Скачать 5.02 Mb.
|
миньян, минимум в десять свидетелей. Свадебным подарком от Валерии и Андрея была подержанная двуколка, которую выкрасил собственноручно Андрей, и выглядела она как новая. Эта двуколка — а к ней и старая, но вполне надежная лошадка — были отличным подарком для загородных прогулок. Когда гости разошлись, Валерия выставила молодых за дверь со словами:
Сергей с Аней не стали спорить и пошли рука об руку по заснеженной улице. Падающие снежинки по-праздничному сияли золотом в свете газовых ламп. Да и сама ночь с морозным воздухом, запахом снега и запахом дыма из множества очагов словно решила показать Сергею другой, незнакомый Санкт-Петербург, на который он смотрел теперь Аниными глазами.
Они засмеялись. Затем она сняла рукавицу и сама стянула рукавицу с его руки.
Он заглянул ей в глаза.
Аня улыбнулась, и румянец, горевший на ее щеках, был не только от холода. По возвращении они обнаружили, что Валерия и Андрей успели перенести вещи Валерии в прежнюю Анину комнату, а их вещи — в спальню Валерии, которая была больше.
А еще раньше, днем, Андрей успел отвести Сергея в сторонку и напомнить ему о том, что по еврейским законам в пятничную ночь мужья обязаны доставить радость своим женам. Никогда еще Сергею не хотелось так сильно исполнить предписания закона — до самой последней его буквы. В их брачную ночь Сергей показал своей невесте медальон и поведал Ане его историю. Затем он срезал пять волосков из ее медных локонов, свернул их в маленькое колечко и спрятал за фотографии родителей.
Затем, после того как ее первоначальное волнение растаяло, она полностью отдалась ему. Переполняемые страстью, Сергей и Аня обучались путям любви, проводя одну ночь за другой в объятиях друг друга. Однажды ночью, лежа в кровати, Аня тихо засмеялась в ответ на его прикосновение, нежно прикоснулась к белому шраму на Сергеевой руке и проворковала:
Аня прижалась к нему, возбужденно прошептав ему на ухо:
После их первой пятничной ночи в каждый последующий день Анино желание оказаться в его объятиях только возрастало. Так что у них появились, как и заведено у любящих, свои, понятные только им шуточки по этому поводу. Когда Сергей занимался чем-нибудь по дому, или читал в гостиной, или брился, Аня незаметно подкрадывалась и шептала ему на ухо:
И каждый день следовал один и тот же ответ:
И она отвечала:
Все дни и ночи, которые последовали за их свадьбой, будь то в спальне, или на кухне, или во время прогулок по улицам и вдоль каналов Петербурга, Сергей продолжал рассказывать Ане историю своей юной жизни. Она также делилась с ним своими прошлыми радостями и печалями. Они почти ничего не скрывали друг от друга. Почти ничего. Тем временем слухи о новых погромах на юге, а также об отдельных случаях, происходивших и вне черты оседлости, дошли и до них. Но не только они — еще сильнее беспокоили Сергея неясные предчувствия, которые говорят человеку о приближающейся буре, даже когда на небосклоне ни облачка. Будь его воля, он немедленно купил бы билеты на ближайший поезд до Гамбурга, а оттуда — первым кораблем в Америку. Он, как мог, старался обуздать свое беспокойство — к тому же жизнь в самом Петербурге была вполне размеренна и спокойна. Не стоит изводить себя из- за каких-то непонятных страхов, успокаивал себя Сергей. К тому же он решил для себя уважать просьбу Валерии, хотя понимал, что решительный разговор неотвратим. В середине января он еще раз переговорил с Валерией, теперь уже с глазу на глаз, напомнив ей о своем намерении как можно скорее ехать в Америку.
Всякая беседа на эту тему неизбежно заканчивалась одним и тем же — Валерия внезапно вспоминала, что нужно срочно починить то-то и то-то, и просила Сергея это сделать за свой счет. Соответственно, сбережения Сергея росли медленнее, чем ему хотелось бы. Но и отказать Валерии в ее просьбе он не мог. Ведь, в конце концов, он жил под их крышей и было в порядке вещей вносить свою долю в расходы семьи. Но нежелание Валерии смириться с мыслью, что их расставание неизбежно, со временем привело к тому, что отношения между ними стали напряженней. Каждый новый день Грегор Стаккос начинал с ясной целью, и его мало беспокоило, насколько она согласуется с ничтожными убеждениями или нравственностью остальных людей — тех ничтожеств, которых он ни во что не ставил. Жилистый и мощный, он питал отвращение к тяжелой работе, и поэтому, если ему нужны были еда, деньги или лошадь получше, он просто крал или брал все нужное силой, не заботясь о том, что станется с ограбленными, покалеченными или убитыми владельцами. Ничуть не сомневаясь в своем праве даровать или отнимать жизнь, он уже привык думать о себе как об атамане, чья сила и власть недоступны обычным людям. Недалек тот час, говорил он себе, когда и другие увидят в нем того, кем он уже видел себя, — атамана, старшего среди казаков. Такие люди, как Грегор Стаккос, нередко становятся вождями народов. Однако, чтобы быть впереди, им нужны еще и приближенные, преданные и умелые, которые стали бы глазами и руками предводителя. Скоро он соберет вокруг себя таких людей. У него все продумано. Пока что Стаккос наблюдал и задавал вопросы. Однажды дорога привела Стаккоса