В. В. Гудаков После первоначального заселения Северо-Западного Кавказа черноморцами, линейцами и русскими одна за другой следовали волны переселений, организованные российскими властями. Причина была одна и та же
Скачать 0.52 Mb.
|
| Этногенез кубанского казачества В. В. Гудаков После первоначального заселения Северо-Западного Кавказа черноморцами, линейцами и русскими одна за другой следовали волны переселений, организованные российскими властями. Причина была одна и та же: они стремились как можно быстрее заселить это огромное пространство, с тем, чтобы решить проблему нехватки рабочих рук для его освоения, решить отчасти проблему избыточного населения в Центральной России и на Украине, и, самое главное, создать солидную базу в предгорьях Кавказа для дальнейшего продвижения и выхода к Черному морю. Переселения имели свои особенности в зависимости от земель, куда направлялись переселенцы. Общей закономерностью, с учетом этничности первопришедшего населения, стало направлять в Черноморию в основном украинских поселенцев, а на Старую линию донцов и русских. Начнем с Черномории, где на пространстве около 30000 кв. верст проживало всего 25 тысяч человек. На каждого черноморца «приходилось более, чем по квадратной версте» пространства [1, с. 61]. Понятно, что охрана границ вдоль Кубани и особенно освоение новых земель без постоянного притока населения были просто нереальны. Поэтому с начала XIX в. в Черноморию организуется ряд переселений украинских казаков и крестьян из Полтавской, Черниговской и Харьковской губерний. В 1809 - 1811, 1820 — 1825 и 1845 — 1850 гг. всего переселилось на Северо-Западный Кавказ более 105 тысяч человек. К 1860 г. население составляло 179 669 человек. Таким образом, с 1794 по 1860гг. первоначальное население Черномории увеличилось более чем в 7 раз. Прибывавшие подселялись чаще всего в уже существовавшие станицы, иногда основывали новые станицы или поселки. К примеру, весной 1836 года 30 семей из числа азовских казаков основали между Кизилташским и Витязевским лиманами новую станицу Благовещенскую [2]. А при атамане Рашпиле были заложены на берегу Азовского моря «станицы Должанская и Камышеватская, а также Ейский городок, заселенный мещанами, выходцами с Гетманщины (с Украины — В. Г.), и другими свободными людьми». При нем же на Новую линию вдоль р. Лабы прибыли последние запорожские семьи из Полтавской, Черниговской и Харьковской губерний в количестве 1880 семей [3, с. 20]. Переселенцев с Украины расселяли и в столице Черномории — Екатеринодаре. Так, в 1824г. в нем было поселено «49 семейств — более 200 человек из Черниговской губернии» [4, с. 79]. Естественно, что при таком потоке с Украины на первоначальное и так небольшое запорожское ядро наслоились украинские стереотипы поведения, постепенно ставшие доминирующими среди черноморцев. Переселяя население с Украины на Кубань, русские власти преследовали цель «оказачить» переселенцев [5, с. б]. Попутно заметим, что Российская империя постоянно пыталась то «расказачить» казаков, то «оказачить» население в казачьих районах. Так, после первого «расказачивания», а именно, разгрома Запорожской Сечи и приписки казаков к крестьянам и т.д., империя пыталась «оказачить» все население Черномории. После «оказачивания» населения она будет в конце XIX в. пытаться «расказачить» казаков, уже кубанских. Но по-настоящему идея «расказачивания» будет осуществлена уже в 20—30 гг. XX в. русской властью в ее советской оболочке. На политику «оказачивания» переселенцев наслоилось стремление бывшего запорожского ядра сохранить запорожские традиции. Это имело неожиданные последствия для русской администрации, а именно: укрепление казачьего этноцентризма, то есть «укоренение в сознании черноморцев идеи преемственности традиций Запорожской Сечи» [5, с. б]. Но казачий этноцентризм проявит себя позже, во время распада Российской империи в начале XX в., а пока в начале XIX в. Россия делала все возможное, чтобы привлечь на новые земли переселенцев и «оказачить» их. Так, после поселения они получали трехлетнее освобождение от службы. До 1850 г. на территории Черноморского казачьего войска для проживания неказаков, то есть иногородних, нужно было получить специальное разрешение войскового правительства [6, с. 8]. Получали разрешение на проживание только те иногородние, деятельность которых рассматривалась как нужная войску. Так, например, когда были повреждены колокола Воскресенского собора в городе Екатеринодаре, то за их переливку взялся иногородний курский купец Дмитрий Федорищев [4, с. 77]. А в 1822 г. был заключен контракт на 3 года с «прусским уроженцем» Краузе, «который назначался «фабрикантом, т.