбы нередко действуют иначе: за „клиентом“ устанавливают две линии наблюдения – грубую и квалифицированную. „Грубая“ слежка ведётся с таким расчётом, чтобы „клиент“ её обнаружил (но – вроде бы случайно). Чтобы имел возможность от неё избавиться. Тогда функция слежки переходит ко второму звену – „квалифицированному“. Вести её надо так, чтобы „клиент“ оставался в неведении о факте слежки. Впрочем, порой, в особо ответственных случаях организуют и очень дорогую тройную слежку. Да, даже если слежка сейчас профилактическая, едва он выдаст свою осведомлённость о ней, в дело тотчас же могут быть брошены более серьёзные силы, от которых оторваться уже не удастся. Вообще-то ближайшей станцией метро от тюрьмы в Шпандау является станция „Ратуша Шпандау“ (Rathaus Spandau). Оттуда не составило бы труда добраться до места встречи в Шарлоттенбурге. Но ведь не только для Фёдорова, а также и для его непрошенных сопровождающих. В общем, этот путь не годился. Как известно, тюрьма Шпандау находилась на Вильгельмштрасэ. Дойдя до перекрёстка с Галоверштрасэ, Фёдоров свернул направо. Тут он, не оглядываясь, двинулся неспешным, прогулочным шагом к улице со смешным названием „У автобусного двора“ (Ам Омнибусхоф). Здесь, недалеко от перекрёстка с Вильгельмштрасэ, на левой стороне пристроил свой юркий Пежо резидент. Солнце катилось к закату, но его лучи всё ещё оставались по-июльски яркими. Фёдоров на ходу достал из кармана своего лёгкого пиджака солнцезащитные очки и нацепил их на нос. Эти большие очки были не совсем обычными: мало того, что они улучшали видимость в сумерках и тумане, ослабляли солнечные блики, темнели на ярком свете. Так ещё по бокам в них были вмонтированы специальные зеркала, довольно сложной конструкции. Эти зеркала позволяли видеть всё, что происходит сзади. Заметив впереди-слева знакомый Пежо, Фёдоров приостановился, подтянул левый рукав пиджака, как бы для того, чтобы взглянуть на часы. Он приподнял и опустил свои „солнечные“ очки. Да, резидент заметил его сигнал, заметил и преследователей, потому что стекло в водительской дверце наполовину опустилось, в окне метнулась рука, похоже, выбросившая окурок (резидент был некурящим). Потом рука метнулась ещё раз, видимо, выбрасывая спичку. Стекло, как бы по ошибке, пошло дальше вниз, а затем поднялось доверху. Бо льшую часть этих сигналов Фёдоров рассмотрел уже на ходу, в „зеркала“ своих очков. Взглянув на часы, мнимый Вёрстер ускорил шаг. Он отметил, что и преследователи пошли быстрее. Слежка осуществлялась весьма умело. Вот преследователи поменялись местами, выбрав для этого самый удачный момент. Но что это?! Их не двое, а четверо! Дело плохо! Всё это уже начинало походить на слежку не профилактическую („на всякий случай“), а целенаправленную – именно за ним. Тронув очки, Фёдоров изменил настройку зеркал: теперь стали видны и лица преследователей, и автомобиль резидента. Наконец, Пежо тронулся с места и неспешно поехал в северном направлении. На душе стало легче лишь после того, как Фёдоров убедился: Пежо никому не интересен и вслед за ним не тронулась с места ни одна машина. Однако хвост приближался. При этом двое так и оставались сзади, а двое других по очереди обогнали будто бы ничего не подозревающего „Вёрстера“. Похоже, готовился захват. Скверно! До овладения приёмами каратэ или самбо у Фёдорова дело так и не дошло. В смысле скрытых психологических воздействий сегодня – явно не его день. И он не располагал никаким оружием кроме подобия авторучки с нервно-паралитическим газом. Но ею можно нейтрализовать одного, ну – двоих, а тут – четверо… Похоже, что взять его собирались на остановке автобуса 434-го маршрута. Так и есть: чуть кпереди от остановки стоит микроавтобус Фольксваген с матовыми стёклами. Остановился он против правил, но якобы из-за неисправности: мигают фонари аварийной остановки, а водитель склонился под открытой задней