в казацкую станицу у самого Дона. Это был своего рода казацкий форпост, ограждавший южные рубежи казацких поселений от набегов банд грабителей. После всего нескольких дней в этом селении ему пришлось иметь дело с одним юнцом, который во всеуслышание заявлял, будто Стаккос украл у него нож. Чтобы проучить клеветника, Стаккос избил того до полусмерти, едва не выбив ему глаз. А ножа так и не нашли. Пару дней спустя одна девушка обвинила Стаккоса в том, что он взял ее силой. Она была дочерью деревенского атамана, так что Стаккосу ничего не оставалось, как поскорей уносить ноги и искать себе более спокойное селение. «Пожалуй, все-таки не помешает на будущее держать себя в руках», — подумал Стаккос, оттачивая на досуге свое новое приобретение — охотничий нож. Стаккос ехал своей дорогой, и следом за ним, куда бы он ни повернул коня, ехал однорукий всадник. Он был примерно одного со Стаккосом возраста. В этих краях его знали как Королёва. От Стаккоса также не укрылось, что у него появился незваный попутчик, и он стал расспрашивать людей об этом Королёве. Выяснилось, что многие слышали о нем разное, но мало кто знал, что он за человек. Королёв был на целую голову выше Стаккоса, с грубыми, словно вырубленными топором чертами, глубоко посаженными зелеными глазами и иссиня-черными волосами, связанными в косичку на спине. Пожалуй, этого силача можно было даже назвать красавцем, если бы не рваный шрам на щеке, слишком близко посаженные глаза и недостающая левая рука. «Он держится особняком, — сказал про него один старый казак — одно время Королёв жил в их деревне. — Появился в наших краях примерно с полгода тому, но не прижился». А теперь этот гигант повсюду ездил следом за Стаккосом. Наконец Стаккос решил поговорить с ним по душам.
Королёва же, напротив, его неожиданное хладнокровие смутило. Он привык, что мужчины, словно трусливые псы с поджатым хвостом, спешат убраться подобру-поздорову, пока дело действительно не дошло до драки. Они кружили друг против друга, не отводя глаз и испытывая противника, сверяли свою ярость и свою решимость победить с яростью и решимостью другого. Грегор первым рванул на себя противника, но Королёв дрался исключительно хорошо даже одной рукой. Он бы и вышел из боя победителем, если бы не ошибся в Стаккосе, недооценив его живучесть. Удары Стаккоса, обычно валившие людей с ног, на Королёва не оказывали видимого воздействия. Но пары ударов Королёва хватило, чтобы у того хлынула кровь горлом. Королёв привык все свои схватки заканчивать, хватая сзади соперника своей единственной рукой за шею. Это его и подвело. Как только Королёв оказался сзади и его рука обвила шею Стаккоса, тот немедленно провел бросок, и Королёв тяжело, словно куль с мукой, грохнулся оземь. А Стаккос уже держал нож в руке. Приставив колено к массивной груди гиганта и поигрывая ножом у его щеки, Стаккос спросил:
И Стаккос протянул ему руку, чтобы помочь подняться с земли. Но Королёв, словно пружина, вскочил и уже был на коне. По дороге у них завязался разговор, не слишком похожий на дружескую беседу. Скорее это был сговор сообщников. Стаккос спрашивал о его жизни напрямую, без околичностей, и так же просто отвечал ему Королёв. Откуда шрам? Пацаненком сам себя порезал, чтоб не звали мазунчиком. Когда руку потерял? Три года назад, повздорил с мужиком в трактире, а тот возьми да и схватись за топор.
Но, прежде чем расстаться с жизнью, мужик так рубанул его топором, что Королёв посчитал бесполезной тратой времени возиться с раной. Того гляди, загноится. Чтобы этого не случилось, он взял тот самый топор — хозяин его к тому времени уже валялся под лавкой со сломанной шеей — и доделал то, с чем не справился мужик. После этого у него еще хватило сил подойти к жаровне и сунуть обрубок в горящие угли.
Чем дольше они ехали, тем больше убеждался Стаккос, что у них с Королёвым много общего. И тот рано ушел из дому, но распространяться об этом не захотел, сказал только:
Он потянул коня за узду и пристально взглянул на Стаккоса:
Стаккос так же спокойно ответил на его взгляд, не отводя глаз, и у Королёва все похолодело внутри. Впервые в своей жизни он узнал, что такое страх — чувство, неведомое ему до той поры. Он отвел глаза и добавил еще одно условие:
Королёв хочет женщин — будут ему женщины. Стаккосу нужна власть. И она будет принадлежать только ему. Так они и договорились. Шло время, и к этим двоим, что заключили между собой соглашение на большой дороге, стали подтягиваться такие же, как они. Словно мухи на навоз, слетались они отовсюду, привлеченные невиданным прежде казачеством, во главе которого стояли некий атаман Стаккос и его «рука» — свирепого вида однорукий великан. Пришел февраль. В один из дождливых дней, которые иногда случаются в Петербурге в эту пору года, утром, когда они уже собирались вставать, Аня прошептала:
Она шутливо толкнула его локтем:
Он повернулся к ней, сквозь сон припоминая, что вчера, после работы, руки так и не дошли починить раковину на кухне.
Но она не дала ему договорить, прижав палец к его губам.
Сергею показалось, что он ослышался. Для него это было так же неожиданно, как если бы Аня заявила, что может летать по воздуху.
