 Юри Фики
Я бы не написала тебе, но, к сожалению, а может к счастью, стечение обстоятельств и моя привычка подводить итоги — сделали своё. Знаю, ты ничего не ответишь на это письмо, однако мне очень захотелось написать тебе что-то хорошее в (только не смейся громко) последний раз.
Если ты не одна, то дальше не читай, прочтёшь позже. Просто хочу, чтобы в этот момент ты осталась наедине с этими словами на бумаге и хоть на минуту задумалась. Почему я опять пишу? Честно говоря, последнее время проявляю крайнюю слабость, когда смотрю в твои холодные серые глаза. Да и если позвоню тебе, то ты наверняка бросишь трубку.
На часах 7:28. Наверное, ты уже собираешься в универ, а я сижу и пишу эти строки. Из-за простуды у меня сбился режим дня и весь день я сплю, а ночью сижу в интернете. Вот и сегодня, в очередную «бессонницу» мне пришло сообщение из Италии от Даниэля. Содержание сводилось к поздравлению с Рождеством, ведь у них сегодня праздник. А следом за только что поступившим sms — надпись на экране «недостаточно памяти». Просматриваю мобильный, всего тридцать сообщений накоплено, а памяти уже не хватает. Естественно, я начала искать источник проблемы и наткнулась на папку с названием «Солнце». Забавно, я и забыла, что когда-то сохраняла в неё все твои sms. Начала читать... и меня поглотило чувство тоски. Прямо история наших отношений в одной папке. И тогда мне жутко захотелось, чтобы ты тоже, хотя бы на минуту остановилась и обернулась. Взглянула на события прошлого.
Началась моя коллекция с такого сообщения:
«Для того я у тебя и есть»(20.02.05) — Могу поспорить, ты не вспомнишь, когда его написала. Тогда утонул мой близкий друг, меня поглотила истерика, а ты пыталась меня успокоить и вразумить. Мы проболтали четыре часа по телефону, и после этого разговора мне действительно стало легче. Я отправила на твой номер короткое «спасибо» и мне пришел твой ответ...
«Какой у тебя код?» (08.03.05) — А это ты первый раз пришла ко мне с ночевкой, но не могла войти в подъезд. Когда-то мы радовались одной такой ночи, как маленькие дети.
Я не буду писать все сообщения, а только те, что меня почему-то затронули.
«+ тебе в среду надо сдать книгу!!! Твой зам. Директор»(13.11.05) — Зам.директор... Помнишь, как мы мечтали, что вместе откроем фирму и ты будешь всегда рядом?
«Золотце, пошли гулять. С админом поговоришь.» (09.03.07) — Вот, у тебя уже появился интернет и начал приставать Д. Никогда не забуду чувство ревности, поглощавшее меня в те дни.
«Привет, Золотце! Спешу тебе сообщить, что я в восторге от твоего sms.(Как у тебя получается заставить бумагу говорить с сарказмом?) Довожу до твоего внимания — у меня была, надеюсь есть, и будет только одна девушка — ТЫ!!! Я тебя очень люблю и не хочу терять... Надеюсь ты это поймешь...» — Хм... наша первая ссора. Опять же из-за моей глупой ревности.
«Нда... Что я могу сказать? Везет нам на тряпки)»(17.03.07) — Мы гуляли с тобой по городу, а к нам прицепились каких-то два парня. Полностью игнорируя их, мы переписывались сообщениями.
«Ответь мне на один вопрос: ты меня любишь? Просто да или нет» (21.03.07) — Новые ссоры не заставили себя ждать. Как говорится: между первой и второй, перерывчик небольшой. Ну а после моего ответа:
«Гг. Доброе утро! Если б ты для меня ничего не значила, стала б я отэто писать тебе?! Зы: я тебя тоже ;)» (22.03.07) — Казалось больше не будет распрей, но....
«Золотце, извини, поругались из-за хрени. Просто обидно: ты мне даешь деньги, а у меня брать будто боишься, и тогда получается что даешь мне подачки» (31.03.07) — Действительно хрень, но теперь очередная «хрень» кажется глобальным катаклизмом и легко разрушает все чувства на своём пути.
«Алё! Вы где? Звоним, звоним — у вас что, звонок не работает? Открывайте!!!» (01.04.07) — Молодец, смешная шутка. Знала бы ты только, как я кинулась к дверям, в надежде увидеть там тебя, хотя прекрасно знала, что сегодня первое апреля.
«Ты спишь? Если нет, звякни на дом.» (05.04.07) — Твоя ссора с родителями... Я отлично знала, что причиной была я, но ты тщательно избегала этой темы. Тебе было достаточно просто слышать мой голос.
«Я тебя тоже! Ты где?» (07.04.07) — Видно это был ответ на мою очередную фразу: «Я тебя люблю»
«Ты опять начинаешь?! Если ты хочешь, я поеду. Меня отпустили» (14.04.07) — Очередная ссора. Но я сказала, что хочу и мы отправились бороздить просторы дорог на велосипедах. А тем же вечером, ты абсолютно обессиленная уснула, уткнувшись носом в моё плечо.
