ЦЕНТРАЛ
(ЗАМЕТКИ ОЧЕВИДЦА)
Судебный абозреватель издания, адвокат -ВиталийБуркин
В 2010 году, адвокатская деятельность свела меня с очень необычным и неординарным человеком. Марченко Сергей Владимирович, подполковник вооруженных сил России в запасе, обвинялся следственными органами ФСБ в хищении авиационных деталей с Уфимского агрегатного производственного объединения. Я вступил в дело спустя пару дней с момента его задержания.
Более года (с 2010 по 2011 г.) следственные органы пытались доказать причастность Марченко к хищению. Почти 6 месяцев Сергей Марченко незаконно содержался под стражей в Уфимском следственном изоляторе. Между тем информация «о задержании сотрудниками ФСБ вора, который вынес с военного предприятия запчасти для «МиГов» на миллион рублей», активно тиражировалась прессой и самим силовым ведомством, втаптывая в грязь и без того униженное надуманным обвинением, честное имя отставного подполковника. Марченко не сдался, и нам удалось добиться полного прекращения уголовного дела за его невиновностью.
Увы, об этом СМИ, трубившие о Марченко как о преступнике, сообщать не стали, видимо решили не изменять своим традициям!
В 2013 году Сергей Владимирович взыскал у государства компенсацию 320000 рублей (реабилитация), однако не все меряется деньгами и не все проходит бесследно, а уж тем более время, прожитое в тюрьме. Буквально недавно Сергей Владимирович перенес инсульт, но к счастью все обошлось и в настоящее время он уже идет на поправку.
С удовольствием представляю вашему вниманию изданную моим подзащитным книгу, под названием «Централ», в которой автор повествует о событиях, связанных с его задержанием, арестом, нахождением в централе, как именуется в преступном мире Уфимский изолятор, делится своими впечатлениями от общения с сокамерниками, сотрудниками изолятора, оперативниками, следователями и судьями. Несмотря на то, что в произведении содержится множество рассуждений и выводов автора о бесполезности «конвейера», книга поражает легкостью чтения и восприятия. Автор не теряет чувства юмора, невзирая на написание книги в бесчеловечных условиях следственного изолятора. Он вскрывает и высмеивает абсурдные правила и порядки тюремного быта, пороки судебной и следственной системы, среди которых особо выделяются беспринципность и цинизм, непрофессионализм и извращенное понимание справедливости. Произведение интересно и тем, что состоит из заметок чуждого этой системе человека по воле судьбы оказавшегося в заключении. Примечательно и то, что все главы книги были написаны автором в камерах изолятора и частями передавались на свободу через своего защитника.
Ц Е Н Т Р А Л
(заметки очевидца)
Содержание: 0. Сказка – пролог …………………………………………………………………….. 1. Линия излома. 2. В Управлении ФСБ. 3. День второй. ИВС. 4. Обыск. 5. Допрос. Скорый суд. 6. Заезд в тюрьму. 7. «Карантин». 8. Хмурое утро. 9. Хата. 10. Сокамерники. 11. О терпимости. 12. Ночной централ. 13. Прогулка. 14. О куреве и прочем бытовом. 15. Свидание. 16. О невкусной и нездоровой пище. 17. Адвокат. 18. Баня 19. Централ : устройство и краткая инструкция по применению. 20. Генеральная уборка. 21. Досуг арестантский неказистый. 22. Об особой пользе здоровья. 23. О стихах. 24. О главной заповеди журналиста и подлости. 25. Время течет, как вода. 26. Ночи, «полные огня». 27. Сашка, муж и отец. 28. Человек - социальное животное. 29. О чистоте и гигиене. 30. К нам едет ревизор ! 31. Бунт в корпусах. 32. О людях и животных. 33. Странный сон. 34. Шмон. 35. Вечерний шум. 36. Система. 37. Каземат ухудшенного типа. 38. Сокамерники – 2. 39. Следователь Иванова. 40. Голодовка. 41. Медитация. 42. На развилках судеб. 43. Цыган. 44. В сумраке. 45. Йозеф и Марат. 46. Звезда Солнце. 47. Человек по кличке «Док». 48. Книги, классики, просто люди. 49. Ванька и Володя. 50. Между задержанием и приговором (полезные советы). 51. Конец мая. 52. В осаде. 53. Ходатайство. 54. Спрос. 55. Освобождение. 56. Подводя итоги. 57. Точка. 58. Постскриптум (после точки). 59. Постпостскриптум : некоторые грустные размышления о жизни. 