Санкт-петербургский государственный университет санкт-петербургское философское общество
Скачать 3.82 Mb.
|
Концепция интеллекта у Эриугены и Кузанского.48 Мне бы хотелось начать с цитаты из превосходной книги Бернарда МакГинна «Развитие мистицизма. От Григория Великого до XII столетия»: «Если мы обратимся к основам утверждения о том, что мистицизм изначально (но не исключительно) является церковной традицией молитвы и практики, вскормленной писанием и литургией с тем, чтобы способствовать осознанию достижимых в этой жизни прямых форм божественного присутствия. Мы получим хороший аргумент в пользу того, что Эриугена сыграл ключевую роль в возникновении одной из важнейших традиций позднего западного мистицизма, диалектического платонического мистицизма, который обнаруживается у мыслителей, подобных Мейстеру Экхарту и Николаю Кузанскому» 49. Одна из фундаментальных концепций, составляющих основание этого, по выражению МакГинна, «диалектического платонического мистицизма» - концепция интеллекта. Именно существенная однородность их концепций интеллекта делает возможным для нас рассмотрение Эриугены и Кузанского как двух выразителей, соответственно открывающего и закрывающего, различные тенденции в средневековом неоплатонизме. Карло Риккати сравнил учения двух этих мыслителей с учетом того способа, посредством которого их системы включили и выразили неоплатоническую идею происхождения реальности из единого источника и возвращения к нему50. Объяснение всей реальности в понятиях исхождения и возвращения, несомненно, является одной из тех характерных черт метафизических систем, которая позволяет идентифицировать их как неоплатонические. Однако, как показал Стефан Герш, отношения, складывающиеся между различными уровнями и формами реальности, в неоплатонических системах могут быть объяснены не только в терминах причинного взаимодействия (объективистская теория), но и в терминах многоуровневого постижения реальности познающим субъектом, что дополняет иерархию причинения иерархией познания (субъективистская теория). «Для Ямвлиха и его последователей в языческих неоплатонических школах – утверждает Герш – духовный мир – это не только иерархия причинения, но и иерархия познания. Два эти аспекта представляют собой то, что нам следует подразумевать под объективной и субъективной сторонами системы. Относительно вышеизложенного, возможно, первое наше впечатление – амбивалентность, которая, как кажется, лежит в основании взгляда этих философов на познание, поскольку оно с очевидностью понимается обоими мыслителями как отдельный момент в процессе причинения и как разворачивание процесса как целого»51. Это замечание позволяет осознать важность теории интеллекта для неоплатонизма в контексте понимания структуры реальности в целом. По отношению к Эриугене и Кузанскому это более чем правдоподобно, поскольку для Эриугены, также как и для Кузанского, всякое бытие есть то, что познается, другими словами, быть познанным равносильно тому, чтобы быть (cognosci – esse)52. Однако существует гораздо больше оснований для сопоставления взглядов Эриугены и Кузанского, чем тот очевидный факт, что оба они принадлежали традиции неоплатонизма, оба обсуждали во многом сходные проблемы и оба использовали одни и те же доктринальные источники, такие, к примеру, как мысль Боэция или Псевдо – Дионисия. Помимо этих общеизвестных фактов есть особое основание для сравнения двух этих систем, исходящее из утверждения о том, что Эриугена возможно оказал значительное, формирующее влияние на Николая. Эриугена был мыслителем, которого Кузанец хорошо знал, читал и ценил. В своей «Апологии ученого незнания» он советовал, чтобы сочинения Эриугены не имели хождения среди невежд. Их не следует давать людям, у которых нет надлежащей подготовки, поскольку такие читатели непременно неверно истолкуют их и впадут, тем самым, в ошибку53. Для такого поразительно оригинального мыслителя (его описывают даже с некоторым преувеличением как «одинокого гения», сияющего во тьме IX столетия), влияние Эриугены на последующий период было достаточно ограниченным. Его главное сочинение – Periphyseon - было запрещено, в XII веке популярной стала его рецепция - Clavis physicae, пересказ, выполненный Гонорием Августодунским. Известно, что Кузанский был знаком, по крайней мере, с первой книгой Periphyseon и работой Гонория. То есть влияние Эриугены на Кузанского можно считать установленным фактом. Антропологии Эриугены и Кузанского объединяет утверждение о том, что интеллект не только наилучшая из познавательных способностей человека, но и наиболее совершенная часть человеческой сущности, более того, интеллект, собственно, и есть сама