«Стою, смотрю в зеркало: слезы текут, сопли текут, нос краснющий — красавица, одним словом. Называется А. посмотрела Аврору... Завтра, если успеем на 4 часа к Д. на соревнование съездим?» (28.04.07) — Аааааааа!!! Моя А., который было жалко раздавленного муравья... Где ты? Аууууу!!! Проснись!!! Молчишь? Я уже и не жду... А к Д. мы не успели, пошли гулять по плотине и пускать с высоты мыльные пузыри.
«Хвать злиться! Сори, я не специально. Такое ощущение, что тебе просто нужен повод со мной поругаться. Зы: Поехали в кино? :)» (01.05.07)Ещё один удар, но мы выдержали его вдвоём. У меня не было тогда желания ругаться, но зато теперь «повод» нужен тебе.
«Золотце, мы завтра едем на природу. Маме хочется»(05.05.07) — Никаких: «может, поедем?». А прямо, как приказ: «МЫ ЕДЕМ!!!». Но как я могла отказать любимой? Пришлось отменить все свои планы, но я не жалею.
«Подъем!!! Я не поняла, мы в пиццерию идем? ;)» (06.05.07) — Было время, мы так скучали друг другу, что двенадцать часов расставания казались настоящей пыткой.
«Я тебя тоже!(сделай вид что удивлена)»(27.05.07) — Тогда мы ехали в село, но в маршрутке толпа людей оттеснила тебя в самый конец салона. И опять же моё очередное: «Я люблю тебя». Раньше так легко было говорить эти три слова, почему же теперь я лгу?
«А ты нет. И как всегда не замечаешь, 4то говоришь. Мне надоело терпеть» (10.06.07) — Признаю свои тогдашние ошибки, но я выросла, хоть и с опозданием.
«Иду в Воронцовский дворец. Обожралась черешни и догадайся что со мной потом случилось?)» (14.06.07) — Одним этим сообщением ты вывела меня из жестокой депрессии.
«Мне не возвращаться ?:( » (15.06.07) — Наступила твоя очередь ревновать меня к другим.
«Ппц... Я точно больше не пойду с этой компанией гулять. Они ИЗВРАЩЕНЦЫ!!!»(15.06.07) — Угу... Кто бы говорил.
«Гг. Поздравляю! Я уже еду.»(18.06.07) — А я уже жду.
«Да ты 4то?!И когда же?! Знаешь мне тоже было дико неприятно, когда я позвонила тебе, а ты начала восхищаться как же вам с Т. хорошо и разве (дальше ничего нет, видно у тебя деньги кончились)»(20.06.07) — Ещё одна ссора на тему «третий лишний».
«Интересно как я тебе сообщу если тебя нет дома а у мя нет денег?) СОЛНЦЕ)» (20.06.07) — Примирение.... А ведь когда-то тебе нравилось, что я называю тебя Солнцем.
«Привет. Я нашлась! Как ты?»(02.08.07) — Ты уехала на море, ничего не сказав, резко и внезапно, оставив меня наедине со своими нервами и пачкой сигарет. Хорошо, что отозвалась, пусть и с опозданием.
«Золотце, держись! Я рядом.» (19.08.07 23:47) — Два часа, как меня избили, наверное, только твоя поддержка не дала мне тогда сломаться. Всё-таки хорошо, что я не отдала телефон тем идиотам. Ведь твоё sms и то, что ты снова рядом, стоило сотрясения мозга и пары синяков...
И последнее сообщение, которое я кидала в эту папку:
«Спасибо, ЗОЛОТЦЕ! Я тебя люблю!!!» (19.10.07) — Помнишь, ты болела, а я притащила тебе ромашки, открытку и одну белую розу, а потом без слов ушла? Ты же осталась стоять в дверях с удивлением на лице и цветами в руках.
Куда ушло это время? Только сейчас понимаю, что всё разрушено окончательно и бесповоротно. Когда за две недели моей болезни ты ни разу не позвонила... Осознаю, что мы в ссоре, но всё-таки мало ли что со мной могло произойти. Неужели твоя гордость всё перебила?
Хотя я тоже изменилась только за последнее время. Разные события заставляют людей меняться, а со мной слишком многое произошло.
Неужели «мы оба готовы плакать, схватив за ошейник гордость» — это ложь? Ведь мы могли бы измениться. Всё восстановить. Но уже слишком поздно исправлять ошибки, да?
Поэтому, Солнце, не злись на меня, ведь скоро Новый Год, в котором меня не будет в твоей жизни, а тебя в моей. Прости меня за всё, хорошо? А я обещаю, что больше никогда не оскорблю тебя и не обижу... Один человек сказал мне: «Если вы из-за такого поссорились, то никакой любви не было.» Ложь!!! Ведь она была, Солнце? Самое крепкое чувство в моей жизни, которое пришло, когда я его не ждала, и ушло, когда так в нём нуждаешься. Прости меня и не обижайся. Я хочу, чтобы улыбка никогда не покидала твоё лицо, она тебя украшает и дарит окружающим лучик света...