дверцей, будто бы выискивая неисправность в моторе. Всё бы ничего, но аппаратура, но книга 1994 года издания… Специалисты сразу же поймут, в чём дело! Вот, ранее четвёртый, а теперь ушедший далеко вперёд преследователь подошёл к микроавтобусу. Его водитель через какие-то секунды закрыл моторный отсек, уселся на водительское место и якобы для проверки запустил двигатель. Свернуть некуда, избавиться от отслужившего своё оборудования невозможно – это немедленно ускорило бы роковую развязку… Но тут настал тот одновременно долгожданный и неизбежный момент, на котором теперь строился расчёт Фёдорова. Навстречу ему, по противоположной стороне улицы подошёл к остановке автобус. Лжевёрстер рванулся к нему прямо через дорогу, через довольно плотный поток автомобилей. Он мчался со всей возможной скоростью и успел к автобусу за две-три секунды до его отправления. Не только каратистом, но и хорошим бегуном Фёдоров никогда не был. Всё же ему хватило и сноровки, и скорости. Да и внезапность его поступка сыграла свою роль. Задняя пара преследователей сориентировалась быстрее, чем передние двое, но и им не хватило нескольких секунд. Автобус был уже в пути, когда преследователи всё ещё не успевали завершить свой перебег через дорогу и в нарушение дорожных правил. Заметив косой, насторожённый взгляд водителя автобуса, Фёдоров прокомпостировал имевшийся у него билет и стал то и дело поглядывать на часы. Резким взмахом левой руки задирал для этого рукав пиджака. Он продолжал проделывать это и после того как заметил, что подозрение водителя утихло. Полицейских на улицах города не так уж много, но ведь они все тут, в Западном Берлине, следят друг за другом и доносят. Доносят при малейшем подозрении. Развернуться поперёк Гатоверштрасэ, даже выставив полицейский фонарь, преследователям будет непросто. Если же они свернут вправо, на Ам Омнибусхоф, а потом ещё раз вправо – на Вильгельмштрасэ, то всё равно у Фёдорова преимущество во времени не менее пары минут. А этого должно хватить, ведь его автобус – 135-го маршрута и идёт прямо. Следующая остановка у него на углу Зэектштрасэ в Вильгельмштадте – как раз возле школы. В ожидании остановки, продолжая бросать нетерпеливые взгляды на наручные часы, Фёдоров подошёл вплотную к двери, что на ходу, вообще-то, не разрешалось. Пристально стал смотреть на шофёра, пытаясь подчинить его своей воле: ничего не выходило! Очевидно свой ресурс он исчерпал там, в камере Гесса. Вот, автобус остановился, но водитель медлил с открыванием дверей и задал Фёдорову вопрос в лоб: – Отчего так спешите? Правила нарушаете… – Несчастье! Лучший друг в ДТП разбился. – Аа! – Понимающе протянул водитель, ещё раз окинув опрятно и дорого одетого Фёдорова с головы до пят и открыл двери. Фёдоров изобразил на лице кривую улыбку, кивнул водителю: – Извините! И спасибо! Перебежав на зелёный сигнал светофора через дорогу, Фёдоров, чувствуя спиной внимание водителя автобуса, быстро, почти бегом пошёл к зданию школы. Едва дойдя до неё, услышал пронзительное завывание полицейской сирены и краем глаза увидел тот самый Фольксваген, наконец-то догнавший 135-й автобус. „Сейчас он его обгонит, остановит…“ – думалось Фёдорову. Во всяком случае, ещё две – три минуты у него было. За это время надо успеть дойти до Мерседес-центра. Здесь резидент вчера оставил для него развалюху Мерседес модели В-123. Правда, развалюхой автомобиль выглядел только внешне, а под капотом стоял новёхонький мощный мотор, а ходовая часть и трансмиссия были после капитального ремонта. Не меняя частоты шага, Фёдоров увеличил его длину и через две минуты оказался на автостоянке, предназначенной для клиентов автоцентра. Свой Мерседес он, к счастью, нашёл практически сразу. Мелькнула мысль: „Как всё же плохо подготовлена здесь важнейшая операция!