сущность человека. Корни этой теории возвращают нас назад, по меньшей мере, к Платону, который в своем «Федре» утверждал, что именно интеллект (nous) - возница души, и именно ему принадлежит созерцание идей. Эриугена, анализируя структуру человеческой сущности, вводит различие между «внутренним человеком» и «внешним человеком». Хотя терминологически это различие ясно отсылает к апостолу Павлу, но оно имеет чисто философское значение. «Внешний человек» состоит из тела, жизненного движения и внешних чувств, «внутренний человек» заключает в себе внутреннее чувство, разум и интеллект, или дух, или ум. Интеллект – наиболее совершенная часть человеческого бытия, поскольку он составляет самую сущность (ousia) человека, от которой, как раз, производны все остальные способности. Структура «внутреннего человека» может быть описана с помощью терминологической триады ousia-dynamis-energeia. Как указывает Эриугена: « И таким образом… Греки дали основу этой триаде в человеческой природе, которая, как говорит Дионисий, никогда не может ни разложиться, ни исказиться, ни каким – либо путем уничтожиться, имена ousia-dynamis-energeia54. Следовательно, именно в человеческом интеллекте определяется сама сущность человеческого бытия, все те возможности, которые человек может привести к бытию, и все затруднительные положения, которые действительно с ним случаются. С другой стороны, как раз активность человека, в частности, познавательная активность указывает на возможность, открывающуюся перед ним, и коренящуюся, в свою очередь, в сущности (ousia) человеческого бытия. Всякий человек, выполняя акт интеллектуального познания, непосредственно осознает себя и, тем самым, убеждается в собственном существовании. Если я постигаю, это означает, что я способен к постижению, и я способен к постижению, потому что я есть. Место, в котором Эриугена заключает к такому выводу, называется «cogito Иоанна Скота»: «Таким образом, когда я говорю, «Я понимаю, что я есть», не подразумеваю ли я в одном глаголе «понимать» три (значения), которые не могут быть отделены друг от друга? Ведь я показываю, что я есть, и что я понимаю, что я есть, и что я понимаю, что я понимаю, что я есть. Разве вы не видите, что одним глаголом обозначается моя ousia и моя сила, и мое действие? В противном случае я не понимал бы, что я есть, или не понимал бы, что лишен силы понимания, или того, что она остается скрытой во мне, но получает силу в действии понимания55». Таким образом, непосредственное погружение в активность человеческого ума обеспечивает неколебимое основание для того, чтобы строить систему знания, поскольку ценность непосредственного опыта не может быть поставлена под вопрос. Более того, в акте постижения собственного существования постижение не предшествует существованию, напротив: существование и постижение составляют одно нераздельное целое, так как «быть» и «быть познанным», в конечном счете, одно и тоже. « Хотя я знаю, что я есть, мое знание себя не первично по отношению ко мне. Потому что я и знание, посредством которого я знаю себя, не есть две разные вещи: если бы я не знал, что я есть, я не пребывал бы в неведении о том, что я не знаю, что я есть. Таким образом, знаю ли я о том, что я есть или не знаю, я не лишен знания, так как сохраняется знание моего незнания. И если все, что способно знать себя незнающим себя, не может находиться в неведении относительно того факта, что оно существует, то, следовательно, абсолютно все обладает существованием, которое знает, что оно есть или не знает, что оно есть»56. Эти утверждения, которые, как кажется, предвосхищают знаменитые формулы Джорджа Беркли, основаны на предположении о том, что отношение Бога к миру носит познавательный характер. Бог творит, мысля, божественное мышление - это установление сущностей всех вещей57. Бог творит все вещи, помещая их в интеллект человека в качестве объектов человеческого познания. Следовательно, человек может быть назван «другим творцом», ведь также как божественное познание порождает сущности всех вещей, человеческое познание порождает все, что производно от этих сущностей. «Как Мудрость Творца, которой является Слово Божье, зрит все вещи в себе до того как они сотворены, и само это узрение всех вещей, видимых до того, как они сотворены, есть их истинная и неизменяемая сущность, так и творческая мудрость человеческой природы знает все вещи, которые созданы в ней прежде их создания, и само это знание вещей, которые познаны до их создания, есть их истинная и неразрушимая сущность. Соответственно, верным утверждением будет следующее: само познание Мудрости Творца является первичной причиной всего творения, тогда как познание