Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования
Скачать 0.72 Mb.
|
Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» Факультет МедиакоммуникацийВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТАНа тему Политическая лирика В.А. Жуковского (1812 – 1825) Студентка группы № 445 Тимофеева Е.Д Научный руководитель Профессор, кандидат наук, доцент Немзер А.С. Москва, 2013 СОДЕРЖАНИЕ Введение 3 1 глава 7 Певец во стане русских воинов 7 Вождю победителей 22 Государыне императрице Марии Федоровне 26 Молитва русского народа 31 2 глава 35 Послевоенный период 35 Императору Александру 35 Песнь русскому царю от его воинов 46 На первое отреченье от престола Бонапарте 48 Певец в Кремле 52 Придворный период 60 К портрету великой княгини Александры Федоровны 60 Государыне великой княгине Александре Федоровне на рождение в.кн. Александра Николаевича 61 К портрету императрицы Марии Алексеевны 63 Заключение 65 Список использованной литературы 67 ВВЕДЕНИЕ Тема выпускной квалификационной работы - «Политическая лирика В.А. Жуковского (1812 – 1825)». Цель работы – проследить трансформацию политических взглядов В.А. Жуковского в связи с ключевыми историческими событиями его эпохи, объяснить, чем были вызваны эти изменения и как они сказались на поэзии Жуковского. Для решения этой цели необходимо выполнить следующие задачи:
Объектом исследования является корпус поэтических текстов В.А. Жуковского (1812 – 1825). Предмет работы – изменение политических взглядов Жуковского, отразившееся в его стихотворениях. Рабочую гипотезу можно сформулировать следующим образом: Жуковский был значимым идеологом эпохи Александра I в военный и ранний послевоенный период, однако в дальнейшем стал постепенно отходить от этой позиции. Вопрос политической составляющей в лирике Жуковского неоднократно ставился исследователями его творчества, однако почти не рассматривался в динамике, объектом изучения становились отдельные стихотворения, а эволюция политических воззрений поэта учитывалась недостаточно. Далеко не все политические стихотворения Жуковского обрели надлежащий комментарий даже в итоговом на сегодня Полном собрании сочинений и писем (М., 1999 – 2012; издание не завершено; лирика представлена в тт. 1-2). Г.А. Гуковский считал, что «творчество Жуковского первой поры, примерно до первых собраний его сочинений (1815 и 1818), нимало не официально. Правда, оно и позднее не становится вполне официальным»1, а произведения его «содержат весьма мало прямой дидактики, в особенности же мало прямых политических высказываний».2 Мы позволим себе не согласиться с ним. Во-первых, стихотворение Жуковского (выросшее из одного из рассматриваемых нами текстов) стало государственным гимном. Во-вторых, Жуковский неоднократно напрямую обращался к членам императорской семьи и к самому царю. Не исключено, что понимание политических мотивов в поэзии Г.А. Гуковским и нами различны, и тем только и вызвано возникшее противоречие. И потому перед тем, как приступать к анализу текстов, нам необходимо прояснить, что мы будем подразумевать под политической лирикой. Обратимся к Литературной энциклопедии: «Политическая поэзия - поэзия «на случай», вызванная тем или иным событием в политической жизни, в определенном месте, в определенный момент. Политическая поэзия особенно развивается в моменты государственных переворотов, революций, кризисов общественной жизни. Спокойным эпохам она чужда».3 Словарь Брокгауза и Ефрона трактует этот термин несколько проще: как «лирику, черпающую вдохновение в современных политических событиях».4 Исходя из этих определений, под политическими стихотворениями в первую очередь мы будем подразумевать тексты, посвященные политическим событиям (в контексте 20-х годов XIX в. это война и послевоенные события). Второй критерий отбора – обращение текстов к членам императорской семьи. Исходя из этих параметров, мы отобрали для работы 11 стихотворений. Хронологически эти тексты делятся на две группы. Первая – тексты 1812-13 гг., прямо связанные с Отечественной войной: «Певец во стане русских воинов», «Вождю победителей», «Государыне Императрице Марии Федоровне», «Молитва русского народа» (позднее претворенная в российский государственный гимн). Вторая группа содержит тексты, созданные в «мирное» время и подразделяется на две части. Первая из них охватывает эпоху заграничных походов и первые послевоенные годы (1813 – 1816), т.е. продолжает тему Отечественной войны: «Императору Александру», «Песнь Русскому Царю от его воинов», «На первое отречение от престола Бонапарте», «Певец в Кремле. Вторая включает стихотворения 1817-1819 гг., в основном связанные с царской семьей (императрица Елизавета Алексеевна, великий князь Николай Павлович, будущий Николай I, и его супруга Александра Федоровна): «К портрету великой княгини Александры Федоровны», «Государыне великой княгине Александре Федоровне на рождение в. кн. Александра Николаевича», «К портрету Императрицы Елизаветы Алексеевны». Последнее выбранное нами для анализа стихотворение датируется 1819 г. – во время работы выяснилось, что в период с этого времени и до смерти Александра I Жуковский не писал текстов, в которых можно было бы выделить политические составляющие. Объяснение этой лакуны также является одной из задач работы. 1 ГЛАВА ПЕВЕЦ ВО СТАНЕ РУССКИХ ВОИНОВ В рядах отечественной рати Певец, по слуху знавший бой Стоял и с лирой боевой И мщенье пел для ратных братий В.