В новогоднюю ночь я напишу пальцем на стекле «отпускаю», как ты писала в маршрутке букву «А». Напишу, и прижмусь лбом к холодному стеклу. От моего дыхания оно запотеет, а слово станет чётким. И тогда, действительно, больше никогда не буду терзать тебя, я отпущу, обещаю... Но, хочу, чтобы ты знала: несмотря на свою гордость, я признаю: люблю тебя, очень люблю. Ты, наверное, думаешь: это очередное моё глупое, детское письмо. Ненавидишь меня, призираешь. Пытаешься с помощью этой ненависти вычеркнуть меня из своей жизни. Вычёркивай, только улыбайся...
С наступающим тебя и пусть следующий год унесёт твои плохие воспоминания о предыдущих. А я буду помнить. Хоть это и приносит боль... Я буду перечитывать эту папку ещё много раз, но не удалю её, сколько бы памяти она не занимала.
Конец.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
«Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один...
И разбитое зеркало...»
Сергей Есенин «Чёрный человек»
— Поговорим? — он садится напротив меня и внимательно смотрит, пытаясь разгадать мои мысли.
Но, увы, равнодушно-ироничная маска так прочно пристала к лицу, что слишком больно будет отдирать.
— Нет, — мотаю головой и отвожу взгляд.
— Почему? — волнение в голосе и, я чувствую, звенят нотки обиды.
— Устала, — и это правда, пожалуй, единственная, сказанная мной за весь вечер.
Он поднимается с удобного кресла, чтобы опуститься передо мной на колени. Как мило. Едкая ухмылка помимо воли искажает моё лицо.
Он смотрит на меня, пристально, в глаза, и мне становится снова не по себе. Я чувствую себя последней скотиной, но собрав побольше злости в кулак, отталкиваю его от себя.
Ему больно, наверное. Но я слишком малодушна, чтобы смотреть ему в глаза.
Быстро накидываю куртку, надеваю ботинки, длинный шарф, и нервным движением закидываю рюкзак за плечи.
— Выходи за меня... — его ласковый голос тихо резанул мне по нервам, заставил вздрогнуть и придержать дверь. Секунды сомнений... Нет, задумываться сейчас не время...
Ничего не говоря, закрываю за собой дверь — и бегу, бегу, бегу....
Перила, ступеньки, площадка, окно... Ступеньки, через три, вниз, к мнимой свободе. Кажется, что ещё можно убежать, ещё не защёлкнут ошейник, и можно спастись. Ещё ступеньки, тёмная нижняя площадка, дверь... Наконец-то!
Вдыхаю острый зимний воздух, резко, так, что кажется будто лёд внутри...
Светлое вечернее небо... Интересно, сколько сейчас времени? Чувстствую себя безумно усталой... Еды бы надо бы купить на завтра...
— Ну, конечно, думай о чём угодно, только не о нём, — опять душу свою совесть, опять ехидная усмешка, жалостливый всхлип носом и бездумные шаги вперёд. Всё равно куда — лишь бы идти.
Метро. Монотонный шум успокаивает чувства, пустые сиденья, темнота за окнами вагона...
Стук колёс замедляется, лёгкий толчок, и равнодушный женский голос объявляет очередную станцию. В вагон заходит мужчина лет тридцати, но на лицо он выглядит на все пятьдесят: двухдневная щетина, забитый взгляд, морщины и круги под глазами. Следом молодая девушка, устало садящаяся на первое же ближайшее сиденье. Интересно, чем она так привлекла моё внимание?... Джинсовая одежда, рюкзачок, наушники... плеер так громко играет, что можно расслышать часть слов. Я прислушиваюсь и думаю, что это, скорее всего, звучит рок.
Заходят ещё несколько людей, таких же серых и непримечательных в общей суете, и в тоже время — особенных. Каждый из них чем-то отличается от соседа, у каждого в глазах своё счастье, печаль, боль, надежда. Кто-то любит сидеть, положив одну ногу на другую, кто-то предпочитает стоять и держаться за поручень. Такие разные, вроде бы обычные, но попробуй узнать их получше... Попробуй стать ближе, и, если они позволят, увидишь их глазами совсем другой мир... Совсем иные взгляды...
На какое-то время я чувствую единство с ними со всеми, со своими случайными попутчиками. Мне хочется взглянуть на себя с их точки зрения, поймать искажённое отражение в тёмном окне вагона. Кажется, так легко оставить своё тело и стать на секунду другим человеком. Так легко и так просто.
«Странное стремление найти себя в другом... Как будто не хватает части меня... А что же вроде как обретённая свобода?» — я задумываюсь и всё же немного улыбаюсь, представляя, что возможно сейчас зайдёт тот единственный человек, который действительно будет моей судьбой.
Эта мысль мне нравится. Случайности, стечения обстоятельств, жизнь как игра.