сотворенной природы - вторичная причина, существующая как следствие высшего познания»58. Таким образом, согласно Эриугене, человек - это «второй творец»; наиболее подходящим описанием участия человека в творении будет его определение как «мастерской всех вещей» (officina omnium), поскольку в его интеллекте содержится знание всех порядков сотворенной реальности. Только собственная природа человека, пребывающая как понятие в Божественном Уме59, ускользает от человеческого постижения. Это совершенное, интуитивное постижение всех вещей, бывшее изначально преимуществом человека, было уничтожено первородным грехом. Вследствие этого, человеческое познание в существующих условиях человеческого бытия осуществляется медленно. Скромно начиная с чувств, оно движется «с каплями пота на висках», пока не достигнет чистого видения (theoria)60. В этом восхождении познание нацелено на Божественный свет. Последний есть primum cognitum, a priori запечатленный в человеческом уме, и являющийся предусловием для всякого последующего человеческого познания: «Человеческая природа, даже если человек не грешит, не способна к сиянию посредством присущих ей источников, поскольку, по сути, не является светом, но причастна свету. Но она способна к мудрости, не к мудрости самой по себе, но к участию в ней, посредством которого человеческая природа делается мудрой»61. Однако правильный порядок познания в человеке, в конце концов, восстановится, как обещал Херувим у Райских врат праотцам. Рай согласно Эриугене не что иное, как совершенная человеческая природа «свернутая/подытоженная» в человеческом интеллекте. «Истинное знание всего этого врождено человеческой природе, хотя от нее скрыто то, чем она обладает до поры, когда она восстановится в состоянии своей первоначальной цельности. Тогда человеческая природа со всей очевидностью поймет величие и красоту образа, запечатленного в ней, и не будет более пребывать в неведении обо всем, что в ней есть, ибо она будет окружена Божественным светом и обращена к Господу, в котором она будет наслаждаться ясным видением всех вещей» 62. Антропология Кузанского при ее поразительном сходстве с антропологией Эриугены также обращается к интеллекту как к преимущественно такой способности, которая составляет сущность человеческого бытия, и в которой «свернуты» (complicantur) все прочие способности. «Как известно, человек состоит (existit) из чувства, интеллекта и посредника рассудка. Ощущение стоит порядком ниже рассудка, рассудок – интеллекта. Интеллект не погружен во временное и вещественное, он абсолютно свободен от них»63. Сфера интеллекта трансцендирует все прочие стороны человеческой природы, именно человеческому интеллекту присуще сходство с Богом, поэтому Кузанский утверждает: «…ведь человек есть его ум, - и интеллектуальная природа становится в каком – то смысле основой бытия конкретной чувственности – как бы абсолютное отдельное божественное бытие»64. Имея в виду сущностное отношение ума к наиболее совершенной части человеческого бытия, Кузанец определяет душу человека как «разумную душу» (anima intellectiva). Принципиальными функциями человеческой души являются осмысление (cogitatio), рассуждение (consideratio) и решение (determinatio). Познавательная активность души, объединяющая три эти функции, есть круговое возвратное движение, начало которого совпадает с его концом. Таким образом, осмысление порождает рассуждение, а то, в свою очередь, дает начало решению: «Когда я задумываю, размышляю и решаю, что еще происходит, как не самодвижение разумного духа – силы, способной задумывать, размышлять и решать? Причем когда я пытаюсь так определить, что такое душа, то разве я не думаю и не размышляю? И здесь я тоже обнаруживаю, что душа движет сама себя, на этот раз круговым движением, поскольку ее движение здесь возвращается само на себя: когда я думаю о своем думании - это круговое движение, движущее само себя. Движение души, то есть жизнь, бесконечно, потому что оно кругообразное возвращение на себя»65. Эти соображения легко вписываются в традицию и обнаруживают влияние Si fallor св. Августина и Intelligo me esse Эриугены: в момент, когда я ищу определение души, я думаю и размышляю, ведь именно это непрерывное движение и составляет жизнь души. Таким образом, я непосредственно осознаю жизнь души, которая заключена в действии, творчестве и способности изобретать - vis inventiva66. В виду творческой силы и способности изобретать действие человека сохраняет сходство с Божественным творческим актом: «И потому ум есть, тем самым, первообраз божественного свертывания, охватывающего в своей простоте и силе все образы свертывания»67. Еще в диалоге «Простец об