А. Жуковский «Подробный отчет о луне» ... пришел в стан русских воинов молодой певец, который спел нам песнь, песнь великую, святую, песнь, которая с быстротою струи электрической перелетала из уст в уста, из сердца в сердце; песнь, которую лелеяли, которою так тешились, любовались, гордились люди XII года! Этот певец в стане русских был наш Кернер, В. А. Жуковский. Кто не знает его песни, в которой отразилась высокая поэзия Бородинского поля? Ф.Н. Глинка «Очерки Бородинского сражения» 10 августа 1812 г. поэт добровольно вступил в Московское ополчение. Одна из побудивших его к этому причин носила личный характер: в начале августа состоялась серьезная ссора Жуковского с его сводной сестрой Е.А. Протасовой, послужившая поводом к «отлучению» поэта от дома. Напомним эту историю. В.А. Жуковский был влюблен в свою племянницу Марию Протасову, дочь его сводной сестры Екатерины Афанасьевны. В 1812 г. он решился просить руки Маши, однако ее мать объявила, что брак невозможен из-за близкого родства и запретила Жуковскому говорить с кем-либо на эту тему. В стихотворении «Пловец», которое было исполнено 3 августа на вечере, устроенном в честь дня рождения Плещеева, Екатерина Афанасьевна усмотрела намек на чувство Жуковского к Маше, и, увидев в этом нарушение ее приказаний, попросила поэта уехать. Вторую причину сам он описывал так: «Я... записался не для чина, не для креста... а потому, что в это время всякому должно было быть военным, даже и не имея охоты».5 Однако участие Жуковского в Отечественной войне 1812 г. свелось к составлению бумаг в штабе Кутузова (куда он был причислен по рекомендации своего друга по Университетскому Благородному пансиону А.С Кайсарова), что интересно, не всегда даже под собственным именем: «для развлечения от скуки» Жуковский начал заполнять бумаги, предназначенные И.Н. Скобелеву, который, не имея литературного опыта, не мог справиться с ними своими силами. Довольный получаемыми отчетами, Кутузов даже прозвал Скобелева «златоустом». Это продолжалось до Вильны, откуда часть московского ополчения, к которой принадлежал и Жуковский, была отправлена домой. Вскоре, конечно же, стала известна вся правда о «златоусте».6 Жуковскому не довелось принять участие в Бородинской битве – в это время он находился в резервных войсках, что не помешало ему увидеть «картины войны, что-то стихийное, несказанное в контрастах тихого неба и борющихся армий».7 Работу над «Певцом во стане русских воинов» Жуковский начал в октябре 1812 г. (13 – 20), однако доработка отдельных его строф продолжалась вплоть до 1813 – 1814 гг. (об этом будет сказано ниже). В это время армия, оставив от Москвы, расположилась близ села Тарутина. Отступление от древней столицы, не могло вызвать безоговорочной поддержки и одобрения русского общества, поэтому атмосфера в армии была достаточно напряженной. Вопрос о первой публикации этого «Певца...» до сих пор до конца не прояснен. Очевидно, что появление в первом номере «Вестника Европы» за 1813, в связи с военным временем вышедшим только в марте, не было первым появлением его в печати. До этого оно было опубликовано отдельным изданием, над которым работал А.И. Тургенев, вышедшим в начале февраля. Однако некоторые источники указывают на возможность еще более ранней публикации, но расходятся во мнениях, была эта публикация в последних номерах (№23 и 24) "Вестника Европы" за 1812 г.8 или отдельным изданием в походной типографии М.И. Кутузова.9 В любом случае, известно о чтении «Певца...» офицерами уже в конце 1812 г.10 Второе официальное издание «Певца во стане русских воинов» вышло в 20-х числах октября 1813 г. тиражом в 300 экземпляров и за счет вдовствующей императрицы Марии Федоровне. К этому изданию Жуковский внес некоторые изменения в текст (об этом ниже) и совместно с Д.В. Дашковым подготовил примечания. В них даются краткие характеристики войнам и полководцам прошлых лет, пересказываются известные в армии, но не «в миру» истории, связанные с описанными в тексте героями (например, рассказ о том, как после Бородинского сражения увидели покрытую кровью лошадь А.И. Кутайсова без него) и расшифровываются легенды, к которым прибегал поэт (мифология Северных народов). По мнению А.С. Янушкевича, «Певец во стане русских воинов» «быстро стал не просто значительным явлением поэзии, но и фактом русского общественного сознания». В качестве иллюстрации он приводит достаточно любопытный пример: в 1813-1814 гг. строфы из стихотворения использовались в «Русском вестнике» в качестве «поэтических комментариев» к описаниям полководцев и воспоминаниям о войне. Однако интереснее, на наш взгляд, посмотреть на восприятие «Певца...» современниками, причем теми из них, кому стихотворение и было посвящено. Вот как пишет об этом участвовавший в войне будущий писатель И.