«Мир животных»
То же самое происходит и с ребенком — он закукливает- ся. Иногда прекращается даже физический рост. Сфера сознания прекращает расширяться, выжидая более благоприятных внешних условий.
Простой здравый смысл подсказывает нашим детям, что в непонятной ситуации лучше закрыться от внешнего мира, «прикинуться шлангом». Панцирь спасает душу ребенка ог боли, но препятствует его развитию и вообще любым контактам с внешним миром.
Главная задача воспитателя — изменить этот образ действия, по сути ставший программой выживания. Но природа так глубоко запрятала «дискеты» с этими «программами», что никаким программистам туда не добраться, без риска сломать саму личность.
Когда я использую аналогии с компьютером, я делаю это только для прояснения некоторых моментов работы сознания, но (Боже упаси!) не стоит отождествлять человека с компьютером.
Научиться программированию компьютера в миллион раз легче, чем понять логику развития младенца. Но для серьезной работы к компьютерам подпускают только одаренных и образованных, а к детям... Поэтому все-таки попытаемся слепить что-то вроде простейших правил использования «компьютера» и профилактики «вирусов» для пап и мам.
Может быть, более точной была бы аналогия с деревом.
Сознание ребенка заполняется новыми образами слой за слоем, нарастая, подобно годичным кольцам у дерева. В этих слоях сохраняется память о любом болезненном соприкосновении с реальностью. Это необходимо для увеличения шансов носителей сознания на выживание. С раннего детства мы помним все случаи, когда мы чувствовали боль, все сопутствующие этому переживанию обстоятельства.
Охотник получает заряд адреналина в кровь, лишь услышав рык льва или шорох, или просто крик птиц... Лучше лишний раз поволноваться, чем забыть об опасности и погибнуть. Думаю, что природа таким образом пытается «форсировать» наш инстинкт самосохранения.
Воспоминание взрывается в нас всем объемом реальности, когда-то уложенной в нашу память вместе с цветами, запахами, звуками, ощущениями. И заставляет нас действовать! Например, застывать в неподвижности, претворяться мертвым, бросаться удирать сломя голову.
Воспоминание о боли — это незаживающая рана. И так же как у дерева, любое повреждение ствола со временем вырастает в размерах, превращаясь в дупло, в человеческом сознании раны прошлого могут с годами оказывать все большее влияние на поведение. Люди называют их душевными ранами. Давно было замечено, что именно их нужно пытаться лечить сразу после получения, пока еще открыт тот слой сознания. Но если эту рану не вылечить, то следующий слой сознания закроет ее сверху, оставляя каверну, капсулу боли, внутреннее дупло.
Итак, если сознание ребенка заполнено вирусами боли, то надо стереть вирусы и помочь ему собрать новый мир, тот, где он победитель! Но делать это надо как можно быстрее.
Всемирно известный индийский подвижник Рамакриш- на часто повторял притчу: «Горшечник лепит посуду из мягкой глины, если ему что-то не понравилось, он может смять изделие и вылепить заново. Но если обжечь готовое изделие, то переделать потом будет невозможно. Можно только разбить...»
Дети, которые пережили семейную трагедию, разрыв с родителями, несправедливость, насилие, потерю отца и матери, уже обожжены жизнью, поэтому изменить их Образ Мира очень непросто. Но мне думается, что трудно — не значит невозможно.
Они уйдут, спасаясь от пожаров,
На дно серебряных озер.
М. Волошин «Китеж»
Это о детских душах, встретившихся с болью.
Как изменить эту часть «ложной программы», то есть стереть «неправильный опыт» о Злом Мире?
Слова бессильны, как и наказания. Вы же не пытаетесь стереть информацию на диске, используя напильник.
Природа или Создатель закрыли доступ к программе, тем самым гарантируя суверенное право каждой личности на свободу выбора. (Это понятно, потому что желающих перепрограммировать в человеческой истории было более чем достаточно.)
Любые попытки заставить ребенка развиваться посредством угроз, криков или рукоприкладства обречены на провал. Вы можете заставить его подчиняться, можете запугать, лишив собственного пути. Но никакие логические доказательства, как и давление, не изменят Образ Мира, созданный его прошлым опытом.
«Дети предпочитают не видеть реальности, так как она вызывает страх».
А. Маслоу
Это не их вина. Это — инстинктивная реакция. Нельзя долго увлекаться ничем, так как, сосредоточившись на одном, упускаешь из виду что-то другое, что может оказаться более важным.