уме» Философ и Простец осуществили анализ основных положений учения о познании, как Аристотеля, так и Платона. В конечном итоге, Кузанский отказывается от платоновского наитивизма и утверждает, что все содержание знания производно от опыта. Однако, как заметил Жан – Мишель Куне, ему не удается обосновать теорию абстракции как способа формирования понятий. Универсальное достигается путем сравнения и освоения рядов чувственных представлений. Раз ум обладает способностью осваивать реальность (mens est assimilativa), то посредством этой способности он может уподобляться вещам, воспринимаемым с помощью чувств; или познаваемым с помощью разума; а опосредующими звеньями всего процесса освоения реальности являются виды (species), то есть образы вещей, производимые в процессе познания 68: «Так и способность ума, а это способность к восприятию и пониманию вещей, - не может получить осуществления, если не будет возбуждена чувственным, и не может прийти в возбуждение без посредующих чувственных представлений. Словом, ум нуждается в теле как органе, то есть в том, без чего не может возникнуть возбуждение. В данном вопросе, следовательно, правильным представляется мнение Аристотеля, который отрицает, что сначала душе были врождены понятия, а по воплощении она их утратила» 69. Однако корректное истолкование психологии познания Кузанского сталкивается с проблемой, которая все еще разделяет исследователей. Некоторые интерпретаторы, такие как Кремер, Флэш и польский исследователь Кузанца Стефан Свежавски, придерживаются взгляда, согласно которому эпистемология Николая оставляет место для некоторых врожденных элементов и априорных форм в человеческом познании 70. С другой стороны, Клайд Миллер утверждает, что согласно Кузанскому, познавательная активность человеческого ума – это результат осознавания, вызванного к жизни контактом с познаваемым объектом. Для этой интерпретации центральной является идея спонтанной активности человеческого ума, который движет себя и направляет весь процесс приобретения знания от простейших чувственных восприятий к наиболее возвышенному интуитивному видению Бога71. Такая интерпретация эпистемологии Кузанца сталкивается с фундаментальной проблемой: действительно, как может человек достичь этого интуитивного видения Бога, если он руководствуется принципом, согласно которому не существует какой-либо пропорции между конечным и бесконечным72. Таким образом, конечный человеческий интеллект нуждается в том, чтобы возвыситься до такого состояния, в котором он способен увидеть Бога. Поскольку никто не стремится к тому, чего он не знает, человеку нужно предвкушать Бога (praegustare) с тем, чтобы он мог искать Его. Именно это «предвкушение» и последующее стремление к Богу врождено человеку. Для того, чтобы человек устремлялся к вечной Мудрости, вечная Мудрость сама должна вдохновить его и побудить его к активности. Конечный интеллект подобен глазу, который не видит во тьме до тех пор, пока его не озарит свет Мудрости: «Так и вечная и бесконечная мудрость, сияющая во всех вещах, приманивает нас предвкушением действий так, что мы в каком-то странном томлении приводимся к ней. Так как она есть жизнь нашего разумного духа, несущего некое врожденное предвкушение, благодаря которому он с таким рвением исследует источник своей жизни – и без предвкушения он бы не искал ее, а если бы нашел, то не знал бы, что он нашел, - то дух движется к ней как к собственной своей жизни»73. Далее Простец из обсуждаемого диалога предлагает объяснить вследствие чего, задаваясь вопросом о существовании Бога, мы предполагаем Его существование в качестве самоочевидного факта. Когда, в свою очередь, мы спрашиваем, кто или что есть Бог, мы предполагаем, что Он есть абсолютная Сущность или «абсолютная чтойность» (quidditas absoluta). Бог есть ничто иное как «абсолютная предпосылка» (praesuppositio) всех вещей в общем и каждой отдельной вещи в частности, все вещи предполагают Бога так, как всякое следствие предполагает свою причину. Таким образом, понятие Бога – это первичный и наиболее очевидный элемент в нашем мышлении, необходимое предусловие способности человеческого интеллекта к формированию других понятий, а также к изобретению и использованию языка. Если подлинной задачей человеческого ума является познание вещей через постижение надлежащей меры для всякой и каждой вещи, то предусловием выполнения этой задачи является обладание мерой мер, «понятием понятий» (primum cognitum): «В самом деле, если я должен разъяснить тебе понятие о Боге, которое у меня есть, то необходимо, чтобы моя речь – поскольку она должна быть полезна тебе – была такой, слова которой были способны выражать, чтобы, таким