Прошло уже тридцать пять лет, как я начала обучение с Мэри Старкс Уайтхаус. Мне было за двадцать, и я находилась на полпути от работы преподавателем танцев до

Джоан Ходоров Работы Джоан Ходоров Прошло уже тридцать пять лет, как я начала обучение с Мэри Старкс Уайтхаус. Мне было за двадцать, и я находилась на полпути от работы преподавателем танцев до становления танце-двигательным терапевтом. Я работала в русле ориентированного внутрь юнгианского психоанализа, который долгое время играл центральную роль в жизни и работе Мэри. В конце концов, опыт работы с Мэри, психоанализ и обучение танцевально-двигательной терапии тесно переплелись на глубоком уровне. Помимо приобретения основательного опыта в движении «активного воображения», я изучала каждую статью Мэри, как только она становилась доступной. Когда, десятью годами позже, я познакомилась с Джанет Адлер, я ощутила похожее чувство доброты и находилась от нее под глубоким впечатлением, а ее работа и труды вдохновляли меня. Джанет установила основополагающие связи между танцевально-двигательной терапией и психотерапией, чего ранее никто не делал. Благодаря этому я смогла более полно и подробно увидеть и понять глубину вклада трудов Мэри. Для меня является огромной честью, вслед за работами Мэри и Джанет, добавить что-то свое в исторические работы этой книги. В последующих эссе показано развитие многих моих идей за семнадцатилетний период, с 1974 о 1991. По моим субъективным ощущениям, качество языка меняется от формального и скованного в ранних попытках, к более спонтанному стилю «интервью». Я предлагаю их теперь читателю без особых изменений, со всеми их несовершенствами, и верю, что вопросы, которым они были посвящены, живут сегодня и являются актуальными. Интервью, которое провела Ниша Зенофф в 1986 году, уводит назад к тому периоду, когда я, семилетняя, впервые почувствовала любовь к образам, рождающимся в движении, сначала на трапеции, а потом в балете. В своей работе «Философия и методы индивидуальной работы в танце-двигательной терапии» (1974), я пишу о внешнем и внутреннем способах работы и пытаюсь показать, насколько эти оба аспекта являются существенными в практике танце-двигательной терапии. Статья «Танце-двигательная терапия и трансцендентальная функция» (1977) была моей первой попыткой более глубоко проследить связь между активным воображением Юнга и практикой танцевальной терапии. «Переживание танца/движения и тела в психоанализе» (1982/1995) ― это мой первый вклад в юнгианскую литературу, в нем переплетаются многие источники. «Двигаться и быть движимым» (1984) впервые представляет мои идеи о корнях экспрессивного движения в психике. Я говорила о личном бессознательном, культурном бессознательном, примордиальном бессознательном и о Самости, и пыталась выделить появлявшиеся темы, связанные с движением. «Тело как символ» (1986) вводит пять символических событий, которые как бы отражают определенные стадии развития сознательного в течение первых полутора лет жизни. Весь этот материал позднее переработан в мою книгу «Танцевальная терапия и глубинная психология: движущее воображение», опубликованную в 1991 издательством Рутледж. В «Активном воображении» (1991) я попыталась показать, как все виды психотерапии искусством уходят корнями в ранние работы Юнга. Моя долгая и продолжительная увлеченность этим материалом в недавнем времени привела к тому, что я отредактировала и выпустила книгу «Юнг об активном воображении», опубликованную в 1997 издательством Принстон Юниверсити Пресс. Моя практика как психоаналитика, преподавателя и писателя продолжается как динамическая триада. Сейчас я работаю над книгой, посвященной активному воображению как комплексный метод психотерапии, исходя из моего понимания внутренних форм воображения. Я также буду работать с Люисом Стюартом в качестве редактора его опуса «Аффект и архетип: фундамент психики». Для меня огромным подарком аутентичного движения является возможность образной работы с сырым материалом бессознательного. По мере того, как основной материал импульса и образа проявляется через символ физического движения, мы входим в область воображения и имеем дело одновременно и с его целительным, и с ранящим аспектами. Нам необязательно понимать природную целительную функцию воображения, чтобы извлекать из него выгоду. Но эти вопросы существенны, по мере того как мы углубляемся в понимание того, почему мы работаем так, как мы работаем. Джоан Ходоров, январь 