0. Сказка – пролог. Жил - был в неком великом государстве один человек. Учился, женился, родились дети. Большую часть жизни служил он государству, и служил, похоже, неплохо. Во всяком случае, то регулярно награждало медалями и разными там грамотами. Квартиру, правда, государство так и не предоставило. А в смутные 90-е и вообще вплотную подвинуло его семью к кромке нищеты. Ну да ничего: проблемы решили, детей вырастили и все налоги заплатили. А когда его со службы государственной уволили по достижению предельноговозраста (а точнее потому, что жильём он себя обеспечил; а то запросто послужил бы ещё лет 5-6), то дало ему государство пенсию. Которая спустя какое-то время почему-то сравнялась с пенсией обычного работяги, не обременявшего себя всю жизнь так называемыми тяготамислужбы. Ну да и это не беда. Ведь руки - ноги есть, а главное - голова. Знания, опыт, квалификация пусть и в достаточно узкой и специфической технической области. Могу, решил, заниматься консультационной и посреднической деятельностью. Заниматься тем, что хорошо знает и умеет. А почему, собственно, и нет ? Мыкался, допустим, какой-нибудь м.н.с. в своем НИИ. Денег на исследования хронически не хватало, перспектив не видно. Надоело ему это. Бросил НИИ, открыл свою частную инновационную фирму для работы в направлении тех же самых исследований. Лечил, допустим, какой-нибудь стоматолог зубы страждущим в районной поликлинике. Имел большой опыт, да ещё почитывал специализированные журналы. Решил в какой-то момент использовать свой опыт с большей пользой для себя. И открыл он свой стоматологический кабинет. Разоблачал, допустим, (страшно даже сказать!) какой-то полковник ФСБ шпионов, диверсантов и террористов, реальных или, скорее, вымышленных. А на заслуженной пенсии возглавил службу безопасности какого-то банка или там ЧОП какой. С использованием, разумеется, своих знаний, опыта и оставшихся связей (а то и баз данных). Каждый из них скажет, что ничего не нарушал. Ведь всё, что не запрещено - то разрешено. Так, собственно, думал и вышеуказанный человек. 1. Линия излома Сумрачное декабрьское утро. Как пишется в дурацких романах ; день не предвещал ничего особенного. Освященный годами ритуал : умывание – бритьё – зарядка – новости. Взгляд в еженедельник. Созвониться со множеством людей, подготовить картонную тару под товар, много какой-то прочей мелкой бытовухи, вечером - встреча с О. (а вот это важно !). К вечеру с определенным удовлетворением отмечаю про себя, что самое канительное выполнено; остались по сути технические детали. Встретиться, потом договориться со знакомой проводницей, сделать контрольный звонок партнеру. А утром - вокзал, покупка авиабилета в Москву, потом отвезти внука в хоккейную секцию. Ничего особенного, почти стандартная ситуация. В 17.15 нахожу свободное место для парковки в районе перекрестка. Уже почти темно, но я ещё вижу бесконечную вереницу фигурок на тротуаре, идущих с работы. Звоню : да, уже на месте, жду. Наконец, вижу медленнуюфигуру О. Садится ко мне, неторопливо передает блоки, которой заказывал знакомый посредник. Блоки в пакетах сложены кое-как. Чтобы не стукались, убираю их в багажник, перекладывая какими-то тряпками. Вскользь обращаю внимание : за мною стоят еще две машины с выключенными огнями. Есть ли кто внутри – не видно : тонировка, да и темно уже. С одной стороны странно : я ставлю здесь машину не первый раз достаточно близко к перекрестку и, вроде бы, никто раньше сзади так близко нелепился. С другой стороны – в этом районе машин было всегда много. Как, впрочем, и почти во всех остальных районах в рабочие дни. В тот момент ничего не «ёкнуло». Хотя потом эти секунды прокручивались в голове снова и снова. Сажусь, снова что-то говорю о делах и предстоящей поездке. Ну всё, вроде бы, оговорено. Прощаемся, О. выходит. Включаю «ближний свет», смотрю назад, включаю «поворотник». Последнее, видимо, и явилось сигналом к последующим действиям. Какие-то крики, движение сзади и сбоку. На капот начавшей выезжать машины бросается мужчина в