“ Действительно, не было ни второго автомобиля, ни отвлекающей команды. Но как их было организовать, не расширяя чрезмерно круг посвящённых? Нет, вряд ли такая подготовка была возможной. Наконец, пока оставались совершенно непонятными причины такого пристального внимания к персоне не очень известного западногерманского историка, каким был Петер Вёрстер. Ну, всё это выяснится потом, а сейчас нужно как можно скорее удирать. Сев в машину, Фёдоров запустил мотор, который, тихо урча, понёс его по неширокой Зэебургерштрасэ в юго-западном направлении – к федеральной дороге №5. Свернув вправо, на Лютонерштрасэ, Фёдоров остановился на обочине в тени деревьев, глянул ещё раз в зеркало заднего вида: нет, погони пока что не было. Открыв так называемый бардачок, Фёдоров извлёк из него блондинистый, довольно патлатый парик, наклеил рыжие усы, а на нос нацепил очки – с плоскими стёклами, но в золочёной оправе. На заднем сиденьи лежала небрежно брошенная джинсовая куртка – как раз его размера. Надев её вместо своего дорогого пиджака, Фёдоров снял галстук и запихал его туда же, куда и модный пиджак – под переднее пассажирское сиденье. Бережно укладывая свои „солнечные“ очки в футляр, ещё раз огляделся: прохожих не было, зато вдали показался микроавтобус Фольксваген. Тот самый. Двигался он очень медленно: очевидно его пассажиры со всем возможным тщанием изучали обстановку. Подумалось: „Если о Мерседесе им ничего не известно, то всё обойдётся“ – Фёдоров неузнаваемо изменил свою внешность – „Но если о запасной машине почему-то стало известно…“ Тем временем Фольксваген проехал мимо Мерседеса Фёдорова, который заметил брошенный на него внимательный взгляд: преследователи явно не узнали своего недавнего „клиента“. Выходит, о Мерседесе им ещё ничего известно не было! Проехав дальше по уходящей влево Лютонерштрасэ, микроавтобус вновь выехал на Зэебургерштрасэ и поехал по ней в обратном направлении гораздо быстрее, чем прежде. Фёдоров тоже сделал полукруг по Лютонер, но свернул не влево, а направо – его промежуточной целью служила прежняя „Имперская дорога №5“, ныне федеральная с тем же номером. ________________ Наконец, Фёдоров выбрался на дорогу №5. И здесь, разогнавшись до сотни километров в час, вдруг ощутил, как на него навалилась чудовищная усталость. Какое-то время он боролся с ней. Ведь путь до места встречи с резидентом в Шарлоттенбурге совсем недалёк – немногие минуты движения. Он двигался в полусне, как в трансе, из которого вывел резкий сигнал ехавшего в соседнем ряду серебристого Ситроена. Его водитель что-то с возмущением говорил – явно нелестное для Фёдорова. Ещё бы! Ведь они чуть не столкнулись! Фёдоров выровнял машину, подал короткий сигнал и, чуть склонившись, приложил правую руку к сердцу. Водитель Ситроена принял извинение, кивнул и умчался вперёд. С трудом найдя место для стоянки, Фёдоров взглянул на часы: да, резидент его уже ждёт, правда, не более 10 – 15 минут. Найти резидента удалось без затруднений, несмотря на довольно плотные людские потоки, двигавшиеся во всех направлениях. „Ну, как всё прошло?!“ – прочитал он немой вопрос в глазах резидента. Не успев ничего ответить во время мгновенной встречи, Фёдоров лишь слегка улыбнулся и энергично кивнул: „Всё в порядке!“ Получив от резидента большой и увесистый портфель, недавний „Вёрстер“ не стал возвращаться к „своему“ Мерседесу. Он перед мгновенной встречей дважды проверился – „хвоста“ не было. Однако план операции предусматривал, что дальше, к магазину КДВ на Курфюрстендамм, он поедет на другом автомобиле – так называемом Ситроене „Де-шво“ (2CV), который немцы именуют „Уткой“ за характерное раскачивание этой маленькой машины на неровных дорогах. Фёдоров очень любил эту модель, которую в той реальности выпускали с 1948 года по 1990 и занесли в книгу рекордов Гиннеса. В Германии этих кабриолетов было уже не очень много, и обнаружить характерный силуэт с тремя боковыми окнами, отдельными крыльями и торчащими фарами не составляло никакого