И. Лажечников: «Часто в обществе военном читаем и разбираем «Певца во стане русских воинов», новейшее произведение г. Жуковского. Почти все наши выучили уже сию пьесу наизусть. Верю и чувствую теперь, каким образом Тиртей водил к победе строи греков. Какая Поэзия! какой неизъяснимый дар увлекать за собою душу воинов! Желал бы даже спросить Певца, в какой магии почерпнул он власть переносить душу сию, куда он хочет, и велеть ей чувствовать по воле непостоянных прихотей его?.. Захочет - и я в стане военном, под покровом ясного вечера, среди огней бивуака, беседую с друзьями за круговою чашею о славе наших предков. Певец, настроив душу мою к какому-то унылому о них воспоминанию, вскоре ободряет ее, говоря, что память великих не слез, но подражания достойна. - Велит - и я переношу сердце на милую родину».11 (Запись датирована 20 декабря 1812 г., что позволяет говорить о распространении стихотворения в армейской среде к этому времени.) Жуковский удивительно точно передал то, что было тогда в сердце каждого: «Какой воин, особенно родившийся под сению кремлевских стен, какой воин не воскипит огнем огнем мужества, внимая восторженному сим чувством Певцу?»12 Певец поднимает тосты за наиболее важные и близкие сердцу русского человека понятия и, конечно, воины хором подхватывают его слова. Но не это было основной причиной небывалого успеха «Певца...». «Основная мысль стихотворения — торжество победы, вызванное уверенностью близкого изгнания врагов, и возбуждение воинского духа. Уверенность в близкой победе была общим чувством всех Русских, и потому вполне понятна популярность «Певца», которую быстро приобрел он, как только был напечатан».13 Этот текст был написан после Бородинской битвы и в предчувствии нового сражения, которое должно было закончиться триумфом. Сам текст построен таким образом, чтобы вдохновить воинов на подвиги: сначала певец вспоминает полководцев прошлых лет, говоря тем самым, что с такой историей проиграть невозможно, затем – родину, которая нуждается в защите, и клятву царю, доставшуюся от предков и потому ненарушимую. Вспомнив павших в этой войне героев, певец призывает к мести, которая одна способна почтить их память: Сразить иль пасть! наш роковой Обет пред богом брани (I, С. 236), - альтернатив певец не оставляет. Стоит отметить, что «Певец во стане русских воинов» - первое обращение Жуковского ко «внешним» событиям.14 Как сказал об этом сам поэт, Доселе тихим лишь полям Моя играла лира...15 Об этом же говорил С.П. Шевырев в статье «Патриотические стихотворения Жуковского»: «тогда ударила не случайная, но вечная минута в жизни народа русского - и ей откликнулась чистая душа певца - и о чудо! в мягких и нежных звуках его лиры сказалась сила, до той поры не бывалая».16 О важнейших для России событиях Жуковский пишет как о личном, его любовь к родине – чувство интимное: «патриотизм, разумеется, искренний и благородный, все же держится в пределах личной интимной жизни»17, «военные темы перемежаются интимными темами любви, творчества, томления о неизвестном, порывами к «потустороннему».18 Впервые в русской литературе «патриотизм явился здесь и гражданской, и личной темой»19. А.С. Янушкевич отмечал, что «Певец...» являет собой «синтез логического и образного мышления»20 Прежде на эту особенность указывал, правда, в ином ключе, В.Г. Белинский. Он с неодобрением говорил о подчеркнуто архаичной картине, описанной в «Певце...», отмечая, что в нем «нет даже чувства современной действительности: в этой пьесе вы не услышите ни одного выстрела из пушки или из ружья, в ней нет и признаков порохового дыма - в ней летают и свистят не пули, а стрелы, генералы являются воинами не в киверах или фуражках, а в шлемах, не в мундирах и шинелях, а в бронях, не со шпагами в руках, а с мечами и копьями; к довершению этой пародии на древность, все они - с щитами».21 И действие происходит на поле среди шатров, герои вооружены мечами, копьями и стрелами. П. Загарин объяснял это противоречие следующим образом: «фантазия, соединяя героев древности (напр. Святослава) с современными героями 1812 года, и не могла поступить иначе, как объединив их облики этими общими очертаниями». 22 Сложность в определении жанровой принадлежности «Певца во стане русских воинов» отмечали А.С. Янушкевич, Г.А. Гуковский, И.М. Семенко, Т.Н. Фрайман и другие. Произведение содержит черты сразу нескольких жанров, так называемые «микрожанры».23 Гуковский называет «Певца...» и «лирической песнью», и «балладой о воинском духе сказочных воинов-славян, именно в духе сказки-легенды» и в итоге своих размышлений приходит к выводу о принадлежности текста к жанру поэмы.24 Позже А.С. Янушкевич найдет обоснование этой точке зрения, объяснив, что «эмоциональное, лирическое и повествовательное, описательное в «Певце...» внутренне уравновешивается, что и дало основание назвать это произведение «поэмой».25 И.М. Семенко видела в «Певце...» «патетику оды», «непринужденность поэзии Дениса Давыдова», «сентиментально-элегические мотивы» и «мечтательную одухотворенность» и отмечала, что именно «лирическое решение темы является... определяющим».26 Любопытно, что Г.А. Гуковский упрекал «Певца...» в излишней «лиричности», в то время как именно этот элемент и обеспечил произведению всеобщее признание. Элегические мотивы в «Певце...» связаны в первую очередь с воспоминаниями о родине: О, родина святая, Какое сердце не дрожит, Тебя благословляя? (I, с. 227) Как мы помним, основополагающим элементом ранних элегий Жуковского был именно пейзаж, вызывавший у лирического героя размышления о собственной судьбе. Второй важный их мотив тема безвременной кончины молодого поэта, и размышления лирического героя о возможной собственной смерти в скором времени. Одним из «младых певцов» можно счесть (наряду с Певцом, что отождествляется с автором) генерал-майора А.