короткой дубленке, но при галстуке. Всё, как в замедленном кино. И что-то похожее я уже когда-то видел … Была пара секунд, чтобы заблокировать двери, а потом сделать пару коротких звонков. Первый - Лене. Дозвонился бы ? Не факт, конечно. При том, что звонками на работу я ей, вроде бы, никогда не злоупотреблял. Слишком много места в её жизни стала занимать работа в последние годы. К её сожалению, тоже. Впрочем, эта и многие другие мысли бесконечной лентой Мёбиуса прокручивались потом. А что сказал бы потом нападавшим ? Например, что испугался ограбления. Я НЕзаблокировал двери. Я ничего серьезного не опасался. Кто-то вырывает, чуть не ломая, ключ из замка зажигания. Меня выволакивают из машины. Спрашиваю: кто такие? Старший в короткой дубленке представляется : «Подполковник ФСБ Лиходеев !». Хорошая фамилия, подходящая. Первым делом изымаются сотовый и все документы, рядом садится «сотрудник». Дальнейшие двое суток (кроме нескольких часов в камере) со мной неотрывно будет находиться тот или иной сотрудник. Почти смешная ситуация. Когда выезжал, всерьёз думал вообще не одевать верхнюю одежду, так как не планировал выходить из машины. Дескать, быстренько туда и обратно. В последний момент всё-таки одел легкую кожаную куртку. На улице сегодня серьезный холод, около -17 ; к вечеру, похоже, похолодало и поболее. Сейчас я стою на улице без шапки, шарфа, перчаток. В этой демисезонной и легкомысленной курточке. Начинается досмотр машины, ищутся понятые, вызываются «специалисты». Отвечаю на дежурные вопросы. Да, машина моя, я – такой-то, у вас, кстати, мое водительское удостоверение. Составление протокола займет почти два часа. Поначалу мороз почти не чувствуется. Больше занимает другое, тяжелые мысли тяжелыми жерновами крутятся в голове. Что это ? Ерунда какая-то ! Почему я, почему вдруг ? В определенный момент мгновенно чувствую – замерзаю и всерьёз. Говорю старшему. Тот кивает – снова садимся с сотрудником в машину, включаю «печку». Тут и начинает крупно колотить. Это меня-то, так часто повторявшего, что «меня моя кровь ещё греет». Кажется, я промерз до самого хребта. Наконец, бесконечный досмотр и снятиепоказаний заканчиваются. Снова стою на улице. Ещё минут пятнадцать. Говорю, что расписаться в протоколе не могу : пальцы не удержат авторучку. Ну что ж, говорят : нехочешь - так не хочешь ! Сажусь на пассажирское сиденье. Несколько заторможено подсказываю, где включается «ближний» свет, прошу газовать осторожнее : мощный двигатель разгоняет прилично, а сегодня везде накат. Мы едем в УФСБ. Время пошло. 2. В Управлении ФСБ Вот и довелось увидеть изнутри это огромное квадратное здание, отделанное серым мрамором. В советские времена его построили для КГБ - главного защитника партии и Советов, не экономя народных денег. На святое-таки тратили. Любопытно : чем-то занимаются его обитатели сегодня ? Ловят шпионов, диверсантов или террористов ? Об успехах что-то особо не наслышан. Поднявшись по широким ступеням, минуемгигантскую входные двери-ворота и проходную с дежурным прапорщиком. Напервом этаже что-то похожее на театральный вестибюль. За боковыми дверьми-воротами угадываются коридоры, впереди наверх ведет широкая лестница с поворотами налево и направо. Везде грязно-серый мрамор, по сторонам стоит какая-то старая мебель. Возможно, где-то рядом делается ремонт. На втором этаже длинные коридоры с бесконечной чередой кабинетов. В одном из них меня сажают на свободный стул. Осматриваюсь. Обстановка несколько разочаровывает. На полу старый паркет. Ему, дверям, мебели, скорее всего, лет тридцать : времени постройки этого мрачноватого здания. Большой сейф-ящик в углу, бумажный портрет Путина на стене, на ближайшем столе – электрочайник. Компьютеров много, почти на каждом столе, но видно, что этим блокам уже лет по пять-десять. Большинство мониторов 17-дюймовые ЭЛТ. На ближайшем из них вижу заставку : щит-меч и прочее, снизу – строки для ввода логина и пароля. Да, дешево и сердито. Такие кабинеты могли бы быть в каком-нибудь приличном районном УВД. Сижу, чего-то