труда. Даже ещё не проверив номерной знак, Фёдоров был уверен, что нашёл то, что ему было нужно. Приближаясь к машине, Фёдоров проверился – пока всё было спокойно. Усевшись в автомобиль, он открыл портфель. Кроме двух кассет (запись для надёжности велась на двух аппаратах) тут лежал парик из коротких, жёстких иссиня чёрных волос, такие же усы, кепка с надписью „Опель“, маленькая ультракоротковолновая радиостанция. С её помощью Фёдорову предстояло найти в КДВ нужного человека. Разведчик вышел из машины, открыл крышку багажника и ещё раз внимательнейшим образом огляделся. Снова сел за руль и ловко сменил свой рыжеватый парик на „турецкий“, наклеил усы и уложил в портфель только необходимое – добытые материалы, „книгу из будущего“ рацию. Осторожно выехав со стоянки, он двинулся на восток – почти что к месту своего прибытия в Западный Берлин. Ведь КДВ находится в том же районе, что и вокзал Цоо. За время стоянки Ситроен сильно нагрелся. В отличие от Мерседеса, кондиционера в нём не было. Во время движения Фёдоров поднял и ветровое, и водительское стёкла, и машину приятно продувало ветерком. Впрочем, дневная жара уже спала, но усталость всё больше давала знать о себе. Сбоку промелькнула „Гедэхтнискирхе“, законсервированная после войны в своём полуразрушенном состоянии. До места встречи оставалось совсем немного. Вот, наконец, и парковка. Бесплатных мест не оказалось, и Фёдоров встал на платное место, заплатил по максимуму: штрафные санкции резиденту не нужны. Рабочий день заканчивался. Сейчас улицы и магазины наполнятся толпами идущих с работы людей, а улицы окажутся запружены потоками автомобилей. „Хорошо бы успеть встретиться с советником до начала всего этого!“ – подумал Фёдоров и энергичным шагом устремился к универмагу КДВ. Не менее десятка раз пришлось вновь и вновь повторять вызов. Фёдоров стоял в телефонной будке и, имитируя разговор по телефону, подавал со своей рации сигналы вызова. Советник посольства не отвечал. Это уже начинало тревожить. Да и аккумулятор у рации – не вечен! Что могло случиться? Или – не слышит, или… Но тут, наконец, рация у Фёдорова запищала: „Это вы, Петер? Сейчас буду!“ – послышался голос, искажённый суперрегенератором. Фёдоров спрятал рацию в портфель и направился к месту встречи. Советник посольства появился только минут через пять – невысокого роста блондин лет сорока в отлично сшитом сером летнем костюме с кипой свёртков в руках. Вот он увидел Фёдорова с „Зюддойче цайтунг“ в руках и старательно, но не очень умело проверился. Мелькнула мысль: „Непрофессионал. Как бы не завалил операцию!“ Но вот советник посольства подошёл к Фёдорову и… проследовал без остановки дальше, подав при этом какой-то непонятный знак. Опасаясь потерять советника в толпе, Фёдоров выбросил газету в мусоросборник и, быстро проверившись, устремился вслед за дипломатом. Советник шел автостоянке, не оглядываясь и ничем не выдавая, что знает о присутствии рядом „Петера“. Вот он подошёл к парковке и, как бы отыскивая свою машину, скосил взгляд на „Петера“, слегка кивнул ему, мол, „всё в порядке“. Машина советника оказалась чёрным Мерседесом с дипломатическими номерами ГДР – не „представительского класса“, но большим (в отличие от Ситроенов, в Мерседесах Фёдоров разбирался хуже). Пока советник открывал багажник и укладывал туда свои покупки, Фёдоров успел тщательно провериться. С этой целью он прошёл по тому же ряду автомобилей несколько дальше, а потом назад. Хвоста он не обнаружил. Подойдя к машине советника, „Петер“ молча уселся в неё через левую заднюю дверь. Дипломат уже сидел за рулём и успел завести мотор. Выезжая со стоянки, он оглянулся и приветливо поздоровался с Фёдоровым: – Добрый день, Петер! Как дела? – Да, в общем-то, всё в порядке. Хотя хвост был, но я избавился от него далеко отсюда и сменил машину. – Мне тоже показалось, что был хвост, но я оказался чрезмерно