002 параметры в начале книги издательства
Скачать 6.14 Mb.
|
| ВиндельбандъПерейти 00 – оглавление 002 - параметры в начале книги - издательства kom -Комментарии. kons1 - Конспект lit - Список литературы. page - Данные о страницах pril - Приложение. pril2 - Приложение дополнительное. prim - Примечание PU - Предметный указатель. Slov – Словарь UI - Указатель имен. za - Данные типографии, в конце книги. zz - Аннотация zzz - Запас Виндельбандъ. ИСТОРИЯ ДРЕВНЕЙ ФИЛОСОФИИ Buльгельм Виндельбанд ИСТОРИЯ ДРЕВНЕЙ ФИЛОСОФИИ ==1 ВВДЕДЬБАНД –Августин и средние века, История схоластики. ПЕРЕВОДЪ СЛУШАТЕЛЬНИЦЪ высшихъ женскихъ вурсовъ подъ редакцией проф. А. И. ВВЕДЕНСКАГО. ==2 Киев ТАНДЕМ 1995 С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Типографа И. Η С к о ρ о χ о д о βα (Нядеждннскля, 43). 4893. ==3 ==4 00.htm - glava01 Вильгельм Виндельбанд — историк философии Вильгельм Виндельбанд (1848 — 1915) по праву принадлежит к числу классиков историко-философской науки. Его труды по истории философии по сей день сохраняют свою ценность, причем не столько благодаря содержащемуся в них историческому материалу (за прошедшие сто лет наши представления о философии прошлого существенно расширились и уточнились), сколько в силу оригинальности и продуктивности сформулированных мыслителем методологических принципов историко-философского познания. С именем В.Виндельбанда традиционно связывается возникновение баденской (фрейбургской, или юго-западной) школы неокантианства. Действительно, понять Виндельбанда —- историка философии можно лишь обратившись к философии неокантианства в целом и к его баденской версии в частности. Провозглашенный Отто Либманом в 1865 году лозунг «Назад к Канту» ознаменовал собой начало мощного течения в западноевропейской (в первую очередь немецкой) философии, связанного с попыткой выхода из тупика, в который зашла традиция классического философствования, ориентированная на Шеллинга и Гегеля, выхода, предполагавшего философское осмысление опыта бурного развития науки в первой половине XIX века. Для решения подобной задачи вполне естественным представлялось обращение к Канту — с одной стороны, наиболее «научно ориентированному» из всех представителей немецкой классической философии, а с другой — мыслителю, чей глубокий философский опыт оказался далеко не полностью усвоенным последующей немецкой философией. Говорить о неокантианстве как о некоей единой философской школе едва ли можно. Логичнее говорить скорее о ряде течений, объединяемых стремлением к теоретическому обоснованию методологии научного познания, осуществляемому через обращение к Канту, философия которого здесь, в свою очередь, подвергалась су- ==5 щественному переосмыслению. Подобным определением, без сомнения, нельзя исчерпать всей полноты проблем, рассматривавшихся неокантианцами: их круг слишком широк — от попыток философского осмысления современной физиологии до «этического социализма». Но, тем не менее, главным вектором развития неокантианства стали именно поиски, направленные на трансцендентальное обоснование философии как логики чистого познания. Эта характеристика в первую очередь приложима к творчеству представителей марбургской ветви неокантианства Г.Когена и П.Наторпа и их последователей, ориентированных на поиски «логических основ точных наук». Для баденской же школы характерно обращение к сфере культуры и обоснование условий и возможностей исторического познания. Свое название баденская школа получает от немецкой земли, на территории которой в основном протекала деятельность двух ее ведущих представителей — Вильгельма Виндельбанда и его преемника Генриха Риккерта, хотя в случае с Виндельбандом такое «географическое» определение более чем условно: ему довелось преподавать и в Цюрихе и в Страсбурге, где в 1894 году он даже занял пост ректора университета. Но все эти внешние детали никак не влияют на действительное внутреннее единство взглядов мыслителей, объединенных рамками баденской школы, чьи наиболее значительные достижения связаны с попытками обоснования человеческой культуры. Сегодня, по прошествии целого столетия, мысли, высказанные Виндельбандом, не могут не привлекать нашего внимания. Причиной этому — происходящий сейчас нелегкий