Ганс Христиан Андерсен. Стойкий оловянный солдатик
Было когда-то двадцать пять оловянных солдатиков, родных братьев по
матери - старой оловянной ложке; ружье на плече, голова прямо, красный с
синим мундир - ну, прелесть что за солдаты! Первые слова, которые они
услышали, когда открыли их домик-коробку, были: "Ах, оловянные солдатики!"
Это закричал, хлопая в ладоши, маленький мальчик, которому подарили
оловянных солдатиков в день его рождения. И он сейчас же принялся
расставлять их на столе. Все солдатики были совершенно одинаковы, кроме
одного, который был с одной ногой. Его отливали последним, и олова немножко
не хватило, но он стоял на своей одной ноге так же твердо, как другие на
двух; и он-то как раз и оказался самым замечательным из всех.
На столе, где очутились солдатики, было много разных игрушек, но больше
всего бросался в глаза чудесный дворец из картона. Сквозь маленькие окна
можно было видеть дворцовые покои; перед самым дворцом, вокруг маленького
зеркальца, которое изображало озеро, стояли деревца, а по озеру плавали и
любовались своим отражением восковые лебеди. Все это было чудо как мило, но
милее всего была барышня, стоявшая на самом пороге дворца. Она тоже была
вырезана из бумаги и одета в юбочку из тончайшего батиста; через плечо у нее
шла узенькая голубая ленточка в виде шарфа, а на груди сверкала розетка
величиною с лицо самой барышни. Барышня стояла на одной ножке, вытянув руки,
- она была танцовщицей, - а другую ногу подняла так высоко, что наш солдатик
ее и не увидел, и подумал, что красавица тоже одноногая, как он.
"Вот бы мне такую жену! - подумал он. - Только она, как видно, из
знатных, живет во дворце, а у меня только и есть, что коробка, да и то в ней
нас набито двадцать пять штук, ей там не место! Но познакомиться все же не
мешает".
И он притаился за табакеркой, которая стояла тут же на столе; отсюда
ему отлично было видно прелестную танцовщицу, которая все стояла на одной
ноге, не теряя равновесия.
Поздно вечером всех других оловянных солдатиков уложили в коробку, и
все люди в доме легли спать. Теперь игрушки сами стали играть в гости, в
войну и в бал. Оловянные солдатики принялись стучать в стенки коробки - они
тоже хотели играть, да не могли приподнять крышки. Щелкунчик кувыркался,
грифель плясал по доске; поднялся такой шум и гам, что проснулась канарейка
и тоже заговорила, да еще стихами! Не трогались с места только танцовщица и
оловянный солдатик: она по- прежнему держалась на вытянутом носке, простирая
руки вперед, он бодро стоял под ружьем и не сводил с нее глаз.
Пробило двенадцать. Щелк! - табакерка раскрылась.
Там не было табаку, а сидел маленький черный тролль; табакерка-то была
с фокусом!
- Оловянный солдатик, - сказал тролль, - нечего тебе заглядываться!
Оловянный солдатик будто и не слыхал.
- Ну постой же! - сказал тролль.
Утром дети встали, и оловянного солдатика поставили на окно.
Вдруг - по милости ли тролля или от сквозняка - окно распахнулось, и
наш солдатик полетел головой вниз с третьего этажа, - только в ушах
засвистело! Минута - и он уже стоял на мостовой кверху ногой: голова его в
каске и ружье застряли между камнями мостовой.
Мальчик и служанка сейчас же выбежали на поиски, но сколько ни
старались, найти солдатика не могли; они чуть не наступали на него ногами и
все-таки не замечали его. Закричи он им: "Я тут!" - они, конечно, сейчас же
нашли бы его, но он считал неприличным кричать на улице: он ведь носил
мундир!
Начал накрапывать дождик; сильнее, сильнее, наконец хлынул ливень.
Когда опять прояснилось, пришли двое уличных мальчишек.
- Гляди! - сказал один. - Вон оловянный солдатик! Отправим его в
плавание!
