Самодина Н. И. Эриксон Э. Э 77 Идентичность: юность и кризис: Пер с англ./ Общ ред и предисл. Толстых А. В
Скачать 4.45 Mb.
|
Этот пациент был искренне убежден, что единственное спасение для еврея - пластическая операция. При такой болезненной "эго-идентичности" части тела, которые в первую очередь характеризуют данную нацию (в данном случае - нос, у танцовщицы - спина), играют такую же роль, как поврежденная конечность у калеки или гениталии у невротиков. Данная часть тела имеет другой тонус; она кажется больше и тяжелее или меньше, бесплотней, но в любом случае она ощущается как бы от- 69 дельно от тела и в то же время привлекающей внимание' окружающих. Людям с нарушенной "го-идентичностью", калекам снятся сны, в которых они безуспешно пытаются' спрятать привлекающую внимание часть тела или случай- < но ее утрачивают. Итак, пространство-время "это* индивида сохраняет социальную топологию обстановки его детства, так же как и основные его представления о собственном теле. Изучение и того и другого необходимо для того, чтобы соотнести детство пациента с существованием его семьи в про-тотипических регионах востока, юга, на западных или се-. верных окраинах, постепенно включенных в американскую разновидность англосаксонского культурного единства, с миграцией его семьи из, через или в те регионы, которые в разные периоды могли представлять оседлый или подвижный вариант формирующегося американского характера; с переходом семьи в другую религию или с ее религиозным расслоением и соответствующими социальными последствиями; с неудачными попытками достичь определенного социального положения, с потерей такого положения или с отказом от него и, самое важное, с тем человеком или частью семьи, с которыми, где бы они ни были и чем бы ни занимались, сильнее всего связывалось в последнее время ощущение культурного единства. Покойный дед одного пациента, страдающего навязчивыми идеями, построил особняк в центре большого города на востоке Америки. По завещанию особняк следовало сохранить как семейную крепость, хотя вокруг вырастали небоскребы и многоквартирные дома. Этот особняк стал неким зловещим символом консерватизма. Он как бы говорил миру, что семье X нет нужды ни переезжать, ни продавать собственность, ни расширять ее, ни стремиться куда-то выше. Современные коммуникации воспринимались лишь как уютно изолированные дороги, соединяющие особняк с его продолжениями: клубом, загородным домом, частной школой, Гарвардом и т.п. Портрет деда до сих пор висит над камином, маленькая лампочка освещает розовые щеки на его энергичном и довольном лице. Его "индивидуалистская" манера вести дела и почти первобытная власть над судьбой детей известны, но не подвергаются сомнению; скорее они уравновешиваются чуткими проявлениями уважения, скрупулезности и бережливости. 70 Внуки таких людей знают, что для того, чтобы обрести себя как личность, им надо вырваться из особняка и вступить в кипящую вокруг безумную борьбу. Некоторым это удается; для других этот особняк становится интериори-зованной моделью, основным пространством "эго", определяющим защитные механизмы гордой и болезненной замкнутости и ее проявления: одержимость навязчивыми идеями и сексуальную бесчувственность. Их лечение обычно занимает очень много времени, отчасти потому, что стены кабинета врача становятся новым особняком, а задумчивое молчание врача и его теоретический подход к проблеме становятся новым вариантом ритуальной изоляции. Вежливо-"позитивному" перенесению пациента приходит конец, когда немногословность врача начинает напоминать ему скорее сдержанного отца, нежели безжалостного деда. Образ отца, а вместе с ним и перенесение распадаются. Образ мягкого, слабого отца отделен в сознании пациента от образа Эдипа, который слит с образом могущественного деда. Как только врач начинает анализировать этот двойной образ, возникают фантазии, выявляющие огромное значение деда для истинной "эго-иден-тичности" пациента. Им свойственно властолюбие, яростное чувство превосходства, отчего этим явно заторможенным людям, если им заранее не гарантированы существенные преимущества, трудно участвовать в экономической конкуренции. Этих людей, принадлежащих к высшим слоям общества, сближает с людьми из низших слоев то, что и те и другие в американском обществе - действительно обделенные. И те и другие не могут участвовать в свободной конкуренции, если только не находят в себе сил начать все сначала. Если этого не происходит, они иногда сопротивляются излечению, потому что оно предполагает изменения в "эго-идентичности", новый синтез "эго" в соответствии с изменившейся экономической реальностью. Единственный способ преодолеть эту глубокую инертность - акцентировать их внимание на воспоминаниях, доказывающих, что на самом деле дед был для ребенка простым, душевным человеком, а его роль в обществе была обусловлена не какой-то первобытной властью, а тем, что исторические обстоятельства благоприятствовали ее проявлению. 