процесс переосмысления опыта многолетнего господства марксистской методологии исторического познания, по отношению к которой взгляды баденцев являются решительной альтернативой. С точки зрения марксизма история суть естественно-исторический процесс, это поле действия законов, доступных познаванию, подобно законам естественнонаучным. Марксизм исходит из идеи единства всемирно-исторического процесса, разворачивающегося, несмотря на волю отдельных индивидов, в соответствии с объективными, непреодолимыми законами, познание которых и лежит в основании исторической науки. Это касается всех форм исторического познания, истории философии в том числе: историко-философский процесс внутренне закономерен, на различных его стадиях воспроизводятся определенные «типы» философских учений, на протяжении столетий ведут борьбу «две линии» и периодически уступают друг другу место «два метода». Не желая упрощать марксистское понимание историко-философского процесса, нельзя не отметить проблемы, возникающие при попытках применения марксистской методологии к историко-философскому познанию. Стремление усмотреть в историко-философском факте в первую очередь всеобщее и закономерное, как правило, приводит к ==6 утрате его индивидуальной специфики: ведь любое философское учение является выражением личностного мировосприятия его творца, и именно индивидуальные, а не родовые свойства определяют его своеобразие. Рассортировав философов по «лагерям» и «линиям», объединяющим Демокрита с Бюхнером и Платона с Гегелем, остается убрать из истории философии и их имена, устранив из нее индивидуально-несущественное и очистив историческую логику от лишних случайностей. Пожалуй, трудно согласиться с утверждениями, бытовавшими в советской историографии, что баденская версия неокантианства возникла как сознательная альтернатива материалистическому пониманию истории: она, бесспорно, имела собственные, внутренние основания. Но в то же время нельзя не признать, что в своих принципиальных моментах предложенная Виндельбандом теория исторического познания полностью противостоит марксизму. Касаясь принципиальной для неокантианства проблемы соотношения «наук о природе» и «наук о духе», Виндельбанд пришел к выводу о том, что их различие определяется не предметом, а методом. Целесообразнее говорить не о различии наук, а о различии методов, из которых один направлен на выявление общих законов, а другой — на описание индивидуальных явлений. Первый метод получает у него название номотетического, второй — идеографического. Один предмет может быть исследован при помощи обоих методов, хотя, конечно, в различных областях науки можно говорить об их большей или меньшей применимости. Так, в естествознании налицо бесспорное господство законополагающе- номотетического метода. Методу же, «описывающему особенное», — идеографическому в истории науки не везло, и причиной тому было идущее еще от греков убеждение в том, что истинное знание всегда аподейктично, ориентировано на всеобщее и необходимое. Но вся тайна исторического бытия, по мнению Виндельбанда, коренится именно в индивидуально-неповторимом, познанию которого может служить лишь идеографический метод. Нельзя не отметить важности этих идей для предложенной Виндельбандом трактовки истории философии, являющейся «продуктом весьма разнообразных отдельных актов мышления, мотивы которых, обусловливающие как постановку вопросов, так и характер попыток к их решению, бывают различны»1. Здесь необходимо сразу оговориться: из того, что философ сознавал всю индивидуальную неповторимость отдельных философских учений, отнюдь не следует, что им отрицалось какое-либо единство историко-философского процесса и его труды по истории философии демонстрируют безраздельное господство «идеографической» стихии. Речь идет лишь о том, что открытие специфики исторического познавания позволило Виндель- Виндельбанд В. История философии. — СПб., 1898. — С.9. ==7 банду избежать абстрактного схематизма в своих вполне систематических историко-философских трудах, принесших ему всемирную славу. Виндельбанд действительно прославился именно своими трудами по истории философии. Это его «История древней философии», предлагаемая сегодня читателю, «История новой философии» в