И они сделали из газетной бумаги лодочку, посадили туда оловянного
солдатика и пустили в канаву. Сами мальчишки бежали рядом и хлопали в
ладоши. Ну и ну! Вот так волны ходили по канавке! Течение так и несло, - не
мудрено после такого ливня!
Лодочку бросало и вертело во все стороны, так что оловянный солдатик
весь дрожал, но он держался стойко: ружье на плече, голова прямо, грудь
вперед!
Лодку понесло под длинные мостки: стало так темно, точно солдатик опять
попал в коробку.
"Куда меня несет? - думал он. - Да, это все штуки гадкого тролля! Ах,
если бы со мною в лодке сидела та красавица - по мне, будь хоть вдвое
темнее!
В эту минуту из-под мостков выскочила большая крыса.
- Паспорт есть? - спросила она. - Давай паспорт!
Но оловянный солдатик молчал и еще крепче сжимал ружье. Лодку несло, а
крыса плыла за ней вдогонку. У! Как она скрежетала зубами и кричала плывущим
навстречу щепкам и соломинкам:
- Держи, держи его! Он не внес пошлины, не показал паспорта!
Но течение несло лодку все быстрее и быстрее, и оловянный солдатик уже
видел впереди свет, как вдруг услышал такой страшный шум, что струсил бы
любой храбрец. Представьте себе, у конца мостика вода из канавки
устремлялась в большой канал! Это было для солдатика так же страшно, как для
нас нестись на лодке к большому водопаду.
Но солдатика несло все дальше, остановиться было нельзя. Лодка с
солдатиком скользнула вниз; бедняга держался по-прежнему стойко и даже
глазом не моргнул. Лодка завертелась... Раз, два - наполнилась водой до
краев и стала тонуть. Оловянный солдатик очутился по горло в воде; дальше
больше... вода покрыла его с головой! Тут он подумал о своей красавице: не
видать ему ее больше. В ушах у него звучало:
Вперед стремись, о воин,
И смерть спокойно встреть!
Бумага разорвалась, и оловянный солдатик пошел было ко дну, но в ту же
минуту его проглотила рыба.
Какая темнота! Хуже, чем под мостками, да еще страх как тесно! Но
оловянный солдатик держался стойко и лежал, вытянувшись во всю длину, крепко
прижимая к себе ружье.
Рыба металась туда и сюда, выделывала самые удивительные скачки, но
вдруг замерла, точно в нее ударила молния. Блеснул свет, и кто-то закричал -
"Оловянный солдатик!" Дело в том, что рыбу поймали, свезли на рынок, потом
она попала на кухню, и кухарка распорола ей брюхо большим ножом. Кухарка
взяла оловянного солдатика двумя пальцами за талию и понесла в комнату, куда
сбежались посмотреть на замечательного путешественника все домашние. Но
оловянный солдатик ничуть не загордился. Его поставили на стол, и -
чего-чего не бывает на свете! - он оказался в той же самой комнате, увидал
тех же детей, те же игрушки и чудесный дворец с прелестной маленькой
танцовщицей! Она по-прежнему стояла на одной ножке, высоко подняв другую.
Вот так стойкость! Оловянный солдатик был тронут и чуть не заплакал оловом,
но это было бы неприлично, и он удержался. Он смотрел на нее, она на него,
но они не обмолвились ни словом.
Вдруг один из мальчиков схватил оловянного солдатика и ни с того ни с
сего швырнул его прямо в печку. Наверное, это все тролль подстроил!
Оловянный солдатик стоял охваченный пламенем, ему было ужасно жарко, от огня
или от любви - он и сам не знал. Краски с него совсем слезли, он весь
полинял; кто знает отчего - от дороги или от горя? Он смотрел на танцовщицу,
она на него, и он чувствовал, что тает, но все еще держался стойко, с ружьем
на плече. Вдруг дверь в комнате распахнулась, ветер подхватил танцовщицу, и
она, как сильфида, порхнула прямо в печку к оловянному солдатику, вспыхнула
разом и - конец! А оловянный солдатик растаял и сплавился в комочек. На
другой день горничная выгребала из печки золу и нашла маленькое оловянное
сердечко; от танцовщицы же осталась одна розетка, да и та вся обгорела и
почернела, как уголь. |