Аня только засмеялась в ответ.
Потрясенный ее словами, он потянулся к ней, прикоснулся пальцами к ее животу.
Аня в притворном ужасе закатила глаза.
Аня наморщила лоб.
Аня прижалась к нему.
Аня тихонько засмеялась:
Но его глаза еще больше расширились, когда он представил себе эту возможность:
Аня с замиранием сердца слушала его. Она вся светилась от счастья:
Он обнял Аню так нежно, что она засмеялась счастливым смехом:
Они сговорились, что Валерии обо всем расскажут только тогда, когда Сергей вернется с работы и они все соберутся вместе за обеденным столом. Этим вечером, когда Валерия и Аня подавали на стол, Сергей сидел молча, но с такой счастливой улыбкой, что Андрей наконец не выдержал:
Валерия, которая уже обо всем успела догадаться по Аниному выражению лица, затаив дыхание, ждала, чтобы они сами подтвердили ее догадки. Услышав новость, она, не в силах сдержать чувств, выбежала на кухню. Сергей непонимающими глазами посмотрел на Аню. Она тут же бросилась вслед за матерью. Вскоре она вышла к мужчинам со счастливой улыбкой и, смахнув нечаянную слезу, объяснила:
С наступлением весны Сергей и Аня стали совершать прогулки на свежем воздухе, насколько позволяло ее положение. В первые недели ее беременность протекала тяжело, но на пятом месяце Анино здоровье значительно улучшилось. По воскресеньям они подолгу прогуливались, обсуждая свои планы на будущее. В последнее воскресенье мая, когда Аня была на шестом месяце, Сергей в первый раз вывез ее на подаренной двуколке на тот луг, где он нашел дедовские часы. Прогуливаясь по краю лужка в тени деревьев, Сергей то и дело озабоченно поглядывал на Аню, не устала ли она. Но его тревоги были напрасны — Аня блаженствовала на вольной природе, показывала ему птичек и даже, восхищенно ахнув, схватила его за руку, когда среди листвы на какое-то мгновение показались олениха с олененком. Их ноги утопали в мягкой летней траве, что колыхалась под теплым летним ветерком, а красные, желтые и пурпурные цветочки не могли не радовать глаз.
Так они и сделали — расстелили покрывало, выложили продукты из корзинки, а когда наелись досыта, то решили не спешить с возвращением и остаток дня провести вдвоем. Если бы в этот день Сергей внезапно умер и оказался бы в раю, то он не заметил бы перемены — так ему было хорошо с Аней сейчас на этом лугу. Единственное, что слегка подпортило ему настроение, так это облако на горизонте, напомнившее Сергею о всадниках, которые уже задерживали его здесь, почти год назад. Ему даже показалось, что он может различить на горизонте небольшой отряд всадников. Он присмотрелся получше, но всадники исчезли. Но то прежнее чувство беспокойства, что он испытал год назад, снова вернулось к нему, и он порадовался тому, что еще немного — и они уже будут на пути в Америку. В этот же вечер, не откладывая, он объявил за обедом, что достаточно уже скопил денег и на билеты, и на первые расходы. Еще пара недель — и они будут собираться в дорогу. О своих тревогах он не стал говорить ничего, чтобы не беспокоить их своими, возможно беспочвенными, предчувствиями. Когда Аня отнесла посуду на кухню, Валерия подсела к Сергею. Взяв его руки в свои, она мягко обратилась к нему:
Удовлетворенно кивнув головой, она продолжала дальше:
Но Сергей предвидел такой поворот. Потом его попросят не торопиться с отъездом, ведь ребенку только-только сделали обрезание, а потом попросят задержаться еще на десяток лет, до бар-мицвы, и так далее. Поэтому у него уже заранее был приготовлен ответ:
Она сжала Сергеевы ладони своими.