жду. Хорошо, что при себе есть толстая газета. Неторопливо читаю. Доходит плохо, сложно концентрироваться. Читаю текст снова. Люди входят и выходят, но один не остаюсь никогда. Спрашиваю : можно ли позвонить домой, предупредить, что жив-здоров, хотя ждать меня, похоже, сегодня не стоит. Человек звонит руководителю группы. Слышу ответный ор за два метра от трубки : «Не давать ему никаких телефонов ! Только с моего разрешения !!». Наконец, дочитываю газету, смотрю на часы : 23.30. Люди же вокруг, похоже, домой и не собираются. Прошу отвести в туалет. По дороге спрашиваю : «У вас так всегда ?» - «Почти». 2.00. Всё давно рассмотрено до последней трещинки. Делать нечего абсолютно. Тянет в сон, но понимаю, что заснуть здесь и сейчас было бы дурным тоном. Пытаюсь думать, вспоминать, анализировать. Что хотят ? Получается плохо. 2.25. Приглашают в другой кабинет. Там человек пять. Начинают с ходу советовать : будет правильно вовсем признаться сразу. Тем более, твоя виновность и так бесспорна. Таких, какты мы разоблачили немерено уже почти на всех крупных предприятиях. И вообще, дескать, мы на страже Родины ! А вот это уже любопытно : при чем тут какие-то предприятия ? Вспомнилось где-то прочитанное : «Признание, конечно, облегчает душу, но отягощает срок». Оно и понятно : человек в глубоком стрессе и в растрёпанных чувствах. Ему дополнительно дают по башке, а потом говорят : мытебе, парень,поможем. Вот так часто появляются признания и «признания». Вот уж хрен вам ! Какая такая виновность ? Речь о переданных мне блоках ? Напрямую на предприятии я не работал и не работаю. И, кстати, на территории его последний раз был лет пять назад. А интересоваться его совсем несекретной, а скорее морально устаревшей продукцией или даже посредничать в ее распространении почему нельзя ? Тем более, что для меня главным всегда были не деньги, а надежность и безопасность проходящего через мои руки «железа». В какой-то момент тональность «дискуссии» по принципу «пятеро с горячими сердцами и чистыми руками VS один грязный мошенник» уязвляет до глубины души. Меня прорывает и я начинаю рубить отчаянно и наотмашь. Да кто вы, собственно такие ? И чем вы здесь, собственно, занимаетесь ? А это не ваши ли дорогими машинами заполнен весь двор и все подъезды ? Купленными, разумеется, на кровные зарплаты-премии ? Безо всяких, естественно, наездов и крышеваний ? И вообще ваша работа, ребята, боюсь, сейчас сводится в основном к тотальной прослушке всех и вся. Безо всяких на то, разумеется, судебных разрешений ! Плюс контролировать перемещения сотовых телефонов в пространстве. А что умеете ещё ? Слово «дармоеды» так и не прозвучало, но и сказанного оказалось вполне достаточно. Обалдели, естественно. Всерьез и надолго. Такого они, видимо, в этих стенах слышали нечасто. Чувствую, что задел за живое. Старший, подполковник, в запале кричит : «Да какие иномарки ? У меня «десятка»! Саша, может у тебя иномарка ?!». Однако чувствую, что теперь на меня нахлынула уже волна усталости. Какая разница, есть у него иномарка или нет ? Если и нет – скоро будет. Как и у всех прочих. Плевать на всё ! Медленно, по складам говорю : «Не надо меня лечить. Я знаю, что у меня здесь друзей нет и быть не может. Поэтому никаких советов давать мне не надо ! И вообще, вы обязаны разрешить мне один звонок. Пока его не будет - ни на какие вопросы отвечать не буду !». Тогда я ещё не знал, как этот разговор мне потом аукнется. Уводят, снова сижу в очередном кабинете. Никогда не думал, что просто ждать так тяжело. Тогда я еще не знал, сколько раз мне вот так, часами, придется сидеть, сидеть и сидеть. На холодной металлической скамейке автозака, грязноватых скамейках изолятора временного содержания и мрачных «привраток» тюрьмы. Сидеть и ждать. Ждать и задавать себе бессмысленный здесь вопрос : когда же меня уведут ? Как скотину в стойло. Да хотя бы и так. После 10 часов носки моя куртка уже не кажется такой легкой. Чувствую запах своей уже несвежей сорочки. Дремлю с полузакрытыми глазами. Вдруг приносят бумагу - постановление