е. мастером», на войсковую суконную фабрику и обязывался «рабочих людей мужеска, равно и женска пола всему нужному на фабрике искусству обучить и вырабатывать сукна самым лучшим образом по иностранному искусству на машинах или прядках, также шерсть чинить, мыть, прясть, ткать, валять, стричь, красить сукна красками, какими поведено будет» [4, с. 78]. Но это были отдельные иногородные вкрапления в массу казачьего населения, разрешенные официально. А главной масштабной задачей оставалось «оказачивание» тысяч и десятков тысяч новых поселенцев. «Оказачивались» самые различные этникосы. Так, «с 1806 г. по 1809 г. в Черноморское войско было зачислено 562 бывших турецких запорожца. В 1810 г. по распоряжению таврического губернатора в казаки было зачислено 109 молдаван» [7, с.179]. «Оказачивание» было государственной политикой, проводившейся на разных уровнях, как правительственном, так и местном. Черноморию неоднократно посещал, например, военный губернатор Новороссии генерал-лейтенант Дюк де Ришелье в 1805, 1807, 1809гг. По его инициативе в Черноморию переселились 25 тысяч украинских казаков [4, с. 53]. Поскольку переселения были в интересах Черномории, то и казачья администрация содействовала их быстрейшей адаптации на новом месте. Так, Григорий Матвеев, бывший атаманом Черноморского казачьего войска в 1820 году, когда состоялось это переселение, «принял самое горячее участие в судьбе переселенцев, оказал помощь из войсковых средств, делал добровольные подписки между коренным населением и жертвовал собственные средства и т.д.» [1, с. 293]. А когда в 1822 г. в Черномории начался голод вследствие истребления посевов полчищами саранчи, и особенно пострадали прибывшие недавно переселенцы из Полтавской и Черниговской губерний, то Матвеев «обратился с воззванием ко всем казакам, призывая благотворительными приношениями облегчить участь бедствующих собратий» [4, с. 78]. На местном куренном уровне отношение к переселенцам было благожелательным. Некоторые курени росли в основном за счет переселенцев, как, например, Пашковский курень. Им оказывалась некоторая помощь в обзаведении хозяйством и приобретении воинского снаряжения. Но помимо официальных переселенцев тот же Пашковский курень пополнялся «и беглыми крепостными и отставными солдатами Кавказской армии», особенно теми, кто был женат на казачках [8, с. 54]. Надо заметить, что этот процесс носил противоречивый характер, так как на территории войска в целом действовал экзогамный запрет с целью сохранения казачьих стереотипов поведения. Иногда это приводило к жизненным драмам, как в следующем случае: «В 1824 году поручик Навагинского полка Потапов, бывший с солдатами на постое в Пластуновской, сманил здесь девицу, с которой и начал жить. Так как рота Потапова должна была уйти из Черномории, то смотритель селения, войсковой старшина Похитонов, приказал взять у офицера «старожилую» девицу и возвратить ее на местожительство ея. Но Потапов заявил, что этого он не допустит и скорее сам себя лишит жизни, а девицу отдаст только мертвую. Об этом было сообщено командиру Навагинского полка и войсковому атаману Матвееву, но энергичный поручик и «старожилая» девица отстояли свое право на совместное жительство» [9, с. 16]. А в январе 1839 года произошел, например, такой случай: солдат Навагинского полка сосватал дочь пашковского казака, но священник Пашковского куреня отказался венчать без разрешения начальства. Командир полка обратился с ходатайством к атаману Черноморского войска, но получил отказ: «в Черномории запрещалось выдавать девиц в замужество за лиц, не принадлежавших к сему войску» [4, с. 91]. По-видимому, конфликтов на матримониальной почве было немало, поскольку в конце этого же года, а именно 1 ноября 1839 г., было «принято постановление, дозволяющее вдовам и девицам вступать в брак с лицами невойскового сословия» [7, с. 605]. Но еще очень долго, вплоть до начала XX в. действовала традиция экзогамного запрета на браки с неказаками на территории Черномории. Черноморское побережье Кавказа, после вхождения в состав Российской империи, тоже стало объектом организованных поселений. Но поскольку в это время шла Кавказская война, то возникавшие прибрежные станицы заселялись только служившими казаками. Вдоль побережья возникло 12 станиц: Геленджикская, Адербийская, Пшадская, Береговая, Вуланская, Джубгская, Дефанская, Новомихайловская, Ольгинская, Небургская, Вельяминовская и Георгиевская. Казаки этих станиц образовывали Шапсугский батальон. С 1869г. эти станицы вошли сперва в Черноморский округ, а затем в Черноморскую губернию. Станицы переименовали в слободы, а казакам было предложено либо «переселиться в Кубанскую область», либо «остаться на месте в качестве государственных крестьян» [3, с. 300 — 301]. Подобные переселения организовывались русскими властями, преследовавшими свои имперские цели, и не учитывали интересы черноморцев. Это приводило к недовольству. Так, в самом конце Кавказской войны в 1861 г. русскими властями было принято решение заселить Закубанье, переселив целые станицы из Черномории. Офицеры и казаки отказались, и в Ставрополь отправилась делегация офицеров-депутатов, которые были арестованы русским военным командованием [4, с. 120]. Как когда-то донцы не желали