71 Теперь представьте себе мальчика, чьи родители пере-1 ехали на Запад, "где редко услышишь неодобрительное! слово". Дед, сильный и энергичный человек, брался за! решение новых и сложных инженерных задач в самых! разных районах страны. Дав делу толчок, он предоставлял другим завершать его и ехал в другое место. Жена видела его крайне редко, по случаю зачатия очередного ребенка, \ Как это часто бывает в семейной жизни, сыновья были! на него не похожи - они вели респектабельное оседлое существование в провинции. Разницу в их стиле жизни J можно определить так: девиз -"убираемся отсюда к черту" сменился лозунгом "останемся здесь, и пусть никто к нам не суется". Довольно характерно, что только его единственная дочь (мать нашего пациента) идентифицировала-себя с ним. Однако именно поэтому она не выбрала себе в мужья человека, похожего на сильного отца. Она вышла \ замуж за слабого человека и вела размеренную жизнь. Сына она хотела воспитать богобоязненным и трудолюби-* вым. А вырос он безответственным, изворотливым", временами впадал в депрессию, иногда совершал уже неподобающие его возрасту мальчишеские проступки. Временами это был милый, приятный житель Запада, который не прочь выпить в компании. Встревоженная мать не осознавала того, что на протяжении всего его детства она сама принижала вялого отца и сожалела об отсутствии в своей семейной жизни мобильности - географической и социальной. Идеализируя' подвиги деда, она тем не менее впадала в панику от любого проявления в сыне смелости и резвости - они нарушали установившееся спокойствие - и наказывала его за них. А вот другая проблема. Жительница Среднего Запада, необычайно женственная и деликатная, во время визита к родственникам на Востоке консультируется с психоаналитиком по поводу общей эмоциональной скованности и легкого чувства тревоги. Во время разговора с врачом она кажется почти безжизненной. Через несколько недель у нее иногда стали появляться ассоциации, связанные с ужасными сценами секса и смерти. Многие из этих воспоминаний идут не из глубин подсознания, а из изолированного уголка сознания, куда были загнаны все те ужасы, которые иногда проникали в размеренную обстановку ее 72 детства, проведенного в среде состоятельного среднего класса. Эта изоляция каких-то фрагментов жизненного опыта похожа на то, что всегда наблюдается у одержимых навязчивыми идеями невротиков. В данном случае она была следствием санкционированного образа жизни, этоса, который действительно стал сковывать нашу пациентку, когда за ней начал ухаживать один европеец и она пыталась представить себе, какой будет ее жизнь в космополитической атмосфере. Перспектива ее привлекала, но в то же время что-то ее удерживало. Воображение ее было разбужено, но сдерживалось тревогой. Желудок отреагировал на этот конфликт неприятным чередованием запоров и поносов. В общем она производила впечатление человека скорее заторможенного, нежели страдающего от бедности воображения в сексуальной или социальной сферах. Постепенно выяснилось, что в снах никаких ограничений для пациентки не существовало. Если ее свободные ассоциации текли мучительно и вяло, то сны она видела смешные и образные, как если бы они снились не ей,' а кому-то другому. Ей снилось, что она приходит на службу в тихой церкви в ярко-красном платье, что она кидает камни в окна респектабельных домов. Но в наиболее ярких снах она снилась себе во времена Гражданской войны сторонницей Южных штатов. Кульминацией был сон, в котором она сидела в туалете с низкими перегородками в середине огромного зала для танцев и махала рукой элегантным офицерам-южанам и их дамам, кружившимся под оглушительные звуки духового оркестра. Эти сны помогли выявить часть ее изолированного в каком-то уголке сознания детского опыта: нежность и теплоту, подаренные ей дедом, ветераном армии южан, - его прошлое казалось ей сказкой. Несмотря на всю их ритуализованность, патриархальная мужественность и нежная любовь деда были восприняты чуткой девочкой и оказались для ее робкого ого" более привлекательными, нежели перспектива стандартного преуспевания, ассоциируемая с родителями. Когда дед умер, эмоции пациентки притупились, так как ущербный процесс формирования "эго-идентичности", частью которого они являлись, окончательно зашел в тупик, не получая пищи ни в виде привязанности, ни в форме социальной компенсации. 