Сергей со страдальческим выражением лица обернулся к Ане, надеясь увидеть в ее лице поддержку. Аня стояла в дверях и молча слушала, ожидая, что он решит. Его ответ удивил самого Сергея. Сердце его сжалось от тяжелого предчувствия, но он покорно произнес:
Валерия в радостном порыве заключила его в объятия:
К тому времени, когда Грегор Стаккос и однорукий великан Королёв прибыли в казацкую станицу в предгорьях Кавказа, они уже стали куда более осмотрительны, стараясь говорить и действовать так, чтобы не оттолкнуть от себя и возможных хозяев, и возможных последователей. Впрочем, двум вооруженным всадникам, по одному виду которых было понятно, что им не впервой пускать в ход оружие, в этих неспокойных краях всюду были рады. Они за стол и кров присоединялись к местным казацким отрядам и ждали только своего часа, чтобы проявить себя. Долго ждать не пришлось. Через пару недель после их появления из разведки в станицу вернулся казацкий разъезд. По их сведениям, абреки-чеченцы перешли реку, чтобы совершать нападения на русские селения. В первой же стычке они убили двух русских. И казаки выставили удвоенную стражу вокруг своей станицы, чтобы нападение чеченцев не застигло их врасплох. Постов решено было выставить вдвое больше обычного. Каждый отряд должен был одновременно держать в виду своих товарищей-казаков с обеих сторон, чтобы стражу не могли снять незаметно. Стаккос понял, что удача сама идет к нему в руки. У него уже появились почитатели среди станичной молодежи, которых он заворожил рассказами о своих похождениях. Истории эти были по большей части не более чем плод его воображения. Но уже то, что в пути его неотступно сопровождает однорукий гигант внушительного вида, могло у кого угодно отбить охоту оспаривать их правдивость. — Как по мне, так не стоит ждать, пока чечены первыми перейдут через Терек, — предложил он нескольким молодым парням, жадно ловившим каждое его слово. — Мы с Королёвым сами нападем на их стоянку, этой же ночью. Где они остановились, мы примерно знаем, а перебить всех чеченов нам по силам. И все, что в лагере, будет наше — и лошади, и оружие... а что еще у абреков взять? Разве что парочку ушей отрезать на память? — прибавил он, подбрасывая в руках вместительный кожаный кошель. В ответ двое парней из тех, кто помоложе и нетерпеливей, сразу же вызвались идти с ними. Еще трое, не желавшие показаться трусами, после недолгих раздумий тоже согласились идти. Еще не рассвело, когда Грегор Стаккос со своим отрядом неслышно приблизились к стоянке чеченцев. Стаккос дал последнее наставление своим людям — ружья и пистолеты пускать в ход только в случае крайней необходимости. В лагерь следовало войти неслышно, чтобы застать спящих абреков врасплох. Оставив лошадей неподалеку, Стаккос и его люди, крадучись, приблизились к самому лагерю чеченцев. Абреки были людьми, закаленными в боях, но они не ожидали такой отчаянно смелой вылазки. И замысел Стаккоса и его юнцов перебить чеченцев спящими мог бы сработать, если бы не случайность. Один из чеченцев как раз проснулся и вышел по нужде. Он-то и заметил подозрительное шевеление в кустах. Но его пронзительный крик тут же оборвала пуля из пистолета Стаккоса. Поднятые криком и выстрелом, чеченцы тут же похватали свое оружие. Поняв, что внезапная атака не удалась, Стаккос решительно бросился вперед. Шашкой он едва не снес голову первому из чеченцев, что бросился на него. Левой рукой он, не останавливаясь, палил из пистолета, наповал убив еще нескольких. Молодежь, воодушевленная бесстрашием своего предводителя и тем, что великан Королёв без тени сомнения последовал за ним, тоже отчаянно бросилась в атаку. Восемь мужчин и две женщины были в лагере чеченцев. Стаккос сразу же прикончил одну из них, как только она подхватила карабин одного из упавших мужчин. Вторая женщина досталась Королёву живой, и к тому времени, когда он разделался с ней, она уже сама хотела умереть. Правая рука атамана Королёв показал пример своей молодежи, которому та охотно последовала. Стаккос не зря звал их «мои люди». Начиная с этой вылазки они действительно стали его людьми. Отряд из семи человек вернулся в станицу, ведя с собой захваченных лошадей. Черкески у них были сплошь в кровавых пятнах, но это была кровь врагов. Из отряда Стаккоса ранены были только двое, да и то легко. Оказавшись в станице, они охотно выставляли эти раны напоказ, словно медали. Грегор Стаккос в полной мере доказал, что он способен и спланировать атаку, и повести людей за собой, да и в самом бою орудовал шашкой так, как далеко не всякому по силам. В станице их встретили с почестями, как воинов. Такой прием и похвала старших развязала языки стакков- ской молодежи. Подвыпив, они стали в подробностях рассказывать, как обошлись с той женщиной, что досталась им еще живой. До стариков дошли эти разговоры, да еще и стало известно о кожаном кошеле с «трофеями», и они только презрительно сплевывали, когда при случае упоминалось имя Стаккоса или тех молодых станичников, что примкнули к его отряду. Стаккосу волей-неволей пришлось покинуть станицу, да он и не слишком хотел в ней задерживаться. Теперь он сам был атаман, предводитель пусть немногочисленного, но собственного отряда с преданными ему бойцами. Провожаемая презрительными взглядами стариков и завистливыми — молодежи, его банда, неспешно проехавшись по главной станичной улице, отправилась навстречу новой жизни. В последующие месяцы банда, во всем послушная слову своего атамана, принялась разыскивать маленькие еврейские поселки-штетлы. И каждый месяц или два они налетали неожиданно, как ураган, сея смерть и ужас на своем пути. Но случалось, что они, как обычный казачий патруль, преследовали и врагов России. Как правило, они разбивали временный лагерь, стараясь, чтобы местные жители не успели их заметить. Затем небольшой отряд лазутчиков отправлялся на поиски еврейского поселения. И как только очередная жертва была намечена, атаман отдавал приказ: «Сниматься с лагеря!» И они налетали на несчастных людей, словно стихийное бедствие, оставляя за собой выжженную землю, чтобы каждый раз бесследно исчезнуть. Июнь незаметно перешел в июль, принеся в Петербург обычные для этого времени жару и духоту. Сергей решил, что его предчувствия — обычные переживания и тревоги мужа и будущего отца. Никогда прежде он не был так счастлив, и ему самому не хотелось ничего менять. Нужно только иметь веру, и все будет хорошо, говорил он себе, памятуя слова своего деда: «Жизнь — это книга, в которой Творец, а не мы будет писать то, что захочет». Эти слова то и дело вспоминались ему, когда он просматривал в газетах и действительные факты, и слухи о бандитских набегах на еврейские поселения на юге страны. В такие минуты он снова ощущал ту прежнюю, уже почти забытую тяжесть где-то внизу живота. Но осталось недолго, убеждал он себя, несколько месяцев пролетят незаметно, еще немного — и его семья будет уже на пути в Америку. А там, вполне возможно, придет такой день, когда к ним присоединятся Валерия и Андрей. По мере того как близился день расставания, их семейные собрания стали носить характер священнодейства. Валерия ни на шаг не отходила от дочери, не подпуская к ней никого. Ей хотелось, чтобы только она сидела рядом с ней, чтобы дочь слушала только ее одну. Сергей был снисходителен к причудам матери — еще бы, ведь у них с Аней еще вся жизнь впереди, а время, когда Валерии придется растаться с дочерью, неумолимо приближалось. Когда однажды в его комнату вошла Валерия, он торопливо закрыл газету со статьей о погромах.