покидать свою этносферу и станицами переселяться на Кубань, на Старую линию, так теперь черноморцы не желали покидать обжитую этносферу на правом берегу Кубани и переселяться во враждебную адыгскую этносферу за Кубанью. Дело приняло настолько серьезный оборот, что в него вынужден был вмешаться царь Александр II, в это время совершавший путешествие по Северному Причерноморью. Он прибыл через Тамань в Екатеринодар, где принял делегацию черноморских казаков. После этого он распорядился «освободить из заключения содержащихся в Ставрополе офицеров-депутатов и заверил, что в закубанские станицы будут переселяться только «охотники» и по жребию. Уладив казачий вопрос, Александр II продолжил путешествие до Новороссийска, откуда отбыл на пароходе «Тигр» [4, с. 120]. Таким образом, дело дошло до казацко-русского открытого конфликта, как это было в случае с переселением донцов. Поселяясь на Северо-Западном Кавказе, переселенцы сохраняли свои этнические стереотипы поведения, оказывая влияние на уже проживавшее здесь население. В то же время они сами заимствовали у него какие-то элементы стереотипов поведения, кухню, элементы костюма, а также способы ведения хозяйства. Сроки посева и уборки хлеба, семена приспосабливались и подбирались в соответствии с принятыми у местного населения [7, с. 223]. Поток организованных переселенцев в Черноморию переплетался с потоками стихийных переселенцев и беглецов из всех окружавших Черноморию этносфер. И если русское правительство процессом переселения старалось как можно скорее создать послушное ему казачье войско, то беглецы искали в Черномории прежде всего ту относительную свободу, которая осталась от былых казачьих вольностей. Черноморское казачество, несмотря на постоянные попытки империи превратить его в служилое сословие, оставалось этносом со всеми его признаками. И традиции запорожского казачества составляли значительную часть этнического стереотипа поведения черноморцев. А это были, прежде всего, казачья демократия и свобода. Именно эти черты и привлекали беглецов со всех сторон: адыгов, украинцев, русских и вообще всех энергичных пассионариев, видевших по традиции на Кубани убежище от всех видов рабства и угнетения. Самый мощный поток беглецов шел, безусловно, с севера. Русские крепостные крестьяне бежали из Тульской, Орловской, Рязанской, Курской, Калужской, Пензенской и других губерний. Этот поток начался сразу после переселения черноморцев на Кубань, т.е. с конца XVIII в. И поскольку войско нуждалось в военной силе, то, несмотря на официальное противодействие русских властей, беглецы явочным порядком «остригались по казачьему образцу под чуприну и совмещали работу в богатом хуторском хозяйстве с военной службою на кордонах» [10, с. 92]. Сложилась ситуация, в которой русские власти постоянно требовали выдачи беглецов, а казачество отделывалось отписками и формальными распоряжениями. А поскольку всю первую половину XIX в. нужны были как казаки, так и рабочие руки, а также срабатывала казачья традиция о приеме всех желающих, то Кубань еще дол го оставалась местом обетованным для беглецов из России. Северо-Западный Кавказ предоставлял им убежище, продолжая в некотором смысле традицию Тмутараканского княжества, куда бежали опальные русские князья, и некрасовской казачьей этносферы, куда бежали из России и с Украины люди, искавшие свободу. Некоторые хозяева хуторов, нуждавшиеся в рабочих руках, умудрились даже записать в казачье сословие польских повстанцев, захваченных в плен во время похода в Польшу в 1794 году [10, с. 77]. Одной из серьезных причин противодействия в этой области русским властям являлось положение, при котором богатые казаки могли нанимать вместо себя на службу кого угодно. Поэтому-то казачья старшина, пользовавшаяся этим положением, фактически постоянно саботировала указы и распоряжения, исходившие от разного рода бюрократических инстанций Российской империи. Русские власти вынуждены были время от времени идти на уступки и легализовывать существующее положение. Например, 15 февраля 1817г. было «утверждено Положение комитета министров (России — В. Г.), по которому все беглые, вошедшие в казачьи списки 1816 г., оставались в Черноморском казачьем войске» [7, с. 602]. Приток иногородних в Черноморию был стихийным, причем не только торговцев и не только сезонных рабочих. Черномория постепенно наполнялась самыми различными этникосами и общинами. Екатеринодар, будучи столицей казачества, постепенно превращался в город-космополит. В нем стихийно возникали кварталы, населенные преимущественно иногородними. Так, в 1854 году войсковые власти даже «распорядились снести поселок Форштадт (по-немецки — пригород — В. Г.), самовольно возникший в 1830 годах при Екатеринодарской крепости, с южной стороны, и населенный войсковыми жителями и иногородними» [4, с. ИЗ]. Всего в 1854 г. неказаков в Черномории проживало 794 мужчины и 703 женщины [6, с.22]. Под напором потока иногородних в 1854 г. в статью «Положения о Черноморском казачьем войске» была внесена поправка, разрешавшая иногородним покупать землю в Екатеринодаре, Тамани и станицах, строить усадьбы, возводить дома, лавки, магазины и т.