И. Кутайсова - начальника артиллерии 1-й Западной армии, который при этом «любил словесность и в свободное время писал стихи»: А ты, Кутайсов, вождь младой... Где прелести? где младость? Увы! он видом и душой Прекрасен был, как радость; В броне ли, грозный, выступал - Бросали смерть перуны; Во струны ль арфы ударял - Одушевлялись струны... (I, с. 235) Описание его могилы полностью вписывается в контекст ранних элегий Пойдет прекрасная в слезах Искать, где пепел милой... Там чище ранняя роса, Там зелень ароматней, И сладостней цветов краса, И светлый день приятней, И тихий дух твой прилетит Из таинственной сени; И трепет сердца возвестит Ей близость дружней тени. (I, с. 235) Мысль о возможной близости собственной смерти особенно понятна в условиях войны: Но буду ль ваши петь дела И хищных истребленье? Быть может, ждет меня стрела И мне удел — паденье. (I, с. 241) При этом Жуковский верит, что даже в этом случае на земле останется его голос, его поэзия, т.е. «возможная гибель <…> не окончательна».27 Последний кубок посвящается прощанию и тем, кто не вернется из боя. Но самый важным для нас является мотив политический. В «Певце...» он связан не только и не столько с именем царя, хотя и этот сюжет достаточно любопытен. В «Певце во стане русских воинов» Жуковский откровенно «не льстец»: тост за царя он ставит после посвящений полководцам прошлых лет и родине, т.е. одновременно сохраняет его значимость, Более того, как отмечает А.С. Янушкевич, в последовавших за «Певцом...» подражаниях («Певец среди Московских граждан» И.Попова, «Певец на гробах братьев-воинов Россиян» (без подписи), «Певец в кругу Россиян» Д.Глебова) «гимн царю заслоняет все повествование». 28 Обращение к Александру в «Певце...» принципиально иное - не хвала, а клятва в верности, доставшейся от отцов, и изъявление любви. Это гимн самим воинам и напоминание об их подвиге.29 Интереснее, однако, представлен в тексте образ Кутузова. Именно его вторым из ныне живущих упоминает Жуковский, сразу после царя. Что интересно, главнокомандующий ни разу не назван по имени, в отличие от остальных. Впрочем, если бы не прямо названная фамилия, читатели, не принадлежащие действующей армии, могли бы и не опознать генерала А.П. Ермолова в следующем описании: ... витязь юный, Ты ратным брат, ты жизнь полкам, И страх т вои перуны. (I, с. 230) Для воинов, конечно, тут загадки не было: Ермолов был моложе большинства «культовых» генералов, репутацию себе составил в артиллерии. Кутузова же очень легко узнать: упоминается возраст, «израненное чело», прошлые победы. Описывая главнокомандующего, Жуковский дважды использует эпитет «бодрый»: Хвала тебе, наш бодрый вождь, Герой под сединами! (I, с. 229) и Он бодр и с сединою. (I, с. 230) В обоих случаях «бодрость» упоминается рядом с указанием на его возраст, т.е. седину. (При этом все поверили в его притворный сон во время совета в Филях, значит, можно предположить, что «бодрость» не была одной из основных черт Кутузова в восприятии современников.) Жуковскому важно не столько подчеркнуть возраст полководца, сколько сделать акцент на его опыте, полученном в прошлых военных кампаниях: С ним опыт, сын труда и лет; Он бодр и с сединою; Ему знаком победы след... Доверенность к герою! (I, с. 230) В этих строках возникает очень важный в произведениях военного периода мотив, с которым мы уже встречались: мотив доверия. Однако вспомним, что раньше речь шла только о доверенности к Творцу или, синонимично, к Провидению. Как отмечает А.Л. Зорин, «эти провиденциалистические формулы легко укладывались в общую концепцию происходивших военных действий, выдвигавшихся официальной публицистикой: бедствия и военные неудачи, включая сдачу Москвы, суть лишь часть неисповедимого божьего замысла, на время сокрытого от глаз смертных, но в конечном счете направленного к вящей славе Российской империи»30 Здесь же идет речь о соразмерной степени доверия, но уже к человеку. Едва ли можно говорить о сакрализации образа Кутузова, но с уверенностью можно сказать, что Жуковский выделяет его не просто как главнокомандующего, но и как основную надежду русской армии. Однако здесь мы сталкиваемся с некоторым противоречием. Вспомним, Александр недолюбливал Кутузова, преимущественно по личным мотивам разной степени значимости.31 М.И. Кутузов не был для Александра приоритетным кандидатом на пост главнокомандующего русской армией, более того — император сопротивлялся утверждению его даже в должности главнокомандующего Дунайской армией несколькими годами ранее. Однако фактически император сам способствовал этому, несмотря на то, что формально главнокомандующий был избран 5 августа чрезвычайным комитетом.32 Чтобы понять, что заставило Александра утвердить на столь важной должности нелюбезного ему Кутузова, необходимо вновь вернуться к тексту «Певца во стане русских воинов» и политическим мотивам в нем. Характерный пример последовательной трансформации текста в соответствии с историческими событиями – упоминание П.В. Чичагова. Как отмечает И.М. Семенко, он навлек на себя всеобщее негодование, «упустив» Наполеона, и потому был вычеркнут из списка полководцев. Сам Жуковский в письме к А.И. Тургеневу писал об этом так: «...жаль, если в этом экземпляре остался Чичагов, которого я выкинул после той проказы, которую он с нами сыграл на переходе Березиной».33 Напротив, увеличено было количество строк, отведенных П.Х. Витгенштейну (в связи с одержанной им победой в первом же бою в звании главнокомандующего русской армией), П.П. Коновицыну, Л.Л. Бенингсену, М.С. Воронцову. В споре с Д.Н. Блудовым Жуковский отстоял необходимость упомянуть и П.