1998 Философия и методы индивидуальной работы1 Джоан Ходоров Основой индивидуальной работы в танцевальной терапии являются отношения тет-а-тет, которые развиваются в доверительной атмосфере. Такая основа является общей для многих терапевтических практик и ни в коей мере не является уникальной для танцевальной терапии. Все же, это условие критично, поскольку без него возможен только весьма небольшой рост. В самом начале, все, что у нас есть ― это два человека, терапевт и пациент, которые через регулярные интервалы во времени встречаются в определенном месте. На эти встречи пациент может принести историю отношений, где ему, чтобы быть принятым, пришлось сфабриковать чувства. Трагедия, конечно, заключается в том, что даже если он преуспел в достижении принятия, он не мог по-настоящему получить его. Был принят не он сам, а его фасад, а значит, сам пациент остался ни с чем. Только взаимодействуя с терапевтом и другими, пациент начнет чувствовать себя в безопасности, чтобы начать учиться и, возможно, впервые, показывать, какой он есть на самом деле. Важность отношений между терапевтом и пациентом сложно преувеличить, поскольку эти отношения являются основной разницей между преподаванием танцев и занятием танцевальной терапией. Без сомнений, хороший учитель является терапевтичным (само слово означает «служить, заботиться), также как и хорошая мать, друг или красивое окружение. И, все же, учитель фокусируется на материале и на техниках, которые нужно преподать, в то время как терапевт уделяет все свое внимание пациенту. Мэри Уайтхаус (1970) описывала эту перемену в себе так: Тот день, когда я осознала, что я учила не Танцу, а я учила Людей, стал очень важным для меня… Он означал возможность того, что мой изначальный интерес относится не к результату, а к процессу, что я преследовала не искусство, а совсем другой вид человеческого развития, (с. 273) Индивидуальные и групповые сессии Пациент может начать с индивидуальных танцевальных терапевтических сессий, потому что он чувствует себя незащищенным и обнаженным на группе, или потому что он настолько замкнут или агрессивен, что он просто не может быть в группе, или потому что в психотерапии может всплыть материал, который требует отдельной проработки через движение. С другой стороны, другой пациент может выбрать групповую танцевальную терапию, потому что его пугает интенсивность индивидуальной работы, или потому что группа для него означает безопасность и анонимность, или потому что групповая работа ему более доступна по средствам, чем индивидуальная, или потому что он какое-то время пробыл в индивидуальной психотерапии и его терапевт чувствует, что сейчас ему больше на пользу пойдет опыт в групповой работе. Помимо всех этих факторов, существуют другие возможности в многочисленных вариантах. Первый подход: структурирование В рамках индивидуальной сессии по танцевальной терапии я обычно пользуюсь одним-двумя подходами, несмотря на то, что временами я могу прибегать сразу к двум во время одной и той же сессии. В первом подходе я оцениваю репертуар движений клиента и ставлю определенные цели, которые соотносятся с зоной развития пациента. Например, если я вижу, что пациент ограничивается слабыми движениями, поверхностным дыханием, а общее впечатление можно описать словом «монотонный», я буду применять любые техники, которые помогут этому человеку выйти за пределы его настоящих границ. Я могу использовать структурированное движение или дыхательные упражнения, которые концентрируются на различиях в использовании характеристик времени, пространства и энергии. Или мы можем кратко выстроить всю последовательность нормального развития в движении: от детства до взрослого возраста, делая акценты и повторяя те моменты, которым ему не хватило. Мы можем работать с фантазией и образами («быть острием молнии», «быть мощным гигантским монстром»), или же работать с танцевальной драмой и пантомимой, чтобы помочь пациенту выразить его собственные чувства, особенно те, которые блокируются. Возможно, что пациенту особенно нужно выразить такие чувства, как атакующий гнев, неудержимая радость или нетерпеливое, до дрожи, ожидание. Народные формы танца, в которых акцентируются отдельные части тела, могут быть особенно полезными, чтобы оживить «мертвые» зоны тела. Один пациент месяцами работал над техниками испанского танца, они очень хорошо прорабатывают пяточную зону. Недавно я провела четыре или пять полных сессий, обучая