Она, видимо, подыскивала слова, затем сбивчиво заговорила:
Валерия всхлипнула, слезы покатились у нее по щекам. Сергей напряженно думал, как ему вести себя, но так ничего не придумал и просто тихо сидел рядом с ней. Да и какими словами ему было утешить мать, которой предстояло расставание с дочерью? Через какое-то время Валерия отпустила его руку, которую невольно в волнении сжала. Поблагодарив его за то, что он согласился ее выслушать, Валерия поднялась, чтобы идти к себе. Следующие слова, которые услышал Сергей, скорее не были предназначены ему, это были мысли вслух: «Бабушка должна быть рядом с внуком». Затем, тяжело вздохнув, Валерия исчезла в дверях. Сергей мог только представить, что, должно быть, сейчас творится в ее душе. Она хотела ехать с ними, это было ясно, но не могла оторваться от своих корней, что оставались в России. Ее сердце, оно будет тянуться к ним даже из-за океана. С каждым днем Валерия становилась все суетливее и беспокойней, хотя до рождения ребенка должна была пройти еще не одна неделя. Было ясно, что беспокоят ее не так сами роды, как неизбежное расставание с дочерью, которое эти роды означали. Чем дальше, тем более сложным и неоднозначным становилось ее отношение к Сергею. Она продолжала заботиться о нем, но чем дальше, тем больше Сергей чувствовал, что он для нее — причина и виновник разлуки с горячо любимой дочерью и первым ее внуком. Эти последние недели прошли не только в подготовке к родам. Сергей расчитался на работе и полностью посвятил себя подготовке к отъезду. Он приобрел несколько вместительных баулов, куда Аня стала постепенно укладывать их немногочисленные пожитки. Сергей охотно помогал ей в этом. Валерия тем временем вся отдалась хлопотам по подготовке места для роженицы и всего необходимого для появления на свет ее внука. Принять его на свои руки, чтобы тут же проститься. Весь их дом жил ожиданием, и только дедовские часы продолжали невозмутимо тикать на каминной доске. В третье воскресенье июля Аня стала упрашивать Сергея свозить ее еще раз на луг, на их «местечко». Ей так хочется, говорила она, остудить уставшие ноги, побродить босиком по воде на речном мелководье, еще раз устроить с ним пикник. Эта мысль не слишком понравилась Сергею. Он был скорее за то, чтобы Аня в ее положении не отлучалась от дома слишком уж далеко, на случай, если начнутся схватки.
Вскоре Сергей уже помогал Ане взбираться на сиденье двуколки. Валерия, которая тоже не скрывала своего беспокойства, подала Сергею корзинку с продуктами для пикника.
Проезжая вдоль канала неподалеку от Невского проспекта, он спросил Аню:
Аня засмеялась.
Сергей поначалу ничего не почувствовал, затем один толчок, еще один.
Тем временем они уже выехали из города. На проселочной дороге им повстречалась крестьянская телега. Аня улыбнулась и помахала рукой крестьянину, который ответил им учтивым поклоном. Вскоре они уже были на месте. Сергей рассчитывал устроиться посреди лужайки, почти в том самом месте, где он нашел дедовский подарок. Но солнце палило так немилосердно, что они вынуждены были искать пристанище в тени рощицы. Разложив еду, они отдыхали в тени, поглядывая на луг. С воцарением Александра III наступил период реакции, и преследования евреев и цыган ужесточились. Их самыми непримиримыми гонителями были, с одной стороны, крайние националисты-черносотенцы, с другой — Грегор Стаккос и его люди. В отличие от черносотенцев, Стаккос делал это без всякой идеологии. Его ненависть к евреям носила личный характер, а причины этой ненависти оставались до конца не ясны даже его подручным. И это было не единственное отличие. Казаки, в своем большинстве, могли убивать врагов царя, но редко опускались до того, чтобы растаскивать их имущество. Стаккос же не гнушался тем, чтобы рыться в сундуках и кладовках своих жертв, прикарманивая все, что казалось ему ценным или интересным, а только потом отдавал приказ жечь все подчистую, уничтожая все следы своих преступлений. Он не оставлял живых свидетелей, чтобы те не помогли выйти на его след. И был просто-таки одержим заметанием следов. Стаккос и его люди никогда не возвращались прямиком к своему лагерю, но кружили по каменистым пустошам, шли окольными путями вдоль рек. Их появление и исчезновение было всегда внезапным. Оставались только слухи, одинаково путаные и леденящие кровь. За эти последние несколько лет к атаману примкнуло немало людей из тех сел и местечек, через которые им случалось проходить. Была там и молодежь, жаждавшая острых ощущений, хватало и бывалых разбойников. Были в его отряде и женщины, решившие примкнуть к Стаккосу — каждая по какой-то своей причине. Стаккос установил в своем лагере неписаные, но от того не менее жесткие правила поведения и строго следил за тем, чтобы никто не смел их нарушить. За это время Стаккос успел завести новую традицию. Каждый год или два он сохранял жизнь одному еврейскому младенцу и отдавал его на воспитание своим женщинам с условием, чтобы вырастили его добрым христианином. Зачем это ему нужно, Стаккос тоже не стал объяснять своим головорезам. Возможно, он очень хотел видеть себя — хотя бы в собственных