А. Строгонова, оппозиционные воззрения которого в дальнейшем сделали его «нежелательной» персоной для такого значимого произведения. И особого внимания заслуживает отсутствие Барклая де Толли в ряду полководцев. Именно Барклаю принадлежал план «скифской» войны, сначала предложенный им императору в 1807 г. в Мемеле, а затем подробно изложенный в записке 1810 г. «О защите западных пределов России» и получивший одобрение вышестоящих. Знал ли Жуковский о роли Барклая в разработке стратегии войны? Едва ли ему вообще было известно о поданном Александру плане. А содержание записки, как отмечает А.Н. Архангельский, и подавно не разглашалось. Более того, «недовольство Барклаем провоцировалось и «спускалось» в солдатскую среду генералитетом»34, заслуги его «правительственной официозной печатью были умышленно замалчиваемы»35. Однако едва ли дело только в том, что «в освещении событий 1812 г. Жуковский находился в зависимости от официозной литературы», как предполагает Ц.С. Вольпе36. Скорее причиной послужил тот факт, что такое восприятие ситуации было обусловлено подъемом национального самосознания, охватившего в 1812 г. все слои (в том числе и аполитичного до этого момента Жуковского) русского общества с одной стороны, а с другой - было в порядке вещей в ставке Кутузова, к которой принадлежал поэт. 37 Можно сказать, что принадлежностью поэта к штабу главнокомандующего во многом и было обусловлено описание Жуковским Кутузова. Как пишет Ю.М. Лотман, в задачу походной типографии главнокомандующего входило проведение мер по популяризации Кутузова в армии38. Поскольку в официальных сообщениях это было недопустимо, задача эта была передана литературным текстам, в частности – стихотворениям Жуковского. Вернемся вновь к поставленному нами вопросу. По мнению А.Г. Тартаковского, решение о назначении Кутузова главнокомандующим было продиктовано желанием Александра снять Барклая-де-Толли с должности военного министра и не допустить его до командования основными силами русской армии. В первую очередь, потому что на царя влияла группа недовольных Барклаем генералов. Кроме того, некоторую неприязнь к нему испытывал и сам Александр – в конце июля Барклай фактически отказался повиноваться царю, требовавшему от него у Смоленска «положить предел отступлению» и перейти в атаку. Как мы помним из истории Кутузова, император подобного своеволия не любил. В дальнейшем Александр будет объяснять свое решение (и самому Барклаю в том числе) ропотом, поднявшимся в народе против Барклая. Однако ропот этот возник после оставления Смоленска (6 августа 1812 г.), а решение свое царь принял в аккурат накануне. Однако в сознании современников закрепилась именно официальная версия. Например, именно так описывает Пушкин развитие событий в своем «Полководце»: И, в имени твоем звук чуждый невзлюбя, Своими криками преследуя тебя, Народ, таинственно спасаемый тобою, Ругался над твоей священной сединою. И тот, чей острый ум тебя и постигал, В угоду им тебя лукаво порицал... 39 Была и другая причина: в Отечественной войне армию должен был возглавлять «связанный с мифологизированной фигурой Суворова, не лезущий на рожон, но и от смерти не бегающий, популярный в войсках»40, «идеальный народный полководец»41 Кутузов, а не Барклай-де-Толли, который не пользовался любовью в армии и до того, как стало принятым считать его виновным в отступлении. Это отмечал и Пушкин в своем «Объяснении» к «Полководцу»: «И мог ли Барклай-де-Толли совершить им начатое поприще? Мог ли он остановиться и предложить сражение у курганов Бородина? Мог ли он после ужасной битвы, где равен был неравный спор, отдать Москву Наполеону и встать в бездействии на равнинах Тарутинских? Нет! (не говорю уже о превосходстве военного гения.) Один Кутузов мог предложить Бородинское сражение; один Кутузов мог отдать Москву неприятелю, один Кутузов мог оставаться в этом мудром деятельном бездействии, усыпляя Наполеона на пожарище Москвы и выжидая роковой минуты: ибо Кутузов один облечен был в народную доверенность, которую так чудно он оправдал!»42 Что важно, последующие доработки «Певца...» коснулись в большей своей части именно списка полководцев. Как отмечает Т.Н. Фрайман, «поэма эпизируется и становится попыткой исторического описания военной кампании, а не только лирическим гимном».43 «Певец во стане русских воинов» принес Жуковскому народную любовь - «известность В.А. Жуковского в литературных кругах превращается в национальную славу, вслед за которой приходит официальное призвание»44: ознакомившись со стихотворением, вдовствующая императрица Мария Федоровна пожелает способствовать следующей его публикации. С этого сюжета начнется общение поэта с царской семьей. ВОЖДЮ ПОБЕДИТЕЛЕЙ Имя князя Смоленского, спасителя России, пребудет всегда незабвенным для истинных патриотов. В то печальное время, когда враги гнездились в древней столице, угрожая разрушить последний оплот вольности Европы, мудрый вождь не унывал духом и готовил достойную казнь гордыне их. Д.В. Дашков На временные рамки работы над посланием М.И. Кутузову Жуковский указывает в подзаголовке: «Писано после сражения под Красным». Это сражение происходило 3 — 6 ноября, что дает Ф.