73 Психоаналитическое лечение женщин с ярко выраженной идентичностью леди-южанки (идентичностью, характерной не только для представительниц одного определенного класса или нации), видимо, осложняется особым со-противлением+ пациенток. Обычно наши пациентки - бывшие южанки. "Леди" - защитное амплуа, почти симптом. Желанию вылечиться противодействуют три идеи, связанные в культуре южан с особыми условиями охраны кастовой и расовой идентичности и навязывающие девушке модель поведения леди. Во-первых, бытует почти параноидное подозрение, что жизнь - это череда решающих испытаний: злостные сплетники пытаются использовать против женщины-южанки ее мелкие слабости и недостатки и безжалостно выно-*1 сят приговор: леди она или нет. Во-вторых, существует всеобщая убежденность в том, что мужчины, если бы их не сдерживала молчаливо принятая двойная мораль (предоставляющая в их распоряжение худшие, более темные сексуальные объекты в обмен на внешние проявления уважения к леди), не вели бы себя как джентльмены и попытались бы по меньшей мере запятнать имя леди, а значит, и лишить ее возможности найти мужа, социально стоящего выше ее, и лишить такой же перспективы ее детей. Но есть еще одна, столь же двусмысленная установка: мужчина, который не отбрасывает ограничений, налагаемых на джентльмена, когда ему предоставляется возможность одержать победу над женщиной, - тряпка и заслуживает только того, чтобы его безжалостно провоцировали. Таким образом, и обычное чувство вины, и ощущение неполноценности существуют в рамках жизненной перспективы, в которой на уровне сознания доминирует надежда достичь более высокого положения в обществе и которая в силу своей двойственности носит болезненный характер; есть тайная надежда, что появится мужчина, который в миг безрассудной страсти избавит женщину от необходимости вести себя как леди. В основе всего этого - неспособность представить себе, что есть такие сферы жизни, в которых установки мужчин и женщин и их словесное выражение действительно могут совпасть, что можно подняться над уровнем первобытного антагонизма полов. Нет нужды оговаривать, что бессознательные ус-' тановки такого рода причиняют честным и просвещенным 74 женщинам тяжелые страдания, но психоанализ возможен лишь при условии вербализации этих интериоризованных стереотипов, а также рассмотрения того, как отражаются в установке пациентки по отношению к врачу ее противоречивые представления о мужчинах. Конечно, к психоаналитикам идут в основном люди, не выдерживающие напряженности современной американской жизни: множества альтернатив, контрастов, полярных противоположностей. Например, постоянная боязнь быть связанным прочными обязательствами: желание сохранять свободу на случай появления более широких и лучших возможностей. В своих перенесениях"1" и сопротивлениях пациенты воспроизводят предпринятые ими в критические моменты своего детства ущербные попытки совместить быстро меняющиеся и резко противоположные остатки национальных, региональных или классовых иден-тичностей. Психоаналитик вводится в бессознательные жизненные планы пациента. Его идеализируют, особенно если он по происхождению европеец, сравнивают со своими американскими предками. Или наоборот: ему оказывается противодействие как умному врагу потенциально успешной американской идентичности. Но пациент может найти в себе смелость воспринимать неожиданности американской жизни и крайности борьбы за достижение экономической и культурной идентичности не как навязанную извне враждебную реальность, а как возможность достижения более универсальной человеческой идентичности. Эта возможность ограничена в тех случаях, когда у индивида в детстве область чувственного восприятия была обедненной или когда "система" мешает ему свободно использовать свои возможности. Работая с ветеранами, уволенными из армии до окончания военных действий с диагнозом -"невротик", мы периодически сталкивались с симптомами частичной потери способности к "эго-синтезу". Многие из этих людей действительно регрессировали до "уровня потери способности функционировать"8. Границы их "эго" расплылись, они потеряли способность абсорбировать шоковые впечатления. Любая неожиданность, напряжение, внезапно посту- 75 пившее извне ощущение, импульс, воспоминание могли вызвать гнев и тревогу. Постоянно "взведенная" нервная система реагировала как на внешние раздражители, так и на телесные ощущения повышением температуры, учащенным пульсом, режущими головными болями. Бессонница не давала восстановить за ночь механизмы эмоциональной защиты, упорядочить во время сновидений эмоции. Потеря памяти, невротическая псевдология+ и путаница в мыс-, лях свидетельствовали о частичной потере ориентации в; пространстве и времени. Поддающиеся определению оста- \ точные симптомы "неврозов мирного времени" там, где-они были, носили фрагментарный и искаженный характер, как если бы "эго" было неспособно даже на нормальный невроз. В некоторых случаях причиной такого расстройства, "эго" было то, что человек стал