женщину плавным движениям танца живота, которые строятся вокруг тазовой области. Межличностный аспект этого включает в себя мое признание нового и часто страшного опыта у пациента. Таз и бедра этой женщины были заблокированы, потому что в детстве ей внушили, что чувственные и сексуальные чувства являются плохими и их никогда нельзя испытывать, и будет еще хуже, если ими наслаждаться. Я учила ее двигаться чувственно, одновременно и серьезно, и для развлечения. Через слова, прикосновения, движения, голос и чувства я сумела передать ей сообщение, отличное от старого послания, усвоенного в детстве. Она смогла его получить и, в итоге, почувствовать радость от своих собственных ощущений и чувств. Чем больше структуры я использую, тем больше взаимодействие между мной и пациентом носит характер отношений родителя и ребенка. Это может быть критически важным для пациента, чьи родители никогда не были обеспокоены тем, чтобы научить его чему-то. Одна очень нарушенная пациентка сказала мне однажды, когда я поправляла ее у балетного станка: «Если бы моя мать заставляла делать вещи таким образом, то сейчас бы я не болела». В таких очень структурированных сессиях могут быть включены основные ритмы, балет и техники современного танца, или формы народных танцев. Когда я работаю в этом структурированном подходе, много моей энергии уходит на планирование и мотивирование, поскольку я обычно пытаюсь вызвать определенный ответ. Этот подход работает над усилением осознания пациентом себя и других, его репертуара движений и соответствующих чувственных переживаний. Большинство такого движения планируется, но, часто, запланированное движение нацелено на то, чтобы достичь глубоких чувств. В этой точке оно становится незапланированным и спонтанным. Второй подход. Аутентичный ответ На этом спонтанном переходе от запланированного к незапланированному движению, мы приходим ко второму подходу. В нем внешняя структура едва ощущается, а моя лидерская, мотивирующая роль меняется на роль участника или наблюдателя. Этот второй подход труднее описать, поскольку он подразумевает прислушивание и обращение с гораздо менее изученной частью нашей психики ― предсознанием и с тем, что Юнг (1961) описывал как бессознательное. Этот вид работы уводит людей в глубокое осознание и чувствование себя, это, конечно же, явно отличается от проживания себя в отношениях с другими и в повседневных ситуациях. Ответ в движении не планируется, является аутентичным и глубоко удовлетворяющим. Чтобы это проиллюстрировать, я хочу привести в пример молодую женщину, амбулаторную пациентку, которая однажды пришла в студию, чувствуя гиперактивность и дискомфорт. Мы начали потягиваться и зевать для разминки, а затем я ее просто попросила принять любую позу и «послушать», позволив себе любое движение, которое ей нужно было сделать. Мы не использовали никакую музыку, поскольку я хотела, чтобы она отталкивалась только от своих внутренних сигналов. Она начала делать много разных движений, в которых не было никакого явного смысла, не давала она выстроиться и ритмическому рисунку. Что-то начиналось, и она это обрубала, потом начиналось что-то еще. Все же, постепенно, ее движение стало спонтанно совпадать с дыханием, и ее внимание сфокусировалось на каждом моменте того, что она делала. Ее воздушные формы, которые сначала были случайными и несформированными, стали вырисовываться и, к концу, она уже двигалась медленно и целенаправленно, создавая для себя пространство. В самом конце, она сидела на полу, сложив ноги, спина была легкая и распрямленная, по мере того как она делала более мелкие круги верхом головы, используя позвоночник как точку опоры. Эти последние движения были очень тонкие и уравновешенные. Она дышала легко и выглядела чудесно умиротворенной и успокоенной. Когда она открыла свои глаза, последовала череда инсайтов, которые включали осознание, что гиперактивность была ее маской, скрывающей ее истинную потребность в позитивном утверждении себя в отношениях с другими ― метафорой того, что она стремилась занять свое собственное место. Другая пациентка испытала на себе этот подход в работе впервые, это случилось ближе к концу нашей пятой сессии. Я спросила, могла ли она различать два аспекта себя: открытость и замкнутость. В прошлом она не чувствовала, что может, но в этот день она согласилась. Выбирая музыку для замкнутой-себя, она описывала ее как «медленную, подавленную и унылую», поэтому мы использовали