З. Кануновой основания отнести работу над посланием к 7 — 10 ноября. Впервые оно было опубликовано в походной типографии штаба Кутузова при главной квартире русской армии, в селе Романове, повторная публикация в №66 «Вестника Европы» в 1812 г. В 1813 вышло отдельным изданием. Жуковский не случайно акцентирует внимание читателей на времени работы над посланием, в данном случае оно имеет основополагающее значение: «Вождю победителей» было написано по свежим впечатлениям. Роль сражения под Красным в ходе Отечественной войны очень велика: здесь французская армия «утратила свою боевую силу»45, ее потери составили двадцать шесть тысяч пленных и шесть тысяч убитых и раненых. Со стороны русской армии потери ограничились двумя тысячами. За победу в сражении Кутузову был пожалован титул князя Смоленского. Однако, что важно, эта победа, пусть она и является важной точкой в ходе боевых действий, не была победой окончательной (во всяком случае, полного поражения Наполеон не потерпел). А Жуковский рисует ее именно такой, что следует уже из названия. Он вновь предсказывает победу, и здесь его голос звучит уже гораздо увереннее. В статье «Композиция жанра дружеского послания в творческом воплощении В.А. Жуковского» Р.А. Евсеева выделяет следующие черты жанра: 1. Обращение — часто сопровождаемое характеристикой адресата 2. Разработка (описание обстоятельств, требующих участия или помощи адресата, или тематическое отступление, связанное с обстоятельствами дела) 3. Концовка — просьба, пожелание, извинение. Эта структура характерна именно для дружеских посланий. «Вождю победителей» - текст более формальный, поэтому эти черты претерпевают ряд изменений. В обращении Жуковский говорит, что голос его лиры может быть неразличим «средь плесков», которыми славят Кутузова Россия и весь мир (этот прием «самоуничижения» вновь повторится в послании «Государыне императрице Марии Федоровне»). При этом поэт отмечает, что «сердцем Славянин», а значит, не может молчать и не возносить хвалу князю Смоленскому. Таким образом он сразу задает тон послания и сообщает о своем намерении «хвалу в сей славный час бряцать». Разработка темы включает в себя рассказ о военных действиях под руководством Кутузова. Хвалебные речи переплетаются в послании с историческими и автобиографическими мотивами: Я зрел, как ты, впреди своих дружин, В кругу вождей, сопутствуем громами, Как Божий гнев, шел грозно за врагами. (I, с. 245) Жуковский действительно мог видеть это воочию, поскольку он сам принадлежал к штабу Кутузов, он «очевидец воинской доблести Кутузова. Поэтому обращения к "вождю победителей" звучат как голос сердца».46 Здесь нам не обойтись без сопоставления с «Певцом во стане русских воинов», потому как в этом тексте Жуковский продолжает начатое: мифологизацию фигуры Кутузова. Однако образ самого главнокомандующего Жуковский немного изменяет. Если в «Певце во стане русских воинов» поэт говорил о «бодрости» Кутузова, то здесь он делает акцент на его величии («О старец-вождь! я мнил, что над тобою / Тогда сам Рок невидимый летел», «Посол Судьбы, явился ты полкам — / И пред твоей священной сединою / Безумная гордыня пала в прах»). Здесь же вновь появляется тема Провидения: могуществу Наполеона суждено было пасть от руки Кутузова: Здесь грозная Судьба его ждала; Она успех на то ему дала, Чтоб старец наш славней его низринул. (I, с. 246) С назначением Кутузова главнокомандующим русской армией связывает Жуковский переломный момент в ходе войны: Едва дружины двинул — Уж хищных рать стремглав бежит назад; Их гонит страх; за ними мчится глад; И щит и меч бросают с знаменами; Везде пути покрыты их костями; Их волны жрут; их губит огнь и хлад (I, с. 246) На наш взгляд, здесь Жуковский несколько грешит против исторической достоверности. Кутузов был назначен главой армии только в августе 1812 г. и фактически действовал по плану, разработанному его предшественником. Мы не собираемся оспаривать стратегический гений Кутузова, хотим только заметить, что он мог бы и не стать «родины спасителем» без оставленного ему плана Барклая-де-Толли. Наряду с описанием прошлых побед Кутузова (как в только отгремевшей войне, так и в прошлых — в послании упоминаются войны с Турцией под его предводительством), Жуковский предсказывает ему новые победы, уже на европейском театре военных действий: … уж родины спаситель; Уже погнал, как гений-истребитель, Кичливые разбойников орды; И ряд побед — полков твоих следы; (I, с. 247) Концовка же, как будет и в следующем послании, является еще одним пророчеством восторгов как современников: Уже в мечтах я вижу твой возврат: Перед тобой венцы, трофеи брани; Во сретенье бегут и стар и млад; К тебе их взор; к тебе подъемлют длани; «Вот он! вот он! сей грозный вождь, наш щит; Сколь величав грядущий пред полками! Усейте путь спасителя цветами! Да каждый храм мольбой о нем гремит! Да слышит он везде благословенье!» (I, с. 247) - так и благодарных потомков: На пиршествах, в спокойствии семей, Пред алтарем, в обители царей, Везде, о вождь, тебе благословенье. Тебя предаст потомству песнопенье (I, с. 247) Мифологизация образа Кутузова началась еще при его жизни, и Жуковский был из первых, принявших в этом участие поэтов. За ним последуют Г.Р. Державин («Князь Кутузов-Смоленский» и «Ода на смерть фельдмаршала князя Смоленского апреля в 16 день 1813 года» - 1813 г.), .Ф. Рылеев («Князю Смоленскому», 1814 г.), А.