Убеждает только личный опыт, так как именно он ведет к осознаниям изменяющим программу.
ЕЩЕ РАЗ ОБ ОБРАЗЕ МИРА И БОЛИ
Одно и то же явление можно описать в разных терминах и образах. Рассуждать об устройстве сознания мне кажется удобнее в
категориях, предложенных современным российским этнопсихологом А. Шевцовым, возродившим целый пласт народной русской культуры под названием ТРОПА. Он говорит о предмете образным, народным языком, который позволяет и нам, дилетантам, вникать в суть описываемых процессов.
Взгляды А. Шевцова подчас идут вразрез с существующими научными представлениями, но они «достаточно безумны», чтобы в какой-то момент в будущем быть признанными за истину.
Итак, по мнению исследователя, Образ Мира — вполне определенное психологическое явление, складывающееся из простейших взаимодействий ребенка с телом матери и окружающими его дом предметами. Образ Мира медленно развивается, так как включает все больше знаний об устройстве мира и о том, как в нем жить.
Основа Образа Мира пишется в раннем детстве прямо по гелу — прикосновение матери, пеленание, игра и т. д. Потом на эти простые ощущения накладываются более сложные, они выстраиваются в цепочки взаимосвязей, включающие предметы и знания о том, что с ними делать. Проголодался, покричал, накормили...
Образ Мира значительно шире, чем мировоззрение. В нем на самой глубине уложены, например, неосознаваемые нами аксиомы о том, что при ударе о плотность стола или шкафа будет больно, и о том, что, «прыгнувший в небо кузнечик, обязательно вниз прилетит», и о том, что другим человеком можно управлять посредством крика.
Сначала в виде аксиомы в нас впечатывается внешний физический мир. Или точнее — внешний мир впечатывает в нас себя, тем что лупит, давит, скребет по внешним границам тела.
Столкнувшись несколько раз с болью (ударился в стену, обжегся, отшлепали, обругали), ребенок запоминает, что извне может прийти крайне нежелательное воздействие. Это «извне» и оказывается главным открытием, заставляющим ощущать границу между своим физическим телом и внешним миром.
Образ Мира — макет реальности в нашем сознании. На нем мы отрабатываем лучшие способы действий.
Мы и самих себя создаем, чтобы было, кому действовать в виртуальном макете мира нашего сознания. Но поскольку мы самих себя не видим, то, собирая свой образ, мы вынуждены опираться на мнение окружающих и на собственные домыслы. Вдумайтесь: из какого случайного сора люди часто творят образы самих себя — со слабостями, комплексами неполноценностями, обидами, страхами и т. д., хотя могли бы и создавать себя равными богам! А потом отрабатывают линии поведения на этих, с позволения сказать, тренажерах, весьма далеких от реальности. Каждый удар по моему общественному телу в реальном мире что-то ломает, сминает, калечит в виртуальной модели «меня-любимого».
Одна взрослая женщина рассказала мне на консультации, что она, будучи десятилетней девочкой, случайно услышала, как мама сказала подружке: «Моя дочка — посредственность». И весь мир, построенный на любви, доверии и уверенности в себе, рухнул. На его месте поселилась обида и комплекс неполноценности. Мама могла и пошутить, но девочка еще не научилась отделять шутку от того, что сказано всерьез. Результат — утрата доверия к маме и комплекс неполноценности у девочки.
Впрочем, даже если контакт уже нарушен, можно попытаться поправить положение. «Дисплей лица» выключен, в программу не заглянуть, но своих реакций на окружающую жизнь ни один ребенок спрятать не может. Освойте искусство Шерлока Холмса. Учитесь анализировать косвенные улики.
Мы уже говорили, что взрослые и дети видят как бы разные миры, во всей целостности взаимосвязей истинных и выдуманных явлений, ошибочных представлений, обид, страхов и т. д. И неважно, что объективный мир при этом остается неизменным. Ребенок работает не с ним, а с моделью, созданной в сознании из того, что передали о внешнем мире органы чувств, и того, что с этой информацией сделала его фантазия.
Отсюда та уникальная непредсказуемость детей, которая приводила в отчаяние, наверное, каждого из родителей. Дети часто отвергают совершенно очевидные (для нас) истины, которые мы им подсовываем, делают совершенно ложные выводы из наших наставлений, принимают нашу доброту за слабость, любовь за лицемерие.