двух томах и, наконец, написанная в форме «истории проблем» (то есть достаточно «номотетично»). «История философии», к тексту которой имеет смысл обратиться, чтобы составить ясное представление о взглядах Виндельбанда — историка философии. Понятно, сколь многое в позиции историка философии зависит от его понимания самой философии. В своей попытке дать определение философии Виндельбанд отчетливо сознает всю сложность подобной задачи. Опыт обращения к истории понятия «философия» приводит его к выводу о том, что «нельзя думать, что путем исторического сравнения удастся вывести общее понятие ее»1, и все попытки подобного рода приводили в лучшем случае к явно односторонним определениям. Заметим, что Виндельбанд-философ имел собственное понимание философии как всеобщей науки о ценностях, но как историк философии он прекрасно сознает принципиальную неприложимость этого определения ко всему богатству явлений культуры, объединявшихся в истории под именем философии. Виндельбанд показывает, что, оставаясь честным перед лицом всего предшествующего философского опыта, невозможно дать всеобщего определения философии ни через указание на ее научность (или, напротив, не-научность), ни через специфику ее метода, ни через своеобразие ее предмета, ни через отношение к другим областям культуры, ни через ее положение в обществе и социальное значение. Поэтому он и считает возможным указать лишь на современное ему понимание философии как научного разъяснения общих вопросов миропознания и жизнепонимания, подчеркивая всю условность и неполноту такого определения. Чем же оказывается история философии перед бесконечным разнообразием задач, целей и содержания отдельных учений? По мнению Виндельбанда, «анекдотический интерес» не может служить ядром истории философии как научной дисциплины и в ней может быть найден пункт, позволяющий установить некое внутреннее единство. История философии. сталкивается со сложнейшей проблемой, вызванной отсутствием единого предмета у отдельных «философий», в результате чего она не может быть историей прогресса в постижении этого предмета. Наоборот, «в области философии разработка последователями достигнутых уже результатов представляет исключение, и каждая крупная философская Там же. — С.З. ==8 система принимается за решение интересующей ее задачи ab όνο, как будто иных систем совсем и не существовало»1. И все же, несмотря на все различия целей и понимания предмета философии, в ее истории мы всегда обнаруживаем один результат: философия всегда «давала сознательное выражение деятельности человеческого разума, преобразуя ее продукты из первоначальной формы взглядов, чувств и стремлений в форму понятий»2. Этот вывод позволяет ученому установить реальное единство философии при сохранении неповторимого своеобразия ее индивидуальных форм. Тем самым дается основание и для определения истории философии: «История философии есть процесс разработки европейскими народами и выражения в научных понятиях их мировоззрения и отношения к жизни»3. Нельзя не обратить внимания на ограничение истории философии лишь европейским миром и на то, что, несмотря на собственные рассуждения относительно корректности наделения философии атрибутом научности, Виндельбанд все же, оставаясь верным собственному пониманию философии, считает ее выраженной именно в научных понятиях. Вернемся, однако, к дальнейшему ходу мыслей ученого. Хотя философия в ее истории и демонстрирует общность конечных результатов, сами результаты^ оказываются следствием весьма разнообразных мотивов, обусловивших как постановку вопросов, так и способы их рассмотрения. Это приводит, по мысли Виндельбанда, к необходимости рассмотрения «прагматического фактора», состоящего в том, что условия человеческого бытия из эпохи в эпоху воспроизводят «вечные и неизменные загадки человеческого духа». Это часто оборачивается тем, что попытки осмысления одних и тех же проблем порождают сходные ответы, что и может дать основания усмотреть в них некие устойчивые «типы»; понять же их действительное своеобразие можно лишь принимая во внимание «внутреннюю необходимость мышления и логику вещей»4. Еще более важным для истории философии, по мысли Виндельбанда, оказывается культурно-исторический фактор. Именно его действием объясняется отсутствие линейности и железной логичности в историко-философском процессе. Философ не согласен с Гегелем, усматривавшим лишь «относительную истину» в учениях, не укладывающихся в намеченную им историко-философскую магистраль. Именно вмешательство внетеоретических мотивов, коренящихся в Там же. Там же. Там .