бдительным… Ну! Располагайтесь! – А как? – Сейчас. Чуть отъедем, остановимся, я вам покажу… Хотелось бы успеть отсюда выбраться до часа пик. – Согласен! Но не до „Чек-пойнт Чарли“? – Сейчас, сейчас, подождите,– бормотал советник, всё свое внимание уделяя дороге, которая буквально на глазах становилась всё более загруженной автомашинами. Дипломат остановил машину на широкой улице 17-го июня, чуть не доезжая до станции городской железной дороги „Тиргартэн“. С другой стороны улицы у самого путепровода, слева располагался дом 1901 года постройки, адресом которого было: Йозеф Гайдн-штрасэ №1. Здесь на последнем этаже четырёхэтажного, но очень высокого дома в четырёхкомнатной квартире в своё время укрывался вождь немецких антифашистов Эрнст Тельман. Фёдоров, не без ностальгии, глянул на верхний этаж этого дома. В той реальности он провёл здесь немало времени – вот окно комнаты, почти вплотную примыкавшее к рельсам городской „железки“. Спать ему здесь поначалу сильно мешали то и дело проходившие поезда. Остекление здесь, в Берлине однорядное – слышимость прекрасная. Это – та самая комната, где бывал до него Тельман, а спустя годы после войны поселился доктор Лотар Коч из находящегося поблизости „Берлинского технического университета“ (политехнического института, если говорить по-русски). В те девяностые, сейчас ещё не наступившие годы, „друг“ Коч просто и буднично присвоил научную статью Фёдорова, которую Лотар пообещал и якобы взялся опубликовать для него в Германии. Эти воспоминания мигом пронеслись в памяти Фёдорова; советник посольства не успел даже выйти из остановившегося Мерседеса. Открыв правую заднюю дверцу, он жестом предложил „Петеру“ подняться с сиденья, которое за несколько километров пути порядком уже успело утомить своей необычной жёсткостью. Едва Фёдоров поднялся с сиденья, как советник, щёлкнув какими-то замаскированными запорами поднял сиденье. Под ним оказался довольно вместительный тайник. Подвеска автомобиля, судя по всему, была изменена и работала, по всей видимости, как у Ситроена 2CV – на рычагах, движущихся в продольной плоскости. С задним мостом видимо тоже проделали какую-то операцию – ведь в обычных Мерседесах он располагается как раз на месте этого тайника. – Здорово! – сказал Фёдоров, и, бросив одобрительный взгляд на советника, забрался в тайник. Пол здесь сделали мягким, имелась подушка, но вытянуться во весь рост поперёк машины оказалось, конечно же, невозможным. – Вот выключатель света, – показал советник, – А это – кнопка экстренного вызова: у меня на щитке приборов загорится лампочка… Ну! С Богом? – С Богом! – ответил Фёдоров, – Не люкс, но, думаю, выдержу! – Да-а, с вашим ростом, конечно… – согласился советник и захлопнул над Фёдоровым крышку тайника, вернее – сиденье. ________________ Дипломат уселся за руль и, выбрав момент, плавно вписался в поток автомобилей. До часа пик выбраться из Западного Берлина не успели. Впрочем, до внутриберлинского перехода „Ц“ или КПП „Чарли“ было уже недалеко.. По классификации НАТО латинское „С“ обозначается как Charly – Чарли, так что, получалось „чек-пойнт Чарли“, или „проверочный пункт Ц“. Расположен он на пересечении Цимерштрасэ с Фридрихштрасэ. До 14 августа 1961 года никакого пограничного контроля между Западным Берлином и Восточным не существовало. Этим с успехом воспользовались бывшие „союзники“ СССР: не считаясь ни с какими затратами они создали здесь искусственный оазис „экономического процветания“ – как говорится, война требует жертв („холодная“ или нет – неважно). Уровень жизни в Западном Берлине был умышленно поднят на такую высоту, что гражданам ГДР ничего подобного и не снилось: ГДР-то исходила из своих собственных ресурсов. И в то время, когда восточная зона Берлина фактически была передана Советским Союзом ГДР, Запад в очередной раз попрал Потсдамские соглашения и продолжал оккупацию западной части города. Предлоги