о возбуждении уголовного дела. Потом другую : о моем задержании - ознакомьтесь ! Какие всё - таки вежливые люди здесь ! Все в костюмах и галстуках. Обращаются только на «Вы». Ознакомьтесь ! Жду конвойную группу и конвойную «буханку». Старшего конвоира за глаза здесь кличут «Шрэк». Выглядит соответственно, то есть несколько устрашающе. Ширина его плотной фигуры приближается к высоте. Его руки, возможно, толще моих ног. Одет во что-то зеленое, на ногах – берцы огромного размера. Шарообразная голова смотрит строго. «Пошли !» - хрипло говорит он, проверив наручники. Всё, едем в так называемый ИВС (изолятор временного содержания) ! ИВС - нечто временное промежуточное между свободой и настоящей тюрьмой, первый круг преисподней. Пока ещё не принято судебное решение об аресте - самой любимой для следователей в России «мере пресечения». 3. День второй. ИВС и прочее Уже под утро. Пустынные улицы освещены тусклыми фонарями. Казенного вида здание ИВС находится рядом с городским управлением милиции, но с улицы его не видно. Конвойная «буханка» несколько раз гудит и наконец металлические ворота ползут вбок. Внутри не сразу удается снять наручники : ключ остался у оперативника, которого вышел по дороге, а ументов ключи совсем другие. Задают стандартные вопросы : «Ф.И.О., год рождения, статья ?». Досматривают. Изымают часы и шнурки. Спрашивать, чем могут помешать часы в пластиковом корпусе и с пластиковым же ремешком бесполезно. На все подобные здесь существует один простой, хотя и непонятный ответ : «Так положено !». Впрочем, здесь с тобой разговаривают спокойно и почти доброжелательно. Здесь уже не носят костюмов с галстуками, но еще обращаются на «Вы». Камера маленькая, примерно 2,2 х 4 метра. Четыре «шконки» - две двухъярусные металлические кровати. В углу - «параша», стыдливо прикрытая заборчиком метровой высоты. Вода открывается краном у пола, это не слишком удобно. С дальнего конца сверху - мутное зарешеченное окошко «в никуда». Просечки в металлическом листе настолько мелкие, что не видно ничего. Наверху небольшой люминисцентный светильник, горящий круглосуточно. К счастью, здесь оказывается не холодно. Настоящая беда другая - вентиляция здесь фактически отсутствует. А поскольку курят в таких местах почему-то почти все и постоянно, то дым красиво стелется по потолку, как утренний туман в низине. Стелю казенное белье, вконец обессиленный ложусь. Вроде бы утро. Спал или нет ? Наверное, пару часов был в каком-то забытье. Оглядываюсь. Со мною обитателей пока трое. Бомжеватого вида мужичок Толя здесь уже старожил - сидит двое суток. Он украл что-то по мелочи, причем не в первый и, похоже, не в последний раз. К ситуации относится вполне философски. Мне даже кажется, что ему по большому счету всё равно - жить там или здесь. Если, конечно, его жизнь можно назвать жизнью. Саша, лет двадцати - жертва типичных полудетских разборок. Какая-то девочка взяла на время у его друга сотовый телефон, потом за что-то на него обиделась ; поэтому решила не отдавать. Те пошли с ней беседовать, девочка же вызвала свою группу поддержки. Потом долго топтались в подъезде, пока главный из группы не вызвал Сашку на улицу потолковать с глазу на глаз. Там с его слов поддатый оппонент начал толкаться и вообще - провоцировать. Саша не стерпел такого беспардонного отношения и ударил соперника пару раз перочинным ножом в бедро. Ну что сказать : и смех и грех ! Но это с моей колокольни. А парню сейчас явно не до смеха, так как светит ему до 8 лет ! Оказывается мед. экспертиза показала (или якобы показала), что один удар попал не в бедро, а бок брюшины ; и последствия для здоровья называются тяжелыми. Сашка, естественно, в шоке : соперник полежал в больнице три недели и сейчас скачет козлом. И даже предлагает забрать своё заявление. Но, разумеется, не просто так ; хочет 250 тонн рублей. Спрашиваю : был пьяный ? Нет ! А нож носишь зачем ? Подрабатываю ремонтом квартир, нужен постоянно. Кроме того, возвращаться приходится поздно, а район у нас неспокойный. И вообще - ножи унасносят |