«Кто зайдёт сейчас в вагон первым, тот и есть моя мечта, вторая половинка меня».
С нетерпением жду, когда же стук колёс замедлится, вагон легко качнётся и двери откроются.... Жду... Адреналин в крови поднимается, сердце стучит всё сильнее, как будто вот-вот...
Иногда необходимо верить в чудо, просто взять и поверить...
Стук колёс замедляется, сердце бешено колотится со скоростью миллиарда мыслей в минуту...
Неуместно равнодушный сейчас женский голос, пронзительный звук останавливающегося состава, двери открываются и... никто не заходит... станция пуста...
Разочарование, странное ощущение потери и совсем немного облегчения. Чувство обиды — совсем как в детстве, — больно, хочется заплакать и обнять себя руками, крепко-крепко.
Женский голос объявляет о следующей станции. По-прежнему смотрю на двери.
Я успеваю заметить, что к вагону подбегает девушка, наверно моя ровесница, но буквально на доли минуты не успевает, двери захлопываются перед ней. Единственное, что я чётко запоминаю, это шляпка, съехавшая ей на глаза, и длинный чёрный шарф. Я еду дальше, а внутри пустота.
«Значит, это судьба», — от такой мысли всё во мне переворачивается, сжимается и кричит от боли обречённого на одиночество. Ненавижу себя за эти чувства! Глупо, нелепо... Да плевать сейчас на логику!
Я выхожу на следующей станции. И жду... Долго.
Ругаю себя, на чём свет стоит ругаю и жду. Секунды идут, как и шли, как обычно, не спеша и не опаздывая. Времени нет дела до моих проблем, мои чувств. Время вообще очень равнодушная особа.
Вскоре слышится звук подъезжающего поезда.
Где же? Где? Где та девушка в шляпе и длинном чёрном шарфе?
Бегу к другим вагонам, но там тоже пусто, никого. Обследовать их все мне не хватает времени, а в тех, куда я успела заглянуть, её нет.
Равнодушный женский голос... Двери закрываются.
Устало прислоняюсь к холодной мраморной колонне и закрываю глаза. Так больно и грустно...
Я срываюсь с места к выходу из метро, бегом, быстрее, выше...
«Мы ещё повоюем!» — сжимаю зубы и перепрыгиваю через две ступеньки.
А в спину меня подталкивает сквозной ветер — ему интересно видеть метанья обречённых, поддерживать людей в их пустых надеждах, а потом нашёптывать их смешную до слёз историю тем, кто умеет слушать.
Выбегаю на улицу и растерянно замираю.
Закрываю глаза и позволяю чувствам взять верх, что не разрешала себе года два-три. Отпускаю себя... Маска равнодушия даёт еле заметную трещину, с краю, у виска...
Гул машин... Громкие разговоры пьяных людей, крики молодёжных компаний... Нервный стук каблучков спешащей куда-то женщины...
Делаю неуверенный шаг... Холодная логика, что уже привыкла править моим миром, вкрадчиво шепчет: «Остановись. Поверни назад. Это глупо — теряешь время. Вернись к нему. Он тебя любит. У него квартира. Своя фирма. Приползи к нему и извинись. Прекрати идти прочь».
Я не иду — я бегу...
Сегодня балом правят чувства, так глупо неожиданно проснувшиеся жалкие чувства. Что-то подсказало мне сегодня убежать от него, ведь не люблю, а только позволяю.
И это что-то просит меня бежать, рвать себя на части ради призрачной надежды — найти.
Я бегу и смотрю в глаза редким прохожим, спрашиваю взглядом: это была моя судьба, или — просто воображение? Мне кажется, что если я не буду смотреть на каждого проходящего мимо, то обязательно упущу своё счастье, чего-то не замечу.
Я бегу, следуя за интуицией, за сердцем. Сворачиваю в немыслимых местах, пробегаю мимо тёмных страшных дворов, арок, парков... Каждый шорох, посторонний звук кажется мне чем-то иным, необъяснимым... А эхо своих же шагов больно отдаётся в груди — кажется, что она бежит за мной. Та девушка в забавной шляпе и слишком длинном шарфе.
Двигаться дальше стало слишком сложно, тяжело, поэтому просто иду быстрым шагом. Иду, улыбаясь.
Потому что вспомнила детскую игру, казаки-разбойники. И мне почему-то кажется, что те наивные солнечные летние дни воплотились в этом нелепом и холодном зимнем вечере. А тайны спрятались, но любезно стрелочками нарисовали путь к мечте, к свободе. К ним. Но увидеть подсказки можно, только если не думать, а чувствовать. И улыбаться.
В висках ноет, ноги заплетаются, кругом темно, ведь на небе совершенно не видно ни луны, ни звёзд.
Иду, на лице улыбка, а слёзы одна за другой...
Маска тихонько трещит от мороза, но я впервые за долгое время, прислушиваясь к стуку сердца.