глазах — «спасителем детей». Но и сам его отряд со временем все меньше напоминал племя кочевников, обрастая детьми и хозяйством, как и всякое казацкое поселение. Жестокость, с которой они обращались со своими жертвами, росла, как снежный ком. Настало время, и люди Стаккоса уверовали, что для них нет ничего недозволенного. Но жестокость в отношении евреев была в их понимании необходима, даже поощряема. Их оружием были не так сабли и ружья, как отличающая всех фанатиков уверенность в своем праве судить и карать. Они не останавливались ни перед чем. Сторонний наблюдатель, увидев их на временных стоянках, едва ли отличил бы их от обычных поселян. Они воздвигали такие же хижины, разводили огонь в таких же очагах, жили с женщинами и воспитывали детей. Единственное, чего не было у этих людей, — человечности. Опьяненные чувством своей неуязвимости, поставив себя над законом и моралью, они, словно чума, носились над просторами России, сея на своем пути смерть и разрушение. Пришло время, и одним теплым июльским полднем в воскресенье Грегор Стаккос с небольшим отрядом оказался на мирной лужайке на берегу Невы. К тому времени Сергей и Аня уже покончили с обедом. Она положила голову ему на плечо, и они молча слушали пение птичек и шелест ветра в листве. Сергей уже собирался было лечь в Анины объятия, как вдруг заметил вдали облако пыли, катившееся в их сторону. Он приподнялся, и увидел, что в их направлении скачет отряд всадников — скорее всего, это был конный патруль. Может быть, если бы он, не раздумывая, доверился знакомой уже тяжести внизу живота и решился бежать, они бы еще могли ускользнуть. Бросив все, как есть, помочь Ане взобраться в двуколку, что есть силы стегая старую лошаденку, заставить ее пуститься в галоп. Но Аня могла запаниковать, не понимая, к чему это неожиданное бегство, а в ее положении это было рискованно. В конце концов, он увидел лишь то, что несколько всадников скачут в их сторону. Именно к ним, теперь это стало ясно. И бежать уже слишком поздно. Когда те подъехали ближе, Сергею показалось, что он узнал одного из них, затем еще одного. Это были казаки, что остановили его здесь прошлым сентябрем. Сергей пересчитал всадников — их было четырнадцать. Его тревога только усилилась, когда отряд оказался совсем близко и он разглядел одного из тех, кто скакал впереди. Это был однорукий гигант, хищно поглядывавший на него и его жену. Всего в паре шагов от них предводитель, резко натянув поводья, остановил коня и взглянул на Сергея... Да, он стал старше, через его лоб проходил рваный шрам, но не узнать его было невозможно. Верхом на гарцующей лошади, все с той же ледяной улыбкой, которую Сергей так и не смог забыть, сидел Дмитрий Закольев! Сергей стоял не шевелясь. Эта неожиданная встреча породила в его душе самые противоречивые чувства: облегчение, что он все-таки не убил Закольева, сменилось сожалением. Он понял, что обречен. Он быстро обернулся к Ане. Она все еще сидела на травке, нисколько не испугавшись, только с удивлением смотрела на Сергея, ожидая его ободряющего взгляда.
В его горле мгновенно пересохло. Он сам не узнал своего голоса.
Он поднял глаза на Закольева.
Это были те четыре казака-патрульных, что уже останавливали его на этой лужайке почти год назад, в тот первый день, когда он только пришел в Петербург.
Закольев, которого, по-видимому, вовсе не интересовал ответ Сергея, вел свое дальше:
Но никто ни слухом, ни духом... Расстались-то мы с тобой не очень, как помнишь... Ведь не забыл еще, надеюсь? Не знаю, как ты, а я давно искал случая все уладить — раз и навсегда. И вот он ты, да еще с красавицей-женой, не иначе... И ребенка, видно, ждете... Закольевские слова были так любезны, а поведение так обходительно, что на какую-то долю секунды Сергею захотелось поверить, что его соученик и в самом деле изменился. Но дружный гогот всадников в ответ на тираду своего атамана сразу же вернул его к реальности. Его кулаки невольно сжались. — Так что же ты молчишь, Сережа? Мы все ждем, когда ты нас с женой познакомишь. Сергей лихорадочно оценивал ситуацию. Если Закольев представлял собой опасность, то его люди — тем более. Подчиненные всегда хотят выделиться в глазах предводителя, чтобы он заметил их рвение и выделил из числа остальных. И можно было не сомневаться, что им не впервой было пускать в ход и кулаки, и оружие. Можно было совершить героическое усилие, положить одного, двух... Но если он станет драться, Закольев убьет их обоих. Может, если он сам пойдет на унижение, будет покорно просить о пощаде, то все ограничится унижением и побоями... Но Аня? Что будет с ней? Об этом даже не хотелось думать. Сергей в отчаяньи пытался как можно быстрее сообразить, что сказать или сделать, чтобы, по крайней мере, спасти жизнь жене и ребенку. Пока он думал, Аня стала подниматься на ноги, и Сергей рванулся к ней, чтобы поддержать ее. Она прижалась к нему, взяв его за руку. Он с тревогой почувствовал, что ее рука дрожит. И эта дрожь пробудила в нем первобытную ярость, жажду убивать. «Вот оно, — сказал он себе, — то, что нужно... соберись... жди удобного случая... жди... еще жди...»