использовались разные. Так в 1959 году уже было условлено, что состоится международная конференция о прекращении оккупационного управления Западным Берлином, но… 1 мая 1960 года над Северным Уралом был сбит американский самолёт-шпион, а его лётчик Пауэрс попал под арест, и… конференция так и не состоялась. Впрочем, ведь и с Германией СССР так и не удалось заключить мирного договора (союзнички не позволили!). А с Австрией подобный договор всё же подписали десяток лет спустя после войны, в 1955-м. В общем, формально, с точки зрения международного права, всё ограничилось военной капитуляцией в ночь на 9 мая 1945-го, а мир… а мир так и не наступил… Обо всём этом Фёдоров размышлял, лёжа в своём тайнике. Советник, говоря в специальный микрофон, предупредил его, что они уже на Нидэркирхнерштрасэ и выезжают на Цимерштрасэ, которая сплошь забита автотранспортом – придётся ждать. Спасибо ещё, что сегодня не выходные! Между тем, пребывание в скрюченной позе уже давало о себе знать. Фёдоров включил свет и попытался лечь на спину. Не без труда, но это ему удалось. И всё равно – было неудобно. Хорошо, что машина дипломатическая и пользуется правом внеочередного проезда и без таможенного контроля. На границе американцы бегло заглянули в салон Мерседеса – там был один советник. И тут американец, в нарушение правил, потребовал дипломата открыть багажник. Не споря с ним. Но изобразив на лице холодную ярость, советник вышел из машины и демонстративно широко поднял не запертую на замок крышку багажника. Американец увидел коробки и пакеты с этикетками „KDW“ и довольно усмехнулся: как же – западная приманка сработала даже на дипломате из „Восточной Зоны“ (ну, не хотелось американским воякам, никак не хотелось признавать суверенную ГДР!). – Ладно! Проезжай! – грубовато приказал американец дипломату. Машина медленно пробралась до узкого, едва на ширину одного грузовика, проезда в Восточный Берлин. Пограничник, молодой парнишка, глянул в опущенное со стороны водителя стекло и, приветливо улыбнувшись, сказал: – С возвращением домой, товарищ дипломат! – Спасибо, Гюнтер! – столь же приветливо, с неприкрытым облегчением ответил советник. Без какого-либо контроля Мерседес въехал на территорию ГДР. ________________ Движение в Восточном Берлине оказалось куда менее оживлённым, чем в Западном, и советник без затруднений нашёл довольно укромное место для стоянки. Впрочем, особой укромности и не требовалось – стёкла салона сделали тонированными. Дипломат поднял их доверху сразу же после границы. Выбравшись из тайника, Фёдоров пару минут не мог разогнуться. – Что, радикулит? – заботливо спросил советник. – Нет. Просто… просто всё затекло, – ответил Фёдоров. Потом он уселся впереди, рядом с советником, сорвал парик, отклеил усы и с остервенением протёр лицо влажной, пропитанной одеколоном, салфеткой. Достав из портфеля, переданного ему резидентом, паспорт, Фёдоров раскрыл его: Петер Хопфауф, гражданин СССР, место рождения – Акмолинск Казахской ССР, фотография похожа. В общем – всё в порядке. Оставался последний этап – три четверти сотни километров до границы ПНР и транзит через Польшу. – Ну, как – до вокзала подбросите? – спросил Фёдоров у советника. – Конечно! И в поезд вас посажу! Это входит в мои обязанности… дорогой „родственник“! – ответил советник, – Кстати, меня зовут Фридрих, это моё настоящее имя. – Тогда – вперёд, мой дорогой Фридрих! Во время обратного пути Фёдоров – Хопфауф ни на минуту не расставался с портфелем, а на ночь положил его себе под голову, повозившись перед этим с подушкой: она якобы показалась недостаточно пышной. Впрочем, попутчик у Фёдорова до самой Варшавы был всего один, а там подсела ещё пара пассажиров – каких-то инженеров, командированных на Урал. Дорога прошла спокойно. Ни первый попутчик (гражданин ГДР), ни поляки не проявляли по отношению к Фёдорову никакой подозрительной