Спотыкаюсь и падаю. Больно, но терпимо, я поднимаюсь с промерзшей земли и сажусь на колени, смотря вверх, в тёмное-тёмное зимнее небо. Замечаю робкие первые снежинки. И наравне со стуком сердца слышу тихую музыку, откуда-то слева и дальше...
Вскакиваю слишком резко — голова кружится. Сцепляя зубы, пытаюсь понять, где играет музыка, и срываюсь, бегу на источник манящего звука.
Странный клуб — его почти не видно за деревьями. Либо закрытый, либо для знающих. Либо для таких, как я, которые сошли с ума всего за один вечер...
Захожу внутрь. Всё очень обычно, этот факт меня даже немного разочаровывает, ведь сегодня мне хочется чудес, хочется загадок и исполнения всех тайных желаний. Желаний, что долго-долго травила в себе, думая, что я и есть хозяйка своей жизни.
Сдаю вещи и жду, когда принесут номерок. Взгляд скользит по курткам других людей и... натыкается на злосчастную шляпу... Совпадение? Случайность? Судьба... и сладко ёкает сердце...
Прошу бармена налить мне чего-нибудь покрепче, чтобы сегодня уж точно до конца расслабиться. Чтобы самоконтроль, чтобы проклятая мной логика полетели к чертям! Чтобы всё было, как в тех глупых сказках...
Залпом пью, не глядя. Горло обжигает будто огнём — да что он мне налил?! Неважно.
Музыка зовёт, отталкиваюсь от барной стойки и почти падаю в толпу танцующих людей. Как давно я не танцевала? Как давно не отдавала себя ритму рваных движений, мерцанию огней, искусственному туману, что душит с непривычки? Плевать... Сегодня балом правят чувства, отдавая дань слабому к искушениям телу.
Приятное тепло разливается по венам, кожа покрывается мурашками, и волоски на руках встают дыбом из-за резкого контраста между холодной улицей и жарким залом...
Мелькает светомузыка... Танцевать так, как будто умеешь... Так, как хочется... Ведь никто не осудит, для них ты тоже — никто.
Поэтому всегда так обидно, когда кто-то для тебя совсем не важный вдруг мешается в твою жизнь, войдёт, потопчется, наследит и исчезнет, не оставляя после себя ничего, кроме чувства разочарования. Так больно — начинать судить о людях по этому человеку. Это как смотреть изображения великих картин на фотографиях. Чувствуешь — ведь совсем не то, отражение неба в луже, бледная копия, фальшивка!
Вот так и сейчас кто-то случайно толкнул меня, сильно, и вроде извинился. А может и нет, может это всего лишь показалось — только заметно, что губы шевельнулись. Музыка звучит слишком громко, можно и не трудиться думать о вежливости, правильности манер и поступков. Ведь никто не услышит. Никто не узнает.
Мысли, проскальзывающие почти бесконечной чередой, мгновения как вечность... я ведь падаю... Но, если верить, то обязательно поймают. Ещё доли секунды — и чьи-то нежные руки держат.
Я поворачиваюсь и первое, что вижу — яркие зелёные глаза. Их нельзя не заметить, даже при таком освещении. Они сами горят — жизнью, страстью, мерцающим светом звёзд... А потом уже понимаю, что в нелепой позе стою рядом с потрясающе красивой девушкой, которая улыбается мне. Я не слышу, но читаю по её губам: «Держись!»
А я и держусь за неё, так же, как и она, шепча громче музыки: «Спасибо!»
С тайным желанием никогда её не отпускать — потихоньку отодвигаюсь... вспоминаю вдруг всё привычное, цепляюсь за него: логика, разум, маска, чтоб их!..
Но она странно улыбается и — смотрю на движения её губ — вроде предлагает: «Потанцуем?» Не уверена, но киваю, и девушка с потрясающими зелёными глазами вновь притягивает меня обратно к своему горячему телу.
И, похоже, ей не важно, что играет быстрая музыка: движения независимы от неё, но в то же время непостижимым образом со звуком гармоничны — мы танцуем медленно, близко, нежно...
Её руки на моей талии, а я обхватываю руками её шею. Запускаю пальцы ей в волосы, провожу другой рукой от шеи до ключицы, мягко возвращаюсь назад, ласково, но несколько несмело дотрагиваясь до кожи. Всё так, как будто раньше не было ничего, не было никаких переживаний и ошибок, как будто начинаю жить заново. Улыбаюсь — её очередь играть.
Она наклоняется к моему уху, касаясь меня щекой, как будто хочет поделиться сокровенной тайной. Потом, словно передумав что-то говорить, наклоняется ещё ниже и устраивает голову на моём плече. Я уже не чувствую запаха её тела — слишком людно, слишком много дурацкого тумана, который перебивает вкус. Зато чувствую, как её волосы щекочут мои губы, лицо...
А потом чувствую прикосновение тёплых губ к шее — её надоело играть в невинность. Я теряюсь. Разум пытается достучаться до меня, говоря, что так нельзя, и призывая открыть глаза и посмотреть. Ведь это девушка!.. Улыбаюсь, а что делать?.. Ну не слышно же ничего в этой музыке! А разума и тем более не слышно!