Впрочем, Сергей и так все понял, как только увидел, что Закольев жив. Должно быть, все эти годы он жил только этим днем, жаждал этой встречи, не раз и не два представляя себе, что Сергей может сказать или сделать, и даже продумал каждую из его отчаянных попыток спастись. Но вот такой приятной неожиданности, как Аня, Закольев, очевидно, даже не мог представить.
Закольев только пожал плечами. Очевидно, просительный тон Сергея разочаровал его. Он поднял руку, чтобы остановить его просьбы. Затем, снова вежливым тоном, словно из простого любопытства, спросил:
Анина рука непроизвольно потянулась к шее.
Сергея — это был не просто запах пота, от него за версту несло самцом.
Королёв застыл. Словно в ответ на крик Сергея, вожак сделал знак своим людям, и шестеро из них немедленно соскочили с лошадей и в мгновение ока окружили Сергея вместе с Аней.
Сергей решил, что лучше будет ему не перечить. Пока что никто на них не нападал и даже не угрожал в открытую. И, значит, у него пока оставался шанс. Но в любую секунду ситуация могла взорваться, как пороховая бочка, а он не хотел подносить к ней фитиль сам. Но он просчитался. Еще мгновение — и шестеро казаков бросились на него, а великан схватил Аню за руку и потащил от Сергея. В следующие пять секунд Сергей отключил двоих из нападавших, одного ударом в кадык, а другого пинком в колено. Оба повалились как подкошенные, у одного пошла кровь горлом, второй выл от боли, катаясь по земле. Но остальные четверо вцепились ему в руки, в ноги, в шею... Не выдержав веса навалившихся на него тел, Сергей упал. Его обездвижили, вдавив лицом в землю. Немедленно Сергей расслабил тело, словно решил прекратить борьбу. Он выждет еще мгновение, когда и они тоже расслабятся и... Нет, их было слишком много. Ему удалось лишь поднять голову, выплюнуть грязь и кровь и в бессильной ярости наблюдать за тем, что должно было произойти перед его глазами. Закольев кивнул еще раз. Королёв отпустил Анино запястье, и та же его единственная рука, словно змея, метнулась к ее шее. Одним движением он сорвал с нее медальон и подал его Закольеву. Аня вскрикнула и схватилась руками за горло — багровая полоса появилась на ее нежной шее, которую еще недавно Сергей осыпал поцелуями. Только теперь она по-настоящему испугалась — за своего мужа, за себя, но больше всего — за своего ребенка. Она не отводила глаз от Сергея, напрасно пытаясь увидеть в его глазах хоть проблеск надежды.
Он поднес медальон к носу:
Словно кровавая пелена застелила перед Сергеем белый свет.
Он обернулся к Ане:
Ответом на слова атамана был угодливый хохот его спутников, словно отрывистый лай собак, которым хозяин кинул кость. Было ясно, что Закольев просто играет с Сергеем, прежде чем безжалостно с ним расправиться. Королёв снова вцепился Ане в руку, и она вскрикнула от боли и от бессильного отчаяния — ведь Сергей, ее Сергей в эту минуту был не в силах прийти ей на помощь! В эту минуту он просто физически ощущал ее боль и страх, как никто другой зная, что сейчас творится в ее душе, — ведь она уже раз едва выскользнула из казачьих лап. И теперь у Сергея сердце рвалось на части, когда он видел ее лицо, такое смелое и спокойное — лишь одни глаза молили его: «Защити ту жизнь, что внутри меня!» А Сергей не мог даже пошевелиться, оказавшись бессильной марионеткой в заранее продуманной игре Закольева. Но вот один из казаков склонился над ним и принялся обшаривать его карманы. Остальные на миг ослабили свою хватку, и этого было достаточно, чтобы Сергей молниеносным ударом локтя раздробил челюсть одному из них. Развернувшись, он успел ударить еще одного в пах, но остальные снова навалились на него с такой сокрушительной силой, что он едва не задохнулся. Он снова, как пришпиленный, лежал лицом в землю.
Он снова посмотрел в сторону Сергея. Сергей почувствовал, как у него ком подступил к горлу. Он уже знал, что удача отвернулась от них, что их молитвы не будут услышаны, что их последний миг на этой земле будет мигом смертельной тоски. Закольев поднял глаза на Аню, неспешно оглядев ее с головы до ног. Сергей, словно безумный, рванулся, чтобы стряхнуть с себя казаков.
Аня затравленным взглядом снова взглянула на Сергея. Даже сейчас она продолжала верить, что у него есть силы, что он знает, как им спастись. Даже сейчас, когда ее муж лежал недвижим под кучей навалившихся на него людей, у нее еще оставалась тень надежды — но Закольев похоронил и эту тень.