финальную тему музыки к фильму «Чарли». Сначала она лежала на полу, в ожидании, слушая музыку. Когда она начала двигаться, было впечатление, что каждое движение давалось ей невероятными усилиями, будто каждая ее конечность, голова и туловище весили сотни килограмм. Она глубоко погрузилась в эти переживания, они длились около трех минут, ей испытывались чувства непомерной печали и покорности. Это было очень, очень настоящим. Когда музыка закончилась, она начала очень тихо плакать, я долго ее успокаивала и обнимала. Эта женщина многие годы была в терапии, но до этого ни разу не позволила себе поплакать. Когда мы закрываем глаза, нам легче совершать такие погружения во внутренние миры. Когда мы спим, мы спонтанно видим сны, но мы также можем научиться погружаться в материал, из которого сотканы сновидения, и позволять ему проявляться в движении. Бессознательное проявляет себя многими способами, включая сновидения, первичные порывы и импульсы, психосоматические симптомы, но также оно проявляет себя постоянно и ежеминутно в том, как мы двигаемся. Существует поток двигательных импульсов, которые постоянно доступны каждому. В этом смысле импульс к движению приходит, когда человек отпускает всякий сознательный контроль и идентифицирует себя через ощущения и образы. Один импульс может привести к длящемуся всего несколько мгновений движению, тогда как последовательность импульсов, или само-направляемое аутентичное движение может продолжаться долгое время. Иногда аутентичному движению предшествуют неупорядоченные и фрагментарные жесты и движения. Кажущееся бесцельным движение может продолжаться какое-то время, пока человек не начинает замечать прояснений и увеличивающиеся осмысленные и направленные движения. С этого момента может появиться какая-либо форма развязки или высвобождения, обычно это приводит к переживанию нового опыта и инсайта. В своей работе я видела, как описанный выше процесс разворачивается за минуты, или же он может растягиваться на недели и даже месяцы. По своей природе высвобождение может быть очищающим, разряжающим и, впоследствии, оно интегрирует ранее диссоциированные чувства. Или же оно может быть спокойным и мягким опытом обретения согласованности и гармонии в выражении внутренних переживаний. Интенсивное или спокойное, я верю, что аутентичное движение, в конце концов, приводит к обретению личностной целостности. Два подхода Применение первого из описанных подходов зависит от терапевта, поскольку структура и цели исходят от него. Для того, чтобы пациент нашел связь со своими невыраженными чувствами и помочь ему почувствовать ощущение внутренней упорядоченности, предлагаются определенные формы активности. При работе с психотическими пациентами, я прибегают исключительно к этому подходу. Я полагаю, что даже внутри психотической личности есть врожденный стержень, но помочь ей его найти и войти с ним в контакт, когда внутренний хаос ее окружает и переполняет ― это трудная задача. Второй подход больше зависит от наличия более сильной внутренней структуры. Фактически, процесс вверяется врожденной целостности личности, и потому почти полностью исходит от пациента. Обычно, особенное удовлетворение и радость это приносит пациенту, который успешно функционирует во внешнем мире, но ощущает пустоту, бессмысленность и механистичность в своей жизни и в отношениях. Каким-то образом, это исходящее изнутри действие помогает людям войти в контакт со всей широтой их потенциала. Я разделила свою работу на два столь отчетливых подхода, чтобы она носила большую ясность. В реальности, эти два подхода часто переходят один в другой, подобно приливу и отливу. Когда я работаю в рамках первого подхода, я всегда слежу за готовностью пациента перейти в спонтанное развитие любого движения, которое мы прорабатываем. И, наоборот, в работе над аутентичным ответом, я внимательно слежу, насколько полно пациент позволяет исполниться естественному импульсу движения, и не блокируется ли он нехваткой гибкости в характере движений. Когда происходит такое торможение, часто мы переходим обратно к внешней структуре, чтобы развить и расширить репертуар движений пациента. Заключение Я обсудила индивидуальную работу в танцевальной терапии, отдав самый высокий приоритет важности отношений между пациентом и терапевтом, выстраиваемых на доверии. В этом акценте на межличностных отношениях, а не на техниках движения, заключается основная разница между преподаванием танца и ведением