Она прикусывает кожу, постепенно усиливая нажим, то отпускает, то снова кусает, следуя бешеным ритмам музыки. А я наконец-то окончательно теряю контроль от удовольствия, от близости её тела, от уверенных рук, так нежно и так неторопливо пробирающихся мне под кофту. Я вспоминаю про время и неожиданно для себя улыбаюсь — слишком медленно!
Сжав в руке пряди её волос, осторожно, но всё же слишком резко отрываю её от себя и, посмотрев в невероятно растерянные глаза, целую в губы.
Она с силой прижимает меня к себе, не оставляя уже никаких шансов вырваться и убежать. Да и, собственно, зачем? Так приятно чувствовать её язык, покусывать мягкие губы, не видеть, но чувствовать улыбку...
Целуемся бешено, губы немеют, ритм дыхания становится слышен через звук музыки, или это только кажется?.. Кто бы знал, как мне этого не хватало! Все эти условности, рамки, правила, попытки зацепиться за холодное мышление — это всё это лишь наигранная ложь... А сейчас...
Может, ей захотелось чего-то большего? Не знаю. Но она вдруг оторвалась от меня и, взяв за руку, потянула куда-то. Я же покорно пошла за ней. Только один раз вдруг вздрагиваю, когда вдруг вижу двух таких же девушек, державшихся за руки и идущих куда-то. Только через минуту до меня доходит, что это было просто обычное зеркало. Но почему у меня такое грустное и по-детски удивлённое лицо?
Она затащила меня куда-то на нижние подвальные этажи — пустые бетонные стены, сырость, каким-то странным гулом слышится ритм музыки наверху. Зачем? Тут не грязно, но мне неуютно.
Зеленоглазая незнакомка становится настойчивей и уже расстегивает мои джинсы, другой рукой лаская грудь, и оставляет страстными поцелуями следы на шее. Мне нравиться, но...
Хлопает дверь в конце коридора, и я распахиваю глаза. Вижу буквально мельком, что зашла девушка, но, увидев нас, что-то пробормотала и быстро ушла. Лица её я не заметила — слишком быстро, да и на другое отвлеклась. Только вот возникло небольшое подозрение...
Я забываю о своём наваждении, выскальзываю из объятий и бегу. Догоняю странную девушку только на лестнице.
— Скажи, а в чём ты сюда пришла?
— Разве это так важно? — она шепчет хриплым голосом, я вижу на ней небрежно накинутый и почти уже сползший вниз от быстрого бега чёрный шарф. На лестнице темно, и я страшно жалею, что опять не могу разглядеть её лицо. Голос дрожит, но через силу спрашиваю:
— Ну, а всё-таки..?
— Ну, плащ, шарф, шляпка... странно, правда? Сейчас их почти никто не носит, но я люблю шляпки...
Моё сердце радостно бьётся... Нашла!..
— А давно ты в клубе находишься?
— Да с самого вечера! Было скучно, но увидела тебя... Но ты ведь не хочешь знать меня... — в её голосе слёзы.
Я наклоняюсь и хочу её поцеловать, но она отталкивает меня. Со словами «Прости!» выбегаю наверх, к выходу из клуба...
Она хочет мне помешать, что-то кричит вслед, но я не успеваю расслышать — уже выбегаю на улицу.
Метель завывает, яростно бросает снег мне в лицо, толкает назад, но я бегу вперёд. Всё кажется, что где-то иногда мелькает одинокая фигура в съехавшей на глаза шляпке и длинном чёрном шарфе.
Как же холодно! Тонкие перчатки совершенно не греют... Рюкзак мешается при каждом движенье, всё норовя сползти с плеча. Так неудобно, так стыдно, так глупо бежать за ней... за чем бежать? За мечтой, за судьбой? За... собой... за второй половинкой себя?
Поворот, ещё один, сквозь арку, перехожу почти на бег, эхом гулких шагов пугая серых кошек. И восхищённо замираю...
Мост. Ночной, весь в огнях, окутанный волшебной бесовской метелью. Стою с открытым ртом, а в груди защемило от переполнившего чувства... сказки, нереальности, яркой до неуместности красоты — среди привычной и надоевшей обыденности... Мир вокруг так прекрасен, но с детства нас учат быть как все, следовать определённым целям, носить привычную для общества одежду, тёмные очки и наушники. Скрывать себя... Чтобы, не дай Бог, не почувствовать, не услышать, не заметить...
Иду вперёд, на мост, глубоко дыша. Уже как-то не замечаю холода, метания ветра, словно взывающего и молящего о чём-то...
Чуть не сбивает машина, но я лишь недовольно морщусь от слишком громкого противного гудка. Решаю перейти мост — на другой стороне высокие и залитые светом здания, хоть какая-то иллюзия защиты от холода...