Одна моя собеседница пожаловалась на семилетнего ребенка: «Я обновила всю мебель в комнате моего сынишки. Даже купила кресла с кожаными подлокотниками. На другой день они были изрезаны бритвой в нечто подобное серпантину. Представляете, какая неблагодарность! И это в ответ на мою постоянную заботу и ласку». Я поинтересовался, что происходило в личной жизни заботливой мамы в тот период, и услышал в ответ то, что ожидал: «Мы разводились с мужем». Фактически, новая мебель, ласковое обращение, забота и подарки были восприняты ребенком как ущербная попытка компенсировать потерю отца. Его такая замена не устраивала. Об этом и должна была сообщить телеграфная лента изрезанных подлокотников.
Начните внимательно присматриваться к тому, как ведет себя ребенок. Ваша цель — замечать моменты, когда происходит осознание, — вопль удивления, выражение восторга на лице, слезы, просто тяжелый вздох — они сигнализируют о том, что произошло «вырезание» образа из потока окружающей реальности и «запечатление» его в памяти.
Разумеется, все эти наборы образов взаимодействий находятся в постоянном обновлении, инвентаризации или, как сказал бы Кастанеда — «пересмотре».
Родители в этот момент могут указать ребенку на невидимую для него связь между причиной и следствием, объяснить, как надо реагировать на тот или иной вызов.
<5° Если ребенок боится высказать вам свои претензии словами, то он сообщит о них надписями на стене, порезанной скатертью или сломанными цветами.
Вот тут-то вы и должны доказать ребенку и прежде всего самим себе, что вы его любите. Ваша любовь проявится в готовности задуматься о посылаемых вам сигналах..
Конечно, хочется накричать и выпороть, но это не приведет ни к чему, так как только увеличит дистанцию и отчужденность между вами.
Избегайте «естественной» реакции. Куда важнее затратить дополнительные усилия для поиска причин протеста.
СОВЕТЫ ЛЮБЯЩИМ РОДИТЕЛЯМ
Детям нельзя давать полную свободу, потому что они еще не имеют собственных мотивов для преодоления лени, не видят границ между своими желаниями и правами окружающих людей.
Детей нельзя наказывать, так как наказания рвут связующие нити доверия и любви.
Какими бы искренними и сердечными ни были ваши отношения с ребенком, ваша любовь всегда будет подвергаться испытаниям. Лучше признать это сразу, чтобы не тратить
время и энергию на лишние сомнения, а искать собственные пути решения проблемы.
УЧИМСЯ ВИДЕТЬ, ЧТО В НИХ ПРОИСХОДИТ
«Я вспомнил, как играют дети, они строят полки из белых камешков. „Это солдаты,— говорят они,— они спрятались в засаде “. Но прохожий видит только кучку белой гальки, он не видит сокровищ, таящихся в детской душе».
А. Сент-Экзюпери «Цитадель»
Перед вами растоптанные цветы на клумбе. В крови адреналин, в голове легкий гул. Но ребенок подсознательно ждет вашего ответа, а не РЕАКЦИИ! Попытайтесь понять: то, что вы видите перед собой в состоянии справедливой обиды, весьма далеко от реальности. Вы видите растоптанную клумбу и думаете о том, сколько труда было вложено в цветы, вы вспоминаете, как вас самих наказывали в детстве, сетуете на неблагодарность вашего отпрыска. Все это подогревает эмоции и изливается на того, кто заслужил наказание. Думать же надо не о клумбе и собственном земледельческом труде, а о том, что происходит с ребенком: «Откуда его обида на мир, почему он не поговорил со мной, где я потерял с ним контакт?»
Часто родители, действуя из самых лучших побуждений, допускают ошибку просто потому, что не придают большого значения каким-то своим словам или поступкам. А в пространстве сознания ребенка — иные масштабы и пропорции. Их надо научиться замечать.
Просто глядя на то, как играют ваши дети, вы можете сделать очень важные выводы.
Благополучные дети играют все время, то есть все время стремятся находиться в мире радостно-непредсказуемых изменений, раздвигая границы познанного.
Дети, пережившие кризис, играют мало и с трудом. Они избегают давить на невидимую границу с внешним миром, берегут свой покой и безопасность, производя впечатление самых стабильных систем на свете.