Ф. Воейков («Князю Голенищеву-Кутузову Смоленскому» - 1812-1813 гг.).47 У «соперников» Жуковского преобладали высокие жанры, сам же он предпочел менее формальную форму (в дальнейших посланиях это будет заметнее). Кутузов, каким было принято видеть его в ставке главнокомандующего, способствовал такой «дружеской» трактовке. Однако не будем забывать, что образ «мудрого народного полководца» был закреплен за ним только посмертно. И «Певец во стане русских воинов» и «Вождю победителей» сыграли в этом значительную роль. ГОСУДАРЫНЕ ИМПЕРАТРИЦЕ МАРИИ ФЕДОРОВНЕ Работа над посланием приходится на апрель 1813 г. Из письма И.И. Дмитриева к Жуковскому известно, что 19 февраля вдовствующая императрица Мария Федоровна «с восторгом изволила хвалить» «Певца во стане русских воинов» и изъявила желание способствовать второму изданию этой «пьесы».48 Именно для этой публикации Жуковский совместно с Дашковым написал комментарии, серьезно доработал посвященные полководцам строфы и вместе с посланием отправил императрице. Реакция Марии Федоровны сохранилась в ее письме к И.И. Дмитриеву: «Я прошу вас изъявить <...> признательность мою и за посвящение, — новый опыт отличного его стихотворного дара показывающее и тронувшее меня чувствительным своим выражением». Однако опубликовать послание вместе с «Певцом...» она не позволила, объяснив, что «предмет и содержание» этого ей не позволяют. В феврале 1814 г. Жуковский опубликовал послание в «Вестнике Европы», как и советовал ему Дмитриев. В посвящении императрице Марии Федоровне также можно найти характерные черты послания, но решенные несколько иначе. В первых строках Жуковский «обосновывает» свое обращение к императрице: Мой слабый дар Царица ободряет; Владычица, в сиянии венца, С улыбкой слух от гимнов преклоняет К гармонии безвестного певца... (I, с. 258) - одновременно напоминая историю его появления. Далее следует «разработка» темы, которая в этом послании делится на две части. В первой поэт объясняет, причины возникших ранее «трудностей». И здесь можно найти сходные мотивы с «Певцом во стане русских воинов», где Жуковский говорит, что поэтический дар его слишком скромен, чтобы воспеть величие происходящего: Но, ах! почто мне жребий ниспослал Столь бедный дар?.. (I, с. 258) ср. с «Певцом во стане русских воинов»: Увы! почто судьба дала Незвучные мне струны? (I, с. 240) Но если в «Певце...» Жуковский объясняет это тем, что раньше его лира играла «тихим лишь полям», то здесь, по его уверению, он не может найти средств, чтобы в должной мере восславить государыню императрицу. Во второй части Жуковский подробно говорит о деятельности Марии Федоровны, которая возвела благотворительность, можно сказать, на государственный уровень. С 1796 г. под ее руководством находилось специальное отделение Канцелярии Его Императорского Величества — так называемое Ведомство Императрицы Марии, куда входили Смольный воспитательный институт, созданные по его образу учебные заведения в Санкт-Петербурге, Москве, Симбирске, открытое в 1807 г. Военно-сиротское отделение (впоследствии Павловский институт), Харьковский институт (с 1817 г.), два училища для солдатских дочерей полков, училища для детей низших чинов Морского ведомства, Вдовьи дома и больницы, больницы для бедных и пр. благотворительные заведения. По воспоминаниям современников, «... в этой Государыне была какая-то потребность посвящать каждый день своей жизни добрым делам»49, что позволяло Жуковскому обращаться к ней не просто как к императрице, а как к человеку величайших достоинств. Мария Федоровна следила за состоянием дел в подведомственных ей благотворительных учреждениях, вела постоянную переписку с начальницами воспитательных домов и посещала их сама, присутствовала на занятиях и экзаменах, обедала с воспитанницами. «Но нигде так не ценили Императрицу как в многочисленных заведениях и институтах, состоявших под Ея высоким покровительством. Там Ее просто боготворили. Она любила бывать в них каждый день, и Ея посещения были истинною радостию для детей», - вспоминает одна из воспитанниц.50 У Жуковского: Тебя воспеть, в красе благотворенья Сидящую без царского венца В кругу сих дев, питомиц Провиденья. Прелестный вид! их чистые сердца Без робости открыты пред Тобою; Тебя хотят младенческой игрою И резвостью невинной утешать; Царицы нет — они ласкают мать; Об Ней их мысль, об Ней их разговоры, Об Ней одной мольбы их пред Творцом, Одну Ее с небесным Божеством При алтаре поют их сладки хоры. (I, с. 258) Известно, что вдовствующая императрица не оставляла воспитанниц своих благотворительных заведений и после того, как они выпускались: некоторые из них становились фрейлинами при дворах великих княгинь или самой Марии Федоровны. Особое внимание уделяла она детям, оставшимися сиротами после Отечественной войны: Или, мечтой стремясь Тебе вослед, Дерзнул бы я вступить в сей дом спасенья, Туда, где ты, как ангел утешенья, Льешь сладкую отраду в чашу бед. О! кто в сей храм войдет без умиленья? Как Божество невидимое, Ты Там колыбель забвенной сироты Спасительной рукою оградила (I, с. 258) Наряду с традиционными для жанра послания похвальными словами в адрес императрицы, значительное внимание в стихотворении уделено политическим мотивам: еще актуальной теме Отечественной войны, и это вторая часть «разработки» в послании. Здесь Жуковский напоминает о своем «пророческом даре»: Я старца зрел, избранного Царем; Я зрел Славян, летящих за вождем На огнь и меч, и в каждом взоре мщенье — И гением мне было восхищенье, И я предрек губителю паденье, И все сбылось — губитель гордый пал... (I, с. 257) и вновь сетует, что не может в полной мере