Иду и замечаю одинокую цепочку следов, которые уже с трудом различимы под свежим снегом, однако по-прежнему видны на фоне гладкого снежного покрывала моста. Сердце относится к открытию уже довольно равнодушно — слишком устало надеяться, переживать, сбиваться с привычного ритма... Оно и так знает, что это конец моего сегодняшнего пути... Что скоро я найду то, что так долго искала...
Вижу девушку, стоящую на широких перилах моста. Мне страшно, но ей, похоже, очень нравится своё неустойчивое положение. А ветер... он как будто наоборот не мешает стоять, а защищает её, держит и не даёт упасть. Я подхожу и облокачиваюсь о перила, смотря вниз, но ничего не могу увидеть. Только пустоту и завывающую тьму внизу...
— Залезай! — она протягивает мне руку, а я качаю головой — мне страшно. К тому же шляпа у неё опять съехала на глаза, и я не могу разглядеть её лицо.
— Трусишка! Ты всегда всего боишься! — девушка с немного кривой, но счастливой улыбкой протягивает мне руку.
— Не правда!
— Правда. Я не могу тебе врать, — присаживается рядом со мной, спиной к пропасти.
— Почему? — я боюсь смотреть на неё, а ещё больше боюсь, что она упадёт вниз из-за шального порыва ветра.
— Потому что тебе — врать не могу, — в голосе её недовольство, я чувствую, что она хмурится, — Зачем ты искала меня?
— Я увидела тебя и...
— Решила, что я твоя судьба? — я совсем не могу понять, какие эмоции звучат в её словах... Кажется, что она сейчас зла на меня...
Киваю. Не о такой встрече я мечтала, когда задыхалась от бега этой ночью.
— Глупо... Ну сама подумай же — глупо!
— Почему ты так уверенно обо мне судишь?! Ты меня совсем не знаешь!
Она смеётся и чуть не падает, а я судорожно хватаю её за руку, чтобы не потерять так внезапно и бездарно.
— Насмешила! — судя по голосу, ей всё равно, что она чуть не упала, а у меня так скоро и сердце не выдержит, в груди уже болит от чувств и постоянного бега... за кем? За судьбой? Или от себя?..
— Ты что, так и не поняла моих подсказок? Неужели не заметила?
— Чего?
— Залезай, — она даёт мне вторую руку, и я почему-то с готовностью хватаюсь за её. С трудом, но я забираюсь на высокие каменные перила моста.
— Кстати, никогда не замечала, что у нас в городе есть этот мост. А вроде и гуляла тут часто, — я держусь за её руки крепко-крепко, дрожа от страха и холода.
— А его и нет, — совершенно уверенная интонация, словно она произносит неопровержимую истину.
— Не говори ерунды! Мы стоим на нём, значит, он есть!
Она снова смеётся и вдруг резко разворачивает меня вплотную к себе. Я теряю на мгновение равновесие и закрываю глаза, успевая заметить, что её шляпу срывает ветром.
— Посмотри на меня.
— Не-а, — мотаю головой и зажмуриваюсь сильнее. Не хочу смотреть!
Почему? Почему не хочу, почему так страшно? Не знаю...
— Но ты же так хотела меня найти и увидеть. Открой глаза...
Я медленно открываю и вижу... отражение себя. Только чёрные глаза, бесчувственные, пугающие, и злая усмешка, да чёрный длинный шарф.
— Не повторяй ошибок, — она зло скалится и толкает меня вниз с перил, прямо в тёмную пропасть...
Маску срывает ветер и уносит куда-то, да мне уже и не важно... Мне просто страшно... страшно до безумия, мне жалко себя, свою жизнь, жалко даже нелепых горьких воспоминаний... Я кричу...
— Проснись! Проснись! Эй! — он трясёт меня, а я открываю глаза, то ли с облегчением, то ли с ужасом понимая, что по-прежнему сижу в мягком удобном кресле. Уснула, разморило после двух бокалов вина и сытного ужина... Кошмар. Всего лишь пустой глупый сон...
— Я так испугался, когда ты начала кричать. Не пугай меня так! — интонация заботы в голосе, но только гораздо сильнее от этого заметно моё безразличие. И странный сон не отпускает, всё ещё держит, словно напоминая о чём-то очень важном, но забытом в суете...
— Скажи хоть что-нибудь? — он стоит на коленях и смотрит прямо мне в глаза.
«Не повторяй ошибок...» — тихий шёпот из сна. Пора что-то менять...
— Извини. Но я от тебя ухожу. Навсегда, — на этот раз не отвожу малодушно глаза и смотрю прямо на него, пытаясь отыскать намёк на страдание, боль от моих слов. Но... ничего, пусто, только задетое самолюбие и разочарование... что-то привычное вдруг изменилось... Мне кажется, что я почти вижу, как мысли его скачут в попытках понять, что же произошло. Значит, правильно.
— Почему? Что не так? — удивление и непонимание на его лице, и никакой боли.
Я встаю с кресла, одеваюсь и открываю дверь, чтобы просто молча, сразу, не оглядываясь захлопнуть её. Уйти, потому что не любила... Потому что — позволяла себя любить.