очевидцем насилия, в других - постепенное действие множества различных раздражителей. Видимо, эти люди устали от слишком боль- o шого количества перемен, затрагивающих одновременно слишком многие стороны жизни. У них всегда наблюда лись соматическое напряжение, социальная паника и *эго-тревога>+. Но главное, эти люди чувствовали, что; они больше "не знают, кто они такие": наблюдалась явная5 утрата "эго-идентичности". Ощущение тождественности самому себе, целостности и вера в свою социальную роль были утрачены. Именно в процессе этих клинических на-1 блюдений я впервые понял важность допущения о потере чувства идентичности, что и совершенно оправданно, сразу вносит ясность в дело. Чувство идентичности в армии было сильнее всего у тех, кто успешно продвигался по службе или входил в высокомеханизированные соединения. Однако люди, 4i "эго-идентичность" во время военной службы укреплялась, иногда ломались после увольнения, когда выясня*; лось, что сформированный у них во время войны обра "я" не соответствовал их более скромным возможности в гражданской жизни. Но многие не находили в армейской жизни с ее ограничениями и дисциплиной идеальных мс делей поведения. Ведь американская групповая идентичн ность поддерживает "эго-идентичность" отдельного инди* вида только тогда, когда ему удается сохранить некоторьи элемент намеренной неопределенности решения, когда оВ 76 смог убедить себя, что следующий шаг зависит от него и что независимо от того, меняется сейчас что-то в его жизни или нет, выбор: уйти или повернуть в противоположном направлении - всегда остается за ним. Переселившемуся в США человеку не понравится, если ему скажут: уезжай; а человеку, живущему где-то постоянно, - если ему скажут: сиди здесь. Стиль жизни и того и другого предполагает наличие альтернативы, которую он может обдумать, принимая самые личные и индивидуальные решения. Для многих солдат идентичность военных была отражением жалкого прототипа простофили, который позволяет сбить себя с толку, помешать ему гоняться, как другие, за удачей и девушками. Но в Америке быть простофилей - значит быть социальным и сексуальным кастратом. Если ты простофиля, даже родная мать тебя не пожалеет. |
Похожие:
 | Вертгеймер М. В 35 Продуктивное мышление: Пер с англ./Общ ред. С.... В 35 Продуктивное мышление: Пер с англ./Общ ред. С. Ф. Горбова и В. П. Зинченко. Вступ ст. В. П. Зинченко. — М.: Прогресс, 1987.... | | Рич Р. К. Политология. Методы исследования: Пер с англ. / Предисл. А. К. Соколова Мангейм Дж. Б., Рич Р. К. Политология. Методы исследования: Пер с англ. / Предисл. А. К. Соколова. – М.: Издательство “Весь Мир”,... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... ... |  | Вертгеймер М. Продуктивное мышление: Пер с англ./Общ ред. С. Ф. Горбова... Учебная задача: освоение особенностей и проведения эксперимента (на примере исследования А. Лачинс) |
| Роси Ш. Э77 Гипнотические реальности: Наведение клинического гипноза... Эриксон М., Росси Э., Роси Ш. Э77 Гипнотические реальности: Наведение клинического гипноза и формы косвенного внушения/Пер с англ.... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Общ ред и предисл. Я. А. Лейманна. М.:; Издательская группа «Прогресс», 1993. 320 с |
| Стратегии, которые работают Подход bcg С83 Стратегии, которые работают: Подход bcg : сб ст.: пер с англ. / Сост. Карл Штерн и Джордж Сток-мл.; [под общ ред. И. В. Лазуковой].... | | Москва Независимая фирма “Класс” Издательство Трансперсонального института 2000 Д 49 Духовный кризис: Когда преобразование личности становится кризисом/ Под ред. Станислава и Кристины Гроф/Пер с англ. А. С. Ригина.... |
| Книга XI. Против этиков С 28 Сочинения в двух томах. Общ ред. А. Ф. Лосева. Пер с древнегреч. Т. М., "Мысль", 1976. 421 с. (Ан СССР. Ин-т философии. Филос... | | Книга поможет прояснить некоторые важные идеи, содержащиеся в трудах... ... |
| Xvi в. О святых иконах. Максим Грек. XVII в. Вопросы и ответы по... Атрибуты печатного издания: Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология. Сост., общ ред и предисл. Н. К. Гаврюшина.... | | Смирительная рубашка Печатается по изданию: Джек Лондон. Собрание сочинений в четырнадцати томах: Пер с англ. / Под общей ред. Р. М. Самарина. М. Правда,... |
| Ялом И. Когда Ницше плакал/ Пер с англ. М. Будыниной ... | | Новые поступления литературы Браун, Дэн. Ангелы и демоны [Текст] : роман / Д. Браун; [пер с англ. Г. Б. Косова]; ред. Е. Е. Харитонова, 2006. 606 с |
| Примерный план легенда об основании Рима. Общественный строй Рима... Дионисий Галикарнасский. Римские древности / Пер под общ ред. И. Л. Маяк. Т. I–iii. М., 2005 | | Бернстайн П. Б51 Против богов: Укрощение риска / Пер с англ Б51 Против богов: Укрощение риска / Пер с англ. — М.: Зао «Олимп-Бизнес», 2000. — 400 с.: ил |