Закольев явно упивался своей властью. Зная, что Аня — уязвимое место Сергея, Закольев обратился к ней, глядя Сергею прямо в глаза:
Он снова кивнул Королёву, который одним движением разорвал спереди блузку на Ане. Она стояла, напуганная, стараясь прикрыться и защитить дитя в своей утробе. Сергей сверхчеловеческим усилием скинул с себя пятерых, прижимавших его к земле.
Сергей не ощущал боли, не ощущал ничего, кроме одного только желания защитить Аню и своей полной неспособности это сделать. Он напрягал все силы до последней капли, все умение и хитрость, но напрасно. Закольев, презрительно скривив губы, произнес всего три слова:
Чья-то рука рванула Сергея за волосы и подняла его голову так, чтобы он мог видеть, как Королёв, отпустив Анино запястье, той же единственной своей рукой грубо схватил ее за полную грудь. Аня в ответ плюнула ему в лицо. Словно дикая самка, защищающая своего детеныша, она кусалась, пинала великана ногами, вцепилась ногтями прямо ему в глаза... Взбешенный, с расцарапанным в кровь лицом, Королёв обхватил рукой Анину шею, дернул... Раздался ужасающий хруст. Она умерла всего в двух шагах от Сергея. Все остальное прошло перед глазами Сергея словно во сне. Он уже не чувствовал себя в своем теле, но словно плыл над головой Королёва, швырнувшего обмякшее Анино тело на землю, как тряпичную куклу. Сергей видел, что ее глаза все еще открыты, словно пытаются что-то рассмотреть в бледно-голубом небе. Его разум отказывался принимать все то, что видели глаза. Это неправда, это просто кошмар, от которог о он никак не может проснуться. Нужно только сделать усилие... Но на этом кошмар не закончился. Теперь и Закольев слез с коня. Нахмурив брови, он пошел на Королёва. Обнажив сабию, он шел к человеку, который только что убил Сергееву жену.
Королёв лишь предусмотрительно попятился и без лишних слов снова влез на своего коня, с явным облегчением услышав следующие слова своего атамана:
И от того, какая картина предстала перед его глазами в следуюицее мгновение, у Сергея кровь застыла в жилах. Закольев шрисел над Аниным телом и почти нежно провел саблей над ее круглым животом, вспоров нижнюю его часть. Зас унув руку в открывшийся разрез, он вытащил младенца, прикрепленного пуповиной к матери. Заколыев хмуро покачал головой — и ему, и Сергею, и всем, кто стоял вокруг, было видно, что младенец мертв. Сабля прошла слишком глубоко. Закольев даже не пробовал скрыть, как он разочарован тем, что его триумф не удался. Повернувшись к Сергею, он лишь процедил: «Мальчик... Был», — швырнув тело мертвого ребенка рядом с Аниным. Сергей: заревел, как дикий зверь, стараясь сдавить в себе боль, которая рвалась наружу, которую он не мог, не в силах был больше терпеть. Краем заплывшего глаза он заметил занесеннуто над его головой рукоять пистолета. И дальше была темнота. |
Код да винчи дэн браун перевод с английского Н. Рейн. Ocr klim Методические рекомендации по преподаванию учебного предмета информатика и икт областного базисного учебного плана в 2009 – 2010 учебном... | Изложение в форме вопросов и ответов этики, науки и философии для... Перевод с английского В. С. Зуевой под редакцией Н. В. Иваницкой и Д. Н. Попова. (При подготовке текста использован также перевод... | ||
Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Отправляйтесь в путь с Дэном, чтобы вместе с ним узнать, какова жизнь или смерть настоящего Воина. "Рассматривая любое действие с... | Зачетные требования Письменный перевод текста общественно-политической тематики с английского языка на русский со словарем (объем — около 500 слов, 1800... | ||
Кубанский государственный университет положение о выпускных квалификационных... Составители: Н. В. Краснова, канд геогр наук, проректор по учебной работе; В. В. Бондаренко, зав отделом стандартизации и метрологии;... | Обеспечение формирования и развития профессиональных переводческих... Художественный перевод как разновидность межъязыковой и межкультурной коммуникации. Понятие «художественный перевод». Цели и задачи... | ||
Урок английского языка в 5 классе по теме «Виртуальное путешествие в Лондон» | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Федерального компонента федерального государственного образовательного стандарта второго поколения начального общего образования... | ||
Йоханесбург 1986 Перевод с английского А. Зелинского 1987 Код и наименование специальности по Перечню направлений подготовки (специальностей) 020300 | Игра искусства Перевод статьи выполнен по изданию: Gadamer H. G Редакция журнала и авторы Введения выражают благодарность издательству Mohr Siebeck GmbH & Co. Kg, г. Тюбинген за любезно предоставленное... | ||
Урок-путешествие Цели: систематизировать и обобщить знания о материках по плану ... | Программа недели английского языка 16 21 декабря Суббота 1 урок 9 «А» кл внеклассное мероприятие «Путешествие по странам», Шувалова Т. В | ||
Конспект книги белл. Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт... Белл. Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования / Перевод с английского. Изд. 2-ое, испр и доп. —... | Учебно-методический комплекс дисциплины специальность: 031202. 65 «Перевод и переводоведение» Специальность: 031202. 65 – «Перевод и переводоведение», специализация: письменный и устный перевод | ||
Урок английского языка по теме «Путешествие в Лондон», 6 класс ... | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Настоящее издание представляет собой авторизованный перевод оригинального английского издания «Outwitting toddlers» |