Спускаюсь вниз, особо не спеша никуда, выхожу на улицу и полной грудью вдыхаю морозный воздух — красота! Голубоватое зимнее небо, без единого облака, пустое, но светлое, как новый лист в моей жизни. И хорошо-то как... солнце... и не надо мне больше никакого притворства и масок... искренне улыбаюсь.
Гуляю по городу, почему-то такое лёгкое настроение. Хочется летать, прыгать, смеяться и смотреть на небо. Впервые за столько лет я жива! Как я могла забыть, что жизнь — это такая классная штука! И когда я успела перестать радоваться тому что существую? Почему? Да и так ли это важно?..
Я смеюсь, но вдруг замираю — чего-то не хватает... Что-то я забыла...
— Девушка, извините, но я не могу найти обратную дорогу и, кажется, уже начинаю замерзать... — я оборачиваюсь на чуть хриплый голос, — вы не подскажите, как отсюда до метро добраться?
Большой тёплый красный шарф, без шляпы, яркие зелёные глаза, улыбка и...
— Конечно! Я даже могу вас проводить! Кстати, я Маша, — улыбаюсь и протягиваю руку для знакомства. Она широко улыбается в ответ и некрепко, совершенно по-девичьи пожимает протянутую руку...
Вот теперь всё правильно. Теперь я буду самой собой... Теперь я — живу.
Конец.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Пролог.
Она стояла, облокотившись спиной о стену. Её правая рука сжимала рукоятку пистолета за спиной. Она ждала свою «жертву». Её одежда: старые джинсы и синяя футболка ничем не выделяли её из толпы. Миловидное, но не слишком яркое личико и белокурые волосы до плеч. Люди проходили мимо неё, и даже если их мимолётный взгляд скользил по ней, они тут же забывали. В ней не было ничего приметного. Просто обычная семнадцатилетняя девушка. Это было хорошо. Таким и должен быть киллер. Просто убийца.
Заказанный ей человек долго не выходил из ресторана, и её мысли блуждали где-то далеко. Больше всего сейчас ей хотелось сражения. Но задания в последнее время были всё скучнее. Просто подойти и нажать на курок. Как всё-таки хрупка человеческая жизнь. Одна кнопка, кровь и она обрывается. В сражении было что-то магическое привлекательное. Это был адреналин, когда твоя жизнь качается на весах. Она была сильной, ей нравилось побеждать, нравилось ощущение собственной силы. А так... Нажимая на курок, она не чувствовала ничего. Она не была жестокой. Если бы противник был безоружным и стал молить о пощаде, она не была уверена, что сможет выстрелить. Но таких не встречалось. Её обычные «жертвы» были мафиози. Жестокие, с кучей телохранителей. Она не испытывала к ним жалости. Ей уже не приходилось говорить себе, что они причинили много боли другим людям и без них мир станет лучше. Четыре года работы отучи её что-либо чувствовать.
Она кожей ощущала холод ножа в рукаве. На сегодняшнем задании, как и на сотне других, ей не придётся им пользоваться. Она знала это. Но нож был частью её безопасности. На всякий случай. Но этот случай всё не наступал. Планы её заданий всегда были безупречны. Движения точны. За два года, с тех пор как её отпустили в «свободный полёт» у неё не было ни одной осечки. Ни одного прокола. Идеальное убийство. Идеальная смерть. Идеальная машина для убийства.
Вот мафиози выходит из ресторана. Он одет в чёрный костюм. На нём чёрные очки. Вокруг четверо телохранителей. Вокруг полно прохожих. Но она знает, что если выстрелит даже у всех на глазах, её никто не запомнит. Людей слишком много. Слишком много описаний убийцы у полиции. После выстрела люди закричат, некоторые побегут в сторону. Некоторые смотреть на труп. А до неё никому не будет дела. О ней все забудут.
С телохранителями будет труднее. Они защищают своего босса с четырёх сторон. Тут важна скорость. Она отходит от стены, и нарочно не спеша, садится на свой мотоцикл. У неё мотоцикл последней модели, самый быстрый, но он специально заляпан грязью, что бы выглядеть таким же незаметным, как и она.
Она разворачивает мотоцикл и, внезапно набирая полную скорость, мчится прямо на телохранителей, которые переходят дорогу к машине. Воздух бьёт ей в лицо, ветер развевает волосы, и она чувствует себя почти счастливой. Одна секунда. От неожиданности, они бросаются в стороны, лишь на секунду забывая о своей работе, думая лишь о спасении своих жизней. Босс, стоящий по середине, не видит её и не успевает сообразить. Всего секунда. И она проезжает в нескольких сантиметрах от него. Он видит лишь её белые волосы. Всего секунда. Но в этот момент время останавливается для неё. Она словно в трансе достаёт из-за спины пистолет и стреляет ему в голову. Всего секунда. И слышится выстрел, оставленный ею далеко позади. Телохранители, поняв, наконец, что произошло, начинают стрелять ей в след. Но она мчится вперёд, и лишь ветер смывает с лица, попавшие на него капли крови...
|