же. Там же. •С.8. -С.10. ==9 социальной, религиозной или художественной сфере, может объяснить появление, на первый взгляд, необусловленных внутренней философской эволюцией проблем и учений. Не менее важным для историко-философского познания оказывается и индивидуальный фактор. В полном соответствии со своим пониманием мира истории Виндельбанд пишет: «история философии подтверждает, что история есть царство индивидуальностей, неповторяющихся и обособленных единиц»1. Именно то, что философские системы могут быть поняты исключительно в связи с личностью своего создателя и являются плодом исключительно индивидуального творчества, делает их в чем-то подобными произведениям искусства. Этим же объясняется и огромный, в сравнении с другими науками, элемент произвольности в философских построениях, а иногда и их полная бессмысленность. «В истории философии, — пишет Виндельбанд, — удивительно именно то, что из этой подавляющей массы индивидуальных и коллективных заблуждений в целом выделилась все-таки схема общепризнанных форм миропознания и жизнепонимания, представляющая научный результат истории философии»2. Указанные особенности истории философии определяют три основные задачи, стоящие перед историке-философским исследованием: «I) точно установить все данные, которые могут быть получены о жизни, интеллектуальном развитии и учениях философов из находящихся в нашем распоряжении источников; 2) из этого материала восстановить генетический процесс в такой степени, чтобы для каждого философа была установлена зависимость его учений, как от воззрений его предшественников, так и от господствующих идей данного времени, его собственной натуры и его образования; 3) оценить, какое значение имеют по отношению к общему результату истории философии изученные и разъясненные таким образом учения»3. Сформулированные здесь задачи Виндельбанд успешно решал во всех своих историко-философских трудах, в том числе и в предлагаемой вниманию читателя «Истории древней философии». В небольшом предисловии не имеет смысла пересказывать содержание книги, с которым читатель может ознакомиться сам. Поэтому здесь можно ограничиться лишь некоторыми замечаниями. Первое — об отношении Виндельбанда к античной философии. Философ был глубоко убежден в том, что для понимания интеллектуального бытия современного ему европейского мира самым важным является опыт древнегреческой философии. Сделанное греками он считал стоящим больше всего, что было предложено во все последу К оглавлению ==10 ющие столетия (за исключением кантовской философии — делает он вполне объяснимую оговорку). С учетом методологических установок Виндельбанда интересно подчеркиваемое им типическое свойство античного мышления, заставляющее нас обращаться к опыту древней философии. Все это свидетельствует о глубокой закономерности интереса ученого к античной философии. Второе — об интерпретации античной философии, предложенной Виндельбандом. На ней лежит явственный отпечаток его собственного философского credo. Здесь сказывается его убежденность в «научности» философии, что отражается в некоторой рационализации исследуемого материала, особенно это справедливо в отношении его изложения взглядов досократиков. Виндельбанд очень высоко ценил и прекрасно знал Платона, которому даже посвятил специальную работу. Но и в интерпретации его взглядов у него можно встретить утверждения, способные вызвать у читателя, знакомого с опытом отечественного платоноведения, некоторое недоумение. Так, это касается его утверждения о том, что идеи у Платона — это гипостазированные родовые понятия (мысль; весьма распространенная среди немецких исследователей того времени). Все это, однако, не дает ни малейшего повода в чем-либо упрекнуть автора. В полном соответствии с мыслями Виндельбанда можно сказать: историко-философские, как и любые другие философские сочинения, несут на себе неизгладимую