активности. Впрочем, возвращаясь из вагона-ресторана, Фёдоров случайно услышал, что поляки всё-таки поинтересовались у его первого попутчика, а кто же это с ними едет, такой неразговорчивый. Тот ответил: – Не знаю! Знаю только, что советский и что его усаживал в поезд наш дипломат – видел, как он его высаживал на вокзале из роскошного дипломатического мерседеса… – Ааа… Дипломат… Ну, тогда шутить с ним, пожалуй, не стоит, – сказал один из поляков. Но до Москвы Фёдоров-Хопфауф с этими попутчиками не доехал. В Бресте в вагон вместе с пограничниками вошёл человек, которого Фёдоров отлично знал в лицо. Поздоровавшись, тот предложил Фёдорову выйти из купе. И там, в коридоре, пока пограничники проверяли документы у его попутчиков, дал Фёдорову записку. Руку Шебуршина Фёдоров узнал сразу. В записке говорилось, что его личный помощник командирован в Брест специально для того, чтобы встретить Фёдорова и вылететь с ним немедленно в Москву с военного аэродрома. – Ну, что же, поехали! – сказал Фёдоров, возвращая курьеру записку. – Слушаюсь, товарищ генерал-лейтенант! – тихо ответил посланец. ________________ |
Похожие:
 | Александр Викторович Филатов Валентина Николаевна Филатова Вариант... Охватывает разнообразные виды творческой деятельности, которые выделены в три основных направления: декоративно-прикладное, художественно-эстетическое... | | Александр Викторович Филатов Тайна академика Фёдорова Все живое и неживое во Вселенной находится во власти Господа и принадлежит Ему. Поэтому каждый должен пользоваться только тем, что... |
| Виды красной книги россии и белгородской области на территории заповедного... Гусев Александр Викторович, директор, к г н., Ермакова Елена Ивановна, методист, Россия, Белгородская область г. Новый Оскол, моудод... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Ведущий: дни нашей жизни делятся на будни и праздники. Будни отданы труду. А праздники? |
| Программа дисциплины Правоведение ... | | Ребята 5 класса не приняли участие в выставке. Нехорошо! Туристический слёт И всё повторяется: уроки и перемены, будни и праздники. 1 сентября дата, которая никого не оставит равнодушным. Кто-то вспоминает... |
| Взгляд в прошлое – Н. М. Жеромская Заглядывая в прошлое, хочется как можно больше узнать о ссыльной творческой интеллигенции, жившей в 1940-60-х гг в нашем городе и... |  | Пеший экскурсионно-туристический маршрут «Покровская ярмарка в Тамбове» Предлагаемый туристический маршрут «Покровская ярмарка в Тамбове» разработан с целью ознакомления экскурсантов с местами проведения... |
| Правила приема граждан на обучение по программам подготовки научно-педагогических... На основании решения ученого совета фгбу «нии онкологии им. Н. Н. Петрова» Минздрава России от 21. 04. 2015, протокол №5 | | Учебником и учебными пособиями. Тема: Сравниваем прошлое и настоящее Тема: Сравниваем прошлое и настоящее. Р. Сеф «Путешествие», Ю. Коваль «Под соснами», Б. Кустодиев «Масленица» |
| Е. М. Скитер Александр I: личность и политика Великий князь Александр Павлович: формирование личности и общественно-политических взглядов | | Е. М. Скитер Александр I: личность и политика Великий князь Александр Павлович: формирование личности и общественно-политических взглядов |
| Александр III александрович Александра II, на престол вступил его сын Александр III. Старший брат Александра III николай умер в 1865 году и после его смерти... | | Мгппу «динамическое базовое свойство человеческого существования. Прошлое и будущее – два аспекта поведения Будущее детерминируется настоящим,... |
| Работа выполнена в нии нейрохирургии имени акад. Н. Н. Бурденко рамн Защита состоится 2010 года в 13 часов на заседании диссертационного совета при нии нейрохирургии им акад. Н. Н. Бурденко рамн по... | | Лев Иванович Филатов Наедине с футболом Дьявол неотделим от Бога. Он неотъемлемая часть религиозного мировоззрения, являясь |