воспеть величие подвига русской армии под предводительством императора: Как месть и гром несущий наш орел Ударил вслед за робкою станицей Постигнутых смятением врагов; Как под его обширными крылами Спасенные народы от оков С возникшими из низости Царями Воздвигнули свободны знамена. (I, с. 257 – 258) И это следующий «политический» мотив послания — повторное обращение к теме войны с Наполеоном, закончившейся уже на территории России, но продолжавшейся за ее пределами. Здесь вновь появляется «вождь победителей» Кутузов (что, на наш взгляд, свидетельствует о том, что послание было закончено до 16 (28) апреля - смерти Кутузова). Но генерал-фельдмаршал только упоминается, потому как в обращении к императрице гораздо важнее было восславить другого героя войны — царя. Жуковский завершает послание еще одним пророчеством: он говорит, что близится тот час, когда в Санкт-Петербург вернется с победой «полсвета властелин» император Александр, «свершив за правду битвы». Речь об Отечественной войне не могла обойтись без похвал в адрес «Спасителя» России и Европы, однако в последних строках Жуковский вновь возвращается к адресату послания, предсказывая, как Прославленной склоняется главой Владыка-сын пред Матерью-Царицей, (I, с. 259) - и подчеркивая, таким образом, что Мария Федоровна — единственный человек на земле, перед которым склонит голову «защитник Царств, любовь Царей» (тем интереснее рифма «властелин» - «твой сын»). Так Жуковский ненавязчиво напоминает о величии государыни вдовствующей императрицы, недаром завершают послание строки: И вкупе с Ним спасенный мир лежит Перед Твоей священною десницей! (I., с. 259) Это первое прямое обращение Жуковского к царственной особе, и уже здесь закладываются черты, которые будут повторяться в последующих его посланиях членам монаршей семьи. Важно понять, что он не просто возносит «официальные» хвалы правящей династии, но в каждом ее представителе видит и ценит именно «человеческую» составляющую, без которой, как он полагает, невозможно величие человека на троне. В дальнейшем эта тема будет продолжена как на «положительном» примере Александра, так и на полностью ей противоречащей фигуре Наполеона и его союзников. МОЛИТВА РУССКОГО НАРОДА Стихотворение датировано концом апреля 1813 г. Впервые опубликовано в 1815 г. в №48 «Сына отечества» под заголовком «Молитва Русских (На голос: God Save the King)», что указывает таким образом на послуживший оригиналом текст. Позднее Жуковский неоднократно возвращался к тексту и дорабатывал его. Он добавил к нему 5 строф, тем самым увеличив спектр освещаемых в нем тем (Русь, «воинство бранное», «мирные воители» и др.), как и в оригинале. Но в контексте нашей работы нас будет интересовать датированный 1813 г. «первоначальный» вариант стихотворения, посвященный исключительно царю. До появления «Молитвы русского народа» в торжественных случаях исполняли полонез И. А. Козловского на стихи Г. Р. Державина «Гром победы, раздавайся!..» и духовный гимн Д. С. Бортнянского на стихи М. М. Хераскова «Коль славен наш Господь в Сионе...». Текст Жуковского вытеснил их. До 1816 г. (позже она получит официальный статус) «Молитва русского народа» стала неофициальным гимном, который пели на мелодию английского, не только чтобы напомнить об оригинале, но и в качестве символа «дружественной коалиции государств». Это замещение происходило в несколько этапов. Первое исполнение «Молитвы русского народа» зафиксировано 12 декабря 1815 г. в Дерптском клубе. Затем, по воспоминаниям М.А. Корфа летом 1816 г. лицеисты начинали петь «Молитву...», если Александр I находился рядом. 18 сентября 1816 г. по приказанию великого князя Константина Павловича войска встретили Александра исполнением «Молитвы русского народа». Вскоре она получила статус государственного гимна, который останется за ней вплоть до 1833 г., пока Николай не осознает необходимость в новом гимне (написать который будет поручено Жуковскому с опорой на тот же английский источник) как символе новой политической эпохи. В этом стихотворении Жуковский позволяет себе говорить от имени всего русского народа. Условно текст можно разделить на две части: описание «заслуг» Александра и просьбу Всевышнему о благах ему. Александр назван смирителем гордых, защитником слабых и утешителем. Как отмечает Л.Н. Киселева, «именно уникальность исторического момента сделала возможным для Жуковского перевести славу, победоносность, равно как великодушие и гуманность, в статус постоянных и неизменных характеристик русского царя. Напомним, что в английском гимне неизменными характеристиками монарха являются лишь милость и великодушие («gracious King», «noble King»), а победу и славу призван ниспослать ему Бог».51 При этом важно отметить, что стихотворение представляет собой достаточно искреннее обращение, именно молитву, т.е. не официальный текст в строгом смысле этого слова. В главной степени, конечно, это обусловлено оригиналом. Но именно такое личное обращение было оправданно |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Программа дисциплины «Сценарный трейдинг» Правительство Российской... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... |
| Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... |  | Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... |
| Правительство Российской Федерации Государственное образовательное... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