печать личности своего творца, и предлагаемая работа интересна именно этим, в связи с -чем уместно сделать еще одно замечание. Оно касается научной ценности предлагаемой работы. Естественно, книга Виндельбанда не является последним словом историко-философского антиковедения, хотя для своего времени ее выход стал важным научным событием. В послесловии к этой работе Виндельбанд пишет, что он мог бы отказаться от своего замысла, знай он о готовящемся к выходу в свет «Очерке истории греческой философии» Целлера. Здесь ученый, пожалуй, проявляет излишнюю скромность. Конечно, вклад Виндельбанда в историю античной философии несравним со сделанным автором «Философии греков», и все же сравнение «Очерка» Целлера с «Историей древней философии» Виндельбанда оказывается явно в пользу последнего. Высокий уровень философской культуры делает работу Виндельбанда интересной и для специалиста, способного с пониманием отнестись к тому, что в этом сочинении явно устарело. Начинающему же читателю книга наверняка сослужит добрую службу — ведь свое знакомство с античной философией он начнет благодаря выдающемуся мыслителю, оставившему яркий след в истории европейской философии. А.Тихолаз ==11 00.htm - glava02 Предисловие к русскому переводу Скудость русской философской литературы доходит временами до того, что по целым годам нельзя найти в продаже ни одной книги, пригодной для основательного ознакомления с той или другой философской дисциплиной, вследствие чего и преподавание философии в университетах терпит значительный ущерб. Поэтому я посоветовал своим слушательницам Высших Женских Курсов и университетским слушателям составить общими усилиями под моей редакцией переводы подходящих сочинений по истории философии. Слушательницы Высших Женских Курсов перевели Историю Древней Философии Виндельбанда, и сначала, еще два года назад, издали ее в литографированном виде, так что можно было на деле удостовериться, насколько она пригодна для наших целей. Опыт удался, и потому книга теперь напечатана. Студенты же Сиб. Университета перевели Историю Новой Философии Фалькенберга, ученика Виндельбанда, и в настоящее время они уже напечатали больше половины ее. А чтобы установить непрерывную последовательную связь между содержанием той и другой книги и дать их читателям схему движения философской мысли во время средних веков, к сочинению Виндельбанда приложены две статьи, касающиеся истории средневековой философии: одна из них (об Августине) заимствована из другого его сочинения «Geschichte der Philosophie», а другая (история схоластики) из «Histoire de la philosophie» par Fouillée. Таким образом, оба издания вместе составят последовательный и довольно подробный (более 60 листов) курс истории европейской философии во всем ее объеме — от Фалеса до настоящего времени. Конечно, не все части этого курса выходят одинаково подробны; но они и. не одинаково важны для нас. Даже для читателей западной Европы средневековая философия имеет гораздо меньшее значение, чем древнейшая, лежащая в основе всей европейской науки, и новая, непосредственно влияющая на нашу умственную жизнь; из числа же средневековых философов по своему значению не только для них, но и для новой философии, особенно важен Августин, и он выходит изложенным подробней других. ==12 Делая для перевода выбор из сочинений по истории древней философии, я потому остановился на книге Виндельбанда, что она как будто бы для того и составлена, чтобы как можно полней удовлетворить нашим потребностям. Кроме строгой научности и ясности изложения, мастерского выбора более важных фактов и подробных, но тщательно обдуманных, литературных указании, книга Виндельбанда имеет еще такие особенности, которые делают ее полезной для очень большого круга читателей. В ней сообщается достаточно много сведений, чтобы она была пригодна для первоначального изучения истории древней философии даже и теми, кто впоследствии изберет философию предметом своих более специальных занятий. А в то же время она наилучшим образом удовлетворяет и потребностям тех лиц, для которых история философии имеет лишь значение одного из элементов исторического образования; ибо излагая и анализируя древнефилософские учения, Виндельбанд не только указывает