д. Снимался ряд ограничений для поселения иногородних. А через три года в 1857 г. вообще было разрешено зачислять в Черноморское казачье войско «посторонних» (то есть иногородних — В. Г.), которые могли быть полезными для него [6, с. 24]. Иногородние стали органической составной частью Черноморской этносферы. Вот как, например, источник 1861 года описывает население столицы Черномории: «В Екатеринодаре жители преимущественно казачьего сословия, без исключения малороссы, но временно проживают в нем великороссы, черкесы, греки, армяне, немцы, поляки, а иногда и евреи. Нравы жителей города и проживающих в нем непредосудительны» [4, с. 122]. С самого начала проникновения иногородних в Черноморию наметились противоречия между казаками, считавшимися владельцами всей земли, и иногородними, без которых войско, как видно из вышеизложенного, обойтись не могло, но и делиться с ними своими правами полностью не собиралось. Эти противоречия принимали различные формы в XIX в., зачастую довольно острые, но своего апогея достигли позже в начале XX в. в ходе гражданской войны. Заселение территории по правому берегу Кубани от станции Усть-Лабинской до ее верховьев происходило, как и в Черномории, частично планомерно, частично стихийно. Организованные переселения и стихийный поток беглецов из разных этносов, образовали свою собственную субэтносферу, во многом отличающуюся от субэтносферы черноморской. Эта территория, ограниченная с юга Старой линией, являвшейся частью южной границы Российской империи, входила до 1822 г. в состав Кавказской губернии (с 1822 г. — области), а с 1847г. в состав Ставропольской губернии. После первоначального заселения Северо-Восточного Прикубанья донцами и русскими началось планомерное переселение населения на земли, прикрытые Кубанской Старой линией. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Краснодарский край расположен в пределах Северо-Западного Кавказа.... Краснодарский край расположен в пределах Северо-Западного Кавказа. Протяжённость с севера на юг составляет около 400 км, с запада... | | Краснодарский край расположен в пределах Северо-Западного Кавказа.... Краснодарский край расположен в пределах Северо-Западного Кавказа. Протяжённость с севера на юг составляет около 400 км, с запада... |
 | Руководство для участника программы «Одна школа одна страна» Целью настоящего документа является ознакомление педагогов, менеджеров образования, руководителей школ, родительской общественности,... | | Положение о Конкурсе рефератов «Великая Отечественная война: путь к общей Победе» Общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России» по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, Автономной некоммерческой... |
| История Адыгеи Ф. Энгельс. Составной частью этой международной проблемы являлся черкесский вопрос — вопрос о внешнеполитическом статусе Северо-Западного... | | Кавказская война Содержание Ф. Энгельс. Составной частью этой международной проблемы являлся черкесский вопрос — вопрос о внешнеполитическом статусе Северо-Западного... |
| Урок №6 Тема урока «…Много есть на свете, и кроме России, всяких хороших государств и земель, но одна у человека родная мать – одна у него и Родина».... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Тема урока: Одна и две н в суффиксах страдательных причастий прошедшего времени. Одна буква н в отглагольных прилагательных. (Слайд... |
| Сочинение «Я гражданин России» Одна у человека родная мать, одна у него Родина. Крепко любили и любят свою родину русские люди. Они сложили о ней много песен и... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Трудовое право – одна из важнейших отраслей системы российского права и одна из профилирующих учебных дисциплин юридических вузов,... |
| Литература Одна рабочая тетрадь и одна тетрадь для творческих и контрольных работ Настоящее положение разработано в соответствии с законом РФ «Об образовании», Типовым положением об общеобразовательном учреждении,... | | Причина одна, последствий – множество… Все это известно человечеству как носителю коллективного разума и коллективного опыта. Однако несмотря на это его отдельные члены... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... ... | | Урок – исследование в теме «Северо-Западный район» Северо-Западного экономического района. Для того, чтобы вложенный вами капитал не «прогорел», а принёс прибыль, вы в первую очередь... |
| Уроках математики Сколько можем простоять. (Ходьба на месте, руки в стороны. Ступни ног на одной линии, одна впереди другой, руки в стороны.) | | Доклад о состоянии здоровья населения и организации здравоохранения... Мурманская область расположена на северо-западе европейской части России и объективно является одним из стратегических районов страны... |