Ребенок никогда не бывает один: он всегда часть системы, он растет и начинает расширять границы своего невидимого тела в сфере сознания родителей, претендуя на все больший его объем. Родители, чтобы не сойти с ума вынуждены оказывать сопротивление, не позволяя ребенку полностью заполнить их сознание, вжимая сознание любимого чада в определенные границы; сначала это делается бессознательно, потом намеренно («не шали, не ори, иди спать — я работаю» и т. д.).
Так волна обтачивает гальку... А ребенок-то с грудного возраста привык, что все его желания выполняются. Пусть он и не осознает, но уж точно ощущает: «Правильный мир — тот, где все творится по моим ожиданиям».
И вот ребенок сделал первый шаг во внешний мир. Там все ново. Значит, неузнаваемо. Ударяясь о невидимые границы, которые существуют между людьми, растущая личность болью познает границы своего общественного тела. Эта новая среда, сотканная, простите за образность, полями сознаний окружающих людей. Границы этих невидимых полей определяются договорами, куда включаются и уголовный кодекс, и неписаные нормы морали, и традиции.
Теперь благополучие растущей личности зависит от ее умения различать качества этих невидимых полей. Наша задача как родителей научить наших детей различать эти невидимые границы.
Ожидания, что договоры будут соблюдаться, мы обозначаем понятием справедливости. Размер своего физического тела ребенок изучил, ударяясь об углы в доме. Теперь он изучает размер своего общественного тела, которое А. Шевцов назвал ТЕЛОМ СПРАВЕДЛИВОСТИ. В этом теле записаны все права человека. Границы этого тела у ребенка определяет ваша похвала или ваши нахмуренные брови.
Инстинкт самосохранения или заботливые наставления родителей начинают укладывать в сознании новый слой — образы действий при встрече с другими разумами. Сознание ребенка уминается словами и шлепками, поощрениями и замечаниями. Так мы начинаем осознавать размеры еще одного тела — невидимого, меняющего форму и размеры, но все- таки вполне точно отвечающего на боль. Все это обтачивает, формирует и проявляет для нас наше общественное тело.
Но здесь все не так однозначно. Одну ошибку прощают, а за другую ругают. Над одной шуткой смеются, а другую не замечают. Некоторые просьбы выполняют, а другие нет. Все очень запутанно. Каждый раз приходится решать новую теорему.
Помните: вы всегда взаимодействуете с ребенком, даже когда абсолютно не взаимодействуете — попытка не замечать, равнодушное созерцание — это ведь тоже вполне очевидная для ребенка демонстрация вашего к нему отношения. Давайте признаемся, что мы очень хорошо представляем, как можно наткнуться на холодный взгляд или удариться о равнодушие близкого вам человека. Боль, которая переживается как обида, в таких случаях бывает острее и ощущается дольше, чем от удара об угол стола или дверной косяк. Значит, невидимому телу можно нанести ущерб просто выказав равнодушие, забыв предложить помощь. Больно бьет по общественному телу растущей личности брань соседа или коллективное осмеяние друзьями. Во времена моей юности бывало, что и кулаки парней с соседнего двора очень четко показывали мне границы моего невидимого общественного тела.
Длительная оторванность от родителей или слишком сильные «объятия» тотального контроля, насилие и конфликты в семье — все это может остановить, замедлить или деформировать развитие. И дальше болезнь может протекать по любому руслу — как ненависть к миру, обида на тех, кто бросил, неверие в свои силы.
Нам бывает очень трудно понять, что причинило боль маленькой личности, из-за какой «мелочи» в ее сознание проникло ощущение одиночества, опасности и несправедливости мира.
Какая-нибудь сущая безделица...
Из воспоминаний студентки:
«Меня в первом классе ударил мальчишка пеналом в лоб. Потекла кровь. Л учительница как-то не придала этому значения. И я поняла, что в мире нет справедливости. Дело было даже не в боли от удара, а в том, что взрослым было все равно... Л мама тоже не поняла моих страданий. Она переживала только за то, что меня ударили. Но это по моим тогдашним представлениям было не правильной реакцией. Так я перестала верить в доброту и безопасность окружающих меня людей. Я и сейчас не верю».
Если б мама смогла понять, что делалось в душе дочки в момент стресса, она могла бы избавить ее от многих ненужных страданий.
Беда в том, что «вирус боли» оставляет рамы в самой основе детского сознания. Что бы ни происходило дальше, какая бы информация не поступала извне, она преломляется под углом его первичного отрицательного опыта, как бы проходит через фильтр уже сформировавшихся взглядов об изначальной несправедливости и опасности мира.
|