их взаимные влияния и зависимость от индивидуальных судеб и особенностей каждого философа, но еще постоянно отмечает связь истории философии с историческими судьбами других наук и с общим ходом истории древнего мира (что редко делают другие авторы общих обзоров истории философии). Кроме того, весь ее материал разделен на две части, из которых каждая напечатана особым шрифтом. И это сделано настолько удачно, что при устранении мелкого шрифта нисколько не нарушается ясность изложения и связь тех частей, которые напечатаны крупным шрифтом. А чрез это книга может быть употребляема в виде как и более так и менее подробного пособия. Я бы посоветовал, кстати, тем, кто впервые знакомится с древней философией, прочесть сначала только то, что напечатано крупным шрифтом: в мелком шрифте иногда попадаются разъяснения предшествующих явлений чрез сопоставление их с последующими, которые делаются известными лишь из дальнейшего изложения. Наконец, своими беспрерывными подстрочными примечаниями Виндельбанд дает ценные указания для тех, кто захотел бы узнать подробнее какой-нибудь отдельный вопрос по первоисточникам. Конечно, несмотря на все эти достоинства, в книге Виндельбанда попадаются и такие мнения, против которых можно и следует поспорить; но он зато и принадлежит к числу таких ученых, со взглядами которых необходимо сводить счеты. Чтобы еще более оправдать сделанный мною выбор, я приведу из Archiv für Geschichte der Philosophie отзыв Diehls'a о книге Виндельбанда. «Хотя, — говорится там, — в настоящее время уже нет недостатка в хороших компендиях по истории древней философии, назначенных для учащейся молодежи, тем не менее нельзя не приветствовать скромно предъявленной попытки Виндельбанда, так как он сумел написать книгу, имеющую не только научные, но — что встречается гораздо реже — в то же время и педагогические достоинства. Автор не компилятор. Несмотря на небольшой объем своей книги, он дал нам самостоятельный и талантливый труд: именно, в понимании систем, взятых в их целом, и в их группировке он часто идет своей собственной дорогой. С заметной любовью к вопросу останавливается автор на зародышах философии в VI и V веке. Он ==13 вносит сюда не только философский интерес к общим задачам науки, но и историко-критическое изучение, которое стало теперь — именно благодаря труду Целлера — общим-достоянием. Наряду с этим он обладает знанием естественных наук, что способствует к более полному и глубокому пониманию им философии Абдерита. Но это, однако, нисколько не увлекает его в сторону позитивистически односторонних и мелких взглядов». Что же касается до приложений по истории средневековой философии, то они были выбраны, как близко подходящие по своему объему и характеру изложения к книге Виндельбанда.Ирисоединение именно двух приложений, вместо одного, зависело от следующих причин: Фуллье не рассматривает Августина отдельно. В то же время нельзя было взять историю схоластики из той же книги, из которой заимствована статья об Августине, ибо в этой книге повсюду, кроме Августина, Виндельбанд располагает свой материал новым своеобразным способом — не в хронологическом порядке школ, периодов и т.п., а по тем задачам, которые возбуждали различные философские течения, и в решении которых принимали участие представители разных направлений; таким образом общепринятый (и у него самого в издаваемой книге и у Фуллье), как наиболее удобный в дидактическом отношении для начинающих, порядок соблюдается у него там лишь приблизительно, в самых грубых чертах. Если же кто подозревает, что при таком подборе приложений (двух разных авторов) получается пестрота в изложении, то пусть просмотрят внимательно издаваемую книгу; тогда, я надеюсь, тотчас убедятся, что хотя люди, более опытные в преподавании философии и более знакомые с ее литературой, чем я, сумеют сделать более искусный подбор приложений, тем не менее и при моем выборе от чтения книги остается, все-таки, цельное впечатление, т.