танцевальной терапии. Это требует специально созданной атмосферы безопасности, в которой у пациента появляется возможность раскрыть в себе аутентичность. Это также подразумевает безмолвное «разрешение» пациенту пробовать быть собой. Есть определенные обстоятельства, которые указывают на необходимость индивидуальных сессий, так же, как есть и другие, указывающие на необходимость групповой работы. Танцевальный терапевт улавливает и приспосабливается к этим особым обстоятельствам и потребностям, работая индивидуально с пациентом, всякий раз, когда терапевтические отношения лучше всего развиваются в этом подходе. Наконец, мы исследовали два подхода к движению: один наиболее приспособлен для работы с психотическими пациентами, которым полезно войти в контакт с внешним миром, и второй подход, направленный в другую сторону, который учит и обращает клиента к ресурсу его внутренней реальности. Используются ли эти подходы вместе, или более терапевтичным является оставаться в рамках одного из них, зависит от индивидуальных потребностей, меняющихся каждый момент времени. В более широком смысле, оба подхода существенны, поскольку здоровье и комфорт личности зависят в большой степени от баланса между внутренним и внешним мирами. Литература Jung, C.G. (1961) Memories, Dreams, Reflections. New York: Random House. Whitehouse, M.S. (1970) 'Reflections on a metamorphosis'. In R. Head, R.E. Rothenberg and D. Wesley (eds) A Well of Living Waters: Festschrift for Hilda Kirsch. Los Angeles: C.G. Jung Institute. 1 Paper previously published in Dance Therapy: Focus on Dance VII, AAHPERD, 1974

Похожие:

	Эрнест хемингуэй и Мэри уэлш. «Заботься обо мне, малыш, как заботятся... Они прожили вместе пятнадцать лет. Это был самый долгий и счастливый брак Хемингуэя. Тем не менее дети писателя обвинили Мэри Уэлш,...		Когда писали и пишут, что Шукшин родился в «глухом алтайском селе... «глухом алтайском селе Сростки» — то это дань расхожей публицистике. Какое там «глухое» — всего тридцать пять километров от Бийска,...
	Эссе Моё педагогическое мастерство Наша семья в трёх поколениях учительская: бабушка сорок лет проработала учителем начальных классов, дедушка тридцать шесть лет мастером...		Мэри и макс Ироничная, грустная и очень смешная пластилиновая история о дружбе по переписке двух совершенно разных людей – умной восьмилетней...
	Лермонтов: боренье с демоном Он характером был моложе, чем следовало по летам, вспоминал о поэте современник. А между тем Михаилу Юрьевичу Лермонтову (1814 1841)...		1)Отца своего, который погиб на фронте, Авалбёк не помнил. (2)Первый... ...
	Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Театр танца «Нон-Стоп» был создан в 1986, на базе средней общеобразовательной школы №3. И за двадцать пять лет своего существования...		Сочинение на тему “My college”. Переведите предложения на английский язык Я никуда не хочу идти сегодня вечером. 3 Однажды утром мы пошли в лес. 4 Как, вы уже вернулись? 5 Ему уже 12 лет. 6 Газета уже пришла?...
	Логические операторы, используемые ипс yandex Мэри — будут найдены документы, в которых встречаются словосочетания "коктейли" и "кровавая Мэри"		Нашей школе 35 лет!Много это или мало? Среди них есть и такие, которые сегодня освежают чувства гордости и уважения за коллектив учителей, администрацию, несмотря на, казалось...
	Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Вот уже 20 лет прошло с того дня, когда последний солдат ограниченного контингента		Реферат по физике на тему: невесомость работу До начала исследования мне было известно лишь то, что невесомость – состояние, которое наблюдается в космосе, на космическом корабле,...
	Это произошло, когда мне было шесть лет. Я шла, рыдая, по тихой и... Не плачь, не плачь. Что у тебя случилось, что такое стряслось, что ты так горько рыдаешь? Как тебя зовут? Меня зовут тетя Наташа....		Ганс Христиан Андерсен. Стойкий оловянный солдатик Ганс Христиан Андерсен. Стойкий оловянный солдатик Было когда-то двадцать пять оловянных солдатиков, родных братьев по матери старой...
	Российское отделение фирмы Microsoft отвечает на вопросы cnews ru... «Программы с открытыми исходниками — идея, время которой наконец-то пришло. Тридцать пять лет она выстраивала фундамент в среде технических...		Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Двадцать семь лет прошло с момента, когда олимпиадное движение в нашей стране стало активным. Сейчас, когда оно добилось популярности,...