образом, благодаря значению слова, известному нам обоим, я смог бы вести тебя к искомому. Но тот, кого ищут, есть Бог… В начале ты утверждал, что понятие о понятии, поскольку Бог есть понятие понятий, есть понятие о Боге: но разве не ум создает понятия?»74 Это не означает, что человек, вступая на путь познания – измерения непосредственно осознает все условия познавательного процесса. Ясное понятие Бога не является понятием, которое предшествует всем прочим понятиям в хронологическом порядке, напротив, ясное понятие Бога не должно отчетливо осознаваться отдельным познающим человеком. Как об этом говорится в книге Экклезиаста: «Мудрость обитает в высочайших местах» (24, 4). Бог не открывает Себя всякому уму без разбора. Тем не менее, наш интеллект – живой образ Божий, и ему врождено стремление к совершенному союзу со своим Прообразом. Хотя каждый отдельный человек призван к такому союзу, не каждый отдельный ум находится в условиях, позволяющих плодотворно следовать этому призванию. Я убеждена, что одним из сущностных определений того, что МакГинн назвал «диалектическим платоническим мистицизмом» является концепция мистической жизни, согласно которой отдельный ум устремляется к достижению союза с Богом и достигает в этом успеха посредством возможно более полной актуализации интеллектуальных способностей благодаря собственной деятельности. Ведь именно интеллект является совершенным выражением сущности человека, и именно в нем подобие человека Богу становится истинным. Интеллект – это способность, трансцендирующая все прочие аспекты человеческой природы, так как именно в этой способности запечатлен «Божественный свет» и «понятие Бога». Это трансцендентное, этот свет и это понятие есть, в первую очередь, то, что должно быть и что может быть открыто в нас самих, поскольку «Мудрость кричит снаружи, на улицах». Мария Сесилия Рускони (Буэнос-Айрес, Аргентина – Трир, Германия) |
Похожие:
 | Горизонты Материалы IX ежегодной международной конференции 16-17 ноября 2007 года – спб., Санкт-Петербургское философское общество, 2008 | | Санкт-Петербургский государственный морской технический университет... Рецензия на книгу: С. А. Остроумов "Биотический механизм самоочищения пресных и морских вод: элементы теории и приложения" (Москва,... |
 | Психическое здоровье в Германии и России: Клиническая и исследовательская инициатива Санкт-Петербургский научно-исследовательский Санкт-Петербургский государственный университет | | Санкт-Петербургский центр научно-технической информации «Прогресс»,... Особенности размещения государственного заказа в связи с изменениями в федеральном |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... «Хайдеггер и восточная философия: поиски взаимодополнительности культур»: Санкт Петербургское философское общество; спб.; 2001 | | Санкт-петербургский государственный политехнический университет Доктор химических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета технологии и дизайна С. Ф. Гребенников |
| Основная образовательная программа (ооп) бакалавриата, реализуемая... «Санкт-Петербургский государственный университет телекоммуникаций им проф. М. А. Бонч-Бруевича» (СПбгут) по направлению подготовки... | | Основная образовательная программа (ооп) бакалавриата, реализуемая... «Санкт-Петербургский государственный университет телекоммуникаций им проф. М. А. Бонч-Бруевича» (СПбгут) по направлению подготовки... |
| Национальное Общество Имитационного Моделирования Санкт-Петербургский... Современные среды визуального моделирования являются базисом таких технологий и используются в научных исследованиях, промышленном... | | Фгбоу впо «Санкт-Петербургский государственный политехнический университет» Правила приема в Государственный университет – Высшую школу экономики в 2010 году |
| Санкт Петербургский государственный университет информационных технологий... Санкт Петербургский государственный университет информационных технологий механики и оптики | | Реальное и виртуальноЕ в медиапространстве современности Санкт-Петербургский Гуманитарный университет профсоюзов, г. Санкт-Петербург, Россия |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Государственного бюджетного образовательного учреждения среднего профессионального образования Санкт-Петербургский колледж информационных... | | Правительство Российской Федерации Санкт-Петербургский государственный университет |
| Национальное Общество Имитационного Моделирования Санкт-Петербургский... Цель освоения дисциплины «Теория измерений в социологии» формирование у студентов навыков практического использования наиболее эффективных... | | «Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет... |