е. — что и он также удовлетворяет до известной степени своему назначению. Присоединение же приложений к книге Виндельбанда, а не Фалькенберга, обусловлено следующими соображениями: средневековая философия, составляя ряд попыток приспособить платоно-аристотелевские учения к христианским догматам, имеет со стороны содержания гораздо больше сходства и сродства с древней шей, чем с новой философией, возникшей после Возрождения. Поэтому, если уже делить историю философии (а не культуры вообще) только на два главных периода, то — не так, как это обыкновенно делают: не на древнюю, заканчивающуюся в VI в., и новую, начинающуюся со II в., причем еще одна часть философских явлений с II по VÎ в. (новоплатонизм) попадает в древнюю философию, а другая, одновременная и аналогичная с ней (патристика) в новую. Более естественным (внутренним, а не заимствованным извне) делением будет, конечно, деление на два следующих периода: древняя (включая сюда и средневековую) до Возрождения и новая. Да и в дидактическом отношении' удобнее всего, вследствие сходства содержания, соединить изучение средневековой философии с древнейшей. Конечно, одними лишь этими мнениями, как личными и ни для кого поэтому необязательными, я ==14 не стал бы руководиться при издании чужих сочинений; но у меня были еще другие соображения. Именно: если уже присоединять средневековую философию к новой, то не иначе, как вместе с патриотическим периодом. Обыкновенно так и поступают; но Виндельбанд уже излагает в своей книге патристику, относя ее к древнейшей философии, как явление, параллельное и однородное с новоплатонизмом; а остальную |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Урок Установка параметров страницы. Набор текста. Тире и дефис Для подготовки документа к работе надо установить параметры страницы, параметры абзаца, а также параметры шрифта |  | Особенности функционирования норм шариата в мусульманском сообществе... Защита состоится «24» декабря 2010 г в 10 часов на заседании диссертационного совета д 022. 002. 01 по защите диссертаций на соискание... |
| История северской земли В начале эл версии книги помещаю биографическую заметку о П. В. Голубовском и его фотографию, взятые мной в сети Интернет.— Ю. Ш | | Параметры документа word реферата Структура реферата ... |
| Как написать реферат В зале каталогов найти интересующую вас литературу по теме (по систематическому каталогу, где книги расположены по темам, или, если... | | Измерения параметров транзисторов Как оценить качество транзистора? Какие параметры транзистора надо знать, чтобы предугадать его работу в приемнике, усилителе? Как... |
| Как написать реферат В зале каталогов найти интересующую вас литературу по теме (по систематическому каталогу, где книги расположены по темам, или, если... | | Как написать реферат В зале каталогов найти интересующую вас литературу по теме (по систематическому каталогу, где книги расположены по темам, или, если... |
| Аннотация издательства: в центре данной книги стоит «большой заговор» «Дмитровский опытный завод алюминиевой и комбинированной ленты» (далее именуемое – Общество) и разработано в соответствии с Гражданским... | | Тои дво ран) удк 551. 46+551. 5 (265) Дальневосточные моря, тихий океан, теплосодержание вод, межгодовая и сезонная изменчивость, ледовые параметры, циркуляция вод, промежуточные... |
| Эта книга должна была выйти еще в начале 2003 года. С другой стороны,... ЭС, и выход книги был резво перенесен на конец года. За это время был переработан весь материал, что был написан ранее. Фактически,... | | 2 3/271 «Параметры семантической характеристики слова в толковом словаре» «Параметры семантической характеристики слова в толковом словаре» аналитической ведомственной целевой программы “Развитие научного... |
| Практическая работа «Экономика России в начале XX в.» 10 Эссе «Николай II: Кровавый или Святой» Составление сравнительной таблицы «Развитие экономики страны в XIX и в начале xx» | | Отдел образования Красненского района Муниципальное общеобразовательное... Впоследствии встретились, идти навстречу ветру, вначале подумай, в начале книги, выступал впервые, подойти вплотную, на встречу с... |
| Лабораторная работа Введение в табличный процессор ms excel’2007... Изменять число рабочих листов можно через опцию Office (в левом верхнем углу экрана), кнопку Параметры Excel, опцию Основные, опцию... | | Тема учебного занятия Писатели о роли книги в жизни человека и общества. Структурные элементы учебной книги |
